Текст книги "Быстрый танец"

Автор книги: Вера Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Да, так сказал совершенно искренне его секретарь, не думаю, что это было ложью.

После некоторой паузы генерал продолжил:

– Я обсуждал этот факт с ее величеством. Если вы, мисс Силлитоу, намерены вернуться в Брендсворд, я найду вам замену.

– Этого хочет королева?

– Королева желает одного – чтобы вам было удобно. Если вы устали от Филадельфии и не хотите всю неделю пробыть в одиночестве, то…

– Я нахожусь здесь по воле их величеств королевы Анны-Стефании и короля Фергюссона Пятого! – сказала Корделия четко и громко. – Между прочим, от Филадельфии я не устала, а следующую неделю проведу за городом, на свежем воздухе. Я проинформирую королеву, где именно буду находиться.

– Когда вы это сделаете?

– Чуть позже.

– Хорошо. Если мне будет нужно связаться с вами, я узнаю ваши координаты у королевы. Надеюсь, к концу недели буду располагать фотографией Арчибальда Бертольди. Известно, что он в возрасте шестнадцати лет окончил частную школу-пансион, и наверняка его лицо есть на общем снимке выпускников. Скоро вы узнаете, как он выглядит!

– Неужели он живет отшельником, генерал?

– Повторяю вам, Бертольди оберегает свою личную жизнь очень тщательно. В его положении это обычно, все богатые люди очень замкнуты. Бульварные издания охотятся за деталями личной жизни и пишут потом всякую чепуху. Но для нас нет запретов, такова наша работа. Когда вернетесь в Филадельфию, я сообщу вам домашний адрес затворника. Желаю вам хорошего отдыха! Может быть, желаете, чтобы вас сопровождала охрана?

– Нет, я еще перед отъездом сказала, что не нуждаюсь в охране. Я остановлюсь в доме… в гостевом домике и буду там в полной безопасности.

– Вы точно в этом уверены, мисс Силлитоу? Молодая девушка в чужой стране, где так много преступников…

– Да уверена, и оставим эту тему, генерал.

– Ну, тогда смотрите. Выйду на связь, как только появится информация.

– До свидания, генерал!

Положив трубку, Корделия подошла к креслу и потрепала ласково Бенджамина.

– О чем был разговор, если не секрет? – поинтересовался Арчибальд-Александр.

– Я беседовала о своих делах с начальником королевской разведки, он старается разыскать домашний адрес Арчибальда Бертольди, поэтому решил проследить за человеком, получающим его почту.

– Начальник разведки на верном пути. А о какой фотографии шла речь? – Арчибальд посмотрел при этих словах в зеркало и подмигнул сам себе. – Неужели обнаружилось фото неуловимого миллионера?

– Пока нет, но к концу недели, возможно, оно появится. А еще генерал предложил мне охрану.

– И что ты ему на это сказала?

– Ты же слышал, я сказала, что охрана мне не нужна! Сообщила, что буду жить в домике для гостей. Ведь мне действительно предстоит стать твоей гостьей, так? Больше ничего у меня Кольберг не выпытал. Не хочу, чтобы королева переживала за меня, она ничего не поймет. И мама тоже будет лишь напрасно волноваться.

Арчибальд посмотрел на девушку долгим внимательным взглядом.

А ты точно намереваешься поехать со мной? Не хочу заставлять тебя делать то, о чем ты потом будешь сожалеть.

– Мне уже давно самой приходится принимать решения, Александр, за меня никто этого не делает. И я в тебе уверена.

– Почему?

– Уверена, и все туг. Ты – настоящий мужчина, который не подводит и не обманывает женщин, – искренне призналась леди Корделия.

Арчибальд почувствовал себя настоящим преступником. Она в нем уверена! Наивная девушка надеется быть в безопасности рядом с мужчиной, который только и думает о постели.

Может, сказать ей правду? Что тогда она сделает? Позвонит своей королеве или начальнику разведки? Ах, близнецы найдены! Ох, королевский дом спасен!

Все чувства, которые вспыхнули в их сердцах, тут же погаснут. Вот что будет, расскажи он всю правду о себе.

