Текст книги "О догмате Искупления"

Автор книги: Василий Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

4. Голгофа.

Митр. Антоний на вопрос, какое спасительное значение имеет Господня смерть на Голгофе, отвечает следующим образом: “Ответ на сие даёт апостол Павел: “Понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущего державу смерти, сиречь диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе” (Евр. 2:14-15). Безгрешный Господь, – поясняет автор, – Сам не подлежал закону смерти, как не нуждался в крещении, но добровольно подвергся тому и другому, чтобы освятить Собой то, что страхом смертным отравляло всю жизнь людей, и сделать саму смерть нестрашной” [XCIII]  [XCIII] митр. Антоний (Храповицкий). Опыт Христианского Катихизиса. Австралийско-Новозеландская Епархия РПЦЗ, 1989. С. 56-57


[Закрыть].

Означенный ответ автора на вышеприведённый вопрос нельзя признать вполне правильным. По учению Cвятых отцов, Спаситель претерпел крестную смерть не только для того, чтобы избавить нас от страха смертного, но и чтобы упразднить саму смерть.

Прекрасно выясняет эту мысль св. Афанасий Великий в своём знаменитом “Слове о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти.”

Бог сотворил первых людей, – говорит святитель, – “по образу Своему, сообщив им и силу Собственного Слова Своего, чтобы, имея в себе как бы некие оттенки Слова и став словесными, могли пребывать в блаженстве, живя истинной жизнью и в подлинном смысле жизнью святых в раю. Но, зная также, что человеческое произволение может преклоняться на ту и другую сторону, данную людям благодать предварительно оградил законом и местом; ибо введя их в рай Свой, дал им закон, чтобы если сохранят благодать и пребудут “добры,” то, кроме обетования им бессмертия на небесах, и жизнь их в раю была беспечальна, безболезненна и беззаботна, а если впадут в преступление и, переменившись, сделаются худы, наперед знали о себе, что в смерти претерпят естественное тление и не будут жить более в раю, но умирая уже вне его, останутся в смерти и тлении. На это же указывает и Божественное Писание, говоря от Лица Божия: “От всякого древа, еже в раи, снедию снеси, от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него; а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете” (Быт. 2:16-17). “Смертию же умрете,” что иное значит, как не только необходимость умереть, но и оставаться в тлении смерти?” [XCIV]  [XCIV] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 3. С. 195


[Закрыть].

“Так Бог сотворил человека, и возжелал, чтобы пребывал он в нетлении. Но люди, вознерадев и уклонившись от устремления ума своего к Богу, остановившись же мыслью на злом и измыслив себе его,… подверглись тому смертному осуждению, каким предварительно угрожал им Бог, и не остались уже такими, какими были созданы, но как помыслили, так и растлились, и смерть, воцарившись, овладела ими, потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы, как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление. Ибо, если, некогда по природе быв ничто, призваны в бытие явлением и человеколюбием Слова, то следовало, чтобы в людях по истощании в них понятия о Боге и по уклонении к не-сущему (ибо злое есть не-сущее, а доброе есть сущее, как происшедшее от Сущаго Бога), истощилось и продолжающееся навсегда бытие. А это и значит, разрешившись, оставаться в смерти и тлении. Ибо человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен, но по причине подобия Сущему, если бы сохранил его устремлением к Нему ума своего, мог замедлять в себе естественное тление и пребыл бы нетленным” [XCV]  [XCV] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 4. С. 196-197


[Закрыть].

“Бог создал человека в неистление” и во образ собственной Своей вечности: “завистию же диаволею смерть вниде в мiр” (Прем. 2:23-24). Когда же совершилось это, люди стали умирать и тление сильно воздействовало уже в них, превозмогая над всем человеческим родом, в большей ещё мере, нежели сколько было это естественно, поскольку вследствие преступления заповеди воспользовалось оно против них и Божией угрозой, да и сами люди в прегрешениях своих не остановились на известных пределах, но, постепенно простираясь далее, преступили, наконец, всякую меру” [XCVI]  [XCVI] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 5. С. 197


[Закрыть].

