Текст книги "Нехоженая земля"

Автор книги: Веда Талагаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Если б ты упал, друг, я бы тебя подхватил, – заявил Нок, хлопнув Орна по плечу.

– Конечно, ты же самый могучий и сильный гном на свете, – съехидничала Тарилор.

Косогор, на который взбирались путники, стал уже совсем отвесным. Эльфийке и мальчикам тоже пришлось спешиться.

– Может, мы заблудились? – не выдержал Юн.

– Нет, мы уже пришли, – спокойно возразил Вернигор, указывая вперед.

Путники, наконец, забрались по косогору вверх, и лес закончился. Они стояли на вершине открытого холма над оврагом. Впереди поднимался другой, еще более крутой холм. Его северо-западный склон терялся в зарослях бузины и рябины, на пологий восточный взбиралась дорога, заросшая по краям репейником и лопухами, а южный был песчаный и обрывистый, как стена. Весь песок на склоне был изрыт круглыми лунками, в которых стрижи вили свои гнезда.

– Посмотрите туда, – сказал Илья, оглянувшись назад.

За лесом, милях в пяти к юго-востоку, виднелся замок. Его прямоугольные башни поднимались над верхушками деревьев, а когда ветер раскачивал ветки, можно было разглядеть и его стены. Они были покрыты мелкими камешками разного цвета, вделанными в кладку таким образом, что издали казалось, будто по замку бегут пенные морские волны.

– Китар, мой дом, – вздохнул Юн и заморгал, стряхивая с ресниц слезу, – Ой, какой здесь ветер! Мне даже песок в глаз попал.

– Ты еще можешь вернуться, если хочешь, – мягко сказала ему Тарилор, – Не думаю, что родители так уж сурово тебя накажут.

– Я тоже в детстве сбегал из дома и на личном опыте знаю, что родители больше боятся за детей, чем злятся на них, – добавил Нок, – Отец меня выпорол, конечно, когда поймал, но был очень рад, что я нашелся.

– А потом меня отправят назад в школу, и всю оставшуюся жизнь – лет восемьсот, а то и девятьсот, я просижу над эликсирами, зельями и заклинаниями, – закивал Юн, и глаза его упрямо, сердито сощурились, – А если я плохой чародей? Если это не мое призвание? Окажется, что всю жизнь я занимался не своим делом, и ничего больше в жизни у меня не было. Нет уж, я лучше поеду с вами в это путешествие.

– Ты можешь из него и не вернуться, – заметил Кадо.

– Зато оно у меня будет! – огрызнулся Юн, еще раз оглянулся на башни замка и вытер глаза, – Прости, мамочка, я люблю тебя, но я хочу еще что-то увидеть в мире, кроме волшебства. Ой, ну какой же здесь противный ветер! Поедем отсюда скорее.

Илья и Кадо поочередно с сочувствием похлопали чародея по плечу, и маленький отряд начал спуск с холма. Ветер на вершине действительно был очень сильный, поэтому все сделали вид, что поверили, будто Юн плачет именно из-за него.

Внизу ветер стих. В овраге зеленела пушистая трава и пышно цвели лиловые и белые ирисы. Оказавшись на самом дне оврага, путники увидели, что он представляет собой скорее узкое начало долины, протянувшейся на юг до самого горизонта. Она вся была залита солнцем и заросла цветущими ирисами. Легкий рокот стоял в воздухе над долиной, он походил на беспрестанный шум дождя. То здесь, то там на склонах из земли били прозрачные, сверкающие на солнце струи.

– Гремящие ключи, – прищурив глаза на солнце, сказал Вернигор, – По преданию, двести лет назад во время грозы молния ударила в холм, расколов его на две части. Так появилась долина со священными родниками.

– Почему священными? – спросил Илья.

– Потому что своим появлением они обязаны небесному огню, – объяснил Вернигор, – Благодаря им, эти места очистились.

– От чего? – спросил Илья, глядя на бегущие по зеленым склонам родники.

– Сам увидишь скоро, – уклончиво ответил Вернигор, – Считается большим упущением проезжать здесь и не набрать воды из Гремящих ключей. У нас хоть и мало времени, но нам тоже стоит это сделать. Ты не возражаешь, Тарилор?