Арчибальд Бертольди еще раз взглянул в чистые глаза девушки и произнес решительным тоном:

– Итак, Гилберт отвезет тебя в магазин. Даю тебе час. Я за это время разберусь с делами, чтобы потом ничто не отвлекало от отдыха.

А что или кто мог отвлечь от отдыха? Только он себя сам. Как легко запутаться и навлечь на свою голову кучу неприятностей.

– Как необыкновенно красиво! – восхищалась Корделия видом одетых в багрянец и золото буков и вязов по дороге в Форрест Гленнвилль. – Посмотри, Александр! Направо во-он там, видишь, какие деревья?

Да, деревья действительно были прекрасны. Осень в здешних местах делала поездку незабываемой. Автомобиль, управляемый Гилбертом, вот уже целый час мчался мимо бескрайних лесов и озер, сверкавших под лучами остывающего октябрьского солнца.

Оторвав свой взгляд от чудесного пейзажа, девушка взглянула на своего спутника. Эх, автомобильная прогулка ему явно не впрок! Арчибальд-Александр вновь показался ей бледным, в его лице промелькнула гримаса боли. Он терпелив, но как же трудно дается ему выздоровление!

Корделия вспомнила свою лучшую подругу, принцессу Анастасию. Несколько лет назад принцесса попала в авиакатастрофу и после этого совершенно потеряла память. Но ее возлюбленный, Джейк Сандерстоун, не бросил свою невесту.

Они поженились, их любовь стала примером для Корделии, мечтающей о настоящем чувстве. Может быть, то, что она испытывает по отношению к Александру Карпентеру, и есть истинное чувство? Интересно, похож ли Александр на своего отца? Приедем – увидим, подумала она.

На полпути в «Форрест Гленнвилль» пришлось остановиться и пообедать в небольшом придорожном ресторанчике. Леди Корделия ухаживала за Арчибальдом-Александром. Он немного отдохнул от поездки, и весело болтал за столом. Но как болтал! На все вопросы о себе лишь отшучивался.

Корделия давно обратила внимание на то, как ловко он уходил от ответов насчет своей личной жизни. А ей так хотелось, чтобы ее милый знакомый раскрылся перед ней. Даже не милый знакомый, а милый друг.

В самом деле, друзья они или нет? Она влюблена в него, он, похоже, нет. Значит, они просто друзья. Как печальна осень, как грустно смотреть на всю эту красоту.

Уже заметно стемнело, когда автомобиль добрался до места. Свернув с дороги у указателя «Форрест Гленнвилль, частное владение», Гилберт припарковал машину у старого трехэтажного каменного дома, увитого диким виноградом. Свет фар высветил фасад дома, огромные окна, чугунные решетки балконов, белый мрамор широких ступеней у подъезда.

Дорожка, посыпанная гравием, вела к большому гаражу, расположенному чуть поодаль.

– Какой элегантный вид у этого особняка, – не смогла скрыть своего восхищения Корделия.

Арчибальд-Александр, пристегивающий К ошейнику Бенджамина поводок, чтобы собака не убежала в лес, заметил:

– А для меня его вид просто привычен. Даже когда мы переехали в город, я называл его единственным родным домом.

– И ты был тут счастлив?

– Думаю, да. Мы жили одной семьей, отец, мой брат и я.

– А твоя мама, она любила этот дом, Александр?

Он так посмотрел на лестницу своего дома, словно внезапно увидел там свою мать.

– Знаешь, она никогда не была довольна тем, что у нее есть. Сейчас она уже в пятом по счету браке. Кстати, и твоя мать – ты говорила – во втором замужестве.

– Да. Но я люблю своего отчима. Когда они вернутся из свадебного путешествия, мы обязательно будем жить вместе. Джек – замечательный человек!

– У тебя все замечательные, Корделия, даже я. Если бы ты только знала, какими скверными бывают люди…

Леди Корделия с испугом взглянула на своего друга:

– Кого ты имеешь в виду?

– Да хотя бы себя самого!

Пока молодые люди говорили о том о сем, Гилберт достал из багажника автомобиля дорожные сумки и понес их к дому. Арчибальд с Бенджамином на поводке осторожно выбрался из машины и открыл дверцу для Корделии.

Ах, как приятно размять ноги после долгой поездки!