“Когда же смерть более и более овладевала чрез это людьми, и тление в них оставалось, тогда род человеческий растлевался, словесный же и по образу созданный человек исчезал, и Богом совершенное дело гибло; потому что, как сказано выше, смерть превозмогала над нами по силе уже закона, и невозможно было избежать закона, так как он, по причине преступления, постановлен был Богом. Выходило нечто в подлинном смысле и ни с чем несообразное, и вместе неприличное. Ни с чем несообразно было Богу, изрекши слово, солгать, и человеку, когда узаконено Богом, чтобы он, если преступит заповедь, смертью умер, не умирать по преступлении, слову же Божию остаться нарушенным. Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер. Но также и неприлично было, чтобы однажды сотворенные разумные существа и причастные Слова Его погибли и чрез тление опять обратились в небытие. Это недостойно было бы благости Божией, чтобы сотворённое Богом растлевалось от обольщения людей диаволом…

“Итак, когда истлевали словесные твари и гибли такие Божии произведения, что надлежало сделать Богу, Который благ? Попустить ли, чтобы тление над ними превозмогло, и смерть ими обладала? Какая же была нужда сотворить их в начале? Надлежало бы лучше не творить, нежели сотворённым оставаться непризренными и гибнуть. Если Бог, сотворив, оставляет без внимания, что произведение Его истлевает, то из такого нерадения в большей мере познается бессилие, а не благость Божия, нежели когда бы не сотворил Он людей в начале… А когда сотворил и привел в бытие, вовсе было бы ни с чем не сообразно гибнуть произведениям, и особенно ввиду Сотворившего. Итак, надлежало не попускать, чтобы люди поглощались тлением, потому что это было неприлично Божией благости и недостойно ее” [XCVII]  [XCVII] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 6. С. 198-199


[Закрыть]

[Закрыть].

“Но как и сему надлежало быть, так с другой опять стороны противополагалась тому справедливая в Боге причина: пребыть Ему верным законоположению Своему о смерти. Ибо для нашей же пользы и для нашего сохранения ни с чем несообразно было оказаться лжецом Отцу истины – Богу. Итак, чему надлежало быть в этом случае, или что надобно было сделать Богу? Потребовать у людей покаяния в преступлении? Это можно бы признать достойным Бога, рассуждая, что, как преступлением впали люди в тление, так покаянием достигли бы опять нетления. Но покаянием не соблюлась бы справедливость в отношении к Богу. Опять не был бы Он верным Себе, если бы смерть перестала обладать людьми. Притом, покаяние не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи. Если бы прегрешение только было, а не последовало за ним тления, то прекрасно было бы покаяние.

“Если же люди, вследствие предшествовавшего преступления, однажды соделались подвластными естественному тлению и утратили благодать Божия образа; то чему иному надлежало совершиться? Или в ком ином была потребность для возвращения такой благодати и для воззвания человеков, кроме Бога-Слова, из ничего сотворившего вселенную в начале? Ему принадлежало и тление привести опять в нетление, и соблюсти, что всего справедливее было для Отца. Поскольку Он – Отчее Слово и превыше всех, то естественным образом Он только один мог все воссоздать” [XCVIII]  [XCVIII] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 7. С. 199-200


[Закрыть]

[Закрыть].

