Текст книги "Выбор свободы"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава восьмая

– Долго ещё? – Веся приоткрыла глаза и оглядела верхушки убегающих назад сосен, росших по обеим сторонам дороги.

– Можешь поспать ещё часок, – ласково произнес голос мужа, и его теплые губы тотчас прижались к её щеке, – как станем подъезжать к мельнице, я тебя разбужу.

– Ладно, – согласилась Веся с этой заботой и покорно закрыла глаза, но удержаться от счастливой улыбки не смогла.

Вот и повернула бесповоротно её жизнь на новую дорожку, и она больше не княжна клана Куницы и даже не безродная сирота из клана Камышовых Котов. И хотя чародейкой Веся так и осталась, теперь она снова княжна, но только клана Ястреба. А мужчина, сидящий на огромном тэрхе позади удобного кресла, в котором дремлет завернутая в одеяло чародейка, теперь ее законный муж перед светлыми духами и людьми.

Они отправились в путь рано утром, как и намечали, и едва выехали из ворот, Берест решительно потребовал, чтобы жена поспала хоть несколько часов. И Веся безропотно подчинилась, тем и славились девицы клана Куницы, что из них получались самые послушные, верные и рассудительные жены. Да и не о чем спорить, если юная жена и сама не против немного отдохнуть.

Предпраздничные хлопоты, волнения и тревоги, ритуал, застолье, танцы и салют отняли у Эвесты слишком много сил, а отдохнуть предсказуемо почти не удалось. Но куница вовсе не винила в том мужа.

Он был невероятно нежным и бережным с ней, ее любимый ястреб. Веся даже в самых смелых своих мечтах не могла предположить, насколько ласковым и чутким может быть с женщиной суровый воин, привыкший спать на земле и махать тяжеленным мечом. Но почему-то слишком короткой оказалась эта весенняя ночь, кажется, вот только что новобрачная уснула на плече своего любимого, а уже заглядывает в окно робкий первый солнечный луч.

– Может, отложите отъезд на денек? – испытующе спросил Феодорис замерших перед ним в ожидании напутствия молодоженов, и они усмехнулись так одинаково, что магистр больше не стал настаивать.

Он и сам был бойцом и потому точно знал: бесполезно даже пытаться отговорить этих двоих от принятого ими решения. Выбора, какой трудно было бы понять мирным жителям, привыкшим спать в удобных постелях и умываться теплой водой. Но ему-то не понаслышке были известны пути рассуждений и причины поступков видавших виды воинов и чародеев. Тех, кто привык смотреть на жизнь шире обычных людей, видеть в событиях самую суть, безошибочно находить самые опасные места и решительно бросаться на защиту своей отчизны, сородичей и родного дома.

А если честно признаться самому себе, отговаривать Береста с его куницей магистру вовсе не хотелось, слишком уж дорог был каждый опытный воин там, в месте, где уже много лет шла тайная, но тяжелая битва. А особенно незаурядный командир, умеющий распознавать ложь, и сильная целительница с даром карающего гнева. И трудно сказать сразу, кто из них будет там предпочтительнее.

Возле мельницы прадеда маленький отряд задержался ненадолго. Ольсен разжег летний очаг, а женщины разогрели на нем привезенное с собой мясо и накрыли стол под уже покрывшимся молодыми листочками деревом, тем самым, где Веся когда-то привязывала свой гамак. Сам мельник с внуком тем временем кормили тэрхов и крупного, смоляно-черного ягуара-меланиста, в котором никто не узнал бы прежнего Рыжа. Да он и сам себя не узнавал, промахивался в прыжках и подолгу недовольно вылизывал свои лапы, не понимая, почему они никак не хотят становиться прежнего цвета. А ещё чуть подозрительно посматривал на Весю, ставшую вдруг намного меньше привычного. Впрочем, как и все остальные люди.

Ансерт с ними не поехал, он должен был прибыть в имение Даренса вместе с остальными чародеями к назначенному дню свадьбы. Алхимик предпочел потратить эти дни на учение и изготовление зелий, а не на подготовку к пиру.

