Текст книги "Да придет Царствие Твое! (СИ)"
Автор книги: Василий Коледин
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Да придет Царствие Твое!
«Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим,
И не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукавого».
ГЛАВА 1.
Михаил.
Мужчина наклонился и руками разгреб кучу какого-то бытового мусора, раздробленных кирпичей и кусков штукатурки. Под этим уже почти «культурным» слоем бывшего в употреблении строительного материала он нашел пустую и немного смятую пластиковую бутылку. Когда-то в ней продавали квас. Она оказалась целой и даже с крышкой, емкостью два литра. «Что ж, эта емкость может мне пригодиться» – подумал он и сунул пластик в рюкзак. Выпрямившись и закинув все свое добро, собранное за последние дни и аккуратно спрятанное в рюкзаке, за плечи, он осмотрелся. Разрушенный дом больше не представлял для него никакого интереса. В рюкзаке уже лежали две банки рыбных консервов, еще даже не просроченных, большой кухонный нож с удобной деревянной рукояткой, даже довольно острый, газовая зажигалка, почти полная, куртка-пуховик, правда, с одним оторванным рукавом и веревка около двадцати метров длинной. По нынешним временам – целое состояние! Ночевать в доме он не собирался. Крыша отсутствовала, а стены того и гляди могли его завалить. Уж лучше где-нибудь за городом он найдет уютный кустарник и спрячется в нем, как делал все последнее время.
Мужчина устал, но собрав все оставшиеся силы, он заставил себя идти дальше. Вот уже месяц как он шел. Куда? Он и сам точно сказать не мог. Его уже не молодой, но еще не старый и довольно сильный организм хотел есть. С нетерпением он думал, мечтал о том, как скоро откроет банку консервов и будет ее смачно есть, растягивая удовольствие. Вторые сутки человек ел исключительно траву и листья, запивая эту «коровью» пищу лишь иногда водой, и только тогда, когда она была рядом. Теперь он хоть мог набрать ее целых два литра и пить в любое время, когда захочется.
Еще только войдя во двор дома, мужчина заметил водопроводный кран. Труба, с которой тот был соединен, торчала прямо из-под земли. Видимо это была артезианская скважина. Покрутив фарфоровый барашек, мужчина рассмеялся. Чистая вода после легкого гула в трубе весело зажурчала, выливаясь на землю. Умыв лицо, руки, шею и намочив под холодной струей полуседую голову, он прополоскал найденную бутылку из-под кваса и набрал в нее свежей воды. Упиваясь этой прозрачной, чистой и вкусной жидкостью из горлышка бутылки, он то и дело наполнял бутылку вновь и вновь до краев. Наконец, окончательно напившись, мужчина наполнил свой переносной резервуар доверху, закрутил плотно крышкой и засунул в одно из отделений рюкзака. В последний раз, грустно окинув взглядом развалины, некогда служившие кому-то домом, он зашагал прочь из этого места.
Уже через десять минут развалины скрылись из виду, а впереди на пригорке показался довольно густой и мрачный лес. Солнце стало катиться к закату и от этого настроение не улучшилось. Тени вытянулись, подул прохладный ветерок. Предстояло где-то заночевать. Он не изменил своего решения и ускорил шаги к лесу. Там его ждали сухие дрова, густые кусты и куча теплых листьев, которыми он мог укрыться, чтоб не замерзнуть ночью.
Перед лесом странник остановился. Проселочная дорога, бежавшая вдоль лесного массива и заброшенного, заросшего каким-то сорняком поля, метрах в ста пятидесяти от него делала крутой изгиб влево и терялась за стволами деревьев. Желания идти дальше и искать какое-то особое место у мужчины не возникло. Он зашел в лес и почти сразу обнаружил густые заросли малины, еще каких-то кустов и невысоких молодых елок. Подойдя поближе, мужчина нагнулся и осмотрел кустарники. Место ему приглянулось.
