Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю"
Автор книги: Василий Песков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ПЕСКОВ Василий Михайлович
Полное собрание сочинений
Том 1
«В соболином краю»
Предисловие
Если официально, то Василий Михайлович Песков – один из старейших журналистов «Комсомольской правды», автор очерков и книг, телеведущий и путешественник.
Если не официально, то в редакции «Комсомольской правды», где он проработал с 1956 года, журналисты моего поколения (пришедшие в восьмидесятых годах прошлого века) звали его всегда Дедом, но – с почтением и невиданным пиететом.
«Комсомолка» менялась, но его чудесные заметки и открытое им «Окно в природу» оставались многие десятилетия осью, вокруг которой если и происходили потрясения, то она-то все равно стояла прочно.
И когда Василий Михайлович появлялся в редакции, все знали, что будет новый стопроцентный материал, новый анекдот и новый хороший совет нам, начинающим. Он много чего видел и знал, и биография у него – интереснейшая.
Василий Михайлович родился 14 марта 1930 года в селе Орлово Воронежской области. Отец его был машинистом на паровозе, мама – крестьянкой. Он окончил среднюю школу и строительный техникум, потом работал пионервожатым, шофером, киномехаником. В юности увлекся фотографированием природы.
В 1953 году попробовал делать фотографии для воронежской газеты «Молодой коммунар». Но однажды написал очерк «Апрель в лесу», и его взяли в штат – корреспондентом. А в «Комсомольскую правду» он перешел в 1956 году.
У него был свой собственный почерк, интонация и принципы, которым он не изменял все годы. Во-первых, как фотограф, он практически не делал ни одного материала без снимков. Уж если рассказывать о человеке ли, о таежном звере ли – читатель должен видеть героев. А не придумывать их мысленно.
Во-вторых, выпускник техникума, он так владел прекрасным, чистым, ясным и точным русским языком, что просто завидки берут. Это сейчас редкость невероятная…
В-третьих, он умел потрясающе удивляться увиденному. Вы еще это и сами заметите: и рыбаку, ловящему «на пуговицу», и простому деревенскому косарю, и маршалу, и космонавту, и бортнику. Он неумел писать без интереса к своим героям.
За годы работы в «Комсомолке» он сделал сотни таких репортажей. В частности, первым встретился с Юрием Гагариным и долгое время писал о покорении космоса.
Но главной темой творчества Пескова всегда была природа: его рубрика «Окно в природу» – одна из самых старых в газете.
Работал на телевидении – с 1975-го по 1990 годы был ведущим программы «В мире животных».
Василий Михайлович Песков написал несколько книг. За «Шаги по росе» (вышла в 1963 году) он был награжден Ленинской премией.
А еще – «Записки фоторепортера», «Аляска больше, чем вы думаете», «По дорогам Америки», «Война и люди», «Белые сны», «Отечество» и другие.
Но известнее всего, пожалуй, его «Таежный тупик», повесть о семье староверов Лыковых, живших более 40 лет в тайге, вдали от цивилизации.
Были у Василия Михайловича и награды кроме Ленинской премии: орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Он – лауреат премии Правительства Российской Федерации и удивительно справедливой применительно именно к нему – премии «Легенда отечественной журналистики» (2010 год).
Книга, которую вы сейчас будете читать, – первый том из собрания сочинений Василия Михайловича, которое мы издаем через год после его ухода…
Мы долго думали, какой принцип избрать для этого, и решили: пусть это будут в хронологическом порядке все его заметки, очерки, статьи, интервью, вышедшие в главной газете его жизни – «Комсомольской правде». С теми же заголовками.
Честно говоря, пришлось при создании этого собрания попотеть. Во-первых, Василий Михайлович написал почти две тысячи материалов. А во-вторых, вы заметите, что в первые годы-мало фотографий. Пет, в подшивках нашей газеты они, конечно, есть (как я уже сказал, он не писал заметок без фото), но в архивах Василия Михайловича многие из них не сохранились. Увы. Но нам очень хотелось, чтобы вы видели его героев.
И потому в первом томе, простите уж нас, к некоторым заметкам будут не совсем качественные карточки – пришлось переснимать все, что хоть как-то подходило по качеству, из старых, желтых уже подшивок.
Зато к некоторым фотоснимкам, вышедшим в «Комсомолке» при его заметках, – вот удача! – мы смогли прибавить не публиковавшиеся фотографии из архива мастера, который разбирает сейчас внук Василия Михайловича Дмитрий.
