Текст книги "НЕ СТАВШАЯ ЖЕРТВОЙ"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Расправившись со вторым, она тут же переключилась на третьего, находящегося к ней ближе всего. Он, еще не до конца успел освободиться от сна, но все-таки успел быстро перевести корпус тела в сидячее положение. Как и положено в таких случаях, чтобы быстрее проснуться, он стал протирать руками глаза. Это было, наверное, самой большой ошибкой в его не сложившейся жизни. Моментально определив, что когда он и остальные члены засадной группы окончательно смогут осознать, что случилось, конкуренцию составить им она явно не сможет, Мария, вырвав нож из головы убитого только-что второго врага и подпрыгнув на одних-только носках, словно бы на пружинах, приблизилась к любителю беспечно поспать на расстояние вытянутой руки. Стоя перед ним на выпрямленных ногах, мощнейшим ударом, она вогнала клинок ему в нижнюю часть подбородка и, в тот же миг, извлекла из раны обратно. Обливаясь собственной кровью, он обхватил руками поврежденное место и, выпучив обезумившие глаза, смотрел на свою убийцу, не понимая, как же такое стало возможным.

Еще один член этой группы был обезврежен, но осталось еще два, среди которых был опытный видавший-виды Петрович. Они успели уже встать уверенно на ноги и двигались в направлении Вихревой. Тот, что был на полтора метра дальше, был вооружен карабином и уже поднес руку к затвору, чтобы его передернуть. «Новая Амазонка», натренированным движением, осуществила бросок ножа «Кирпича» – клинком вперед, поразив недруга в левый глаз. Он так и не успел произвести ни единого выстрела. Поврежденный мозг, тут же, вывел неприятеля из положения равновесия, беспомощно повалив его на холодную землю.

В этот же самый миг, на девушку набросился пожилой ожесточенный бандит. Весом своего тела он легко повалил худую Марию на землю и, обхватив «медвежьими» большими ручищами ее шею, стал методично сдавливать горло, перекрывая своей жертве дыхание. Она захрипела, понимая, что вот-вот потеряет сознание. Перед собой она видела перекошенное злобой, с горящими от ненависти глазами, лицо опытного преступника. Можно не сомневаться, что наша героиня испытывала к нему аналогичные чувства, что и придавало ей дополнительно силы. Мария стала судорожно шарить в боковом правом кармане своей утепленной куртки, где у нее хранился выручавший столько раз «складничок». Его она нащупала почти сразу, не замедлив вынуть наружу. Теперь необходимо было освободить острое лезвие. Без помощи второй руки, находившейся с той стороны, навалившегося на Вихреву огромного тяжелого тела безжалостного бандита, сделать это было крайне проблематично, но отважная воительница действовала почти машинально, будто кто-то другой руководил ее действиями.

Прижав безымянным пальцем и мизинцем ручку к ладони, сочетанием среднего, указательного и большого, она чуть выдвинула опасную часть из места «покоя». Далее, уперев кончик себе в тазобедренный сустав, она потянула, раскрыв клинок и приведя орудие в боевую готовность. Уже «туман» начинал застилать ее глазки, когда она стала наносить энергичные удары в область сердца беспощадного изверга. Хватка того почти сразу ослабла, но Мария продолжала бить до тех пор, пока его туловище полностью не обмякло и безвольно не опустилось на нее, придавив ее хрупкое тело к земле, обагряя одежду и лицо своей кровью.

Большого труда стоило хрупкой девушке сбросить с себя это тучное тело. Откашливаясь и хрипя, она пыталась нормализовать свое дыхание. Но это были еще не все испытания, свалившиеся на нее в этом месте. Как раз в это время, с дозора возвращался шестой бандит, оставленный остальными в засаде. Как и все его соратники, он был довольно высокого роста и плотного телосложения. Возраст его приближался к тридцати одному году, он успел уже дважды побывать в местах лишения свободы и отличался звериной жестокостью и беспощадностью.

