Текст книги "Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 5 (ЛП)"

Автор книги: Ватару Ватари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Затем она повернулась к Юигахаме и напустила на себя виноватый вид.

– Спасибо за приглашение, но понимаешь, у меня самый разгар экзаменов. Я бы очень хотела пойти с тобой, но сейчас никак не могу.

– А, понятно… Ничего не попишешь.

– Да. Извини. А! Но знаешь! Мне много чего купить бы надо, но… Гр-р, совсем времени нет! Много чего хочу, но совсем нет времени сходить купить! Что же делать, а? Мне много чего надо, Юи-сан одной будет тяжеловато, понимаешь?

Закончив свой монотонный монолог, Комачи уставилась на меня…

Юигахама, уловив скрытый смысл, подалась вперёд.

– О! В самом деле! Хикки! Почему бы нам вместе не купить всё это для Комачи? Ну, то есть, я же вам изрядно задолжала!

– А-а… э-э… нет, но…

Я попытался закончить, но Юигахама уставилась прямо на меня.

– Девушке идти на фестиваль одной немного небезопасно… В конце концов, в наше время весь мир не очень безопасен… Боже, если бы только нашёлся подходящий парень…

Слышал я шёпот Комачи за спиной.

– Э-это… Я имею в виду, если Хикки занят или собирается пойти с кем-то другим… ничего страшного…

Юигахама по-прежнему смотрела прямо на меня.

Нет у меня никаких планов. А значит, в день фестиваля я свободен.

Не стоит и говорить, что на такую манеру просить очень трудно ответить отказом. Когда внешний и внутренний рвы засыпаны, это получается вроде летней осады Осаки.

– …Ну, раз это ради Комачи… Позвони мне.

Я развернулся и направился в гостиную.

– Отлично, я тебе напишу!

Догнал меня энергичный голос, прежде чем я успел закрыть дверь.

× × ×

Соболя больше не было здесь, в дом вернулся покой.

Было так тихо, что даже круглосуточный лай казался неправдой. Комнату наполнило звяканье моющейся посуды. А когда я закрыл кран, стал слышен стрёкот насекомых вдалеке.

Обычное тихое и спокойное время до возвращения родителей в доме Хикигая.

Из кухни я видел, что Комачи безжизненно осела на диване. Услышав её протяжный вздох, я налил чашку ячменного чая и принёс ей.

– Молодец.

Она взяла чашку и разом заглотнула. Удовлетворённо выдохнула и со стоном протянула чашку обратно.

– Не поверишь, как я устала… Словно отдаю своего собственного ребёнка.

– И правда…

Будто резко постаревшая Комачи смахивала на пожилую леди, рассеянно сидящую на лавочке у подъезда с мирным выражением лица.

– Но раз это Юи-сан, я могу быть спокойна и положиться на неё…

– Вообще-то, он никогда твоим и не был… Не слишком ли нагло с твоей стороны?..

Я неожиданно для себя вздохнул. А Комачи посмотрела на меня, наклонив голову.

– А?.. А, ты про Соболя.

– Что? Мы разве не про него говорим? Тогда что ты имела в виду?

– Ничего-о-о-о-о-о-о, – пропела приунывшая Комачи и улеглась на диван. Потянулась к подушке, чтобы подтащить её поближе, но там спал Камакура.

Он не выглядел столь же бдительным, как обычно, просто развалился и дрых. Кажется, после ухода Соболя он наконец-то смог расслабиться.

Полностью выставив свой мохнатое брюхо, он выглядел совершенно беззащитным. Такая беззаботность заставила бы устыдиться даже Южную Чёрную Пантеру, Рея Сефо.

Комачи посмотрела на Камакуру, и у неё заблестели глаза.

– Ка-а-а-а-а-а-а-а-кун!

Она прыгнула к нему, зарылась лицом в брюхо, стиснула лапы. Наконец-то они воссоединились. Кот замурлыкал.

– А! Может, получится понять, что Ка-кун говорит! Братик, «Кошачий переводчик»! Давай его скорее! Давай, давай!

– В-верно…

Я поспешно полез за телефоном. Запустил приложение и сунул мобильник Комачи. Та быстренько подсунула его к шее Камакуры.

– Мр-мр-мр-мр… /Больно, помогите… зудит. Вкусно./

– Ка-а-кун?!

