Текст книги "Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 1"

Автор книги: Василий Рязанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

К концу гражданской войны экономика Нижегородского края оказалась в очень тяжелом положении. В Балахне возникли проблемы с продуктами и прочими товарами. Решили отправить Василия в Нижний за помощью. Выписали ему бумагу. Штамп: РСФСР. Балахнинский уездный исполком советов рабочих и крестьянских депутатов. Апрель 19 дня 1920 г. №2168. Гор. Балахна, Нижег. губ. Мандат. Предъявитель сего тов. Рязанов Василий Георгиевич инструктор внешкольного потдела балахнинского уотнароба уполномочен отделом на ведение всякого рода переговоров с нижегородскими губернскими учреждениями, а равно и на получение материала и продуктов. Подписи председателя отдела и секретаря. Странное слово уотнароб, видимо, расшифровывается как уездный отдел народного образования. Василий с этим мандатом отправился в Нижний, ходил по губернским учреждениям, вел всякого рода переговоры, но ничего не получил: ни материала, ни продуктов.

Уком (уездный комитет) партии иногда давал ему поручения инструктировать и сельские ячейки РКП. Тут выяснилось, что он не член партии. И позднее в его жизни с этим вопросом складывалась неоднозначная ситуация. В 1938 году перед арестом его исключили из партии. Только в 1950 году, когда его выдвинули кандидатом в ЦК Украины, оказалось, что формально он исключен из партии. Срочно восстановили.

И в 1919 году, когда Василий работал в комсомольской ячейке Б. Козино, в селе все его называли большевиком. Он сам думал, что он большевик, поскольку был комсомольцем. Такое неформальное отношение ко многим вещам было в его характере. Сохранился членский билет №157 социалистического союза рабочей молодежи Сормовского района, выданный тов. Рязанову В.Г. с 1-го января 1918 г. по 1-е января 1919 г. В Б. Козино была сильная организация эсеров. Так что у него был выбор. Сделал он его, не задумываясь, видимо, о партийных спорах, а подчиняясь логике необходимости непосредственной повседневной работы. Он написал заявление, и до мая 1920 года был кандидатом, а в мае уже стал членом РКП.

Сохранилась личная карточка № 411 члена 1-й роты, от 29 мая 1920 г., где на основании секретного приказа Рев. Воен. Совета Республики тов. Рязанов Василий Георгиевич имеет право на хранение и ношение при себе в пределах гор. Н. Новгорода одной винтовки системы «Витерле» №8589 и определенного количества патронов к ней, и членский билет № 23 Российской Коммунистической Партии (большевиков) нижегородской организации. Оружие, возможно, требовалось для самообороны, иногда в Н. Новгороде было тогда небезопасно. Личная карточка удостоверяла состояние товарища, на имя которого она выдана, в коммунистическом отряде района, что являлось обязанностью коммуниста. Примечание: личная карточка не может служить видом на жительство. Товарищи, зачисленные в отряд особого назначения, не считались состоящими на военной службе, и никакими отсрочками и преимуществами по призыву на военную службу не пользовались. В том же 1920 году он был откомандирован в губсовпартшколу. В удостоверении, выданном Нижегородским губернским комитетом РКП(б) 14 июля 1920 г. за № 51 говорится: Предъявитель сего курсант Высшей Политической Школы при губкоме РКП тов. Рязанов командируется в Балахнинский уезд для проведения очередных компаний (недели детей рабочего и крестьянина, и недели крестьянина) сроком до 29 июля сего года, по истечении которого без всяких задержек и опозданий должен явиться обратно в распоряжение Высшей Политической Школы. Все советские учреждения и лица обязываются оказывать тов. Рязанову всякое содействие в выполнении возложенных на него обязанностей и своевременной явки в школу. 24 ноября 1920 года он получил удостоверение, что действительно прослушал 4,5-месячный курс лекций в ВПШ РКП Нижегородской губернии.