– Напротив, я сама хотела это предложить, – ответила эльфийка и первой поехала к роднику.

Путники остановились у одного из ключей, окруженного большими ярко-синими ирисами. Они с удовольствием умылись чистой прохладной водой и наполнили ею фляги. Долина была погружена в покой, из нее не хотелось уходить. Путешественники присели на зеленый дерн возле родника, глядя на залитый солнцем, окутанный легкими тенями пейзаж. Они слушали журчащие голоса священных источников, сливавшиеся в прозрачную радостную мелодию, и на душе у всех снова потеплело. Орн тем временем нарвал букет ирисов и вручил его Тарилор.

– Это вам, сударыня, – с поклоном торжественно объявил он.

– Не подлизывайся, человек, – надменно ответила Тарилор, но цветы все же взяла, сплела из них венок и надела на голову.

– Я знаю, как понравиться девушкам, – самодовольно заметил Орн.

– Только не этой, – усмехнулся Илья, увидев, что Тарилор уже сняла венок и скармливает ирисы своему единорогу.

– Да ну ее к русалкам на дно, – отмахнулся Орн, – Не хочет дружить, ну и не надо. Все равно ей придется меня терпеть, пока я не спасу тебе жизнь.

– Я не хочу, чтобы мне спасали жизнь! – поспешно возразил Илья, – То есть хочу, но я не хочу попадать в такие ситуации, когда ее нужно спасать. И еще я не хочу, чтоб ты уходил от нас.

– Правда? – с удивлением спросил Орн.

Голубые глаза опять смотрели на него в упор. Выносить их взгляд было так тяжело, что Орну даже захотелось прикрыть их рукой.

– Правда, – подтвердил Илья, и на его серьезном худеньком лице появилась застенчивая улыбка.

– Ну тогда спасай себя сам, – справившись с неприятным чувством, Орн весело подмигнул Илье, и они оба засмеялись.

– Нам пора, – сказал Вернигор.

Путники сделали еще по одному, последнему, глотку из священного источника и покинули долину Гремящих ключей.

– Это вам, сударыня, – Юн сорвал здоровенную ветку, усыпанную колючками, и с торжественным поклоном протянул ее Кадо.

– Ах, спасибо, спасибо! – Кадо прижал колючку к сердцу и придурковато захлопал глазами, – Вы такой любезный кавалер! Вам бы еще мозгов чуть-чуть, цены б вам не было.

– Ах, вот ты как? Получай!

Юн сорвал другую колючку и принялся стегать ею Кадо. Кадо не остался в долгу. Пока они бились не на жизнь, а насмерть, Илье приходилось тащить в поводу по круто уходящей вверх дороге и Рыжего и Серого.

– Прекратите сейчас же и помогите Элиа! – строго одернула поединщиков Тарилор.

Выйдя из долины Гремящих ключей, путники взбирались на второй холм по заросшей лопухами и колючими репьями дороге. Дорога была давно нехожена и временами совсем терялась в траве и колючках.

– Что-то мы все на запад и на запад идем, – пробормотал Нок, карабкаясь на холм вслед за лошадью Ильи, – Вроде в Армаис собирались, а сами, такое впечатление, в Занбаар возвращаемся.

– Еще милю и повернем на юг, – успокоил его Вернигор.

– А за одно посмотрим, что там такое, – добавил Юн, который не столько помогал Илье вести лошадь, сколько висел на уздечке, – Когда я был маленький, нам с мальчишками никогда не разрешали в эту сторону ходить.

– Оно и понятно, – хмуро проворчал Нок.

– Почему это? – обернувшись к нему, спросил Кадо.

– Вон почему! – Нок, скорее ползший вверх на четвереньках, чем шедший, приподнялся и указал на что-то находившееся впереди.

