Текст книги "У последней черты... (СИ)"

Автор книги: Василий Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Обдулла! – обращаясь уже к нему. – Организуйте составление списков, всех, кто хочет уехать от нас!

– Всё ясно? Разойдись!

Командир повернулся к Обдулле, начал что-то ему говорить. Тот кивал головой, глядя на меня. Народ, смурной, стал расходиться. Мы с Ритулей, двинули к Обдулле с командиром. Чувствуя осуждающие взгляды окружающих, буквально прожигающих спину. Гадкое какое чувство! Чёрт, мы ни куда не собираемся, чего так смотрят? Да не хрен оправдываться, мы что? Украли чего или сбегаем? Подходим к командиру.

– Вот Обдулла, ваш новый начальник медсанчасти. Белова Маргарита Владимировна, прошу любить и жаловать. А с самим Беловым, вы почти знакомы. Он тебе расскажет что ему нужно, поможешь ему со всем. В том числе и устрой их где-нибудь. Занимайтесь!

Развернулся и пошёл в штаб.

– Ну что, будем знакомы? – лёгкий кавказский акцент всё же проскакивает. – Ахмед! – протягивая и пожимая руку Маргарите и мне.

– Пошли ко мне, что ли? Чего мы тут глаза будем мозолить? Вон народ как смотрит недобро! – улыбаясь и похлопав меня по плечу, чуть подтолкнув и одновременно будто направив в сторону штаба.

Ритулю, пропустил вперёд. Джентльмен Блин! А голос вполне себе добродушный.

– Слушай, давай на ты?

– Лады, Ахмед! Без вопросов!

В пару шагов, догнав Ритулю, подхватил её под руку. Она слева от него, а я оказался справа. И уже обращаясь ко мне.

– Что там вам нужно? Для вас обоих и для тебя лично, Саша?

– Ты имеешь в виду оружие и личный состав?

– Точно так! – улыбается, хитрован кавказкий, улыбкой восточной.

– Смотря что у вас есть в наличии? ПММ, АК-12 с оптикой(коллиматор, прицел ночного видения), СВД и СВ ВАЛ с оптикой, пулемёт?

– Ух ты! Вот даёт! Лихо! И сколько единиц вам нужно?

– Мне лично? По одной! И боекомплект, нескончаемый.

– Ха-ха-ха! Боекомплект говоришь? Нескончаемый? А-ха-ха! Ну тогда это не ко мне, а в игрушки компьютерные тебе обращаться нужно! – Обдулла развеселился от души. Это хорошо!

– А с людьми как? Помощь мне ваша нужна. Пулемётчик, автоматчик и хороший стрелок-снайпер!

– Пулемётчик? В экипаже, стрелок-радист есть хороший. Автоматчика сейчас подумаем, а со снайпером. Нет таких к сожалению. Вернее есть, но всего двое и оба заняты. Так что не обезсуть. Ту же вроде сам стрелок? Миша мне рассказывал! А? Извини, но снайпера, я тебе дать не могу.

– Тогда ещё одну СВД-ку нужно. Парня одного вытянем, тот может. Даже получше меня будет. Биатлоном он когда-то занимался.

– О! Вот это дело, дорогой! Будет тебе ещё одна! Пока и её запишем на тебя, потом приедете, переоформим. Идёт?

– По рукам, Ахмед! А с остальным как?

– Слушай, дорогой! Давай, сначала, с Маргаритой Владимировной проясним? Не против?

– Конечно, давай! Ритуль, ты извини, совсем забыл. Ты вроде остаёшься.

– А ПММ, для Маргариты Владимировны?

– Получит, как и полагается по штату. И так, Маргарита Владимировна, вот вам приказ. Заходите в спец часть, оформляетесь. Старшина через полчаса примерно, принесёт всё вам прямо сюда. Воины помогут унести имущество, в ваше новое месторасположение, а мы с Сашей, займёмся нашими мужскими делами! Кабинет спец части, на втором этаже, номера на нём нет, а есть надпись, "Спец часть". Найдёте?

– Да, спасибо, Ахмед!

– Ну что Саша! Пошли к старшине?

В каптёрке, прапорщик Макушинский, складывает на стол, в стопку кобуру, портупею и прочее. Увидев нас, обрадовался.

– На ловца и зверь бежит! У Маргариты Владимировны размер обуви, головного убора и формы помните?