Потом Василия мобилизовали в армию. Он хотел на фронт, но его не пустили и направили работать лектором-агитатором политического отдела губвоенкомата (погуб). Повезло, наверное, что не участвовал в братоубийственной гражданской войне. После слияния погуба с губполитпросветом его послали работать руководом (была такая, несколько странно звучащая сейчас должность, руководитель политкружка) в губсовпартшколе. В ВПШ Нижегородского Губкома РКП(б) 2 декабря 1920 года выдано удостоверение, что Рязанов В.Г. является руководителем кружковых занятий при губернской Советской Партийной школе, действительное по 1 января 1921 года.

В 1921 году его послали на 2-х годичный курс Свердловского Коммунистического университета в Москву. Тогда продолжительность курса менялась. Если в момент откомандирования она составляла 2 года, то за время его учебы выросла до 3-4 лет. Нижегородский Совет рабочих и крестьянских депутатов выдал удостоверение, что тов. Рязанов действительно откомандировывается в г. Москву в ком. университет имени Свердлова. 14 марта 1921 г. политуправление реввоенсовета республики (Москва, Сретенский бульвар 6) выдало удостоверение №966а: дано сие тов. Рязанову В.Г. в том, что действительно демобилизован на основании отношения центрального комитета РКП за № 627, что подписями с приложением печати удостоверяется. От руки написано: справка: приказ Р.В.С. №2804 от 17.12.20. На обороте выцветшими чернилами и карандашом написано: по квитанции № 153 от 14.6 выданы сапоги, гимнастерка, брюки, белье, носовой платок, фуражка. По квитанции №247 от 21.6: шинель, носки, ремень. Одновременно со Свердловским университетом в Москве он посещал рабфак и окончил его в течение года. В бумаге, выданной рабфаком 16 марта 1922 г., президиум рабочего факультета ПСХА (Петровской сельскохозяйственной академии) сообщает, что переведенный на рабфак 1-го государственного университета тов. В. Рязанов числился за рабфаком ПСХА с 29.04.1921 г. в группе 3-го года обучения. Местной комиссией по проверке состава студентов оставлен на рабочем факультете.

Рабфак Петровской сельскохозяйственной академии (будущей Тимирязевской сельскохозяйственной академии) занимал главный дом усадьбы Грачёвка, по фамилии М.С. Грачёва, купца и последнего владельца усадьбы, в селе Ховрино. С главным домом галереей связан кухонный флигель. Здание красивое. Со стороны парка фасад украшен скульптурами, вазами, каменными львами, ажурная башенка. В доме огромный зал для танцев с большим камином. Прототипом дома послужило казино в Монте-Карло, где, по преданию, М.С. Грачёв нажил своё состояние. Рабфаковцам было где разгуляться.

Они же упорно учились. Им читали политэкономию и литературу, иногда совмещая: тему иллюстрировали выдержками из книги "Джунгли" Синклера, водили в музеи и читали лекции по искусству. Работал литературный рабфаковский кружок. Были экскурсии в банк, очень интересные: директор банка говорил о роли банка в хозяйственной жизни вообще и о его роли в жизни республики (банк – сердце, деньги – кровь!). Василий ходил на заседания методологического и политико-экономического кружков, участвовал в оживленных прениях. Остальные два года пребывания в свердловском университете Василий свою учебу совмещал с работой. Преподавал на вечерних общеобразовательных курсах, вел пропагандистскую работу в красноармейских частях, был руководом на курсах уездных партработников при ЦК ВКП. Последние месяцы с февраля по июнь 1924 года работал инструктором Сокольнического райкома РКП. Сокольнический райком РКП(б) 13.03.24 г. выдал удостоверение, что его предъявитель тов. Рязанов В.Г. действительно состоит на службе в райкоме в должности инструктора агитотдела и удовлетворяется жалованьем в размере (графа не заполнена). Удостоверение действительно до 1.04.24 г. (на 17 дней). Стоит факсимильная подпись секретаря райкома В. Котова. Котов Василий Афанасьевич, партийный деятель, был внешне похож на В. И. Чапаева. В 1915 году вступил в РСДРП, большевик. Неоднократно арестовывался. В 1917 году работал в Москве. В 1919-1925 годы секретарь Сокольнического райкома РКП(б) (Москва). В 1925-1928 годы секретарь Московского комитета ВКП(б). В 1925-1930 годы член ЦК ВКП(б). В 1936 году арестован. 25.5.1937 года приговорён к смертной казни. Расстрелян.