Мальчики обернулись и посмотрели на вершину холма. За разросшимися кустами бузины, за дрожащими на ветру рябинами и хлипкими осиновыми деревцами на холме поднимались руины старинного замка. Нагромождения камней, оставшиеся от некогда неприступных стен, запутанные галереи вокруг нижних этажей с обрушившимися потолками, остовы высоких башен с обвалившимися зубцами и пустыми глазницами узких окон – все это было черным-черно, словно замок погубил бушевавший в нем пожар. Сначала Илье и его спутникам показалось, что руины стоят прямо на склоне за деревьями, но когда они поднялись повыше, то увидели, что разрушенный замок находится гораздо дальше. Он чернел мрачным призраком вдали на возвышении. Вокруг него странным образом не выросло ни единой травинки или деревца, только ростки крапивы были видны кое-где в проломах стен. Ветер гулял на руинах, завывая в лабиринтах осыпавшихся строений. Но замок все еще выглядел грозно и воинственно. Его угрюмые черные башни нагоняли ужас. Пустота темных окон манила и отталкивала одновременно.

– Кортран! – прошептала Тарилор, останавливаясь под тревожно шелестящими рябинами и глядя на черные руины, – Замок Умадана. Зачем ты привел нас сюда, заклинатель драконов?

– Мы проедем стороной на юг, к границе, – ответил Вернигор, которого вид развалин тоже неприятно поразил, – Если за нами будет погоня, то сюда они уж точно не поедут.

– Ну, это уж как сказать, – возразил Орн, который при виде руин Кортрана замешкался на склоне и сейчас из зарослей бузины смотрел назад.

Путники выглянули из-за кустов и увидели, что в долину из леса, со склона соседнего холма, спускается кавалькада примерно из двадцати всадников. Во главе ехал худощавый человек в охотничьем костюме и длинном сером плаще. У него были мелкие черты лица и быстрые карие глаза. Волнистые волосы цвета опавших дубовых листьев торчали в беспорядке, падая на плечи. Внешнее сходство предводителя отряда с Юном было так велико, что даже Кадо, никогда не видевший Дено из Китара, сразу догадался, что это он.

– Твой отец! – испуганно заорал Кадо.

Вернигор сразу же зажал рот Юну, потому что тот уже собрался заверещать на всю округу.

– Тихо, – приказал заклинатель драконов, – Они сейчас будут здесь. Быстро к руинам!

– В это нечистое место? – возмутилась Тарилор.

– Там никто не додумается нас искать, – ответил Вернигор, и поскольку путники медлили, опасаясь приближаться к развалинам страшного замка, сам подал пример, бегом бросившись вперед.

Сломя голову все помчались к руинам, подгоняя лошадей. У входа в полуразрушенную трапезную залу путники остановились, не решаясь войти. Черные стены замка угрожающе нависали над ними, словно были против любого вторжения извне. Жилище повелителя темных магов не желало, чтобы непрошеные гости тревожили его покой. Единорог никак не желал переступать через порог и испуганно ржал. Тарилор начала его уговаривать, ласково разговаривая с ним по-эльфийски. Пока остальные робели, кот, злобно ощетинившись, стоял в дверном проеме и смотрел на возвышающиеся над ним руины. Потом вдруг выпустил когти, рыкнул и вошел внутрь.

– Раз кот вошел, значит, и нам можно, – сказал Кадо, потянул Рыжего за уздечку и несмело пошел за котом.

Тарилор, наконец, успокоила единорога и ввела его под обвалившуюся арку входа в трапезную. Остальные последовали за ней. Забравшись внутрь замка, путники вспомнили о подстерегающей их опасности быть пойманными Дено и его людьми и затаились среди развалин. Илья и Кадо завели лошадей в угол подальше от входа. Нок и Орн спрятались за обломком одной из колонн, возвышавшихся в центре трапезной. Вернигор и Тарилор притаились в простенке между окнами, чтобы видеть, когда отец Юна со слугами покажется на вершине холма. А сам виновник происходящего уселся на полу в самом дальнем углу и прижал к себе кота, словно рассчитывал, что тот защитит его от родительского гнева. Все объяснялись друг с другом жестами и старались даже дышать потише.

Трапезная представляла собой мрачный полутемный зал. Ее закопченные стены поднимались высоко вверх к сводчатому потолку, вместо которого теперь зияла дыра, открывающая небо. Пол из черно-красных гранитных плит был засыпан каменной пылью, копотью и обломками стен. Мозаика на сломанных колоннах потрескалась. У одной из стен валялась упавшая с потолка бронзовая люстра. Холодно и пусто было в развалинах.

