Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю"

Автор книги: Василий Песков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

К новым берегам

Пять лет назад они приехали на стройку. Так же вот с чемоданами стояли на берегу Волги, и в душу только что начинавших жить людей закрадывалось сомнение: неужели можно покорить эту могучую реку?

И вот куйбышевская стройка подходит к концу. Труд строителей измеряется миллионами кубометров передвинутого грунта и уложенного в плотину бетона.

Заработали мощные турбины, по проводам на гигантских мачтах побежало электричество. Сбылось то, о чем мечтали пять лет назад.

Новые берега, новые стройки зовут молодежь. Часть строителей уже покидает Жигули.

С чемоданами и рюкзаками пришла группа отъезжающих к заветному месту на берегу Волги.

Минута молчания…Только ветер гудит в проводах да шумит вода, разбиваясь о гигантскую плотину. О чем думает каждый из этих юношей и девушек в последние дни прощания со стройкой? Впрочем, предоставим слово самим строителям. Вот что они ответили на анкету «Комсомольской правды».

_{Фото автора. 12 июня 1957 г.}

Мамкин «мусковит»

Из далекого таежного городка надо было спешно вылететь в Иркутск. Пассажирских рейсов уже не было. Пришлось залезть в холодное, покрытое инеем нутро грузового самолета. Тут на ящиках из свежих досок я впервые увидел выведенное черной краской слово: «мусковит».

– Мусковит? Это слюда, – удовлетворил мое любопытство летчик. – Вот уже пятнадцать лет таскаю ее по воздуху…

И только через полмесяца, попав в дальний сибирский поселок Мама, я получил полный ответ на вопрос, что такое мусковит.

Так сотни лет назад называли слюду, вывозимую в страны Европы и Азии из Московии, а потому получившую название «московит» (а потом «мусковит»). Стекло тогда стоило дорого. И хотя слюда стоила тоже не дешево, предпочитали пользоваться мусковитом.

В окошки домов, карет и кораблей, в фонари и на зеркала шел прозрачный минерал, добытый в России. В самой Москве богатые терема сверкали на солнце слюдяными окошками.

«А добывается сей прозрачный камень далече, по рекам Маме и Витиму. И добыть его зело трудно», – докладывал сибирский воевода царю.

В начале XIX века дешевое оконное стекло положило конец слюдяному промыслу. Вспомнили о мамской слюде лишь при советской власти, когда обсуждался грандиозный ленинский план электрификации России. Слюда – лучший изолятор. В 1926 году в далекую тайгу отправились первые геологи.

Где сейчас применяется слюда? Взгляните в окно. В небе проплыл красавец-самолет Ту-104. Он не смог бы подняться, если бы в самом сердце его мотора не стояли надежные слюдяные изоляторы. Домашний утюг и гигантская атомная машина синхрофазотрон одинаково нуждаются в изоляторах. Без слюды не будут работать многочисленные радиоприборы, приемники и телевизоры, генераторы тока.

Всюду, где надо надежно закрыть путь электричеству, требуется слюда. Вот почему накануне первых пятилеток советские «слюдопыты» отправились в суровую сибирскую тайгу.

Перед этим на земле было разведано несколько других месторождений прозрачного минерала, но по качеству мамская слюда оказалась непревзойденной. Сорт этот стали называть старинным словом «мусковит».

Мы сидим в квартире старейшего «слюдопыта» – геолога Сергея Александровича Юзефовича. Перебираем пожелтевшие документы, посвященные промыслу. Трудно было вдохнуть жизнь в этот глухой уголок тысячеверстной тайги! Тридцать лет назад тут поставили первый домик. А теперь?.. Из окна хорошо виден поселок с аэродромом, клубом, двухэтажной школой, кинотеатром, мастерскими и магазинами. Мама служит горнякам только базой, самые же слюдяные рудники разбросаны по гольцам на сто верст вокруг.

…Если взглянуть на гольцы с самолета, они похожи на торчащие из тайги лысые головы.

Внизу же – это внушительных размеров горы. К вершинам многих гольцов из земли тянутся гранитные жилы.

– Жилы эти вроде спрятанных в горе пирогов, – говорит Сергей Александрович. – А в «пирогах», словно изюм, «замешаны» кристаллы слюды. Ради этого «изюма» и приходится так высоко забираться горнякам.

Старый геолог с завидной легкостью карабкается по крутому склону горы. Мне же, новичку, то и дело надо отдышаться. От подножья нас провожала густая стена тайги, но чем выше – деревья, словно устав подниматься, редеют. Лишь кедровый стланец ползком добирается к вершине. Только он на километровой высоте выдерживает ледяной ветер.

