Текст книги "ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

На сей раз, выполнять поставленную задачу напарники отправились на служебной «четырнадцатой». Сотрудники того отделения, где они имели честь быть накануне, получили четкие указания, что процедура допроса продолжится и на следующий день, поэтому преступник сидел уже в их ожидании, готовый покаяться в совершенном им убийстве жены.

Лишь только «опера» появились в комнате для допросов, он, опережая события, выражая полную готовность «раскрыться», заторопился заговорить первым, без ненужных никому предисловий:

– Я все обдумал, и готов рассказать, как убивал мою бедную жинку, изображая это в мельчайших подробностях.

– Давай, послушаем, что ты там на-придумывал, – усмехнулся Роман, желая узнать, что за мысли посетили того за прошедшую ночь.

– В общем так, – начал Станислав свой опечаленный монолог, уныло опустив книзу голову, – действительно, узнав, что супруга имеет полюбовника, я ударился безостановочно пить, не забывая разбавлять спиртные напитки конопляным отваром.

– То есть ты не курил траву, а запаривал ее что ли? – не смог не уточнить этот важный момент старший оперативник.

– Так и есть. Нас еще в армии этому научили, – полностью подтвердил эту новость рассказчик.

– Пусть будет так, но будем считать, что пока это к делу отношений иметь не будет. Давай «бомби» свои выдумки дальше.

– Дальше? Что ж, хорошо, я продолжу. Напившись до ума-помрачнения, я дождался жену с ее беспардонного рандеву. Лишь только Марина пересекла порог нашей квартиры, я завел ее в общую спальню, где у меня уже заранее был приготовлен кухонный нож, и стал наносить ей один за другим удары по телу – куда попадет. Она сначала отчаянно кричала, активно сопротивляясь, из-за чего в комнате и остался такой беспорядок. Постепенно силы ее покидали, и она ничего в округе не ощущала. Я же, вдоволь насладившись своей безудержной местью, решил покончить с ней – раз и навсегда – и перерезал ей горло. Далее я вызвал такси и, заплатив немного побольше денег водителю, вывез мертвое тело подальше от дома, чтобы, таким образом, отвести от себя страшные подозрения.

– Вывез куда? – спросил старший оперуполномоченный, сохраняя совершенно серьезным лицо, – В какое, конкретно, место?

– Да откуда ж я помню, – чуть не плача, отвечал Станислав, – таксист вез. Я лишь загружал, а затем выгружал.

– И он, вот так, прямо сразу, согласился помочь тебе избавиться от ненужного трупа? – ухмыляясь, опытный полицейский, выразил свое полное недоверие поведанному рассказу.

– Я же сказал, что я дал ему хорошие деньги, – настаивал на своей версии Глебов, насупив брови, и опустив книзу голову.

– Таксиста и номер машины, конечно же, ты не запомнил, и описать не сумеешь? – Роман задал еще один наводящий вопрос.

– Нет, – наполнив свои глаза солоноватой на вкус жидкостью, упрямо твердил отчаявшийся в своем страхе мужчина, – я же говорю, что пьяный был «в стельку».

– Тогда еще один немаловажный нюанс. В чем была одета твоя супруга на момент, когда ты ее вывозил?

– Точно не помню, – отвечал Глебов, не чувствуя в вопросе подвоха, – платье ее какое-то там, по-моему серое в яркий цветочек, а может и другое, говорю же: пьяный я был.

– Ладно, с этим все ясно, – решил оперативник закончить затянувшийся фарс, – твоя жена была полностью голой, а после того, как она умерла, ее еще и «трахнуть» успели.

В этот момент простой необразованный труженик, пусть и несколько вспыльчивый, но напрочь лишенный понятий о подобных вещах, удивленно вскинул на Кирова голову и, глядя ему прямо в глаза, с широко раскрытыми от удивления веками, уверенно произнес:

– Это нет… Это точно не я… На такое я не способен.