Забравшись поглубже, он мог надежно спрятаться от посторонних глаз и устроиться с «комфортом». Довольный он вернулся к дороге. Здесь путник стал собирать сухой валежник для костра. Днем хоть и было еще довольно тепло, но ночи уже стали холодными. Ему захотелось, и согреться, и просто посидеть у огня, этого символа разумного человечества, почувствовать тепло языков красного пламени.
Через несколько минут, наломав сухих веток, сложив из них кострище, мужчина поджег созданное сооружение и, устроившись поудобнее прямо на траве, достал одну консервную банку.
Боже! Как давно он не ел такой человеческой еды! Эта маслянистая жижа, состоящая из переваренной рыбы и масла, показалась ему верхом кулинарного мастерства. Растянуть удовольствие у него не получилось, и через несколько минут жестянка опустела. Не осталось даже следа от масла. Его подмывало открыть и вторую банку, но он удержался и оставил ее на следующий день. Тогда он налил в пустую банку воды и вскипятил ее на огне. Когда вода остыла, он ее выпил. Потом грязный, уставший человек долго сидел возле догорающего костра и пристально смотрел на языки пламени и на искры, поднимающиеся вверх, словно огни салюта.
Ночь, темная и густая, как горький шоколад, почти мгновенно опустилась над лесом. Тьма окутала все, что находилось в нескольких метрах от костра. Тогда мужчина засыпал яркие угли сухой, как пыль землей и темнота окончательно накрыла ночной прохладой одинокого путника, лесок, в котором тот остановился, пустынную проселочную дорогу, скучно извивающуюся, отделяя лес от заброшенного поля, воздух, сухой и такой же, как и все вокруг безжизненный.
Посидев еще немного возле потухшего, но теплого кострища, человек полез в густой малинник. Там он, устроившись с комфортом, быстро уснул, изможденный долгой, многодневной дорогой. Снов он не видел уже давно. Усталость физическая и психологическое потрясение не давали его мозгу мечтать и вспоминать. И, слава Богу, что было именно так! Его тело оберегало душу. Материальное жалело духовное. Оно не давало мозгу возможности ужаснуться произошедшему.
Ночью, вопреки усталости и привычке, выработанной за последнее время, мужчина проснулся. Скорее его сон прервался вследствие того, что он замерз. Достав из рюкзака, который лежал под головой, пуховик с оторванным рукавом, мужчина влез в него и, съежившись, согревая новое пространство, закрыл глаза, пытаясь вновь уснуть. Однако, как это часто бывает, сон, несмотря на большое желание уснуть, не возвращался. В голову полезли сотни мыслей и мыслишек. Пришло время ночных самых мучительных воспоминаний и самоедства.
*
Лизу впервые он увидел по телевизору. Ее клип крутили по всем музыкальным каналам. В том скудном и коротеньком сюжете, она представала перед зрителем красивой, полуобнаженной молодой женщиной, обвораживающей всех проходящих мимо нее мужчин. Те «аполлоны», «гераклы» и «давиды», что встречались на ее пути, останавливались и потом шли вслед за ней, словно зомби. Клип был бестолковым и совсем не подходил к словам песни. Правда и слова песни были не лучше клипа. Повторить их было сложно, так как никакой логики и смысла в простом зарифмованном наборе слов, который назывался песней, он не видел. Обычная песенка для тупой молодежи, танцующей в клубах. Возможно, когда он был таким же молодым и бестолковым юношей, о песнях, которыми они, тогда еще молодые ребята и девушки заслушивались, старые пердуны также говорили – пустая бессмыслица. И вот он перешел из разряда молодости в разряд старости. Хотя он и сейчас не считал себя старым. Пожившим, много видевшим, разумным, уравновешенным, да. Но никак не старым! Он все еще ощущал себя в возрасте тридцати. Будто время остановилось. Только седели волосы, дрябла кожа, и появлялся лишний жирок.
