Текст книги "Любовные тайны знаменитых"

Автор книги: Василий Веденеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Первые скандалы

Биографы Синатры не раз писали, что женщины начали интересовать будущего кумира публики очень рано, и довольно часто его любовные приключения заканчивались скандалами или разного рода неприятностями. Причем даже в тех случаях, когда сам Синатра совершенно не желал этого, обезумевшие от вожделения женщины преследовали его, – любвеобильного, словно Казанова, – как мухи, слетевшиеся на мед.

– Скорее, как осы, вьющиеся над сладким, – однажды желчно заметил сам певец.

Эстрадную карьеру Фрэнк Синатра начал в двадцать два года, в 1937 г. – именно тогда он принял решение стать профессиональным певцом. До этого он не раз пробовал свои силы на эстраде, но это происходило от случая к случаю. Приятная внешность, красивый голос и чувство, с которым пел Фрэнк, стали быстро завоевывать ему популярность, а вместе с ней появились и первые горячие поклонницы молодого баритона.

Через год после начала профессиональной артистической карьеры Фрэнк познакомился с некоей Антуанеттой Франке, которая была замужем. Однако это обстоятельство нисколько не смутило Синатру, и он резонно решил:

– Не будем же мы с тобой, словно школьники, ходить по кинотеатрам или просиживать допоздна в кафе!

– А что? – недоуменно захлопала длинными ресницами Франке.

– Я полный противник платонических отношений, – заявил певец.

Антуанетта стала его пылкой любовницей: они снимали номера в мотелях и пользовались свободными квартирами знакомых. Вполне естественно, их связь не могла остаться без последствий, и однажды, в самом конце 1936 г. или в начале 1939-го, подруга с таинственным и важным видом сказала Фрэнку:

– Дорогой! Я должна сообщить тебе нечто.

– Да? – Синатра еще не подозревал, какие тучи сгущаются над его бесшабашной головой. – Что такое?

– У нас будет ребенок!

Певец похолодел от ужаса. Нет, перспектива стать отцом его не пугала, но все дело в том, что одновременно с умопомрачительно страстным романом с Антуанеттой Фрэнк закрутил не менее страстный роман с девицей Нэнси Барбато, дочерью итальянского строительного рабочего. Нэнси была молода, хороша собой, и Фрэнк ее сделал своей любовницей, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Но теперь он оказался в пиковой ситуации.

– Это просто прекрасно, дорогая, – умело изобразил на лице счастливую улыбку совершенно раздавленный этой новостью Фрэнк. Он уже лихорадочно прикидывал: как с наименьшими потерями выбраться из ямы, в которую угодил?

– Теперь ты должен на мне жениться! – потребовала любовница в довольно категоричной форме. Перспектива выяснять непростые отношения с мужем ее никак не устраивала.

– Конечно, дорогая, какие разговоры? – легко согласился Синатра и тут же выдвинул встречное условие. – Но только если ты быстренько разведешься с мужем. Как же я смогу жениться на тебе, если ты все еще замужем?

Доверчивой и недалекой Франке это показалось вполне логичным, и она вскоре начала бракоразводный процесс, искренне надеясь в результате получить в мужья уже приобретавшего определенную известность ветреного эстрадного донжуана с чарующим мягким баритоном.

Тем временем Синатра не прекращал крутить любовь с Нэнси Барбато – она происходила из простой семьи в Нью-Джерси. Совсем нетрудно догадаться: с Нэнси случилось в точности то же самое, что и с доверчивой Антуанеттой. Девушка поверила красноречивому Фрэнку и забеременела.

– Дорогой, я должна сообщить тебе нечто важное, – сказала она Фрэнку теми же словами, что и его замужняя любовница. Синатра сразу все понял. Положение крайне осложнилось.

Не стоит забывать: Нэнси происходила из итальянской семьи, как и сам Фрэнк. По крайней мере, у них обоих четко прослеживались итальянские корни, а женщины Италии, как правило, фанатичные католички и способны на многие безумства ради детей, любви и брака. Синатра это прекрасно знал.

– Теперь я свободна! – вскоре радостно сообщила ему счастливая Антуанетта, но Синатра быстро охладил ее пыл.

– Я не могу на тебе жениться, – уныло сказал он, глядя в сторону. – Мне придется жениться на Нэнси: она тоже ждет ребенка.

– А как же я? – вскричала Франке, но ее любовник только пожал плечами и поспешил уйти.