– Похоже на то, – согласился Киров, скрестив на груди свои руки, и дав знак Никите о том, что пришла пора начинать заполнять документы, с интересом спросил, – Ты лучше скажи нам: от кого ты узнал, что жена тебе изменяет?

– Да, от соседки – что из сорок четвертой квартиры, – с готовностью отвечал не закоренелый преступник, – от бабки девяностолетней. «Клавдей» зовут. Отчество кажется Сергеевна, а фамилию я не помню. Она мне и рассказала, что Марина себе полюбовника завела.

– Хорошо, – сказал Роман, удостоверившись, что все только-что сказанные слова записаны правильно и соответствуют тексту и, положив руку на плечо Глебова, виноватым голосом произнес, – Ты извини нас, Стас, если что случилось не так. Не виноват ты в убийстве своей законной супруги – это сделал кто-то другой. Отсидишь за наркотики: срок там намного меньше, а может получится получить только «условный». Ну все – долгих речей не люблю. Еще раз прости и – зла на нас не держи.

Закончив эту короткую речь, старший товарищ направился к двери, кивнув младшему следовать за собой. Обернувшись невольно в дверях, он увидел, как этот огромнейший здоровяк – почти великан, обливаясь слезами, молча рыдает и, как, при этом, энергично вздрагивают его мощные плечи.

Вот так, для невиновного в убийстве Глебовой человека, в принципе довольно благополучно, закончилась эта история. Но преступник еще не был найден, и предстояло очень много работы. Напарники, прекрасно это осознавая, направились опрашивать указанного Станиславом свидетеля. Днем проникнуть в подъезд всегда много проще, чем ночью. Не стал исключением и этот повторный случай. Зайдя в дом, где они успели побывать накануне, одновременно с какой-то торопившейся жительницей, оперативники сразу же направились к квартире номер сорок четыре.

Звонить пришлось продолжительно долго. Наконец дверь открыла знакомая им уже с прошлой ночи старушка, которая вежливо вопрошала:

– Вам чего, «милки», надо?

– Клавдия Сергеевна? – уточнил Киров.

– Совершенно правильно, – отвечала престарелая женщина, – но чем я могу вам служить?

– Мы из полиции, – разъяснил более опытный оперативник, – были здесь у вас накануне, и осматривали «Глебовскую» квартиру, – и желая расположить к себе хозяйку, добавил, – а Вы всем вот так спокойно дверь открываете?

– А чего мне бояться? – бойко вымолвила старушка, – Я свой век отжила. Сотый уже десяток идет. Давно уж пора на встречу с Господом Богом.

– Что ж Вы так пессимистично настроены? – вставил Бирюков и, понимая, что ему снова придется записывать, с интересом спросил, – А можно, раз уж без Вас мы никак не обойдемся, пройти к Вам в дом, чтобы заполнить там необходимые документы.

– Заходите, чего уже там, – согласилась престарелая бабка.

Двухкомнатная квартира, принадлежащая этой пожилой женщине, представляла собой склад всевозможных предметов, которыми было завалено все внутреннее пространство. Хоть кое-где, между ними, и существовал узкий проход, но в сущности приходилось продвигаться прямо по наваленным друг на друга вещам. «Пожила, чувствуется, старая бабка», – подумал про себя Бирюков, чуть не споткнувшись о скопившийся в проходе бывший в долгом употреблении хлам. Сыщики чуть-было не пожалели, что напросились в эти неприглядные помещения, больше похожие на мусорную помойку, где даже запах подтверждал создавшееся в самом начале первое впечатление, как, вдруг, обнаружилось, что в кухне есть стол с двумя стульями по бокам, возле которых имеется небольшое не загаженное пространство. Здесь и решили допросить свидетельницу по обстоятельствам интересующего оперативников дела.

– Клавдия Сергеевна, – начал более опытный сотрудник УГРО, – нам стало известно, что, якобы, Вы знаете о некоторых любовных связях Вашей соседки?

– Сказать знаете – это мало, – захихикала наблюдательная старая женщина, – я сама видела, как она к полюбовнику в машину садилась.