– А селяне неплохо тут поработали, – оглянувшись на светившиеся свежим деревом и камнем стены мельницы, небрежно заметила Кастина, и мягко усмехнулась, заметив, каким сияющим взглядом следит ее воспитанница за молодым мужем.

Трудно было не заметить, насколько счастливы эти двое, сколь полны друг другом и своими чувствами. И как не желают расставаться даже на миг.

Феодорис выделил уезжающим новичкам двух огромных тэрхов, а кроме того, они уводили с собой Проныру. Впрочем, его теперь тоже было трудно узнать, питомец Береста почти догнал в росте зверей чародеев. Однако Эвеста считала, что кости у Ныра ещё не совсем окрепли, и потому на нем ехала Кастина, как самая легкая после княжны. Сама Веся ехала с мужем, Берест решительно заявил об этом, едва выйдя на крыльцо, и никто даже не подумал спорить. Ольсену пришлось путешествовать в компании с Чарышем, как после недолгих раздумий назвала Рыжа хозяйка. Всё равно при оклике начало клички теряется, зато зверю не придется долго привыкать.

– Мне тоже это место понравилось с первого взгляда, – отстраненно откликнулась княжна, – но думаю, вам не стоит жить здесь. Лучше поселиться рядом с нами, когда Дест построит крепость.

– Вам нужно сначала от южной беды избавиться, – невесело хмыкнула наставница, и Веся отметила про себя, что Кася больше не спорит против объединения с Ольсеном, хотя бы на словах, – а потом видно будет, строить крепость в другом месте или возрождать город на Ойрете.

– Ого, – ахнула княжна и, на миг забыв про мужа, уставилась на наставницу с живым интересом, – ну ты и замахнулась, матушка! Это сколько же мне тогда ещё лет своего дома не видать?!

– А мне показалось, будто Феодор торопится… словно задумал какую-то ловушку для шамана. Не зря же всех чародеев туда собирает. И ещё… нужно спросить твоего Деста, не послышался ли ему тайный смысл в словах магистра, когда тот отвечал на вопрос, куда деваются чародеи? Иногда самые обычные слова скрывают большие тайны.

– Вот и мы. – Ардест торопливо направлялся к столу, неся в руках охапку первоцветов. – Это тебе, любимая! О чем вы разговариваете?

– О тебе, – не солгала Веся, – но давай сначала пообедаем, а расскажу я всё по дороге?

– Умница моя, – крепко поцеловал жену ястреб и, нехотя оторвавшись, подвинул к ней тарелку, – тогда поешь хорошенько, ужинать будем в имении Дарса, заезжать в харчевню не имеет смысла.

Ольсен завистливо вздохнул и сел напротив них рядом с Кастиной, но травница его словно и не заметила. Хотя и спорить, когда мельник положил возле её тарелки аккуратно подобранный букетик цветов, не стала.

– Нет, солнышко… тогда я ещё не так хорошо, как сейчас, разбирался в таких тонкостях, – выслушав любимую, вздохнул Берест, – вполне возможно, Феодорис и слукавил. Но ведь теперь это не имеет никакого значения, ты и сама понимаешь.

– Ну да, – уверенно кивнула Веся, устраивая голову ему на груди.

Разумеется, она понимала, что никакие новые подробности и ничьи доводы не заставят теперь Береста отказаться от своего решения. Да и сама она считает его верным. Не настолько они слабы, чтобы остаться в стороне. Бывают в бою такие моменты, когда победа зависит от вовремя поданной команды или от одной стрелы.

– А почему у вас зашел разговор о Феодорисе? – через некоторое время спросил ястреб, оторвавшись от губ жены и сообразив, что в дороге лучше не увлекаться.

– Мы говорили про крепость, которую ты намерен строить, я звала Кастину с Ольсеном поселиться рядом. А она говорит… неизвестно ещё, где и когда это будет… возможно, ты захочешь восстановить тот город, возле Антаили.

– Какая проницательная женщина, – с легкой досадой фыркнул ястреб. – Не хочу кривить душой, счастье мое, такая мысль мне приходила в голову. Но я пока ничего определенно не решил и могу сказать сразу: когда придет время выбирать, последнее слово будет за тобой. Я уже понял… нам с тобой нравится одно и то же, мне очень по душе пришлись комнаты, которые ты выбрала для себя.