Вот они, искатели слюдяных кладов, «три танкиста» Михаил Карелин, Василий Дзюба, Борис Андерсон.

Тут, на горе, при пятидесятиградусном морозе работали люди.

Вечером я поближе познакомился с обитателями слюдяной горы. Поселок их, «Соколиное гнездо», снизу и правда похож на птичий домик, прилепившийся к скалам. Но это неофициальное название он получил недавно, с тех пор как поселились тут комсомольцы.

…Жарко натопленная комната. Охотников поговорить с далеким гостем из Москвы много. Не хватает стульев. Усаживаемся прямо на полу, устланном душистым лапником.

Безусые парни. Девушкам едва за двадцать.

Разные пути привели их в этот почти необжитый таежный край. Одних, подобно Юрию Савельеву, влекла романтическая натура; других – жажда подвига; третьи приехали потому, что «надо же кому-то осваивать дальние края, а я комсомолец»; у кого-то просто скверно сложилась судьба, и он приехал поработать среди мужественных и сильных людей. Теперь эти сорок живут дружной, сплоченной семьей.

Трудно им? Трудно.

Трудно привыкнуть к тяжелой горной работе. Длинна суровая морозная зима, а придет лето, явится новый враг – мошка. Трудно еще и потому, что до комсомольцев в этих местах работали вербованные, охотники за длинным рублем – люди не дюже горячие до работы, но и нетребовательные: «Нет клуба – наплевать, был бы спирт. Не привозят промтовары – не надо. Мы тут гости. На Большую землю выберемся – там и будем обзаводиться хозяйством». На руднике привыкли к такой «рабочей силе» и поначалу очень недружелюбно встречали претензии молодых обитателей поселка. Сейчас многие конфликты улажены.

На руднике почувствовали: за работу взялись люди совсем иного склада, в тайгу пришли настоящие хозяева.

…За столом сидят трое. На выцветших гимнастерках еще виднеются следы воинских значков.

– Прямо из армии – сюда, – говорит старший из ребят Василий Дзюба, – вместе служили, вместе решили и счастье искать. Миша Карелин вот уже нашел, – подмигнул он в сторону соседа, профессию получил и первую в истории поселка свадьбу справил. Дом собирается строить. Это тоже новое дело в местной летописи…

Друзья-армейцы Василий Дзюба, Михаил Карелин и Борис Андерсон служили в авиации, но в поселке, должно быть за крепкую дружбу, их окрестили: «три танкиста». Закаленные службой парни задают тон всей жизни «Соколиного гнезда».

Поначалу самым опасным врагом приехавших оказался спирт. И от мороза «греет», и скуку в нем утопишь, да и в магазин зайдешь – соблазн, полки полны бутылками.

– Душу из тебя вытряхнем, если не прекратишь эту торговлю, – насели «три танкиста» на начальника снабжения.

Тот обещал, но вечером друзей у темной штольни встретили вербованные:

– Свои законы устанавливаете?!

В тайге на милицию не надейся. Схватка была горячей. Мало кто знает, почему четверо из вербованных на другой же день «отдали концы», а Василий Дзюба долго ходил с завязанной рукой. Первая победа была одержана. А потом пошло… Создали хороший самодеятельный коллектив. Теперь у ребят свои конферансье, драматическая группа, свой маленький хор, свои «заслуженные артисты»: Дмитрий Попов, Валентин Кудинов, Маша Петухова, Галя Байбородина. Состоялись первые концерты, сыграна первая свадьба, готовится строительство первого комсомольского дома, клуба, нового общежития. И, конечно же, вся жизнь в «Соколином гнезде» тесно связана с добычей дорогого минерала. За полгода жизни на руднике все сорок молодых «слюдопытов» овладели горняцкими профессиями и хозяйским глазом смотрят на производство. Их уже не удовлетворяют дедовские способы добычи слюды.

– Нужна коренная механизация, – с карандашом в руках подсчитывает Борис Андерсон. – Страна ждет от мамских рудников семь тысяч тонн мусковита в год. Сейчас же при большом напряжении едва-едва дотягиваем до плановых трех тысяч тонн. И больше дать – трудно, если по-прежнему вручную будем выбирать слюду, если не построим на гольцах канатные дороги, не заменим лошадей в штольнях электровозами. Оправдала себя открытая добыча слюды. Почему мало присылают на рудники экскаваторов? Да и вообще мало машин. План выполняется за счет хищнической эксплуатации залежей. Бегаем от гольца к гольцу – снимаем сливки. Но ведь неизбежно дойдешь и до молока. А его трудно будет хлебать с нынешней механизацией. Нас, комсомольцев, это очень беспокоит.