С этим котом всё нормально? А с тем, кто переводчик писал? Он ведь точно больной, да?

Словно пытаясь забыть про одиночество, Комачи безжалостно и бездумно уткнулась в Камакуру. Кажется, за столь короткое время она сильно привязалась к Соболю.

Пока я смотрел, как Комачи милуется с Камакурой, она глянула на экран смартфона.

– Братик, твой мобильник сейчас сдохнет.

– М-м, ладно.

Я подхватил протянутый Комачи телефон.

Индикатор показывал, что заряда осталось всего несколько процентов. Мобильник мог вырубиться в любой момент. Кстати, часы на экране тоже бросились мне в глаза. Было уже почти пора.

– Пора. Давай, марш учиться.

– Ага-а-а-а.

Последний раз погладив Камакуру, Комачи встала с дивана и вышла из гостиной. Наверно, пошла в свою комнату готовиться к экзаменам.

Отпущенный наконец Камакура выглядел таким же усталым, как когда тут был Соболь. Он направился ко мне. Молодец, малыш.

Я искал зарядник для телефона, Камакура мурлыкал.

Продолжавший работать «Кошачий переводчик» высветил новый текст. Я прочитал его и расплылся в улыбке.

– О да, это уж точно.

Камакура снова что-то ответил мне, но экран уже окончательно погас.

Глава 6. И потому Юи Юигахама исчезает в толпе

Нам часто доводится слышать замечания типа «мы больше не связаны с местным обществом» или «наши связи с соседями ослабли».

Ну да, так и есть. Если учесть, что эти слова слышу я, а у меня нет практически никаких связей ни с соседями, ни в школе, сомневаться не приходится.

Когда-то – хотя не берусь сказать, как давно это было – я и правда никогда не ощущал близости к чему-то вроде местного общества. Потому, наверно, что каждый раз, как кто-то его упоминал, я не понимал, что имеется в виду. Если говорили о президенте ассоциации соседей или мэре, я не мог никого вспомнить. В средней школе нас погнали на субботник под лозунгом «Уберём мусор ради местного общества». Но в результате он обернулся неспешной прогулкой в моё личное время, потому что я не видел ни единой причины делать что-то для людей, которых не знаю.

Но приходит время, когда мы наконец начинаем чувствовать, что это самое «местное общество» реально существует.

Наступает день вроде сегодняшнего.

Весь день я слышал какие-то далёкие хлопки. И весь город словно покачивался вперёд-назад, будто просыпаясь от долгого сна.

Выйдя из дома, я сразу ощутил буквально висящие в воздухе волнение и нетерпение, словно разливающиеся вместе с жестокими лучами летнего солнца.

Вместе со мной в направлении станции шли ещё множество людей. Женщины в юкатах выделялись в этой толпе как нарыв на пальце.

В поезде я оказался окружён сдружившимися компаниями и семьями, тащившими кулеры. Заткнув уши наушниками, я спокойно стоял, пока меня оттесняли всё дальше и дальше в угол. Теперь лишь вопрос времени, когда моё духовное давление окончательно пропадёт.⁶¹

На несколько минут я так затаил дыхание, что меня никто не замечал. Поезд миновал несколько станций, и на следующей мне надо было выходить.

Я оказался единственным, вышедшим из вагона. Ввалилось же в него куда больше народа. Я посмотрел, как двери закрываются, и с трудом побрёл к турникетам.

Блин… Не могу отделаться от ощущения, что я зря сюда припёрся. От одной мысли, что надо будет снова лезть в такой же переполненный поезд, на меня депрессия наваливается…

Размышляя о том, как выплесну на неё всё своё недовольство, когда встретимся, я пробирался навстречу потоку прошедших через турникеты людей.

Прошла уже минута после назначенного времени.

Наверно, она уже здесь… Я огляделся, но не обнаружил никаких признаков её присутствия. Равно как и Бульбазара или Сквиртла.⁶²

Прислонившись к колонне, я увидел, как мимо прошли несколько ребят из нашей школы. Разумеется, ни я к ним не обращался, ни они ко мне, потому как мы незнакомы.

Парни и девушки были в джинбей и юкатах. Я проводил их взглядом и заметил спешащую ко мне от северного входа девушку, громко цокающую деревянными подмётками по полу.

Её персиковая юката, украшенная небольшими цветами и затянутая ярко-красным поясом, выглядела притягательно яркой. Волосы вместо обычного шарика были увязаны в хвост.

