Текст книги "Я – меч, я – пламя!"

Автор книги: Василий Кононюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Миша, извини, мне нужно прогуляться, я скоро вернусь.

– Подожди, я тебя проведу!

– Нет, Миша, туда ты меня не проведешь, – с легкой иронией, вгоняя комсомольского лидера в густой румянец, сказала Оля, взяла свою сумочку и вышла из зала.

Запершись в кабинете директора, она открыла папку с приказами, нашла документ о допуске ее к сдаче экзаменов за среднюю школу, к которому скрепкой было подколото ходатайство с резолюцией директора. Спрятав ходатайство в сумку, подколола к своему документу заявление, снятое с соседнего приказа, а на место того приколола какой-то относительно ровный листок из мусорного ящика. Наведя порядок с документами, Оля закрыла за собой дверь и пошла обратно в зал. Обиженный комсорг больше с ней не танцевал, но дурной пример заразителен, остальные ребята начали наперегонки приглашать местную знаменитость на танец, пока внимание не стало ее раздражать. Дождавшись, когда объявят белый танец, Оля подошла к невысокому нескладному пареньку, который почти не танцевал, так как в классе девушек было меньше, чем парней, и всем партнерш не хватало. Она даже не знала, как его зовут, ее знакомили с классом впопыхах. Впрочем, чтобы поболтать с парнем во время танца, его имя знать необязательно. После вечера Ольга решительно отказалась гулять по ночной Москве и отправилась домой. Обиженный Толик, так звали ее застенчивого одноклассника, пошел ее провожать.

– Как же так, Оля, это же традиция – после выпускного встречать рассвет, какие могут быть завтра дела.

– Я не могу, Толик, поверь. Если бы я могла, с удовольствием погуляла бы с тобой.

– Но почему?

– Скоро война, Толик, тяжелая война, мне надо успеть подготовиться.

– Красная армия разобьет любого врага, трусиха. Не бойся!

– Учись стрелять, Толик, разговорами никакого врага не испугаешь. Хочешь, пойдем в понедельник запишемся в кружок стрельбы при Осоавиахиме.

– Пойдем! А пойдешь со мной после в кино?

– Вот когда будешь лучше меня из винтовки стрелять, тогда пойду.

Они уже стояли возле ее подъезда. Оля обняла паренька и поцеловала на прощание. Пока Толик думал, что ему делать, девушка убежала в подъезд.

– Стой! А где мы встретимся?

– Приходи в понедельник в районную библиотеку, в читальный зал. Я там каждый день.

Зайдя в подъезд и достав из сумочки последний «корпус деликти» [3]3
  Улика, вещественное доказательство.


[Закрыть]этого дела, Оля порвала бумажку на мелкие кусочки и выбросила из окна подъезда во двор.

Как бы она хотела вместе с обрывками выбросить из головы и директора. Но тот мог в будущем узнать о ней из разговоров учителей и вспомнить, что не ставил положительной резолюции на заявлении, а это было совершенно ни к чему. Ключ от директорского кабинета Стрельцова засунула под карниз окна. Он был ей больше не нужен. Но трудно выкинуть ключи просто так. Есть в них такое необъяснимое свойство.

Шагая по кабинету, Сталин внимательно слушал доклад Артузова.

– …Таким образом, в настоящий момент мы рассматриваем две рабочие гипотезы. О первой я вам докладывал. Гипотеза предполагает, что с нами ведет игру английская разведка. Зная планы Гитлера по обеспечению жизненного пространства для немецкого народа на Востоке, а именно на территории СССР, англичане содействуют возникновению вооруженного конфликта между нашими странами. Это соответствует многовековой традиции английской дипломатии, которую хорошо описывает известная китайская пословица: «Два тигра бьются под деревом, а умная обезьяна сидит на ветке и вкушает плоды». Можно предположить, что в Лондоне считают нашу армию недостаточно боеспособной, и одна из целей данной операции – поднять ее боеспособность до уровня, обеспечивающего в случае конфликта значительное ослабление обеих сторон.

