Текст книги "ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Звони еще, – торопил Киров, теряя терпение.

Когда и на это, более продолжительное и настойчивое надавливание, не последовало никакой адекватной реакции, Роман не удержался и, в силу своего вздорного «взрывного» характера, стал энергично стучать в деревянную дверь, поставленную еще в Советские времена. Он «тарабанил» с такой силой, что недовольные соседи стали высовываться из своих жилых помещений, чтобы высказать свои претензии тем, кто посмел устроить ужаснейший грохот, больше походивший на нежданно начавшееся вавилонское столпотворение. Увидев людей в полицейских мундирах, раздосадованные они удалялись, как водится в аналогичных этому случаях, проклиная существующий в России режим и все правоохранительные органы вместе взятые.

Одна только бабка, по возрасту – «божий одуванчик» – и явно достигшая девяностолетнего возраста, не смогла устоять от того, чтобы не пообщаться с сотрудниками московской полиции. Худая до такой степени, что было удивительно, в чем только душа ее держится, она довольно свободно передвигалась, демонстрируя необычайную ловкость и завидно-удивительное жизнелюбие.

– Вы чего, сынки, расшумелись? – обратилась она к полицейским.

– Нам бы, бабушка, узнать: есть ли кто внутри этой квартиры? – вежливо обратился Роман к вышедшей в подъезд представительнице, указывая рукой на Глебовское жилище.

– А чего, милок, узнавать? «Стаська» там, Глебов – пьяный. У него два дни, как жена куда-то пропала. Он думает у полюбовника – вот и «нажрался», как та свинья. Его теперь из и пушки не разбудить.

– Действительно? – попытался изобразить удивление старший оперуполномоченный, но тут же с уверенностью поправился, – Не переживайте, сейчас добудимся.

Тут он обратился к своему напарнику и произнес:

– Никита, а ну подсоби. Не бойся, законом это действие предусмотрено.

Бирюков, будучи в подобных ситуациях уже неоднократно, сразу же понял, что конкретно от него в этом случае требуется и, сцепившись с Романом обеими руками, плотно прижав свое левое плечо к его правому, не смотря на протесты представителя следственного комитета, молодого худощавого лейтенанта высокого роста, одетого в форменный холеный мундир, создали «фигуру», которой обычно принято вышибать непрочные дверные преграды. Как следует разбежавшись, они, словно клин, бросились на хрупкое еле «живое» препятствие. Не прочный старый деревянный «барьер» не выдержал такого мощного титанического воздействия и тут же слетел с хлипких петель, тем паче, что он открывался вовнутрь.

– Милости просим, – съехидничал Киров, поднимаясь с напольного покрытия этой квартиры, куда вместе с напарником пролетел по инерции, – можете заходить не стесняясь, и заметьте на совершенно узаконенных основаниях, так как мы можем отчетливо полагать, что здесь совершено особо-тяжкое преступление.

Осматривая внутренние помещения, сотрудники правоохранительных органов установили, что жилплощадь содержит в себе: три комнаты, кухню, прихожую и раздельный санузел. В одной небольшой комнатушке спал восьмилетний ребенок. Вторая, используемая под зал, была пустой, а третья привлекла к себе всеобщее пристальное внимание. Похоже, что это была спальня родителей. Судя по всему, здесь бушевали не шуточные ужасные страсти. Создавалось впечатление, что когда по Руси проходил Мамай, он оставил после себя, гораздо меньшие разрушения.

Ни один из находившихся внутри предметов недорогой неказистой мебели не смог сохранить своей целостности. Двуспальная кровать, стол, стулья и даже комод с телевизором были разломаны и в беспорядке валялись по комнате. Носимые женские вещи порваны и в точности также разбросаны по всему небольшому периметру. Все указывало на имевшиеся здесь следы отчаянной и неравной борьбы. Это также подтверждалось многочисленными бурыми пятнами, обагрившими место чудовищного поединка, и свидетельствовавшими, что здесь вполне реально происходила битва за жизнь.

Хозяин квартиры был обнаружен в ванной комнате, где находился в абсолютно невменяемом состоянии. Он лежал внутри пустой ванны, полностью одетый в домашние вещи, и был настолько пьян, что не реагировал даже на энергичные попытки легкой непродолжительной встряски. Ответственность за эту операцию взял на себя комитетчик, но очень скоро он убедился, что приведение в чувство Глебова Станислава – это отнюдь не прямая его задача, так-как он совершенно бессилен, в решении этой трудной проблемы.