– Обувь тридцать шесть, форма сорок восемь, головной убор пятьдесят восемь.

– О! Я так примерно и прикидывал. Только с обувью малость ошибся. А то я дневального гонял, её искал. Не нашёл. Где она?

– В штабе, в спец части.

– Прекрасно! Сейчас я быстренько всё соберу и отправлю бойцов к ней с имуществом. А за оружием, она уж сама пусть зайдёт.

Минут через десять, он отправил бойцов в спец часть с имуществом и накладными, для подписи Маргаритой Владимировной. Вот что мне нравится в армии, так порядок. Быстро, точно и в срок! Прямо таки идиллия армейская!

– Теперь давайте и с вами разберёмся. Сначала здесь, с имуществом. А потом и в оружейку.

Не долго же мне пришлось отдыхать от армейской жизни. Получив полагающееся имущество, договорились со старшиной, что заберу всё, после оружия. Тот легко согласился. Вызвал машину к каптёрке, скинули всё в "таблетку" и сразу же поехали к оружейке, которая и находилась с другой стороны казармы с каптёркой. Как ни странно, но всё что я спрашивал у Обдуллы, имелось в наличии. Макушинский показал расположение стрельбища и пообещал, лично меня туда свозить. И примерно через час, я в компании сержанта Довгаль Сергея, того самого Серёги, подполковника Обдуллы и прапорщика Макушинского были на стрельбище. Отстреляли несколько автоматов АК-12, СВД и винтореза СП ВАЛ. Всё оружие оказалось, прекрасно пристрелено. Серёга, на удивление, стрелял хорошо. Так что кандидат, для вылазки, вполне подходящий. О чём я ему и сказал, после того, как мы поехали в казарму. Ни Обдулла, ни Макушинский, возражать не стали. Правда Макушинский, добавил.

– Ты, Саша, съезди на стажировку. Или на обкатку. Название сам придумаешь. – Хитро глянул и ухмыльнулся.

– Вы о чём? Уточнить можете?

– Да у нас, стажировка, можно сказать, одна. Едешь с группой патрулирования и отстреливаешь, этих, как их там? Шустриков, что ли. У меня внук, зомбяками их обзывает. А ведь и вправду, точнее и не скажешь.

– А в самом деле! Блин, как я сам не допетрил? А к какой группе можно пристроиться?

– Да к любой. – Встрял Обдулла. – К двум часам начинают подъезжать к столовой, там и меняются. Если ты на самом деле решил помочь, ни каких возражений, думаю, не возникнет. Давай Степаныч, рули к столовой, там и обсудим.

В столовой, быстренько перекусили, забрали у старшины моё имущество. Завезли всё в каптёрку, временно пришлось ютиться там. Ну это ещё нормально. Бывали времена и похуже. Черкнул Ритульке писульку, мол не теряй, всё нормально. Скоро буду. И сразу двинули к столовой. К тому времени, у столовой уже стояло две бронемашины. Через полчаса, группы стали выходить из столовой и стояли у машин, курили, о чем-то тихо разговаривали. Поглядывая в нашу сторону. Обдулла, толкнул меня в плечо.

– Ну что, Саша, пошли?

– Ага. А где сержант Довгаль? Старшина, ты куда Серёгу шуганул?

– Серёга? Да вон он бежит уже. Ишь как запереживал? Как за своего! – кивая головой мне за спину.

Оглянулся. Точно, Серёга летит на всех парах, с тяжёлым рюкзаком. Ну дела, блин! Старшина нам чего-то подкинул, факт. Вон как опять хитро лыбится. Серёга, хлопая сапогами по бетонке и тяжело дыша, подбежал. Улыбаясь на все тридцать два зуба, отбарабанил старшине, вытянувшись перед ним.

– Сержант Довгаль, ваше приказание выполнил. Готов к выполнению новых заданий!

– Молодец, боец! Службу знаешь! Вон, поступаешь в полное распоряжение подполковника Сташевич. Все приказы и указания, исполнять быстро, точно и в срок. Ясно выражаюсь?

– Так точно! – заорал наш Серёга, довольно улыбаясь.

– Ладно, Саша. Я пойду, дел ещё за гланды. Ты уж береги его – кивая в сторону Серёги – один он у нас такой, балбес! Я вам там сухпай на всю бригаду подкинул, может чего вам и пригодится?