Кажется, она не привыкла к таким сандалиям и не очень уверенно перебирала ногами, словно вот-вот готовая шлёпнуться. Я даже обнаружил, что рефлекторно сделал несколько шагов навстречу.

– О, Хикки. Тут кое-что случилось… и я опоздала…

Она смущённо и виновато улыбнулась.

– Да ну, не переживай.

Почему-то мы оба молчали, стоя друг перед другом. Юигахама опустила глаза, теребя свои волосы. Ты что, Хамтаро?⁶³

– Ну, это… юката у тебя красивая.

Какого чёрта я юкате комплименты делаю? Человека хвалить надо. Но кажется, можно и не поправляться, Юигахама и так поняла, что я имел в виду. – С-с-спасибо, – ответила она, беспорядочно бегая взглядом.

И опять молчание. Какого чёрта? Прямо фильм Сигала какой-то…⁶⁴

Надо как-то разрушить эту неловкость.

– …Может, пойдём уже?

– …Угу.

Я двинулся вперёд и услышал звуки шагов позади.

Мы прошли турникеты и остановились, дожидаясь поезда. Юигахама упорно смотрела себе под ноги и молчала.

Вообще-то, я не из тех, кого молчание раздражает.

Но такое поведение Юигахамы меня беспокоило. Учитывая её обычно несколько досаждающую назойливость, я волновался, не злится ли она на меня за что-нибудь. И решил попробовать завязать какой-нибудь разговор.

– Слушай, а почему мы встречаемся на полпути, а не прямо на месте?

– Ну… в толпе трудно друг друга найти.

– У нас мобильники есть, знаешь ли.

– Трудно связаться, понимаешь?

Хм, ну да, слышал я, что в большой толпе не так просто воспользоваться мобильником. Самому мне из толпы звонить не доводилось, так что воспринимал я такие слухи скорее как городские легенды. Впрочем, не из толпы я тоже не звоню.

– И кроме того… от встречи на месте неприятный привкус остаётся…

– Да какая разница? Чай, не про еду говорим…

– Ч-чёрт, тебе что, так тяжело?! Хочешь ещё на что-нибудь пожаловаться?

– Нет…

Ну вот, разозлилась…

Мы снова замолчали. Но я вдруг понял, насколько близко мы друг к другу, и начал двигаться так, словно нащупывал путь в темноте. Хотя дело было средь бела дня.

– Ты…

– Ты…

Заговорили мы одновременно.

Юигахама судорожно показала, чтобы я начал первым.

– …Ты часто ходишь на фестивали?

– Ага. Обычно каждый год, с друзьями.

– А…

В этот момент подошёл поезд.

Он был набит людьми, по всей видимости тоже направляющимися на фестиваль. В юкатах, с пластиковыми подстилками и солнечными зонтиками.

Ехать нам было недолго, до следующей станции, поэтому мы остановились прямо у дверей. Они шумно захлопнулись, и поезд тронулся.

– Так что ты хотела сказать?

– А, да… Я хотела спросить, ходил ли ты уже на фестиваль. Мы об одном и том же думаем, да?

Это было так глупо, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Не могла бы ты перестать так смущённо улыбаться? А то твоё смущение жутко заразно, прямо как натуральная эпидемия.

Я отвёл взгляд и посмотрел на часы. Четыре пополудни, да?..

– Один раз с семьёй ходил. Когда в начальной школе учился.

– Понятно…

Мы опять замолчали.

Такой раздёрганный на куски разговор продолжался всю дорогу.

Когда впереди показалась портовая башня, машинист нажал на тормоза.

– Ай!

Короткий взвизг, клацанье деревянных подошв и лёгкий сладкий аромат. Я ощутил, как что-то мягкое навалилось на мои плечи.

Надо полагать, Юигахама просто не привыкла к такой обуви. Потеряла равновесие и повалилась на меня. Разумеется, я её поймал.

– …

– …

Наши лица оказались совсем рядом. Юигахама покраснела и торопливо отстранилась.

– Извини…

– Ну, толкучка же…

Я отвернулся, сделав вид, что смотрю в окно. Незаметно для Юигахамы вздохнул. И только теперь покрылся потом.

Д-до чего же по нервам бьёт… Фух, чуть было не было. Будь я другим человеком, точно бы в неё втюрился.