Еще в первом томе те, кто читал Пескова в последние лет тридцать, удивятся, увидев «чисто советские, парадные» репортажи и зарисовки о героях строек СССР. Но обратите внимание: и тут Василий Михайлович умудрялся что-то особенное и необычное рассказать о людях, с которыми встречался даже по очень официальным поводам, типа пуска Братской ГЭС или Всемирного фестиваля молодежи и студентов.
Мы не сомневаемся – вас захватит это чтение. Мир Василия Михайловича Пескова сложен так, что он не стареет. Потому что, по сути, все, что рассказывает нам Песков, – это вечные истины и понятия: доброта, любовь, главное дело жизни, красота и прекрасные люди, которых он привел к своему читателю.
Доброго вам чтения!
Андрей Дятлов,
заместитель главного редактора «Комсомольской правды».
1956
Когда бушевали метели
Суровая в этом году зима. В декабре и январе шел снег, выли метели. Оставит зверь в лесу следы, наутро их уже не видно. Позамело все тропинки, и казалось – богатая жизнь заповедника притихла, спряталась глубоко под снег.
В теплой норе спал отъевшийся за лето енот, домовитым бобрам было уютно в скрытых под снежной шубой домиках на болотистой глухой речке.
В феврале ударили морозы, да такие, что вековые липы и дубы лопались вдоль по стволу.
Трудно стало жить в лесу тем животным, которые каждодневно должны были добывать себе пропитание. Больше корма в холодные дни требовалось запасливой белке, трудно стало лисицам. Почти метровую толщу снега надо было прорыть, чтобы поймать мышь. Нырнет лисица в сугроб – только рыжая метелка хвоста торчит над снегом…
Гибли птицы, застигнутые бескормицей и морозами. Они перекочевали из лесной глухомани на опушки, ближе к человеческому жилью.
Но подлинная лесная драма разыгралась с оленями. Их в Воронежском заповеднике несколько сотен. За последние годы под охраной человека они расселились далеко по окрестным лесам.
В малоснежные зимы олени легко находили прошлогоднюю траву, поедали молодые побеги кустарников, легко добирались к кормушкам с сеном. Этой же зимой не только что докопаться до травы и молодых побегов, даже передвигаться стало трудно.
Работники заповедника не позаботились наполнить с осени все кормушки сеном, и в конце февраля, когда ударили сильные морозы, стали находить трупы животных. В желудках оленей – лишь хвоя да жесткая кора деревьев.
Обычно пугливые и осторожные, олени стали появляться на железнодорожной линии и, не боясь свистков паровоза, подбирали случайно упавшую с платформ сахарную свеклу.
Раньше только счастливцам доводилось увидеть в лесной чаще стройных красавцев. Теперь же робких оленей часто встречали на лесных дорогах. Они подходили вплотную к жилью. Скоро олени стали частыми гостями на скотных дворах, в прилегающем к заповеднику поселке Графском.
В это трудное время о лесных жителях позаботились школьники 61-й и 69-й железнодорожных школ станции Графской. Много тут было трогательных историй, но об одной хочется рассказать особо.
…Девятиклассник Коля Чубинский, юный натуралист из 69-й школы, отправился на лыжах в лес – подсыпать корм в расставленные по разным кварталам кормушки для птиц. Увлеченный прогулкой, он не заметил, как очутился в дальнем, глухом квартале заповедника. Он повернул было назад, но остановился, заметив свежие следы.
«Необычное соседство, – подумал Коля. – Почему это рядом с оленьим следом вьется ровной цепочкой лисий?»
Любопытство натуралиста заставило Колю пройти по следам километра три. Так вот в чем тайна! Утопая в снегу, с трудом пробираясь сквозь подлесок и бурелом, понурив голову, брела олениха. Бока у нее ввалились. Она еле передвигала ноги. Лисица почуяла близкую смерть животного и преследовала его, надеясь поживиться мясом, когда олениха ляжет. Олениха чувствовала опасность и поднималась, мотая головой, когда лисица уже намеревалась броситься к ней.
Коля стукнул палкой по дереву, лисица оглянулась и огненным шаром метнулась в чащу. Олениха тоже бросилась бежать, но после четырех-пяти прыжков грузно осела в сугроб, вытянув голову с большими печальными глазами.
– Кто ты – друг или еще более опасный враг? – казалось, вопрошали они.
