Текст книги "Развлечение"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Вайолетт Лайонз
Развлечение
1
– Явился!
Опустив угол оконной занавески, Рейчел торопливо отступила. Это поспешное движение ясно показало состояние ее духа. Нетвердой рукой она откинула с лица прядь каштановых волос, от беспокойства обычно серебристо– серые глаза стали почти бесцветными.
– Минута в минуту, разумеется.
Следовало признать, что Гейбриел всегда был предельно пунктуален. На ее памяти он опоздал всего лишь раз, и то опоздание было запланировано с такой холодной безжалостностью, что до сих пор при одном воспоминании об этом у нее мурашки пробегали по коже. Рейчел могла бы обвинить его во многих вещах – для этого не надо было особенно стараться – но ждать себя он никогда не заставлял.
– Отойди от окна, Рейчел! – с беспокойством прошептала мать, словно опасаясь, что выходящий из остановившегося у парадного входа сверкающего темно– синего «ягуара» человек мог услышать ее. – Если он заметит, что ты подглядываешь…
– Это окно не видно с улицы, – заверила ее Рейчел, но все же отошла.
Звонок в дверь заставил обеих женщин напрячься. Наступившую тишину нарушил лишь шум раздавшихся в холле шагов домоправительницы.
– О, Рейчел, я не знаю, что делать… просто не знаю… – Голос Лидии Тернан сорвался, как звук выключенного радиоприемника. – Сколько раз я клялась себе, что, если нога этого человека пере ступит порог дома, я немедленно покину его. Лучше умереть, чем жить с ним под одной крышей! – Полагаю, это как раз то, что ему нужно, мама, – с горечью ответила Рейчел. – То есть не то чтобы ты умерла… Хотя, я уверена, он не отказался бы от того, что решило бы все его проблемы. Один даже разговор о твоем уходе может сыграть ему на руку.
– Хочешь сказать, что мне не следует уезжать отсюда?
– И оставить все ему? Отдать во владение…
Дальше говорить было не надо. Выражение лица матери изменилось: поджатые губы и зажегшийся в несколько более темных, чем у дочери, глазах огонек указывали на твердую решимость.
– Нет, Гейбриел не получит ничего из того, что по праву принадлежит мне, – заявила она. – Он более чем обеспечен, и я не собираюсь…
Раздавшийся стук в дверь, возвещающий о появлении домоправительницы, заставил ее замолчать.
– Извините, мэм, – сказала миссис Рейнолдс, – к вам посетитель, мистер Гейбриел Тернан.
Это имя было произнесено с такой торжественностью, что походило на звук фанфар, возвещающий о появлении члена королевской фамилии. И Рейчел подавила нелепое желание отвесить реверанс возникшему в дверях высокому человеку.
Прошедшие четыре с половиной года почти не изменили Гейбриела Тернана. Все те же темно– карие, почти черные, глаза, такого же цвета волосы и черты лица, всегда напоминавшие Рейчел персонажей гравюр Дюрера: резкие линии, без всякого намека на мягкость, если не считать рта, сурового и одновременно чувственного. Годы не прибавили ему ни грамма жира. По сути дела, Гейбриел выглядел даже более стройным и подтянутым, чем раньше, и был мужчиной с головы до пят – жестким и непреклонным, о чем она знала по собственному опыту.
От одного его вида Рейчел ощутила прилив такой яростной ненависти в опасной смеси с горькой болью, что почувствовала, как пол уходит у нее из– под ног. Ей пришлось собрать все силы, чтобы подавить желание повернуться и выбежать из комнаты, не обменявшись с вошедшим ни единым словом.
Вместо этого она заставила себя как ни в чем не бывало встретить взгляд знакомых глаз. Откинув назад волну блестящих волос и вызывающе задрав подбородок, Рейчел с трудом удержалась от гневных обвинений, которые ей так хотелось обрушить на его надменную темноволосую голову.
– Мистер Тернан.
Идея заключалась в том, чтобы вести себя с ним как можно более высокомерно, дабы изничтожить своим презрением. К несчастью, эффект оказался совсем не таким, на который она рассчитывала. Абсолютно непринужденно Гейбриел Тернан протянул свой мокрый от дождя плащ домоправительнице, кивком головы отпустил ее, и на лице его появилась широкая улыбка, способная растопить вековой лед.