Но такого не будет. В конце концов, я не тот, кто станет неправильно понимать, ошибаться или предполагать большее. Это у непопулярных парней есть дурная привычка считать случайности и совпадения более значимыми, чем они есть на самом деле.

Я не верю в совпадения, участь или судьбу. Верю лишь в то, что компания будет мной распоряжаться. Я не считаю, что становиться взрослым – это хорошо. И да, я правда не хочу работать…

Станция, на которой мы вышли, была заполнена народом и шумом.

Огромная портовая башня Чибы блестела стенами как зеркалом, в несколько раз усиливая свет заходящего солнца и оживляя предвкушения тех, кто ждал начала фестиваля.

Все весело смеялись и радостно переглядывались.

На улицах было полно прилавков со стандартными такояки и окономияки. Круглосуточные и винные лавки выставили свои товары напоказ. Рестораны активно рекламировали себя, рассказывая, что фейерверк можно посмотреть прямо отсюда.

В общем, классическое японское лето.

Наверно, это прошито в генах, потому что даже я стал чувствовать возбуждение.

Занавес фестиваля фейерверков для жителей Чибы готов был подняться в любой момент.

× × ×

От станции до места проведения фестиваля было совсем недалеко. Парк почти вплотную к ней примыкал. Но в такой толпе мы не могли пройти вперёд так быстро, как надеялись.

На центральной площади народу обычно немного, и она всегда казалась мне широкой. Но сейчас даже издалека было видно, что она вся заполонена людьми.

Дующий с моря ветерок, прорывающийся в просветы в толпе, дарил приятные ощущения.

Я посмотрел на часы – шесть вечера. Фейерверк должен начаться в половине восьмого.

И что до тех пор делать?.. Я повернулся к Юигахаме.

– Слушай, тут ещё изрядно времени остаётся. Что будем делать? Домой поедем?

– Ещё чего! Как ты можешь так спокойно это предлагать?!

Упс, сработала моя вредная привычка – ещё от дома отойти не успеешь, как обратно тянет. Где бы и когда бы я ни оказался, первым делом думаю, как бы домой рвануть. Мда, не очень-то я на роль шпиона или ниндзя подхожу, должен заметить.

– Ну так что?

Едва я собрался добавить «Всё-таки домой?», как Юигахама вытащила из сумочки мобильник.

– Тут Комачи прислала мне список того, что она хочет получить в знак благодарности.

Она потыкала в кнопки и продемонстрировала его мне. Разукрашенный блестяшками и финтифлюшками корпус меня изрядно раздражал, но я сосредоточился на экране.

Покупки для Комачи:

Якисоба: 400 иен

Сладкая вата: 500 иен

Рамунэ: 300 иен

Такояки: 500 иен

Воспоминания о фейерверке: Бесценны ⁶⁵

И что это у неё в конце такое?..

Когда я представил себе, как она с торжествующим видом всё это набирает, братику стало немного неловко…

Юигахама уловила досаду на моём лице и смущённо засмеялась. Как неловко! Братику ТАК неловко!

Опять она суёт нос не в свои дела… Я подумал и решил, что Комачи пытается так проявлять свою заботу. Не настолько я туп, чтобы не понять, что у неё на уме.

Чувствительный я человек. Такой чувствительный, что склонен слишком близко к сердцу всё принимать.

Процентов восемьдесят парней подумали бы «А не втюрилась ли она в меня?»

И потому крайне необходимо держать себя в руках. Надо быть спокойным и собранным, чтобы взглянуть на себя со стороны и сказать себе «Шанс-то призрачный».

Я не слишком верю в других, но в себя я не верю вообще.

Вздохнув, я взял себя в руки.

– Ладно. Думаю, надо просто пойти и купить это всё…

– Угу.

Юигахама радостно зацокала деревянными подошвами. То ли послание Комачи помогло сбросить напряжение, то ли в ней проснулась любовь к фестивалям.

Даже в этой толпе я слышал, как она что-то мурлычет себе под нос.

Потоки людей продолжали стекаться к площади.

Вплотную друг к другу выстроились множество прилавков, у многих из них стояли очереди.

Я думал, что едой меня не удивишь, но эти прилавки, подсвеченные голыми лампочками, разожгли мой аппетит. В данном случае, соус и масло в якисобе придавали ей невероятную сочность. На секунду мне даже показалось, что я смотрю на Кабаю.⁶⁶

Юигахама потянула меня за рукав, блестя глазами.