Работой Василия довольна Татьяна Федоровна Людвинская, активный участник революционного движения, член Коммунистической партии с 1903, также работавшая в райкоме. 19 мая 1924 года Сокольнический райком РКП (б), Москва, ул. Красносельская, 5, выдал справку №1273: Агитотдел Райкома удостоверяет, что тов. Рязанов В.Е. студент лекторского курса Коммун. Ун-та им. Свердлова работает с февраля 1924 г. в качестве инструктора пропагандистского п/отдела Райкома. Т. Рязанов проявил себя как хороший организатор, добросовестно выполняющий возложенную на него работу. Он руководил и сокращенной школой политграмоты (ленинского призыва). На пропагандистской работе тов. Рязанов проявил умелый подход к рабочей аудитории. Брат Георгий рассказывал мне, что студенты жили в общежитии, там все крепко сдружились. Когда же отец работал инструктором Сокольнического райкома, ему дали квартиру в Сокольниках. Однако жить там ему пришлось недолго.

Лекторский курс был повышенным курсом Свердловского университета, аналог нынешней аспирантуры, в которую он затем и преобразовался. Рязанов, как и другие студенты лекторского курса, мог продолжать учебу в институте красной профессуры. Практически всю свою сознательную жизнь Рязанов учился и учил других, закрепляя и применяя при этом полученные знания. Часто он оказывался лучшим и в учебе, и в работе, но никогда не зазнавался, – вот эта черта была ему совершенно не свойственна. И у других он не любил напыщенности, гордости своим положением, своими успехами. 1 июня 1921 г. Рязанов избран членом бюро комячейки Петровской сельскохозяйственной академии. 1 июля 1922 г. ему, слушателю рабочего факультета имени М.Н. Покровского, выдано удостоверение, что президиумом рабфака предоставлен отпуск с 1.07 по 1.09. По окончанию указанного срока названный тов. Рязанов В.Г. обязан вернуться на факультет.

Важно представить обстановку, в которой в Москве после села и провинциального Нижнего оказался 20-летний Василий. Впрочем, он не был провинциалом и никогда не боялся попасть впросак, повсюду чувствовал себя уверенно, вел себя активно, иногда вступая в конфликты. Было такое время: слома устоев и утверждения новых порядков и новых традиций. Кипящий переходной слой революционного перехода перемешивал общество. Невиданные эксперименты, а – главное, – надежда и вера у молодежи в то, что все подвластно человеческой воле и разуму. И не только в России. Процветала антропософия, летали первые пилоты. Антропософией он не занимался, а летчиком стал.

В БСЭ написано: Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, первое в СССР высшее партийное учебное заведение, готовившее кадры партийных и советских работников. Образовался из созданных в июле 1918 в Москве по инициативе Я.М. Свердлова курсов агитаторов и инструкторов при ВЦИК… Курс обучения в университете вначале составлял 6-8 месяцев, затем был увеличен до 2, 3, 4 лет. …. В программу коммунистических университетов входили циклы общественно-политических (истории, философия, политэкономия), естественнонаучных (математика, физика, химия, география, биология) дисциплин, а также изучение русского и иностранных языков. Наряду с администрацией существовали, пользуясь большим влиянием, правления; в них входили представители руководства, преподаватели и слушатели [1]. А в газете «Черная сотня» №11 написано: «После захвата власти сионистами в 1917 году стали создаваться учреждения для подготовки масонских кадров. Первым из них стал коммунистический университет им. Свердлова».