– Привет, девочка, – протянул он густым басом, в котором уже появился американский акцент. – Рад тебя видеть.
– Боюсь, что не могу ответить тебе взаимностью. – Слова слетели с губ прежде, чем Рейчел успела как следует подумать. Она уже начала ощущать на себе опьяняющий эффект его улыбки, пугающую, кружащую голову реакцию на нее. – И мне хотелось бы, чтобы ты не называл меня девочкой.
– Это еще почему? Может, потому, что ты уже выросла?
Это была явная провокация, но она достигла цели, тем более что сопровождалась откровенно оценивающим взглядом, словно проникающим сквозь материю простого темно– синего платья и обжигающим кожу под ним.
Рейчел понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться. Сейчас было не время продолжать заявлять о том, что она вовсе не счастлива видеть его. Хотя они и провели под одной крышей почти три года, эта жизнь даже отдаленно не напоминала жизнь нормальной семьи. В противном случае он никогда не поступил бы с ней столь ужасно, не злоупотребил бы ее доверием.
– Если ты хочешь сказать, что мне уже не девятнадцать, то это так. Да, за время твоего отсутствия я действительно выросла… Между прочим, – холодно добавила она, – меня зовут Рейчел и я предпочитаю, чтобы ты обращался ко мне по имени.
В ответ Гейбриел только кивнул. То ли ему наскучило пикироваться с ней, то ли он просто вспомнил о причине своего появления здесь. Как бы то ни было, издевательский огонек в его глазах погас, и он перевел взгляд на сидящую в напряженной позе на обитой синим шелком кушетке мать Рейчел.
– Лидия.
Это прозвучало простой констатацией факта ее присутствия в комнате, единственным приветствием послужил легкий наклон головы. Гейбриел не попытался подойти поближе или протянуть руку, прекрасно зная, что та останется висеть в воздухе: мать проигнорировала бы любое проявление любезности с его стороны.
– Могу я принести свои искренние соболезнования по поводу вашей потери?
При этих словах сердце Рейчел болезненно сжалось. Гейбриел Тернан выражал сочувствие ее матери! Если бы не уверенность в обратном, то можно было подумать, что все это ей просто снится.
– Благодарю тебя.
Ответ матери прозвучал столь же холодно, как и предыдущие слова ее дочери. Серые глаза Лидии даже не посмотрели в сторону говорившего. Пожилая женщина не отрывала взгляда от бежевого с синим ковра под ногами.
Но кто– то ведь должен был сделать шаг навстречу. В конце концов, какого бы мнения ни была она об этом человеке, если ее мать потеряла второго мужа, он потерял отца.
– Прими и наши соболезнования, Гейб, – торопливо сказала Рейчел, чувствуя, что голос ее звучит хрипло и неровно, как будто она им давно не пользовалась.
В темном взгляде вновь повернувшегося к ней молодого человека не появилось и тени теплоты, выражение лица нисколько не смягчилось. Напротив, впечатление было такое, будто оно еще более посуровело и стало походить на обточенную ветром и дождем гранитную скалу.
– Очень великодушно с вашей стороны.
В этой гладкой фразе слышался зловещий подтекст. И по спине Рейчел пробежал холодок, напомнивший ей, как она боялась того дня, когда этот человек мог бы снова войти в ее жизнь.
– Теперь, когда с любезностями покончено, может, поговорим о деле? Какие распоряжения вы сделали по поводу похорон моего отца?
Моего отца… Больше ему ничего не надо было говорить. Эти два слова ясно показывали, насколько чужими считал их Гейбриел. Для него они были просто прихлебателями. И если раньше в этой маленькой гражданской войне, словно на смех называемой семейной жизнью, Рейчел целиком и полностью была на его стороне, то теперь превратилась в убежденную противницу. Кроме того, стоит Гейбриелу узнать всю правду, он возненавидит их еще больше.
– Тебе пришлось проделать долгий путь, – торопливо сказала она. – Ты, должно быть, устал. Хочешь чего‑нибудь?