– Слушай, что будем сначала? Яблоки в сахаре? Яблоки в сахаре, да?

– Их даже в списке нет…

Кажется, она не закупиться хотела, а перекусить.

Юигахама с мучительным стоном оторвала взгляд от яблок в сахаре и снова продемонстрировала мне свой мобильник.

– Что тогда будем брать сначала?

– Сначала надо брать то, что и холодное хорошо. А значит, мы…

– Ого! Здесь можно приставку выиграть!

Не успел я тронуться с места, как она снова дёрнула меня за рукав. На сей раз её вниманием завладел аттракцион «Вытяни сокровище». Там кроме приставки было ещё много чего интересного.

– Что-то сомневаюсь… Слушай, что я говорю.

– А? Но нити-то привязаны?

– Ну да, привязаны, надо полагать. Но мы понятия не имеем, какие именно.

Нити, привязанные к призам, сходились в один пучок, а затем снова расходились. Как именно всё тут устроено, нам знать не дано.

– Не забывай, когда такие дорогие вещи выставляют напоказ, это ловушка. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Не забывай про здравый смысл.

– Какой именно здравый смысл?.. Здравый смысл жуликов?

Пока мы мило беседовали, старик за прилавком пристально уставился на меня.

Я резко рванул прочь и двинулся к другому прилавку.

Думаю, надо начать со сладкой ваты.

На прилавке пыхтел сладко пахнущий агрегат, скручивая тонкие пушистые нити.

Они затем складывались в пакетики и запечатывались. Прямо как пакетики от компании Toei с напечатанными на них персонажами аниме.

Ничего с годами не меняется, подумал я, вспоминая себя в юном возрасте. Моя ровесница Юигахама тоже смотрела на сладкую вату с ностальгией.

– Слушай, как в старые добрые времена, да?! Какой возьмём?

– Да они все внутри одинаковые. Мне вот этот, пожалуйста.

Я ткнул пальцем в розовый пакетик и подал продавцу пять сотен иен.

Ну да, аниме для девочек меня не интересуют, я их не смотрю. Но Комачи как раз девочка, так что, сами понимаете, ей лучше купить что-нибудь из P-P-Precure,⁶⁷ так ведь? Точно, меня самого это ни капли не интересует. Настолько, что я даже не вижу разницы между «Jewel Pets» и «Pretty Rhythm».

После сладкой ваты мы купили рамунэ и такояки.

– Так, теперь якисоба?

– Точно. Я тут видел её где-то неподалёку…

Я развернулся и обнаружил, что на нас смотрят несколько девушек. Они помахали руками и двинулись к нам.

– О, это же Юи.

– А, Сагамин.

Юигахама тоже слегка махнула рукой и сделала несколько шагов навстречу. Совсем как эти девчонки.

Ага, приём, который называют «зеркало». Копируя действия другой стороны, легче установить контакт. Видел я эту технику в «Mission Research».⁶⁸

Но… кто это?

В такие моменты лучше слиться с фоном и не отсвечивать. Прикинусь деревом!

Но знаете что… Есть какая-то странная разница в том, как они друг к другу относятся. Юигахама была более-менее дружелюбна. А вот Сагамин или как её там явно держала дистанцию.

Так кто это?

Девчонки явно с этой же мыслью смотрели на Юигахаму, ожидая объяснений.

– Ум-м…

– А, да. Это Хикигая, наш одноклассник. А это Минами Сагами из нашего класса.

О-о, так она из нашего класса. Кажется, что-то такое припоминаю, подумал я и слегка поклонился.

На мгновение наши взгляды встретились.

– Пф-ф.

На лице Сагами мелькнула ухмылка.

– О, вот оно как! Так вы вместе, да? Бог мой, посмотри на нас, это же просто фестиваль, полный девушек!⁶⁹ А я тоже хочу радоваться юности!

– …Ха-ха-ха, что ты такое говоришь! Мы же не в бассейне! Не в тех мы отношениях!

Юигахама какое-то мгновение колебалась, но потом шагнула вперёд и рассмеялась.

Зато мне было совсем не смешно.

Та ухмылка на лице Сагами. Она мне слишком хорошо знакома.

