Текст книги "Сектор обстрела"

Автор книги: Василий Орехов (Мельник)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Сзади! – заорал я, внезапно ощутив, как мой собственный хребет словно продрало ледяным наждаком. К нам явно приближалась еще одна большая группа тварей. – По сторонам смотрите!..

Стрелок едва успел снова развернуться к вершине холма, когда через нее перехлестнула и устремилась вниз по склону волна псевдоплотей. Омерзительно бормоча, стрекоча и похрипывая, причудливые твари, напоминающие набитые мусором пластиковые мешки на четырех крабьих ногах, летели прямо на нас, словно адская кавалерия.

Медлительный контролер, руководивший псевдогигантами, к этому времени успел подняться почти до вершины. Он панически заверещал, взмахнул руками, но остановить полчища хитиновой саранчи не сумел. Плоти сбили его с ног и в какие-то доли секунды растоптали, вбили во влажную землю, разорвали ему живот острыми копытами.

В первых рядах кавалерии начали вспыхивать ослепительные молнии, кроша псевдоплотей в капусту. Один из флангов наступающих тварей внезапно взорвался фейерверком из кусков зазубренных ног, выпученных глаз разного размера и черной крови: против резко меняющейся гравитации не мог выстоять даже хитиновый панцирь. Однако ошалело мчащихся на нас мутантов было слишком много даже для чудесного оружия из другого мира. Нам удалось замедлить продвижение монстров, но они все равно понемногу сжимали кольцо вокруг участка холма, который мы защищали.

Контролеры по одному начали возвращаться к своей брошенной армии: видимо, ужас перед всемогущим Меченым оказался сильнее страха перед испепеляющими молниями. Не сомневаюсь, что Хозяин Зоны при желании мог устроить им что-нибудь похуже смерти. Кабаны сразу оживились и стали атаковать более организованно. С моей стороны дела складывались получше – молнии успели выбить несколько чернобыльцев, в результате чего в стане их слепых рабов воцарился настоящий хаос: лишившиеся хозяев собаки метались у подножия холма, путаясь под ногами у тех, кто еще не утратил желания штурмовать холм. Однако если бы меня спросили, как я расцениваю наши шансы уцелеть в этом побоище, я устало попросил бы спрашивающего не валять дурака. Тварей оказалось неимоверно много, и у меня не было уверенности, что если нам удастся перебить эти полчища, то им на подмогу не придут новые. Меченый все-таки всерьез перепугался, что нас могут забрать в другой мир, куда он уже не сумеет дотянуться. Такой расклад его явно не устраивал, ему позарез требовалось отомстить – пусть даже не изысканно, как он наверняка задумывал в начале, а просто разорвав нас на куски лапами мутантов Зоны.

При помощи целеуказателя, цепко захватывающего выбранную мишень, я отстрелил еще троих чернобыльских псов. Утяжеленные крупнокалиберные боеприпасы, вылетающие из ствола папашиной гаубицы с неимоверной скоростью, били этих тварей за милую душу, словно из хорошей снайперки – наворачивая их на пулю от груди до хвоста, словно фарш на шнек мясорубки. Посеяв тем самым еще большее смятение в рядах противника, я понемногу сместился чуть влево, чтобы время от времени помогать Динке крушить наступающих псевдоплотей. Основная опасность нам сейчас грозила именно с этого фланга.

Плоти яростно наседали, и вскоре их авангард уже свирепо бормотал на разные голоса метрах в десяти от нас. Изломы и химера радостно врезались в наступающую толпу, разбрасывая в разные стороны оторванные конечности. Динка тоже неистово рвала уродов в клочья, наотмашь, слева направо и справа налево, но по застывшему лицу подруги я понял, что заряды у нее подходят к концу. Я как раз вбил в свою винтовку последний картридж с патронами, вполне осознавая, что такими темпами этого надолго не хватит. Электрические молнии сверкали над полем боя все реже и реже – машинки господ пришельцев тоже понемногу выдыхались.

Похоже, тут нам и конец пришел.