Увидев кровавую бойню, он бросился на подмогу своим сотоварищам. Это было, как раз в тот момент, когда Маша добивала Петровича. Освободившись от его тяжелого тела, она поднялась. В тот же самый миг, краем глаза, она смогла различить приближающегося к ней бегом еще одного громадного телосложенья бандита, приготовившегося начать стрельбу из своего автомата «Калашникова». Между ними было около тридцати метров, и фигура врага еле различалась в то время, как девушка, находившаяся возле костра была видна, как на ладони.

Схватив большим пальцем правой руки за ремень своей верной винтовки, она ловким движением перекинула его через голову, одновременно выдвигая вперед левую кисть. В то же самое мгновение той же рукой она перехватила ствольную накладку, переводя ладонь, удерживавшую ремень на приклад оружия, приближая его к плечу, чтобы тем самым прицелиться. На все эти телодвижения у Вихревой ушло не более доли секунды. Однако этого времени наступающему преступнику хватило, что бы открыть огонь на ее поражение.

Не прицеливаясь, он дал в сторону девушки автоматную очередь. Как бы он не нервничал и ни запыхался от быстрого бега, все же выстрел его оказался достаточно метким и не менее пяти пуль угодило в бронежилет героини, а одна – по касательной – в верхнюю часть плеча. Удары были настолько чувствительно-сильными, что отбросили Машу на несколько метров назад, причинив ей невыносимую боль и, в то же самое время, сбив дыхание. Падая, она, действуя больше интуитивно, продолжала надежно удерживать приклад у плеча, продолжая ловить глазом объектив окуляра. Лишь-только она «приземлилась» и смогла захватить прицелом приближавшегося бандита, а именно: его огромную голову, она мгновенно осуществила попадающий выстрел.

Расстояние до него, к тому времени, успело сократиться до двадцати пяти метров. Промахнуться с такой дистанции, такому опытному снайперу, каким являлась Мария, было делом практически невозможным, поэтому, не трудно догадаться, что пуля угодила прямиком в мозг нападающего, моментально прекратив его пагубное существование. Это было, как нельзя более вовремя, так-как пули угодившие в бронежилет, остановили дыхание отважной воительницы, и стреляла она уже будучи на морально-волевых качествах, понимая, что вот-вот потеряет сознание. В тот самый момент, когда ее противник опускался недалеко перед ней на колени, чтобы потом плюхнуться лицом в рыхлую почву изъезженной за последние дни дороги, она погружалась в глубокий обморок.

При нарушении дыхания подобным образом, оно восстанавливается достаточно быстро, потому-то Маша находилась без чувств не более пяти минут. Широко открыв рот и жадно хватая воздух, она пришла в себя, одновременно сгибая тело и переводя его в сидячее положение. Оглядевшись вокруг, она убедилась, что все ее враги действительно умерли и причинить ей вреда больше не смогут. Только после этого она решила осмотреть свои повреждения. Выковыряв из бронежилета шесть пуль, она занялась и плечом. Пройдя по касательной, пуля вырвала небольшой клочок мяса, одновременно прижигая задетое место. Кровь не текла, но рана сильно болела.

В обычных условиях последнее обстоятельство серьезно бы опечалило эту девушку и вряд ли позволило ей думать о чем-то другом, кроме терзающей боли, но в сложившейся ситуации, она на ранение только взглянула и, определив, что оно не угрожает напрямую ее жизни, тут же переключила свое внимание на свои дальнейшие действия, определяя, как ей нужно теперь поступить.

Она, находясь еще под возбуждением от удачно проведенного боя и впечатленная небывалым успехом, решила закрепить свою победу, уничтожив остальную часть банды, тем более, что если она не ошибалась – их должно было остаться не более семи человек. Собрав все ножи и держа наготове винтовку, Вихрева, так и не умываясь, с окровавленными лицом и одеждой, двинулась в путь по направлению к преступной деревне, идя теперь уже по накатанной транспортом части леса сначала быстрым размеренным шагом, постепенно переходящим на бег.