– Спасибо, товарищ старшина! Простите, как вас по имени, отчеству?

– Фёдором Ивановичем, кличут. – протягивая руку.

– Спасибо ещё раз, Фёдор Иванович!

– Ладно, Саш. Нормально всё!

– Кажется, торжественная часть у нас завершилась? Пойдёмте Александр к группе, знакомиться будем. – добавил Обдулла. – Да, ещё! Командир передал тебе, что вертушка будет к девяти утра готова, так что не сильно там развлекайтесь. Времени у вас до десяти вечера. Возвращаетесь, спать и утром как штык.

– Спасибо добрый человек!

– Идем, юморист! Люди ждут. – подходя к группе – Знакомимся господа-товарищи с новыми членами вашей группы! Подполковник Сташевич, а второго вы знаете. Показать им щустриков, методы борьбы с ними. Зачищаем посёлок, по возможности ищем выживших. На рожон не лезть, беречь и прикрывать друг-друга. После ужина, рапорт, как обычно. Всё, желаю вам удачи.

Все двинули к машинам. Сменившиеся, пошли к себе. Командир группы, капитан, протянул мне руку.

– Николай! Будем знакомы!

– Александр! И мне приятно!

– Шустриков ещё не видел?

– Слушай, видел кажется, ночью. Когда сюда ехал. Но так и не понял, что это было.

– Ни чего, Санёк, их тут до хрена и больше. Увидишь скоро. А шустриками их зовут, по праву. В самом деле, очень шустрые, бля. Так просто не пристреляешься.

– Ни чего, Коля. Разберёмся. Нам тут старшина, пайки на всех подкинул, чтобы не скучали. Ты как к этому относишься?

– Да как нормальный боец! – улыбается новый знакомец. – Грузимся все!

Ни чего, вроде нормальный мужик. Значит сработаемся!

Вовка Чума. Обычный десятилетний пацан.

Вовка, в декабре прошлого года, отметил свой десятилетний юбилей. Отметил! Это ещё как сказать, кто отметил. Мамка с собутыльниками и подружками, конечно отметили. Целую недели фестивалили, а Вовке купила "Сникерс" и кило печенья. Вовка правда с этим печеньем и успел, разок чайку горячего попить. Остальное, всё эти, схавали. Хорошо ещё, что "Сникерс" заныкал, соврав им, что съел. Мамка у него, хорошая. Только вот, эти все! Подружки чёртовы и уроды настоящие, не мужики, а твари. Если бы не они, все? Жили бы нормально.

Сколько Вовка себя помнил, всегда куда-то переезжали из дома в дом. Один раз переехали, после пары лет прожитых с мужиком по имени Витя. Рожа у него страшная, перекошенная шрамом, от левой брови до скулы. Глаза не было. Руки, да и всё тело было в синих наколках. Сколько он отсидел, Вовка не знал. Да и интересоваться этим, он никогда не желал. Боялся его сильно. Когда мамка убегала за очередной порцией пойла или деньгами для него, Витя обязательно его "наказывал". За что? Вовка не знал. Но бил Витя жестоко. Мамка тоже его панически боялась. Иной раз им обоим доставалось ни за что. Потому Вовка никогда и не жаловался мамке, понимая всей своей сжатой от боли и страха душой, что и ей достанется из-за него. Мамка конечно же всё знала или по крайней мере догадывалась, что происходит. Но Вовка всегда говорил, что в очередной раз подрался с пацанами. Мамка иногда жалела его по ночам. И гладя по головке, тихо плакала. Вовка правда ни как не мог понять, от чего она плачет? То ли от жалости к себе, то ли на самом деле от жалости к Вовке и он как мог старался её успокоить.