– Приглашайте сюда сотрудников ПДН, – отдал он распоряжение находящемуся с ними самому молодому сотруднику, – пусть они занимаются изъятием мальчика, папой же займемся мы сами, здесь находящиеся.

Не трудно догадаться, что эта команда касалась Никиты. Он отошел чуть в сторону и позвонил в дежурную часть Управления.

– Дежурный, слушаю, – ответили с той стороны телефонной связи.

– Это Бирюков.

– Какой еще к «херам» Бирюков? – послышался грубый голос дежурного, очевидно, находящегося в сильно «загруженном» состоянии.

– Новый сотрудник, – и чтобы быстрее дать почувствовать связку, кто взял на себя смелость беспокоить «дежурку», добавил, – напарник Кирова Ромы. Нам нужен сотрудник службы по делам несовершеннолетних.

– Понял, ждите, – и связь сразу же прервалась, так как с той стороны повесили трубку.

В это время, сам упомянутый новобранцем оперативник, вдоволь насмотревшись на представшую перед его глазами картину в спальной комнате этой квартиры, предоставил проявить свои профессиональные возможности эксперту-криминалисту. Он же, уже точно не сомневаясь, что здесь могло бы случиться, бросился в ванну, где находился в бесчувственном состоянии хозяин квартиры. Убедившись, что методы представителя следственного комитета не эффективны, а главное, не приносят никаких действенных результатов, он вежливо попросил его отойти чуть подальше, сам же запершись изнутри, остался наедине с пьяным Глебовым.

По доносившимся далее звукам, напоминающим постукивание колотушки во время взбивания мяса, сопровождающимся легким кряхтением, все присутствующие в жилище сразу же предположили, что оживление, напротив, может закончиться умерщвлением. Действительно, в своем гневе Киров был жесток и неутомим, яростно избивая главного подозреваемого, желая побыстрее услышать, как он признается в своих ужасающих зверствах. К реальности его смог вернуть и остановить от жестокого избиения, только, настойчивый стук в дверь ванной комнаты. При чем, как он понял, стучал не кто-то один, а сразу несколько человек, готовые «вынести» преграду из дверного проема.

Взглянув на избитого в гневе мужчину, полицейский сам от вида его ужаснулся. Лицо Станислава было измочалено в кровь, а на теле образовались огромные гематомы. Открывая дверь в ванну, оперативник упустил из виду и не заметил, что хозяин квартиры, пришедший от побоев в себя, и воспользовавшийся предоставленной ему передышкой, не помня себя от охватившей его ослепляющей ярости и выпитого спиртного, тут же бросился на своего неожиданного обидчика.

Когда дверной проем приоткрылся, взору участников следственной группы, предстала следующая неописуемая картина. Глебов с полностью расквашенной окровавленной физиономией, обхватил сзади шею противника одной из тех «мертвых» хваток, от которых невозможно освободиться, и нешуточно пытался лишить его жизни. Убедившись, что все видят это нападение, совершаемое на сотрудника правоохранительных органов, Роман попытался провести освобождающийся прием. Топнув твердым каблуком по ступне нападавшего, он схватил его правую руку, проводившую удушение, своей левой ладонью за запястье, стаскивая его вниз, а правой, одновременно, нажимая на локоть одноименной руки, надавливая вверх, пустив, таким образом, конечность неприятеля на излом.

Обычно, это нехитрое действие приносило безоговорочный результат, но в этот раз обезумивший Глебов, совершенно не чувствующий ни страха, ни боли, никак не реагировал на попытки соперника освободится, продолжая безжалостно сдавливать его горло. Только сейчас Роману суждено было понять, что он попал в одно из самых безвыходных положений, когда-либо случавшихся в его жизни. В последней попытке вырваться из цепких объятий своего неприятеля, Киров двумя ладонями обхватил давящее ему на горло предплечье, лишь на мгновенье ослабив давление. Далее он, собрав воедино все свои силы, сделал отчаянный рывок, направляясь вперед, и вырываясь из узкой ванной в более просторный коридор этой квартиры. Там он повалился вместе с недоброжелателем на пол, плюхнувшись лицом вниз и только с помощью одновременно навалившихся на Глебова остальных сотрудников группы, включая и комитетчика, сумел выбраться из смертельно-удушающего захвата.