– Вы тоже считаете Красную армию слабой, товарищ Артузов?

– Товарищ Сталин, в данный момент я пытаюсь найти объяснение действиям объекта. Он может исходить из ошибочных представлений. Я считаю Красную армию сильной армией, хотя определенные недостатки, в том числе и отмеченные объектом, имеют место быть. Также одной из целей может стать наша агентурная сеть в Англии. Возможно, нас хотят заманить в ловушку, давая приманку в виде радиолокации. Это станет видно в результате оперативной работы. Наши возможности в Англии позволяют не только узнать нужную информацию, но и определить, не было ли там заготовленной ловушки для советских агентов.

– Что ж, выглядит логично. А какая ваша вторая гипотеза?

– С нами ведет переписку некто, тайно симпатизирующий нашей стране и занимающий ответственный пост в одной из трех стран: Англии, Франции или Германии. Неизвестный не желает идти на прямой контакт и потому избрал такой своеобразный путь, желая оказать посильную помощь в рамках своих возможностей.

– Интересная мысль. Вот уж не думал, что в правительстве этих стран есть неизвестные нам сторонники социализма.

– Да, мы работаем и знаем многих. Как вы понимаете, товарищ Сталин, большинство из них не меньше социализма любит деньги, но есть и такие товарищи, которые работают практически бескорыстно. Поэтому и возникла такая гипотеза.

– Я прочитал текст, который вы собираетесь поместить в газете. Считаете, что объект владеет информацией по полезным ископаемым?

– Приведенная информация по урану очень странная, товарищ Сталин. Если какая-то экспедиция наткнулась на месторождение, должно быть известно точное место. Казахская ССР слишком большая, то, что указано объектом, похоже на блеф. Либо он знает данные по ископаемым, тогда пусть делится координатами, либо пусть не морочит нам голову.

– Хорошо. Размещайте текст, посмотрим, как быстро придет ответ.

– Чтобы продемонстрировать объекту, что мы заинтересованы в сотрудничестве, неплохо было бы дополнить текст короткой информацией о работе с его предложениями.

– Что ж, в этом есть смысл. Можете написать, что по всем предложениям ведется работа. У Логинова забрали разработку сорокапятимиллиметрового противотанкового орудия, передали Грабину, его ориентировали на разработку тридцатисемимиллиметрового зенитного орудия в максимально сжатые сроки. Гартц обещал до конца тридцать шестого года дать опытные образцы снарядов на основании переданных ему сведений. Прошло совещание по связи, вам, кстати, товарищ Ворошилов уже передал задание по технологии изготовления кварцевого резонатора?

– Да, я уже передал задание товарищам в САСШ. Думаю, там получить необходимые данные по технологическому процессу будет проще всего.

– Значит, вы все знаете. Разработчикам 14,5 мм патрона я лично звонил. Сказал, что если к концу тридцать шестого года не сделают патрон с перцем, я им лично перца под хвост насыплю. Обещали не подвести.

– Тогда я сегодня доработаю текст, привезу вам на согласование и завтра утром передам в редакцию.

– Отправляйте сразу в редакцию, все основные вопросы мы обсудили. Не забудьте отметить, что рекомендацию Ольги вернуть Артузова к старой жене мы тоже учли.

Криво улыбнувшись ехидной шутке вождя, Артур Артузов вышел из кабинета. Он не хотел говорить Сталину, но его мысли в последнее время занимало несоответствие формы и способа отправки посланий их содержанию. То, что объект использует для внешних контактов одну и ту же особу, листки из ученической тетради, текст, написанный левой рукой,– все это было гротескно, примитивно и находилось в разительном контрасте с содержанием текста. Для чего это делалось и что хотел подчеркнуть объект подобными поступками, оставалось совершенно непонятно, а потому раздражало своей вопиющей бессмысленностью. Артузов был уверен – смысл в этом есть, просто никак не удается его уловить. И это раздражало вдвойне. Но он был опытным работником и знал: нужно терпеть, терпеть и думать. Рано или поздно объект засветится, круг лиц, имеющих доступ к информации такого рода, будет сужаться, и станет ясно, кто этот доброхот и чего он хочет на самом деле.