– Те, какие ты выбрал для нас, тоже хороши… – заступилась за мужа княжна и неудержимо покраснела, сообразив, как можно понять ее слова.

– Солнышко мое… – крепкие руки мгновенно сжали ее в жарком объятии, на щёчки и губы княжны обрушился ураган пылких поцелуев, и опомнился ястреб, только услыхав едкое покашливание прадеда.

– Между прочим, уже пригороды Ставина виднеются, а там вечерами довольно оживленно, особенно весной.

– Спасибо, дед, – невозмутимо отозвался княжич, помогая Весе перебраться на переднее кресло.

Хочешь или не хочешь, а о своем звании чародея забывать нельзя, это он за несколько дней жизни в цитадели затвердил накрепко. И не то чтобы сами чародеи напоминали, нет, они вообще и слова ни разу не сказали. Но прошлая поездка с Саргенсом показала, насколько неодинаково ведут себя чародеи в своем доме и в толпе простолюдинов. В осанке откуда-то сразу появляется гордая важность, а на лице строгое, отрешенное выражение. И все настолько привыкли видеть чародеев именно такими, что непременно забеспокоятся, если один из них станет прилюдно обниматься с любимой женой.

Веся тем временем отправила каплю своей силы успокоить разгоревшийся на щеках пожар и убрать с губ следы пылких поцелуев. Придется теперь целый час изображать из себя статую, дед правильно сказал, весенними вечерами на улицу тянет даже дряхлых стариков.

Над городом плыл дымок очагов и запах еды, по улицам гуляли нарядные девицы и носились толпами ребятишки, играющие в степняков и Дикого Ястреба. На лавочках устроились горожане постарше, и все они внимательно рассматривали тэрхов и сидящих на них чародеев. Однако узнать не могли никого.

Подъезжая к столице, путешественники надели выданные магистром амулеты личины. У Веси это были ее серьги, и травнице Саргенс выдал похожие, только в оправу вставил золотистые, как глаза совы, цитрины. А мужчинам пришлось надевать на шею цепочки из серебра, украшенные невзрачными на вид серенькими жадеитами. На самом деле они хранили в себе запас магии, достаточный для почти месячного путешествия под личиной.

Ардест сразу заметил, насколько меньше в этот раз было в городе вооружённых наёмников и воинов отца, и невольно посмурнел. Разумеется, никто не виноват в том, что с ним произошло, и ни за какие блага княжич не пожелал бы другой судьбы. Но и привыкнуть к тому, что не нужно непрерывно думать об оружии, продуктах для воинов и животных и разгадывать планы противника, было нелегко. Уже не раз он просыпался ночью в холодном поту от навязчивого виденья. Дикому Ястребу снилось, будто бы вечером ему принесли важные сообщения, а он забыл их прочесть и оставил на столе, не спрятав под замок. И вскинувшись в полусне, командир искал встревоженным взглядом тот стол и те донесения.

– Берест? Что-то произошло? – едва они миновали город и выехали на дорогу, ведущую к имению Даренса, обернувшись, спросила мужа куница, и он виновато усмехнулся, обнимая жену, пока никто не видит.

– Оказывается, я слишком привык считать себя воином… и уходить весной на границу. Но не волнуйся, солнышко, с этой тягой я справлюсь.

– А я думала, только мне снится по утрам Мариля… – засмеялась вдруг Веся, – подходит с кружкой холодной воды и обещает полить… если я не поднимусь немедленно.

– Вы с нею дружно жили?

– Ну да. Она старше и рассудительнее. Я только потом поняла, что отец ее приставил следить за мной… вместе с Тадором. И она тоже целительница, вместе очень удобно вытаскивать самых тяжелых раненых. У нас с ней вообще многое совпадает… вот и сейчас всё так странно повернулось, отец решил замуж отдать ее, а вышли обе.

– Все отцы, наверное, похожи, ко мне сразу четверых братьев приставил, – усмехнулся Берест. – Как ты думаешь, нужно им говорить, куда мы едем после свадьбы?