Тогда, в те уже далекие времена, он не обратил на Лизу и ее так сказать творчество особого внимания. Обычная певичка с неплохими внешними данными. И это все, что он мог тогда сказать о ней. Реальная встреча и знакомство произошли позже, лет через пять после ее дебюта. В течение этих лет периодически девушка появлялась в поле его зрения с новыми и старыми песнями. Потом пропадала. В общем-то обычная жизнь обычной певички, которая звезд с неба не хватала, а продвигать в шоу-бизнесе ее было некому.
Мужчина попытался вспомнить, кто их познакомил. Оказалось, что это сложная задача. В то время вокруг него крутилось очень много народу. Или он крутился в народе? Странно, не правда ли? Вроде процесс один, а ответить не просто. Люди были разные. Одни занимались бизнесом, другие служили на государство, а вернее на себя за счет государства, третьи имели отношение к искусству и непосредственно к эстраде. Кто мог его свести с певичкой?
Он вспомнил их первую встречу. Это была презентация нового казино. Его хороший знакомый открывал игорное заведение и по такому случаю устроил пышное празднество. Заранее были разосланы красивые открытки с пригласительными словами. Он тоже получил такое приглашение, хотя открытку вручил ему лично новоиспеченный хозяин. К полночи к зданию нового казино стали подъезжать дорогие автомобили, из которых выходили нарядно одетые дамы и пузатые мужчины в модных костюмах, рубашках с бриллиантовыми запонками и в шелковых галстуках. Все они шли вдоль длинного ряда молодых людей в красных жилетках, которых в последующем можно было увидеть стоящими за столами с рулеткой, сдающими карты или разносящими шампанское и закуски. То там, то здесь за автоматами, покерными столами, столами с рулеткой наслаждались жизнью представители мэрии, правоохранительных органов, чиновники высокого ранга, бизнесмены и бизнесвуменши от строительного и торгового дела, продюсеры, режиссеры и телевизионщики.
Он приехал попозже. Основная масса приглашенных уже с час наслаждалась атмосферой легких денег. На входе его не встречала длинная вереница служителей культа азарта. Девушка и молодой человек забрали у него приглашение и, выдав «золотую» пластиковую карту, указали направление пути. Казино было организовано по всем правилам такого рода учреждений. Завешенные окна. Яркий свет в центральном зале. Несколько залов для игры в карты. Два зала для игры в рулетку. Один из которых VIP. В нем принималась минимальная ставка в тысячу долларов. В казино имелось несколько помещений с приглушенным светом. Там стояли в ряд автоматы, которые издавали разные звуки, манящие игроков, казалось бы, легкими деньгами. Был зал холодных закусок. На столах стояли подносы с икрой, сырокопченой колбасой, различными салатами. Там же тихонько вздрагивали высокие бокалы с шампанским, отражая в себе все великолепие праздничного мероприятия.
В зале у стола с рулеткой его встретил хозяин казино. Они обнялись, легко, чуть-чуть касаясь друг друга, только обозначая объятия, как того требовали неизвестно кем заведенные правила хорошего тона. Хозяин – молодой человек лет тридцати, успевший поработать и в правоохранительных органах и уйти из них, шепнул ему, что «золотая» карта дает право получить фишек на пятьсот долларов. Они прошли к кассе, где из-за бронированного стекла получили фишки. При этом он поменял еще двести долларов. Потом они еще раз обнялись и хозяин, следуя своему долгу гостеприимства, удалился обниматься с другими гостями, а он в одиночку прошел к рулетке ставить фишки на «красное» и «черное».
Выиграв около ста долларов, он, оставив фишку небольшого достоинства крупье, вышел на балкон. Казино находилось в отдельно стоящем здании постройки начала прошлого века. Двухэтажный особняк приютился на берегу пруда, заросшего плакучими ивами. Днем по пруду должно быть катались на лодках – он увидел лодочную станцию. Свежий ночной воздух отрезвил голову. Вдыхая аромат воды, немного отдающей тиной, он почувствовал и легкий запах сигаретного дыма. Странно, откуда он? Ведь когда он выходил, на балконе никого не заметил. Постояв немного в полумраке, ему стало ясно, что на балконе присутствует еще кто-то. В дальнем углу стояла девушка. Она подносила к губам тонкую сигарету, и потом устало выпускала изо рта дым. Приглядевшись к ней, ему показалось, что он раньше ее где-то видел.