– Выпить кофе было бы просто замечательно.
Говоря это, Гейбриел лишь мельком взглянул в ее сторону. Его внимание было целиком сосредоточено на пожилой женщине, которая наконец– то подняла голову и смотрела на гостя с такой настороженностью, как будто перед ней находилась приготовившаяся к нападению ядовитая змея.
– Есть хочешь? – спросила Рейчел, направляясь к двери.
– Спасибо, нет, – ответил он таким тоном, будто обращался к одной из своих служащих. – Только кофе.
Выйдя из гостиной, Рейчел почувствовала себя так, словно из перегретой атмосферы сауны попала в сад, на свежий воздух, и только сейчас поняла, насколько тяжело далось ей пребывание там. Остановившись возле ближайшего открытого окна, она сделала несколько глубоких вдохов и только после этого смогла пойти в кухню.
Легче всего было передать это задание домоправительнице и забыть о нем. Но приготовление кофе предоставляло Рейчел возможность передохнуть, дать успокоиться учащенно бьющемуся сердцу и разобраться в хаосе мыслей.
Так что же случилось за эти четыре с половиной года, спрашивала она себя, машинально занимаясь нужными манипуляциями. Создавалось впечатление, как будто в тот момент, когда Гейбриел вошел в комнату, время повернуло вспять и она вновь превратилась в неопытную девятнадцатилетнюю девушку, беспомощную жертву неясных эмоций, наивно полагающую себя в первый раз влюбленной.
Любовь… Это слово отдалось у нее в мозгу похоронным звоном. Да, собственно говоря, так оно и было, означая для нее гибель иллюзий и потерю невинности.
– Нет! Не хочу даже думать об этом!
Желая отвлечься от болезненных воспоминаний и занять себя чем‑нибудь другим, Рейчел отыскала несколько пачек печенья, выбрала одну и, надорвав упаковку, высыпала содержимое на тарелку. Хотя он и сказал, что кроме кофе ничего не хочет, но так поднос будет выглядеть поприличнее.
Должно быть, слух у Гейбриела был не хуже, чем у хищного зверя, потому что не успела она дойти до двери гостиной, как та открылась и поднос оказался в его руках.
– Я сам донесу.
– Не стоит…
Протест замер на губах Рейчел: ясно было, что это не проявление любезности по отношению к ней. Молча она наблюдала за тем, как он поставил поднос на стоящий в центре комнаты кофейный столик.
– А для вас ничего? – спросил Гейбриел, указывая на одинокую чашку.
– Мы только что пообедали. – Рейчел обернулась к матери: – С тобой все в порядке, мама? – Присев рядом с ней на кушетку, она взяла Лидию за руку. – Может быть, тебе что‑нибудь принести?
– Спасибо, не надо, – ответила мать с прерывистым вздохом. Глаза ее были красными и влажными. – Мне кусок в горло не лезет.
– Тогда тебе лучше прилечь. Даже если не уснешь, отдых тебе не повредит.
Рейчел отлично знала, что с того ужасного утра, когда прибывшая к ним полиция сообщила об аварии на шоссе, мать почти не спала.
– Да, наверное… Если только мы обговорили все, что ты хотел?
Последняя фраза была обращена к Гейбриелу, который, налив себе кофе, молча наблюдал за этой сценой.
– Самое важное мы обсудили, – холодно подтвердил он. – Остальное может подождать.
– Тогда, если ты нас извинишь…
Его кивок, означающий согласие, как и предыдущие слова, был отмечен любезной снисходительностью владетельного синьора, дающего вассалу позволение действовать по собственному разумению.
Весьма характерно для Гейбриела, с раздражением подумала Рейчел. Он всегда считал и ее, и мать самозванками и относился к ним соответствующим образом. И если на какое– то короткое время сама Рейчел удостоилась некоторого внимания с его стороны, то к Лидии он всегда относился с подчеркнутым безразличием.
– Я ненадолго. – Рейчел помогла матери подняться на ноги. – Наливай себе еще кофе, если хочешь.