Продолжалось это, долгих два года. Толпы пьяных до безобразия, мужиков с наколками и стервозных, отвратительных баб. Вовка подумывал даже сбежать, как случай помог избавиться им от мучителя. Он не помнил конечно, что там случилось. Очнулся он в большой больничной, светлой палате. И пока для него, это было самое яркое и удивительное приключение. Они пролежали с мамкой в Областной Клинической Больнице, около месяца. И только там узнал, что в доме, где они жили с Витьком и мамкой, был сильный пожар, со слов милиционеров, которые всё расспрашивали его, пытаясь что-то выяснить. И что там ещё кто-то сгорел вместе с Витьком, человек семь или восемь. В больнице, Вовка впервые в жизни ел до отвала. Отсыпался, сколько хотел. Ни кто не орал по ночам, не собирались пьяные оргии. Люди, окружающие его в больнице, были добрыми и заботливые, даже пациенты, которые нет-нет, да и подкидывали ему чего-нибудь перекусить. Там же, впервые попробовал апельсины, виноград и мороженное. Да и вообще, много чего попробовал, правда как оно всё называется, Вовка не запомнил. Тогда же, впервые он побывал в городе. Увидел высокие дома, до самого неба. Толпы народа, снующих туда-сюда, озабоченных своими проблемами. Очень много разных машин и красивых, зазывающих войти внутрь, витрин магазинов. Чего там только не было? И еда и игрушки и разные одежды. Пока они брели по Чите в сторону вокзала, он во всю крутил головой, впитывая мозгом открывшийся огромный мир. В мечтах, представляя себе, что когда он вырастит, у него будет очень много денег. Тогда он купит всё, что только душа пожелает, даже машину и квартиру, такую светлую, тёплую и большую, что у него от этих мыслей всё переворачивалось от восторга.

Но как часто и происходит в жизни, мечты закончились с возвращением в Домну и обыденность. Какое-то время, они скитались по знакомым, но и почти как сказке про кошкин дом, ни кому они не были нужны. Приютил их дед Сеня, живший на окраине Домны. По началу всё было нормально. Гостей почти не было и жили они втроём. Деда Сеня, Вовке очень понравился. Добрый был дедушка, пока снова не начались сборища, теперь уже у дедки. И через полгода, от беспробудных запоев, дед Сеня помер. И снова им пришлось съехать. Нашлись какие-то родственники, которые и попросили их быстренько убраться из домика. И снова их понесло по квартирам собутыльников.

Потом их пристроил ещё один мужик, по имени Федя. У того померла баба, вот он и позвал мамку к себе. И как всегда. Пьянки, мордобой и снова пьянки. Через год подобного веселья, Фёдора зарезали и всё началось по накатанному кругу. Пока в конце концов, не оказались они в домике, на окраине Домны. Относительно недалеко, протекает река Ингода, каждую весну домик подтапливает и хозяйка, сердобольная старушка, которую он и по имени не знал, пожалела их и пустила жить в домишке. Сама же переехала к сыновьям, в город. Платы за домик не просили, вот и прижились они там.

Нынешняя весна, оказалась тёплой и Вовка с пацанами из соседних домиков, часто бегали на Ингоду. Ставили корчаги на гольянов, забрасывали удочки в проталины вдоль берега. Ставили самоловы и ловили сомиков и налимов. Вовка, фактически, стал добывать себе пропитание сам. Мамка была довольна. Хвалила его.

– Ну вот сынок, ты теперь у меня совсем взрослый стал. Вон сколько рыбы носить начал.

Вовку распирало от гордости. Он действительно стал большим. Правда не всё ему доставалось из добытого. Большую часть съедала пьяная толпа, но Вовка всё равно был доволен своей судьбой. На речке с пацанами они жарили рыбу на костре, варили уху и пили пахнувший дымкой, сладкий чай. Пацаны приносили с собой на речку и хлеб, и сахар с солью, и много всякой всячины. Но ни разу, ни от кого из них, не слышал ни слова упрёка, ни даже намёка по поводу отсутствия еды у Вовки. Там же он и подружился с Женькой и Димкой. Ровесники просто добрые, и весёлые пацаны. Они же и научили его ловить рыбу, варить уху и прочим тонкостям нормальной и свободной жизни. Так и жил бы он этой жизнью, не случись то что случилось дальше.