– Вы проигрались? – монотонным голосом спросила она. Вопрос прозвучал, так, что на него не требовалось никакого ответа. Было непонятно, к кому она обращается. Но поскольку на балконе они стояли одни, то он скорее догадался, что вопрос был обращен именно к нему.
– Нет. Даже немного выиграл.
– Тогда почему не играете дальше? – так же устало и, казалось, безразлично, опять не интересуясь ответом, спросила девушка.
– Не знаю. Надоело, наверное, – задумавшись, ответил он.
– Странные люди. У них денег – куры не клюют. А они хотят еще больше, – девушка выбросила окурок и посмотрела на мужчину. – Вы тоже пришли сюда выигрывать?
– В казино ходят не только выигрывать. Здесь больше проигрывают. Хотя, конечно вы правы, цель выиграть. Нет, я пришел больше для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение хозяину. Мы с ним давние знакомые. Я не очень азартный человек и у меня не много лишних денег.
– Да, хозяина многие знают, несмотря на его, еще совсем юношеский, возраст. Знаете ли! Его папа и мама! Когда есть такие родители, не надо иметь семь пядей во лбу. Вкладывай их деньги и не бойся прогореть. Еще дадут!
– Вы так говорите, будто завидуете или осуждаете его за это. А ведь у Вас тоже вроде все складывается не плохо. Успешная певица, частые концерты, клипы, высокие гонорары, – разве это не приносит удовлетворения? – говоря это, он, наконец, узнал в девушке певицу.
– Я так понимаю, что Вы узнали меня?
– Да, вы Лиза.
– Смотри-ка! Значит, еще узнают. А как Вас зовут?
– Михаил.
– Очень приятно, – сказала Лиза и ему стало непонятно, что она имела ввиду. То ли ей приятно, что его зовут Михаил, то ли, что ее еще узнают.
Мужчина вспомнил эту первую встречу довольно отчетливо. Так часто бывает, что первые встречи запоминаются навсегда. Это третьи, четвертые и последующие редко откладываются в памяти. Если, конечно, не происходило чего-то из ряда вон выходящего. Его тело лежало в кустах, а сам он перенесся на несколько лет назад. Такое только мысленно возможно.
Потом они пили шампанское. Сколько они выпили, никто не считал, но настроение вскоре улучшилось у обоих. Они непринужденно болтали обо всем. Обсуждали общих знакомых, которых оказалось не мало. Затем посмеивались над заходящими в закусочный зал. Шептались и прыскали от смеха, а ничего не понимающие гости пожимали плечами и уходили. Играть ни ему, ни ей больше не хотелось. Около пяти утра, изрядно наклюкавшись шампанским, Лиза немного заплетающимся голосом спросила:
– Ты сегодня свободен?
– Да! Для тебя я всегда свободен! – не очень внятно ответил Михаил.
– Поехали к тебе? Или ко мне?
– Мне все равно. Хочешь ко мне – поехали…
– Едем! – она встала и, взяв его под руку, нетвердой походкой повела его из казино.
Он помнил буквально все, что касалось той первой встречи. Помнил, какая была ночь. Теплая и душистая. Старые липы только-только зацвели и легкий ветерок, раскачивая желтые цветочки, осыпал все и всех кругом пыльцой. Помнил, как они стояли под деревом и целовались. Мимо проходили разъезжающиеся гости, но они не мешали им. Помнил, как вырывалась из казино музыка, когда открывалась дверь.
Потом, нацеловавшись, они сели в такси. Таксисты не разъезжались и ждали до последнего посетителя. Вспомнил, что на следующий день он не пошел работать, и они остались у него до вечера. Вспомнил, как уже вечером заказал по телефону такси и через час провожал ее до машины. Как потом долго стоял во дворе дома и думал, думал, думал.