Намеренно холодный тон не остался незамеченным, поскольку глаза Гейбриела угрожающе вспыхнули. Ему это явно не понравилось, Совсем не понравилось. И понравится еще меньше, подумала Рейчел, когда он узнает всю правду о том, что произошло за последние два дня. Скоро ей придется рассказать ему об этом, чем дольше она будет тянуть, тем хуже все обернется…
Для того чтобы уложить мать в постель в находящейся на втором этаже спальне и задернуть шторы на большом окне, понадобилось всего несколько минут.
– Постарайся отдохнуть, мама, – ласково посоветовала Рейчел. – Через пару часов я принесу тебе чай.
Глаза матери закрылись. События последних дней стоили ей слишком дорого, она совсем обессилела, но, несмотря на это, что– то беспокоило ее.
– Гейбриел…
– Не волнуйся, – заверила ее Рейчел. – Я с ним справлюсь.
Когда она спускалась по лестнице, эти полные фальшивой уверенности слова все еще звучали в ее ушах. Когда это она справлялась с Гембриелом? Да и кто– либо другой? Он жил по законам, которые устанавливал сам, и даже его отец не в состоянии был держать его в узде. Как своенравный жеребец, Гейбриел всегда старался получить полную свободу.
Остановившись перед дверью гостиной, Рейчел отдышалась и расправила плечи. Действовать надо было крайне осторожно. Она слишком хорошо понимала, какую интерпретацию даст произошедшим событиям Гейбриел, несомненно решив, что за всем кроются интриги и махинации. Однако, едва Рейчел открыла дверь, все тщательно продуманные объяснения мгновенно вылетели из ее головы.
Скинув ботинки, Гейбриел растянулся на элегантной кушетке. Длинные ноги покоились на парчовой подушке. Узел галстука был ослаблен, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты, под головой лежала еще подушка. Поза его была ленивой и расслабленной, глаза закрыты. Если бы не бокал в руке, содержащий внушительную порцию жидкости янтарного цвета, – скорее всего любимого виски его отца, взятого из расположенного на другом конце комнаты бара, – можно было подумать, что Гейбриел уснул.
Рейчел охватили гнев и негодование, и, забыв на мгновение обо всем, она ворвалась в комнату, громко захлопнув за собой дверь.
– Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Может, тебе нужно еще что‑нибудь?
Тяжелые веки медленно поднялись, и Рейчел почувствовала, что подвергается неспешному, тщательному осмотру, который отнюдь не улучшил ее настроения.
– Спасибо, мне и так хорошо, – лениво протянул Гейбриел. – Или, по крайней мере, будет хорошо, после того как осушу вот это. – Он поднял изящной формы бокал, как будто провозглашая здравицу в ее честь. – Не желаешь присоединиться?
Присоединиться?! Он ведет себя так, будто находится в собственном доме. Правда, Гейбриел всегда считал, что дом принадлежит ему, и в этом– то была вся проблема.
– В середине дня? Нет, спасибо, у меня нет желания напиваться!
Замечание оказалось весьма некстати: ведь тогда, четыре с половиной год назад, именно опьянев от шампанского, Рейчел совершила самую большую ошибку в своей жизни. Но было уже поздно, потеряв присутствие духа, она потеряла и решимость действовать осторожно и постепенно.
Взгляд темных глаз поверх бокала заставил ее сердце болезненно сжаться.
– Я вижу, что ты не слишком рада видеть меня, – пробормотал он обиженным тоном.
Однако Рейчел понимала, что звучащая в его голосе обида, оскорбленное выражение лица были наигранными. И эта откровенная издевка, всколыхнувшая воспоминания, которые она пыталась спрятать от самой себя, лишила ее последних остатков самообладания.
– Совсем не рада! – бросила Рейчел ему в лицо. – Если хочешь знать правду, то лучше бы ты совсем тут не появлялся. Ты должен знать, что тебя не слишком любят…
– Как– никак, но он был моим отцом, – тихо произнес Гейбриел, прервав ее на середине фразы.
На этот раз боль, прозвучавшая в его голосе, была неподдельной. Это подтверждали и печаль во взгляде, и желваки, заигравшие на резко очерченных скулах. Рейчел мгновенно почувствовала укол совести.