– Если по-правильному, – удрученно вздохнула куница, – то не надо. Ну а если по совести – они же всё равно когда-нибудь узнают. И вот тогда сильно обидятся… я их немного изучила.

– Я тоже… поэтому придется сказать. А вон и поместье Даренса. Веся… у меня есть один вопрос… там, наверное, уже кто-то приехал из Гнезда или из отцовского дома в Ставине, раз Феодорис написал заранее. Я пойму… если ты захочешь до праздника жить в отдельной комнате.

Веся уставилась в огорченное лицо мужа, прячущего взгляд, внимательно рассмотрела его сжатые губы и нежно погладила их пальчиком.

– Я чародейка… и мне это нравится. И собираюсь всегда жить по правилам чародеев, а не обычных людей. А если ты боишься, что кто-то попытается унизить меня гнусными намеками или нравоучениями, то можешь быть уверен, такого я никому не позволю.

– Солнышко мое! Я тоже считаю себя чародеем и не собираюсь подчиняться правилам клана. И верил, что именно так ты и ответишь. Но не спросить всё же не мог.

– В следующий раз не спрашивай, – мягко, но непреклонно заявила юная жена и отвернулась. Отряд подъезжал к воротам.

– Кто такие? – строго спросил хрипловатый голос стражника из верхнего окошка надвратной башни, и Берест досадливо вздохнул.

Ну вот и сбылись его предчувствия, все-таки обогнали их люди князя ястребов. Всех охранников Дарса ястреб знал наперечет, сам помогал отбирать, а этот незнаком. И значит, отец тоже постарается приехать пораньше, и придется молодоженам целых четыре дня терпеть назойливые расспросы и советы матушкиных подруг и всевозможных тетушек. Ястребу очень хотелось бы верить, что сама княгиня после недавнего нападения переменилась и постарается не давать Весе наставлений, но не настолько он был наивен, чтобы не понимать, каким это будет чудом.

– А ты сам не видишь? – язвительно осведомился у охранника Ольсен. – С каких это пор в княжескую охрану берут слепых и бестолковых?!

– У меня приказ… – неуступчиво пробормотал стражник, – проверять каждого!

– Ну вылезай и проверяй, – коварно предложил прадед и сердито рявкнул, – пока я не сжег к свиньям ваши ворота!

Веся не удержалась от короткого смешка, дед сейчас не просто лукавил, а нагло лгал. Ни он сам, ни кто-то из них ничего сжечь не мог, хотя и права оказалась Кастина, и способности к магии у всех одинаковы, разница только в размере накапливаемого резерва. Однако не так-то просто оказалось научиться тому, что всегда считал невозможным. Вот она сама каждый день после тренировки с подаренным магистром игольным арбалетом часами пыталась зажечь клочок сухого мха, и всего день назад добилась только слабенького дымка.

– Кто там, Хван? – строго спросил откуда-то издалека знакомый голос отца, и Берест вздохнул ещё горше: последняя надежда, что батюшка прибудет не в первый же день, лопнула беззвучно, словно мыльный пузырь.

– Имен не говорят, на вид – чародеи, обещают сжечь ворота. Пропустить али нет? – бодро отрапортовал стражник, и Веся тихонько хихикнула.

– Уже не нужно, мы уезжаем, – ехидно объявил Ольсен, и не думая трогаться с места, – нечего нам делать в доме, где на воротах стоят такие болваны. Что ему толку в имени, если я могу назвать любое?

– Можешь не называть никакого, – насмешливо отозвался голос князя уже из-за оконца, – я тебя и без имени в любом виде узнаю. Хван, открывай ворота, да дай сигнал конюхам, чтоб приняли зверей.

– А нужно было бы уехать, – мстительно проворчал Ольсен, проезжая в распахнувшуюся створку, – пусть бы этот охранничек потом нас поискал.

– Не важно, что он немного недогадлив, – после того как поздоровался с приехавшими и конюхи увели тэрхов, хмуро сообщил князь, – зато оказался одним из немногих, кто напрочь отказался брать у Бервода деньги… на свадьбу сына. Негодяй умел подъехать ко всем в трудный момент.