К хозяину квартиры тут же применили наручники, но и они не смогли сдержать его «озверевшего» необузданного полупьяного поведения. Он встал на ноги и стал пытаться пинать всех и каждого. Пришлось эксперту-криминалисту пожертвовать свой рабочий «Скотч» для того, чтобы полностью обездвижить этого дебошира.

Глава VI. Подозреваемый

Кроме того, чтобы привести в чувство хозяина этой квартиры, для осмотра места происшествия требовалось наличие понятых. В такое время найти их, в городских условиях, довольно проблематично: люди и так неохотно идут на сотрудничество с полицией, а ночью вообще, не стесняясь, и матом посылают куда-только можно подальше. Однако сложившаяся практика такова, что хоть процессуальная процедура и допускает, что при наличии проведения фото– и видеосъемки допускается отсутствие посторонних лиц, но, для наиболее эффективного закрепления доказательств, наличие живых людей никогда не оказалось бы лишним.

Поэтому, лишь только следственно-оперативная группа определилась с приоритетами, как встал этот довольно немаловажный вопрос. Решить его, вначале, хотели поручить молодому младшему лейтенанту, но, на его счастье, в это же время прибыли на подмогу сотрудники местного отделенья, в составе представителя подразделения по делам несовершеннолетних – молодой красивой, с отлично сложенной фигурой – девушки-капитана, а также дежурный «Сережа» не поленился передать «земельникам», чтобы те прислали и местного участкового – пожилого отличающегося умеренной полнотой майора, в возрасте, перевалившим за сорок. Как нетрудно предположить, именно на его плечи и легла ответственность по нахождению и предоставлению понятых.

Получив эту несложную для него задачу, он, не торопясь, удалился и вернулся обратно только-лишь через двадцать минут. Даже для такого опытного сотрудника задача оказалась несколько затруднительной, но, вполне, выполнимой. Он привел двух супругов-пенсионеров, проживающих, как он уведомил, в соседнем подъезде. Оказалось, что этих людей офицер периодически использовал в помощь, для таких и подобных им целей, поэтому они безропотно согласились на его предложение. Единственное, что вызвало эту задержку, так это в силу своего возраста, старички потратили много времени на одевание.

Собрать всех участников этого необходимого действия удалось только к рассвету. Стрелки часов к тому времени уверенно приближались к пяти часам наступившего утра, и наконец-то общий процесс сдвинулся с места. Девушка с ПДН-а, тем временем занималась малолетним ребенком, разбудив, она начала собирать его в специальное детское учреждение. Следователь Следственного комитета, убедившись, что все проходит согласно установленных им приоритетов, принялся протоколировать осмотр этой квартиры.

Пока он подробно описывал интересующее жилище, где главной составляющей, конечно же, являлась спальная комната обоих родителей, Бирюков, исполняя поручение старшего сотоварища, разбирал обувь хозяина. Вдруг, к неописуемой своей радости, он нашел грубый ботинок – рисунком подошвы – полностью совпадающий с отпечатком, оставленном в месте обнаружения трупа изуродованной жестоким образом женщины. Сорок третий размер также соответствовал изъятому следу. Сияя от счастья, новобранец поспешил показать находку своему мудрому и опытному наставнику.

– Молодец, – похвалил тот напарника, вполне разделив его настроение, но, тут же, сведя к переносице брови, нахмурился и указал, – находка разумеется ценная, но этого не достаточно. Если ты помнишь, у нас имеется отпечаток только одного левого предмета подобной обуви, а этот же, в свою очередь, правый, и если их придется сличать, то естественно, они полностью не совпадут, так что давай продолжай свои поиски, и хоть из-под земли, но пару достань.

Отдав четкое указание Бирюкову, сам зрелый оперативник подошел к комитетчику и показал ему эту находку, не забыв пояснить, что она является подобной обнаруженного в Царицынском заповеднике следа.

– Отлично, – не выражая, при том, никаких эмоций согласился следователь СК, продолжая активно заполнять документы, – надо ботинок внести в протокол, и приобщить его, как вещь-док, но было бы неплохо найти и второй.

– Уже занимаемся, – подтвердил оперативный сотрудник, что такое важное обстоятельство не осталось без его пристального внимания и, тут же, задал вопрос, «подпирающий» сам-собой. – Как думаешь, он?

– Похоже на это, – не стал отрицать представитель Следственного комитета.