– О, Гейб, извини меня! – Она присела рядом с ним на кушетку и сочувственным жестом положила руку на ладонь Гейбриела. – Представляю, как тебе сейчас тяжело.
Какое– то, показавшееся ей бесконечным, мгновение он молча смотрел на Рейчел темными, непроницаемыми глазами. Потом резким, порывистым движением стряхнул ее руку, грубо отказываясь от сочувствия.
– Неужели? – спросил он с яростью. – Так, значит, ты можешь понять мои чувства?
– Конечно, могу! – Жестокость, с которой ее оттолкнули, обескуражила Рейчел. – Грег значил для меня не меньше. Он был для меня настоящим отцом!
Но Гейбриел уже вскочил на ноги и одним глотком допил то, что осталось в бокале. Внезапно Рейчел поняла, что если не скажет ему сейчас, то не скажет никогда. Мысль о возможных последствиях того, что он узнает обо всем от кого– либо другого, исключала всяческие недомолвки.
– Гейб, я должна кое– что тебе сказать, – с трудом выдавила Рейчел, обращаясь к его широкой и какой– то недружелюбной спине. Но если он повернется, хватит ли у нее сил высказать все в лицо собеседнику? – Это насчет Грега, твоего отца… и моей матери. Они… в пятницу вечером они поженились.
2
– Они что?! – Выпавший из рук бокал разбился о мраморную каминную доску. – Что они сделали? – И хотя голос Гейбриела не поднялся выше зловещего шепота, слова прозвучали с такой силой, что заставили Рейчел испуганно съежиться на кушетке.
Никогда еще она не видела его таким, даже семь лет назад, во время ужасной ссоры, разразившейся после того, как Грегори Тернан объявил, что Лидия и ее шестнадцатилетняя дочь будут жить в его лондонском доме. Тогда Гейбриел буквально привел ее в ужас, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Правда, были еще два момента, когда при ней с него слетала маска цивилизованного человека, но обе ситуации были совершенно различными. Об одной Рейчел даже не хотела вспоминать, а другая была совершенно отличной от сегодняшней. Тогда он был жесток, безразличен и походил на ледяную статую, а не на живое воплощение неистовой ярости, которое сейчас находи лось перед ней.
– Гейб… ~ начала было Рейчел, но голос отказался повиноваться.
– Ты сказала, что они поженились!
Сильные руки схватили ее за плечи и подняли с кушетки. Рейчел оказалась так близко от Гейбриела, что ощущала идущее от него тепло, видела, как в прерывистом дыхании вздымается его грудь, чувствовала, с каким трудом он сдерживает свои эмоции.
– Поженились? Это правда?
– Да…
Это было все, что она смогла из себя выдавить. Его горящий взор, казалось, прожигал ее насквозь, лишая дара речи. Сильные пальцы до боли впились в тело, но, не будучи уверена в том, что удержится на ногах и не упадет бесформенной массой у его ног, Рейчел молила Бога, чтобы Гейбриел не отпускал ее.
– Это действительно правда?!
– Конечно, правда! – Разозленная столь явным недоверием, она нашла в себе силы ответить. – За кого ты меня принимаешь? За лгунью? – У нее даже хватило энергии вывернуться из его рук и отскочить на середину комнаты. – Разве я когда‑нибудь лгала тебе? Неужели ты думаешь, что я начала бы со столь серьезного вопроса? По– твоему, все это моя выдумка? Особенно в такой момент!
– Нет. – Гейбриел медленно покачал головой. Теперь он говорил спокойнее, хотя сковывающее его напряжение по– прежнему чувствовалось: – Нет, ты никогда не лгала мне. Так, значит, отец все– таки сделал из нее честную женщину.
Смысл, который был вложен в слова «честная женщина», заставил ее поморщиться. Рейчел слишком хорошо знала отношение Гейбриела к Лидии, женщине, которая вторглась в этот дом, узурпировав место его матери, так что хорошо представляла себе, какие подозрения теснились в возбужденном мозгу молодого человека. И дальнейшее его поведение только подтвердило ее опасения.
– И это все?
– Все? – повторила Рейчел, не совсем понимая, куда он клонит. – А что же тут может быть еще?
