Текст книги "Акцент судьбы"

Автор книги: Василий Абвалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Это уже становилось интересно. Киму предлагали взять всю вину на себя, со всеми вытекающими отсюда последствиями, причем последствиями далекими от приятных.

– Но ведь меня могут отчислить.

– Безусловно. Да, ты хорошо учишься, и немногие могут похвастаться такими знаниями, как у тебя, но, если честно, независимо от того, как разрешится данная ситуация, ты уже не сможешь дальше находиться в нашей части. Разве о такой службе ты мечтал? Когда тебе исполнится восемнадцать лет, у тебя еще появится возможность выбрать специальность. Подумай, сейчас от тебя зависит, сломаем ли мы жизнь тем двоим.

Ким слегка задумался: с одной стороны, у него в гражданской жизни были довольно крепкие тылы, и отчисление не было бы столь катастрофичным, но, с другой стороны, в его личном деле, возможно, будет отображен сей «замечательный» факт биографии, от которого потом избавиться будет очень трудно. Перспектива сломать чью-то судьбу его тем более не вдохновляла, и в то же время ему ясно дали понять, что и в случае любого другого решения результат будет примерно таким же. А в роте ему после этого придется очень туго, никто не поверит, что это не он заложил ребят. Но если его положение сейчас именно такое, то ничего страшного не произойдет, если попытаться хотя бы немного использовать заинтересованных лиц в свою пользу.

– Господин майор, насколько я помню, один из них чей-то племянник. Неужели его дядя не имеет достаточно влияния, чтобы похоронить это дело?

– В политике, Ким, иногда невозможно воспользоваться своим влиянием относительно родственников.

– Тогда прошу учесть, что я как раз тот случай, когда не возбраняется проявлять свое влияние. Поэтому я бы хотел, чтобы меня направили проходить службу с чистой историей и куда подальше, например в восьмой сектор.

– Это по существу передовая, и не в наших возможностях удовлетворить эту просьбу. Ты пока еще несовершеннолетний.

– Но в этом деле есть заинтересованное лицо, которое в состоянии решить такой вопрос.

– Однако, курсант, ты проявляешь слишком большую прыть, – рассмеялся Федулов. – Хорошо, я с удовольствием передам твои условия. Надеюсь, это заинтересованное лицо найдет возможность удовлетворить их.

И Ким, вздохнув, подвинул к себе планшет.

– Нет, ты это видел? – удивленно протянул Волин, когда Ким ушел. – Да он только что нам нос утер по всем правилам.

– Потому что умный парень, и в обиду нам теперь давать его никак нельзя. Вот ведь что придумал заместитель начальника – одним выстрелом двух зайцев убить. Хитер. Ведь он знает, что Олегов давно рапорты его начальнику строчит, а тот его прикрывает. Что произойдет, если в результате расследования выяснится, что основной фигурант по этому делу – само доверенное лицо начальника службы охраны порядка? А если сейчас его не притормозить, он и займет освободившееся место? Нет уж, хоть старый начальник и не сахар, а все же лучше с ним. Ладно, давай диалоги налаживать, еще договориться надо, чтобы Томову худо не сделали. Ребят выпустили – мы их сами накажем, да и до этого Олегова надо добраться, хватит ему чудить.

Ким уже полностью собрался, когда поступил вызов в службу охраны, однако предписание было на руках, а в напутствии он был предупрежден, что не стоит дольше необходимого задерживаться в училище, и поэтому, послав предупреждение о задержке явки в связи с выполнением приказа командира роты, поспешил в ангар. Там он прошел на транспортный челнок и уже через двадцать минут был на орбите. Пока челнок выходил на стыковку с космолайнером, Ким смотрел в иллюминатор на красоту планеты, на которой провел два года. Теперь он отправлялся на станцию «Хитон» в учебную часть подготовки летного состава, но не в качестве курсанта, а в обслуживающее подразделение, отвечающее за техническое обеспечение учебного процесса. Обиды У него не было – командир сдержал обещание, в его сопроводительных документах нет ни слова о произошедшем инциденте. Более того, ему сверх положенных в таких случаях суточных выдали премию за хорошую учебу и объявили благодарность. В общем, как считал Ким, он получил хорошего отступного, тем более что формально его учеба считалась законченной и в документах он значился как техник авиационных систем начального уровня. Если у него будет все в порядке, то уже через год он получит третью категорию, а зарплата будет соответствовать зарплате второй категории на гражданской службе, где он достиг бы такого уровня лет через пять. Он уже посмотрел расписание лайнера и знал, что до места ему придется сделать две пересадки и одиннадцать прыжков. Служба охраны порядка части вряд ли доберется до него в ближайшее время – уж слишком далеко его спроваживали. На лайнере Ким прошел в каюту, которая была рассчитана на четверых и, не тратя времени, лег спать. В учебке всегда не хватало времени на сон, и поэтому у него, впрочем как и у других курсантов, выработалось правило: при первой же возможности отоспаться, все остальное потом.