…Через два дня я выехал из «Соколиного гнезда». Мороз смягчился, и, хотя термометр показывал двадцать градусов, возница-сибиряк сбросил тулуп: «Сегодня тепло». За тысячи километров отсюда, в Подмосковье, уже шумели под влажным весенним ветром распустившиеся листочки деревьев. Оттуда в край «слюдопытов» шла весна.

_{Фото автора. Долина рек Мамы и Витима.}

 _{Иркутская область. 15 июня 1957 г.}

Когда завертелось тиражное колесо

На просторную сцену Дворца культуры автозавода имени Лихачева выбегают четыре девочки. Несколько минут назад мы видели их в детской комнате. Пятилетние воспитанницы детского дома безмятежно играли в куклы. Мы спросили их:

– Зачем вы пришли сюда?

Одна из них, с трудом подбирая слова, ответила:

– Помогать комсомольцам…

А теперь девочки стояли у четырех колес-барабанов. В первое колесо насыпаны зеленые пластмассовые патроны. В каждом из них заключены меховая шуба или велосипед, сразу сто часов или фотоаппаратов, целая колонна «Волг», сорок «Москвичей», холодильники, мотоциклы, швейные и стиральные машины… Много других ценных вещей «уместилось» в небольшом, величиною с пионерский барабан колесе.

И вот колесо завертелось. В зале тихо-тихо…

Слышно, как, перекатываясь, гремят зеленые цилиндрики. Надя Кошеленко робко просовывает в барабан ручонку и вытягивает первый патрон.

– Разыгрывается мотоцикл Иж-49! – объявляет председатель, прочитав вытянутый билет.

Теперь надо определить счастливца, которому кататься на этой машине. Завертелось второе колесо. Пятилетняя «фея» вытаскивает билет с двумя цифрами: 36. Из третьего колеса извлекаются остальные три цифры этой серии: 202. И вот уже все цифры серии налицо: 36202.

Из последнего, четвертого колеса вынимается номер билета.

– 43, – сообщает председатель.

Кто он, обладатель первого выигрыша?

В зале его явно нет. Быть может, в это время он готовится к уборке урожая на целине, а возможно, резвится где-то в пионерском лагере или рубает уголек, идет по трудной тропе геолога…

Однако посмотрим снова на первое колесо.

Оно уже завертелось.

– Разыгрывается сто фотоаппаратов «Зоркий С»!..

– Все сто номеров серии выиграли часы-будильник!..

– Разыгрывается сто велосипедов.

– Путевка на фестиваль.

– Пылесосы.

– Холодильник.

Четко звучит голос председателя. Но в душе он тоже, наверное, волнуется: покупал ведь билеты. Что греха таить, мы, как и все, достали листочки с номерами: а вдруг повезет!..

Этот день был ненастным, но, несмотря на непогоду, весь зал в ярких платьях. Так одеваются только в праздник. И гул тоже праздничный, шутки веселые, радостные. Над сценой – огромная эмблема фестиваля. Кажется, фестиваль уже начался и мы являемся его участниками.

Рядом с нами на скамейке двое: он и она.

В две руки, посмеиваясь, записывают номера, каждую минуту вспыхивающие на большом экране:

– Мы, – улыбается девушка, – должны непременно выиграть. – Знаете, в какой день мы купили билеты? Когда возвращались из загса. Счастливей нас в тот день никого не было.

– Разыгрывается стиральная машина, – слышится со сцены.

– Витя, это наш номер! – вскрикивает наша соседка.

В самом деле, стиральную машину выиграли молодожены. Вот ведь – к счастливым и идет счастье. Спешим скорее сфотографировать молодых супругов и узнать, кто они. Виктор и Томилла Чичковы – выпускники Московского инженерно-экономического института. У них еще одна радость: три дня назад они защитили дипломы. Жить начинают. Что ж, выигрыш им очень кстати.

А теперь повернемся в другую сторону. Аккуратно разложив билеты, сидит старый автозаводец, недавно ушедший на пенсию, Алексей Васильевич Кузнецов.

– Выиграл авторучку. Она как раз пригодится: много моих учеников письма шлют, отвечать надо.

…В перерыв мы подошли к телефону. Звонила девушка в красной кофте. Слышим, тихо просит:

– Мама, найди, пожалуйста, мои билеты… Ну да, лотерейные, они в серой тетрадке. Кажется, я выиграла пианино… Но боюсь – вдруг номер записала неточно.