Это не улыбка и не смех.

Это сигнал к началу издевательств.

Эта девчонка, посмотрев на «парня, с которым пришла Юи Юигахама», конечно же, принялась глумиться над ней.

– О боже, да что за ерунда? Это же лето, в конце концов, всё круто.

Её губы по-прежнему растягивались в улыбке, но она уловила момент смерить меня взглядом. И этого оказалось достаточно, чтобы понять – её радушие лишь маска, прикрывающая холодность, заставившую закоченеть моё сердце.

И чем сильнее застывало сердце, тем яснее становился разум.

Мысли становились всё более чёткими, словно на спину плеснули жидким азотом. Мои рассуждения, моя логика, мой опыт лоб в лоб столкнулись с моими эмоциями. И эмоции тут же капитулировали, не дожидаясь исхода стычки.

Я опять оказался на грани недопонимания.

Мы с Минами Сагами не общаемся. Мы вообще друг друга не знаем.

Каков быстрейший путь понять человека, которого не знаешь?

Налепить на него ярлык.

Чтобы понять человека вроде меня, ей надо понять, к какой касте я отношусь. Ясен пень, это не только Сагами касается, но и всех прочих.

Перед тем, как хотя бы попытаться кого-то понять, они начинают с выяснения его группы, его места, его позиции, его титула. Будь то в школе или обществе, дело совершенно обычное, когда твои человеческие качества оценивают лишь по этим параметрам. В последнее время я о таком не слышал, но когда ищешь работу, тебя пропускают через фильтр слухов о правдоподобии твоей зачётной ведомости.

У меня совсем вылетело из головы, что Юигахама, хоть и может общаться с кем-то вне своей группы, изначально принадлежит к топовой касте класса и даже школы.

А теперь посмотрите на меня – я отношусь к самому дну. Юкиноситу в расчёт брать не будем, она вообще стоит вне каст. С первого же взгляда ясно, что Юигахама никогда не общается с такими, как я, за исключением какой-либо благотворительности.

Вот дерьмо… Ясно же было, что на таком известном фестивале фейерверков обязательно появятся старшеклассники из ближайших школ. Я был недостаточно внимателен.

Прямо как сборище домохозяек получается. Человек, с которым они пришли – признак их статуса. А одежда и сумочка – индикаторы богатства.

Будь на моём месте Хаяма, конечно же реакция была бы совсем другой. Они, быть может, смотрели бы на Юигахаму как на сегодняшнюю звезду. Но со мной её ждёт судилище.

Живи мы в каком ином мире, всё могло бы быть замечательно, только представьте. А наш мир – сплошная боль, потому что мы так равнодушны.

Я могу улыбаться, но пока я здесь, Юигахама будет выглядеть жалкой.

– Кажется, там очередь за якисобой, так что я пошёл туда.

– А, хорошо. Я скоро догоню.

В голосе Юигахамы явно звучало извинение. Я развернулся и быстро пошёл прочь. Чем скорее я уберу причины, по которым над ней могут смеяться, тем лучше. Я слышал, как сзади болтают Юигахама и Сагами, но не обращал на них внимания и не останавливался.

Ориентируясь по памяти и по запаху, я быстро нашёл прилавок с якисобой.

Пакет с лапшой, затянутый резинкой, под светом голых ламп почему-то пробудил мой аппетит.

Пока я расплачивался, подошла Юигахама.

– Извини, – сказала она немного неловко. Хотя ей не за что было извиняться. И потому я не знал, что ей ответить.

– …Яблоко в сахаре.

– А?

Глаза Юигахамы блеснули.

– Ты ведь хотела купить яблоко в сахаре, так?

– Д-да! Конечно! Я половину тебе отдам, Хикки!

– Я не хочу.

Ну да, я не бы прочь получить половинку яблока, если бы можно было разрезать его ножом. Но делить его, откусывая, это как-то, понимаете…

Как бы то ни было, всё должно быть по списку.

До начала фейерверка осталось совсем немного. Мне не надо было смотреть на часы, достаточно ощутить, как растёт волнение окружающих.

× × ×

Солнце наконец нырнуло в Токийский залив, и небо начала заливать тёмно-синяя тьма. Луна поднялась так высоко, как только могла, словно с нетерпением ожидая залпов фейерверков.

Главным местом парка сейчас была заполненная народом площадь, на которой выстроились ряды прилавков.