Лайнер шел в сторону пограничных систем, и маршрут этот, прямо сказать, не пользовался популярностью, поэтому весь путь Ким проделал, наслаждаясь одиночеством. Впервые за три года он был предоставлен самому себе и только сейчас оценил, какое это блаженство. Целыми днями смотрел исторические фильмы, реконструированные под головидение, а в промежутках впитывал тишину и безмятежный покой. Когда путешествие подходило к концу, Ким почувствовал себя великолепно отдохнувшим, полным бодрости, и будущее ему теперь представлялось ясным и безоблачным.

Для Кима это была первая боевая станция, которую он смог увидеть. Размеры ее впечатляли даже с дальнего расстояния, прибывающие корабли смотрелись на ее фоне букашками, несмотря на то что маленькими они вовсе не были. Пилот транспортного бота, видимо, специально заходил со стороны звезды, чтобы можно было полнее передать красоту станции, и посмотреть было на что. На фоне холодного, бесконечного космоса она представлялась сверкающим оазисом, островом благополучия, и это впечатление усиливали скользящие вокруг нее корабли, которые как бы подчеркивали бурлящую там жизнь. По мере приближения становились различимы все новые подробности в ее конструкции, и от этого вновь невольно переосмысливались масштабы увиденного. Только перед самым входом в шлюз ощущение объема резко пропало, впереди были видны только провал шлюзовой камеры и подсвеченная посадочная дорожка, а стены, казалось, терялись в бесконечности.

На станции Ким доложил о своем прибытии, получил пропуск и отправился в хозчасть, где ему сразу определили каюту и выдали форму. Условия по сравнению с учебной ротой были шикарными, каюта была на одного, с полным набором удобств, большим гардеробом и терминалом, которому Ким обрадовался больше всего. Немного освоившись в каюте, Ким засел за терминал – надо было изучить станцию и его дальнейшие обязанности, – а в предписанное время прибыл в учебный ангар.

– Господин капитан, рядовой Томов прибыл для прохождения службы.

– Прекрасно.

Капитану на вид было лет семьдесят, и по всем меркам он должен был давно уйти в запас. Над правой бровью у него красовался глубокий шрам, и Ким знал, что некоторые вояки специально не проходили пластическую коррекцию, таким образом показывая, что они побывали во многих серьезных переделках. Среди военных шрамы, полученные в боевых стычках, считались некоторым признаком доблести, и далеко не каждый удостаивался чести сохранить эти знаки.

– Работать будешь с Алексеичем, он введет тебя в курс дела. На будущее запомни сразу: ты подчиняешься только мне. Никто, кроме вышестоящего надо мной начальства, не вправе тобой распоряжаться, но в любом случае я должен об этом знать. Все остальные для тебя – пустое место, и в первую очередь особый отдел. К тебе они начнут приставать сразу, угроз не бойся, в случае чего я им их длинные носы поотрываю. Если начнешь выполнять их поручения вышибу сразу. – И, повернувшись, крикнул: – Сергей Алексеевич! Принимай новобранца.

Алексеичем оказался невысокий человек примерно того же возраста, что и капитан, но солидности в нем было гораздо меньше, походка его была мелкой и шаркающей. Капитан, увидев изумление Кима, ухмыльнулся:

– Что, парень? Ты думаешь, везде только бравые солдаты? Бравые, они на передовой нужны, а здесь и такие сойдут. Главное – знаний у него вагон, а бегать ему не требуется. – И когда Алексеич подошел, продолжил: – В твоих обязанностях – подготовка симуляторов и тренажеров для летного состава, помощь инструкторам, и иногда, так как ты у нас самый молодой, будешь помогать в обслуживании учебных спарок. Понятно? Забирай его, Алексеич, через неделю он должен выйти на самостоятельную вахту. Выполнять.

Капитан размашистым шагом направился к выходу.

Алексеич посмотрел на Кима:

– С учебки? Техник?

– Учебная часть подготовки технического персонала по ремонту и обслуживанию авиационной техники.

– Ты по уставу тут не очень, оставь для других, а здесь надо попроще, мы почти гражданские, нам устав не по возрасту. Вон там терминал, будешь изучать устройство симулятора.