Динка на мгновение замешкалась со своим гравитатом – то ли у нее закончился энергетический этак, то ли случилась осечка, хотя какая, к черту, может быть осечка у гравитационного оружия, – когда прямо на нее выпрыгнула здоровенная плоть и взмахнула перед ее лицом смертоносными передними ногами, напоминающими гигантские сабли.

– Гурбиран! – выкрикнула псевдоплоть, ошалело и вразнобой ворочая выпученными хамелеоньими глазами. – Харабут!

Тот глаз, что побольше, кстати, стоит денег – не сказать, чтобы хороших, но вполне реальных. Не знаю, что уж там ученые с ними делают и почему непременно с теми, что побольше, но покупают исправно и в любых количествах. У скотины, напавшей на мою подругу, денежный глаз был совершенно огромным, думаю, мне за такой двойную дену дали бы. Именно в этот драгоценный глаз, мгновенно развернувшись всем корпусом, я и всадил свинцовый подарок из гаусса. Разумеется, драгоценность лопнула, обрызгав Динку, зато псевдоплоти славное оружие Стрелка, в которое я уже почти влюбился, снесло половину черепа, и мутировавшая скотина рухнула замертво, разбросав страшные передние конечности в десяти сантиметрах от ног моей подруги.

Однако отвлекшись на эту тварь, я оставил без внимания свой фланг, с которого тоже прорывались свирепые мутанты. И глаза Динки, широко распахнувшиеся в неописуемом ужасе, подсказали мне, что, спасая подругу, я, кажется, пожертвовал собой. Хотя, честно признаюсь, идеи такой не было, я просто действовал на автомате, на рефлексах.

– Кулане расконор! – рявкнули у меня над ухом.

Я начал разворачиваться обратно, уже понимая, что меня застигли врасплох, что длинный ствол тяжелой гаусс-винтовки описывает слишком широкую дугу, что для того, чтобы обрушить на голову сталкеру уже занесенные хитиновые сабли, требуется гораздо меньше времени, чем для того, чтобы развернуться, поймать в прицел вплотную придвинувшуюся псевдоплоть и выжать спуск…

Тем не менее смертельного удара все не было. А когда я повернулся наконец, я понял, почему.

За моей спиной застыла огромная псевдоплоть – почти такая же здоровая, как та, которая только что пыталась напасть на Динку. Передние ноги у нее уже были занесены для страшного удара, все как полагается. Крючья на этих лапах оказались такого размера, что без особого труда рассекли бы меня сверху донизу. Вот только тварь не спешила наносить удар. Точнее, нанести его ей очень хотелось – об этом свидетельствовали нервные ерзанья псевдоплоти и ее натужное пыхтение, – однако что-то не позволяло ей этого. Невидимая сила удерживала смертоносные конечности мутанта в задранном состоянии и не давала им обрушиться мне на плечи. И как плоть ни давила вниз, как ни старалась вновь обрести власть над собственным телом, ничего у нее не получалось.

О как. А ведь Меченый, похоже, совсем не хочет, чтобы нас прямо тут и растерзали. Пугает! Пугает, а сам придерживает своих тварей, чтобы они ненароком не причинили нам вреда. Эта тактика мне уже была знакома по вчерашним событиям: натравить на людей зверье, заставить потратить все боеприпасы, а потом прислать за ними доверенных лиц из монолитовцев и взять тепленькими и безоружными. Ах ты ж, ублюдок…

То есть это все я, разумеется, подумал уже потом, после того, как в упор влепил псевдоплоти заряд в середину груди и навсегда оборвал ее тягостную борьбу с самой собой.

Я был готов интенсивно продолжать отстрел падальщиков Зоны до последнего патрона, однако летящая на меня с воздетыми клинками очередная псевдоплоть вдруг поперхнулась своим бессмысленным бормотанием, и ее со страшной силой швырнуло влево, словно кто-то врезал ей по ребрам гигантским невидимым молотом. Шкура ее треснула, и когда она, перевернувшись пару раз, замерла на склоне холма, я увидел, что в боку у нее внушительная круглая рана, из которой ленивыми толчками вытекает темная кровь.