“Посему-то бесплотное, нетленное, невещественное Божие Слово приходит в нашу область, от которой и прежде не было далеким… приходит, снисходя Своим к нам человеколюбием и явлением среди нас. И видя, что словесный человеческий род гибнет, что смерть царствует над людьми в тлении, примечая также, что угроза за преступление поддерживает в нас тление и несообразно было бы отменить закон прежде исполнения его, примечая и неприличие совершившегося, потому что уничтожалось то, чему Само Оно было Создателем, примечая и превосходящее всякую меру злонравие людей, потому что люди постепенно до нестерпимости увеличивали его ко вреду своему, примечая и то, что все люди повинны смерти, сжалилось Оно над родом нашим, умилосердилось над немощью нашей, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти и, чтобы не погибло сотворённое и не оказалось напрасным то, что соделано Отцом Его для людей, приемлет на Себя тело, и тело не чуждое нашему… Но приемлет наше тело, и не просто, но от Пречистой, нерастленной, неискусомужной Девы, тело чистое… И, таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу. И это совершает Оно по человеколюбию для того, чтобы, с одной стороны, поскольку все умирали, закону об истлении людей положить конец тем, что власть его исполнилась на Господнем теле и не имеет уже места в рассуждении подобных людей, а, с другой стороны, людей обратившихся в тление снова возвратить в нетление и оживотворить их от смерти, присвоением Себе тела и благодатью воскресения уничтожая в них смерть, как солому огнем” [XCIX]  [XCIX] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 8. С. 200-201


[Закрыть]

[Закрыть].

“Слово знало, что тление не иначе могло быть прекращено в людях, как только непременной смертью, умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Сыну, было невозможно. Для того-то самого приемлет Оно на Себя тело, которое могло бы умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, довлело оно к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нём Слова пребыло нетленным, и, чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатью воскресения. Потому, восприятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, и Свой храм, Своё телесное орудие, принося в искупительную за всех цену, смертью Своей совершенно выполнило должное, и, таким образом, посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения. И само тление в смерти не имеет уже власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела” [C]  [C] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 9. С. 201-202


[Закрыть]

[Закрыть].

“Слово принесением в жертву собственного Своего тела и положило конец осуждавшему нас закону, и обновило в нас начаток жизни, даровав надежду воскресения… Ибо ныне уже не как осуждённые умираем, но, как имеющие восстать, ожидаем общего всех воскресения, которое во время своё явит совершивший его и даровавший Бог” [CI]  [CI] св. Афанасий Великий. Слово о Воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти //Творения: В 4-х т. Троице-Сергиева Лавра, 1902. Т. 1. Гл. 10. С. 204


[Закрыть]

[Закрыть].

Итак, по учению св. Афанасия Великого, Христос Спаситель избавил нас Своей искупительной Голгофской жертвой не только от страха перед смертью, но и от самой смерти, как совершенно справедливо учит об этом митр. Филарет в своём Катихизисе. О попрании смерти, а не страха смертного свидетельствует и пасхальная торжествующая песнь: “Христос воскресе из мёртвых,” которую напрасно приводит в доказательство своей мысли высокопреосвященный митрополит Антоний [CII]  [CII] митр. Антоний (Храповицкий). Опыт Христианского Катихизиса. Австралийско-Новозеландская Епархия РПЦЗ, 1989. С. 57


[Закрыть]

[Закрыть]. Наш автор, правда, находит некоторую для себя опору в словах св. Златоуста из известного его “Огласительного слова” на святую Пасху: “Никто же да убоится смерти, свободи бо нас Спасова смерть”; но и это делает совершенно неосновательно. Свой взгляд по данному вопросу св. Иоанн Златоуст совершенно ясно излагает в другом своём “Слове о воскресении, сказанном во святую неделю Пасхи.” В этом слове мы читаем следующее:

Господь “воскрес, расторгнув узы смерти. Адам согрешил – и умер; а Христос не согрешил, но также умер… Для чего? Для того, чтобы согрешивший и умерший мог чрез Несогрешившего и Умершего освободиться от уз смерти. Так бывает и в денежных делах: часто один бывает должником и, не имея возможности заплатить, содержится в узах, а другой, не будучи должником, но имея возможность заплатить, уплачивает и освобождает виновного. Так было и с Адамом; Адам сделался должником и был во власти диавола, но не имел возможности заплатить; Христос не был должником и не находился во власти диавола, но мог заплатить долг. Он пришёл и заплатил смертью за того, кто был во власти диавола, чтобы избавить его” [CIII]  [CIII] св. Иоанн Златоуст. Слово против упивающихся и о Воскресении//Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 1. С. 487-488


[Закрыть]

[Закрыть].