Спустя несколько минут она уже была в доме. Как в нем оказалось уютно! Старинная мебель, стены с темными дубовыми панелями, мастерски изготовленные чучела птиц, ручной работы гобелены на стенах, изображающие сценки из сельской жизни.

– Как здорово! – воскликнула Корделия, приблизившись к гобеленам.

– Это работа моей бабушки, матери моего отца. Здесь есть еще масса ее картин, она была художницей. Думаю, чуть позже приедет отец, он лучше меня расскажет о ее увлечении, – сказал Арчибальд, подходя к телефону и нажимая на кнопку автоответчика.

Глухой мужской голос приветствовал Арчибальда, назвал его «сынком» и объяснил причину того, почему не сможет приехать вечером в «Форрест Гленнвилль», Некие непредвиденные обстоятельства… Важные дела, которые требуют его непосредственного вмешательства. Он будет занят сегодня, завтра. Возможно, и послезавтра…

Услышанное сообщение шокировало леди Корделию. Арчибальд-Александр удивился тоже, но было ли искренним его удивление?! Вот так! Неужели она попала в ловушку? Сердце ее забилось.

– А что будет делать Гилберт?

– Отправится к себе домой, в моем гараже есть другая машина. Мы будем в доме одни.

О, конечно, он все знал наперед, какие у него хитрые глаза! Как можно было ей так довериться незнакомому мужчине?

– Корделия, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Это несправедливо, я ни о чем заранее не знал. Ты веришь мне?

Нет-нет, ей показалось. Взгляд зеленых глаз спокоен, и хитрости в них не видно. Не надо впадать в панику, Александр ведет себя спокойно. Может быть, все обойдется.

– Я тебе верю, – сказала она, не спуская с него, однако, испуганного взгляда.

– Отлично. Но я прикажу Гилберту отвезти тебя в Филадельфию, если ты этого хочешь.

– Повторяю: я тебе верю, – упрямо произнесла леди Корделия.

Она не могла не замечать утомленного вида Александра, не слышать усталых ноток в его голосе. К тому же девушка хорошо помнила и то, сколь добр был к ней ее новый знакомый, как угощал ее обедом и как нежно ее целовал. Насильники такими не бывают. Во всяком случае, ей хотелось в это верить.

А сама она разве не заботилась о нем, не перевязывала его раны? Забота по обязанности или?.. Живя долгое время во дворце, девушка прекрасно понимала разницу между обычным выражением признательности и чувством искренней преданности и любви.

Разве ее сердце уже не принадлежит этому человеку? Как трудно все решать самой! Да еще при таких дьявольски сложных обстоятельствах.

– Я остаюсь. И обдумаю то, что произошло, завтра утром. Мы недалеко от шоссе, и вызвать такси не составит труда.

– Звучит вполне здраво, – с облегчением произнес Арчибальд-Александр.

В гостиную вошел Гилберт и с улыбкой доложил, что дорожные сумки внесены в дом, камин в спальне хозяина горит, а вот в других спальнях пока холодно.

– Благодарю, Гилберт. Об остальном я позабочусь сам. Ты можешь быть свободен.

– Спасибо, сэр. Кстати, в гараже я на всякий случай осмотрел «ягуар», машина в полном порядке, баки заправлены. Горючего вполне хватит до Филадельфии.

Еще раз улыбнувшись, на этот раз Корделии, Гилберт поклонился и вышел.

Вскоре за окном раздался хруст гравия под колесами отъезжающего автомобиля. Сумерки сгустились, и лес вокруг дома превратился в черную стену. Поднялся ветер, тревожно зашумели ветви. Зато старый дом был полон покоя, тишины и уюта.

– А не погреться ли тебе у камина? – спросил Арчибальд у своей гостьи. – Любишь огонь?

Нашел, о чем спрашивать! Корделия безумно хотела посидеть, подремать рядом с пляшущими в каменных недрах язычками огня, и чтобы рядом были только Александр с Бенджамином. Но только не сегодня.

– Я собираюсь встать завтра пораньше, а вечерние беседы имеют свойство затягиваться на неопределенно долгое время.

Может быть, если она ляжет спать, он тоже успокоится и не будет приставать к ней? Ему ведь тоже надо отдохнуть.