Тем временем, как Мария готовилась к боевым действиям, направленным на уничтожение организованной для нее опасной засады, атаман вернулся на базу и, сразу же, проследовал к пленнику.

– Ну, как он здесь? – обратился он к двум своим оставленным здесь «бойцам» только-лишь для того, чтобы развязать ему побыстрее язык, – Заговорил?

– Да, нет, – ответили они хором, – молчит «гад». Пришлось надавить посильнее, а он оказался слишком слаб и лишился сознания.

– Глядите тут, не перестарайтесь, – зло пробурчал Борисов, – он мне нужен живой. Я еще не все успел выяснить о цели его прибытия в наши места. Так, с этим ладно. Идите спать, но сначала разбудите «Большого», и пусть он заступает в пыточной на дежурство. Я тоже пойду отдыхать. Чувствую – завтра у нас будет веселый денек.

«Либо же наоборот, все прояснится», – подумал он уже про себя и направился прочь из «камеры пыток». Зайдя в дом, они вместе с Шульц немного перекусили и тут же отправились спать, на этот раз, уже в одну комнату. Около часа ночи, когда на удалении десяти километров происходила жестокая бойня, он внезапно проснулся и, вскочив, присел на кровати. Бесцеремонно растолкав свою преданную подругу, он, обливаясь холодным потом, спросил:

– Ты ничего, сейчас, не слыхала?

– А, что я должна была слышать? – удивилась не до конца еще проснувшаяся обрусевшая немка.

– Как-будто где-то стреляют?

– Нет, я ничего такого не слышала. Наверное, тебе просто приснился кошмар? – высказала девушка свое мнение, желая поскорее избавить избранника от навязчивых мыслей и продолжить прерванный, так необходимый ей, сон.

– Может быть. Может быть, – задумчиво пробурчал атаман, но уснуть в эту ночь он уже так и не смог.

Лежа в кровати, он задумчиво размышлял: «Кто же все-таки эти «гниды»: «засланцы», или все же случайные люди, но просто хорошо подготовленные?» Эта мысль не давала Виктору Павловичу покоя, и не позволяла уйти в мир иллюзий и сновидений. Он долгое время ворочался из стороны в сторону, пока ему это не надоело. Он решил: «Раз все равно не спится, надо сходить и побеседовать с пленником. Он, скорее всего, уже «вернулся» в сознание и способен дать мне ответ на все интересующие вопросы? Наконец, не железный же он человек, все равно я вытяну из него необходимое мне признание». Увлеченный этой идеей главарь стал собираться, готовясь на выход. Он не стал одеваться по полной выкладке, накинув на себя только брюки и теплую куртку. Он уже совсем хотел было выйти на улицу, но в этот момент…

Глава XXV. Встреча с любимым. Начало развязки

Мария преодолела весь путь менее чем за час. Она появилась возле деревни бандитов около двух часов ночи. Далее она стала действовать с наибольшей преднамеренной осторожностью. Обойдя поселение лесом, она приблизилась к той части, где по ее мнению должен был находиться пленный. Как известно, это была каморка, расположенная с задней части гаража, находящегося возле атаманского дома. Именно отсюда он выходил днем, когда девушка его и увидела, определив, тем самым, местоположение интересующего ее объекта.

Притаившись на опушке, встав за крайнее дерево, она принялась осматривать прилегающую территорию, размышляя над своими дальнейшими действиями. «Наверняка узника стерегут основательно?» – задавалась она вопросом. «Интересно, а сколько человек Борисов посадил возле него, и где он находится сам? Спит, а может пытает его? Если идти сейчас напролом, то можно попасть в западню и загубить сложное дело – сгинуть самой и не спасти, в то же время, любимого», – продолжала размышления Вихрева, не решаясь открыто ворваться в каморку, через дверную щель в которой пробивался еле заметный мерцающий свет. Ей даже показалось, что она слышит приглушенные голоса, разговаривающие внутри. Это обстоятельство несколько успокоило смелую девушку. «Ну, хоть Ваню пока не пытают. В противном случае, оттуда доносились бы крики», – сделала она в своих мыслях вполне, как ей казалось, логичное заключение.