Коля медленно, очень медленно, чтобы не спугнуть погибающее животное, стал подходить ближе. Через полчаса олениха уже подбирала шершавыми губами с Колиных ладоней приготовленный для птиц овес…
Стало смеркаться, когда Коля собрался в обратный путь, наломав и подложив оленихе тонкие ветки кустарника.
На следующее утро, приторочив сзади вязанку сена, наполнив карман овсом и взяв пакет с солью, он снова пустился в путь. Не ушла ли олениха из этого квартала? Нет, она лежала на том же месте, где он ее оставил, и сразу подняла голову навстречу гостю. Потом с жадностью стала лизать соль; как и вчера, съела весь овес. Сено Коля оставил у лежки.
Ленка узнала Колю и осторожно подошла.
Так продолжалось несколько дней. Олениха привыкла к ежедневному гостю и уже робкими шагами выходила навстречу из чащи на призыв: «Ленка! Ленка!»…
Свидания прервала вьюга.
– Сегодня в такую даль идти нельзя, – сказала мать.
– А как же Ленка? – забеспокоился Коля.
– Завтра метель утихнет, тогда пойдешь.
Но на другой день метель разыгралась с новой силой.
«Погибнет Ленка без еды», – сокрушался Коля, тайком от матери снаряжая лыжи и увязывая сено. В школе был разговор, что, почуяв легкую добычу, в заповедник перекочевали из степи волки.
«Если нападут, обессилевшая Ленка погибнет. А вдруг на меня нападут?». Коле сразу вспомнились рассказы о людях, растерзанных волками. Но тут же пришла на память и статья в журнале, где говорилось, что волки нападают на человека очень редко…
Пошел!.. Самым трудным оказалось не сбиться с дороги. Метель слепила глаза, и Коля порой ощупью находил протоптанную им раньше лыжню. Уже обессилевший, он подошел к старой лежке. Оленихи не было. Не было и следов, их замела метель. «Ленка! Ленка!» – звал Коля, не зная, куда направить лыжи. Под каждым сугробом чудился заметенный снегом труп зверя.
В ответ лишь ветер свистел в верхушках старых сосен. Потеряв надежду, Коля повернул было домой, и вдруг под тремя толстыми деревьями поднялась голова! Ленка! Олениха поднялась на ноги и лизнула мальчика в лицо…
Наутро метель утихла, но проплутавший в метель по снегу Коля слег в постель.
Мы встретились с ним, когда он уже оправился от болезни.
– Четыре дня Ленку не видел, – волновался Коля. – Что теперь с ней?
Запасшись кормом, биноклем и фотоаппаратом с телеобъективом для дальней съемки, мы отправились в глухой квартал. Ярко светило солнце, снег переливался тысячами искр. Идти было трудно. Лыжи тонули в снегу, запутывались в густом кустарнике, натыкались на поваленные деревья. Тут я понял, как трудно было шестнадцатилетнему мальчику пробираться одному в метель.
Олениху мы искали долго и, уже не надеясь встретить, начали фотографировать живописные уголки леса, как вдруг Коля замер и знаками стал показывать мне.
– Смотрите! – шептал он. – Стадо на лежке.
Я невольно повернулся, ветки у меня под ногами затрещали, и пять олених во главе с рогатым самцом бросились бежать. С минуту их головы виднелись над сугробами, потом исчезли.
– А, кажется, Ленка там! – сказал Коля.
Мы медленно пошли по следам и после получасового пути увидели в ложбине оленей. Они стояли, насторожив уши.
– Ленка! Ленка! – позвал Коля.
Стадо бросилось бежать; олениха с пролежнями на боках тоже метнулась и вдруг остановилась.
– Ленка, Ленка! – позвал Коля.
Олениха узнала Колю, но, видно, боялась другого человека. Я осторожно отошел назад, и только с помощью телеобъектива мне удалось запечатлеть трогательную сцену встречи друзей.
…Домой едва дотащились. На лыжи налипали огромные комья размякшего под солнцем снега. Март вступил в свои права.
– Теперь олениха не одна, со стадом не пропадет. Да и тепло стало, – сказал мне на прощанье Коля.
Фото автора. 20 марта 1956 г.
Настоящие болельщики
В мае прошлого года случайно задержавшиеся после футбольного матча болельщики на стадионе «Динамо» заинтересовались необычной тренировкой. По полю бегали как будто футболисты, в воротах стоял вратарь.