– Так чего его изучать, знакомая конструкция.

Алексеич прищурился:

– Ну если ты все знаешь, то вон четвертый барахлит, переодевайся – и вперед. Я у седьмого. Что будет непонятно – обращайся. – И он засеменил в глубь ангара.

С симулятором Ким разобрался быстро, прогнал пару тестов и нашел неисправный блок. После замены залез внутрь, загрузил программу симуляции штурмовика. Потом выполнил упражнение взлета по тревоге и экстренную посадку с разворота, проверил режимы гравитационной имитации, отключил и отправился к наставнику.

Алексеич вылез из-под приподнятой панели:

– Ну что, проблемы?

– Да нет, все в порядке, порт в блоке ориентации барахлил. Заменил – и тесты пошли.

Алексеич удивленно уставился на Кима:

– Это ты где так напрактиковался? Насколько мне известно, в учебке этому не учат. Ладно, здесь вторая обмотка на гравитаторе полетела, ты замени пока, а я пойду посмотрю на твою работу.

Обмотку Ким заменил быстро, благо она крепилась только фиксаторами. Потом загрузил программу сопряжения и стал формировать таблицу поправочных коэффициентов. Когда наставник вернулся, он уже почти закончил подгонку. Алексеич стоял радом и смотрел на его работу, а когда последний тест показал приемлемые параметры, снова уставился на Кима:

– Да ты, парень, молоток. Кто учил?

– У меня отец конструктор на фирме по моделированию, так иногда ходил к нему, смотрел, ну а потом просто интересно было разбираться.

– На сегодня все. Знакомься со станцией, походи везде, чтобы все дыры знал, куда нельзя, тебя все равно не пустят. После склянок давай в наш бар – он на шестой палубе, и подгребай ко мне, с остальными познакомлю.

– А склянки, это что?

– А еще на флоте служишь! У нас здесь старинная флотская традиция – вахты звуком колокола отмечать. Тут много традиций, потом про все узнаешь.

И Ким ушел в приподнятом настроении. Работу он знал, будущее было ясно, и пока все складывалось удачно.

Капитан заглянул в ангар ближе к концу вахты:

– Ну что новобранец? Выйдет из него толк?

– Так уже вышел. Два симулятора влет поднял. Настройку генератора как по учебнику прошел. Здесь его учить нечему. Завтра еще его погоняем – и можно в работу по полной.

– Хоть одна приятная новость на сегодня. Ты знаешь, его не по нашей линии сюда направили, мои запросы так и лежат без движения, я, грешным делом, подумал, что кто-то от дурака избавился.

– Если кто избавился, то сам дурак и есть. Представь себе, он таблицу поправок с одного раза прошел. Пока вгонишь генератор в режим, семь потов сойдет, а он – играючи, не задумываясь. Может, у него какие проблемы с психикой? Не могли покупатели с боевых частей мимо него пройти.

– Ему еще полгода до совершеннолетия. Хотя с учебки не должны были выпустить. Черт его знает! Ладно. Поживем – увидим.

Глава 7
АТАКА

Оборонная станция «Канбен», на которой сегодня нес службу лейтенант Видов, располагалась в системе белого карлика, защищая расчетную точку прыжка в глубь Содружества. После потери «Глена» значение этой станции стало стратегически важным, ее потеря грозила серьезными неприятностями. Если «Глен» охранял подступы к пространству Содружества, то «Канбен» был уже его территорией, и, хотя она находилась на значительном удалении от заселенных мест, отсюда открывался путь в тыл ко многим неукрепленным системам. Именно поэтому командование уделяло большое внимание обороноспособности станции, укомплектовывая ее не только лучшими системами вооружения, но и кадровым составом, имевшим опыт военных действий. Полгода назад патруль зафиксировал появление разведывательных систем противника, и на станции был введен повышенный уровень опасности: в четыре раза было увеличено количество дежурных звеньев и патрулей, а два курьерских корабля, находясь на значительном расстоянии, поочередно разогревали прыжковые генераторы, чтобы в случае опасности ринуться за помощью флота.