Ковров, между тем, очнувшись после долгой потери сознания, обратился к своему конвоиру с естественной просьбой:

– Послушай, парень, мне в туалет сходить надо. Выведи, а. Невмоготу уже.

«Большой» посмотрел на невольника, внимательно его изучая, о чем-то подумал, потом категорично ответил:

– Нет. Насчет туалетов никаких указаний не поступало. Иди в штаны. Я тебя никуда не пущу. Случись-что, потом мне Виктор Павлович голову против резьбы отвернет.

– Ну, ведь пахнуть же будет, – настаивал бывалый разведчик, – сам же потом ворчать станешь.

– За меня не переживай, – уверено констатировал сидевший на вахте бандит, – я потерплю. Нас приучили жрать то, с чего и козел блеванет, а тут всего лишь какой-то запах. Так-что не приставай, а не-то, как сейчас вдарю. Мне с тобой беседовать нет никакого определенного интереса.

На самом деле, Ивану не хотелось ни в какой туалет, он просто рассчитывал таким образом избавиться от сковывающих его действия пут, а уж там, он как-нибудь с одним-то разбойником справится. Но его планам не суждено было сбыться, так-как охранник оказался настолько устойчиво твердолобым, что не поддался даже на такое правдоподобное ухищрение. Однако, сам «Большой», при ведении таких разговорах, внезапно вдруг ощутил, что ему не помешало бы «облегчиться».

Не долго думая, он взял свой «Калашников» и пошел с ним на улицу, предположив, что заодно осмотрит окрестности. Бандит направился прямиком к опушке, располагавшейся в пяти метрах, и достигнув самого края леса, приставил автомат к ближайшему дереву, после чего расстегнул ширинку и, достав свои «причиндалы», принялся испражняться излишками влаги. Делал он это с таким спокойствием и безмятежностью, что явно говорило об отсутствии у него какой-либо интуиции или чего-то мало-мальски похожего, ведь, как нетрудно догадаться, именно за этим деревом и пряталась бесстрашная героиня.

Лишь только он закончил и стал стряхивать последние капли, прямо перед ним из темноты возникло окровавленное лицо с горящими ненавистью глазами. Зрелище было настолько неожиданно и ужасно, что «Большой» поневоле впал в ступор, не в силах: ни двигаться, ни молвить ни слова. Мария, а это была именно она, схватила левой рукой врага за детородный орган, сделав это для того, чтобы он рефлексивно оставил у него свои руки, сама же, в тот же самый момент – наотмашь – ударила ему боевым ножом по самому горлу, рассекая его, как принято говорить: «от уха, до уха», и тут же отступила на полшага назад.

Из пораженных сонных артерий стала бить кровавая жидкость – сильным фонтаном, добавляя девушке бурой окраски. Так хрипя и заливая все кругом своей кровью, бывший безжалостный бандит медленно стал опускаться перед девушкой на колени, удерживая руками пораженное место, надеясь таким образом остановить кровопотерю, но все его усилия были напрасны: жизнь постепенно покидала это могучее тело. Когда все было окончено, «Большой» грузно плюхнулся наземь, уткнувшись лицом в пожелтевшую травянистую почву.

Убедившись, что враг непременно умер, отчаянная воительница, прихватив его автомат, который в ближнем бою мог оказаться намного полезней длинноствольной винтовки, которая все это время находилась у нее за спиной, прямиком бросилась в небольшую каморку, где, как она уже нисколько не сомневалась, находился ее исстрадавшийся суженный. Лишь-только с вихрем можно сравнить ее появление в пыточной комнате. Распахнув резко дверь деревянного входа, словно дьявольский призрак она возникла перед пленником на пороге, держа приклад у плеча, готовая в любой момент открыть безжалостную стрельбу.