Но что это? Роковая для футболистов «рука» тут не штрафовалась. Наоборот, подбежавший к воротам игрок метнул мяч, да так ловко, что вратарю пришлось лезть за ним под сетку.
После тренировки группа молодых болельщиков окружила игроков и тренера. Посыпались со всех сторон вопросы.
– Говорите, нравится игра? Что ж, если нравится, приходите. Будем учить, – сказал тренер-общественник по ручному мячу Вадим Янушевский.
Так завязалась дружба учащихся воронежских школ и студентов лесотехнического вуза Станислава Доманина, Бориса Соловьева, Александра Грошева и их товарищей с тренеромобщественником Вадимом Янушевским.
…На преподавателя технологии Янушевского некоторые «знатоки спорта» посмотрели как на прожектера:
– Развивать ручной мяч? Не выйдет! Где возьмешь тренеров, судей? Денег ведь на это не отпущено.
Первую команду Янушевский организовал в сельскохозяйственном институте. Ее тренировки привлекли завсегдатаев стадионов. Игра понравилась молодежи. Наиболее активные ее поклонники были приглашены Янушевским на семинар.
Трудности работы первых активистов можно перечислять долго: тут и косность некоторых спортивных руководителей, видевших в игре лишние заботы, и еще несовершенное знание игры самими инструкторами – не все одинаково справлялись с поручениями.
Через месяц на рекламных щитах уже пестрели афиши: «Кубок города по ручному мячу». Это была проба сил. В играх участвовало всего восемь команд. Техника игры, как потом острили сами спортсмены, «хромала на обе руки», но команды сражались азартно, и главная цель – привлечь к ручному мячу внимание – была достигнута.
После розыгрыша кубка организовалась секция ручного мяча, и с ее деятельностью кое-кому из руководителей спорта приходилось теперь считаться. Члены секции стали выпускать стенную газету «Ручной мяч». Пропагандисты нового вида спорта с помощью обкома комсомола издали «Пособие по технике и тактике игры для физкультурников районов области». Скоро оттуда посыпались просьбы: «Приезжайте, помогите организовать команды». В отличие от футбола, требующего сравнительно дорогого снаряжения, команде ручного мяча нужны лишь майки, трусы и тапочки, местом состязаний может служить и футбольное поле, и площадка меньших размеров, и это особенно привлекло сельских физкультурников.
По путевкам обкома комсомола в районы выехала группа молодых тренеров. Их лекции слушали со вниманием, но самым полезным оказалось «показательное приложение» к ним. Придя на поле, «лектор» снимал ботинки и, оставшись в майке и трусах, демонстрировал все приемы игры, объяснял правила судейства.
Так были созданы команды в районных центрах Елань-Колене, Острогожске, Павловске, Калаче.
В конце лета был объявлен розыгрыш кубка обкома комсомола по ручному мячу. Заявки подали двадцать пять коллективов. Это явилось проверкой работы общественных тренеров и судей.
Сельские команды, как правило, оказывались слабее городских, однако не всегда. В финал неожиданно вышли игроки Павловского района. Они хотя и уступили кубок воронежским суворовцам, но показали себя достойными противниками.
Сезон закончился первенством вузов города, из которого победителем вышла команда сельскохозяйственного института. Теперь уже никто не сомневался в достоинствах новой игры.
В том, что ручной мяч «игра стоящая» и что ее хорошо приняла молодежь, нетрудно убедиться, заглянув в спортивный календарь области на предстоящий сезон. Ручному мячу здесь отведено место наравне с футболом и гимнастикой.
Приказом Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР за активную работу по созданию в области команд ручного мяча награждены почетными грамотами тренер-общественник Вадим Янушевский, первый секретарь Воронежского обкома ВЛКСМ Николай Журавлев и другие.
Этим летом намечены розыгрыши первенства области и кубка обкома ВЛКСМ для мужских и женских команд, первенства районов, соревнования юношеских команд на приз газеты «Молодой коммунар» и другие.
Воронеж. 26 апреля 1956 г.
Зеленый клад
Каждый раз, когда мне по делам службы приходится бывать в Бутурлиновском районе, я всегда стараюсь выкроить часок-другой и уж обязательно заверну к Ивану Петровичу Бутко. Домик Ивана Петровича приютился на самом берегу тихой речонки Осеред. Он утопает в густых зарослях вишенника и какого-то неведомого мне кустарника. Лохматая собака с лаем бросается навстречу, но, узнав меня, виновато бегает взад-вперед, пока я иду от калитки к дому. Сам хозяин обычно сидит на завалинке или работает в саду. После приветствия старик идет в амбар и в алюминиевой чашке приносит уцелевшие с прошлого года ароматные «бельфлер-китайки» или моченные по какому-то особому рецепту янтарные антоновки.