В 1939 году Синатра женился на Нэнси, которая родила ему сына и двух дочерей. Ей пришлось тянуть на себе всю семью, пока муж пробивался «наверх» и откровенно бедствовал в начале своей карьеры. Она же помогла Фрэнку создать столь необходимый в Америке образ примерного отца семейства, удачно игравший на популярность начинающего певца.

Жена Синатры оказалась умной женщиной и все двенадцать лет их совместной жизни старательно делала вид, что совершенно не замечает многочисленных любовных похождений знаменитого мужа: она не сомневалась – он перебесится на стороне и неизбежно вернется к ней. Так и происходило, пока не настал роковой для них обоих 1946 год…

Любовь феи

Первый послевоенный год принес громкую славу дотоле никому не известной молодой начинающей актрисе Аве Гарднер, снявшейся в фильме «Убийцы». Девушка необыкновенной красоты быстро стала звездой первой величины и буквально проснулась знаменитой. Тогда же произошло ее знакомство с уже ставшим легендарным Голосом – Фрэнком Синатрой. Он с большим любопытством поглядел на «фею из Северной Каролины», а она на того, кто заставлял слушать свои песни всю Америку и Западную Европу.

Пламя страсти вспыхнуло между ними только при новой встрече, через год!

Они оказались во многом необычайно схожими. Оба дремуче необразованны, оба очень любили крепко выпить и часто прикладывались к бутылке, оба много курили, и оба даже в приличном обществе не стеснялись выражаться на жаргоне «низов» и пускали такие «соленые» словечки, от которых у окружающих просто вяли уши. Их общим кумиром являлся президент Рузвельт, оба просто обожали скандалы, были до сумасшествия ревнивы, но отходчивы. И оба совершенно потеряли головы.

Снова назревал большой скандал. Ревнивый Фрэнк жаждал один обладать прекрасной Авой, однако сам не спешил освободиться от брачных уз, связывавших его с Нэнси. В отместку Гарднер напропалую флиртовала и крутила романы с другими поклонниками, заставляя Синатру сходить с ума от ревности.

К тому же дело серьезно осложнилось тем, что как только Фрэнк заикнулся о разводе, фанатичная католичка Нэнси показала свой истинный норов и наотрез отказалась дать мужу свободу, которой он теперь жаждал, как никогда. Гарднер просто сводила его с ума, и он боялся, что ее, как призовую лошадь, уведут у него из под самого носа. Однако сделать ничего не мог.

– Тебе совсем не нужен скандал, – терпеливо убеждал Фрэнка его опытный менеджер Джордж Эванс. – Ты представляешь, что устроят журналисты, если ты сейчас расстанешься с Нэнси и бросишь своих детей?

– А что? – запальчиво отвечал Синатра.

– Это гроб для твоей дальнейшей карьеры, – объяснил Эванс. – Тебя никто не захочет понять.

– Поймут, – упрямо твердил свое Голос. – Ава – это не мелкая любовная интрижка, это моя единственная любовь!

Позднее он так назвал одну из своих самых знаменитых баллад и посвятил ее Аве Гарднер: «Единственная любовь».

Потерявший от страсти голову Фрэнк в 1951 г. все же решился на скандальный разрыв с семьей, оставив Нэнси и детей. Получив свободу, он немедленно сочетался браком с Авой Гарднер – журналисты назвали его «самым романтическим браком столетия».

Тем не менее дальновидный Эванс оказался полностью прав: скандал нанес сокрушительный удар по карьере Синатры, и о знаменитом Голосе просто-напросто вскоре начали забывать – Фрэнк не входил ни в какие рейтинги, его не приглашали на запись пластинок, он не пел на радио и телевидении, не участвовал в концертах.

– Такое впечатление, будто я давно уже скончался, – однажды мрачно пошутил певец.

И все же ему удалось вновь взобраться на музыкальный Олимп. В 1952 г., с помощью Авы, полузабытый публикой Синатра получил роль рядового Маггио в фильме «Отсюда до вечности».

Забыв прежнюю славу и гордость, некогда знаменитый, а теперь оказавшийся в тяжелейшем положении Голос согласился на унизительный для него гонорар всего в восемь тысяч долларов и приступил к съемкам.

Два года спустя произошло настоящее чудо – в 1954 году Синатра получил «Оскара» за роль второго плана и на «белом коне» вернулся в шоу-бизнес. Вновь бешеный успех, вновь повсюду зазвучал его чарующий баритон, и вновь неистовствовала на концертах публика.