На следующей неделе после выпускного вечера в очередном номере «Вечерней Москвы» Оля нашла заметку следующего содержания:

Ольга, где ты, отзовись.

Получил второе письмо. Твои замечания учтены, находятся на контроле. Ар вернулся, Лог и Граб получили новые задания. Кулинары готовят блюда по твоим рецептам.

Очень понравились пельмени с красным перцем. То, что ты пишешь про планету Уран, очень интересно. Если можешь, уточни координаты. Что тебе известно о координатах других планет? Знаешь ли, когда над Германией пролетит комета?

Почему Ар и 37? Стах. никто не знает. Напиши мне. К.

«Где же я вам этих планет и координат наберу, мне к экзаменам готовиться нужно!» – с неудовольствием вздохнула Оля, снимая с полки «Большой географический атлас» и книги по экономической географии.

«Толик опять приставать начнет, зачем мне это надо? – подумала она. – Поскорее бы его в казармы в училище закрыли». Толик собирался поступать в артиллерийское училище. После седьмого класса его не приняли, плохо знал математику, а теперь, имея среднее образование, парень надеялся поступить. Они в понедельник записались в стрелковый кружок при Осоавиахиме и уже успели за эту неделю два раза пострелять. В кино не пошли, оба раза Оля выбила намного больше очков, чем Толик. Инструктор по стрельбе пригласил ее серьезно заняться стрелковым спортом, но Ольга сказала, что сначала сдаст вступительные экзамены.

Толик теперь каждый день приходил в библиотеку и даже пытался сесть с ней за один стол, но Оля, решительно заявив, что ей одной стола мало, усадила его за соседний, откуда парень иногда, оторвавшись от книг, с тоской смотрел на нее. Замечая такое безобразие, Оля показывала ему кулак, и приятель, вздохнув, снова принимался за учебу.

Читая книги о полезных ископаемых, Стрельцова старалась вспомнить, знает ли она что-нибудь конкретное из этой области и что именно. Затем начинала рассматривать географический атлас, пыталась найти или увидеть знакомое название. Просидев над книгами целый день и выписав кое-что, она решила прекратить бесполезные поиски. Другие вопросы требовали не меньшего внимания.

Чмокнув Толика на прощание после того, как он проводил ее домой, Оля заявила, что завтра будет занята по хозяйству и в библиотеку не придет. Она знала в Москве еще несколько библиотек, о которых Толик не догадывался, и не хотела, чтобы кто-то из знакомых видел, как она пишет левой рукой. Нужно было поторопиться с ответом. Ольга знала, К. долго ждать не любит.

Расстроенный Толик пошел домой, а девушка задумалась. То, что она в ответе за тех, кого приручила, это понятно, но когда и как она приручила Толика, осталось для нее самой загадкой. «Надо поменьше целоваться с малознакомыми парнями, – подсказывала ей какая-то часть ее сознания, – тогда и загадок меньше будет». – «А без загадок жизнь скучная!» – отвечала другая ее часть. Оля часто в последнее время разговаривала сама с собой. Ей нравилось: какой-никакой, а отдых. При таком разговоре не нужно было врать и притворяться.

Отложив послание Ольги в сторону, Сталин вызвал к себе начальника отдела по работе с письмами.

– Ваши сотрудники читали это письмо?

– Нет, товарищ Сталин. Ни второе, ни третье письмо никто не читал. После того как мы получили распоряжение все письма Ольги приносить вам на стол, я запретил сотрудникам прикасаться к ним. Раз послание идет к вам в приемную, какой смысл анализировать текст. У нас много работы с корреспонденцией, требующей наших решений.

– Спасибо, я вас больше не задерживаю.

Возвращаясь к себе, начальник отдела облегченно вздохнул: «Все-таки опыт не пропьешь!» – и попытался не думать, что бы было, прочитай кто-то это письмо. Но не думать не получалось.