– А расскажите, пожалуйста, как это было? – вступил в беседу Никита, приготовившись заполнять протокол.

Киров, поскольку вопрос был поставлен правильно, не стал осаждать своего напарника – ни словом, ни взглядом, ни делом – напротив, кивнул головой в знак того, что полностью поддержал эту инициативу. Сам он отошел в сторону и встал возле окна, разглядывая прилегающую снаружи территорию дома. Как раз под ними внизу, располагался вход в подъезд многоэтажки с примыкающей к нему автомобильной дорогой, где на всей ее ширине было предусмотрено движение только в одну – любым направлением сторону.

Старушка, между тем, начала перечислять ставшими ей известными факты:

– Вот так, «милок», точно так же, как твой старшой, я люблю подолгу стоять у окна, любуясь открывающимся мне видом. Не удивительно, что мне становятся известны некоторые подробности из жизни жильцов нашего многоквартирного дома. Вот и Маринка – соседка, завела себе хахаля, и пока ее мужик на работе, он к ней на «свиданки» шныряет.

– То есть, – решил уточнить Никита, – этот любовник ездит к ней часто?

– Этого я не знаю, – с печалью в голосе развела руками хозяйка, – я видела его только раз, – и тут же, перешла на чуть слышимый шепот, – но точно знаю, что девка она – гулящая.

– Откуда такая уверенность?

– Да как не быть мне уверенной, – удивилась старушка, – ее, еще до замужества, по подъезду «таскали»: она же выросла здесь – у меня на глазах. Ведь это квартира ее родителей – царствие им небесное.

Тут она энергично перекрестилась и замолчала, словно забыв на секунду о том, что же здесь происходит. Новобранцу пришлось снова поставить ей свой вопрос:

– А вот тот любовник, про которого вы говорили: Вы его видели?

Да где ж, его увидишь-то, «мужичок» – сделала престарелая женщина свое лицо столь задумчивым, будто пытаясь вспомнить что-то очень забытое-важное, – он ведь в машине был и на улицу не выходил. Как подъехал – минуты не постоял – она к нему выбежала: вся расфуфыренная, да разодетая. Прыг в машину, и стали сразу же целоваться, – а он ей цветы. Вот за букетом-то я и не смогла его разглядеть, хотя на зрение до сих пор не жалуюсь.

– Ну а машина? – встрепенулся Бирюков, ухватившись за то, что зоркость допрашиваемую не подводила, – Какая была машина? Может номер запомнили?

– Нет уж, «сынок», отжила я свой век, где мне тут разбираться в машинах, их вон сколько стало, а раньше было только что: «Жигули», «Москвич», да еще, изредка, «Волга». Но эта точно ни какая из тех. А вот номер сказать могу: я его записала.

– Неужели? – резко обернувшись от взгляда в окно, спросил удивленным голосом Киров, – и каков же он, интересно?

Клавдия Сергеевна, встав со своего места, подошла к холодильнику, заглянула внутрь морозилки и, какое-то время порывшись внутри, извлекла на «свет Божий» небольшой клочок картонной бумаги, где поперек красовалась неровная надпись: «О245ГО50».

– А, номера подмосковные, – сделал Роман очевидное заключенье.

Оперативники не верили в такую удачу. Обычно никто не берет на себя труд что-либо запоминать, а тем более уж что-то записывать, но тут… Как говаривал, в свое время «Классик»: «Всегда есть человек, который что-нибудь видел, да слышал, осталось только его найти».

Быстренько закончив с оформлением документов, сыщики покинули эту ставшую очень вонючей квартиру, стараясь побыстрее оказаться на улице, где вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Время приближалось к одиннадцати часам наступившего дня, а Кирову еще по приказу «дорогого» начальства необходимо было явиться в суд, где будет решаться вопрос о заключении под стражу убийцы Алиева, «взятого» им двумя днями раньше. Наступил момент, когда опытному оперативнику необходимо было спасти еще одно разваливающееся не по его вине дело.