Зато сильно осложнились отношения с «феей» – оба любили выпить и поскандалить, были не прочь гульнуть на стороне, и в 1957 г. произошел окончательный разрыв отношений.

Рассказывали, Фрэнк так бушевал от ярости после ее ухода, что разорвал на мелкие части любимый портрет Гарднер. Но вскоре опомнился и стал собирать его, ползая на коленях. Одного куска не хватало, и когда на следующий день обрывок портрета случайно нашел мальчишка-посыльный, Синатра на радостях подарил ему золотые часы.

Возможно, просто красивая легенда, неустанно работавшая на имидж Голоса.

О Гарднер Фрэнк потом всегда вспоминал как о своей единственной, самой большой и романтической любви.

К Нэнси после развода с Авой Голос так и не вернулся. Восстановив силы, он решил, что вся жизнь еще впереди, она далеко не кончена…

Цветы на могиле и другая Нэнси

Действительно, после романтической любви с Авой Гарднер, столь любивший «фею из Северной Каролины» легендарный Голос женился еще дважды, не считая разных многочисленных любовных интриг и интрижек.

Его семейные дела не столь интересны, как любовные похождения, заслуживающие особого внимания. В частности, поговаривали, что Синатра стал близким интимным другом Мэрилин Монро, хотя сам он никогда особенно не любил распространяться на эту тему – очень щекотливую, учитывая известную связь красавицы секс-дивы с почти всесильными братьями Кеннеди, один из которых был президентом США, а другой министром и сенатором. Не следует также забывать и до сих пор остающуюся таинственной гибель кинозвезды.

– У нее были совершенно божественные ноги, – однажды разоткровенничался Фрэнк. – Я так любил, когда она лежала на диване, перебирать ее маленькие пальчики!

В одних случаях он хотел сказать «да», в других «нет», но так никогда и не сказал ничего определенного об отношениях с Монро.

Кроме того, ходили упорные слухи о его романе с весьма любвеобильной Марлен Дитрих, но большинство экспертов и биографов обоих актеров полагают: это не более чем «рекламная сплетня», которых всегда гуляло по коридорам Голливуда и эстрадным площадкам США превеликое множество. Просто Дитрих и Синатра являли собой прекрасную питательную среду для любых сплетен – оба очень скандальные, любвеобильные и часто совершенно неразборчивые в связях.

Много говорили и об отношениях Синатры с удивительной кинозвездой Одри Хепберн, буквально потрясшей западный, да и мировой кинематограф многими из своих ролей. Однако Синатра никогда не распространялся о том, что связывало его с Одри.

– Она удивительно тонкий, легкоранимый человек, – сказал Голос об актрисе.

Он настоящий друг, на которого всегда можно положиться, – сказала о нем Одри.

Известно, что они познакомились, видели друг друга и тесно общались всего на протяжении двух или трех недель. После этого – только телефонные звонки и редкие письма. Было ли что-то между ними, так и осталось тайной. Однако, когда Одри скончалась, Фрэнк сильно горевал и регулярно посылал цветы на ее могилу – ее любимые цветы. Как знать, возможно, Голос действительно оказался способен на верную дружбу?

Впрочем, этого нельзя сказать по его отношению к бывшему актеру Голливуда, ставшему президентом США, Рональду Рейгану. Фрэнк всегда за глаза поносил его и откровенно презирал.

На Западе не раз публиковали скандальные разоблачительные статьи о связи Нэнси Рейган с Фрэнком Синатрой, хотя им обоим тогда уже по возрасту стоило думать о внуках. Но Нэнси всегда была бездетна, зато у Фрэнка выросли дети, и он иногда делился с ними воспоминаниями и некоторыми размышлениями. В частности, известно, что он и Нэнси Рейган провели почти две недели в отеле, в апартаментах, принадлежавших Синатре.

– На склоне лет он сменил одну Нэнси на другую, – язвили журналисты…

Легендарный Голос давно умолк. Остались только записи его чарующего баритона. Практически не осталось в живых женщин, которых он любил и которые любили его. Жива только память о великом донжуане, завоевавшем на эстраде поистине мировую славу и известность.

Унесенная ветром любви

Многие театральные и кинокритики считают: судьба популярной английской актрисы, звезды экрана Вивьен Ли оказалась столь же драматичной, как в знаменитых трагедиях ее великого земляка – Вильяма Шекспира.