– Потому что командиры и княжичи не волновались бедами своих людей, – резко возразил мельник. – Вон в отряде Дикого Ястреба каждый воин знает, к кому идти с такими вопросами.

– Дед! – предупреждающе произнес Ардест и крепче прижал к себе жену. – Не расходись особо. Лучше посмотри вперед!

– Уже вижу, – резко сменив тон, озабоченно откликнулся Ольсен, – не волнуйтесь, отобьёмся.

– Не нужно, я сама, – отказалась Веся, ещё издали рассмотревшая небольшую кучку женщин в крахмальных юбках, ожидающую их на крыльце. – Чарыш, ко мне.

Глава девятая

– Лучше уж я сам, – решительно заявил Берест, тотчас представив, сколько лет после этого перепуганные Рыжем тетушки будут жаловаться всем домочадцам на его жену, – а ты сделай самое кроткое выражение лица.

– О чем это вы? – тотчас насторожился Илстрем. – Ольсен?

– Что Ольсен? – фыркнул прадед, незаметно снимая цепочку, и князь невольно опешил, не обнаружив на лице деда привычной бороды. – Ты и сам небось знаешь, что у чародеев ритуалы особые, силу добавляющие… потому магистр и поженил их вчера.

Ардест тайком усмехнулся, представив, как поразит отца его собственный вид. Собираясь в дорогу, он тоже последовал примеру деда и решительно избавился от усов и бороды. Здесь его должны были узнать как княжича. И тут же с досадой поморщился, услыхав объяснение старого алхимика. Сегодня Ольсен лгал не стесняясь, и нельзя было даже упрекнуть его в этом. Сейчас дед пытался выгородить их, стараясь как можно безболезненнее донести до князя новость о самовольной женитьбе третьего сына. И неважно, что Берест давно живет и действует на свой страх и риск, отец сделал всё возможное, что требовалось для помощи сыну и его защиты. И потому не только по законам рода, но и по совести имел право на участие в ритуале как старший семьи и клана.

– Дест? – строго глянул на сына князь и остановился. – Почему ты не сказал мне сразу?

– Может, он должен был ещё из-за ворот начинать орать? – не унимался мельник, но Илстрем на него даже не посмотрел, укоризненно глядя на сына.

– Дед прав, – Берест тоже остановился и, ответив отцу спокойным взглядом, заявил: – Не хотелось говорить о таком важном для меня событии посреди двора. Мы нарочно выехали рано утром… рассчитывали приехать раньше вас. Надеюсь, матушки тут ещё нет?

– Повезло тебе… она приедет завтра к вечеру. Но раз так… с женщинами поговорю я, – помолчав несколько секунд, сдался Илстрем.

– Нет, – твердо мотнул головой Берест, – это неверное решение. Тебе с ними жить… а я всё равно отрезанный ломоть… лучше всё же мне.

– Не спорьте, поговорю я, – спокойно сообщила Кастина и, не желая больше слушать ни споров, ни возражений, направилась к крыльцу.

Стоявшие на ступенях встречающие невольно встревожились, наблюдая за князем и долгожданными гостями, и теперь ломали головы, гадая, что произошло и почему впереди всех идет стройная немолодая женщина в мужской одежде, с вышитыми серебром чародейскими знаками на плечах и груди. Но на всякий случай сгрудились возле дверей плотнее, готовясь принять невесту и ее родичей так, как полагалось по законам клана.

– Добрый день, хозяюшки, принимайте гостей, – приветливо улыбаясь, произнесла Кастина, поднимаясь на крыльцо, и женщины облегченно вздохнули: кажется, всё пройдет так, как и должно по правилам. И как они и привыкли.

Ведь сваха из клана невесты подошла точно так, как и должна приветствовать родню жениха сопровождающая невесту тетушка или старшая сестра. Сначала положено знакомство и представления, потом сваха ответит на вопросы и насчет рода и возраста, и насчет приданого и девичьей шкатулки.

– Здравствуй, гостья дорогая, – выступив вперед, неторопливо начала знакомство старшая из женщин, – я Аннисия, старшая сваха княжича Ардеста и его двоюродная тетушка со стороны отца. Скажи нам, уважаемая, как тебя зовут и какого ты рода-племени?