Глава X. Следующий труп

Напарники прибыли к зданию Федерального суда, как и водится, с небольшим опозданием. Роман, ничего не замечая вокруг, забежал внутрь, а новобранец остался ждать его в машине на улице. Заседание уже началось, но Кирова еще не приглашали. Пока-что происходила процедура оглашения материалов, согласно которым необходимо было, в обязательном порядке, содержать обвиняемого под стражей. Пришлось ждать еще минут двадцать, когда, в итоге, было изложено все, что удалось собрать в рамках расследования уголовного дела.

Наконец, в коридор выглянул пристав и негромко назвал фамилию оперативника. Сыщик зашел в зал судебных заседаний и предстал перед общим собранием. Судья была немолодая уже женщина, одетая в черную судейскую мантию. Она сидела на большом стуле, расположившись за широким длинным столом. Приятное ухоженное лицо ее выражало огромное недовольство. Алиев Ибрагим Тимурович, в девятнадцать лет успевший стать жестоким убийцей, сидел в металлической клетке и злобно улыбался, разглядывая выследившего его полицейского. Молодой симпатичный парень, с явными признаками принадлежности к кавказской национальности, своими черными глазами готов был насквозь «просверлить» ставшего ему недругом человека.

Закончив формальную часть, направленную на установление личности появившегося свидетеля, в качестве коего и был приглашен, собственно, Киров, и формальном ознакомлении его с правами, обязанностями и ответственностью, перешли к основной части допроса.

– Ответьте, пожалуйста, уважаемый свидетель, – вопрошала судья, не скрывая своего враждебного настроенья, – как так получилось, что у задержанного обнаружены очень значимые телесные повреждения? Он утверждает, что именно с их помощью вы «выбили» из него признательные показания, которые впоследствии записали в присутствии бесплатного адвоката, своим присутствием осуществляя на него психологическое давление. Когда же к нему явился защитник, нанятый его родными, то факты, предоставленные Алиевым следствию, кардинально сменились. Вам, надеюсь, известно, что доказательства, коими и является эти сведения, полученные незаконным путем, во всех случаях становятся недействительными?

– Конечно, Ваша Честь, мне все это отлично известно, – улыбаясь во весь рот, словно бы читая ребенку сказку, рассказывал опытный оперуполномоченный МУРа, – поэтому, поверьте мне на слово, я бы ни в коем случае не допустил чего-либо подобного. Про телесные повреждения могу сказать так: действительно, их причинил преступнику именно я. Однако случилось это не при озвученных Вами обстоятельствах, а при его непосредственном задержании, так-как он оказал мне активнейшее сопротивление, о чем, в деле, если Вы его изучали, имеется мой собственноручно-написанный рапорт. А если верить всему, что говорят наши убийцы, то тюрьмы скоро совсем опустеют и сажать будет некого.

– То есть, такое-вот у Вас виденье нашего правосудия? – нахмурив брови, нехотя бросила председательствующая (было очевидно, что у нее давно уже все решено).

– Да, такое. Преступник, да тем более, спокойно убивающий человека, должен сидеть за решеткой, а не разгуливать на свободе, – отчеканил сыщик свою давно устоявшуюся позицию.

– А как же презумпция невиновности? Про такое понятие Вы, наверно, не слышали? – злорадно усмехнувшись, настаивала судья, – В итоге я вынуждена постановить только-так: «отказать в аресте Алиева, в виду недостаточности данных, указывающих на его виновность». Собирайте доказательства господа полицейские, а потом уже милости просим – являйтесь-ка в суд и – не раньше. А пока-что все это преждевременно. Свидетель может считаться свободным.

Кирову словно бы плюнули в душу. Вся его работа, направленная на поимку преступника, ставшего жестоким убийцей, «полетела» насмарку. Ничего не замечая, и никого не различая, словно ветер, вылетел он на улицу. Только там смог остановиться – передохнуть и отдышаться. На небольшом отдалении, чуть в стороне, он заметил небольшую группу людей, с отличительными признаками – принадлежности к кавказской национальности. Разговаривая, они весело шутили и вели себя беспардонно. «Победу празднуют», – промелькнуло в голове у пристыженного оперативника.

