Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 4. Туманные острова"

Автор книги: Василий Песков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

До встречи, друзья!

РАДИОГРАММА С БОРТА САМОЛЕТА ИЛ-18 № 75743

Благополучно взлетели. Сначала ушел самолет Александра Сергеевича Полякова, через десять минут стартовал наш Ил-18. Сейчас я спросил пилотов Михаила Протасовича Ступишина и Игоря Владимировича Ляховича: «Как взлетали?» Они ответили: «Взлет был сложным. Самолет трясло на ледяной полосе, но, как видишь, все хорошо».

И вот летим. Вспоминаю последние события перед стартом…

Уже заправлены самолеты. Командир перелета Москва – Антарктида – Москва Герой Социалистического Труда А. С. Поляков утром говорил по радио с новозеландским аэропортом в Крайстчерче. Ему ответили: «Ждем. Вылетайте. Погода благоприятная».

В Антарктиде полный штиль. Утих штормовой ветер. Он начался под Новый год и двое суток не давал покоя летчикам. Радисты беспрерывно посылали запросы на зарубежные станции: «А что у вас?» Надо было знать, как развивается циклон. Позавчера американская станция Мак-Мердо была готова принять нас, но потом срочно предупредила: «Вылетать нельзя – аэродром размяк, на полосе стоят лужи».

Всю ночь на взлетной полосе работали тракторы и бульдозеры. И вот все готово.

На сани грузятся вещи зимовщиков. Радисты поставили пластинку. Над Мирным звучит традиционная и очень желанная песня. Зимовщики сидят за столом в соседней комнате.

В последний раз вместе. Уже выпит «посошок» на дорогу. Сказаны все слова, какие должны сказать друг другу мужчины после трудного и успешного дела. Одиннадцать человек улетают самолетом. Остальные будут ждать пароходов, которые уже недалеко.

«Эстония» швартовалась сегодня в австралийском порту Фримантле и завтра выходит в Мирный. «Обь» благополучно прошла «ревущие сороковые» широты.

Одиннадцать отлетающих вышли в последний раз взглянуть на Мирный. Парни стоят у обрыва снегов. Сзади – ледяной купол материка, антенны, притихшие тракторы, скрытые в снегу домики, где люди жили более года. За обрывом – прибрежный лед в трещинах, темные глыбы острова Хасуэлл. Ребята сняли шапки.

Это минута памяти тех, кто навечно остался во льдах Антарктиды. За восемь трудных лет Антарктида отняла пятнадцать человеческих жизней. Имена людей отлиты на бронзовых плитах острова Хасуэлл. «Прощайте, друзья, мы улетаем. Мы всегда помним о вас!»

И вот уже к взлетной полосе пошел первый трактор. Последние хлопоты. Отдают письма и посылки на Родину, обмениваются адресами, приглашениями в гости. Люди сроднились в этом суровом краю. Вчера все вместе после работы слушали передачу московского радио, слушали голоса родных и друзей. Сегодня для тех, кто летит, дом стал совсем близким.

Прощай, белая Антарктида!

Идем сороковую минуту. До сих пор перед глазами картина проводов. Объятия, поцелуи, салют из ракетницы. Потом разбег самолета, люди с поднятыми вверх руками. Послали с борта в Мирный радиограмму: «Спасибо! Спасибо за все!»

Итак, курс на Москву. Взлетели в 11 часов 11 минут. В двадцать часов по московскому времени должны приземлиться в Крайстчерче (Новая Зеландия). В Москве будет вечер. В Крайстчерче – пять часов утра. Взлетели со льдов. Приземлимся в разгар цветущего лета. Будем лететь над морем 5215 километров – девять часов без посадки.

На борту все в порядке. Снимаем меховые куртки, шапки и сапоги, достаем галстуки и белые сорочки. Родственникам будет приятно узнать: нашим самолетом домой возвращаются радисты Мирного Сергей Иванович Перевезенцев, Сергей Федорович Калинин, Борис Александрович Григорьев. С ними вместе начальник станции «Молодежная» Павел Морозов, радист Олег Брок, механик Мирного Николай Данилович Пройдаков и повар Шакир Магдеев.

На нашем борту возвращаются в Москву заместитель начальника Управления по изучению Арктики и Антарктики Юрий Андреевич Хабаров.

Наш маршрут: Мирный – Крайстчерч – Сидней – Дарвин – Джакарта – Рангун – Калькутта – Дели – Ташкент – Москва.

Штурман ловит астрокомпасом солнце.