Коммунистический университет размещался в здании бывшего Московского купеческого собрания на Малой Дмитровке, построенном в 1907–08 гг. известным архитектором И.А. Ивановым-Шица в стиле модерн. Московские купцы были людьми богатыми и культурными. После революции дом захватили анархисты, разграбив всю обстановку. Большевикам пришлось расстреливать артиллерией дом анархии. Тут разместилась Совпартшкола, позже и преобразованная в Коммунистический университет имени Свердлова. Маяковский использовал новую рифму: "Здесь раньше купцы веселились ловко, теперь Университет трудящихся Свердловка". Здесь осенью 1920 года на 3-м съезде комсомола Ленин призывал «Учиться, учиться и учиться». В 1921-м свердловцы открыли в здании коммерческий кинотеатр «Малая Дмитровка». Сюда приходили Эйзенштейн, Юткевич, Ромм, здесь проводились диспуты, кинотеатр работал как дом кино [2]. Здесь позже со своим джазом выступал Александр Цфасман. Мама еще позже слушала его в кинотеатре «Художественный». Не знаю, слушал ли его Василий.

Потом в здании был театр рабочей молодежи, ТРАМ. Его консультантом был М.А. Булгаков, работали Илья Судаков, Рубен Симонов, Мейерхольд. Потом театру присвоили звание Ленинского Комсомола. Ленком до сих пор занимает это здание. Рядом церковь Рождества Богородицы в Путинках. Чуть дальше Страстной монастырь, в стенах которого вместе с последними монахинями уже разместился военный комиссариат. Рядом с монастырем стоял знаменитый «дом Фамусова», принадлежавший М.И. Римской-Корсаковой. Здесь не раз бывали Пушкин и Грибоедов. По легенде Грибоедов написал «Горе от ума» после инцидента, происшедшего здесь.

Немного дальше по Малой Дмитровке, на другой стороне улицы жил тогда Алексей Толстой, вернувшийся из эмиграции и писавший роман «Петр Первый». Соковиков, однокурсник Василия, как-то показал ему на представительного мужчину, входившего с компанией в пивную на Страстной площади, сказав, что это Алексей Толстой. Возможно, среди спутников Толстого был и М. Булгаков. Василий только что увлеченно прочитал «Аэлиту» в «Красной Нови», и с интересом смотрел на рослого, плотного, холеного писателя. Хотел даже подойти к нему, высказать свои впечатления, но Толстой оживленно беседовал со своими спутниками, прерывать было неловко, а они с приятелем спешили, да и вид у Толстого был какой-то высокомерно-барственный, хотя это, конечно, не испугало бы Василия при всем его почтении к писателям.

Университет готовил теоретически подкованные кадры для советской и партийной администрации: Троцкий называл "Свердловию" "поставщицей партийного молодняка" [3]. Многие руководители большевиков преподавали там, а некоторые, в том числе Сталин, Бухарин, Троцкий, выступали перед слушателями, лекции читали Луначарский, Горький, Калинин. Ленин читал лекцию «О государстве», текст второй его лекции, прочитанной здесь, до сих пор не найден. После смерти Ленина Сталин прочитал ряд лекций, вошедших в его работу "Об основах ленинизма".

Василий быстро привык к суматошной и обаятельной московской жизни, полюбил Страстной монастырь и Кремль, напоминавший ему нижегородский, но гораздо более величественный. Если у Страстного Василий бывал почти каждый день, смотрел на надвратную церковь с шатром и часами, то к Кремлю стремился подойти, так строя свои маршруты по городу, чтобы хотя бы издали полюбоваться башнями и зубчатыми стенами. Осенью 1923 года на Неглинной раздался мощный взрыв. Взлетел на воздух охотничий магазин, взорвался порох. В дом Неринзее по Большому Гнездиковскому переулку, который тогда был самым высоким зданием Москвы, возвышаясь над Тверской, и перекликаясь с колокольней Страстного монастыря, Рязанов после войны, когда вертикали изменились, не стало уже ни колокольни, ни монастыря, поселил сына Георгия.