Эти слова святителя составляют прекрасный комментарий на вышеприведённое место из Евр. 2:14-15, которое он, очевидно, понимает иначе, чем наш автор. В дальнейших словах своего “Слова” св. Златоуст углубляется в вопрос по существу дела, прекрасно разъясняя, как нужно понимать избавление Христом Спасителем нас от уз смертных:

“Видишь ли действие воскресения? Мы умерли двоякой смертью, и потому ожидаем двоякого и воскресения. Христос умер одной смертью, потому Он и воскрес одним воскресением. Как это? Я скажу. Адам умер и по телу, и по душе, умер и грехом, и естеством: “в оньже аще день снесте от древа, смертию умрете” (Быт. 2:17). Однако естеством он не умер в тот же день, но умер грехом; это – смерть души, а то – смерть тела. Впрочем, когда ты слышишь о смерти души, то не подумай, что душа умирает, – она бессмертна, а смерть души есть грех и вечное наказание. Посему и Христос говорит: “не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне” (Мф. 10:28). А погибшее существует, но только незримо для того, кто лишился его. Смерть, как я сказал, у нас двоякая, потому и воскресение должно быть двоякое. А у Христа одна смерть, так как Христос не согрешил, но и эта одна смерть была для нас, так как Он не подлежал смерти: Он не был повинен греху, следовательно и смерти. Посему Он и воскрес воскресением только от одной смерти, а мы, умершие двоякой смертью, воскресаем и двояким воскресением. Одним мы воскресли пока от греха, так как погреблись вместе с Ним в крещении, и восстали вместе с Ним чрез крещение. Это одно воскресение – отпущение грехов, а второе воскресение – воскресение тела. Он дал тебе большее, ожидай и меньшего; первое воскресение гораздо важнее последнего, так как гораздо важнее избавиться от грехов, нежели видеть тело воскресшим” [CIV]  [CIV] св. Иоанн Златоуст. Слово против упивающихся и о Воскресении//Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 1. С. 488


[Закрыть]

[Закрыть].

Итак, смерть душевная, важнейшая по словам св. Златоуста, уничтожена крестной смертью Христа Спасителя, и уничтожается в каждом из нас ещё в настоящей жизни через таинство крещения. А что касается телесной смерти, то, правда, она пока ещё действует в нас в настоящей земной жизни, но в лице Христа Спасителя, этого нового Адама и родоначальника рода человеческого, и эта смерть уже побеждена. Для нас же она потеряет силу в день общего воскресения из мёртвых, которое будет непосредственным последствием воскресения Христова; без какового оно, по учению отцов Церкви, и не могло бы быть. “Определение Божие: “земля еси и в землю отыдеши” (Быт. 3:19), – говорит св. Симеон Новый Богослов, – равно как и все наложенное на человека после падения, будет ещё действовать до скончания века, но, по милости Божией, в силу чрезвычайной жертвы Христовой, в будущем веке, оно уже никакой не будет иметь силы, когда совершится общее воскресение; каковому воскресению невозможно было бы совершиться, если бы не воскрес из мёртвых Сам Сын Божий, умерший для отмены означенного определения и воскрешения всего человеческого естества, так как воскрес человек, то есть Христос, как и первоначально умер человек, то есть Адам, Тот и другой совмещая в себе весь человеческий род” [CV]  [CV] св. Симеон Новый Богослов. Слово 38 //Слова, в пер. Епископа Феофана Затворника. М., 1892. Т. 1. Гл. 3. С. 319


[Закрыть]

[Закрыть].

Поэтому в догматическом смысле и о телесной смерти можно сказать, что она “попрана,” и потому презирается христианами [CVI]  [CVI] св. Симеон Новый Богослов. Слово 38 //Слова, в пер. Епископа Феофана Затворника. М., 1892. Т. 1. Слово 4. Гл. 3. С. 48


[Закрыть]

[Закрыть].