– Тогда надо его арестовывать, – изображая яростный гнев, высказал Киров очевидную мысль, – а то «свалит» куда-нибудь, и «ищи-свищи» его по стране, а он успеет «раствориться», словно он вольный ветер в том самом поле.

– Нет, – возразил молодой лейтенант, стараясь не глядеть оппоненту в глаза, уставившись, для наглядности, в свой протокол, – для ареста пока нет никаких оснований. Необходимо в срочном порядке добыть его искреннее признание, или хотя бы положительные результаты заключения экспертизы, определенно, указывающие на полное совпадение крови и обуви.

– А нападение на сотрудника правоохранительных органов? – настаивал Роман на своем жестком мнении, – это что, так и оставить?

– Ну, не мне тебе объяснять, – четко придерживался своей позиции бюрократический комитетчик, – это вообще «опера» из полнейшей утопии, – мы и дело-то возбудим не раньше, чем через месяц и то, только после того, как будет с точностью установлена тяжесть причиненного вреда твоему здоровью. Так-что работайте пока с ним поактивнее, получайте признание, а потом поговорим об аресте, или хотя бы о задержании.

– Ну, что же, посмотрим, – полушепотом «бросил» оперуполномоченный, отходя от комитетчика в сторону.

Он прекрасно понимал, что, судя по пьяному виду подозреваемого, обстоятельно поговорить с ним получиться никак не раньше, чем ближе к вечеру. «И неизвестно еще, что он там «петь» станет? А держать его столько времени в каком бы то ни-было отделении, без оформления сопроводительных документов, никто и никогда не решится», – уже про-себя прикидывал Киров.

Тут ему пришла в голову какая-то удачная мысль, и он самым активнейшим образом включился в осмотр комнаты хозяев квартиры, где особое внимание уделял предметам личного обихода Глебова Станислава. Он так увлекся своей плодотворной работой, что, в конечном итоге, его усилия увенчались успехом. В нагрудном кармане, одной из рубашек мужского предмета одежды, в своем множестве разбросанных на полу, на глазах у следственной группы и, конечно же, двоих очевидцев, так чтобы они отчетливо это видели, опытный «опер», вдруг, обнаружил… Что бы вы первым делом подумали? Конечно же, целлофановый пакет, имеющий размеры пятнадцать сантиметров на сто пятьдесят миллиметров, до своей половины наполненный растительным веществом зеленоватой расцветки.

Бирюков, услышав из коридора об этой находке, машинально оставил свои поиски, направленные на обнаружение второго ботинка, которые пока никаких результатов не дали, и заглянул в комнату, где разворачивались основные захватывающие интересом события. Его удивительно поразило, что найденный, среди вещей пьяного Глебова, полиэтиленовый предмет полностью совпадает с тем, что был, накануне, презентован его наставнику Кирову наркоторговцем по имени Павел Прокопьевич. Только количество «марихуаны» в нем значительно поубавилось.

Никита был поражен таким неблаговидным поступком своего руководителя и напарника, ведь у него не оставалось и тени сомнения, что это именно он подбросил подозреваемому злосчастный пакет. Работая первый день в уголовном розыске, он уже смог стать свидетелем такого «бессовестно-беспредельного» подхода к общему делу. В этот миг глаза двух сослуживцев встретились, и в метающем «молнии» взгляде Романа, он смог прочесть только одно: «Молчи! Потом все разъясню». Вслух же он спокойно промолвил:

– Что, Никита, второй ботинок нашел? Так давай нам его, пока протокол не закончен.

– Нет, – делая смущенным лицо, отвечал стыдливый воспитанник, – пока еще не обнаружил.

– А чего тогда встал? – язвительно заметил наставник, – Или ты, может, думаешь мы тут весь день «куковать» будем, пока ты в трех березах блуждаешь? Иди занимайся тем, что тебе поручили и, пожалуйста, делай это основательно, и не отвлекаясь. Нам сегодня предстоит еще очень много интересной работы.

Новобранец сморщил лицо, будто бы откусил кислого яблока, но промолчал и пошел исполнять данное ему указание. Ботинок он нашел, уже к самому концу следственных действий. Он беспардонно валялся в комнате малыша под кроватью. Самого же ребенка, на тот момент, уже увезли из этой квартиры. Бирюков предъявил его на всеобщее обозрение, когда следователь уже практически закончил свой протокол. Тот чертыхнулся, так-как ему пришлось вносить в документ изменения, ведь эта оплошность, как то должно быть известно, никогда не приветствовалось, со стороны вышестоящих и надзирательных органов.