Шакир Магдеев готовит обед. Таков быт на борту самолета. Радист Коля Старков уверенно держит связь с Мирным и сейчас передает эту радиограмму. До встречи, дорогие друзья!

Домой!

Трансконтинентальный перелет Москва – Антарктида – Москва проходит успешно. В ночь на 4 января два советских самолета Ил-18 благополучно пересекли океан и, покрыв за восемь часов тридцать минут 5215 километров, наконец-то приземлились в Новой Зеландии.

Сутки пассажиры и экипаж отдыхали в Крайстчерче. Доктор географических наук Алексей Трешников встретился вчера вечером с руководителями американских антарктических экспедиций. Журналисты провели день с советской киноэкспедицией, которая снимает фильм о природе островов Южного и Северного полушарий.

В Новой Зеландии сейчас лето. На нивах желтеют хлеба. Но погода стоит прохладная. Новозеландцы, пришедшие проводить наши самолеты, одеты в свитеры и плащи…

Эта радиограмма передается сразу же после взлета через радиостанцию Мирного. Оба самолета взяли курс на Сидней. Впереди четыре часа полета. Потом двухсуточный отдых.

В конце недели самолеты, пролетев Австралию, Индонезию, Бирму и Индию, приземлятся в Москве.

_{Борт самолета 75743. 5 января. (По радио.)}

 _{7 января 1964 г.}

Здравствуй, Москва!

ТРАНСКОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ АНТАРКТИЧЕСКИЙ ПЕРЕЛЕТ ЗАВЕРШЕН

Два самолета Ил-18 идут по последней прямой: Ташкент – Москва. Идут над родной землей. По этому случаю на борту открыли бутылку шампанского. Бумажные стаканчики подняли все, кроме летчиков. Взволнованный тост сказал полярник Геннадий Григорьевич Тараканов.

В Антарктиде он целый год работал с американцами на базе Мак-Мердо и сейчас нетерпеливее всех ждет приземления.

Пятьдесят два дня самолеты не были дома. Москва – Антарктида – Москва. Пройдено 50 тысяч воздушных верст. Это равно одному витку вокруг земного шара. Все было в этой большой дороге. Было чужое небо с фиолетовыми облаками и незнакомыми южными звездами. Радисты в наушниках слушали чужую речь навигаторов. Были ночные незнакомые аэродромы. Тысячи километров воды без единого ориентира. Только приборы, звезды и солнце помогали штурманам определять дорогу. Самолеты пролетели над семью странами: сегодня снега, завтра пальмы. Два раза пересекали экватор. В Антарктиде самолеты заносило снегом почти под самые крылья. Над экватором обходили грозовой фронт. Самолеты кидало так, что вещи бились о верх кабины и люди узнавали состояние невесомости. Временами летели в сплошных потоках воды – в иллюминаторы нельзя было разглядеть концы крыльев. Очень трудными и опасными были взлет и посадка на ледовую полосу в Антарктиде.

Теперь все позади. Выдержано труднейшее испытание. В Антарктиду доставлены люди и грузы для важной экспедиции в глубь континента. На станцию «Молодежная» доставлена новая смена зимовщиков и строителей. Но не все, что было задумано, удалось выполнить. Предполагался большой перелет в глубь Антарктиды, в район белых пятен антарктической карты. Скрепя сердце от полета пришлось отказаться. Слишком велик риск взлетать на колесах и садиться на капризный антарктический лед. Нужны самолеты на лыжах. В Антарктиде много говорят о таком самолете. Арктика и Антарктика стали бы много доступней, если бы был такой самолет. Не надо было бы рисковать, посылая в рейсы с большой перегрузкой маленькие самолеты. Не надо было бы снаряжать дорогие, изнуряющие людей тракторные поезда.

Шаг с трапа, и полярники ступили на московскую землю. В окружении родных и близких они отвечают на приветствия земляков.

У нас есть для работы в полярных широтах хорошая машина Ан-10. Надо только поставить ее на лыжи. Есть много решений на этот счет, но дело, к огорчению полярников, движется плохо.

Что касается перелетов до Антарктиды, то при всех сложностях это теперь уже не проблема. Трасса Москва – Антарктида обжита…

Последние две сотни километров полета. Скоро Москва. Ребята-зимовщики обмениваются адресами, с нетерпением поглядывают в иллюминаторы. Заснеженная родная земля проплывает под самолетом. Еще полчаса – и последняя, девятнадцатая посадка в этом большом перелете. Летчиков можно поздравить с окончанием сложной работы. Они вполне заслужили, чтобы мы еще раз назвали их имена. Командир корабля-флагмана – Герой Социалистического Труда Александр Поляков. Командир второго корабля – Герой Советского Союза Михаил Ступишин. Пилоты – Борис Майоров и Игорь Ляхович. Штурманы – Михаил Шерпаков и Александр Шамес. Радисты – Владимир Меньшиков и Николай Старков. Бортмеханики – Николай Глазырин, Сергей Лаврентьев, Аркадий Воронин и Сергей Балашов. Инженеры – Николай Пишков и Василий Ткаченко. Инспектор – Олег Архангельский.