– Соедините меня с Артузовым, – тут же потребовал Иосиф Виссарионович. – Товарищ Артузов, когда вы сможете ко мне приехать? Хорошо, я вас жду.

Усадив прибывшего Артузова за стол и протянув ему конверт, вождь, как всегда, стал прогуливаться по кабинету, потягивая неизменную трубку. Обычно он ее крутил в руках пустую, сегодня трубка дымила. В первом конверте, который был подписан знакомым почерком, левой рукой, находился второй, тоже знакомого образца, на нем большими буквами было выведено: «Товарищу СТАЛИНУ от ОЛЬГИ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». В верхней части конверта стояла предупреждающая надпись: «Внимание! Текст содержит сов. секретную информацию! Рекомендуем срочно связаться с приемной тов. Сталина». Внутри лежало несколько страниц из ученической тетрадки, исписанных тем же почерком:

Секретарю ЦК ВКП(б)

тов. Сталину И. В.

Ольги

докладная записка № 3

Товарищ Сталин, отвечаю на заданные мне в газете вопросы.

1. Какие месторождения полезных ископаемых мне известны и где они находятся.

Урана – Казахская ССР, Южно-Казахстанская обл., Сузакский район, с. Степное.

Нефти – Татарская АССР, Лениногорский район, с. Тимяшево.

Алмазы – Якутский АО, река Вилюй, с. Крестях, верховья рек Далдын и Сытыкан.

2. Вопрос можно расшифровать так: когда с Германией случится беда?

Если понимать данный вопрос буквально, это неизвестно. Германия в начале 1936 г. примет четырехлетний план подготовки к войне, проведет необходимую подготовку и к военным действиям приступит не раньше 1939 г. Первыми ее целями станут Чехословакия и Польша как наиболее слабые противники. При этом Гитлер всевозможными политическими маневрами начнет добиваться такой международной ситуации, когда совместная защита этих стран со стороны Англии, Франции и Советского Союза будет исключена.

Поскольку стратегическая цель Англии и Франции – военный конфликт между Германией и Советским Союзом, они легко пожертвуют этими странами, чтобы дать Германии выход к рубежам СССР. Если анализировать дальнейшие действия Германии, можно предположить, что она, учитывая уроки Первой мировой войны, сделает все возможное, чтобы не оказаться снова между Францией и СССР. Поскольку Франция более слабый соперник, Германия пойдет на договор с СССР еще до конфликта с Польшей на весьма выгодных для СССР условиях.

Потом нападет на Францию и вступит в войну с Англией, которая связана с Францией союзным договором. После разгрома Франции в 1940 г. перед Германией в 1941 г. встанет выбор: либо продолжить войну с Англией, либо напасть на СССР и, разгромив его, получить выход к большинству английских колоний по суше. Влиятельные силы в Германии и английская разведка станут подталкивать Гитлера к войне с Советским Союзом. Его решение будет зависеть от многих факторов, но два из них окажутся решающими.

Первое – насколько он может быть объективно уверен, что СССР не ударит ему в спину.

Второе – насколько будет готова РККА к отражению агрессии.

Исходя из сегодняшней ситуации и рассматривая планы развития РККА, можно сделать вывод: вероятность конфликта очень высока. Правильней будет сказать – конфликт неизбежен. Насколько конфликт окажется затяжным, зависит от того, как сложится начальный период войны. Если РККА сможет выстоять, измотав противника в обороне, то весьма вероятно, что войну удастся окончить относительно быстро. Если РККА проиграет в начале конфликта и понесет большие потери, то Гитлер, безусловно, захочет вести войну до победы.

3. Почему товарища Артузова могут расстрелять в 1937 г.