Впрочем, она является не страшной только для праведников, как совершенно освободившихся от смерти духовной, ибо для них она есть “отшествие к лучшей жизни” [CVII]  [CVII] св. Василий Великий. Беседа на день святого мученика Варлаама//Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 2. С. 219


[Закрыть]

[Закрыть].

Для грешников же остаётся страшной, потому что для них перехождение отсюда бывает началом мучений во аде [CVIII]  [CVIII] св. Василий Великий. Беседа о том, Бог не виновник зла//Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 2. С. 150


[Закрыть]

[Закрыть].

5. О свойствах Божиих.

Высокопреосвященный митрополит Антоний, против общепринятого церковного учения о Голгофской жертве Христа Спасителя, высказывает, наконец, то соображение, что будто бы этим учением предполагается недостойное Божеского Существа понятие о Боге, как о Боге гневающемся на грешное человечество и требующем для удовлетворения этого Своего гнева соответствующей для Себя жертвы. Чтобы оценить по достоинству это возражение высокопреосвященного автора, необходимо восстановить в истинном виде православное учение о Божественных свойствах.

Существо Божие, по учению Слова Божия и по учению святых отцов Церкви, непостижимо для нас: “Он не есть что-либо из числа вещей существующих, – говорит св. Иоанн Дамаскин, – не потому чтобы вовсе не существовал, но потому что превыше всего существующего… Одно в Нем постижимо – Его беспредельность и непостижимость” [CIX]  [CIX] св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной Веры//Полное собрание творений. СПб., Санкт-Петербургская Духовная Академия, 1913. Т. 1. Кн. 1. Гл. 4. С. 162


[Закрыть]

[Закрыть]. Но, будучи непостижимым по существу, Он познается нами в Своих Божественных свойствах, поскольку последние открываются нам в соответствующих Божиих откровениях. Он открывается не в полной мере Своего Божеского величия, но с великой постепенностью и приспособительно к мерам человеческой ограниченности и греховной человеческой немощности.

“Что Бог допускает беседу с человеком, – говорит св. Григорий Нисский, – причиной того мы полагаем человеколюбие. Но так как малое по природе не может возвыситься над своей мерой и достигнуть превосходящей природы Вышнего, посему Он, низводя человеколюбивую силу до нашей слабости, сколько нам возможно принять, уделяет Свою благодать и что нам на пользу. Ибо, как по устроению Божию, солнце, умерив чрез посредство воздуха чрезмерность и чистоту лучей, доставляет соразмерный принимающим блеск и теплоту, само по себе будучи недоступно по слабости нашей природы, так и сила Божия, сходно с приведённым нами примером, бесконечно превышая нашу природу и будучи недоступна для общения, как бы какая благоутробная матерь, подражающая бессмысленному лепету младенцев, то уделяет человеческой природе, что она в состоянии принять.

“Поэтому в различных богоявлениях людям она и принимает человеческий вид, и по-человечески говорит, и облекается в гнев и милость и подобные [человеческие] страсти, чтобы чрез все свойственное нам руководима была младенческая наша жизнь, наставлениями Провидения будучи приводима в связь с Божеской природой. Ибо, что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия, или милости, или гнева, этого никто не будет отрицать даже из мало внимательных к познанию истины сущего. Но хотя и говорится, что Бог веселится о рабах Своих и гневается яростью на падший народ, потом, что Он милует, его же аще милует, так же щедрит (Исх. 33:19), но каждым, думаю, из таковых изречений общепризнанное слово громогласно учит нас, что посредством наших свойств провидение Божие приспособляется к нашей немощи, чтобы наклонные ко греху по страху наказания удерживали себя от зла, увлеченные прежде грехом не отчаявались в возвращении чрез покаяние, взирая на милость,… и право ведущие жизнь более восторгались добродетелями, как веселящие своей жизнью Надзирателя добрых. Но как нельзя назвать глухонемым разговаривающего с глухонемым посредством видимых знаков, которые он привык понимать, так нельзя приписывать Богу человеческого слова на том основании, что Он употреблял его с людьми по домостроительству. Ибо и мы обыкновенно управляем неразумными животными посредством шиканья, понукания и свиста. Но не то у нас слово, которым мы действуем на слух неразумных животных, а то, которым по природе пользуемся между собой; а в отношении к животным достаточно употреблять соответственный крик и какой-нибудь вид звука” [CX]  [CX] св. Григорий Нисский. Против Евномия //Творения. М., 1864. Ч. 6. Кн. 12. С. 427-429