Университет имени Свердлова стал в какой-то мере наследником Московского университета Шанявского, где работали видные русские ученые: языковед Реформатский, химик Лебедев, историки Гернет и Готье, биолог Кольцов. В 1918-м году университет Шанявского закрылся, научно-популярное отделение слили с рабфаком свердловского университета [4], который Василий закончил в 1922 г. О том времени вспоминала Анастасия Цветаева: "Москва тех лет! Полусытые люди, рвущиеся слушать стихи, бегущие на концерты, ломящиеся на доклады, диспуты, лекции – чудесный русский народ!". А журнал "Смена вех" писал: "Чрезвычайно интересно просматривать афиши в Москве. Что преобладает? Афиши о лекциях на научные и общественно-литературные темы и концертах. Страну охватила огромная жажда положительных знаний; не десятками, не сотнями, а тысячами насчитывается количество общедоступных лекций в месяц. …на многих из этих лекций зал не может вместить всех желающих".

В одно время с Рязановым здесь учились Михаил Кошкин, будущий конструктор танка Т-34, Николай Вознесенский, председатель Госплана СССР, зам. председателя Совета Министров СССР, расстрелянный в 1950 г., А.С. Щербаков, 1-й секретарь МГК, Сабуров Максим Захарович, зам. пред. Совета министров СССР, будущий писатель Александр Бек, Владимир Михайлович Киршон, поэт и драматург, один из руководителей РАПП и ВОАПП, башкирский поэт и прозаик Тухват Янаби, Яков Исаакович Серебрянский, агент ОГПУ в разных странах, Капалкин Василий Михайлович, один из руководителей советской военной разведки, будущий генерал, болгарин Иван Винаров, сын генерала Чан Кайши, и еще много других людей, известных и не очень знаменитых, расстрелянных в 30-е годы, погибших на фронте, и умерших персональными пенсионерами. Заочно учился Николай Островский. Как и Рязанов, летчиком после университета стал Ефимов. Горин (Коляда) стал президентом Белорусской академии наук. Было много будущих наркомов и секретарей обкомов. Все они тогда были веселыми, голодными, полными планов, надежд, идей, задумок, юного азарта и задора. Жизнь казалась бесконечной, светлой и радостной. Среди преподавателей были Н.И. Бухарин, А.В. Чаянов, экономист-аграрник, выдающиеся философы – Л. Аксельрод и А. Деборин, Д.И Сахаров, отец академика А.Д. Сахарова, с 1922 года по 1925 преподавал будущий нобелевский лауреат по физике И. Е. Тамм, работали брат Ленина Д. И. Ульянов, академик Б. М. Завадовский, организовавший научно-исследовательскую лабораторию экспериментальной биологии и начавший работы по созданию биологического музея, Баранский, российский экономгеограф, член-корреспондент Академии наук, способствовавший становлению географии населения как науки, в которой население рассматривалось как главное звено во взаимодействии между природой и экономикой.

Была ранняя специализация в области общественных наук – философии, политической экономии, истории всеобщей и русской. Наряду с основным и сокращенным курсами в состав Университета входил с 1920 г. лекторский курс, в который затем и вошел Василий, теоретическое отделение которого стало кадровым резервуаром Института красной профессуры, – там училась затем жена Василия. В Коммунистическом университете издавали "Записки Комм. университета им. Свердлова" и "Свердловец" [5].

Именитыми учеными стали знакомые Василия Ф.А. Горохов, Б.М. Кедров, М.Б. Митин, И.П. Подволоцкий, В.Н. Ральцевич. Лекции по философии читал польский социал-демократ, эмигрант С.Я. Бобинский. Наука, учил Бобинский, должна быть мозгом революции. "Какая тут ждет еще науку революция!" – предвещал Бобинский. Философские темы, вспоминал Кедров, затрагивались многими преподавателями – Волгиным, Невским, Покровским, Рязановым, (Д. Рязанов – псевдоним старого революционера-меньшевика), Тимирязевым. "Величайшие философские вопросы, – писал Кедров, – волновали нас не меньше, чем вопросы о любви и браке". А.К. Тимирязев прочитал лекции «Внутриатомная энергия» и «Принцип относительности».