Вдруг, его глаза будто бы обдало леденящим холодом. Один из кавказцев, одетый в дорогущий костюм, обернулся и одарил Романа взглядом, от которого у того «сжалось» и «наполнилось кровью» сердце. Это был заслуживший славу безжалостного и беспощадного бандита-убийцы – «законник» вор-рецидивист, по прозвищу – «Ашер». Мужчина достал из кармана небольшую записную книжку, что-то в ней написал и, вырвав листок, передал его одному из своих ближайших «шестерок». Все это он проделал злобно и презрительно улыбаясь.

Посланник незамедлительно бросился выполнять указание своего Босса и, приблизившись к сыщику, предъявил ему записку, продолжая удерживать ее крепко в руках. Волей-неволей Кирову пришлось прочитать, что там значилось:

1 000 000 $

7 дней

Убедившись, что Роман внимательно ознакомился с содержанием этого маленького, но содержательного, «документа», гонец скомкал его и, спрятав в карман, направился в сторону своих, которые, глядя на Кирова, нагло и беззаботно смеялись.

Даже у опытных «прошедших огонь и воду» оперативников бывает такое чувство, будто его прилюдно «обливают дерьмом». С одной стороны злость раздирала душу этого человека – с другой – он прекрасно осознавал, что сделать в этой ситуации ничего не сумеет, а только опозорится еще больше. Кроме того, ему не давало покоя содержание этой записки. Там было скрытно, но четко указано, что если, в течении семи дней, он не соберет для Ашера, паче-чаяний, оказавшегося отцом Алиева, деньги, в сумме одного миллиона долларов, то на него начнется самая настоящая охота, и никто, и ничто уже не сможет его уберечь от жуткой и страшной участи.

Словно побитая палкой собака, старший оперуполномоченный поплелся к машине, где его преданно ожидал молодой лейтенант. Видя состоянье Романа, тот осторожно спросил:

– Проблемы?

– Тебя это никак не касается, – хмуро отрезал старший товарищ, трясущимися руками пытаясь вставить ключ в замок зажигания, что получалось у него с невероятным трудом.

– Садись-ка за руль, – обращаясь к новобранцу уже более дружелюбно, произнес раздосадованный Роман, – а то еще разобьемся. Я что-то не в форме.

Напарники поменялись местами. В этот момент им на радиостанцию поступил вызов дежурного:

– Пятьсот тридцать первый. Прием.

– На приеме, – ответил Роман, беря в руку переговорное устройство автомобиля.

– В Царицынском заповеднике обнаружен еще один труп, – последовало четкое указанье, – необходимо выдвигаться туда. Дело поручено вам, так что дерзайте.

– Пока мы там будем работать, пробей номерок машины О245ГО50, – предложил Киров дежурному и, считая на том связь оконченной, произнес, – передачу закончил.

Сослуживцы внимательно посмотрели в глаза друг у друга и, одновременно печально вздохнув, направили свой автотранспорт в южную часть мегаполиса. Добрались они сравнительно быстро – за каких-то неполных сорок минут. По пути успели запастись гамбургерами и горячими питательными напитками.

Новый труп находился почти в том самом месте, что и тот, что был накануне. Единственное, расстояние между ними было метров около ста. На этот раз, осмотр тела производил другой эксперт-криминалист, уже сотрудник-мужчина, находящийся в чине майора. Подойдя к нему, Киров пережевывая слоеную пищу и, запивая ее ароматным кофе, машинально спросил:

– А где у вас та девушка, что была здесь намедни?

– Не знаю, – сухо ответил специалист, – Федосеева сегодня не пришла на работу.