Что-то сжалось внутри груди. Боже как давно все это было. Неужели все это было!? И больше не будет?! Устав от воспоминаний, Михаил отогнал их. Воспоминания не приносят пользы. От них только хуже человеку в том положении, в котором он находился. Бессмысленное кровопускание, которое к тому же вредит здоровью. Но в воспоминаниях есть и крупица пользы. Зато он вспомнил, как его звали. Михаил Иванович Смирнов.
ГЛАВА 2.
Генерал-майор.
– Виктор Алексеевич, куда дальше то ехать? – голос водителя вывел молодого генерала из оцепенения. Он вернулся в реальность происходящего. Его служебный автомобиль остановился перед перекрестком. Основная дорога продолжала бежать прямо, а другая пересекала ее, выходя из леса и исчезая в лесу с другой стороны. Продолжать движение по асфальтированной, но пустынной трассе было опасно. Ни по ходу движения, ни на встречу за все время езды им не встретился ни один автомобиль. Это не просто настораживало, это пугало.
Он, конечно, знал и другую дорогу в часть. Она проходила через густой лес и вечно была разбита. Кроме того, там никогда не видели асфальт, поэтому после дождей она считалась совсем непроходимой. Сколько себя помнил полковник, столько и существовала та дорога. И она всегда была отвратительной. Но сегодня она могла быть самой надежной и короткой.
– Поворачивай направо, – приказал он молодому сержанту.
– Товарищ генерал! Мы же там не проедем! Сядем брюхом. Там же такие колеи! Говорят, даже танки застревают!
– Направо! Как-нибудь проберемся.
Они съехали с хорошей дороги и вначале двигались не очень медленно. Но через пару минут асфальт кончился, и водитель стал резко крутить руль, выбирая менее ухабистые участки. Машина то набирала скорость, то резко тормозила и уходила на обочину, туда, где колея была не столь глубокой.
Мимо взгляда генерала пьяно проплывали грустные березы и холодные, неэмоциональные сосны с елями. Виктор Алексеевич вновь погрузился в раздумье. Как могло произойти, все то, чему он являлся невольным свидетелем? Вопрос, конечно, был риторическим. Он мог ответить на него в два счета. Хотя зачем было на него отвечать, если многие, очень многие и он, в том числе, предупреждали высшее командование и руководство страны о возможном таком бесславном конце! Черт! Машину хорошо тряхнуло на кочке, а потом она провалилась в яму. Вот уж вечная проблема! Чертовы дороги! Нет! Никогда здесь не будет хороших дорог. Еще классики много лет назад говорили об этой беде и до сих пор она никуда не делась. В каком веке живем, а вот на таких дорогах об этом забываешь, будто попадаешь на машине времени в далекое прошлое.
Болтаясь на заднем сиденье, он смотрел в окно, видел лесную чащу, в просветах крон кусочки голубого неба, а мысли вновь уносили его в прошлое.
Не зная почему, Виктор вспомнил свой выпускной курс. Как они шли стройными коробками, как кричали перед трибуной, чеканя шаг. Как в воздух летели металлические рубли и как потом мальчишки собирали с плаца набросанную молодыми лейтенантами мелочь. Вспомнил, как протянул металлический рубль первому отдавшему ему честь курсанту. Какие они были все нарядные и красивые в офицерской полевой форме, но еще с курсантскими знаками отличия! Он улыбнулся, когда вспомнил, как многие новоиспеченные курсанты по привычке при докладе называли себя курсантами, а не лейтенантами. «Курсант.. ой.. лейтенант Петров». Боже, все это было. Но было двадцать пять лет назад! Потом он вспомнил ночные самоволки, как вместо себя на кровать под одеяло клали шинели и шапки. Для того чтобы ночью проверяющий дежурный офицер не обнаружил отсутствие самовольщика. Вспомнил наряды на кухню, где все вместе сидели, чистили картошку и мечтали скорее закончить училище. Улыбнулся он и когда вспомнил Вадьку – своего курсантского товарища, который вернулся из увольнения пьяным. Он стоял перед офицером, качался из стороны в сторону и глупо улыбался, довольный собой. «Ты же лыка не вяжешь!» – говорил ему ротный командир. «…вяжу…» – заплетающимся голосом оправдывался Вадька. «Тогда десять приседаний!» – приказал ротный и пожалел об этом, так как пьяный курсант после второго приседания облевал его с ног до головы. Этот поступок сделал из Вадьки потом героя.