– Молния, которой приписывают появление Гремящих ключей, ударила в проклятый замок и сожгла его, – тихо проговорил Вернигор.

– Здесь мой отец провел полтора года в подземелье, – прошептала Тарилор, – Срок ничтожный для бессмертных эльфов, но он ему показался вечностью. Он не рассказывал о тех мучениях, которые здесь вынес. Говорил только, что лишь изредка мог видеть солнце, а единственным собеседником его был демон, который жил за зеркалом в лаборатории Умадана, куда отца иногда приводили.

Орн, сидевший на полу за колонной, крепко зажмурился при этих словах.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил его Нок, – Ты так бледен!

– Мне нехорошо, – сдавленным шепотом пожаловался Орн, – Я хочу отсюда уйти.

– Да, нехорошо здесь, – согласился гном, – У меня зуб на зуб не попадает. Где там этот чародей? Скорей бы уж уехал, мы тогда дальше пойдем.

Руины наводили холодный ужас не только на эльфийку и гнома. Остальные тоже чувствовали внутри неприятный скользкий холод. Илья, обнимавший за шею тревожно замершего Серого, вдруг ощутил, как талисманница качнулась под рубашкой, и колдовской камень вздрогнул, толкнув его в грудь. "Он боится, он предупреждает об опасности," – подумал Илья. Черные стены давили на него, и тяжесть эта была нестерпима.

– Едут, – почти с облегчением сказал Вернигор, осторожно выглянув в окно.

Из-за кустов бузины показался отряд чародейской челяди с самим чародеем во главе. Всадники выехали из-под деревьев, увидели перед собой мрачные руины и остановились. Опасливо поглядывая на развалины Кортрана, они посовещались несколько минут и повернули обратно. Дено уезжал последним. Перед тем, как спуститься с холма в долину, он задержался в рябиннике и в последний раз оглянулся на руины, словно догадывался, что его сын находится рядом. Юн тихонько шмыгнул носом.

– Что, все-таки к папочке захотел? – спросил его Кадо.

– Не надейся, я еду с вами, – огрызнулся маленький чародей, – Зря я что ль такого страху тут натерпелся?

Когда преследователи Юна удалились, путники с радостью выбрались из развалин обратно на теплый летний воздух и солнечный свет. Только Орн чуть задержался. Он подошел к стене, на которой сохранилась мозаика с изображением ящерицы, заглотившей свой хвост, и дотронулся до изображения ладонью.

– Дай мне силы, темная сторона, – прошептал он, – Никакие эльфы или люди не могут помешать мне, не могут поселить в моей черной душе чувство вины. Я ни в чем не виноват перед ними. Я слуга другого хозяина.

Глаза его при этом сверкнули из-под полуопущенных век ярко-синим светом. Чувствуя прилив сил, холодной волной разливающийся по жилам, Орн довольно усмехнулся и вышел из трапезной, как ни в чем ни бывало. Остальные путники стояли на холме, подставив лица солнцу, словно тоже хотели пополнить запас сил.

– Теперь в Армаис? – спросил Орн, подходя к Вернигору.

– Да, мы сильно задержались, – кивнул заклинатель драконов.

– Земля дрожит, – пробормотала вдруг Тарилор, – За нами идет кто-то еще.

– Может, еще и царская стража? – испугался Юн.

– Не знаю. Они пока еще далеко, – ответила Тарилор, – Что-то холодно совсем. Давайте уйдем отсюда.

– Давно пора, – согласился Орн.

Сам не зная почему, он тоже почувствовал холодок на коже. Маленький отряд двинулся дальше, держа курс на юг. Разговаривали путники редко, тихими голосами и были очень рады, когда черные руины замка Кортран исчезли за их спинами, слившись с линией горизонта.