Внешность ее была настолько ужасной, что даже видавший-виды боец спецподразделений невольно икнул, вздрогнув всем телом. Определив, что в помещении, кроме ее возлюбленного больше никого нет, она бросив оружие на пол, кинулась обнимать дорогого любимого. Обливаясь слезами радости, она неустанно целовала измочаленное лицо своего Ивана, не уставая, при том, счастливо приговаривать:

– Живой! Слава Богу, живой! Теперь уже ничего не сможет нас разлучить.

Дав Вихревой вдоволь насладиться радостью встречи, более бывалый разведчик, наконец, произнес:

– Машенька, милая, я прекрасно все понимаю, что именно ты сейчас чувствуешь, но давай оставим это на после. Опасность еще до конца не закончилась: в живых в деревне осталось еще шесть бандитов, и столько же караулят в лесу.

– За тех не переживай, – с гордостью отвечала смелая девушка, одновременно снимая с Ивана оковы (они крепились с помощью обыкновенных болтов и гаек – кличи оставлены рядом) – они все мертвы. Остались только те, что здесь в поселении. Их уничтожим, и больше уже никто не сможет помешать нашему счастью.

– Но, как ты собираешься это сделать? – спросил Ковров, мозги которого еще в должной мере работать не начали, – Обыскивать все дома? Наделаем шуму и можем попасть – опять же – в ловушку.

– Нет, – загадочно улыбаясь, скривив лицо в злорадной усмешке, сказала Мария, – нам придется немного поработать, и мы выкурим их на улицу всех – общим скопом.

– То есть? – не понимая замысел своей девушки, поинтересовался спецназовец.

– Я думаю, что нам стоит продолжать набираться наглости и использовать имущество Борисова не по тому назначению, которому оно у них предназначено. Мы проникнем к нему в сарай, благо их здесь не запирают, наберем там горючки, обольем ею дома и враз подожжем. Поскольку гореть будет в основном сзади, выскакивать они будут в двери, а там покончить с ними – это уже дело техники.

– Но, я еще очень слаб, – печально улыбнулся Ковров, – и не смогу тебе в этом помочь.

– И, не надо. Я сама со всем справлюсь. Твоя проблема меня прикрывать, пока я буду выполнять основную задачу.

На том и порешили. Спокойно обойдя эту постройку, напарники зашли в гараж возле дома Борисова. Ни одна из собак, которых в деревне всего было две, на них не залаяли. Эти животные имеют одну удивительную особенность. Днем, в присутствии своих хозяев, они готовы разорвать любого, кто покажется им подозрительным, но ночью, когда в округе темно, ничто не заставит их вылезти из своих будок. Эти повадки были хорошо знакомы опытному разведчику, и он указал на них Вихревой, поэтому и действовали они совершенно спокойно, не ожидая с этой стороны никаких неприятных нюансов.

Методично наполнив из бочки семь двадцатилитровых канистр, девушка нашла в сарае грязную тряпку и разделила ее на семь лоскутков, имеющих в длину – каждый по метру. Далее они прошли к первому дому. Вылив на его заднюю часть половину металлической емкости, отважная Вихрева намочила бензином тряпку и засунула внутрь, поставив это самодельное устройство на выпирающую часть фундамента. Это посоветовал ей сделать Ковров, находившийся чуть поодаль, держа в руках автомат неживого уже «Большого», готовый в любой момент вступить в отчаянный бой.

Далее, из второй канистры смелая девушка проложила «мокрую дорожку» до второго жилого строения, аккуратно и равномерно поливая верхний слой холодной земли. Потом Маша повторила все те же действия, что и возле первого дома. Аналогичным образом наши герои поступили и с остальными постройками. Когда все было готово, «новая Амазонка» вышла на середину деревни и заняла позицию в центре, готовая к долгожданной встрече выбегающих из дверей бандитов. Раненый спецназовец должен был поджечь горючее у первого дома и, отбежав в сторону, укрыться в траве позади отчаянной Вихревой, чтобы таким образом прикрывать ее в случае, если что пойдет не по плану.