– А я Терсия, чародейка, – так же приветливо улыбаясь, сообщила Кастина вовсе не то, что приготовились услышать свахи, – наставница Эвесты и посаженная мать молодоженов. А скажите-ка мне, милые, готовы ли для молодых супругов покои, теплая купель, добрый ужин и мягкая постель? Мы с раннего утра в дороге и просто падаем от усталости. Так куда нам идти?

– Проходите в дом, – немедленно пришел на помощь чародейке князь, и едва собрался подать ей руку, как с изумлением обнаружил рядом с собой мельника.

– Спасибо, – с еле заметной язвительностью поблагодарил тот внучатого племянника, подхватил травницу под руку и, ловко отодвинув родственниц, первым вошел в дом.

Илстрем усмехнулся ему вслед, приглядел за Ардестом, бережно проведшим вслед за дедом свою юную жену, за важно прошествовавшим за ними огромным смоляным ягуаром и вошел сам, стараясь не смотреть на скривившихся тетушек. Вот ведь предупреждал он Дору, чтоб не отправляла с ним этот букет шуршащего полотна, он из-за них вдвое дольше добирался, чем обычно. Но жена уже успела опомниться после недавнего потрясения и искренне тревожилась, что Ардест обидится, если его женят без всех причитающихся церемоний.

– Это что же, – возмущенно поинтересовался кто-то из свах ему вслед, – они в одних покоях жить будут?!

– А где ещё, по-вашему, – резко обернувшись, яростно огрызнулся князь, – должна ютиться жена княжича Ардеста, княжна клана Ястреба и моя невестка?!

Оглядел побледневших женщин и решительно пошагал в дом, отбросив прочь всякие мысли об упреках, какие они вывалят на Доренею. Сейчас у него болит голова совершенно о другом – как начать с Ардестом серьезный разговор, который никак нельзя отложить на завтра.

– Чьи это комнаты? – с любопытством озирая довольно просто обставленные покои, поинтересовалась Веся, сбрасывая дорожную куртку.

Похоже, раньше тут жил мужчина, а вот яркое вышитое шелком покрывало на пышно взбитых перинах, двойные занавеси на окнах, салфетки на столе и букеты оранжерейных цветов явно появились совсем недавно.

– Это комнаты для гостей, раньше здесь всегда жил Ольсен, когда приезжал… – пояснил Дест, целуя любимую, а затем подтолкнул ее к умывальне. – Иди первая, на ужин опаздывать не стоит. Отец подал мне знак, что хочет поговорить… за последние годы мы с ним придумали непонятный никому другому язык жестов.

– У нас с Марилей тоже были свои условные знаки, – уходя за дверь, со вздохом сообщила Веся и попросила: – Дест, прикажи убрать эти цветы, я хочу поставить твой букет.

Саргенс выдал им в дорогу зачарованный сундучок для хранения припасов, и после обеда в нем как раз хватило места для первоцветов, которые не пожелали оставить на мельнице чародейки. Ольсен просто расцвел, когда рассмотрел, как Кастина словно невзначай подвинула свой букетик воспитаннице, осторожно раскладывающей поверх остатков еды подарок мужа.

– Хорошо, – улыбнулся княжич закрывшейся двери, дернул за шнур и направился к постели, смутное воспоминание о некоторых особых тонкостях предсвадебных испытаний породило в его душе слабые пока подозрения.

Покрывало сорвалось одним рывком, и Дест едко усмехнулся: ну вот именно это он и предполагал. Больше десятка маленьких подушечек, источающих терпкий травяной аромат, густо вышитое розами полотно, усыпанное незаметными среди ярких красок сушеными лепестками цветов. Берест никогда особо не интересовался ни алхимией, ни травами, но даже ему было известно, чьи цветущие головки безжалостно оборвали травники, чтоб свахи могли положить их на свадебное ложе. Вербена, зверобой, настурция… и ничего из этого не нужно ни его любимой жене, ни ему самому.

– Добрый день, – вежливо поздоровался вошедший в комнату бойкий на вид парнишка-прислужник и ожидающе уставился на Береста.