Для большинства кинозрителей Вивьен навсегда осталась Скарлетт О’Хара из знаменитого фильма 1939 г. «Унесенные ветром», в котором она играла вместе с неподражаемым «королем Голливуда» Кларком Гейблом. Некоторые полагают, что именно с ним связана ее неразделенная, роковая любовь и жизненная трагедия, совсем как на экране. Однако это совершенно не соответствует истине. Любовь, трагедия, непредвиденные повороты судьбы в жизни Вивьен Ли были связаны совсем с другими мужчинами…

Предупреждение матери

В 1932 г., когда еще никто не думал об ожидающих Европу страшных катаклизмах Второй мировой войны, очень хорошенькой девушке Вивьен Хартли исполнилось восемнадцать лет. Она была начинающей, подающей некоторые надежды актрисой, и жизнь казалась юной Хартли долгой и прекрасной.

Весной того же года к ней посватался состоятельный и весьма респектабельный лондонский адвокат мистер Герберт Ли Холман. Конечно, его никак нельзя было назвать писаным красавцем, что бесстрастно подтверждают фотографии того времени, однако мистер Ли обладал аристократизмом, вел себя всегда предельно тактично и отличался острым умом. Естественно, это являлось крайне необходимым качеством для процветающего юриста.

Нетрудно догадаться, что, обладая яркой и привлекательной внешностью, Вивьен совершенно не страдала от отсутствия поклонников. Однако мистер Ли сумел зарекомендовать себя каким-то особенным образом, и, несмотря на его крайне заурядную внешность, юная Хартли не на шутку увлеклась тридцатидвухлетним адвокатом. Весной того же года буквально месяц спустя Вивьен с гордостью сообщила матери:

– Мистер Ли сделал мне предложение: он просит моей руки и готов посвятить свою жизнь только мне одной.

– Конечно, это очень лестно, – осторожно ответила ей миссис Хартли, – но мне кажется, детка, тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем дать окончательный ответ.

– Но я люблю его! – запальчиво воскликнула Вивьен.

– Возможно, ты принимаешь увлечение за настоящую любовь? – не отступила мать. – Я не желаю мечтательной и красивой дочери потерять свое счастье, но не пришлось бы тебе потом каяться и расплачиваться за скоропалительные решения!

– Мистер Ли солидный джентльмен, и я приму его предложение, – не уступила дочь, не пожелав внять предупреждению матери.

– Что же, дело твое, – ответила та.

– Сердце не ошибается! – с вызовом вскинула подбородок будущая миссис Ли.

Вскоре Вивьен ею стала, и потекли однообразные будни замужней женщины.

Герберт много работал, чтобы поддерживать должный уровень достатка в семье, и целыми днями пропадал то в своей адвокатской конторе, то просиживал на судебных заседаниях. Юная миссис Ли хотела продолжать театральное образование, но супруг возражал.

– Полагаю, дорогая, – с присущим ему тактом убеждал Холман, – тебе стоит серьезно подумать о том, чтобы полностью посвятить себя дому и нашей семье. Тем более мы вскоре ожидаем прибавления. Разве это не счастье?

По-своему мистер Ли был абсолютно прав: вскоре Вивьен родила дочь, которую назвали Сюзанной. Муж любил красавицу-жену и обожал дочку, их дом отличался достатком и уютом, но Вивьен с каждым днем он стал все больше и больше казаться клеткой, душной тюремной камерой со всеми удобствами. Да, Герберт неизменно предупредителен, ласков, заботлив, однако он ее совершенно не понимает! У них нет никаких общих интересов – пожалуй, единственное, что их пока еще хоть как-то объединяет, – это малышка-дочь!

– Боже, отчего я не послушала мать?! – иногда горько стонала Вивьен.

Она изо всех сил рвалась на свободу, ей хотелось на сцену и пришлось мучительно выбирать: выполнить свой долг супруги и матери до конца или пойти на разрыв с мужем и стать актрисой. Совместить и то и другое при семейной жизни с мистером Холманом оказалось просто невозможно.

Вскоре Вивьен снялась в эпизодической роли в фильме «Дела идут на лад», а потом получила роль в пьесе «Зеленый наличник». Ее заметили, хотя и фильм и пьеса, по отзывам критиков, представляли собой не бог весть что.