[Закрыть]

[Закрыть]. “Как глухим, – говорит тот же Святой отец в другом месте, – посредством знаков и движений рук, означаем, что должно делать, не потому, чтобы сами не имели собственного голоса, когда это делаем, но потому что для неслышащих совершенно бесполезно изъяснение посредством слов; так, поскольку и человеческое естество некоторым образом глухо и не слышит ничего горнего, то и благодать Божия, говорим мы, “многочастне и многообразне” глаголавшая “во пророцех” (Евр. 1:1), руководит нас к уразумению горнего, сообразуя речения святых пророков с тем, что нам ясно и привычно, а не предлагает научения соответственного собственному величию (ибо как в малом вместилось бы великое?), но снисходит к скудости нашей силы” [CXI]  [CXI] св. Григорий Нисский. Против Евномия //Творения. М., 1864. Ч. 6. Кн. 12. С. 362-363


[Закрыть]

[Закрыть].

“В Божественном Писании… Дух Святый беседует с нами нашими же словами” [CXII]  [CXII] св. Григорий Нисский. Против Евномия //Творения. М., 1864. Ч. 6. Кн. 12. С. 361


[Закрыть]

[Закрыть]. Если Писание для учения о вещах Божественных пользуется обыкновенным языком человеческим, то тем более не может избежать пользования этим языком наука богословская, которая по самому существу своему является наукой человеческой, хотя и о вещах Божественных. Означенное обстоятельство нам всегда нужно иметь ввиду, как при чтении Священного Писания, так и при изучении творений святоотеческих. И чтобы избежать в том и другом случае возможных недоразумений и ошибок, нам необходимо всегда в таких случаях слова и имена в отношении к Богу, взятые из бытия дольняго, перелагать в значение высшее, горнее [CXIII]  [CXIII] См. св. Григорий Нисский. Против Евномия//Творения. М., 1863. Ч. 5. Кн. 3. С. 428– 431. М., 1864. Ч. 6. Кн. 12. С. 384-385


[Закрыть]

[Закрыть].

Но в отношении к Богу эти слова, наименования и выражения мы должны понимать “богоприлично,” то есть более духовно нежели к человеку. Даже в такие возвышенные нравственные определения Божественного Существа как “правда” и “любовь” мы, в силу человеческой ограниченности и несовершенства, по глубокому наблюдению св. Григория Богослова, вносим нечто человеческое [CXIV]  [CXIV] св. Григорий Богослов. Слово 28//Собрание творений в 2-х томах. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 399


[Закрыть]

[Закрыть]. Тем более это нужно сказать относительно того свойства Божия, которое на языке Священного Писания называется “гневом Божиим.”