– Рано, так рано. Пойду приготовлю тебе постель.

– Ты знаешь, как стелят постель? – удивилась Корделия.

– Почему бы и нет? В детства я был вполне самостоятельным мальчуганом, и все делал сам. Лучше бы этот вопрос адресовать тебе самой, леди Силлитоу!

Корделия фыркнула.

– Я, если хочешь знать, во дворце живу только с десяти лет. А до этого все по дому делала своими руками. Кстати, я и во дворце сама стелю себе постель, не разрешаю делать это Маргарите. Вот так-то!

– Какой такой Маргарите?

– Моей служанке, моей и маминой. Она протирает мебель, чистит ковры, гладит белье.

– Смотрю, у нас с тобой много общего, мы – самостоятельные люди и не пропадем в этом мире, – усмехнулся Арчибальд-Александр и стал подниматься по лестнице на второй этаж. – Следуй за мной, Корделия!

Он показал своей гостье очень милую комнату, вся мебель в которой была из светлого дерева, а кресла обиты светло-зеленым шелком. Шторы на окнах тоже были зеленоватого тона, как и покрывало на широкой массивной кровати.

Пол покрывал толстый ковер с рисунком, изображавшим индийского магараджу, восседавшего на слоне.

– Жди меня, – сказал мужчина и куда-то исчез.

Через несколько минут Арчибальд-Александр принес простыни, наволочки, одеяло и вместе с Корделией принялся стелить постель.

Несколько раз их руки соприкасались. От простыней буквально сыпались искры. Или от рук, кто знает?

– Осторожней! – вдруг воскликнул мужчина и выпустил простыню. Было видно, что движения причиняют ему боль.

– Пожалуйста, отойди в сторону, я сделаю все сама! – рассердилась девушка.

– Считаешь меня инвалидом? Ошибаешься! – Он одной рукой набросил на постель одеяло.

– Нет, но с момента ранения прошло всего три дня, поэтому тебе надо беречь себя. Ты вовсе не обязан работать по дому, демонстрируя мне, что все у тебя в порядке.

– А что же я должен делать?

– Отдыхать! Ты вовсе не супермен, каким иногда хочешь казаться. – Девушка выпалила эту фразу и осеклась, сообразив, что ляпнула глупость.

Арчибальд-Александр молча обошел кровать, взял здоровой рукой ладонь Корделии и прижал ее к своим губам.

– Ты очень добра ко мне, я чувствую это своим сердцем. Когда я рядом с тобой, в моей душе мир. Давно такого со мной не было, честное слово!

– В твоей душе мир и… ничего больше? – робко спросила девушка.

– Если бы я мог тебе все рассказать, – вздохнул он. – С одной стороны, в моей душе мир, с другой же…

Возникла пауза. Арчибальд-Александр наклонился и прижал свои губы к полураскрытому рту Корделии. И она вновь почувствовала, что ее неискушенность в поцелуях не отталкивает, а напротив, притягивает опытного в любовных ласках мужчину.

Вот его язык коснулся ее верхней губы…

А ее язык коснулся его зубов…

Корделия подняла свои тонкие руки и крепко обхватила широкие плечи Александра. Кажется, она издала тихий стон – такое это было наслаждение! И в то же время мука. Она сгорала от огня, бушующего во всем ее теле, и не знала, чем можно насытить это пламя.

Ноги подкашивались, голова кружилась. И все, что только чувствовала сейчас Корделия, это был стук собственного сердца, и прикосновения нежных ладоней к спине. Да, она растворялась в своем нежном, своем милом возлюбленном. Она желала его!

Неожиданно Арчибальд-Александр прекратил ласки, поднял голову и произнес:

– Не знаю, что принесет нам эта неделя. Но можешь не сомневаться – зла я тебе не причиню. Хочу, чтобы тебе сразу стало ясно, каждый шаг в этом доме ты делаешь по своему усмотрению и желанию. Мы так и не договорились, когда ты отправишься обратно, но сейчас мне лучше пойти в свою спальню.

Корделия была поражена выдержкой Александра Карпентера. Его мужество и благородство не уступали мужеству и благородству старых солдат, защищавших короля. Благодаря таким солдатам королевство обрело свободу и независимость.