Девушка затаила дыхание. Признаться – мы тоже.

Что скажет мама?

– Правильно! – бросает девушка трубку. – Пианино, пианино…

Это студентка третьего курса Строгановского училища Инна Семенова.

…Тираж продолжается. Девочек у колес-барабанов уже сменили мальчики, потом «вахту» несли опять девочки, затем снова мальчики.

Шутка ли – осчастливить более двух миллионов человек.

– Мотоцикл!

– Радиоприемник!

– Цигейковая шуба! – объявляет председатель.

И вдруг мы слышим:

– Сошлось!

Это вскрикнула в середине зала русоволосая девушка. Фоторепортеры уже навели свои аппараты. Но девушка вдруг тянется рукой к затылку и огорченно говорит:

– На одну цифру не сошлось…

– То-то же, нечего шум поднимать, – говорит ее сосед в очках. – У меня уже третий раз так…

Сидящих в зале уже не удивишь телевизорами, надувной лодкой, ружьем. Все ждут заветного слова: «Волга». Когда же попадется этот счастливый билет?

И вот в 14 часов 47 минут Валя Грачев вытащил в первом колесе очередной патрончик. По торжественному лицу председателя все поняли: она, «Волга».

Разыгрывается автомобиль «Волга».

Одну за другой ребятишки передают на стол вынутые из барабана бумажки. И вот уже на экране горят цифры.

№ 56…

Серия 12084.

Судьбу сорока автомобилей «Волга» решили в течение одной минуты четыре детские руки.

Почему сразу сорока автомобилей? Дело в том, что все билеты лотереи поделены на сорок разрядов. И в каждом разряде есть свой № 56 и серия 12084. В сорока различных пунктах нашей страны в течение одной минуты появилось сорок обладателей заветных машин. И сорок «Москвичей» были разыграны так же.

Выиграл ли автомобиль кто-нибудь из присутствовавших в зале – затрудняемся сказать, хотя сидевший в третьем ряду парень, как только зажглась «волжская» цифра, тихо сказал, словно сам себе: «Есть» – и стал пробираться к выходу.

– Выиграли? – нагнали мы его.

Он посмотрел на нас и загадочно ответил:

– Кое-что выиграл, – и подозвал стоявшее под дождем такси.

…В зале сидело около тысячи двухсот владельцев лотерейных билетов. Только 1200 из двух миллионов! И все равно в зале часто раздавалось короткое слово:

– Выиграл!

Мы познакомились с людьми, которые ушли из зала: владельцами мотоцикла, часов, велосипеда, телевизора. Кое-кто выиграл и авторучку, а многие ничего не выиграли. Но это никого не огорчило.

Лотерея есть лотерея. Всякому, конечно, хотелось выиграть, но разве в этом главное?

Фестивальная лотерея прошла как праздник, на котором никто ничего не потерял. В самом деле, у всех у нас общий выигрыш – фестиваль.

_{В. Китаин, В. Песков. 25 июня 1957 г.}

Рубль тысячи бережет

С конвейера один за другим сходят аккуратные недорогие приемники. Ритмично щелкает счетчик: сотня, другая… А в бухгалтерии тоже щелкают костяшками счетов и в графе «Комсомольская копилка» выводят внушительную цифру. Подсчет простой – только одно рационализаторское предложение слесаря Льва Овечкина удешевило каждый приемник на один рубль. Тысячи приемников – тысячи рублей экономии.

Несложная деталь – провод, соединяющий приемник с батареями. «Хвостик», как в шутку называют его на заводе. Но этот «хвостик» причинял немало хлопот заводским конструкторам. Разве можно было равнодушно глядеть, как рядом с конвейером сидят двадцать пять работниц и вручную, с помощью клея и ниток «монтируют» четырехжильный провод.

Когда начался поход за комсомольские миллионы, опять вспомнили об этом. Долго простаивал Лев Овечкин у стола, где девушки делали злополучную деталь: как им помочь? Как сохранить средства, которые поглощал «хвостик»?

Долгие вечера ломал голову, скручивая обрывки покрытых хлорвинилом проводов. Говорят: случай идет навстречу тому, кто его ищет.