Об этом свойстве Божием находится много прекрасных рассуждений у различных отцов Церкви и в особенности у св. Иоанна Златоуста: “Когда ты слышишь слова “ярость” и “гнев” в отношении к Богу, – говорит св. Златоуст, – то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного. Говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых. Так и мы, когда беседуем с варварами, употребляем их язык, или когда говорим с младенцем, то лепечем подобно ему, хотя бы сами были мудрецами, снисходя к его малолетству. И что удивительного, если мы поступаем так в словах, когда поступаем так же и в делах, кусая руки и показывая вид гнева, чтобы исправить ребенка? Точно так и Бог употреблял подобные выражения, чтобы подействовать на людей более грубых. Он, когда говорил, заботился не о Своем достоинстве, но о пользе слушающих. В другом месте, внушая, что гнев не свойствен Ему, Он сказал: “Меня ли тии прогневляют, еда не себе самих” (Иер.7:19). Неужели ты хотел бы, чтобы Он, беседуя с иудеями, говорил, что Он не гневается и не ненавидит злых, так как ненависть есть страсть, что Он не взирает на дела человеческие, так как зрение свойственно телам, что Он и не слышит, так как слух принадлежит плоти? Но отсюда вывели бы другое нечестивое учение, будто все совершается без Промысла. Избегая подобных выражений о Боге, многие тогда совершенно не знали бы, что есть Бог, а если бы не знали этого, то все погибло бы. Когда же введено учение о Боге в таком виде, то скоро следовало и исправление его. Кто убеждён, что есть Бог, тот, хотя имеет и не надлежащее о Нем понятие и полагает в Нем нечто чувственное, но со временем убедится, что в Боге нет ничего такого. А кто убеждён, что Бог не промышляет, что Он не заботится о существующем, что Его нет, тот какую получит пользу от бесстрастных выражений?” [CXV]  [CXV] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 49. Ср. Т. 5. С. 80-81


[Закрыть]

[Закрыть].

“Бог, когда о Нем говорится, что Он гневается, гневается не для отмщения за Себя Самого, но для исправления нас” [CXVI]  [CXVI] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 79


[Закрыть]

[Закрыть].

В Боге гнев не есть какое-нибудь “страстное раздражение” [CXVII]  [CXVII] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 24


[Закрыть]

[Закрыть], или “страстное движение” [CXVIII]  [CXVIII] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 295


[Закрыть]

[Закрыть].

“Приписывая Богу гнев, Писание не страсть усвояет Ему, но означает этим выражением наказующее действие Его и имеет в виду тронуть людей грубых” [CXIX]  [CXIX] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 192


[Закрыть]

[Закрыть].

“Он наказывает, – говорит св. Григорий Богослов, – а мы сделали из сего: “гневается,” потому что у нас наказание бывает по гневу” [CXX]  [CXX] св. Григорий Богослов. Слово 31//Собрание творений в 2-х томах. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 456


[Закрыть]

[Закрыть].

“Под гневом и яростью [разумеется] Его ненависть и отвращение ко злу, – говорит св. Иоанн Дамаскин, – так как и мы то, что несогласно с нашей мыслью, ненавидим и на то гневаемся” [CXXI]  [CXXI] св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной Веры//Полное собрание творений. СПб.: Санкт-Петербургская Духовная Академия, 1913. Т. 1. Кн. 1. Гл. 11. С. 178


[Закрыть]

[Закрыть].

“Вся содела Господь Себе ради,” – говорит Соломон (Притч. 16:4), то есть ради благости Своей Он обильно изливает всякие блага на достойных и недостойных, – рассуждает у св. Иоанна Кассиана авва Херемон, – поскольку не может быть ни огорчён обидами, ни раздражен беззакониями людей, как вечно совершенная и по природе Своей неизменяемая Благость” [CXXII]  [CXXII] св. Иоанн Кассиан. Собеседование 11// Писания, пер. епископа Петра. М., 1892. Гл. 6. С. 371


[Закрыть]

[Закрыть].

Если таким образом понимать свойство гнева Божия, как понимают его только что указанные отцы и учители Церкви, то, очевидно, в нём не только не будет ничего недостойного христианского понятия о Боге, как о Боге любви, но, в сущности, гнев Божий при таком понимании является одним из проявлений той же любви Божественной, только в её отношении к нравственному злу в различных тварях вообще и, в частности, в человеке, каковое зло Божественная любовь старается исторгнуть из нравственной природы человека посредством соответствующих вразумительных наказаний.