Ее ответ, казалось, удовлетворил его. Он мрачно улыбнулся:
– Действительно, что же еще? Лидия, должно быть, без ума от радости. Что это было, предсмертное прозрение?
– Да, они поженились в больнице, – ответила Рейчел, чувствуя себя неловко под его издевательским взглядом. – Да и как могло быть по– другому? Твой отец не был способен выдержать даже гражданскую церемонию, не говоря уже о венчании в церкви.
Это удар ниже пояса, покаянно подумала она, увидев, как изменилось выражение его глаз: они как будто закрылись стальными заслонками, спрятавшими от нее мысли Гейбриела.
Однако, как бы Рейчел ни хотелось исправить положение, было уже поздно. Гейбриел не шевельнулся, но в то же время как будто отодвинулся от нее, и дотянуться до него теперь стало невозможно.
– Чувствуй себя как дома…
Рейчел не сразу поняла, в чем дело, а потом, с болью в сердце, узнала в этой фразе свои собственные слова, брошенные ему несколько минут тому назад.
– Не стесняйся, чувствуй себя как дома, – язвительно повторил Гейбриел. – Конечно, теперь я понимаю, что ты хотела сказать. Вы наложили руки на…
– Нет! – Она ясно представляла направление его мыслей и ненавидела его за это. – Все было совсем не так!
– Нет? – Его красиво очерченные губы сложились в пародии на улыбку, пародии, столь далекой от оригинала, что у Рейчел кровь застыла в жилах. – Не хочешь ли ты сказать, что твоя мать не мечтала выйти за него замуж? Что никогда не жаждала респектабельности, которую дал бы ей брак с моим отцом? И, наконец, что она не желала заполучить этот дом? Дом, деньги, бизнес, который он мог ей оставить после смерти…
– Нет! Нет, нет и нет! – Она должна была остановить его, прервать поток злобных обвинений. – В твоем изложении это выглядит расчетливым, тщательно продуманным поступком. О, разумеется, мама всегда хотела выйти за Грега замуж. Да какая женщина не мечтает официально оформить свои отношения с человеком, которого любит!
Было трудно не обратить внимания на раздавшееся презрительное фырканье. Но Рейчел проигнорировала его и торопливо продолжила:
– И конечно, ей нравился дом. Этого я тоже не отрицаю. Но ты представляешь все так, будто мать воспользовалась слабостью умирающего человека. Как будто шантажировала его и заставила обманом надеть кольцо на ее палец. Клянусь тебе, все было совсем не так!
Что– то в ее словах, или, возможно, страстность, с которой они были произнесены, произвело на него впечатление. А может быть, жгучие слезы, затуманившие, как только сейчас поняла Рейчел, ее глаза.
– Тогда как же? – спросил он совсем другим тоном.
Она торопливо смахнула рукой слезы, не в силах поверить тому, что наконец– то Гейбриел слушает ее, – А ты действительно хочешь это знать?
Он молча кивнул, и Рейчел глубоко вздохнула. Надо было успокоиться, не давать ему возможности вновь вывести ее из себя.
– На самом деле они давно уже собирались пожениться. Твой отец предложил первый день нового года. – Лицо ее смягчилось, на губах появилась легкая, мечтательная улыбка. – Он говорил, что это самый подходящий день для начала новой жизни. – Что она такого сказала, почему Гейбриел так напрягся? – Свадьба должна была состояться на Пасху. Они же не знали… – Голос Рейчел на секунду прервался. – Они думали, что времени у них сколько угодно. А моя мать мечтала, чтобы свадьба состоялась весной. Ей хотелось, чтобы все было как полагается.
– Могу себе представить. Неужели она дошла до такого лицемерия, как белое платье и фата? – Насмешливый тон сказал ей, что Гейбриел не поверил ни единому ее слову, что ненависть, которую он питал к Лидии, не угасла.
– Это тебя не убедило, не так ли? – спросила Рейчел и вновь наткнулась на холодный, безразличный взгляд.