Товарищ Сталин, в стране объективно существует конфликт между троцкистами и приверженцами Вашей линии на построение социализма в отдельно взятой стране. К сожалению, товарищ Троцкий, проигрывая идеологическую борьбу, начал открыто призывать своих сторонников к перевороту в СССР с целью отстранить Вас от власти. Тов. Ягода как руководитель НКВД откровенно не справляется с задачей противодействия троцкистскому заговору и сам является скрытым троцкистом.

В ближайшем будущем Вы переведете его на другую работу, а руководителем НКВД назначите тов. Ежова и поручите ему борьбу с троцкизмом. Сначала это будет иметь положительные последствия. НКВД сможет быстро выявить и обезвредить несколько троцкистских групп, готовящихся к проведению активных действий. Например, будут обезврежены крупные военачальники-троцкисты (Примаков, Путна, Тухачевский), которые имеют связи либо с германским, либо с японским генштабами. В их среде нередки разговоры о том, как сместить Вас с занимаемой должности и вернуть в страну тов. Троцкого. Внешняя разведка, скорее всего, сможет найти подтверждение этим данным.

В дальнейшем, однако, тов. Ежов, увлекшись выявлением врагов народа, начнет фабриковать заговоры против Вас и прибегать к внесудебным методам вынесения приговоров, вследствие чего расстреляют сотни тысяч людей, основная вина которых будет заключаться в том, что они не смогли вынести побоев следователя. Если по отношению к военным и работникам НКВД такой подход хоть частично оправдан, человек, у которого нет силы воли отстоять свою точку зрения под воздействием силовых методов, вряд ли сможет быть хорошим командиром. Однако стоит отметить, после десяти – пятнадцати суток без сна и непрерывных побоев редкие люди сохраняют ясность сознания. Если говорить о гражданских специалистах, то такой подход нанесет огромный вред народному хозяйству страны. Тов. Ежова через два года расстреляют как врага народа, хотя его основная вина будет заключаться в слепом обожании вождя, в желании угодить своему кумиру и быть все время у Вас на виду.

Окончательное решение, безусловно, будете принимать Вы, товарищ Сталин, но, с нашей точки зрения, расстрел можно и целесообразно применять лишь к врагам народа, занимающим высокие государственные посты, либо к лицам, виновным в совершении конкретных тяжелых преступлений, нанесших вред народному хозяйству. Приговор можно выносить только в результате судебного решения, когда вина обвиняемого полностью доказана. Внесудебные методы вынесения приговора могут применяться лишь в исключительных случаях, когда суды не могут обеспечить оперативного решения вопроса. Вынесенные таким образом приговоры должны лишать обвиняемого свободы, но не более. В стране есть что делать и где использовать рабочие руки, даже если это руки врагов. Одна только реконструкция старых и строительство новых УР-ов вдоль западной границы страны может обеспечить полезной работой всех врагов народа на несколько лет вперед. Об этом будет подробно сказано в отдельной докладной. С другой стороны, военного конфликта высокой интенсивности в недалеком будущем не избежать, поэтому у всех найдется возможность кровью смыть свою вину и принести пользу Родине.

Более того, с нашей точки зрения, было бы целесообразно дать тов. Ежову следующую партийную установку. Если выявленный троцкист является хорошим командиром, хорошим работником, положительно характеризуется трудовым коллективом, если партийная организация по месту работы берет на себя обязательства по перевоспитанию данного товарища, имеет смысл оставить его на рабочем месте. Возможно, с понижением в должности, под надзором партийных и других компетентных органов, запретив внешние контакты, но все же стоит дать такому человеку возможность добросовестным трудом искупить вину перед народом. Выявленный враг, находящийся под пристальным вниманием, не составляет угрозы. С другой стороны, недобросовестный работник, пьяница и разгильдяй, – это уже невольный пособник врагов. К таким товарищам не может быть снисхождения.

Подобный подход даст каждому советскому человеку четкую ориентировку. Если он добросовестно трудится, отдает свои силы на благо общества, ему нечего бояться анонимки или доноса недоброжелателей и ошибок со стороны следствия. К сожалению, многие захотят воспользоваться моментом и свести счеты со старыми обидчиками. В этом вале доносов и анонимок очень трудно будет отличить правду от лжи, и только четкие партийные установки помогут избежать ошибок либо свести их к минимуму. С другой стороны, такие принципы оценки вины обвиняемого положительным образом отразятся на общей дисциплине руководящих кадров и рабочих.