Корпуса академии в то время почти не отапливались, студенты и преподаватели сидели в аудиториях в зимней одежде. Обед состоял в основном из хлеба да чая, которые нагревались в тоненьких колбах на газовых горелках. Домой Василий возвращался уже поздно вечером, усталый, озябший, голодный. Но был доволен прожитым днем, заполненным занятиями, общением с интересными людьми, новыми волнующими известиями. Была эйфория не от еды или алкоголя, а от духовного подъема.

23 января 1923 г. И.В. Сталин читает в Коммунистическом университете лекцию «О стратегии и тактике партии». В апреле 1924 г. И.В. Сталин читает здесь курс лекций «Основы ленинизма»: «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции…». 9 июня 1924 г. И.В. Сталин выступает в Московском Коммунистическом университете имени Я.М. Свердлова с ответами на вопросы слушателей этого учебного заведения. 13 июня 1925 г. ко дню второго выпуска основного и профессионального курсов Сталин шлет приветствие университету, где пишет: «Свердловский университет является одним из наиболее мощных орудий в деле выработки командного состава партии по руководству массами». Л. Д. Троцкий на пятилетнем юбилее Коммунистического Университета 18 июня 1923 г. произносит речь «Задачи коммунистического воспитания»: «Так вот в этом сложном историческом переплете среды и активно действующего человека мы-то сейчас и создаем, в том числе и через Свердловию, не отвлеченного гармонического и совершенного гражданина коммуны – о, нет, мы формируем конкретного человека нашей эпохи, который должен еще только бороться за создание условий, из которых вырастет гармонический гражданин коммуны. Такая задача была бы жалкой ребяческой утопией. Мы хотим создавать борцов, революционеров, которые явились бы восприемниками и продолжателями еще исторически незавершенной революционной традиции». Рязанов слушал и Сталина, и Троцкого, по подозрению в троцкизме впоследствии был арестован, но, конечно, не за слушание той лекции. Когда в январе 1924 года в газетах опубликовали бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и его отставке, студенты, уже искушенные в политике, сразу поняли, что двухмесячным сроком, который был указан в газете, отстранение Льва Давидовича «от всяких обязанностей» не ограничится.

По бульварному кольцу, оглушительно звеня, ходила «Аннушка» – трамвай, обвешанный гроздьями пассажиров. Василий грыз сухие, сморщенные груши из полученного пайка, ухитряясь при этом читать книгу и выдерживать полученные от толпы толчки и пинки. По булыжникам мостовой дребезжали пролетки извозчиков. Окутываясь зловонным дымком и рыча клаксонами, проносились черные обшарпанные автомобили. Василий ехал на Кудринскую площадь, ставшую затем площадью Восстания. У него была назначена встреча со знакомым, земляком, работавшим в библиотеке Румянцевского музея и обещавшим ему дать почитать несколько книг оттуда. Через несколько лет на Центральном аэродроме он услышит, что эту площадь прозвали «Тарелочка» за совершенно круглую форму, отлично приметную с воздуха. Поднимаясь над Москвой в южном направлении, летчики всегда замечали этот характерный ориентир [6].

«Университет имени Свердлова» был главной партийной школой, главным партийным университетом, где готовили руководителей высшего разряда. Были ещё различные партийные школы, которые готовили уже кадры для отдельных губерний, регионов. Эти учреждения уже играли роль и в политической борьбе, и в сложных околовластных интригах. Троцкий потерял былое влияние в армии, хотя поклонников и сторонников у него оставалось немало. Вдобавок ко всему в состав Реввоенсовета республики ввели несколько новых членов, которые были не в ладах с Троцким, а заместителем Троцкого назначили М. В. Фрунзе.