Разрыв с мужем стал теперь совершенно неизбежен. И поднялся ветер, который подхватил и понес миссис Вивьен Ли к новым, совершенно неожиданным поворотам судьбы…

Унесенная ветром любви

В 1935 г. в Лондоне считалась очень модной и нашумевшей пьеса Эшли Дюкса «Маска добродетели». Вивьен получила в театре «Амбассадор» в этой пьесе роль уличной проститутки и 15 мая вышла с ней на сцену. Как принято говорить, на следующее утро она проснулась знаменитой – взыскательная публика долго не отпускала молодую актрису, а все газеты наутро написали:

– Родилась новая театральная звезда!

Но они ошибались: родилась не только театральная звезда, а еще и звезда мирового кинематографа, которой было суждено войти в «золотой фонд» мирового киноискусства и стать кумиром миллионов зрителей во всех странах, где только «крутили» фильмы с ее участием.

Поднявшийся ветер перемен уже быстро понес миссис Ли все дальше и дальше, навстречу новой любви, новым событиям.

В 1936 г. Ли пригласили сниматься в фильме режиссера Александра Корды «Огонь над Англией» – партнером Вивьен на съемках стал кумир британской публики, неподражаемый исполнитель ролей в шекспировских пьесах, уже обладавший громкой славой, знаменитый Лоуренс Оливье.

Мощь его таланта и темперамента потрясли Вивьен, а Лоуренса потрясли ее талант и красота. Съемки продолжались три месяца, и за это время они решили никогда не расставаться: больше никто в мире для них не существовал! Любовь пришла внезапно и захватила их целиком.

– Что, дать Лоуренсу развод? – непонимающе спросила жена Оливье Джил Эсмонд. – О каком разводе вообще может идти речь, если у него недавно родился сын?! Побойтесь Бога, занимаясь запретной любовью!

– Я не сделаю ничего, дабы развязать своей жене руки и позволить ей предаваться пагубным страстям с Оливье, – заявил опытный юрист Холман, в ответ на переданную через третьих лиц просьбу супруги дать ей свободу и развестись. – И потом, Лоуренс и Вивьен католики, а католическая церковь сурово осуждает греховные прелюбодеяния! У нас с Вивьен растет дочь, а у Лоренса с Джил есть сын: можно ли родителям бросать своих детей?

Адвокат умело подлил масла в огонь общественного мнения, которое всегда отличалось в Британии определенным консерватизмом. Он ловко затронул нужные струны, и газеты стали писать статьи, осуждающие, как сейчас бы сказали, «гражданский брак» Оливье и Ли. Но тогда это прямо называли адюльтером.

Оливье ушел из дома, а Вивьен сказала, что непременно сама разрубит узел, связующий ее с мистером Ли. Несмотря на маленькую дочь, которая здесь совсем ни при чем!

Вскоре к ним обоим пришла громкая мировая слава: Оливье завоевал ее, исполнив роль принца Датского в «Гамлете», а Вивьен в 1939 г. снялась вместе с Кларком Гейблом в знаменитейшем фильме «Унесенные ветром» – его смотрят до сих пор. Казалось, теперь перед ними сами собой падут любые препятствия и любые жизненные невзгоды минуют их стороной.

Постоянна только смерть

Любовь к Лоуренсу, или, как она ласково называла его – Ларри, – стала для Вивьен основным смыслом ее существования. Многие называли их идеальной звездной парой. Однако у госпожи Судьбы на все свои планы, и ветер безумной любви неожиданно может смениться леденящим дыханием могилы.

К сожалению, Вивьен с детства не отличалась крепким здоровьем, а в 1945 г. у нее при очередном обследовании обнаружили туберкулез. Возможно, сказались лишения и нервное напряжение военных лет, когда реальной казалась угроза вторжения нацистов на Острова? Не прошли даром и семейные неурядицы: за все в жизни неизбежно приходится платить. И часто ставка очень высока.

– Вам лучше навсегда оставить сцену, – вынесли свой приговор врачи. – Театр и кино могут безжалостно убить вас значительно раньше времени.

– Но я хочу постоянно играть, – не согласилась Вивьен. – Для меня это просто невозможно – навсегда бросить сцену и кинематограф.

– К несчастью, в нашем мире постоянна только смерть, – философски горько заметил осматривавший Ли пожилой профессор. – Придется выбирать: играть или жить.

Оливье сходил с ума от свалившегося на них несчастья, а тут еще не послушавшая врачей, продолжавшая играть Ли, подкошенная болезнью, оказалась на госпитальной койке. Однако на этот раз все, кажется, обошлось благополучно – Лоуренс избежал серьезного нервного срыва, Вивьен потихоньку поправилась и даже смогла отправиться вместе с любимым за океан, в Соединенные Штаты.