Внезапно в той стороне, куда они направлялись, прогремел взрыв. Его сила была настолько мощной, что машину, которая находилась в нескольких километрах, подбросило. От неожиданности сержант нажал на тормоз и от резкого торможения генерал-майор ударился лбом о переднее сиденье.
– Твою мать! Петров! Ты что, водить разучился?! – ругнулся офицер.
– Товарищ генерал, что это? – испуганно заморгал глазами молодой боец.
– Не знаю… – задумчиво проронил Виктор Алексеевич, потирая ушибленное место.
– Это в части?
– Похоже на то… Давай жми туда! – махнул в сторону части командир.
Сержант завел заглохнувший двигатель, и машина, насколько быстро позволяла дорога, рванулась к части. Генерала терзали тяжелые предчувствия. Неужели они добрались и туда? Почему войска допустили такой прорыв?! Здесь же глубокий тыл?! Может это только диверсия? Или уже конец?!
ГЛАВА 3.
Марина.
Марина сидела под старым, широко раскинувшимся кленом. Плетеное кресло, на котором она сидела, было не очень удобным, и женщина уже пожалела, что купила их целый комплект. Подушка под попой хоть и смягчала процесс, но все равно недостаточно. Спинка впивалась под лопатки и чем-то колола. Преимуществом такой мебели было только в том, что ее не нужно было затаскивать под навес при каждом дождичке. Снял подушку и все.
Было тепло. Настоящее «среднеполосное» лето. На солнце немного жарко, хотя не настолько чтобы потеть, а в тени даже прохладно. На столике рядом с ней стояла бутылка красного вина и бокал на высокой длинной ножке. По мере опустошения последнего Марина наливала в него немного темно-рубиновой жидкости и, поднося к губам, делала маленькие глотки. Ей было грустно и скучно. Сын давно не приезжал на дачу. У него появилось много девушек, и о матери, наверное, он забыл. Так ей казалось.
Она давно была одна. И даже привыкла к своему одиночеству. Да и было ли это одиночество? Таких спокойных дней, как этот, у нее не было давно. Последние годы работа поглощала ее всю без остатка. Пациенты, коллеги, родственники больных, консультации, операции, студенты, лекции, семинары, конференции и так далее, и так всегда. Жизни спокойной она не помнила с первого дня самостоятельной работы. Ей всегда что-то надо было сделать, прочитать, понять, попробовать на практике. Но именно благодаря своему неутомимому характеру она и стала очень известным врачом. С ней считались, к ней обращались, все хотели лечиться только у нее! Докторская диссертация была написана ею буквально за месяц. Материала хватило бы на три таких. Но она боялась, что писанина и защита отвлечет ее от практики и отбросит на несколько лет назад. Поэтому короткими ночными часами, придя поздно вечером, а то и вовсе ночью с работы, молодая девушка садилась за стол в кухне и писала, писала, писала. А потом сон несколько часов и вновь любимая работа! Времени для личной жизни у нее не было. Хотя она умудрилась-таки выйти замуж, тоже за врача, и родить сына. Правда, муж вскоре сбежал. Он не хотел быть один. Жену он видел исключительно по выходным и то если та не дежурила. Сын был на нем, на нем висело и домашнее хозяйство, и такая же работа, не менее интересная и любимая. Промучившись несколько лет, муж отнес в суд заявление и они развелись. После этого все тяготы и лишения быта легли на плечи ее матери.