НОЧНОЙ ЛОВЧИЙ

Закат полыхал на западном краю неба. Огненно красный солнечный круг опускался за верхушки деревьев на перину из багрово-лиловых облаков. Воздух становился прохладным, на землю ложился туман. Ночь снова опускалась на Дивный Край. Над лесом, окружающим замок Орфина, уже загорались первые звезды. Восточный Колдун Ютас стоял на самой высокой башне, облокотившись о парапет, и смотрел вдаль. Ветер развевал его волосы, шевелил складки и широкие рукава его черного одеяния. Стеклянный взгляд колдуна казался совершенно пустым, в его подернутых дымкой глазах отражались красные отблески вечерней зари. Над лесом пронеслась стая летучих мышей и умчалась вдаль. Одна из мышей отстала от стаи и, делая крыльями короткие резкие взмахи, полетела к Орфине. С громким протяжным писком мышь закружила над башней. Увидев ее, Ютас очнулся от своих раздумий и прислушался к ее крику. Покружив над головой чародея, мышь взмахнула перепончатыми крыльями совсем рядом с его лицом, громко и хрипло крикнув, и улетела вслед за своей стаей на запад, в сторону заката. Ютас спустился с башни по крутой винтовой лестнице, миновал все этажи, все залы и покои и очутился в самом низу, в глубоком сыром подземелье. Он прошел сквозь череду узких темных коридоров и глухих подвалов и вошел в длинный подземный зал, слабо освещенный зеленоватым светом свечей.

– Донесение от твоих шпионов, госпожа, – сказал Ютас, обращаясь к женщине в черном плаще, – Посланцы Агенора перешли реку Глантар западнее Черных Руин в первом часу после полудня и едут по степям северного Армаиса. Китарский чародей Дено не смог их обнаружить и поймать.

Женщина в черном стояла возле жаровни, над которой в большой стеклянной колбе кипел какой-то отвар, и наблюдала, как пузырится тягучая темная жидкость, источая удушливые пары.

– Я всегда знала, что Дено из Китара спесив и глуп, – холодно усмехнулась она, – И он еще называет себя чародеем! Сорвался с места и поехал искать мальчишку, как простой смертный, вместо того, чтобы просто заглянуть в шар. Но все же, благодаря его неумелым стараниям, мои недруги задержались в пути дольше, чем хотели. Ночной ловчий легко догонит их, он и его молчаливые соратники уже в пути.

– Демон сослужил тебе хорошую службу, госпожа, – заметил Ютас, – Ты предупредишь его о Гортаге?

– Он и сам все поймет, – ответила госпожа, склонившись над колбой, – Настой готов, Колдун. Пусть его остудят, процедят и подадут мне к ужину. Пора восстанавливать силы.

Перейдя Глантар вброд, посланники Агенора и их друзья продолжили свой путь по землям Армаиса, последней страны, отделявшей их от таинственных и заброшенных просторов Нехоженой Земли. Места кругом опять раскинулись пустынные. Всюду простиралась ровная, как скатерть, степь, сливавшаяся на горизонте с синим безоблачным небом. Лишь изредка встречались небольшие деревни и поселки. Они были огорожены рвами с водой и высокими частоколами на случай нападения кочевников. В одном из таких поселков Вернигор купил себе молодую и резвую карюю лошадку, посадил в седло позади себя Нока, и теперь уже ничто не задерживало отряд в пути. Дни стояли жаркие, а кругом не было ни деревца, лишь изредка там или здесь попадались заросли колючих кустов с жесткими мелкими листьями. Поэтому ехали в основном по ночам, когда ярко светили звезды и было прохладно, а днем отсыпались и прятались от кочевников, которые два или три раза проезжали совсем близко на своих быстрых полудиких конях. По замыслу Вернигора, отряд должен был добраться до реки Эхора, протекавшей через степные земли Армаиса с севера на юг, и почти всю дорогу придерживаться ее левого берега. На третий день путешественники достигли истоков этой полноводной реки, перешли ее с правого берега на левый и продолжали ехать на юг, следуя течению. Срединный день застиг их в пути на пятые сутки пребывания в Армаисе. Утром, едва взошло солнце, маленький отряд выехал к редколесью – большому пространству, поросшему высокими колючими кустами и тонкими деревцами с жидкой листвой. Группки деревьев с причудливо изогнутыми, переплетенными и скрученными стволами и непролазные заросли серых, высохших на солнце кустов были разбросаны по земле до самого горизонта по обоим берегам реки. Эхора в этом месте делала поворот на восток, образуя петлю, поэтому за редколесьем она терялась из вида.