Эта заметка передается в редакцию после приземления в порту «Шереметьево». Как раз в эти минуты около самолета жаркие объятия, цветы, слезы радостной встречи. Летчиков и зимовщиков встречают журналисты, родственники, друзья.

В аэропорту возникла летучая пресс-конференция. О значении перелета журналистам рассказал заместитель начальника Управления полярной авиации ГВФ Михаил Андреевич Филипенин. Он сказал:

– Наши летчики доказали – в Антарктиду можно летать всегда, когда это нужно будет ученым. «Аэрофлот» открыл самую протяженную в мире трассу – Москва – Антарктида.

Вторую воздушную экспедицию к ледовому континенту совершили наши обычные пассажирские машины Ил-18, летающие на всех трассах «Аэрофлота».

Сердечной была встреча в Москве. Кончилось большое путешествие. Во всяком путешествии самое приятное – возвращение домой.

_{Борт самолета Ил-18 № 75743 – аэропорт «Шереметьево». 12 января 1964 г.}

Близкая Антарктида

Антарктида… Воспоминания о ней, как сон. Ставший на мели айсберг. След трактора и саней длиною в тысячу километров и более никакого следа. Красный флаг над белой равниной. Черные очки. Губы, треснувшие от ветра и солнца. Тюлени на льду. Капель с потолка подснежного домика. Новогодняя елка с пингвином.

Чуткие антенны лабораторий. Собака Волосан, рожденная на льду и никогда не видавшая земли. Баня с веником из березы, водою из синего айсберга и клюквенным квасом. Кинофильм, который крутят 29-й раз. Дрожащие от радости руки с письмом из дому. Маяк, без которого в пургу не отыщешь столовую. Обледеневший, теряющий высоту самолет. Лихорадочная спешка, в которой посылались заметки в газету. Запах зеленого огурца на окне у радистов. Разговор по радио с соседом, до которого, если идти берегом Антарктиды, – две с половиной тысячи верст. Белый нескончаемый день. Камень с пятиконечной звездой – память об украинском парне Иване Хмаре. Бездонная трещина. Голубая у края, черная в глубине. Песня «Давно мы дома не были». Книги о самых первых увидевших эту землю. Они так говорили об этой земле: «Самый холодный, для человека самый враждебный край…»

«Я не завидую тем, кто ступит на эту землю…»

Ледяная пещера. Никто не может сказать, когда и как родилась эта пещера в толще огромного айсберга.

Антарктида. В ней хорошо только пингвинам. Люди предпочитают жить под пальмами и березами. Ничего живого уже в ста километрах от берега. Но дерзкий человек заглянул на тысячный километр. Свистят под ветром струны антенн. Скрипит снег под шагами. Пылает флаг. Флаг точно такой же, как над кремлевским зеленым куполом. Один этот флаг способен отогреть сердце после бесконечной белой дороги.

Антарктида. Проявлены первые фотопленки. Это не сон. Это было всего две недели назад.

* * *

Пурга. Вытянешь руку – варежки временами не видно в слепящей, холодной мгле. Пурга валит с ног. Если надо было выйти из дома, выходили, связавшись веревкой. В центре поселка в пургу горит сигнальный маяк. По радио в такие дни каждый час передавали известия о скорости ветра, предупреждали: «Выход опасен». Это зимой. Но и летом пурга – не редкость. Снимок сделан 1 января, в самый разгар лета в Антарктике… Но лето есть лето. Стихала метель.

Солнца так много – без темных очков ослепнешь в два счета. Мороз – два градуса. Но что это за мороз для людей, проживших год в Антарктиде.

Скорей скинуть рубашку и загорать. Это, к сожалению, все, что может подарить людям антарктический «курортный сезон».

* * *

Ученый. Его зовут Валентин Иванов. Профессия – штурман. Врачи сказали: «Глаза пошаливают». Штурмана списали на берег. Но сердце у штурмана просилось из дому. И однажды он снова почувствовал палубу под ногами. Корабль плыл в Антарктиду. Штурман согласился на любую работу. Ему поручили следить, как смещается магнитный полюс Земли, поручили следить за полярным сиянием. Он не спал много длинных полярных ночей, чтобы узнать тайну полярных огней, таинственных и холодных.