Я не знал, кто мог издали обстрелять псевдоплоть с направления, перпендикулярного тому, в котором вели огонь мы. Единственной версией было то, что наши в баре «Шти» очнулись раньше времени, вооружились в оружейке и отправились нам на выручку, подоспев очень вовремя.

Вокруг зажужжали пули, и атакующие нас мутанты начали падать с обнадеживающей регулярностью. Часть тварей тут же бросилась наутек, словно массированный обстрел со стороны соседних холмов стал для них долгожданным сигналом к отступлению. Когда головы последних контролеров от прямых попаданий разлетелись вдребезги, словно гнилые арбузы, практически все кабаны обратились в паническое бегство. За ними последовали псевдоплоти – их мозгодавы скрывались за гребнем холма, но, похоже, это не стало препятствием для невидимых стрелков, и все пастухи крабообразных тварей тоже оказались перебиты. Немного дольше держались слепые собаки, однако еще несколько молний, убивших дюжину псов, окончательно рассеяли их ряды.

Когда стало ясно, что жалкие остатки чудовищной армии больше интересуются собственным спасением, чем нами, мы все разом повернулись друг к другу, образовав почти правильный круг. Я поймал в прицел Бороду. Патогеныч-один недвусмысленно направил ствол на Патогеныча-два.

– Что ж, я так понимаю, что просить вас сдаться по-хорошему бессмысленно, – с невообразимой печалью в голосе проговорил Борода-два, держа руки на клавиатуре пробойника. Впрочем, если он не полный остолоп (а он определенно не полный остолоп), то должен был понять, чем все закончится, еще в тот момент, когда отдавал нам оружие. Но выхода у него действительно не было: либо вот такая патовая ситуация, либо лавина зверья, которая смела бы их двоих вместе со всем их чудо-оружием и изломами.

Стрелок глухо рыкнул в ответ: типа нет, даже не надейтесь.

– Девочка, убери гравитат, – попросил Борода-два. – Если ты выстрелишь с такой дистанции, тебя ведь тоже размажет.

– Очень хорошо, – холодно сказала Динка. – Хорошо, что такая дистанция. Значит, и ты не сможешь ударить по мне из пробойника. Иначе и тебя поджарит, говнюк.

– Если ты еще пытаешься играть в героя, – проговорил я, – и надеешься, что успеешь отдать Аленушке команду раньше, чем я тебя продырявлю, то рекомендую вспомнить, что за нами еще вооруженные друзья, которые рассеяли мутантов. С нами ты еще можешь сыграть вничью, но им вы точно проиграете. Вас слишком мало, и они прикончат вас раньше, чем до них доберутся изломы.

– Ладно, – покорно произнес Борода. – Этот этап гонок вы выиграли, господа. Давайте договариваться.

– Давайте попробуем, – агрессивно сказал я.

– Разбежимся мирно, – предложил Борода-два. – Вы к Периметру, мы в обратную сторону, к точке прокола. Идет?

– Нет! – отрезал Стрелок. – Не идет. Это чтобы вы тайком двинулись за нами и перестреляли в спины?

– У меня нет других вариантов, – признался Борода-два. – Осталось только положить друг друга прямо здесь. Давайте, по счету «три»: кто набьет больше противников. Раз… два…

– У меня есть, – заявил папаша. – Сейчас мы все вместе идем к Периметру и пересекаем его. У бара «Шти», где будет слишком много вооруженных свидетелей, чтобы нам беспрепятственно резать друг друга, мы отдаем вам оружие, и вы возвращаетесь в Зону к своей точке прокола. Беспредельничать в Чернобыле-4 нам не дадут, так что за свою безопасность можете не волноваться.

– Не пойдет, – покачал головой Борода. – Даже не касаясь того, что выход за Периметр и возвращение сюда для нас дополнительный риск – где гарантия, что вы не закопаете нас по дороге? У вас больше стволов, чем у нас.

– Мое слово сталкера, – угрюмо проговорил Стрелок.

– Чего стоит твое слово, Меченый, я уже убедился.

– А я тебе ничего раньше и не обещал! – вспыхнул папаша.