Алексей Брусилов, герой первой мировой войны, образовал «Русский национальный союз». И хотя Брусилов умер в 1926 году, созданная им организация просуществовала до 1930 года. Входили в него и нижегородцы, в частности, Владимир Романович Захаров-Антонов, 1883 года рождения, исключенный из ВКП(б) за попытку нелегально прорваться за границу. Он имел два высших образования: медицинское и педагогическое. Работал в Лаборатории экспериментальной биологии при Коммунистическом университете имени Свердлова. Был осужден как один из руководителей РНС и приговорен к высшей мере – расстрелу. Василий, к его счастью, не поддерживал с ним никаких отношений, хотя биологией интересовался и с земляками общался.

Новыми были живопись, литература, балет, музыка, кино. Василий в свободное время ходил по театрам. Ему нравится конструирование жизни драматургами. Часто фальшиво, искусственно, но очень занятно. Он сравнивает игру актеров, отмечая вдохновение, иногда сопутствующее артисту. А затем он к театру внезапно охладел без всякой внешней причины. Да и времени не было: параллельные учеба и работа не позволяли ходить даже на концерты, – а он любил послушать хороших певцов. Очень понравился ему Головин, баритон из Большого театра. Говорили, что он был дьяконом в Ставрополе, пришел в оперу и вскоре пел сольные партии. У Василия тоже был баритон, и он любил петь. Его зачаровывало, когда гармония мира выливалась в мелодию, а ты сам своим собственным голосом несешь эту мелодию обратно в мир, усиливая его мелодичность. Но надо было прорабатывать очень много литературы.

Вечерами он сидит в читальне новых книг в библиотеке Коммунистического университета, просматривает "Печать и революцию", "Книгу и революцию" и "Красную новь". Достает много нужных книг. Начал читать 1-й том сочинений К. Кавелина и делать заметки. Ту же работу выполняет над К.С. Аксаковым "Сочинения исторические" (в ПСС, т. 1. М., 1861) и С. Аксаковым "Славянофильство и западничество". Читает "Садовника" Р. Тагора. Читает В.И. Пичета "Введение в русскую историю (источники и историография)", М., 1923. Читал-просматривал П. Милюкова "Из истории русской интеллигенции", СПб, 1902. Читает В.И. Несмелова "Наука о человеке". На философском марксистском кружке слушает доклад о неокантианцах. Читает Г.В. Плеханова "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (1919, М.), "Титанджали" Р.Тагора, пер. Н.Пушешникова, под редакцией И. Бунина, изд. 4-е, М., 1918, А. Деборина "Введение в философию диалектического материализма" с предисловием Г.Плеханова, книгу Л.Троцкого "1905", Рибо "Эволюцию общих идей", "Ключ веры" М.О. Гершензона, "Историю сословий" Ключевского, В.И. Вернадского "Начало и вечность жизни", "Иное царство и его искатели в русской народной сказке" Евгения Трубецкого, Карла Пирсона "Грамматика науки" и множество других книг. Возможно, под влиянием чтения у Василия вырабатывается свой слог. Что-то в нем было эпическо-афористическое. А что-то было былинным. И шло такое сказочно-загадочное от бабушки-сказительницы.

Он глотает книгу за книгой, но жажда знаний не убывает. Уже потом, с возрастом, после войны и других испытаний, он станет спокойнее относиться и к книгам, и к знаниям, поняв, что нельзя знать все, что многое и не следует знать, что среди книг мусора не меньше, чем на городских улицах. А пока он не может оторваться от книг. Прочитанное в одной книге сравнивается с содержанием других, рождаются ассоциации, ткутся вязи догадок и мыслей. Эта вовлеченность, ввинчивающаяся в бытие, пробивала его к новым горизонтам. Срывались оболочки, он прорывался к еще неоткрытым мирам, к яркому и нестандартному пониманию тривиальных, вроде бы, вещей. Однажды на улице он видел, как мужик плакал, потому что милиционер застрелил его лошадь. Ему, хорошо знавшему, что такое для мужика лошадь, были понятны эти слезы. Он сам чуть не заплакал, глядя на убитую лошадь и безутешного, теперь уже бывшего ее владельца