Что касается непосредственно тов. Артузова, то он, отличный работник и верный ленинец, осуждающий идеи троцкизма, к сожалению, не понял, что у работника такого уровня не может быть личной жизни, которая входит в противоречие с его работой. Его новая пассия не соответствует роли жены руководителя внешней разведки. В течение следующего года Артузов потерял бы свою должность, так как ни руководство РККА, ни руководство НКВД не оставили бы без внимания поведение новой жены начальника внешней разведки, ее частые поездки за границу, неразборчивость в контактах с иностранцами, среди которых легко выявить работников иностранных спецслужб. В результате Артузов занял бы малозначительную должность в НКВД. Зная неуемный характер тов. Ежова, можем предположить, что борьба с троцкизмом неминуемо коснулась бы внешней разведки, что было бы очередной ошибкой, так как внешние агенты не могут участвовать в заговорах внутри страны, а жизнь сама докажет и уже доказала ошибочность теории тов. Троцкого. Несомненно, среди внешних агентов есть и те, которые еще этого не поняли, но они добросовестно работают на Советское государство. Тов. Артузов, пренебрегая личной безопасностью, бросился бы на защиту своих бывших сотрудников и сам бы попал под движущийся локомотив. А поскольку его новая должность не состояла бы в списке тех, о ком должны докладывать лично Вам, товарищ Сталин, Вы бы даже не знали о его расстреле.

Проблема троцкизма требует, с нашей точки зрения, и своего внешнего решения. Если хочешь покончить с врагом, нужно рубить голову, а не пальцы. Поэтому было бы желательно разработать план ликвидации тов. Троцкого и при возможности привести его в исполнение.

Некоторые дополнения к сведениям, приведенным во второй записке

Для бронебойных пуль и сердечников подкалиберных снарядов наиболее подходит сплав урана с 2% молибдена.

В заключение хотим отметить следующее. На сегодняшний день у всего военного и партийного руководства страны существует несколько преувеличенная оценка боеспособности РККА и недооценка ее потенциальных противников. В своих дальнейших материалах мы постараемся представить иной взгляд на ситуацию в этой сфере и обосновать его.

Не стоит надеяться, что стране удастся избежать военного конфликта. Слишком серьезные силы будут направлены на его разжигание, отсидеться в стороне не удастся. Мы не на острове. Поэтому нужно в первую очередь объективно проанализировать сильные и слабые стороны, как свои, так и противника, выработать правильную стратегию ведения боевых действий.

Ольга

28.06.1935 г.

Прочитав письмо, затем перечитав его снова, Артузов сложил листки в конверты и протянул их Сталину.

– Товарищ Артузов, что вы можете сказать по поводу этого письма?

– Письмо нужно тщательно проанализировать, – осторожно начал тот. – Что касается первого пункта, то это все требуется проверить, товарищ Сталин. Иностранцы до революции провели много экспедиций по России, возможно, кто-то обнаружил то, о чем пишет объект, но все это весьма странно… мне кажется, мы бы об этом уже давно знали. Если находятся люди, которые ищут контактов с нашим посольством, чтобы продать секреты своей страны, то особам, имеющим доступ к информации такого рода, давно пора было с нами связаться. Это не уран, который никому не нужен, это алмазы и нефть. Любому понятно, что подобная информация дорогого стоит, а доступ к ней наверняка имел бы не один человек. Для начала нужно проверить, есть ли вообще на карте такие названия, если есть, отправить экспедиции, только тогда я поверю, что все это правда. Если бы не информация, приведенная в первых посланиях, я был бы склонен считать, что все это блеф. Но в данном случае есть смысл рискнуть, приведены достаточно точные ориентиры. По второму пункту. Объект, как обычно, очень свободно, без тени сомнения, предсказывает будущие события. Не отрицая, что есть вероятность такого развития ситуации, я бы мог набросать еще три-четыре возможных варианта. Что касается третьего пункта, обвинения против военных звучат серьезно, их нужно проверять. Хотя нельзя исключать, что это провокация с целью подрыва обороноспособности РККА. Что касается прогнозов о будущем нашей страны, которые с такой легкостью делает объект, я не хотел бы их обсуждать, тем более что они касаются решений, которые принимаете лично вы, товарищ Сталин. В том, что объект низко оценивает боеспособность РККА, нет ничего нового, это было понятно и раньше, а вот мелочи по урану меня как металлурга по образованию просто удивили. Мы достаточно точно знаем, что уран никто толком не исследует – ядовитый и вредный материал. Насколько известно, никто его не использует, тем более как бронебойный материал в сплаве с молибденом. Если это не блеф, как металлург могу сказать: для получения такого результата нужны годы напряженных исследований. Сохранить эти исследования в тайне… это очень странно и фантастично…