Лишь только все было готово, Иван, убедившись, что Мария находится на исходном центрально-расположенном рубеже, чиркнул сохранившейся у нее зажигалкой, и переданной ему специально для этих целей, он подпалил бензин возле первой избушки. Мгновенно зарделось пламя, а мужчина, прихрамывая, но при этом немедля, отправился прочь. Как оказалось, сделал он это, как нельзя более вовремя, так как лишь-только он присел на траву, что и было ранее оговорено, сбоку Марии раздался оглушительный взрыв, возвестивший о подрыве первой канистры.

Именно его услыхал атаман, когда собирался выйти из дома, чтобы отправиться прямиком в камеру пыток для продолжения истязаний Коврова. В считанные секунды остальные дома также были объяты огнем, и прозвучало еще – один за другим – шесть мощных взрывов. Поляна перед лесными избами, в миг, осветилась ярким мерцающим светом. Когда Виктор Павлович приблизился к окну, расположенному возле входной двери, он был поражен открывшемуся его взору видом.

Зрелище, действительно, было ужасным. В самом центре его поселения стояла настоящая «Амазонка». Вся обагренная кровью своих убитых врагов, она держала в боевой готовности снайперскую винтовку и, удерживая правый глаз у окуляра, левым осматривала территорию, готовая в любой момент его зажмурить и произвести прицельный смертельный выстрел. Точно так она и поступала, когда из охваченных пожаром домов выскакивали ничего не понимающие бандиты, а из своих будок собаки, которые, как только поляна осветилась, решили проявить небывалую доселе активность. Они были застрелены самыми первыми.

Покончив с животными, оставалось расправиться только с людьми. Двое находилось в одной первой загоревшейся хате. Еще двое жили по бокам от центральной атаманской избы. Они выбегали, как были – в чем мать родила, и тут же ложились под меткими пулями отважного снайпера. «Четыре», – подумала про себя Маша. «А, где атаман со своей драной «сучкой»? Неужели, его здесь нет?» – поселялась в ее голове неоднозначная мысль. «Если это так, то дело не закончится никогда, ведь пока он живой, он так и будет преследовать меня и Ивана, не давая нам жить спокойно. Надо во-что бы тони-стало найти его и обязательно уничтожить, а заодно и его приморенную «падлу»» – рассуждала девушка держа под прицелом последний оставшийся оплот бандитского разбойничьего гнезда, находясь в полной готовности в любой момент среагировать на любые движенья внутри.

Ни смотря на всеобщую панику, захватившую врасплох его спящих соратников, атаман, как известно, бодрствовал уже два часа и не поддался всеобщему настроению, так-как не охваченный сном и не внезапно разбуженный, мог адекватно оценивать обстановку. Наблюдая, как гибнут его подчиненные, он интенсивно «шевелил» своими мозгами, пытаясь найти выход из сложившей довольно опасной жизненной ситуации. Он прекрасно понимал, что если он разобьет окно, то тут же привлечет к себе внимание «снайперши» и либо позволит произвести «шлюхе» последний в его сторону выстрел, либо даст ей возможность укрыться, предоставив ему возможность догорать в собственном доме. «Можно, конечно, попробовать выстрелить через стекло, но наверняка эта сучка в бронежилете, а попасть в голову вред ли получится, что также позволит ей занять более выгодную позицию», – размышлял про себя Виктор Павлович в то-самое время, как его дом все больше охватывался все-уничтожающим пламенем.

В этот момент, выпучив от страха глаза, сверху сбежала судорожно пытавшаяся одеться в свою униформу избранница главаря. Ничего не видя перед собой, она устремилась к входной прочной двери.

– Куда? – заорал истерично Борисов, успев перехватить свою девушку за руку в ту секунду, когда она уже ухватилась за железную ручку, пытаясь освободить себе выход.

Подведя Шульц к окну, он сказал:

– Смотри.