– Я дам слово, – внезапно влез Патогеныч-один. – Клянусь Бусей, что все будет так, как обрисовал этот фрукт, которого вы зовете Меченым, а мы Стрелком. Я прослежу, даже если на самом деле у него в отношении вас другие планы.

Патогеныч-два несколько мгновений пытливо вглядывался в своего двойника, а потом убрал руки с пробойника.

– Эй! – предостерегающе окликнул его Борода-два, не спуская с меня глаз.

– Да пошел ты. – Патогеныч-два тоже не спускал внимательных глаз со своего близнеца. – Что, в вашей реальности Буся еще жива?

– Живее всех живых, – заверил его мой приятель. – Дожидается меня в Питере. А в вашей что… Нет?

– Кажется, теперь я начинаю понимать Эдика, – пробормотал Патогеныч из другого мира. – Почему он вдруг дернул к вам за дочерью, позабыв про все на свете… – Он решительно зачехлил пульт управления пробойником и сунул его за пояс. – Расслабься, Борода, все будет нормально. Я себя хорошо знаю. У меня есть принципы. Этот хренов байкер не даст нас закопать, раз поклялся. Расслабься, говорю.

– Нестандарт с нас головы снимет, – с сожалением проговорил Борода, не убирая руки с пульта. – Мы не можем вернуться без Меченого.

– Есть такое слово – форс-мажор. – Патогеныч-два пожал плечами. – Ты можешь предложить другой вариант разбежаться без стрельбы? Вдвоем нам против них действительно не выстоять. Даже с изломами. Или у тебя есть контрпредложения?

Борода-два нехотя опустил пробойник.

– Ладно, – проговорил он. – Банкуйте, раз у вас шесть тузов в колоде.

Мы всей командой двинулись к вершине холма, чтобы подать сигнал нашим.

– Слушай, а Буся – это подруга или собака? – поинтересовался я у Патогеныча на ходу. – Чем это ты так дорожишь? Ни разу не рассказывал…

– Мотоцикл, – сказал Патогеныч. – Слушай, не лезь ко мне с этим, ладно?

– Замазали, – согласился я.

Когда мой приятель говорит таким тоном, лучше к нему действительно не лезть.

– Стоп, – вдруг сказал Стрелок и тут же, без перерыва, заорал: – Ложись!

Мы все попадали там, где стояли, даже Динке не понадобилось отдельное приглашение.

– В чем дело? – Я подполз к папаше и попытался заглянуть через гребень холма – туда, куда смотрел он. С его места уже было видно, что происходит внизу.

– Это не друзья, – погребальным голосом проговорил Стрелок. – Это «Монолит».

Глава 13

Мертвый Профессор

Да, это действительно были монолитовцы. Чуть приподняв голову над земляным бугром, я рассмотрел массивные фигуры людей внизу, явно упакованные в защитные экзоскелеты. Обычные бродяги порой пользовались такими, когда забирались дальше Милитари. Но если вдруг встретил больше двух человек сразу, облаченных в экзоскелеты, можешь быть совершенно уверен: это парни из клана «Монолит». Они обитают в районе Радара, и только такая супердорогая амуниция может гарантировать им жизнь в центре Зоны.

Дьявол. Значит, все-таки вчерашний проверенный сценарий: оставить нас без патронов, разоружить, взять в плен. А зачем изобретать что-то новое, если старый способ хорошо работает? Тварей, разорванных пулями, Меченому наверняка не жалко – новые наплодятся, их и так уже столько, что куда ни плюнь за Периметром, непременно в тварь попадешь. А вот новые члены «Монолита» вербуются и зомбируются не так быстро, как хотелось бы. Бойцов надо экономить, кто бы спорил.

Однако выходит, что сегодня Меченый небрежно сработал. Даже очень небрежно. Патронов-то у нас осталось достаточно, чтобы сделать из каждого его бойца дуршлаг. Гаубицы другого мира ничуть не хуже гауссов, а из гаусса пробить экзоскелет можно запросто. Опять же не уверен, что защитному скафандру не повредит выстрел из гравитата. То есть скафандру, наверное, и не повредит особо, тот еще и не на такие нагрузки рассчитан, а вот телу под ним – очень даже может. И еще у нас есть химера, способная процарапать бронированную дверь. Нет, сегодня у монолитовцев нет шансов. Что-то у них с Меченым в этот раз категорически не состыковалось.