Тем вечером, они с пацанами перекусили на берегу, попили чайку, покидали свой незамысловатый скарб по рюкзакам и солдатским вещмешкам, собрав улов рассыпались по домам. Утром нужно ещё в эту нудную и скучную школу, правда и там бывало весело, особенно на переменках. А к обеду, как договаривались, на Ингоду. Вовка выложил улов на стол, убрал свой вещмешок в кладовку, немного поделал вид, что делает уроки. Потолкался пару часиков и лёг спать. К тому времени, привычное застолье, неслось уже в полный ритм. Не обращая внимание на пьяное мычание толпы, орущий транзистор и ругающуюся с кем-то мамку. Вовка лежал с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах. Представляя, как завтра они снова побегут на речку. Неожиданно из транзистора раздалась песня "Вова-чума" группы "Ума Турман". Вовка улыбнулся своим мыслям, вспомнив сразу, откуда у него такое погоняло. Назвал его так, тот самый Витёк, который сгорел в пожаре. Так это прозвище к нему и прилипло. Лежал он не долго, детский мозг не притязателен к обширным и долгим мыслям и спокойно переключается на любую тему. И Вовка быстро забылся и провалился в лёгкий, счастливый сон. Снилось ему лето, река Ингода и он с пацанами ватагой летящих к реке, купаться. Вода тёплая, чистая. Вовка выбрался из воды, сел на берегу. Обхватил руками колени, опёрся подбородком в острые, детские коленные чашечки и смотрел на воду. Вода тихо плескалась почти у его ног, шуршала по гальке. Успокаивала и убаюкивала, отражая в волнах и чудных завитках блики солнца, играя светом и тенью. Там, во сне, Вовка был счастлив и не слышал, как очередной сожитель его мамки, схватив в ярости от привычной перебранки, ударил её ножом в грудь. Мать упала рядом со столом, так оставшись лежать там, пока собутыльники не обращая ни какого внимания на происходящее, продолжали застолье. А Вовку как всегда, жизнь вытряхнула его из тёплого, благостного сна, непредсказуемой реальностью. Только на этот раз, вытолкнула из постели не пьяными криками и дракой, а жутким грохотом и бешеной тряской. Шарахнуло так, что Вовка чуть с кровати не упал. А дальше начался сущий ад. Кровать подскакивала вместе с домом, с потолка сыпалась штукатурка. Печь трещала, намереваясь развалиться, исходя трещинами, но держалась каким-то чудом. Стёкла хлопнув ружейным залпом, влетели в комнату рассыпавшись мелкой крошкой. Крышу дома сдуло как бумажную. В округе, почти во-всех домах, крыши разбросало по дворам. Остались только несколько сараев и домов с крышами. Дряхлые домики, рассыпались в первые же минуты. Но большинство деревянных строений, сопротивляясь бешеному ритму пляски смерти, стояли как стойкие оловянные, вернее деревянные солдатики. Гости, в Вовкином с мамкой домике, рассыпавшись горохом по полу, ползали в залитой кровью мамки, кухоньке. Барахтались как отравленные тараканы, в попытках встать. Но их сбивало с ног толчками из под земли. Вовку в конце-концов, скинуло с кровати на пол. Как его повернуло, что он хлопнулся об пол руками и коленками? Невероятно! Пытаясь залезть под кровать, двинул на четвереньках в её сторону. Сверху отвалился большой кусок штукатурки, хряснул Вовку по затылку и он провалился в небытие. Очнулся он уже не скоро. Мрачный серый свет, пытался осветить полумрак квартиры, обдавая мрачной и холодной глубиной. Вовка, инстинктивно, пролез на пузе под кровать, забился в дальний угол. Закутался в какую-то тряпку, лежащую рядом и затих. Домик ещё долго скакал с треском. Часто, очень часто, он терял сознание. Скорее всего, это его состояние и спасло ему жизнь. Не хотелось ни есть, ни спать. Было только одно желание, провалиться в беспамятство. И жизнь почти моментально, исполняла его пожелание В один из таких моментов, он очнулся. Очень хотелось пить, рот высох, покрывшись коркой. Трясло уже гораздо меньше. Он хотел вылезти из под кровати, но что-то его остановило. На кухне послышалась возня и чей-то голос, завопил.

– Ты же умерла! Отвали от меня! А-а-а!!! – крик перешёл в низкий фальцет, больше напоминающий визг свиньи, которую хотят забить.

Вовка от страха окончательно затих. Шторка, висящая на двери из кухни в комнату, где лежал под кроватью Вовка, подскакивала. Ему не было видно, что там происходит. Одеяло с кровати, свесилось до пола и закрывала ему обзор. На кухне же всё только начиналось. Мужские и женские голоса орали благим матом.

– Да вяжите вы её, на хрен. Мужики вы или нет?

– Да эта сука кусается! Мне вон палец чуть не откусила.