– Сначала открой окна. Затем аккуратно свернешь вот это полотно вместе с подушками и мусором и выбросишь на улицу… по дому это таскать не стоит. После вытащишь отсюда перины и цветы, подметешь и протрешь пол и принесешь сюда новые перины и покрывала. И запомни, отменить мой приказ не имеет права никто, кроме меня самого.

Рыж, лежавший у очага, чихнул, и мальчишка начал бледнеть, запоздало сообразив, что это не чучело.

– Не бойся… он не тронет, – успокоил его Дест, выбиравший себе в шкафу свежую рубаху, – он умный. Только поторопись выбросить эту дрянь, звери этого не переносят.

Следующие пять минут парнишка летал по комнате соколом, старательно и ловко избегая встречи с Рыжем, и ни разу не приблизился к зверю ближе чем на три шага. А едва он убежал за новыми перинами, споро вышвырнув за окно всю постель и выставив в коридор вазы с цветами, из умывальни выскользнула лукаво улыбающаяся Веся.

– Думаю, нам с Чарышем лучше уйти в столовую, – сразу объявила мужу княжна. – Не хочу, чтоб этот прислужник решил, будто ты выбрасываешь зверобой из-за меня, а не из-за Рыжа.

– Вообще-то нам следовало бы уйти ночевать в другие комнаты, но у Дарса не так много удобных свободных спален. И думаю, тетушки их все уже заняли. А его собственные комнаты и комнаты Ранза и Лирса занимать мне не хочется…

– Не волнуйся, – поняла его сомнения Веся, – я скажу Терсии, она проверит своим амулетом… и если они ещё где-то насовали лепестков, обязательно найдет. А теперь скажи, где столовая, и иди умываться.

В расположенной на первом этаже столовой, служившей хозяину и комнатой для вечернего отдыха, уже сидели все свахи из клана Ястреба и, судя по резко стихнувшему разговору и хмурым взглядам, какими они встретили Весю, обсуждали тут сейчас именно ее. Точнее, ее замужество, неприлично скоропалительное с точки зрения тетушек. И Веся догадывалась, да что там, почти точно знала, какие упреки и намёки всего минуту назад выливали в ее огород надменно смолкшие женщины. Но даже не подумала сердиться или сердить свах, очень хорошо зная, как встречают дочерей чужих кланов в ее собственном доме. Тоже находится немало желающих устроить проверку или подшутить. А ей и так труднее, чем другим невестам, за ее спиной теперь стоит не обычный клан, а могучие чародеи, и потому непременно найдутся завистницы, желающие найти червоточинку в здоровом яблоке.

И ей нужно сейчас привлечь на свою сторону как можно больше союзниц… и как ни печально, но ничего проще и быстрее обычного подкупа она не знает. Но сегодня и не подумает слишком расщедриваться, сначала присмотрится, кто из новых родичей достоин большего подарка.

– Идем, Чарыш, – кротко позвала Веся ягуара, прошла ближе к огню и скромно присела на краешек накрытой шкурой скамьи, – ложись.

– Негоже зверя в столовую приводить, – не выдержав вида спокойно развалившегося Рыжа, с упреком высказала одна из тетушек, – ему место в конюшне.

– Да я и хотела, – скромно потупила глазки куница, – сразу как умоюсь, и отвела бы… ночами он у нас двор охраняет. А теперь придется на ночь в соседней комнате запереть. Сами знаете… весна.

– А при чем тут весна? – непонимающе нахмурилась старшая сваха.

– Ну как же, – с печальным упреком взглянула на нее невинными глазами Веся, – весной каждый зверь всякую науку забывает… пару себе ищет. Мы конечно, поим его отварами и были уверены, что Чарыша ничто не встревожит… – Княжна огорченно вздохнула, и снова опустила глаза. – Но в комнате оказались травы… на диких кошек они так же, как на людей, действуют. Ардест приказал всё выкинуть… но боюсь, уже припоздал. У ягуара нюх тоньше… он успел нанюхаться. А поскольку леса близко нет…

О том, что у Чарыша и слух много тоньше, чем у людей, Веся говорить не стала, женщины и сами должны это знать. А вот о том, что легкий щелчок пальцами разрешил Рыжу познакомиться с присутствующими, не мог знать никто, кроме нее. Потому-то свахи дружно напряглись и плотнее вжались в спинки скамей, когда зверь вдруг поднялся и неторопливо направился к ближайшей из женщин. Не спеша обнюхал, попинал носом подол, прислушиваясь к шороху крахмальных нижних юбок, напоминающему ему шорох мышей на сеновале, но знакомого запаха не учуял и разочарованно отправился дальше.