“Богатство попечительности Божией столь велико, – говорит св. Иоанн Златоуст, – что благость и человеколюбие Его можем указать не только в том, чем Он почтил нас, но и в самих наказаниях. Это-то особенно и прошу вас твёрдо знать, что Бог одинаково благ, и когда оказывает честь и благотворит, и когда наказывает и карает. Потому, когда у нас возникнут с язычниками или с еретиками споры и рассуждения о человеколюбии и благости Божией, будем доказывать благость Его не только тем, чем Он почтил нас, но и самими наказаниями. Если Бог тогда только благ, когда оказывает честь, и не благ, когда наказывает, то Он благ только вполовину; но это не так: нет. В людях, конечно, бывает это, когда они наказывают в гневе и страсти, но Бог, будучи бесстрастен, благотворит ли, наказывает ли, одинаково благ” [CXXIII]  [CXXIII] св. Иоанн Златоуст. Беседа о статуях 7-я// Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 1. С. 99-100


[Закрыть]

[Закрыть]. “Не видишь ли, что и врачи, отсекая или прижигая, делают это не по гневу, а с целью исправления, не потому, чтобы они гневались на больных, но из сострадания к ним и для избавления их от болезней” [CXXIV]  [CXXIV] св. Иоанн Златоуст. Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. С. 50


[Закрыть]

[Закрыть]. “Грех есть гниение, наказание – нож врачебный” [CXXV]  [CXXV] св. Иоанн Златоуст. Беседа о статуях 6-я// Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 1. С. 94


[Закрыть]

[Закрыть]. Поэтому и правда Божия, поскольку она проявляется в пределах настоящей жизни в делах суда Божия, отличается существенно от правды человеческой, осуществляющейся в делах суда человеческого: “Судьи, когда поймают разбойников и гроборасхитителей заботятся не о том, чтобы сделать их лучшими, но чтобы наказать их за преступления. Бог совсем напротив: когда уловит согрешившего, не о том заботится, чтобы наказать его, но чтобы исправить, сделать лучшим и впредь неуловимым [от греха]. Таким образом, Бог вместе и Судия, и Врач, и Учитель” [CXXVI]  [CXXVI] св. Иоанн Златоуст. Беседа о статуях 7-я// Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 1. С. 102


[Закрыть]

[Закрыть].

Из всего сказанного следует, что при богословском изложении православного учения об Искуплении вполне возможно говорить не только о любви Божией, но и о правде Божией, но даже о гневе Божием. Но это необходимо делать при непременном условии, если все означенные свойства Божии будут пониматься богоприлично, то есть с упразднением всего “дольнего” в них и с преложением в высшее духовное значение.

При таком понимании дела учение о Голгофской жертве Христа Спасителя вовсе не имеет того смысла, будто бы ей даётся удовлетворение разгневанному самолюбию Божию. Да будет далека от нас эта нечестивая богохульная мысль! Но жертва приносится, как говорит св. Григорий Богослов, “по домостроительству” [CXXVII]  [CXXVII] св. Григорий Богослов. Слово 45//Собрание творений в 2-х томах. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 676


[Закрыть]

[Закрыть], то есть для спасения рода человеческого: “Если что потерпел Он, – говорит о крестных страданиях св. Иоанн Златоуст, – то потерпел не ради Себя Самого и не ради Своего Отца, но чтобы чрез крест спасти человеческий род” [CXXVIII]  [CXXVIII] св. Иоанн Златоуст. О честном и животворящем кресте//Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 2. Кн. 2. С. 890


[Закрыть]

[Закрыть].

По беспредельной любви Своей к роду человеческому Господь Иисус Христос за нас потерпел страдания на кресте и по той же беспредельной любви сделался источником нашего оправдания и освящения. За нас принёс удовлетворение правде Божией и нас сделал способными удовлетворить правду Божию через наше оправдание и освящение.

“Таковы дела Христовы, а большее да почтено будет молчанием” [CXXIX]  [CXXIX] св. Григорий Богослов. Слово 45//Собрание творений в 2-х томах. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 676


[Закрыть]

[Закрыть].