Изучает три новые книги по экономическому материализму – Бухарина, Сарабьянова и Деборина, участвует в прениях. Был на заседании кружка по изучению Фрейда. Был на лекции о Луи Пастере, на лекции о внутренней секреции. Много читает Бухарина, Куно Фишера "Гегель. Его жизнь, сочинения и учение", полутома I и II, в его "Истории новой философии", СПб., 1903, перевод Н.О. Лосского. Читает "Красную новь", № 4, за 1922 год, главным образом Всеволода Иванова "Голубые пески" и Ник. Никитина "Рвотный форт", изучает "Капитал". На заседании марксистского кружка слушает доклад о гносеологии марксизма. Прочел весь том 1-й Лили Браун "Роман моей жизни. Мемуары социалистки", Густава Шпета "Очерк развития русской философии", ч. 1, 1922, Пб, М.О. Кояловича "Историю русского самосознания", "Геометрия и опыт" Альберта Эйнштейна. В № 5 "Красной нови" прочел отрывок Вересаева "В тупике". Был на диспуте на тему "Пролетариат и его философия".

Ленин учил решительно бороться со всякого рода доктринерством и начетничеством. Н. К. Крупская в своих воспоминаниях пишет о разговоре с В. И. Лениным по поводу изучения марксизма в Коммунистическом университете имени Свердлова. В отчете университета сообщалось, с каким увлечением студенты изучали теорию стоимости, и приводился пример, как один из студентов, проспорив всю ночь, как надо определять, что такое стоимость, был настолько возбужден этими спорами, что утром выскочил на улицу, схватил какого-то прохожего и стал спрашивать, как он определит, что такое стоимость. Выслушав этот рассказ, В. И. Ленин заявил, что это не марксизм, что при изучении произведений Маркса гнаться за отдельными формулировками не следует. Главное при изучении марксизма – это понимание духа марксизма, понимание его основных идей, умение приложить марксизм к действительности. Василий был того же мнения.

Осень двадцать третьего, листопад на Тверском бульваре. В эстрадной «раковине» духовой оркестр играет вальс «Дунайские волны». Скамейки заняты самой пестрой публикой. Прогуливаются девушки, молодые люди. В конце бульвара кинотеатр «Великий немой». Его администратор выдавал студентам бесплатные контрамарки. Василий с приятелем, не спеша расхаживают по бульвару. Его спутник – очень красивый юноша, статный, высокий, с иконописным лицом. При виде его встречные девушки так и тают. Ребята довольны, веселы и чуть озорно настроены. Но девушкам, чем они занимаются, не рассказывают. Рядом ресторанчик на Тверской. Там марочные вина – шато-лафит, шато-марго, водкой тогда еще не торговали. На небольшой эстраде струнный ансамбль играет танго, поет солистка [6]. Ребята же все это полностью и сознательно игнорируют. Да и надо уже идти готовиться к занятиям. К Страстной площади шла группа милиционеров с оркестром впереди. Ребята пошли за ними.

Как-то Василий разговорился со своим однокурсником Григоряном. Тот говорит: «Слушай, Вася, коммунизм, это, конечно, очень хорошо. Но я вот что думаю. Если каждый что-то сделает для себя, то получится то же самое, если каждый и все сделают для всех. Результат то будет один и тот же. Чистая арифметика». Василий ответил: «Но я или ты, или кто-то еще сможет дать всем что-то новое, то, что не даст никто другой. Да и коллектив может выступать как единое целое, как один организм. Просто что-то качественно новое, как, например, пчелиный рой. Помнишь, в «Диалектике природы» у Энгельса: количество переходит в качество».