И, похоже, монолитовцы сами понимали, что шансов у них не так много. Потому что я вдруг увидел очередную совершенно невероятную вещь – уж и не знаю, которую по счету за сегодняшний безумный день.

– Они подняли белый флаг! – изумленно проговорил Стрелок.

По склону холма неторопливо поднимался монолитовец без оружия, который держал над головой полощущийся на ветру большой белый платок.

– Ни черта не понимаю, – пожаловался Патогеныч.

– Не ты один, – сознался я. – Кажется, Меченый хочет переговоров.

– Это может быть ловушка? – тут же спросил Борода-два.

– Запросто, – кивнул я, снова выглядывая с холма. – Подойдет ближе, а под экзоскелетом у него – десять кило пластита. И бух…

– Чепуха, – заявил Стрелок. – Пластит туда не залезет.

– В любом случае подозрительно, – сказал я. – Надо бы мне встретить его на нейтральной территории и порасспросить. Если что пойдет не так, погибну я один. Зачем всем рисковать?

– Самоотверженно, – оценил Борода. – Но так не пойдет. Поговорив с Меченым, ты получишь преимущество перед нами. Нет, не пойдет. Либо этот монолитовец говорит со всеми, либо ни с кем.

Я неохотно признал, что он прав.

– Ладно, – кивнул я. – Пусть забирается сюда. Не будем облегчать ему труд и спускаться, а?

Вскоре боец «Монолита» вскарабкался на холм и решительно зашагал к нам. Приблизившись, парламентер поднял забрало шлема, и я сразу увидел огромные зрачки – совсем как у его коллеги, через которого со мной вчера разговаривал возле Радара Меченый. Значит, и этот парень, скорее всего, под влиянием Хозяина Зоны, и сейчас с нами будет говорить Эдуард Борисыч собственной персоной.

– Привет, Меченый, – мрачно проговорил я. – Как жизнь? Голова не болит?

– Меченый? – удивился монолитовец. – Нет, прошу прощения. Моя фамилия Лебедев.

Эта фамилия была мне знакома. Где-то я уже слышал ее применительно к Зоне.

Патогеныч-один опередил меня. Он пробурчал:

– Мертвый Профессор, что ли?

Точно! Одна из самых мрачных легенд Зоны. Мертвый Профессор Лебедев, руководивший одним из местных военных проектов. Когда случился Второй взрыв, он единственный из ученых уцелел, но так и не выбрался из лабораторных катакомб под Четвертым энергоблоком, которые частично обрушились при катастрофе, остался тут навсегда. С тех пор его не раз видели искатели Монолита. Согласно сталкерской легенде, он бродит по бесконечным подземельям в поисках выхода, а встреченных бродяг убивает и складывает в одном из подвалов. Дело в том, что Профессор пытается добраться до подвального окошка высоко под потолком, чтобы выбраться наружу, а единственной опорой, которая ему в этом поможет, считает высокую гору трупов. Ну, повредился в уме человек, что поделаешь. О том, что будет, когда он наконец наполнит подвал и вырвется на свободу, ходят разные мнения. Большинство экспертов сходится на том, что он проникнет в саркофаг Четвертого энергоблока и запустит какую-то секретную установку, в результате чего произойдет Третий взрыв, все обитатели Зоны умрут, а сама Зона расширится до границ с Россией, а может, и с Китаем. Или вообще образуется какое-то загадочное Пятизонье, хотя что это за хрень, никто мне так и не смог объяснить толком.

– Мертвый Профессор? – старчески захихикал монолитовец. Зловещее зрелище – когда молодой здоровый парень в боевом экзоскелете вот так дробно и хрипло хихикает с пустыми глазами. На мгновение мне показалось, что мы действительно беседуем с сумасшедшим. – Нет, это, наверное, Левушкин… Я-то жив и здоров, чего и вам всем желаю. Однако как причудливо преломляются реальные события в народных легендах! Боюсь, после нашей сегодняшней встречи в сталкерских барах возникнет новый миф – Живой Профессор…

– Так вы тоже Хозяин Зоны? – в лоб спросил я.