Но вопрос ее присутствия здесь все еще требовал некоторых размышлений. Останется ли она наедине с Александром или не останется? Да или нет? Если да, то ей было понятно, чем это могло грозить. Конечно, она влюблена в этого человека, но знает ли его достаточно, чтобы…

Вдруг Александр Карпентер всегда так легко знакомится с женщинами и зазывает их к себе в гости? Что если она откроет ему свое сердце, а он, коварный соблазнитель, своего не отомкнет?

– Александр, скажи мне, – тут голос девушки предательски дрогнул, – у тебя были прежде серьезные отношения с женщинами?

Корделия всматривалась в лицо человека, ставшего за короткий срок таким родным и близким. Увы, сейчас оно мгновенно изменилось и выражало теперь только бесстрастное безразличие.

– Не хочу обсуждать это с тобой, Корделия. Да, у меня были серьезные отношения с женщинами. К нам – к тебе и ко мне – это не имеет никакого касательства.

– На мой взгляд, такой подход неверен, – возразила девушка. – Все, что произошло с тобой в прошлом, влияет на тебя сегодняшнего. Также и мое прошлое влияет на меня, нынешнюю. Я хочу знать о тебе больше. Разве не для этого ты зазвал меня в гости? Наверное, и тебе самому хотелось бы узнать некоторые подробности моей биографии?

Ответ его был скорым и неожиданным, удивившим и даже оскорбившим Корделию:

– Нет. Я пригласил тебя одну, чтобы мы с тобой поболтали, сходили на озеро, провели время в веселой компании детей и собаки.

– И только? – переспросила Корделия, понимая, что выдает себя.

– Да, и только… Если не упоминать того, что могло бы случиться между мужчиной и женщиной.

Неожиданно до Корделии дошло, зачем она здесь.

– Неужели ты пригласил меня для того, чтобы соблазнить, умело усыпив мою бдительность? – спросила она упавшим голосом.

В его глазах вспыхнул гневный огонь. Вспыхнул и пропал.

– С чего ты это взяла? Я же говорил, что не хочу причинять тебе никакого зла. И не собираюсь использовать тебя для собственных утех. Если бы мы занялись сексом, это произошло бы исключительно по нашему взаимному согласию. Соблазн здесь не при чем.

– Тогда мне понятно, – вздохнула Корделия. Его слова обескуражили ее.

Странно… Он хочет заниматься с ней сексом и при этом не хочет ее соблазнять?! Ему интересна ее компания, но он не намерен говорить о душе и сердце. Его устраивает обыкновенная пустая болтовня.

С лаем в комнату вбежал Бенджамин.

– Думаю, что пора пойти погулять с собакой, – сказал Александр. – Располагайся, как хочешь, и отдыхай.

Стена, которую воздвиг вокруг себя этот мужчина, стала еще выше и крепче. Нет, ей никогда не разгадать его души. Пожалуй, будет лучше, если она утром покинет этот дом. Работа по разрушению каменной стены отчуждения ей явно не под силу.

– До завтра, – вздохнув произнесла Корделия.

– До завтра…

Как только он покинул комнату, девушка закрыла дверь на щеколду. Что-то мистер Карпентер явно не договаривает. Может, его тайна носит глубоко личный характер и причиняет ему такую же боль, как и рана? Не исключено…

6

Когда на следующее утро Корделия, прекрасно выспавшись, спустилась по лестнице, хозяин дома уже сидел за широким кухонным столом с чашкой кофе в руках. У его ног, тявкая, вертелся Бенджамин, пытаясь догнать и поймать собственный хвост. Да какой там хвост у этого найденыша!

– Кофе, к сожалению, только растворимый, – поморщился недовольно Александр, сделав пару глотков. – Это не мой стиль. Уж если мы собрались вместе завтракать, надо купить что-нибудь посущественней. Давай, Корделия, пробежимся по магазинам и купим настоящей еды. Не хочу умереть с голоду в родном доме.

Бенджамин подскочил к Корделии. Она нагнулась, чтобы прицепить поводок.

– А куда именно отправимся, ты решил?