В этот момент Мария убивала последнего выбегающего бандита, только показавшегося из соседнего дома.

– Хочешь, не хочешь, – строя злобную и, одновременно, испуганную гримасу прошептал, уже бывший, главарь тайного преступного «братства», – но через «перед» нам не выйти. Придется прыгать из окон.

Увлекая за собой верную Шульц, Виктор Павлович стал подниматься на верхний этаж. Помещения постепенно наполнялись едким удушающим дымом. И мужчина и девушка сильно закашлялись, и чтобы не наполнить легкие отравляющими их веществами, они прикрыли рот рукавами, продолжая дышать через ткань. Наконец им удалось добраться до спасительной спальной комнаты. Атаман, ударом ноги, выбил оконную раму, и, тут же, с улицы ворвался вовнутрь обжигающий кожу огонь. Мужчина едва успел отпрянуть назад, чтобы не получить сильнейших ожогов.

– Следуй за мной и не медли, а то непременно погибнешь, – крикнул он своей бравой, но в то же время трусливой, сожительнице и, разбежавшись, скрылся за горящей завесой.

Глава XXVI. Последняя жертва

Шульц перекрестилась и последовала за своим грозным избранником. В отличии от Борисова, который приземлился более-чем идеально, не повредив ни одного своего члена, она подвернула ногу, получив, как минимум, растяжение в голеностопном суставе. Обхватив поврежденное место, она силилась преодолеть сильные болевые «позывы».

– Хватит валяться, – прошептал ей избранник, помогая подняться, ухватив за правую руку, – «валить» надо отсюда.

Грета, превозмогая жуткую боль, встала на ноги и, прихрамывая, побежала вслед за быстро удалявшимся бывшим предводителем лесного преступного «братства». Приближаясь к опушке, они невольно показались в проеме между домами. Мария, увидав две промелькнувшие тени, вскрикнула, как раненая волчица, и бросилась за ними вдогонку.

Она поняла, что каким-то непостижим ей образом, обоим смертельным врагам удалось выбраться из горящего дома, и они пытаются скрыться в лесном массиве, округа которого им была отлично знакома. Именно поэтому из ее груди и вырвался душераздирающий крик, заставивший беглецов обернуться. Стоявшая посреди охваченной пламенем бандитской деревни вся забрызганная кровью девушка представляла поистине жуткое зрелище. Ее внешний вид, даже у самых стойких, вызвал бы содрогание. Мысленно чертыхнувшись, атаман со своей жизненной спутницей продолжили уверенно углубляться в мрачную темную лесопосадку.

Вихрева бросилась следом. Она собрала в себе все свои силы и бежала настолько быстро, что постепенно стала приближаться к хромающей немке. Та уже стала слышать сзади шаги догоняющей.

– Задержи ее! – крикнул Борисов, думая в эту минуту только-лишь о себе и ничуть не заботясь о судьбе своей преданной девушки.

Грета, которую боль в ноге достала настолько, что она и сама давно уже готова была встать и достойно принять то, что уготовано ей Судьбой, сразу же замерла на месте и спряталась за огромный вековым деревом, расположенном, как раз, на пути движения их преследовательницы. Как только та с ней поравнялась, Шульц, левой рукой перехватывая винтовку, правой-прямой остановила Марию, перекрыв ей путь словно шлагбаум.

Нападение было столь неожиданным и внезапным, что бегущая с большой скоростью девушка, ощутив на своей дороге препятствие, потеряла равновесие и стала невольно падать, продолжая однако прочно удерживать руками оружие, тем самым утягивая нападавшую за собой. Наша героиня упала на спину. Немка оказалась над ней. Между ними находилась СВД, на которую сверху всем своим весом давила бандитка, а снизу пыталась ей активно противостоять отчаянная воительница, все более сгибая руки в локтях, что приближало огнестрельное средство ведения боя к самому горлу отчаянной Вихревой.