* * *

Повар Вася Кутузов. В этот вечер халат его сиял белизной. Он любовался столом, как художник любуется удавшимся полотном. Он был щедр, весел и не обижался на шутку. Из снежных погребов он достал бутылки с ярлыками «Советское шампанское». Снимок сделан в полночь 31 декабря за минуту до Нового года.

* * *

Катастрофа. Люди в этом краю знают меру опасности. Тут многое связано с риском. Видно, и в этот раз надо было обязательно рисковать.

28 декабря, за два дня до нашего прилета в Мак-Мердо, американский вертолет врезался в лед. Он шел в слепящей мгле, когда не знаешь, где небо и где земля. Пилоты остались живы. Когда делался снимок, ветер шелестел полетными картами, у разбитой машины валялся пилотский шлем и пластмассовый желтый утенок – маленький талисман, хранивший летчиков от беды…

* * *

Давно мы дома не были… – это слова из песни, живущей с войны. Эту песню очень часто я слышал за стенкой комнаты. Вечером, после работы, вздыхала гармошка. Заглянешь – горит лампа, на столе – фотография: женщина, мальчишка и девочка. Спросишь: «Что, Коля, нет телеграммы из дому?» Кивнет – и опять эта песня вполголоса: «Давно мы дома не были»…

Пингвины. Не подумайте, что это фотографу пришла в голову блажь выстроить их в колонну.

Земля слушает.

_{Фото автора. 19 января 1964 г.}

У южных широт

Человек остается верен страстям и привычкам. Ловил рыбу в Неве. Отправился в Антарктиду – взял с собой удочку и даже банку с червями. Червяки не выдержали дальней дороги. Но оказалось, рыба в Антарктике вполне довольна кусочками мяса. Отыскал рыбак трещину и запустил лесу в океанскую воду. Рыбешка идет некрупная, чуть больше ладони. Видом – настоящий бычок. Но иногда на крюк попадает добыча, которая рыбакам на Неве даже и не приснится. Кальмар! Небольшой, правда.

Но все как положено: голова, клюв, щупальца… И товарищи по рыбалке в Антарктиде совсем необычные. Пингвины». Ныряют, того и гляди лесу запутают – тоже за рыбой охотятся. Наедятся, вылетают из воды, как торпеды.

Отряхнутся и смотрят: что за существо такое появилось в Антарктике – шкуру на солнце сбрасывать может, способен полдня у трещины простоять…

Рыбак – он везде рыбак, даже в Антарктике. Бегущие по волнам… На них можно глядеть целый день. Их человек сто. У каждого доска из пластической массы. Концы у досок округлые, на одной стороне – похожий на плавник небольшой киль. Сто человек с белыми, красными и голубыми досками уплывают от берега – чуть-чуть головы видно. Люди лежат на досках и ждут большой волны. Волна надвигается, как гора. Сто человек поднимаются на колени, потом во весь рост, и вот уже дух захватывает: к берегу на спине у волны несутся – лыжники? Нет, это ни на что не похожее зрелище. На спине у волны – молодые, стройные загорелые люди. Один кувыркнулся – мелькнула доска, руки. Остальные мчатся. Руками балансируют, как циркачи.

Солнце. Туманные брызги воды. Волна с грохотом бьется на песчаный отлогий берег. Бегущие на волне кувыркнулись, вынырнули. Подхватили доски – и опять в море.

Все это я видел две недели назад в Австралии, около города Сиднея. Катание на волне – древнее увлечение жителей Гавайских островов.

Сейчас этим спортом увлекаются на многих побережьях земли.

_{Фото автора. 25 января 1964 г.}

На ледяном куполе

На земле не много осталось мест, куда еще не ступала нога человека. Даже Антарктида на картах испещрена сейчас тропами путешествий: на тракторах, на собаках, на самолетах. Но есть на антарктической карте районы, где нет ни черточки, ни пунктира. Центр Земли Королевы Мод. Тут никто не был. Ни самолет, ни собачья упряжка. Человек не знает, какой вид у земли в этом месте. Горы? Впадины? В этот район советские путешественники предприняли экспедицию. Это самая трудная из всех экспедиций этого года. Шестнадцать человек находятся сейчас в самом недоступном крае земли.