– По магазинам – это громко сказано. В двух милях отсюда находится один-единственный большой супермаркет. Там в продаже есть буквально все, любая еда. Думай. Даже если ты решила сбежать отсюда в город, все равно стоит перед этим перекусить. Человеку нужны силы. Я мечтаю о пирогах с черникой, о настоящем кофе. Еще с удовольствием съел бы хороший бифштекс. Как у тебя, слюна при этом не набегает?

– Просто капает с языка, как у Бенджамина. – Корделия оглядела практически пустой стол. Вздохнула и добавила: – Он что, на самом деле недалеко отсюда, этот твой супермаркет?

Арчибальд, поморщившись, допил кофе и ответил:

– Поехали, и увидишь сама.

Его взгляд остановился на ее фигуре. И хотя Корделия тщательно выбрала одежду, она смутилась. Небесно-голубые брюки плотно обтягивали ее бедра. Кашемировый свитер облегал ее полную грудь. Накануне она купила черные туфли, которые великолепно смотрелись на ее стройных ногах.

Мода есть мода. Корделия строго следовала рекомендациям продавца фешенебельного магазина одежды.

– Что-нибудь не в порядке? – озабоченно поинтересовалась Корделия.

– Ты всегда так одеваешься?

– Платьям я предпочитаю юбки, блузки и свитера.

– Ну-ну, – хмыкнул он, подняв иронично бровь. – Для наших глухих краев ты даже в этом выглядишь как принцесса. Мы больше привыкли к джинсам.

Чтобы сменить тему разговора, Корделия задала вопрос:

– Захватим с собой Бенджамина?

– Нет, он останется здесь. Неизвестно, пустят ли его в магазин. Я пойду за машиной. Захлопни дверь, когда выйдешь из дома.

Корделия попрощалась в Бенджамином, захлопнула дверь и вышла на улицу. Утро выдалось тихим и безветренным, но все же пробирал осенний холодок.

До супермаркета ехали молча, дорога заняла ровно пять минут. В машине было тепло. Корделия вытянула стройные ноги, однако Александр даже не смотрел в ее сторону. Она уже решилась заговорить с ним, но тут перед ветровым стеклом возникло здание магазина и автозаправочной станции.

Четыре каменные ступеньки вели к широкой деревянной двери. Они припарковали машину и вошли в торговый зал. Температура внутри помещения была не в пример уличной, здесь во всю работали калориферы.

Пропустив вперед Корделию, Арчибальд-Александр бросил взгляд на полки, заставленные банками, коробками, пакетами, бутылками и немного растерялся. Но тут же облегченно вздохнул, когда увидел, что к нему на помощь уже спешит продавец.

– Так-так, и что мы будем есть на завтрак? – спросил Арчибальд-Александр у Корделии.

– Давай купим пироги с черникой. Ведь ты их любишь, и я тоже.

– Хорошо, – согласился он. – Если, конечно, найдем их в этом море продуктов. Лучше проконсультироваться.

Подоспевший продавец любезно поинтересовался, что хотелось бы приобрести молодой паре, и отвел их в нужную секцию. Выбор пирогов там был огромен. С черникой, клубникой, крыжовником, малиной, смородиной – все они призывали жаждущих перекусить своими яркими красочными упаковками. А выбор пряников, кексов, бисквитов, печенья был просто грандиозен. У Корделии, как у ребенка, загорелись глаза.

– Я бы взяла пирожки с черникой и малиной! – выпалила она. – А ты, Александр, хочешь такие же?

Вид у миллионера Арчибальда Бертольди в этот момент был как у мальчугана, оказавшегося впервые в жизни в кондитерской лавке. Он положил в желтую пластиковую корзинку пару упаковок пирогов с черникой, столько же с малиной, коробку с вишневым кексом, два ванильных бисквита, миндальные пирожные и пакет с песочным печеньем. Подумал и добавил ко всему этому еще и пирог с лимоном. Потом, наклонившись к Корделии, тихо сказал:

– Ты знаешь, я сто лет не был в супермаркете, даже почти забыл, что это такое. И мне, как ни странно, здесь понравилось. Леокадия никогда не рассказывала, что тут может быть так интересно.

Корделия улыбнулась, призналась в том же самом и добавила:

– У меня большие магазины раньше вызывали тоску. Оказывается, с тобой приятно ходить за покупками.