– А по комплекции она точь в точь похожа на жертву, – вдруг, – ни с того, ни с сего – «выпалил» Бирюков, не рискнувший перекусить в этом ужасном и жутком месте, посчитав целесообразным отложить это занятие на потом.

Оба старших товарища невольно взглянули на говорившего. Действительно, хоть тело и было изуродовано до неузнаваемости сильно, вплоть до того, что даже капиллярные узоры на подушечках пальцев были повреждены – скорее всего – чтобы, вероятность установить, в этот раз, личность убитой оказалась бы невозможной. Не смотря на эти предпринятые маньяком меры предосторожности, определенное сходство с полицейской-экспертом все же прослеживалось.

– Что есть по делу? – желая побыстрее разделаться с установлением возможных следов, вопрошал оперативник-майор.

– По делу, – начал давать описанье криминалист, методично перечисляя установленные им факты, – девушка обнаружена, лежащей на левом боку – уткнувшись своим лицом в землю. При переворачивании определить очертания не представляется возможным, потому что оно сильно изрезано острым предметом, предположительно медицинским скальпелем, и превращено в одну сплошную кожную рану. На плече имеется татуировка четырех букв, но и она имеет сильные повреждения. Однако с применением специальных приборов, в привычных для подобных действий условиях, есть вероятность восстановить ее целостность, но это будет сделано гораздо позднее. Тело имеет многочисленные резанные ранения, приносившие жертве страдания, но не являющиеся основной причиной наступления смерти. Умерла мученица только после того, как ей перерезали две сонных артерии – с той и другой стороны. Могу предположить, что до этого момента жертва все время находилась в сознании…

– Путем введения ей в кровь препарата, носящего названье: «Адреналин», – договорил за специалиста Роман.

– Совершенно верно, – согласился тот, утвердительно кивнув головой, – но окончательный результат станет известен только после проведения вскрытия. Убита она была не здесь. В это место тело было перемещено уже после наступления смерти. Это следует из отсутствия обильного крове-выделения по периметру нахождения трупа, а также наличия мужских отпечатков обуви сорок третьего размера, идентичных обнаруженным ранее, которые тянутся сюда от небольшого местечка в лесу, где оставалась на стоянке машина. Труп скорее всего был принесен на руках одним человеком, согласно комплекции жертвы, обладающего огромной физической силой. По пальчикам, как вы уже поняли, мы ничего определить не сумеем. Пока, ребятки, это все, что я могу вам сообщить. Все остальное будет изложено в экспертизах. От себя могу лишь добавить, что здесь действует кто-то, хорошо знакомый с нашими методами построения сыска, всеми силами старающийся, как можно лучше запутать следы.

– Спасибо хоть бы на этом, – поблагодарил опытный сыщик, внимательно осматривая тело погибшей. – А ведь, действительно, она, по телосложению, точь в точь, как та девушка, что была здесь накануне: и строение тела, и голова, и волосы, и ушки – опять же. Определенно надо проверять адрес, где она проживала.

Узнав через местную дежурную часть местожительства Федосеевой, напарники отправились его навестить. Прибыв к ее дому, они обнаружили – уже знаменитую – кустарниковую аллею, через которую проходил узкий асфальтированный тротуар.

– Да, – едва сдерживая смех, произнес старший товарищ, – здесь будет, где поискать. Однако мы начнем сначала с квартиры.

Поднявшись на нужный этаж, сослуживцы поняли, что в квартиру им проникнуть – ну, никак – не получится, так-как путь им преградила металлическая прочная дверь. На звонки и громкие стуки никто не реагировал. Роман, столкнувшись с неразрешимой, в данных условиях, сложной проблемой, позвонил руководству и, кратко объяснив ситуацию, попросил, чтобы к ним прислали на помощь «спецов» с инструментами.