– Здесь можно сделать привал до вечера, – сказал Вернигор, осмотрев редколесье возле берега, – Кусты и деревья скроют нас от посторонних глаз на этом берегу. А если кто-то задумает напасть на нас, переправившись через реку, мы первыми увидим их, когда они будут спускаться с высокого противоположного берега.

Путники разбили лагерь в редколесье, в неглубокой ложбинке среди деревьев, и отдыхали до вечера. Вернигор купал лошадей в реке. Тарилор занималась осмотром своего лука и подправляла стрелы. Орн и Нок отсыпались, а кот грелся на солнышке, забравшись на верхнюю ветку дерева. Было очень жарко, и Илья с Кадо и Юном отпросились у Тарилор пойти искупаться вверх по течению реки.

– Мы ненадолго, совсем на чуть-чуть, – пообещал Юн, – И наловим рыбы.

– Главное – сами не попадитесь в какие-нибудь сети, – строго заметила эльфийка, – Даю вам не больше часа. Только увидите или услышите что-нибудь подозрительное, сразу же бегите обратно в лагерь.

Разрешение было получено, мальчики пообещали вести себя осторожно и благоразумно и отправились на реку. Когда отряд утром проезжал вдоль берега, Юн заметил в полумиле от теперешней стоянки песчаный пляжик, со всех сторон укрытый от взглядов высоко разросшейся степной полынью и ковылем.

– Это то, что надо, – сказал он, шагая впереди и показывая дорогу, – Искупнемся, полежим на песочке и сразу назад.

– Ты еще рыбы хотел наловить, – напомнил Кадо.

– Ах, рыбы! – спохватился чародей, – Будет и рыба. Я знаю одно заклинание, оно похоже на считалочку, но рыба на него косяками валит. Вот увидите.

– Иду даже не из-за купания, а только чтобы взглянуть на это чудо, – насмешливо заметил Кадо.

– Не веришь, да? – обиделся чародей, – Тебе еще будет стыдно, когда увидишь, что я говорю правду!

– Вы только не утопите там друг друга, – попросил Илья, – А то я плохо плаваю, я не смогу вас вытащить.

– Вон, гляди, плывет жирнющий карась. Давай, действуй.

– Смотри и завидуй, неуч!

Юн взглянул на Кадо взглядом, полным превосходства и подполз ближе к воде. Лежа на животе, он зажмурился, всем своим видом являя крайнюю сосредоточенность, и быстро зашептал:

– Плыви, рыбка, в ручеек и ловись на крючок. Плыви, рыбка, в ручеек и ловись на крючок. Плыви, рыбка, в ручеек и ловись на крючок!

Кадо и Илья наблюдали за ним и за рекой без особой надежды. Послеполуденное солнце припекало, от разогретого песка на берегу исходил жар. На спокойной речной воде играли яркие блики, а теплый воздух звенел голосами насекомых, спрятавшихся в высокой траве. После купания клонило в сон и ни о какой рыбалке думать не хотелось. Мальчики с трудом заставляли себя смотреть на воду слипающимися глазами. Сначала в реке ничего не происходило. Но Юн упрямо повторил свое стихотворное заклинание пять-шесть раз, и по воде вдруг пошли круги. Откуда ни возьмись, возле берега заплескалась рыба. Карпы, караси, лещи плыли прямо к тому месту, где лежали мальчики, словно что-то их манило.

– Ага, я же говорил! – Юн довольно потер руки, – Где твоя удочка, толстый? Просто так ты бы на такую дрянь ничего не поймал, но у тебя есть я, поэтому считай, что тебе повезло.

– Что бы я без тебя делал, благодетель? – усмехнулся Кадо и потянулся за лежащей неподалеку самодельной удочкой из гибкой ветки, веревки и наконечника стрелы, – Ух ты, а ведь и правда работает твой стишок! Да их можно руками ловить!

– Закидывай, а не болтай! – нетерпеливо воскликнул Илья и сам нагнулся, чтобы лучше видеть творящееся в воде рыбное столпотворение.

Сон был позабыт и мальчики оживленно принялись ловить наколдованную Юном рыбу. Она без труда попадалась к Кадо на удочку, словно сама этого хотела. Вскоре на песке лежали, судорожно раскрывая рты, несколько упитанных карпов и маленькая щука.