– Совершенно верно, – ответил монолитовец.

– Это – Хозяин? – изумился Патогеныч-два, разглядывая визитера.

– Нет, это зомби, – пояснил я, – а Хозяин говорит через него. – Я снова повернулся к монолитовцу: – Надо же, профессор! А Меченый сказал, что члены «О-Сознания» – уголовники-смертники, над которыми военные проводили опыты по созданию коллективного разума…

– Да-да, – весело закашлял Лебедев, – милый Меченый и его фирменное угрюмое остроумие. Вообще-то единственным уголовником среди нас был он сам. Верно, вначале эксперименты действительно проводились над всяким отребьем, отбросами общества, заключенными-смертниками, но очень скоро мы выяснили, что интеллект и интенсивность мыслительной деятельности имеют в нашем деле очень большое значение. Поэтому в дальнейшем в экспериментах принимали участие добровольцы из эрудированных офицеров службы безопасности, имеющие высокий ай-кью. И результаты нас несколько шокировали. Мы находились на пороге открытия самого чудовищного в истории человечества оружия, причем несколько разных проектов оказались в финальной стадии разработки практически одновременно. Проект «Кракен» – видели кровососов? Так это они одичали, недоработанные образцы суперсолдат профессора Левушкина… Проект «Магнитуда» – в выбросы приходилось попадать? А теперь представьте, что такое происходит посреди Киева, Москвы или Нью-Йорка. Чистейшее оружие, круче нейтронной бомбы! Люди уничтожены, а вся материальная часть не тронута. Проект «Аватар», часть проекта «О-Сознание» – воздействие на предметы и чужое сознание силой мысли – бюреры и контролеры. Никак нельзя было давать столько страшного оружия в руки одной страны. Нельзя было вообще выпускать его в мир. Накануне того дня, когда должна была прибыть высокая военная комиссия из столицы, чтобы присутствовать на испытаниях «Магнитуды», мы, руководители научных проектов, собрались в лаборатории «О-Сознания» и сами заняли капсулы общего разума. А потом разом запустили «Магнитуду», «Аватар» и «Кобру». В итоге образовалась Зона, и большая часть кошмарных военных секретов осталась в ней. Разумеется, кое-что было разбросано по закрытым научно-исследовательским институтам и секретным заводам на Большой Земле, но чтобы восстановить эти проекты без уже готовых наработок и коллективов, которые занимались данными исследованиями, понадобится не один десяток лет. И не два. И, надеюсь, не три.

– И что – вы все единогласно согласились похоронить себя заживо ради того, чтобы оружие не попало в мир? – заинтересовался я.

– Не единогласно. Профессора Залкинда нам пришлось убить, – холодно ответил Лебедев. – С Левушкиным, который испугался и передумал в последний момент, нам возиться было уже некогда, поэтому мы просто отпустили его. Он все равно не смог уйти далеко и погиб где-то в районе Радара, когда сработала «Магнитуда». Но это не главное. Главное, что мы защитили Монолит. Правительство пыталось прорваться к нему через возникшую аномальною Зону, но только зря положило здесь две мотострелковые дивизии. Вон, танки ржавеют в долине целыми колоннами.

– Значит, все, что происходит в Зоне – действительно ваших рук дело? – на всякий случай уточнил я, раз уж информация, полученная от Меченого, могла оказаться недостоверной. – То, что люди каждый день гибнут десятками, то, что эта земля отравлена и проклята?..

– Послушай, Хемуль, нам тоже не особо нравится то, что тут творится. Но если мы не будем поддерживать на этой территории порядок, военные снова доберутся до наших секретов. – Монолитовец помотал головой. – Люди гибнут! А кто их звал-то сюда? Кто вас заставляет лезть в смертельно опасные места в поисках легкой наживы? Если кто-то по глупости сунется в вулкан и сгорит там, ты тоже скажешь, что это вулкан виноват?