Сам Видов нес службу на штурмовике, л, хотя у него имелся боевой опыт, его вряд ли можно было назвать удачным. А приобрел он его как раз во время попытки флота отбить систему Легион. Командование флота затянуло с проведением операции возвращения системы, и по данным разведки стало известно, что противник успел сосредоточить большие силы в этой системе. Но возобладало мнение, что операция подготовлена весьма основательно, и коррективы вносить не стали, в результате в истории флота появилась позорная страница Лишь благодаря осторожности адмирала Теца поражение не превратилось в разгром: именно он настоял на использовании устаревших планетарных платформ в качестве дополнительных пунктов обороны, оснастив их роботизированными арткомплексами. Единственный аргумент, который он привел в качестве обоснования своего требования, – осторожность никогда не помешает. Когда передовой отряд вынырнул в системе и прошло первое сканирование, стало ясно, что катастрофы не избежать: флот противника своей мощью в несколько раз превосходил силы Содружества, участвующие в операции, и вся эта армада сразу пришла в движение. Впоследствии комитет Объединенного штаба проанализировал возможные сценарии развития событий, и все они вели к полному уничтожению флота. После пространственного прыжка оборудованию корабля необходимо некоторое время для восстановления работоспособности, в течение этого времени корабль представляет собой груду железа. Окажись противник рядом, и будет даже не бойня, а, как выразился один шутник, утилизация. В этой ситуации командир передового отряда принял единственно правильное решение и с ходу атаковал превосходящие силы противника, что позволило на некоторое время затормозить их продвижение, а выигранное время было использовано для развертывания обороны, основу которой составляли именно платформы с роботизированными арткомплексами.

Все, кто был в рядах атакующих, погибли, но их гибель позволила организовать мощную оборону, что для противника явилось полной неожиданностью. Большое количество платформ, подкрепленных штурмовой авиацией, оказалось серьезной силой, и первая атака противника была отбита, хотя и с большим трудом. К этому времени начали прибывать основные силы флота, это дало возможность немного укрепить оборону, однако всем уже было ясно, что необходимо срочно сворачивать операцию и ретироваться. Был организован спешный отход основных сил, а проще говоря, бегство, и Видов в составе своего подразделения обеспечивал отход. Их соединение отбивалось от наседающего противника до последнего момента: авианосец получил бесчисленные повреждения, потерял почти всю атмосферу, вплоть до окончания прыжка команда вела борьбу за выживание, а немногочисленный летный состав, сумевший вернуться в последний момент, так и просидел в своих машинах в ангаре. Сам Видов проскочил на авианосец в тот момент, когда он уже находился в состоянии перехода с полностью заглушенным реактором и отключенными системами управления. Но тем не менее ему жутко повезло, не имея возможности попасть в шлюзовую камеру, он проскользнул в одну из пробоин в корпусе и плюхнулся прямо на нижнюю палубу.

Урок, полученный в Легионе, не прошел даром. Злые языки утверждали, что не обошлось без предательства, но последующий анализ, проведенный комитетом, привел к выводу, что действия противной стороны по охране стратегической системы не противоречат здравому смыслу. Последовавший за выводами комиссии «звездопад» был замечен по всему Содружеству, многие авторитеты были низвергнуты в один момент.

На станцию Видов прибыл четыре месяца назад и сразу попал в бесконечный водоворот боевой подготовки. Чтобы повысить обороноспособность, командование использовало ситуацию на все сто. Задача звена, в которое он был назначен, заключалась в ежедневном патрулировании пространства в стороне от станции, в случае нападения звено должно было по возможности, не ввязываясь в бой, прорваться в тылы противника. А вот дальше нужно было действовать по обстоятельствам. Предположительно там мог находиться транспорт, выполняющий определенную работу, и необходимо было сделать все, чтобы не дать ему эту работу закончить. Наиболее определенной частью этого плана был прорыв в тылы противника, именно к этому моменту звено готовилось на тренажерах в перерывах между несением службы в патруле. Постоянно меняя в симуляторах действия виртуального противника, они до автоматизма отрабатывали различные схемы обхода.

Сегодня, как обычно, они облачались в летные скафандры при помощи персонала, до выхода на патрулирование было еще полчаса.

– Я слышал, что почти все станции вокруг оголили, – говорил ведомый Видова. – Одну молодежь оставили, если там что случится, плохо им придется.

– А ты уже нас в старики записал? Один раз в бою побывали – и уже надежда человечества?

– Бой бою рознь. Сколько нас оттуда выскочило? На всю жизнь урок получили.

– Нет, Коля, один бой – это всего лишь бой, много боев – это уже умение, а вот выполнить задачу и себя сохранить и товарищей – это уже мастерство. Рано нас пока еще в ветераны записывать, вон Сенцов двенадцать боев прошел, а ветераном себя не считает.