Хозяин жилища, ополоумев от беспробудного пьянства, сидел в коридоре, вращая по сторонам обезумившими глаза. Он никак не мог взять себе в толк: чего все эти люди делают в его доме? Подписывать документ он, естественно, отказался, о чем была сделана соответствующая заметка, засвидетельствованная подписями всех присутствующих и, разумеется, понятых.

Процедура оказалась настолько долгой, что ее закончили только к девяти часам наступившего утра. В сопровождении участкового, следственно-оперативная группа с «Петровки» прибыла в местное отделение полиции, где отксерокопировав собранные материалы, передали их в дежурную часть вместе с Глебовым, не забыв, и обнаруженную у того в доме, «марихуану», предоставив, тем самым, «земельникам» самим решить вопрос с его задержанием.

Далее все отправились по своим подразделениям, чтобы сделать доклад о проделанной за ночь работе. Не заходя в здание своего Управления Киров и Бирюков решили поговорить, как говорят: «Без свидетелей».

– Я так понимаю, ты мне хочешь что-то сказать? – начал этот нелегкий разговор старший товарищ.

– Да, – не стал скрывать своего негодования юный еще новобранец, – я думал, мы защищаем закон, а что же вылезло на поверку?

– Ну и что же, по твоему, вышло? – зло сощурив глаза, поинтересовался старший оперативник, – то что я решил вопрос с задержанием безжалостного убийцы, который изуродовал свою жену и еще не известно сколько других беспомощных женщин? Или ты хотел дать ему возможность собрать спокойно вещички и удариться смело в бега, куда-нибудь в дальние теплые страны? Так что ли, должны поступать сотрудники правоохранительных органов?

– Разумеется нет, – чуть смутившись, произнес новобранец, но в миг совладав с охватившей его на мгновение слабость, «горячо» произнес, – но не таким же подлым бессовестным способом. И потом мы еще, так до конца и не знаем, он ли это причастен к убийству жены?

– А кто же тогда? – начиная терять терпение, Роман спешил закончить этот казавшийся ему бессмысленным разговор – Все улики говорят против него. Борьба и кровь – опять же – в квартире, обувь, буйно-помешанное состояние, поведение беспробудного пьянства, – все это говорит только за то, что это абсолютно его поганых рук дело, и его побыстрее необходимо «упаковать» за решетку, чтобы он еще кого не убил. Однако же, наши современные законы и правила таковы, что со своей волокитою и не совершенностью, они дают преступникам полную возможность уйти от ответственности.

Воспитанник внимательно дослушал своего разгоряченного руководителя и одновременно наставника, все еще возмущаясь, что, как оказалось, защищать закон, проще всего, а главное, наиболее эффективно, с применением незаконных и даже где-то преступных методов, высказал, вдруг, внезапно пришедшую ему в голову мысль:

– Вот это-то и смущает.

– Что? – не понял Роман.

– А то, – словно заправский психолог, пустился в полемику младший сотрудник, – что встает банальный вопрос: «Как человек, находящийся в таком крайне возбужденном полубессознательном состоянии, близком к помешательству разума, да еще и находившийся в пьяном виде, мог так хладнокровно перевезти свою жертву практически через весь мегаполис, спокойно миновав посты ГАИ, и нигде, при этом, не «засветившись»»? С другой стороны, в квартире же своей ему даже в голову не пришло чего-то там убирать, хотя пряча мертвое тело, он наверняка обязан был хотя бы подозревать, что рано или поздно его обязательно вычислят и приедут с проверкой. Лично у меня вызывает большие сомнения то обстоятельство, что именно он причастен к убийству жены. Да, согласен, конфликт у них, может и был, но смерть ей, скорее всего, причинял уже кто-то другой.

– Пусть будет так, – желая поскорее закончить эту затянувшуюся беседу, согласился старший товарищ, – дождемся результатов представленной экспертизы и однозначного «покаяния» Глебова, а там вот уже и посмотрим… И потом, есть еще одна немаловажная составляющая: неужели ты хочешь оставить наедине с этим «монстром» восьмилетнего малыша? Хочешь, чтобы и с ним что-нибудь приключилось?

Эффект от последнего высказывания, для неопытного новичка, был словно гром среди ясного неба. Он только и смог, что потупив книзу глаза, еле слышно ответить:

– Нет.