– Сталкеры – не военные. Вы убиваете простых бродяг.

– Не мы, а защитные механизмы Зоны. Но вспомни, как в прошлый раз сотрудники спецслужб, которых ты привел в Зону якобы на сафари, едва не вырубили нам энергоблок. Разумеется, мы на тебя не в обиде и мстить не собираемся – ты же не знал, что они задумали, и даже пытался им помешать, что похвально. А во-вторых, даже простые бродяги возле Четвертого энергоблока становятся невероятно опасны – никто ведь не знает, какое именно желание выполнит Монолит. Сколько усилий понадобилось, чтобы нейтрализовать добравшихся до Саркофага Семецкого, Шухова, Завьялова…

– Ну да, – кивнул я, – Меченому Монолит однажды выполнил аж семь глобальных желаний. Полная катастрофа получилась…

– Семь желаний? – заинтересовался Лебедев. – Как это?..

Опа. А Меченый, похоже, не очень-то молол языком по поводу Стрелка и прочих параллельных вселенных. Держал столь ценную информацию при себе, надеясь, что в дальнейшем она даст ему серьезное преимущество перед коллегами по «О-Сознанию». Не прост был одержимый жаждой власти Эдик Байчурин, ох не прост. А стало быть, и мне не стоит выкладывать все козыри перед профессором. Информация в Зоне хороших денег стоит, это один из основных сталкерских законов.

– А, не обращайте внимания, – отмахнулся я. – Старый сталкерский анекдот. И раз уж речь зашла о Монолите… Что он такое? Каким образом ученые сумели создать такую беду, которая исполняет желания?

– Мы не создавали Монолита, – проговорил Лебедев. – Он уже был тут, когда вокруг Четвертого энергоблока строили военные лаборатории. К сожалению, проблемой Монолита занимались в столице, и мы не сумели захватить живым ни одного ученого из их группы, которая находилась в районе наших лабораторий. Единственное, что мы знаем из попавших к нам в руки скупых отчетов и просочившейся в Сеть информации – это то, что лаборатории создавались не столько вокруг атомной станции, сколько вокруг Монолита. Видимо, он возник здесь между первым и вторым взрывами на Чернобыльской станции. Никто из нас не знает, что он такое и откуда взялся. Неизвестно, стало ли его появление причиной или следствием Первого взрыва в 1986 году. Или оно вообще никак с ним не связано. Мы просто осторожно пользуемся энергией и возможностями Монолита. Именно из-за него Зона неуязвима, и поэтому мы не имеем права никого допускать к нему.

– Очень интересно, – вежливо сказал Борода. – Но нельзя ли все-таки узнать, для чего вы вступили с нами в переговоры?

– Разумеется, можно, – согласился Мертвый Профессор и добавил – просто, словно просил сбегать за хлебом: – Видите ли, мы хотели бы, чтобы вы уничтожили Меченого.

– Чтобы мы… что? – удивился я.

– Уничтожили Меченого, – терпеливо повторил Лебедев.

– Но он же один из членов коллективного разума «О-Сознания»!

– Да, разумеется. – Профессор сделал паузу. – Но видите ли… Меченый все время противопоставляет себя коллективному разуму. Он совершенно неуправляем. Его обуревают ненужные страсти и сомнительные идеи, особенно после того, как вы прострелили ему голову. Он причиняет нам слишком много беспокойства. Расходует общие ресурсы на крайне нерациональные поступки и регулярно нарушает режим секретности. Меченый должен умереть, так будет лучше для всех.

– Почему же вы сами не устраните его? – поинтересовался я.

– Это не так просто, – произнес профессор. – Мы не в состоянии этого сделать.

– Как же так? У вас ведь такие возможности!

Лебедев поморщился.

– Дело не в возможностях, а в психологии… Ладно, давай на максимально простом примере. Представь, что у тебя опухоль мозга…

– Нет, спасибо.