– Погодь, Миха, она кажись Таньку загрызла! Вон кровища из шеи хлещет!

– Да заткнись ты на хрен. Давай помогай! Щас мы её скрутим, а там разберёмся.

Они навалились на мамку гурьбой. Сквозь треск брёвен и гула из под земли, минут десять слышалась возня, сопение, маты. По всей вероятности, они скрутили мамку. Вовка понял это, по тому, как затихло и слышно было, только сипящее, хриплое дыхание стада на кухне. Минут через тридцать, там вообще всё стихло. Стараясь как можно тише, выполз из под кровати. Горло, сжало сухостью и воздух в лёгкие пропускало с сильнейшими болевыми спазмами. И если сейчас он не попьёт, то умрёт. Подкравшись в двери, осторожно отодвинул край шторки. Взору предстала жуткая картина. На полу лежали в различных позах, окровавленные тела всех, кто пришёл к ним на пьянку в последний раз. Мамка, со связанными за спину руками, посреди кухоньки. Все лежали без движений и казались покойниками, кроме матери. Она, лёжа на животе, сучила ногами, пытаясь встать.

– Щас мам, щас я тебя развяжу. – приговаривая, Вовка не обращая на кровь на полу, зубами начал развязывать узлы на тряпках, связанные мамкины руки.

Один узел, ему удалось растянуть и тут, мать извернувшись и скинув его со спины, повернулась на спину. Глаза, злобные. Жуткие и смертельно холодные, в упор смотрели на Вовку. Отшатнувшись от неё, от страха прикрыл глаза. Мать барахталась, снова пытаясь встать. И тут Вовка уже решил, что развязывать её не будет. Врачи приедут, помогут. Вскочив, кинулся к старой деревянной бочке с водой. Ковша рядом не было. Плюнув на всё, опустил голову в бочку, но достать воду не смог. Повернувшись, поискал глазами кружку. Шаркнул ногой по полу услышал бряканье металла. Присев пошарил руками по полу. Наконец нашёл большую алюминиевую тарелку. Зачерпнул из бочки живительной влаги, пил не отрываясь. Несколько раз, черпал воду и всё ни как не мог утолить жажду. Наконец, живот наполнился до краёв, там даже булькать начало. Придвинувшись к стене, сунул в темноте руку под лавку. Там должно быть ведро. Нашёл и сразу стал черпать тарелкой из бочки и выливать в ведро. Набралось, почти до половины, когда услышал возню за спиной. Испугался, до коликов в пузе и подхватив ведро быстро прошмыгнул в комнату. Пропихнул ведро под кровать, залез следом. Снова закутался в тряпку и затих. Через некоторое время, на кухне послышалась возня. Но выглядывать было страшно. Вспомнив мамкины глаза, похолодел от ужаса и окончательно замер, стараясь не издавать звуков. Таких глаз у матери, не видел никогда. Внутреннее чутьё, подсказывало ему, что это не мать смотрела на него мертвенно-холодным взглядом. Ледяной взгляд существа, был как-будто не из нашего мира. У мальчишек в компе, он видел нечто подобное в играх и видео. И это нечто, называлось зомби! Вовке хотелось кричать, звать на помощь, бежать от всего этого. Но сил кричать, звать и бежать, не было вовсе. И на этот раз, мозг и не совсем оформившееся сознание, вывело из окружавшего его мира и он неожиданно для себя уснул. А может просто отключился, защищаясь, как перегруженный задачами компьютер.

Вовка открыл глаза, прислушался. Что-то происходит в квартире, возня. Кто-то сопит рядом? Нет, это кто-то ногами шаркает рядом с кроватью! Вовка обомлел. Сейчас эти зомбяки его найдут! Начнут хватать его руками, рвать зубами. А отбиться от них, не хватит сил. И убежать не сможет. Да! Пока они рядом, у кровати, убежать не успеет, точно. Надо смываться отсюда! Может не найдут? Так! Сколько их? Раздвинул пальцами крошечную щёлку в тряпках. Ни чего не видно. Так, ноги пошаркали на кухню. Кажется рядом никого, сейчас сбегу! Нет! Вон они, из кухни послышались шаркающие шаги, целая толпа. Кажется все сюда валят!