– А раз нет, – чувствуя свое полное превосходство в достижении истины, закончил это совещанье Роман, – тогда больше: молчи, смотри, слушай и запоминай. Я же тебе уже это, кажется, говорил. И уясни себе главную истину «опера»: «нет людей не виновных, есть только прямые наши недоработки». Так что если, вдруг, окажется, что Стасик не виноват, в чем я очень уж сомневаюсь, то хотя бы его малолетний сынок избавится от его крайне опасного общества. Надеюсь, с этим-то ты согласен?

– Абсолютно. Тут не поспоришь, – виновато согласился податливый новобранец, пожелавший при мнении остаться все же своем, – но надо, как-то достигать этих результатов более-менее законным путем.

– Э-э, – махнул рукой давний оперативник, направляясь в сторону здания на «Петровке», – пойдем докладывать. Только смотри языком там поменьше чеши, а то если так пойдет, мы вряд ли сможем сработаться.

Никита тут же вспомнил про инструктаж у Кравцова, когда только пришел к нему с документами о своем переводе, который дал четко понять, что его ставят работать к самому лучшему «оперу», и если он, вдруг, с ним не сработается, либо попадет, в какую, неприятную ситуацию – от которых тот, непременно, должен предостерегать старшего сотоварища – то ему, в этом случае, будет только одна дорога – это «на улицу». Не желая, так быстро расставаться с выгодной и интересной должностью, «молодой» лейтенант решил скрыть все выходящие за рамки закона методы Кирова.

Глава VII. Допрос Глебова

Напарники поднялись в кабинет своего прямого начальника, где обстоятельно доложили ему то, что можно было, не таясь, доложить. На поверку выходило, что наиболее вероятным подозреваемым в убийстве Глебовой Марины Георгиевны оказывается ее муж – Глебов Станислав Станиславович. Это следовало из того, что на момент посещения его квартиры, он был обнаружен в мертвецки пьяном бессознательном состоянии, однако, когда лишь-только немного очнулся умудрился наброситься на полицейского и чуть не задушил его своими огромными «лапами». В жилище же у него, между тем, были обнаружены явные следы жестокой борьбы, кровь и ботинки с рисунком подошвы, идентичным оставленному на месте обнаружения трупа. Кроме всего прочего, в его личных вещах было найдено наркотическое вещество, послужившее лишним поводом к его немедленному задержанию, с последующим решением вопроса о дальнейшем его аресте.

– Молодцы, – дал свое заключение довольный руководитель, оценив работу своих подчиненных, – теперь в течении часа приводите себя в божеский вид, и вперед – добывать с убийцы признание. Задача понятна?

– Так точно, – хором ответили два сослуживца.

– Тогда не будем тянуть больше времени, – распорядился Кравцов, как лев, чувствующий добычу, едва сдерживаясь от довольной улыбки, – и без признательных показаний не возвращайтесь.

Когда оба сотрудника были уже у входной двери в кабинет, и Никита потянул было за ее ручку, начальник, словно что-то вспомнив, окрикнул одного из товарищей:

– Киров! А ты задержись, еще на минутку.

Бирюков, так-как его этот оклик никак не касался, благополучно покинул кабинет непосредственного руководителя. Роман же, повернувшись обратно, приблизился к столу подполковника.

– В общем так, «Ромик», – проговорил тот, выразительно расширив глаза, – завтра выпускают твоего «друга» Алиева – того, которому ты ребра сломал. Судья, изучив материалы, не нашла в нем никаких сколько-нибудь достаточных оснований, дающих право на содержание юного «отморозка» под стражей. Кроме всего прочего, тебе к двенадцати часам дня надлежит явиться к ней в суд. У нее возникло множество вопросов относительно того, каким образом на теле подозреваемого образовались столь серьезные телесные травмы. Кстати, до меня дошли слухи, что и Глебова доставили всего «синего», причем эта «синюшность» является следствием не только беспробудного пьянства.

– Там была только самозащита, – дерзко съязвил оперативник, прилагая все силы, чтобы не рассмеяться, – он сам напал на меня. Вся опергруппа видела это и охотно сможет все засвидетельствовать.

– Ладно иди, – махнул на него начальник рукой, – знаю я вашу защиту. Скоро доиграетесь вы в эти опасные игры.

Старший оперуполномоченный покинул кабинет подполковника и заметил в коридоре преданно ожидавшего его новобранца. Жестом руки он подозвал его к себе и сказал:

– В общем так, сейчас выделяем ровно четыре часа на небольшой перерыв. Хочешь спи, хочешь «дрючь», но чтобы к трем часам дня был на месте. Помнишь, куда убийцу свезли?