– А что вы скажете по поводу той части письма, которая касается лично вас, товарищ Артузов?

– Мне трудно быть объективным в этом вопросе. Хотя определенная логика в изложении присутствует, можно придумать десятки других вариантов возможного развития событий. Будущее неопределенно, мы строим его своими руками.

– Вы оптимист, товарищ Артузов, это хорошо. Коммунист должен быть оптимистом. Как видите, я не ошибся, это действительно было послание мне. Когда поймаете Ольгу, не забудьте поблагодарить ее. Может быть, она вам жизнь спасла, – задумчиво сказал вождь. Было видно, что он напряженно думает над чем-то. Иосиф Виссарионович долго ходил по кабинету, не обращая внимания на Артузова. Затем внезапно повернулся к нему и продолжил, внимательно глядя тому в глаза, как будто и не было этой продолжительной паузы: – Но это потом, это не главное. Теперь слушайте меня внимательно, это дело, назовем его дело военных, пока будете вести вы. Подберите себе сотрудников для оперативной работы, самых надежных, в которых полностью уверены, список принесете мне на утверждение. Я согласую с Ягодой, люди перейдут в ваше полное распоряжение. За Примаковым и Путной установите наблюдение, соберите материал. Я дам указание отозвать Путну из Англии домой. Накидаете список высших командиров РККА, которые могут быть замешаны в связях с Троцким. Список согласуете со мной. Всех, кто в списке, – под наблюдение. Агенты в Германии и Японии должны раздобыть материалы о связях наших командармов с генштабами вероятных противников и возможном заговоре. Пусть разобьются в лепешку, но добудут эту информацию. Желательно, чтобы до осени были результаты. Ольгу бросьте, пока не до нее. Она сама напишет. Услышите о Стаханове, тихо все разузнайте, конечно, если время будет. Если нет вопросов, я вас больше не задерживаю.

Когда Артузов направился к двери, Сталин окликнул его:

– Товарищ Артузов!

– Да, товарищ Сталин.

– Запомните, это дело самое важное из тех, которые вы вели. Задействуйте всех, кто может дать достоверную информацию. И подумайте над предложением Ольги по Троцкому. Только так подумайте, чтобы никто из работающих у вас троцкистов и коминтерновцев в этом не участвовал.

– Вы сами всегда отклоняли такие предложения, товарищ Сталин, не желали портить отношения с Коминтерном.

– Плевать на Коминтерн! Если подтвердятся сведения о перевороте, этого прощать нельзя.

– Слушаюсь, товарищ Сталин!

– Вы слышали разговоры о том, что я собираюсь менять товарища Ягоду?

– Нет, я был уверен, что вы довольны его работой. Очень удивился, прочитав это. Так это правда?

– Идите, товарищ Артузов, жду вас завтра со списками. Я знаю, вы профессионал и не раз на деле доказывали это, но о содержании письма не должна узнать ни одна живая душа… Мне придется сослаться на внешнюю разведку как на источник информации по возможным месторождениям. Пришлите официальную докладную и оформите это как-то в своем ведомстве. Экспедиции – дело не дешевое.