На стол приземлилась маленькая птичка. Она стала вертеть головой и искоса поглядывать на Марину. Когда глаза женщины и птахи встретились, маленькая птичка испугалась взгляда «собеседницы», совсем не женского, строгого и по-мужски пронзительного, вспорхнула и улетела. Наверное, так и ее счастье казалось было в руках, но улетело, не дав собой овладеть, словно эта птичка – подумала Марина. Ведь она была красивой, умной, состоятельной! Что еще нужно для счастья?! Лет двадцать назад молодые люди так и кружили вокруг нее. Не было недели, чтоб ее не заваливали огромными букетами цветов. Домашний телефон не умолкал и звонил, звонил, звонил, требуя только ее ухо. Театры, рестораны, автомобили, коттеджи – все бросалось к ее ногам. Но она все выбирала и выбирала. То потенциальный жених не был сверхумным, то не был богатым, то его родители не отвечали ее требованиям, то перспективы совместной жизни не устраивали будущую звезду медицины.
Марина встала, взяла в одну руку почти пустую бутылку, в другую бокал и пошла в дом. Назойливая мошкара не дала спокойно посидеть на воздухе. В ожидании сына женщина включила свет над кожаным креслом, забралась на него с ногами и, взяв со столика книжку, погрузилась в недавно прерванную вымышленную жизнь героини бестолкового современного романа.
– Ма! Ты дома? – прервал ее чтение голос сына, раздавшийся неожиданно в коридоре.
– Я тут! – отозвалась Марина и встала, отложив книгу. Сын, высокий стройный, сильный вошел в комнату и обнял ее за плечи. Она прижалась к нему, к его мускулистому плечу. Глаза быстро намокли. Такое с ней стало случаться все чаще и чаще.
– Ма, ну что ты?! Все нормально! – бросил молодой человек, почувствовав, что мать растрогалась.
– Конечно, конечно. Все нормально. Это я так, просто соскучилась. Ты так давно не приезжал.
– Да работы было много, – соврал молодой человек.
– Пойдем, я покормлю тебя, – Марина повела сына за собой, несмотря на его вялые протесты.
Они прошли в столовую. Мать наполнила водой пустой чайник и поставила его на плиту, предварительно поднеся к конфорке зажженную спичку. Потом она достала колбасу, сыр, масло, хлеб. Поставила перед сыном чашку, сахар. В ожидании, когда вода закипит, она уселась напротив своего чада. Какой же он у меня взрослый, – думала она, любуясь его крепкими мужскими руками. Почему-то она вспомнила себя в возрасте десяти лет. Вспомнила, как ей нравился совсем другой мальчишка. Менее мужественный, менее сильный, но чрезвычайно умный.
– Мам, – прервал ее воспоминания сын, – мне пришла повестка…
– Какая повестка, сынок?
– Из военкомата.
– Как?! Ну, ты же еще учишься! У тебя отсрочка! Может там что-то перепутали? – удивилась и забеспокоилась она.
– Не знаю… Завтра надо сходить…
– А может позвонить?
– Я звонил. Говорят «приходите, разберемся».
Чайник засвистел. Марина встала, сняла его с плиты и залила кипящей водой пахучую заварку. Накрыла фарфоровый чайничек крышкой. Выключила огонь и вновь поставила чайник на плиту. Все это она делала «на автомате». Ее мысли были далеко. Женщина переваривала сказанное. Она вернулась к столу и села на стул.
– Может позвонить Виктору? – стала рассуждать женщина вслух. – Он позвонит в военкомат и ему все объяснят. Ведь он большой человек в армии. Военком не посмеет, не ответить ему.
– Мам, не надо. Ну, схожу я в военкомат, покажусь. Ничего страшного не произойдет. У меня отсрочка. В институте есть военная кафедра. После института пойду в армию уже офицером. Все нормально! Не переживай! – стал успокаивать Марину сын, хотя в глубине души он предполагал, что на самом деле все не так просто. Но, видя, как мать восприняла эту новость, он сам стал ее успокаивать.