– Извини, но, когда дело касается твоей матери, я не слишком доверчив, – ответил он. – Чтобы меня убедить, нужны конкретные доказательства…
Не слушая дальше, Рейчел повернулась и подошла к старинному бюро, стоящему у окна. Торопливо открыв верхний ящик, она вытащила лежащую внутри стопку белых карточек, которые протянула Гейбриелу.
– Возьми! – потребовала Рейчел и, когда он не ответил, вложила их в его руку. – Ну же, возьми!
– Что это? – Столь замедленная реакция была совершенно не характерна для Гейбриела. Обычно он всегда был на шаг впереди всех.
– Доказательства, которые были тебе нужны. Те самые «конкретные доказательства». Взгляни… – Она указала пальцем на красиво написанные от руки серебряными чернилами строчки. – «Вы приглашены на бракосочетание Грегори Тернана и Лидии…» Ну, видишь? «…четвертого апреля». Видишь? Уже были отпечатаны приглашения!
По тому, как сильные пальцы скомкали верхнюю карточку, Рейчел поняла, что Гейбриел наконец поверил.
– Они так и так собирались пожениться.
– Но отец ничего не говорил мне об этом.
– А зачем ему было говорить? Он ведь знал, как ты относился к моей матери раньше, так что вряд ли можно было предположить, что ты с радостью примешь это известие. – Его лицо побелело, и только тогда Рейчел поняла, как жестоко прозвучали ее слова. – Но он все равно сделал бы это… – торопливо поправилась она, – если бы все пошло так, как было задумано. Они уже обратились за лицензией… Но пришлось поторопиться…
Теперь, когда убеждать его уже не было нужды, Рейчел внезапно ощутила страшную усталость. Вместе с воспоминаниями на нее вновь нахлынуло чувство невосполнимой потери, глаза увлажнились.
– Я была их свидетельницей. – Она отказалась от попыток сдержать слезы, и они свободно текли по ее лицу. – В его палате… Грег…
– О Боже!
Свадебные приглашения упали на пол, веером рассыпавшись по толстому ковру. Гейбриел повернулся к ней и, с неожиданной нежностью обняв, привлек к себе.
– Сядь.
Медленно и осторожно он подвел Рейчел к кушетке, посадил на нее и сел рядом. Погладив по голове, Гейбриел положил руку на затылок Рейчел и, повернув к себе, прижал лицом к своему плечу.
– Мне нужно извиниться перед тобой, – пробормотал он хриплым, срывающимся голосом. – Я должен был знать, что ты не будешь мне лгать.
Но эти, проникнутые заботой, слова не пролили бальзама на ее рану. Он извинялся за то, что не поверил словам о намечающейся свадьбе, но по– прежнему считал ее способной действовать в союзе с матерью против него. Способной отобрать дом, где прошло его детство.
– Прости, – сказала Рейчел всхлипывая и подняла на Гейбриела заплаканные глаза. – Я не должна была говорить…
– Тише… – успокаивающе прошептал он, приложив палец к ее губам.
От нежданного прикосновения сердце Рейчел встрепенулось, и это было совсем уж плохо. Ей хотелось отстраниться, но вместе с тем она понимала, что столь резкое действие только выдаст ее внутреннее смятение, поэтому замерла, надеясь, что Гейбриел вскоре разожмет объятия и можно будет разорвать физический контакт, от которого все тело покалывало, как будто сквозь него пропустили электрический ток.
– Не ругай себя, – продолжил Гейбриел. – Это не твоя вина. Просто мы попали в чертовски сложную ситуацию. Поэтому я… такой раздражительный.
Его губы скривились в горькой усмешке, и Рейчел несколько истерически рассмеялась:
– Боже мой, Гейб, у тебя есть все основания быть раздражительным. В конце концов ты потерял отца и даже не сумел проститься с ним.
Все еще чувствуя себя неловко, Рейчел решила, что у нее появился шанс несколько сгладить впечатление, произведенное некоторыми ее предыдущими фразами.
– Не хочешь ли… не хочешь ли ты, чтобы я рассказал тебе, как… – начала она дрожащим голосом.
Гейбриел на мгновение прикрыл глаза ладонью и тяжело вздохнул, но Рейчел успела заметить их лихорадочный блеск. Однако, когда он вновь посмотрел на нее, взгляд его был ясен и чист. Почти нечеловеческое самообладание Гейбриела, на ее памяти почти никогда не покидавшее его, и на этот раз не изменило ему.