Всю ночь Вовка трясся от страха и дикого ужаса. Он даже видел мамку. Она вместе со всеми шарахалась из кухни в комнату. Но была гораздо быстрее всех остальных. Уже утром, сколько было времени, Вовка не знал. Да в принципе ему было совершенно всё равно. Главной задачей для себя, он видел, только затянувшееся ожидание момента, чтобы свалить наконец из замкнутого пространства. Очень хотелось пить, но попить он не мог. А вдруг зомбяки услышат! Они совсем не разговаривают, а только мычат и как-будто стонут или скулят. Бог их там знает! Но от этих звуков, ему становилось ещё страшнее. В окно комнаты, где под кроватью лежал Вовка, понемногу стал проникать свет. Тянуло холодом, стекла нет и он начал даже понемногу подмерзать. Хотя стал это замечать совсем недавно. Его трясло, то ли от от холода, то ли от страха. Наконец он дождался, когда вся толпа, во главе с мамкой, утопали в кухню, осторожно выбрался из под кровати, не забыв с собой тряпку, в которую он прятался кутаясь. Шторка в кухню стала подрагивать, ему показалось, что кто-то из этих, ломанулся к нему. Не мешкая, шмыгнул в окно и уже почти вылез увидел как в комнату на бешеной скорости влетела мамаша. Вовка взвизгнул и дал стрекача в сторону соседского дома, где жила старушка баба Валя. Кругом лежал снег, Вовка успел даже удивиться. Забора между огородом бабы Вали и их домом нет. Не оглядываясь сначала хотел вбежать к бабе Вале, но вдруг увидел, что её от маленького перекошенного домишки, почти ни чего не осталось. Только куча брёвен, лежащие вповалку. Как он помнил, справа должен стоять сарай, где баб Валя держала кур. В полумраке, через часто падающий снег хлопьями, увидел, что сарайчик на месте. Даже крыша сарайчика покрытая крашеными металлическими листами, цела, лишь слегка перекошена. Одним махом, он влетел по прислонённой лестнице на чердак. Открыл вертушку, прикрывающую вход заскочил внутрь. Повернувшись на заднице столкнул ногой лестницу, протянув руку закрыл дверцу чердака. На чердаке сухо, пахнет сеном забитым почти под крышу. Вот теперь можно пересидеть и здесь немного. Со стороны их дома послышался треск ломающейся оконной рамы. А ещё через короткое время, послышался хруст снега и поскуливание. Как показалось Вовке, собака. Но он ошибся, вся толпа, во главе с его мамкой столпилась внизу и тыкались словно слепые в стены сарая. Вверх, никто из них не смотрел. Вовка снова затих, стараясь даже не дышать, что бы не выдать своё присутствие.

– Блин, а если они догадаются приставить лестницу? – подумал Вовка – нужно каким-то образом закрепить дверцу, что бы они не смогли её открыть. Ну чего, сволочи стоите? Не видите, что ли двери закрыты. Нету тута никого. Дуйте отсюдова! – конечно же не вслух, а просто подумал Вовка.

Толпа зомбяков, ещё немного потолкалась у входа в сарайчик и потянулась к нашему домику.

– Вот-вот! Валите отсюдова! – словно провожая шепотом ненавистных зомбяков. И ему почему-то подумалось, что это он им внушил. И от этой мысли, ему стало легче и немного бодрее.

Подождал минут пятнадцать, а может и чуть меньше. Скулёж и шаги заглохли в снегу и со стороны их дома, не слышно было ни какой возни. Теперь Вовка начал устраивать себе гнездо, так он назвал своё новое на сегодняшний день жилище. Сгрёб в дальнюю часть чердака, как можно больше сена. Разворотив в середине подобие норы. Залез внутрь логова-гнезда. Законопатил вход сеном. Закутался в тряпку и попытался уснуть. Но сон не шёл совершенно. Мысли обуревали его, переворачивая весь его короткий жизненный опыт, с ног на голову.

– Как мамка стала зомбяком? Как всё это стадо, стало такими же? Кто-то видимо их покусал? Пацаны рассказывали, как обычные люди становились зомбяками и теперь всё становилось на свои места. А когда его скинуло с кровати и он заполз под неё, его не заметил тот, кто их всех покусал. – От этих мыслей, Вовке становилось не по себе. – А ведь и он мог так же стать зомбём, или зомбяком?