Иван Петрович – страстный садовод, и наш разговор всякий раз, после того, как выложены городские новости и дана «должная оценка международному положению», переходит к любимой нами обоими теме. Говорит больше Иван Петрович, я же с интересом слушаю нехитрые рассказы о том, как прижился в Сибири выведенный им сорт яблок, о нашествии зайцев в сад этой зимой, о том, сколько килограммов винограда было собрано с куста…
Рассказывает старик с увлечением, а когда видит, что я особенно чем-нибудь заинтересован, требует:
– Ты запиши, запиши. Этого, дружок, ни в какой книжке не найдешь.
Еще при первом знакомстве со стариком я узнал, что он в шестнадцать лет «понял красоту земли» и поставил перед собой цель: вырастить в родном селе Березовке виноград, помочь односельчанам посадить столько садов, «чтобы хат не было видно».
Воспоминания о том, как дерзкая мечта заставила шестнадцатилетнего парня ехать «зайцем» на Кавказ – добывать морозоустойчивый сорт винограда, как десять лет пришлось потратить потом, чтобы получить первую кисть, особенно интересны.
– Жизнь прожил не пустоцветом, – определяет пройденные годы Иван Петрович.
Выведено несколько сортов винограда, свои, «березовские» сорта яблок, слив, абрикосов.
Уже будучи садоводом с большим опытом, он не переставал учиться. На сороковом году жизни ездил за советом к Мичурину.
В саду вы найдете все чудеса мичуринской гибридизации. Вот яблоня. На одном корне двенадцать разных сортов яблок. Яблоки разные по величине, вкусу и окраске. А вот ветка рябины, привитая на грушу, малина, вишни, смородина, полученные путем скрещивания, кропотливого отбора.
Проходя по этому саду, думаешь: как много может сделать человек, увлеченный мечтой «увеличить красоту земли». Какой это хороший пример для молодежи! Простой, полуграмотный человек, Иван Петрович Бутко не ставил перед собой научных целей, он думал только о том, чтобы его родное село было красивым и чтобы в садах было побольше культурных, полезных растений. Свою мечту он сделал целью жизни, овладел увлекательной профессией садовода, боролся с тысячами трудностей, был терпелив, непреклонен – и побеждал. Простой колхозник проделал десятки экспериментов, достойных ученого.
Война изменила облик Березовки. И хотя уже давно отстроены хаты, но нет в селе прежнего зеленого убранства. Только кое-где островками темнеют постаревшие сады.
– Года два назад еще терпел я эту картину, а теперь – нет, не могу смотреть равнодушно, – говорит старик. – Жизнь, куда ни посмотришь, в гору идет. С богатством село и красоту обретать должно, а нешто это красота, ежели с одного конца деревни видно, как на другом сосед до ветру пошел?
Печально видеть, что не все нынче знают цену «зеленому кладу». С горечью говорит Иван Петрович о молодежи Березовки, безразличной к облику своего села.
– Раньше как бывало? Хату человек еще не поставил, а уж сад посадил. Теперь же у дома молодой семьи часто можно видеть антенну радиоприемника, а вот яблоню не всегда встретишь.
Слушая старика, я думаю не только о Березовке. В Бутурлиновском районе есть село с ласковым, уютным названием Озерки. Но ожидание уюта рассеивается сразу же, как въезжаешь в него. Редко-редко увидишь здесь деревцо.
Скучно, пустынно, даже тоскливо.
Как же так? В наших селах мало сейчас молодых людей, которые не окончили бы семилетку,
а то и среднюю школу. Стало быть, все они знакомы с основами ботаники, с работами Мичурина, знают перекрестное опыление, гибридизацию и многое другое, а садов все-таки мало. Не значит ли это, что в школах не помогают понять молодым людям, как выражается Бутко, «красоту земли».
Эту мысль подтвердила поездка в село Козловку того же Бутурлиновского района. Трудно поверить, что оно находится в каких– нибудь десяти километрах от Озерков. Сады, сады. Больше молодые, посаженные два-три года назад.
И сейчас по дороге из Бутурлиновского питомника сюда тянутся вереницы людей с молодыми деревцами, обвязанными у корня мешковиной.