– Если ты не против.
Было бы ложью сказать «нет, не против». Но больше она ничего не могла сделать для Гейбриела. Рейчел ненавидела этого человека, но не представляла, как вела бы себя на его месте, неожиданно узнав, что отец попал в автомобильную катастрофу и находится в реанимации на другом конце света.
– В общем, его убила не сама авария. Врачи сказали, что полученные им повреждения были вполне излечимы. Но в машине «скорой помощи» с ним случился сердечный приступ, возможно, в результате полученного шока. Его «откачали», он даже пошел на поправку, но…
Она тряхнула головой, заново пережив ужас того мгновения, когда, вернувшись домой через час после наспех организованного бракосочетания, взяла трубку в ответ на раздавшийся звонок из больницы.
– Возможно, Грег что– то предчувствовал, потому что на церемонии настоял именно он. Но в тот день твой отец выглядел таким счастливым, Гейб… – Рейчел догадывалась, что ему хочется знать больше, – был так уверен в себе, и у него ничего не болело… Врачи сказали, что все произошло очень быстро, что он ничего не почувствовал. Грег не забывал о тебе, просил передать, что любит, что гордится твоими успехами в Штатах. И еще;., он надеялся, что ты сможешь принять нас и мы станем одной семьей.
Только закончив говорить, она поняла, что держит в своей руке руку Гейбриела, что их пальцы сплелись воедино. Хотела ли Рейчел успокоить этим себя или его – сказать было трудно, но как только попыталась высвободить руку, он удержал ее.
– Спасибо тебе хотя бы за это, – произнес Гейбриел тихо и угрюмо.
– Я рассказала то, что сама хотела бы узнать на твоем месте. – Все еще глядя на их переплетенные пальцы, Рейчел тихо добавила: – И он знал, что ты уже в дороге.
Гейбриел взглянул ей прямо в глаза.
– Кто ему сказал?
– Я.
Это было нелегким признанием, и Рейчел не знала, как он воспримет его. В конце концов, разве не на них с матерью лежала частичная вина в том, что Гейбриел в столь трагический момент оказался так далеко от дома? Не из– за них ли он не видел отца более четырех лет?
– С твоей стороны это было добрым поступком.
Искренность, с которой Гейбриел произнес эти слова, причинила ей боль, напомнив ту роковую ночь и обещания, которым она поверила – глупо, наивно, слепо.
– Я сделала это ради Грега. – Невозможно было произнести дорогое имя без дрожи в голосе. – Он так много значил для меня. Ведь своего отца я почти не знала.
По ее щекам вновь потекли слезы.
– Рейчел… – начал Гейбриел, но она не хотела, чтобы он говорил, не хотела нарушать установившегося между ними хрупкого взаимопонимания.
– Я никогда не тосковала по родному отцу.
Мне было всего три года, когда он умер, – слишком мало, чтобы как следует узнать человека. Так что, когда появился Грег, он не просто заменил мне недостающего родителя, а заполнил пустоту в моей жизни. Он был так добр ко мне…
– Отец любил тебя.
Что– то вдруг изменилось. Гейбриел вновь напрягся. Испытываемое ею чувство умиротворения куда– то исчезло, сменившись новым чувством – неясно– тревожным и пугающим.
– Гейб…
Рейчел взглянула на него и вдруг услышала какой– то странный, сдавленный звук – не то вздох, не то стон, к которому, казалось, был примешан горестный смех:
– О Боже, Рейчел… иди сюда!
Возможно, дело было в нетерпении, с которым он привлек ее к себе, а возможно, в осознании того, что нашелся кто– то, понимающий ее чувства, или во внезапно нахлынувшем ощущении правильности и нужности для нее этих объятий, но у Рейчел не возникло никакого желания сопротивляться. С того момента, как пришло известие об аварии, ей пришлось крепиться изо всех сил, хотя бы ради матери. Она поддерживала ее, вела дела с властями, выполняла необходимые формальности, и у нее не оставалось времени самой предаваться горю.