Все эти мысли долго ещё грызли его мозг, пока в конце-концов ему не захотелось есть. Да так, что засосало под ложечкой. Живот стянуло так, что он застонал. Да ещё и жажда проснулась с новой силой. Побарахтавшись и перекатываясь с боку набок, Вовка вспомнил, что лежит на чердаке курятника. А там внизу, куры наверно яиц нанесли. Вовка встрепенулся, выбрался из своего гнезда и пополз к дверце чердака. Хотел уже было открыть, но тут вспомнились те, что каких-то полчаса назад, хотели его сожрать. Только, что они стояли внизу, всей гурьбой. Да к тому же лестницу он скинул.

– А если я сейчас слезу, то как обратно? Опять лестницу искать? А если зомбяки его застигнут его внизу или в сарае? Тогда всё, конец! – Вовка сник. Но тут же встрепенулся и с остервенением начал разгребать сено под собой. – Там доски, вытащить пару досок и спуститься вниз!

Под сеном, как назло оказалось насыпан шлак на доски. И Вовка с усилившимся рвением, начал разгребать шлак голыми руками. Некоторые куски шлака были крупными, но с острыми краями. Обрывая ногти и режа пальцы об острые края шлака, наконец добрался до досок. Тут ещё нашлась небольшая палочка и он разгребая шлак с помощью "инструмента", добрался до края доски. Ловко поддел палкой конец доски, слегка приподнял её, благо доски не были прибиты гвоздями. Подцепил край доски сначала двумя пальцами, а потом и пятернёй, начал поднимать доску.

– Есть, одна есть! Так, ну ка ещё одну! А то в такую щёлку не пролезу! Вот она! Есть! – Вовка просунул голову в образовавшуюся щель. Куры и утки, даже не кудахтали и не крякали. Как будто и они понимали или знали о более страшной опасности поблизости, чем Вовка.

– Тихо, курочки! Тихо, пожалуйста! Не кричите! Я вас не обижу – шептал с мольбой Вовка, испуганным птицам. – Вот и перегородка отгораживающая кур от уток, совсем рядом, почти под ногой!

Вовка осторожно начал спускаться. Сначала он попал к уткам. Те сгрудились в угол, помалкивали, опасливо поглядывая на него, перетаптываясь с лапы на лапу. Осторожно подошёл к гнезду, не делая резких движений, что бы не дай бог не всполошить весь птичий народ и не навлечь на себя беду. Не дай бог, ещё баба Валя застанет его за кражей! Вот стыд-то будет! Она его подкармливала, теми же яйцами. Угощала сладостями, а он как вор, забрался к ней!

– Вы птички, только бабе Вале не рассказывайте, ладно! А я вам потом зерна принесу! Хорошо! – тем временем засунул руку в гнездо и шаря нащупал там с десяток утиных яиц. Снял с себя курточку, положил на пол рядом с гнездом и выложил все яйца на неё. Аккуратно поднял её, свернув края в пучок, подтянувшись к проделанному лазу, засунул туда всё богатство. Приподнялся в лаз, переложил заботливо яйца подальше от края лаза и спустился снова. Теперь он потихоньку начал смещать испуганных уток в сторонку. Приоткрыл дверцу, отгораживающих уток от ку и переместился к курам. Там, на сколько помнил он, несколько гнёзд. Он заходил сюда, вместе с бабой Валей, помогал ей много раз. Она старенькая и как она ему говорила, не везде уже могла залезть, а он маленький, шустрый. Снова повторил процедуру с курточкой. Яиц было очень много, так что ему пришлось несколько раз поднимать всё на верх, выкладывать там всё на сено и снова возвращаться. Но теперь он был вполне доволен.

– Сейчас всё вытащу, наемся до отвала. А там посмотрим! С голодухи теперь точ-чно не помру! Вот курочки молодцы! Вы только не кричите, а то тут зомбяки шарятся, и вас и меня сожрут!

Он сворачивал в куртку последнюю партию яиц, как в углу услышал шорох и тонкий писк. Вовка едва не заверещал от страха! Подпрыгнул почти до потолка, едва не уронив и не перетоптав драгоценные яйца. Сердце было в горле, колотилось в сумасшедшем ритме, норовя выскочить наружу. В воздухе развернулся в сторону опасности и приземляясь на земляной пол увидел, как из дальнего угла, из свалявшегося ловтака сена, выбрался чёрный котёнок.