Этот снимок сделан под Новый год, за несколько дней перед стартом поезда на антарктической станции «Восток». Уже почти месяц эти люди находятся в трудной дороге. Вчера редакция по радио получила от них первую весточку.

В. Песков. (Наш спец. корр.).

Обветренные, чумазые, загорелые. Первое слово: «Письма!»

«Высота 3985 метров над уровнем моря» – такую запись в журнале сделал гравиметрист-геодезист Юрий Бугаев. Мы находимся на самой высокой точке ледника Антарктиды.

Уже три недели в глубь снежного континента движется санно-гусеничный поезд. Две «Харьковчанки» и один средний тягач тянут за собой тяжело груженные сани с горючим. На крышах «Харьковчанки» и тягача стоят брезентовые шестигранники. Это – современные средства геодезической нивелировки: радиодальномеры, позволяющие измерять большие расстояния с точностью до сантиметров, теодолиты, измеряющие наклон поверхности с точностью до угловых секунд. Проходим высоту 4000 метров над уровнем моря. Даже бывалые антарктические исследователи, зимовавшие год на станции «Восток» – магнитолог Виталий Казарин, врач Николай Савельев и механик-водитель Николай Боровский, даже они, для которых высота 3500 метров стала привычной, замечают усилия и вялость, с которой приходится выполнять любую физическую работу.

Очень разрежен воздух. Не только люди, но и двигатели машин работают с трудом. Маленький мотоциклетный движок буровой установки «задыхается» то и дело. От инженера Николая Казарина требуются большое искусство и двадцатилетний опыт, чтобы в рыхлых сыпучих снегах, напоминающих пески Каракумов, пробурить скважину. В скважину сейсморазведчик Олег Сорохтин опускает заряд взрывчатки – с помощью звука измеряется толщина ледника.

Поздно вечером, когда все уснут в «Харьковчанке», мы с Олегом будем просматривать в который раз ленты записей и спорить над каждым изгибом кривых.

От теплого прощания не так холодно даже здесь.

Санный поезд. Мы улетели. Они остались.

Толщина ледника здесь огромная. Сейчас под нами отроги подледных гор Гамбурцева, открытых пять лет назад Олегом Сорохтиным.

Шаг за шагом движется поезд. Иногда тягачи проваливаются в сыпучий снег, и тогда за ними остается глубокая колея. Мы просто молимся на водителей. Порой, оглянувшись назад, удивляешься, как можно было пройти. Начальник транспортного отряда Лебедев Анатолий, уже дважды зимовавший в Антарктиде, ведет первую «Харьковчанку». За рычагами его меняет напарник Коля Боровский. Идти надо осторожно.

В этих районах до нас никогда не было ни самолета, ни тягача. Нам, ученым, важно не пропустить ничего: ни изменения формы застругов, ни возможных горных вершин, ни малейших колебаний температуры. По следу первой машины идут «Харьковчанка» с номером 23 (ее ведут Иван Ушаков и Александр Темляков), тягач Петра Шуленина и Анатолия Кунделева. В тягаче оборудован камбуз. Тут среди кастрюль, сковородок и кружек орудует наш врач Николай Савельев. Готовить на высоте очень трудно: вода кипит, а пища не варится. К тому же машины, как на волнах, ныряют по застругам – кастрюлю не просто держать на месте.

В ночные интервалы времени поезд становится. Виталий Ноздрюхин и Герман Сакунов проводят гляциологические и погодные наблюдения. Собранные сведения дважды в день передаются нашим радистом Сергеем Ковтанюком в Мирный. Все 16 участников похода заняты до предела.

23 января из Мирного поднялся самолет Ил-12. Его вели летчики Миньков, Капранов и штурман Берцинский. Предстояла трудная задача пролететь 1800 километров в глубь Антарктиды и найти затерянные в ледяной пустыне тягачи нашего поезда и сбросить на парашютах груз. Это был третий полет к поезду.

На этот раз он осложнялся погодой: низкая облачность, обледенение, ветер и, главное, полное отсутствие ориентиров. Даже солнце, верный помощник штурмана, спряталось в облака.

Летчики блестяще справились с задачей. Точно в назначенное время из облаков за нами вынырнул самолет и, сделав круг, сбросил два парашюта. Мы подъехали к тяжелым контейнерам. Там были свежие фрукты, овощи и даже арбуз. Это была последняя посылка далекого Мирного. Теперь до нас и долететь трудно. Идем сейчас к полюсу недоступности. Оттуда повернем на станцию «Молодежная».

_{Андрей Капица, начальник поезда, кандидат географических наук. Антарктида.}

 _{1 февраля 1964 г.}