Говорят: в Козловке старые садоводческие традиции. Это верно. Но ведь во многих деревнях росли раньше сады. Значит, дело в том, чтобы уметь хранить хорошие традиции.
Спросите любого жителя Козловки, чей сад лучший на селе. Вам ответят: учителя Родиона Кирилловича Рогатиева. В Козловке у каждого учителя свой сад. Большой сад и возле школы.
Это знаменательно. Как влияет на ребят личный пример учителя – каждому известно. Учитель может тратить сколько угодно слов о пользе садов, рассказывать о передовых методах их выращивания, но если, проходя мимо дома учителя, школьник видит, что сам он ничего, кроме картофеля и лука, не растит, вряд ли западут в душу ребенка хорошие слова о пользе зеленых насаждений.
Обидно слышать: семидесятилетние старики беспокоятся о зеленом облике села, а молодежь проходит мимо равнодушно.
В Бутурлиновке мне дали записку. Привожу ее полностью: «Тов. Саратовский и Бондарь. Спилите две груши у тов. Копия Ив. Св. Отвечать буду я. Председатель колхоза Спельник».
Это пишет безграмотный, никудышный человек. Прикрываясь борьбой за подъем сельского хозяйства, он для отапливания свинофермы вырубил в селе Марьевке колхозный сад и, как видно из этой записки, добирается до садов колхозников. Безусловно, он ответит за свои дела, но уничтожен сад! И это все делалось на глазах комсомольцев колхоза. Как же они допустили это? Неужели стук топора о вековые деревья не отозвался в их сердцах? Они создавали в свое время посты по борьбе с потерями урожая, а тут, как видно, духу не хватило стать к дереву и сказать: «Не дадим рубить!». Равнодушие погубило красоту села. А ведь там нынешним комсомольцам предстоит жизнь прожить.
Иван Петрович показал мне вырезанную из газеты заметку, где рассказывается о том, что в совхозах на целине комсомольцы сажают сады и им для поливки деревьев приходится возить воду за много километров. Не стыдно ли нам, хозяевам обжитого края, мириться с запустением наших сел?
Не каждый в деревне может быть таким страстным садоводом, как Бутко, но посадить у дома и бережно растить полтора-два десятка деревьев под силу любому человеку. Да почему бы в селах не появиться и таким пытливым садоводам-экспериментаторам, как Бутко? Сотни юношей и девушек, оканчивая школу, решают вопрос: кем быть? И диву даешься: как это они проходят мимо увлекательной профессии садовода?
Во многих колхозах сейчас посажены сады.
Но молодежь в них не часто встретишь. Вот, к примеру, сад колхоза имени Кагановича в той же Березовке. Яблони, груши, сливы, виноград – все лучших сортов, собранное здесь руками хороших людей. Саду каких-нибудь пятнадцать – восемнадцать лет, но как он запущен! Трудно пройти от дерева к дереву – бурьян, чертополох, дикий терновник. Старик-инвалид да еще двое пожилых колхозников работают в саду. Кое-как собирают они то, что может дать он без ухода, без подкормки, без большой культуры ведения хозяйства. Но даже и это составляет 40–45 тысяч рублей дохода.
Если сад очистить от бурьяна, окопать деревья, заложить угодники, по-настоящему взяться за выращивание винограда, заботливо ухаживать за деревьями, то, по самым скромным подсчетам, доход от сада повысится в пять раз.
Кто же должен отрыть этот клад в 150, 200, 500 тысяч, в миллионы рублей, который может дать сад в любом колхозе? Кто придет на смену Бутко и другим старикам-садоводам? Конечно же, молодежь!
Село должно быть таким, как мечтает Бутко: доходные сады, ряды деревьев на улицах, аллеи за околицей, зеленые коридоры вдоль дорог, ивы над речками и прудами…
Это будет зеленое царство с миллионами деревьев. Вырастить их мы сможем, если приложим к работе миллионы наших молодых рук.
Работы не на одну «неделю сада». Мы должны выйти в большой многодневный поход за «зеленым кладом». Возьмем в этот поход нашу любовь к природе, знания, полученные в школе, опыт, накопленный нашими отцами и дедами, горячее стремление «увеличить красоту земли». В народе говорят: плохой человек, если не посадил дерева. Возьмем в поход эту поговорку.
Широким фронтом выйти на борьбу за зеленое богатство наших сел – прямой долг молодых наследников Мичурина.
Воронеж. 23 мая 1956