Их положение, явно, было не равным и, рано или поздно, та, что сверху, задушила бы нижнюю девушку. Положение было отчаянным. Однако не следует забывать, что кроме всего прочего, Маша была обучена своим возлюбленным приемам рукопашного боя. Она прекрасно знала, что для того, чтобы сбросить противника, необходимо расслабить его тело, переведя в положение, когда он опирается на все четыре конечности. Для этого она, собрав все свои силы, резко напрягла свои руки, как бы пытаясь оттолкнуть от себя сидящую сверху. Той пришлось увеличить противодействие, а Мария, в это же самое время, чуть ослабила хватку и применяемую ею силу, одновременно переводя ладони вместе с ружьем за голову и выгибая кверху красивую грудь.

Шульц, не ожидавшая такой провокации, подалась чуть вперед. В то же мгновение отважная Маша отпустила винтовку и, как только противница, продолжая удерживать ствол и приклад, уперлась оружием в землю, соединив вместе ладони большими пальцами друг к другу, нанесла противнице мощнейший удар в подбородок. Тело неприятельницы настолько расслабилось, что Вихревой не составило труда провести прием, называемый «мостиком». Для этого она ухватила левой рукой за одежду находившейся сверху, а правой подмышку, в то же время изворачиваясь своим корпусом, легко сбросила с себя обрусевшую немку. Как только та оказалась на спине в положении – лежа, закрепила успех, пнув ее носком ботинка правой ноги в подбородок.

Произведя подъем с помощью небезызвестной «лягушки» – это когда руками упираются в землю, а ноги подносят к лицу, сгибая одновременно в поясе туловище, отталкиваясь от земли плечами и ладонями, резко выгибают тело животом вперед, стопы заносят под поднимавшийся этим движением корпус, ставя их прочно на землю. В дальнейшем остается только встать прямо.

Шульц, получившая столько всевозможных чувствительных болевых повреждений, также пыталась подняться. Она повернулась к винтовке и попыталась взять ее в руки, но Мария успела оттолкнуть ее ногой в сторону. Она предоставила противнице возможность встать на ноги, что та и сделала, хотя и не без большого труда. Грета встала в стойку, готовая перейти в рукопашную схватку, или отражать нападение.

– Ну, что, славно вы «поохотились»? – не удержалась Вихрева от вопроса, – А, теперь, что будешь делать?

– Вот что! – в бешенстве заорала противница, пытаясь кулаком ударить Машу в лицо.

Та ожидала это движение и, легко уведя свое туловище в сторону так, что бившая рука оказалась у нее перед самым лицом, одновременно нанося удар левой рукой подмышку развоевавшейся неприятельнице, а следом правой в области печени. Инстинктивно, от пронзившей ее сильной боли, Грета нагнула свой корпус, выставив вверх свою спину. Марии словно только этого было и надо. Она, резко развернув корпус, «перекатилась» спиной к спине через немку, в то же мгновение выхватывая из-за пояса боевой разбойничий нож. Оказавшись у той с левого бока, лишь только Шульц выпрямила свое туловище – наотмашь – ударила ее клинком в грудь, попав в самое сердце. Молодая еще девушка закатила глаза, несколько раз попыталась откашляться, обагряя подбородок кровью и одновременно слабея, стала валиться на травянистую холодную землю. Вихрева вырвала из ее тела нож, и Грета безжизненно плюхнулась на спину.

Оставался еще один самый опасный враг. Что же он делал в это самое время? Без какого-то там сожаления оставив позади себя свою спутницу, он бросился в одно ему известное место. Главарь что-то такое предвидел, поэтому оставил в лесу спрятанный, на всякий случай, снега-болото-ход. Именно к нему он сейчас и стремился. Ему уже ничего больше не было интересно, и в голове «сидело» только одно: «Обязательно нужно «уйти», а там уж посмотрим». Квадр-цикл находился на месте. Быстро заведя его, атаман устремился обратно к охваченной пожаром деревне. В тот момент, когда увлеченная поединком Мария наносила смертельный удар, он проезжал мимо не более чем в десяти метрах.