– Здорово, – лежа на животе, Илья пересчитал улов, – Двенадцать штук! Мы с Гвендалем даже на хорошую наживку столько не ловили так быстро, – вспомнив о Гвендале, Илья вздохнул, – Если бы он сейчас был здесь.

– Он бы колдонул разок, и все наши проблемы с камнем сразу решились бы, – сказал Юн.

– Дело не в этом, – покачал головой Илья, – Мне не нужно его колдовство, мне нужен он сам.

Сказав так, Илья вдруг почувствовал, словно что-то ему мешает. Что-то упиралось ему в грудь и дрожало.

– На рыбу я лег что ли? – удивился он, приподнялся на локтях и увидел талисманницу, висевшую на груди.

Илья не снял ее даже когда купался и теперь видел, что колдовской камень в атласном мешочке раскачивается у него на шее.

– Опять, – проговорил Илья с недоумением, и сердце у него тревожно защемило от нехорошего предчувствия.

– Смотрите-ка! – прошептал Кадо, указывая на воду.

Глубокая вода Эхоры была тиха и прозрачна. Ветер гнал по ней легкую серебристую рябь и делал волнистым и нечетким отражение высокого и обрывистого противоположного берега. Кадо указывал именно на это отражение. В воде кроме речных камышей и высоких серовато-зеленых зарослей полыни отражался идущий вдоль берега вооруженный отряд. Полностью его видно не было, но над колышущимся морем травы мелькали черные рогатые шлемы, тускло блестевшие на солнце темными отсветами. Мальчики подняли головы, глядя на обрыв на той стороне реки. Черные шлемы все еще были видны поверх камышей и запыленной полыни. Они двигались беззвучно и быстро, словно те, кто их носил, не шли, а плыли над землей. Мелькнув еще раз, они исчезли, но оставили после себя недобрую тишину и тягостное чувство растущей тревоги.

– Кто это мог быть? – шепотом спросил Илья, не понимая колдовской ли камень качается у него на груди или его собственное сердце бешено стучит.

– Может, ильраанская стража забралась сюда? – таким же встревоженным шепотом предположил Кадо, – С нами же государственный преступник!

– Очень смешно, – проворчал Юн, глядя на противоположный берег круглыми от испуга глазами, – Это не стража, ребята. Это... это, – он зябко передернул плечами, – Это нелюди какие-то, честное слово! У меня от них мороз по коже. Давайте-ка уйдем отсюда поскорее.

Кадо и Илья и сами чувствовали, что чем скорее они вернутся в лагерь, тем лучше. Мальчики начали спешно одеваться. Одежда липла к мокрой коже, пуговицы в спешке не хотели лезть в петли. Торопливо прихватив с собой плащи и обувь и забыв пойманную рыбу на песке, друзья бегом пустились в обратный путь к месту стоянки через тревожно шелестящие на берегу камыши и колючий кустарник. Всю дорогу они бежали, словно за ними кто-то гнался. Они и сами не могли объяснить, чего боялись, но одно воспоминание о рогатых черных шлемах, бесшумно плывущих среди высокой травы, заставляло кровь леденеть у них в жилах.

– Что-то случилось? – сразу же спросила догадливая Тарилор, когда мальчики, запыхавшись, примчались назад в лагерь, раскрасневшиеся и босые.

– Там, там, – у Юна перехватило дыхание от быстрого бега и он не смог больше ничего сказать.

– Там на другом берегу, выше по течению только что прошли какие-то странные люди, – закончил за него Кадо, – Пешие, но вооруженные, с рогами на шлемах и все в черном. То есть, наверное, все в черном, потому что мы их толком не видели. Они так тихо шли, что шагов не было слышно, но двигались очень быстро. Кажется, они кого-то искали.

– Кажется, они искали нас, – заметил Вернигор, – Мне очень не хочется так думать, но никто другой, кого бы они могли искать, мне на ум не приходит.

Выслушав рассказ Кадо, он заметно встревожился и помрачнел. Сделав знак, чтобы все молчали, Вернигор несколько минут напряженно прислушивался, стараясь уловить какие-либо звуки в теплом и неподвижном степном воздухе.