– Выходит, поездка в Америку тебя кое-чему научила?

– Да, разыскивая повсюду этого неуловимого мистера Бертольди, я вплотную соприкоснулась с реальным миром. Теперь безошибочно найду нужную мне секцию в любом подобном магазине.

– Жаль, что реальный мир предстал перед тобой лишь в образе супермаркета, – хмыкнув, ответил Арчибальд-Александр.

Он вдруг почему-то помрачнел и задумался над чем-то ему одному известным.

Продавец с удивлением смотрел на молодую пару, с азартом выбирающую конфеты, шоколад, пироги и мороженое.

Когда они вернулись в «Форест Гленнвилль», Арчибальд-Александр не позволил Корделии выгрузить из багажника ни одного пакета. Несмотря на ее возражения, сам сделал это и отнес все, что было куплено, в кухню.

Вид у него был сосредоточенный. Разговор в супермаркете о реальном мире расстроил его, живо напомнив о прошлом, о любви к прекрасной Джессике Гвиччиарди. Как она была весела, как доверчива и непосредственна! – думал он. Им было очень хорошо вдвоем. Они мечтали о будущем, заботились друг о друге, радовались подаркам, которые любили делать и на праздники, и без всякого повода тоже. Как же так получилось, что он не осознал всей опасности, которая грозила его возлюбленной? Какая страшная болезнь этот диабет!

Почему он никогда не придавал большого значения тому, что несколько раз в день ей необходимо было колоть себе инсулин? Ах, если бы он мог предвидеть последствия!

И сейчас Корделия постоянно возвращала его к мыслям о Джессике. Но зачем? Как бы хорошо он не относился к этой прелестной девушке, неожиданно волей судьбы оказавшейся рядом, ему не хотелось разговаривать с ней о своем прошлом. Впрочем, не только с ней – ни с кем не хотелось! Смерть Джессики была бедой, переживать которую он предпочитал в одиночестве, поэтому и не желал, чтобы кто-либо бередил душу вопросами и сочувствием.

Арчибальд-Александр расставил пакеты на столах в кухне. Корделия принялась их открывать. А Бенджамин прыгал вокруг своих опекунов так, будто знал их с момента своего появления на свет. При этом щенок звонко лаял, пытаясь время от времени прихватить зубами и разорвать какой-нибудь пакет.

С большим удовольствием Арчибальд-Александр сам распечатал упаковку с кофейными зернами, и вскоре кухня наполнилась божественным ароматом чудесного напитка.

Корделия внимательно изучала надписи на коробках и упаковках с пирогами и кексами. Мало-помалу стол был уставлен тарелками, блюдечками, вазами. Запахло ванилью, корицей, имбирем.

Вид у молодых людей был весьма сосредоточенный. В тишине они выпили по чашке кофе.

Неожиданно Арчибальд-Александр сказал:

– Вчера ты у меня спросила насчет моих прежних отношений с женщинами…

Корделия взглянула на него, ее рука с чашкой, поднятая над столом, замерла. Она поставила чашку и смущенно улыбнулась:

– Если тебе не хочется, можешь не говорить об этом.

– Когда мне был двадцать один год, я влюбился, – начал он, будто не слыша, что ответила ему Корделия. – В красивую высокую девушку, обладавшую черными как смоль волосами… Отец ее был итальянец, мать – испанка. Мы с ней полюбили друг друга…

Корделия подняла взгляд на замолчавшего Александра.

– И что же случилось дальше? Где она? Расскажи, раз уж начал.

Прижав руку к раненому плечу, мужчина поморщился.

– Тебе расскажу, – пообещал он. – Мы встретились и познакомились на вечеринке. Я был еще бакалавром, готовился получить степень магистра экономических наук. Джессика Гвиччиарди тоже изучала экономику. У нас было много общего. Она училась на курс младше меня. Мы очень быстро стали друзьями, а потом любовниками…

Корделия сидела, не шевелясь, и слушала спокойный ровный голос Александра.

– У нее обнаружился диабет и, признаться, она мало заботилась о своем здоровье. А я поначалу даже не знал о ее болезни. Она все худела и худела, а мне казалось, что это просто дань моде. Я даже не предполагал, что она колет себе инсулин, а когда узнал, было слишком поздно.