Все свободные места были застелены подстилками, на которых сидели люди. Они обменивались чашками сакэ, тут и там раздавались громкие крики, где-то вдалеке плакал ребёнок.

Для нас тут просто не было места.

Будь я один, быть может, мне удалось бы найти, где можно присесть и посмотреть фейерверк издалека. Но мы были вдвоём, а это уже другая история.

Мы решили всё-таки попробовать найти, где можно сесть вместе, потому что стоять всё время – это не вариант.

Подстилки, кстати, у нас не было, только газета. Я не мог позволить Юигахаме сесть прямо на землю, потому что она в юкате. Думал было пристроиться на скамейках поблизости, но таких умных оказалось много – свободных мест не осталось.

Податься некуда. В точности как школьное мероприятие для меня, да?

– Ого сколько народу, да? – Сказала Юигахама, напряжённо хохотнув. Вот это уж точно.

– Знай я заранее, как всё обернётся, прихватил бы подстилку.

– Ч-чёрт… Ты так сказал, будто это я виновата… Извини, я должна была предупредить, да?

– …Нет. Просто я к такому не привык, вот и не подумал. Моя вина.

Если бы я дал себе труд подумать, наверняка сумел бы предвидеть ситуацию. И теперь я был несколько подавлен собственной некомпетентностью.

Уверен, так называемые популярные могли бы быть очень внимательны к другим и хорошо подготовлены к подобным ситуациям. Умение разбираться с мелкими деталями куда важнее хорошей внешности.

К примеру, посылать искренние письма, проверять всё перед выходом или поддерживать интересный разговор в очереди.

…Э-э, что же это получается? Смахивает на сплошной головняк.

Если всё это нужно, чтобы быть популярным, лучше я останусь в тени. Серьёзно. И кстати, почему ухаживать всегда должен парень? Куда только равноправие полов девается?

…Стоп! А не потому ли они ухаживают, что они популярны?! Чёрт, какой пустой разговор. Но я всегда любил себя за то, что могу сказать такое.

Ну, вы понимаете. Разве не было бы ложью, если бы я заставил себя быть тем, кем обычно не являюсь?

Можно ли в самом деле назвать привязанность, которую ты заработал героическими усилиями, привязанностью к тебе самому, такому, какой ты есть на самом деле?

Не знаю, можно ли сказать, что ты всё ещё ты после того, как изменился так, чтобы иметь возможность любить и быть любимым. Если это то, что создано с помощью лжи и притворства, скорее всего, в конечном счёте тебя ждёт крах. А если в тебе изменилось что-то существенное, конечно же, ты уже не можешь назвать себя своим истинным «я».

Эти пронёсшиеся у меня в голове бесполезные мысли заставили меня устало вздохнуть. Придя в себя, я обнаружил, что невесть когда уткнулся взглядом под ноги, и поднял глаза.

И встретился взглядом с Юигахамой, которая молча пялилась на меня, разинув рот.

– Чего?..

– …Знаешь, Хикки, ты очень внимательный, да?

– А? Дура, что ли? Ещё какой внимательный. Как бы я иначе мог жить, абсолютно никого не беспокоя и никому не мешая?

Я ни с кем не разговариваю, иду позади остальных, а не рядом, избегаю приглашений, так что не путаю ничьи планы. Я такой мастер в этом плане, что легко мог бы выстрелить Шаром Духа.⁷⁰

– Ха-ха, да я не про то… Я имею в виду, ты, ну, добрый, да?

– Вот как? Хорошо, что ты заметила. Ты права, я добрый. Я через очень многое прошёл в жизни, но никогда никому не мстил. Будь я обычным человеком, миру уже пришёл бы конец. Так что смело можешь называть меня спасителем мира.

– Обычный человек не может разрушить мир! И ему не приходится проходить через очень многое!

Ого, да у неё здравомыслие прорезалось.

– Ну и ладно. Давай лучше туда пойдём, там вроде как посвободнее.

– Хорошо.

Мы пошли, но встретились с потоком людей, в последний момент пред началом фейерверка решивших сбегать к прилавку или в туалет.

В этой суматохе я словно плыл, проскальзывая в открывающиеся просветы.

Это уже стало привычкой. То есть, я хожу без лишнего шума.