– Значит, у тебя опухоль мозга, – настырно повторил профессор. – И у тебя есть операционная, у тебя есть самое современное оборудование, которым может управлять один-единственный человек, электронные микроскопы, покадрово транслирующие на монитор проникновение лазерного скальпеля в мозговую ткань, томограф, медицинский компьютер последнего поколения, готовый в любую секунду перехватить управление скальпелем, если возникнет угроза здоровым тканям… Сможешь ли ты в такой ситуации сделать операцию на мозге самому себе? Даже если учесть, что мозг не имеет нервных окончаний и операция будет абсолютно безболезненной?

– Я бы, наверное, смог, – проговорил я. – Бывал еще и не в таких переделках. Но кажется, я понимаю, о чем вы говорите. Разумеется, если бы у меня был человек, которому я мог бы доверить операцию, я охотно свалил бы эту ответственность на него, лишь бы не копаться в собственных мозгах, содрогаясь от омерзения.

– Правильно, – сказал Лебедев. – Вот так же и мы не можем ликвидировать одного из нас. Из психологических соображений. Не можем уничтожить своими руками часть собственного мозга, хотя это совершенно необходимо, ведь больной участок способен привести к гибели всего организма.

Я потер ладонью пылающий лоб.

– Вы много и красиво говорите, Лебедев, – заявил я. – Меченый вчера тоже долго и красиво говорил, пока не потерял терпение и не начал мочить меня при помощи телекинеза.

– Меченый просто пытался убедить тебя по-хорошему, как и я сейчас. Это наименее трудоемкий и болезненный для обеих сторон способ переговоров. Когда у него не вышло, он естественным образом рассвирепел.

– А если у вас не выйдет убедить нас, вы тоже естественным образом рассвирепеете и начнете меня калечить?

– Нет. В этом и разница между нами и им – низменные эмоции не должны влиять на принимаемые решения. Если мы не придем к соглашению, я просто пожму плечами и оставлю вас с Меченым один на один. Мои бойцы только что рассеяли зверье Меченого, но если они тоже уйдут, а вы попытаетесь вернуться к Периметру, он соберет мутантов снова. Однако я искренне не понимаю, ради чего можно отказаться от такого шанса выжить.

– Если бы вы просто выпустили нас из Зоны, шанс выжить у нас был бы еще больше. Меченый нас уже не достал бы.

– Тогда из Зоны не выпустил бы вас он. Уничтожил бы на месте. С гарантией. Вы всерьез уверены, что смогли бы на равных бороться с Хозяином Зоны, пусть даже у него дырка в башке? Вы не сумели ему толком сопротивляться, когда он вчера хотел доставить вас на Радар целыми и невредимыми. Теперь, когда он планирует просто прихлопнуть вас, шансов еще меньше… На этом разрешите откланяться.

Внезапно прервав разговор, монолитовец захлопнул забрало шлема. Впрочем, почему внезапно? Профессор Лебедев довел до нашего сведения все, что хотел, и дальнейший разговор с низшими существами был ему абсолютно неинтересен. Стало быть, выбор у нас небогатый: либо прорываться к Периметру, натыкаясь то на зверье Меченого, то на бойцов остальных Хозяев Зоны, либо отправиться в логово Борисыча и попытаться его прикончить. Я вчера уже пытался это проделать и, честно говоря, если бы не счастливая случайность в лице Динки, мне не помог бы в моем смелом начинании даже дьявол-хранитель. В общем, выбирай, но осторожно, но выбирай.

– Послушайте! – рявкнул я, сообразив, что профессор Лебедев собирается нас покинуть. – Вы не намерены участвовать в операции на собственном мозге, но вы же можете помочь нам в подготовке операции! Дайте нам инструменты, подскажите, где искать Меченого…

– Инструментов у вас вполне достаточно, – заявил Лебедев, снова приоткрыв забрало. – Что касается информации, то ею мы делиться не станем, поскольку Меченый может иметь доступ к нашей беседе. Сознание-то у нас коллективное, – усмехнулся он. – Но информации у вас тоже хватает. Используйте то, что имеете. Успехов.

Изменившись в лице, монолитовец развернулся и размеренно зашагал вниз по склону. Я хотел еще раз окликнуть его, но понял, что больше он не скажет ни слова – профессор уже поведал нам все, что было нужно, и покинул сознание раба.