– Вам нужно вести себя предельно осторожно, – сказал ей при расставании профессор-философ. – Болезнь караулит с маниакальным терпением и способна дождаться своего часа, коварно ударив в самый неожиданный момент и в самом неожиданном месте.

– Я учту, – с очаровательной улыбкой, как умела улыбаться только божественная Вивьен, ответила она.

Но конечно же ничего не учла. В 1955 г. она почувствовала, что с ней творится что-то странное, и врачи, к которым обратилась кинозвезда, обнаружили у нее сильно запущенную маниакальную депрессию. От полного безумия ее отделяла почти незримая, тонкая грань, сознание висело буквально на паутинке, готовой в любой момент лопнуть и бросить Ли в черноту непроглядного мрака сумасшествия. Профессор словно в воду глядел.

– Господи, как вы вообще могли дойти до этого? – изумились врачи. – Неужели раньше не было никаких симптомов?

Вивьен вспомнила: кажется, в 1953 г., когда у кинокомпании мужа дела шли из рук вон плохо, она согласилась сниматься в американском фильме «Слоновьи тропы». Натуру снимали на Цейлоне, американцы платили бешеные деньги, она работала на износ, и там случился нервный припадок. Но опять обошлось, и она решила – все позади!

Решение оказалось трагической ошибкой, как замужество с аристократичным мистером Ли: страшная болезнь не прошла, она вновь коварно затаилась, как предупреждал профессор.

– Что ты делаешь? – однажды спросил Оливье какой-то театральный приятель. – Ты думаешь о чем-нибудь или нет?

– Не понимаю, о чем ты? – недоуменно поднял брови Лоуренс.

– Гений и сумасшедшая женщина просто несовместимы, – понизил голос знакомый. – Я говорю тебе об этом с прямотой римлянина, потому что ты представляешь собой национальное достояние и не имеешь права растратить себя или погубить!

Оливье слышал это уже не в первый раз, и он… задумался. Серьезно задумался. А потом жутко испугался болезни любимой. Вивьен вроде бы поправилась, продолжала играть на сцене и сниматься в кино, и Лоуренс не бросил ее, нет. Он просто резко ограничил круг общения до минимума, чтобы о них поменьше судачили в обществе. И бедной Ли это стало вскоре сильно напоминать тягостную семейную жизнь с Гербертом, от которой она бежала, как из клетки или тюрьмы.

Однако судьба уже «заботливо» приготовила ей новый, не самый приятный сюрприз.

– Ты знаешь, что Лоуренс встречается с Джоан Плоурайт? – испытующе поглядев на Вивьен, словно ненароком поинтересовалась одна из знакомых.

Ли в ответ промолчала, но сердце подсказало ей болезненным уколом: это не простое увлечение ее дорогого Ларри. Это его новая любовь! А старой теперь пришел конец. Боже, как страшно оказался прав профессор-философ, сказавший ей после войны, что постоянна в этой жизни только смерть!

Однако Вивьен совершенно не намеревалась умирать, она хотела жить. И не стала ничего предпринимать для того, чтобы удержать или вернуть возлюбленного.

– Любовь или есть, или ее нет, – сказала она как-то о своих отношениях с Ларри. – Нельзя бороться за то, чего не существует!

Находясь в Соединенных Штатах, Вивьен дала газетчикам интервью, надеясь, что Оливье откликнется на него и она сможет как-то объясниться с любимым. Но он так и не откликнулся. И тогда она написала ему большое и длинное письмо – биографы актрисы насчитали в этом откровенном, похожем на крик боли послании двадцать две страницы. Ларри на письмо не ответил. Она сообщила, что вылетает на Острова, и просила его встретить ее в аэропорту Хитроу. Оливье не встретил. Последним ее шагом стало предложение встретиться в театре. Ларри согласился, но потом перезвонил по телефону:

– Ты знаешь, я решил, что наша встреча совершенно бесполезна, – сказал он Вивьен. – Давай отменим ее.

И повесил трубку.

Зимой 1960 г. в лондонском суде Вивьен Ли удовлетворила просьбу мужа – Лоуренса Оливье – о разводе. Тогда же дал согласие на развод и муж Джоан Плоурайт – Роберт Гейдж. Сам Лоуренс и его новая подруга в это время находились за океаном.