Я непревзойдённый мастер в плане умения быть японцем, так что когда надо искать свободное место, такая толпа для меня не более, чем детская игра. Ха! Если речь о том, что идёт вразрез с тем, что все ожидают, я невероятно хорош! В конце концов, я всегда иду вразрез тенденциям мира, оставившего меня!

Я обходил накатывающиеся волны людей словно стоячие манекены. И только выйдя туда, где было посвободнее, сообразил, что Юигахама на такие фокусы не способна.

Чёрт, переборщил я с навыком, подумал я и обернулся, но беспокойство оказалось напрасно.

Юигахама проламывалась сквозь толпу, непрерывно извиняясь, «простите», «извините», «прошу прощения».

О, да её неугомонность просто потрясает…

– Что такое?

Добравшись до меня, она смущённо опустила голову.

– Ничего…

Ну, если подумать, к чему человек привык, в том он и хорош. Это не исключительная прерогатива Стелс-Хикки.

– Кажись, мы нашли местечко, где немного народу.

– А разве это не платная зона?..

Я огляделся и, конечно же, обнаружил натянутые жёлтые канаты, огораживающие зону.

Вся площадь окружена деревьями, и если сесть на обычное место, смотреть на фейерверки немного неудобно. Но эта платная зона располагалась на небольшом холме, и вид оттуда открывался отличный.

И её внимательно патрулировали охранники.

Если мы остановимся совсем рядом, нас точно отсюда прогонят.

– Наверно, надо поискать другое место…

Рядом с канатами народу было немного, так что я кивнул Юигахаме и двинулся вперёд.

– А-а? Это же Хикигая.

Тёмную синеву юкаты заполняла аура элегантности. И украшали лилии и осенние листья.

Эта юката красовалась на Харуно Юкиносите.

Харуно сидела в зоне, огороженной канатами.

Окружённая свитой, она чем-то напоминала императрицу, восседающую на троне.

× × ×

В семь сорок прозвучало объявление, что запланированное начало фестиваля фейерверков откладывается на десять минут.

Вспыхнули аплодисменты, где-то засвистели легковозбудимые типы. Будь они поближе, мне следовало бы надавать им по ушам. Процентов пятьдесят таких свистунов имеют наглость обычно прикидываться послушными, но в подобные моменты становятся шумными до невозможности.

Огороженная платная зона располагалась на склоне небольшого холма, обращённом к месту появления фейерверков. И потому деревья здесь совершенно не мешали смотреть.

Вообще-то, сюда пускали только по билетам, но по команде Харуно нас пропустили и так.

– Я здесь как заместитель отца. И это очень скучное дело. Очень хорошо, что ты появился, Хикигая.

– Понятно. Заместитель, да? Просто потрясающе.

Я нервно оглядывался, пропустив мимо ушей то, что она сказала в конце.

– Ху-ху, это место можно назвать VIP-ложей, – улыбнулась Харуно. – Просто так вы сюда бы не попали.

Она хвасталась с детской непосредственностью. Бывают случаи, когда неприкрытое хвастовство не заставляет тебя выглядеть высокомерным.

Думаю, такая её прямота непосредственно связана с харизмой. Ей хватило буквально несколько слов, «Прошу прощения, это мои друзья, они немного задержались», чтобы окружающие её люди отступили.

Более того, когда она велела нас пропустить, охрана безоговорочно послушалась, не требуя никаких подтверждений. Да уж, большие шишки – это нечто.

– Ого, да вы знаменитость… – Пробормотала Юигахама, вздыхая со странной смесью восхищения и ошарашенности.

– Ага, – фыркнула Харуно. – Ты ведь знаешь, чем занимается мой отец, да? Он весьма влиятелен, когда дело касается такого рода мероприятий.

– Префектурное собрание в самом деле так влиятельно в городе?

– О, да ты знаток. Ты и правда нечто, Хикигая. Но должна сказать, это влияние больше связано с делами корпорации, чем с префектурным собранием.

Насколько я помню, их корпорация работает в строительной индустрии. Если она связана с предприятиями коммунального обслуживания, ясен пень, влияние будет. На давних выборах подчёркивалась важность трёх вещей – фонд, реклама, кошельки. И полагаю, все они тут присутствуют. Кстати, всё это подразумевает деньги, можно сказать, реальные деньги. Ну, как три вещи для жены – «оплата», «готовка», «мама». Речь о свадебной церемонии или как?