После того как закрылась дверь, вождь еще долго ходил по кабинету. Послание вывело его из равновесия. С одной стороны, подарки были царские: алмазы, нефть, данные о готовящемся заговоре военных. Это дорогого стоило. Очень дорогого. Но то, что кто-то знает его планы наперед, планы, которые он только обдумывал, и дает свои рекомендации по вопросам, которые Иосиф Виссарионович привык решать единолично, – не могло не раздражать.

Он собирался дать Ягоде поработать еще минимум полгода, пока Ежов как куратор от ЦК не ознакомится поближе с вопросами, которые решает НКВД, но информация о военных требовала решительных действий. У Сталина имелась одна особенность, которая позволила ему выжить и успешно справляться со всеми трудностями: он интуитивно ощущал опасность. В данный момент интуиция подсказывала, что приведенные в докладной сведения о военных не провокация, это реальная угроза и ее надо устранить как можно быстрее. Доверить такое дело людям Ягоды Сталин не мог, и под рукой никого, кроме Артузова, не оказалось.

«Ничего, до осени дело терпит», – подумал вождь. Осенью на очередном пленуме он поставит во главе НКВД Ежова, не станет откладывать это дело до весны. Ягоду переведут на другую работу. Тогда можно будет дело военных у Артузова забрать. «Артур – хороший профессионал, но он сам по себе и не чувствует, насколько вероятен тот сценарий, который описала Ольга». Прочитав письмо, Сталин, в отличие от Артузова, почувствовал: да, так могло быть. Прошлый раз его задело – как кто-то смеет предсказывать то, что зависит только от него, он был согласен с Артуром, дата смерти – это просто психологический прием, позволивший захватить инициативу в разговоре. Но вместе с тем это был и намек ему. Вождь этот намек понял. Ему намекали – спроси, откуда я это знаю, и я тебе такое расскажу...

«Но как эта ведьма могла узнать, что я Ежова планирую взять на место Ягоды?!» – в который раз подобная мысль причинила Сталину почти физическое беспокойство. Некоторые высказанные идеи были очень рациональны, его хозяйский ум оценил и «бережливость» Ольги в плане разбазаривания человеческого материала, и смешную попытку убить двух зайцев сразу, учитывая трудолюбие и добросовестность обвиняемого при определении меры наказания.

Все это Сталин прочитал с легкой улыбкой – когда решается судьба страны, не до таких мелочей. Лес рубят – щепки летят. Но то, что в письме было написано про Артузова, заставило его задуматься. Артур не являлся врагом. Да, он не стал близким другом и доверенным человеком, но он был классным профессионалом, и вождь знал: он бы никогда не дал разрешение на расстрел такого сотрудника. То, как легко, в два хода, ситуация может выйти из-под контроля, неприятно удивило его. Трезвый ум вынужден был признать: да, так могло быть. А значит, Ежова придется так или иначе ограничить и контролировать. «Держать Ежова в ежовых рукавицах!» – Сталин улыбнулся такому каламбуру, над которым придется поработать. «Ведьма!» – снова подумал он, но без злости. Со стороны Ольги не ощущалось угрозы. Вождь знал – рано или поздно рыбка попадет в сети и все расскажет. А пока имелись дела поважнее. После того как информация получена, дело политиков ее использовать, а не выяснять источник. «Скорее всего, это работа французов, – решил Сталин – Там и сторонников социализма намного больше, чем в Англии, и недооценка мощи РККА, скорее, характерна для них, чем для англичан. Вдобавок договор с союзниками уже заключен. Почитать, какие недостатки они заметили, будет интересно. Взгляд со стороны всегда отметит что-то новое. Но чтобы француз предрекал поражение своей стране от немцев в 1940 году…» – это было невозможно. Головоломка не хотела решаться, и Сталин занялся другими делами, их было слишком много, и все требовали его внимания.