– Да, – покорно согласился молодой лейтенант.

– Вот туда и прибудешь, – бросил на ходу Киров, отправившись по одному только ему известному делу, – и, смотри, чтобы было без опозданий.

– Понял, – подтвердил Никита, что готов беспрекословно следовать указаниям наставника, отчетливо понимая, что его напарник уже не сомневается в виновности Глебова, и не исключено, что будет всеми силами стараться засадить его за это и остальные два преступления.

Новичок-оперативник заехал прежде всего немного перекусить, потом сразу направился к отделению, на которое ему указал старший товарищ и, прибыв раньше назначенного времени, смог еще поспать пару часов, сидя у себя в салоне машины. Лишь только стрелки часов приблизились к трем часам – на скорости, превышающей все допускаемые пределы, подъехал майор-полицейский.

Младший лейтенант сразу же направился навстречу ему, намереваясь послушно сопровождать в дальнейших мероприятиях. Роман, заметив воспитанника, махнул рукой, приглашая следовать за собой, и направился ко входу в местный правоохранительный участок законности.

Как оказалось, Глебова уже задержали и допросили по факту незаконного хранения им обнаруженных в квартире наркотиков. Он более или менее отошел от беспробудного пьянства и, хоть и с трудом, но стал адекватно оценивать происходящую вокруг обстановку. Станислав, как правильно предположил старший оперативник, кроме склонности к алкоголю, в действительности, оказался еще и закоренелым «наркошей». Именно сейчас, в наступившее время, оперативная группа отправилась к нему на квартиру, где происходила добровольная выдача оставшейся в жилище не обнаруженной в ходе предварительного осмотра части преступного зелья, с одновременным ее изъятием.

– Что теперь скажешь, законно-послушник? – усмехнулся Киров, принявший торжественный вид от того, что правда оказалась на его стороне, – Парень-то действительно хранит у себя наркоту. И ответь мне теперь на вопрос: как без моего хитрого хода, ты бы об этом узнал? «Хрен» бы он тебе с маком все рассказал. А так, мы выявили преступника, кроме спиртного шинкующего – не табаком, а другой наиболее вредной травкой, и арест этому парню будет теперь обеспечен – и по закону, да и по совести.

Младший лейтенант стоял молча, потупив книзу свой взор. Он так внимательно разглядывал пол в коридоре, что создавал впечатление, что своим взглядом пытается просверлить в нем большую дыру.

– Ладно, не переживай, – попытался Киров успокоить гордость напарника, – сколько еще шишек набьешь, прежде чем поймешь, что и как нужно делать. Запомни еще одну немаловажную вещь: жить необходимо только в соответствии своих убеждений, и если тебе претит раскрывать преступления так, как это делаю я, то выработай свою – другую методику, и коли она будет приносить результат, я сам не премину ею воспользоваться. А пока, извини, ничего другого у нас не имеется, и с врагом приходится бороться его же самыми методами. Вот так-то, мой друг.

Пока не вернулась оперативная группа Роман еще полчаса «капал» на мозги своему молодому воспитаннику, передавая ему прописные истины, желая все-таки иметь при себе напарника, на которого можно надеяться, и который в любой момент прикроет тебя и твою незащищенную спину – как в прямом, так и недвусмысленном смысле.

Как только завели предполагаемого убийцу, старший оперуполномоченный отозвал в сторону майора-следователя, очевидно, давнего своего знакомого, так-как они встретились, как старые добрые двое приятелей, не забыв обменяться крепким рукопожатием. Затем приветливо улыбаясь, сотрудник с «Петровки», став серьезным заинтересовался:

– Ну как? Нашли чего-нибудь?

– Конечно, он сам, к тому, что было обнаружено раньше, выдал еще грамм триста сухой мелко натертой конопляной трухи. В общем, с наркотой мы держим его очень крепко. Как минимум, тяжкую статью он себе заработал. Так что, я думаю, вопрос о его аресте – это лишь пустая формальность. Постановление о его задержании, сроком на сорок восемь часов, я уже предусмотрительно заготовил.

– Здорово, – согласился оперативник с предпринятыми неотложными мерами, восхищаясь профессионализмом работающих в этом отделе сотрудников. – Но у меня еще есть такой-вот вопрос: его на убийство еще не «крутили»?