– Джессика Гвиччиарди попала в больницу?

Арчибальд сидел, ссутулившись и склонив голову.

– Однажды на занятиях в университете, – продолжал он, – она упала в обморок и оказалась в коме. Ее родители и я на протяжений двух дней не выходили из больницы, молясь и надеясь… Но дни ее были сочтены, и она умерла.

– Бог мой!.. – Корделия закрыла лицо руками.

– Я сам был во всем виноват. Не позаботился вовремя о ней! Не обеспокоился тем, что она быстро худеет. Почему-то не заметил вовремя, что она больна. Как можно было этого не заметить?

Корделия встала, подошла к нему, осторожно положила ладонь на его здоровое плечо и тихо спросила:

– Может быть, Джессика Гвиччиарди не хотела, чтобы ты знал о ее болезни?

– Но почему не хотела? Ее самой вскоре не стало. И не стало ее любви…

Синие глаза Корделии печально смотрели на него.

– Наверное, она была такой же упрямой, как и ты. Тебе же не хотелось, чтобы кто-то еще, кроме тебя самого, лечил твою рану. Почему ты сегодня сам тащил эти чертовы пакеты из багажника в кухню? Почему не разрешил мне сделать это?

– А чтобы ты не думала, что я ни на что не гожусь.

– Во-первых, я так и не думаю. А во-вторых, твое упрямство мешает тебе быстро восстановиться после ранения.

Арчибальд-Александр упорно молчал. Никогда и ни с кем он не разговаривал о своей прошлой жизни. Нет, он не упрямый и не капризный. Просто у него есть сила воли и хватает мужества молчать, не показывая, что ему больно.

Что же касается Джессики, то конечно же отец и брат Джордж знали о ней. Но он никогда не рассказывал им о разъедавшем душу чувстве собственной вины за то, что с ней случилось.

Корделия ласково посмотрела на него.

– Александр, пойми, Джессика Гвиччиарди берегла тебя. Ей не хотелось, чтобы ты беспокоился о ней. Она считала, что должна выглядеть в твоем присутствии всегда здоровой, сильной и самостоятельной. То есть старалась быть такой, какой ты хотел ее видеть, – молодой и красивой…

– Все равно, только я виноват в том, что с ней случилось!

Корделия отрицательно покачала головой.

– Нет, не мучай себя, ты ни в чем не виноват. Женщине вообще свойственно стремление предстать перед мужчиной, который ей хоть немного интересен, в лучшем свете. Только когда мы действительно уверены в своем избраннике, можем довериться ему, открыться полностью и обрушить на него массу проблем, о которых он на первых порах даже и не подозревает.

Он продолжал сидеть, понуро опустив голову.

– Мы были вместе целый год и собирались пожениться. Джессика должна была доверять мне.

– А ты сам доверял ей?

Арчибальд-Александр вскинул на Корделию недоумевающий взгляд.

– Конечно.

Он вспомнил, как они с Джессикой увлеченно обсуждали то теоретические работы по экономике, то состояние дел в банковской сфере. Безусловно, он не сообщал ей имен финансистов, адвокатов, названия банков и финансовых компаний. Но ведь так принято в их среде. Да и зачем было посвящать ее в то, чего знать вовсе не обязательно? С другой стороны, он не говорил Джессике и о своих взаимоотношениях с братом и родителями. Странно, а почему он вообще об этом думает сейчас, сидя в кухне своего загородного дома в компании хоть и симпатичной, но, в сущности, малознакомой девушки? С чего это он так расслабился?

– А знаешь, Корделия, ты, кажется, права, – признался он, – на самом деле мы с Джессикой не слишком-то доверяли друг другу наши тайны. Не знаю почему. Я не рассказывал ей ничего ни о своей матери, ни об отце, ни о том, что они развелись…

– Александр, очевидно, вам обоим так было удобнее общаться.

– Скорее всего. Впрочем, хватит об этом.

Он поднялся, подошел к окну и посмотрел на задний Двор. Перед окном возвышался дуб, на толстой ветке которого висели качели. Когда-то ребенком он буквально не слезал с них. Корделия подошла и встала рядом.