– Обманчивая тишина, – проговорил он затем, – Сейчас же собираемся и уходим.

– Все так серьезно? – спросил Илья, неприятно пораженный его беспокойством, – Ты что знаешь, кто это?

– Надеюсь, что я ошибаюсь, – уклончиво ответил Вернигор и принялся седлать свою лошадь, – Поторапливайтесь, собирайте вещи, седлайте коней. Раньше мы старались избегать людных мест, но сейчас нам лучше держаться поближе к человеческому жилью. Мы повернем на юго-восток, в Тамбулдур. Это большой торговый поселок на пересечении Южного торгового пути и нескольких других дорог. В Срединный день там открывается большая ярмарка и длится целую неделю. Сейчас там много народу, а нам это как раз и нужно. Если ехать весь оставшийся день и всю ночь, то завтра к полудню мы будем в Тамбулдуре.

– А что потом? – спросила Тарилор, которую такое поведение Вернигора тоже встревожило.

– Потом мы поедем с каким-нибудь купеческим караваном по Южному торговому пути, – ответил Вернигор, – И если повезет, доберемся до Перепутья, где Южный торговый путь поворачивает на восток.

– От Перепутья мы повернем в Лазурные горы? – спросила Тарилор, – Значит, мы заедем по пути в Парладор?

– Если нам повезет, – повторил Вернигор, который с каждой минутой выглядел все более обеспокоенным, – Когда все соберете, нужно прикрыть пепелище от костра дерном и сухими ветками, и вообще уничтожить все следы нашего пребывания здесь.

Так и сделали. Вещи спешно собрали, стоянку замаскировали, и через полчаса все были уже в седлах.

– Мы убегаем? – спросил Илья у заклинателя драконов, когда маленький отряд уже ехал по редколесью на юго-восток.

– В этом нет ничего постыдного, – ответил Вернигор, – Если вы видели тех, о ком я подумал, то лучше убежать.

– Кто же это был? – шепнул сидевший сзади Ильи Юн, перегнувшись через его плечо.

Илья не знал ответа на его вопрос, но сердце у него опять тревожно защемило.

Остаток дня и всю ночь путники ехали на юго-восток. Вернигор настоял, чтобы они мчались во весь опор, так быстро, как только возможно. Поэтому на исходе ночи, маленький отряд уже проехал редколесье и снова оказался посреди бескрайней голой степи. Время от времени Вернигор приказывал всем остановиться, спрыгивал с коня и припадал к земле, слушая, нет ли погони. Во время одной из таких остановок на рассвете путники услышали топот копыт, гулко разносившийся по степи, и увидели на восточном горизонте неясное облачко. Оно росло в предрассветном мареве, быстро приближаясь.

– Кочевники! – воскликнул Орн, и они с Ноком разом схватились за мечи.

– Нет, это не кочевники, – успокаивающе ответила Тарилор, единорог которой заржал и поднялся на дыбы, – Это стадо диких единорогов. Они бегут прямо к нам.

– Тогда отъедем в сторону, – сказал Вернигор, глядя на мчащееся по степи облако пыли, – Единороги никогда не нападают на другие существа, но если попадешься им на пути, они не свернут с дороги.

Путники отъехали, свернув в высокий ковыль. Вскоре мимо них, рассекая воздух, промчалось единорожье стадо. Единороги пронеслись по степи, словно стая облаков. Поджарые, длинноногие, с перламутровыми закрученными рогами во лбу, озаренные первыми лучами солнца, они почти не касались земли. Ветер развевал их длинные гривы, травы не сминались на их пути. Илья с удивлением отметил, что среди сказочных скакунов не было ни одного яркой и необычной масти. Большинство единорогов были серыми, золотисто-песочными или палевыми. Только скакавший впереди вожак, могучий красивый жеребец, был снежно-белым, а в его волнистой гриве и хвосте поблескивали серебристые шерстинки. Единорог Тарилор проводил своих сородичей приветственным ржанием.

– Белый, – с улыбкой глядя им вслед, заметил Вернигор, – Это к счастью.

– А почему не было синих или каких-то еще разноцветных? – спросил Илья.