– Ладно, сынок, сходишь, если потребуется. Но сначала я все-таки позвоню Виктору.
Сын успокоился. Мать сделает, что обещала. Возможно, все образуется и в армию он не пойдет. Дядя Витя был близок к высшему руководству армии. Его слова многое могли решить. А то, что он скажет, в этом Гена не сомневался. Он знал, что полковник не равнодушен к матери, часто бывал у них в гостях, и если мать скажет, то он постарается ради нее все уладить.
Посидев для приличия с матерью еще пару часов, Гена уехал в город. Марина осталась опять одна. Забравшись на свое любимое кресло, она продолжила читать какую-то очередную современную бездарную книжку.
ГЛАВА 4.
Александр.
– Так, и еще! Смотри, чтоб была дисциплина! Нам еще не хватало бардака, какой вы там устроили в прошлом году! Перепились, передрались, переспались там, понимаешь. Не политический форум а «нашествие» какое-то.
– Петр Петрович! – попытался вступиться за себя и своих товарищей молодой парень.
– Ладно, ладно! Я все правильно говорю! Спрашивать буду только с тебя! Так, кто у нас еще едет? Где список? А вот…, – начальник замолчал, изучая список делегатов, протянутый юношей, сидящим на другом конце стола. – Кто это такие? Мелхер, Зиберштейн?
– Это люди из астраханского отделения.
– М-да… фамилии…, а что ивановы и сидоровы закончились?!
– Петр Петрович, я же не могу требовать, чтоб присылали только русских, или приказать этим сменить фамилии. Это же национализмом могут обозвать. Просто они активные участники движения «Молодая Россия»!
– Ладно, черт с ними! – успокоился начальник.
В кабинете зазвонил телефон. Он пришел в кабинет как будто из прошлого. Это был телефонный аппарат с крутящимся диском, на котором красовался российский герб. Почему в администрации не меняли эти пережитки прошлого, никто не понимал. Ездить в немецких автомобилях, иметь айфоны, держать деньги в американских долларах и европейских евро, а необходимость в кабинетах разговаривать по чуду еще советского производства, – представлялось для всех удивительной загадкой.
Мужчина крякнул и поморщился от неудовольствия. Не любил он эти звонки от руководства. Вечно они там что-то выдумывали, а ему приходилось все расхлебывать.
– Слушаю… да… так…понял…это уже подготовили. Нет! Все будет в полном порядке… – Петр Петрович зажал рукой трубку телефона и быстро сказал, обратившись к сидящему возле него парню, – все, Саша, иди! Если будешь нужен – вызову!
Александр встал, собрал все свои бумаги в портфель и, пожав протянутую начальственную руку, вышел из кабинета. Как он устал от своей работы! Да и что эта за работа такая? Прямо, как при социализме – руководитель комсомольской организации! «Комсомол – надежный помощник партии»! Александр улыбнулся, представив себя в роли комсомольского вожака. Ему казалось, что комсомольский лидер обязательно должен быть в черной кожаной куртке и с красным бантом на груди. Да, хорош он в роли помощника партии большевиков. Почему большевиков?! Он помощник «ЕдРа». А чем она отличается от той КПСС? Он мысленно отмахнулся от этих размышлений, Но они упорно занимали его голову. Ну, а что собственно ему ожидать? Родители у него не богатые, не занимают важные посты. Как ему, простому парню из глубинки, вырваться вверх? Бизнесом он заниматься не умеет, да и необходимых денег нет на свое дело. Просто работать где-нибудь и влиться в серую массу менеджеров или «сетевого планктона», тоже не хочется. Вот поэтому ему приходиться слушать и заниматься такой ерундой! Хотя чем собственно это занятие хуже обычной работы?! Уважения даже больше чем там. Да и денег побольше – это уж точно.
Молодой человек вышел из здания, расположенного практически в самом центре города, и сел в свой, совсем недалеко припаркованный, «bmw». Бросив на заднее сиденье портфель, он достал мобильный телефон и набрал номер Геннадия.