– Пусть не подходит, – позеленела следующая сваха, – иначе я пожалуюсь князю.

– На что?! – сделала обиженный вид Веся. – Я намеренно знакомлю с вами животное, тогда он запомнит запах и ни с кем вас не перепутает, если встретит в саду или во дворе.

– Да зачем он вообще нужен! – чуть ли не с ненавистью процедила та из тетушек, что сидела дальше всех. – Молодой девушке не пристало ходить с такими… зверьми… лучше бы завела маленькую собачку или хомячка.

– Да? – сделала вид, что задумалась, Веся, радуясь тому, как ловко вывела свах на нужный вопрос. – Ну и как же хомячок будет выносить раненых?

– Каких раненых? – снова нахмурилась Аннисия. – О чем ты говоришь?

– Но вы же знаете, что я чародейка?! – изумленно вытаращила глаза новобрачная и в доказательство отряхнула подол свободного темно-голубого платья. – Каждое лето лечу раненых воинов, защищающих Этросию от степняков. А Чарыш меня защищает и помогает, выносит раненых в безопасное место.

– Так ты целительница? – недоверчиво спросила одна из женщин, и Веся скромно кивнула:

– Да. Если у кого-то из вас есть недуги, то после ужина могу подлечить. А вот тебе, если хочешь, – кротко улыбнулась она старшей свахе, – убрала бы морщины на лбу… и у рта, женщин они очень старят.

– Разве это возможно? – с сомнением заявила одна из женщин, и ее подруги, с интересом слушавшие Весю, сразу строго поджали губы.

Значит, Юнгельс не баловал ястребиц такими подарками, сообразила Веся, или ждал, пока сами попросят. Хуже нет для лекаря самому предлагать свою помощь, некоторые пациенты потом полагают, будто сделали одолжение, согласившись. И ей сейчас ни в коем случае не нужно навязываться, иначе никто не станет считать исцеление подарком.

– Когда Эвеста берется за дело, всё возможно, – насмешливо сообщил Ольсен, входя в столовую вместе с Кастиной. Травницу он держал под руку и сиял довольством, словно новое медное зеркало. – Вот недавно ногу мне вырастила… лучше прежней.

Женщины тотчас забыли про неспешно обнюхивающего их Рыжа и с интересом уставились на ногу мельника. А Веся благодарно ему улыбнулась – помощь деда пришла вовремя.

– А разве это…

Договорить сомневающейся ястребице дед не дал, усмехнулся так едко, что свахи сразу насупились. Видимо, знали точно, насколько ядовиты бывают слова старика.

– Уж не во лжи ли ты меня уличить вздумала?! – Ольсен явно не собирался спускать обиды, но Весе вовсе не хотелось, чтоб он увел разговор в сторону от того, к чему она так старательно подводила.

– Дед, ты зря обижаешься… – проговорила она просительно, – тем, кто никогда не видел, трудно поверить. Вот Аннисия не верит даже в то, что можно быстро убрать морщинки.

– Хоть ты и с дороги, – тотчас поняла Кастина, к чему клонит воспитанница, – но думаю, нужно сделать свахе подарок, она же теперь твоя новая родственница.

– Но, может… не стоит?! – заволновалась Аннисия, резко теряя недоверчивость и холодность. – Эвеста ведь устала?

Но в ее глазах уже зажглась робкая надежда на чудо, и княжна сделала вид, что уступает совету наставницы. Состроила самое сосредоточенное лицо, нахмурилась, махнула рукой, бросая каплю силы, и сразу же задвигала кистями рук, словно размазывая в воздухе невидимой кистью тайное зелье.

Свахи снова замерли, только глазами водили туда-сюда с рук знахарки на лицо Аннисии.