Однажды не заметил, как задремал, – провода из рук упали на горячую печурку. Комната наполнилась едким дымом. Но, к удивлению квартирной хозяйки, он принялся радостно притопывать, разглядывая слипшиеся от жары провода:

«Идея! Провода не надо скручивать. Их надо «сваривать». К черту нитки и клей! Теперь надо только придумать станочек…»

Целый месяц Овечкин плющил и сверлил в своей мастерской железо, припаивал контакты, но, когда, казалось, уже все было готово, с досадой бросал свое изделие в ящик для утиля: «Не годится. Надо как можно проще». Трудно сказать, каким по счету был последний станочек. Но его слесарь не бросил в ящик. Понес показывать друзьям свое маленькое простое приспособление. Нажимаешь педальку – раскаленный электричеством ножик быстро и прочно «сшивает» четыре тонкие «жилы» в один прочный, гладкий провод.

Два таких маленьких полуавтомата заменили труд работниц.

Десятки других маленьких и больших новшеств помогли комсомольцам Воронежского радиозавода сберечь за пять месяцев этого года более полумиллиона рублей. Хороший вклад в комсомольскую копилку!

Лев Овечкин.

_{Фото автора. 3 июля 1957 г.}

Рабочий человек

Мы присели на обломок рельса. Старый мастер закурил и задумался. Изредка он поднимал голову и ощупывал глазами цех, словно в первый раз видел большое хозяйство.

Сборочный цех экскаваторов жил своей, по-особому интересной жизнью. Пулеметной дробью захлебывался в углу пневматический молоток, цепкая лапа мостового крана из конца в конец таскала огромные шестерни, не успевшие потемнеть после токарных работ валы, чер ные отливки. Ноздри щекотал запах нагретого масла и обожженного железа.

Мастер словно забыл о собеседнике, но по лицу было видно – озабоченно думает.

– Кого же посоветовать вам сфотографировать для газеты? – обернулся он в мою сторону. – Хлопцев-то хороших много. Слыхали, небось, в нерабочее время экскаватор сделали фестивалю в подарок. Теперь вон к Октябрю готовимся. А Колька вон и за двести перелез. Небось его и метите сфотографировать?

Я сознался, что в комитете комсомола мне рекомендовали именно этого сборщика.

– Смотрите, вам виднее. О парне плохого не скажешь, только ведь не в одних процентах дело… Виктор, поди-ка сюда, – позвал он худощавого паренька в аккуратной синей спецовке. – Ты что это, опять остался до конца смены?

Видно было, что разговор этот не новый.

– Не годится! – продолжал мастер. – Смотри, матери напишу. Восемнадцати годов парню нету, – пояснил он мне, когда Виктор виновато принялся убирать инструмент. – Ему шестичасовая работа положена. Так нет. Недоглядишь – все восемь часов не выйдет из цеха. За переработку его по-отцовски журю – беречь надо здоровье, пока не окреп. Не зря ведь правительство закон установило… А вот был случай, так я расцеловал его при всех. Молодец, говорю, Виктор Чаплыгин. Настоящим рабочим человеком растешь.

Биография у парня с воробьиный нос: только в прошлом году ремесленное окончил. Кажется, седьмой у матери. Без отца рос… Так вот, на четвертом месяце его работы и направляюсь я как-то после партийного собрания домой, гляжу, в проходной с вахтером какой-то парнишка воюет.

Слышу: «Пустите, у меня важное дело на заводе. Я же ваш, пустите… Пропуск в спешке забыл…». Подхожу ближе, смотрю – Витька! Ты чего, говорю, сюда в полночь ломишься? А он мне: «Аварии не было?» И объяснил. Мы бегом в цех…

Завод как раз срочный заказ для Чехословакии выполнял, и в эту ночь должны были опробовать новый экскаватор… Вовремя прибежали.

Оказывается, лег Виктор спать, а сон не идет. Вспомнил, что днем у неаккуратного электросварщика, который работал в соседней бригаде, под поворотные ролики упали два оплавленных куска металла. Сразу сварщику не сказал, подумал – уберет, мол, не маленький. «А вдруг не убрали, и, может, я один только видел эти плавки: начнут испытывать, рывком повернут кабину – авария!» – беспокоился Виктор. Накинув одежонку, он в полночь в тридцатиградусный мороз с другого конца города прибежал на завод…

Иной рассудил бы: «Ну мало ли что видел! Не моя бригада – не моя вина. Пусть накажут электросварщика. Мне-то что». А в этом настоящая рабочая совесть заговорила. Легко работать рядом с такими людьми, как Виктор… Да, совсем забыл, – спохватился мастер, – вы же просили меня найти человека для газеты…

– Спасибо, спасибо! – с чувством пожал я руку старому слесарю и побежал догонять мелькнувшего у проходной Виктора Чаплыгина. Я уже знал, кого надо снять для газеты…

_{Фото автора. 9 июля 1957 г.}