Ждать пришлось около часа. Наконец прибыли подготовленные бойцы СОБРа, сразу же перешедшие к делу. Прежде чем направить их в адрес, спецназовцам разъяснили ситуацию, и повторной инструкции для них не потребовалось. С помощью дрели, болгарки и других нехитрых приспособлений, они освободили от замков основной корпус препятствия, преграждающего вход в интересующую квартиру. Когда все было готово, приведя, на всякий случай, оружие в боевую готовность, полицейские принялись обследовать жилье изнутри. Неудивительно, что в одной из комнат, ими были обнаружены следы жестокого безжалостного убийства.

Доложив руководству об ужасной находке, сыщики принялись проводить поквартирный обход всего дома, оставив осмотр основного места событий, а также обнаружение возможных следов преступления, на долю оперативно-следственной группы.

В то же самое время, Кравцов, направляя сотрудников исследовать местожительства Федосеевой, ненадолго задумался. «Неужели в таком мегаполисе, каким является город Москва, никто и ничего так и не видел»? – размышлял он про-себя. Машинально он стал пролистывать в установленном в его кабинете компьютере оперативную сводку за истекшие сутки. Как нетрудно догадаться, его скрупулезность была награждена по достоинству: он наткнулся на весьма необычное сообщение, прошедшее именно в том районе, где проживала девушка-криминалист, да и переданный анонимом адрес тоже вроде бы соответствовал. Основная часть текста содержала дословно следующее: «Здесь. Сейчас. Человек, с тыквой на голове, загрузил в свою машину какое-то тело».

Посмотрев на то, какое решение было в связи с этим принято, Виктор Иванович ужаснулся – материал был отправлен «пылиться» на архивные полки. Он немедленно стал названивать в тот отдел, через который прошла эта печальная информация. Время было послеобеденное, и старая дежурная смена давно поменялась. Стоило большого труда разъяснить, что именно ему требуется. Только после того, как он высказал руководству «земельников» все то, что о нем думает и предполагает (что, в принципе, для них не явилось удивительным, так-как подобные нелицеприятные высказывания им приходилось выслушивать зачастую), начались уже какие-то там «телодвижения». Начальнику «убойного» отдела МУРа пришлось ждать еще более полутора часа, прежде чем нашли старого дежурного, и представилась возможность с ним пообщаться.

С помощью телефонной связи он объяснил, что сообщение поступило уже после двух часов ночи, скорее всего от мальчика, подросткового возраста. Как и полагается, он выслал на место патруль, но те при осмотре территории ничего подозрительного не обнаружили, поэтому и было принято такое решение, предположив, что кто-то просто балует со связью.

Дальше разговаривать было бесполезно, так-как каждый действует сообразно, предписанной только ему инструкцией, поэтому подполковник, узнав все, что ему было нужно, счел необходимым передать эти сведения своим подчиненным сотрудникам – Кирову и его молодому напарнику. «Ищем юношу лет с тринадцати до семнадцати. Возможно, он что-то знает», – было принято двумя разновозрастными напарниками.

– Задача, – недовольно высказался Роман. – Нашел нам работки начальник, хотя даже если мы и найдем этого парня, он все равно, вряд ли чего, сможет сказать больше того, что уже сообщил, но как говорят: «против ветра ссать – все равно будешь битый». Так что «убьем» сегодня день на поиски того малолетки.

Бирюков ничего ему не ответил, по причине своей слабой осведомленности обо всех оперативных примочках. Он готов был выполнять все, что только ему не укажут. Не удивительно, что поквартирный обход этого дома занял всю оставшуюся часть трудового бесплодного дня. Время близилось к вечернему совещанию, поэтому напарники, так и не достигнув никаких результатов, закончили это бесперспективное времяпрепровождение.

– По большому счету, – сказал под-конец старший товарищ, значительно устав «стаптывать каблуки» от «вышагиваний» по подъездам, – если бы этот юнец желал «засветится», то он бы обязательно представился еще при передаче своего сообщения. Он же, поставив нас в известность о происходящих на его глазах странных событиях, сам же непременно решил оставаться инкогнито. Я не думаю, что он когда-нибудь передумает. Так-что не будем здесь «околачивать груши», а поехали послушаем, что нам еще скажет наше дорогое начальство. Наверное уже и экспертизы готовы.

– Полностью соглашусь с твоим мнением, – высказал свое отношение Бирюков, также «валившийся с ног» от усталости.

Глава XI. Засада

В зал для заседаний, представлявший собой довольно просторный вместительный кабинет, где в одной части, на небольшом возвышении, располагался длинный стол и приставленная к нему трибуна, напротив которых размещались расставленные рядами стулья, напарники прибыли, как раз к восьми часам вечера. Там был собран весь не задействованный на службе оперативный состав, включающий в себя, кроме «убойников», и другие направления деятельности. Кравцов взял небольшую паузу: ему требовалось время, чтобы изучить поступившие только-что материалы. Этот промежуток решено было «забить» выступлением профессора психологии. Он должен был довести до личного состава психологический портрет предполагаемого убийцы.

На вид этот невысокий, чуть более ста шестидесяти сантиметров в высоту, мужчина был похож на самого обыкновенного сотрудника научно-преподавательской сферы. Его не в меру располневшая фигура, была одета в дорогой костюм «Тройку» темно-серого цвета. Не смотря на свою тучность, он был довольно подвижен, и во время проведения лекции предпочитал не сидеть, а вышагивать из стороны в сторону. Верхняя часть головы, в силу возраста, явно перевалившего за пятьдесят лет, давно уже облысела. На лице присутствовала седеющая аккуратно-подстриженная бородка. «Живые» серо-зеленые глаза ученного выражали невероятный аналитический ум, проницательность и эрудированность. Во взгляде «читались»: рассудительность, значимость собственной персоны и какая-то даже жеманность.

Начал он с того, что посчитал нужным представиться:

– Я, профессор психологии: Семенов Павел Харитонович.

Далее ученый муж перешел к основной части своего просветительского повествования:

– Мне поручено, вместе с вами, построить психологический портрет предполагаемого преступника. Как, надеюсь, всем вам должно быть известно, есть три основные догмы, направленные на поимку маньяка. Во-первых: установление, что, конкретно, им движет: жажда ли власти, превосходство над кем-то, созерцание мучений и страданий убиваемой жертвы? Во-вторых: необходимо думать также, как он. Ну, и в-третьих: внимательно изучать, как он ведет себя на месте происшествия. Из всех сделанных мной наблюдений и изученных материалов следует, что мы имеем дело с человеком, в обычной жизни являющимся совершенно нормальным. Он легко может пройти любой психологический тест и никак не проявит своей истиной сущности. Для того, чтобы он превратился в безжалостного убийцу, нужен некий катализатор, воздействующий на его некогда травмированную нервную систему.

– А что должно двигать им в нашем случае? – внезапно, не вставая со своего места, и не спрашивая разрешения, спросил Бирюков.

Все, впереди сидящие, оглянулись на него и зашушукались, не понимая, как это какому-то там новобранцу, в сплоченной семье оперативников, вдруг, пришла в голову мысль нарушить установленный процедурный регламент. Так же посчитали и сидящие сзади. Ученый, муж между тем, не обратил на эту вольность никакого внимания и спокойно ответил на поставленный ему уместный вопрос:

– Здесь сказать, однозначно, довольно трудно. Однако, наиболее вероятно, что будучи еще в детском возрасте, либо же в ранней юности, этот человек получил какую-то довольно значительную психологическую травму. Должно быть предвестником этому стал уход из семьи одного из его родителей – скорее всего отца. Мать же, считая, что виновником всех ее бед явился ребенок, похожий на предавшего ее неверного супруга и, обязательно, равный ему по полу, вымещала на нем всю скопившуюся в ней ненависть. Делала она это, скорее всего, с невероятной жестокостью, безжалостностью и бессердечностью, на подсознательном уровне воспитав в своем сыне точно такие же качества. Возьму на себя смелость предположить, что эта женщина была довольно полной, так-как, в выборе своих жертв, у маньяка – это является не маловажным, а возможно и направляющим признаком.