Видов наконец влез в скафандр и прилег в подгоночное кресло. Где-то на боку почувствовалось неудобство, наверное, немного сбился противоперегрузочный корсет. Он еще поворочался, надеясь, что все встанет на место, но не получилось, а оставить как есть нельзя: когда начнутся перегрузки, сбившийся корсет просто сломает ребра. И он, вздохнув, начал обратную процедуру.

Через полчаса они уже сидели в своих штурмовиках на разгонной полосе и ждали старта.

На коммуникационном экранчике вспыхнула надпись: «Второе звено, старт разрешен», и сразу под ней стартовый обратный отсчет. За мгновение до надписи «пуск» он сгруппировался, и мощная катапульта выкинула их в пространство.

Привычно вспыхнул навигационный экран, расчерченный цветными траекториями и набором различных координат, маршрут патрулирования определен, контрольные точки расписаны.

После прохождения первой контрольной точки были задействованы противовесы, и штурмовики перешли на «танец» – так называлось движение с использованием противовесов, когда машина описывала в пространстве сложную кривую, не давая противнику рассчитать ее положение в следующий момент и произвести прицельный залп. В обычное время таких предосторожностей в патрулировании не применяли, но станция находилась в режиме повышенной боевой готовности, и поэтому командование сочло эту меру нелишней. Когда звено прошло пять контрольных точек, на навигационном экране вспыхнуло пульсирующее красное пятно, и раздалась трель тревоги, а на коммуникационном экранчике пошла строка сообщений.

– Внимание, звено. – Это включился командир. – Замечена точка выхода противника. С учетом дальности засечки и нашего положения они в нашем пространстве уже около семи минут. Перейти к выполнению боевого задания до получения приказа.

Поступили данные с бортового компьютера командира, и звено синхронно рванулось по рассчитанному маршруту, забирая несколько в сторону от засеченной точки, надеясь обойти вероятные силы прикрытия. Видов представил, как остальные патрули ринутся на врага, а внутри станции зазвучит тревога, и через пятнадцать минут будут катапультированы сотни машин. Один из курьерских кораблей уже наверняка ускоренным ходом шел в точку прыжка за помощью флота, а второй будет ждать событий, чтобы позже выдать прибывающему соединению возникшую диспозицию.

Приказ поступил через четыре минуты: атаковать!

– Внимание, звено. Противник вторгся небольшими силами. От точки выхода в нашем направлении выдвигается заслон, встреча примерно через полтора часа, за десять минут до встречи применяем план «Решето».

План «Решето» – очень неприятный план: нужно на максимальной скорости проскочить сквозь заслон противника и оказаться у него за спиной, но в момент наибольшего сближения начинает работать визуальная аппаратура противника, точность выстрела возрастает многократно. Проход сквозь заслон изначально рассматривался как очень перспективный, но потери при этом могли достигать девяноста процентов, что было равносильно провалу, лишь значительно позже было найдено приемлемое решение проблемы и план стал основным.

Нет ничего хуже ожидания. Мускулы начинают непроизвольно напрягаться, и приходится их расслаблять усилием воли, в груди распространяется холодок, срабатывает аптечка, впрыскивая небольшую дозу успокаивающего лекарства, прозванного «столбняком» (многие пилоты считали, что значительные дозы этого лекарства вызывают заторможенную реакцию).

– Внимание, звено. Еще раз повторяю: на противника не реагировать, в случае потери связи действовать самостоятельно. Приступить к выполнению плана.

Видов запустил программу на выполнение и принялся отслеживать ее работу.

Сброс имитаторов, включение маскировки. Имитаторы представляли собой тонкие оболочки весом пару килограмм, но внешний вид и их сканируемые характеристики полностью соответствовали боевой машине. Основная изюминка плана состояла в количестве имитаторов и направлении их движения.

После включения имитационного режима на радарах появились сотни боевых машин, которые стали расходиться в разные стороны звеньями, и противник, понимая смысл уловки, ничего не смог сделать, кроме как растянуть свой заслон, стремясь охватить большее пространство. К моменту встречи дыры в заслоне были столь велики, что ни о какой возможности задержать атакующее звено уже не могло быть и речи. Понимая бесполезность своих действий, перехватчики заслона перешли на предельное торможение, надеясь снизить скорость и увеличить время контакта, но это уже был акт отчаяния. Яркие вспышки уничтожаемых имитаторов – и звено оказалось за спиной у заслона. Видов поежился – эффективность огня оказалась пугающей, количество сбитых имитаторов приближалось к сорока процентам, если бы не эта уловка, они вряд ли бы прорвались.

– Отлично, ребята. Не расслабляться. У других, видимо, получилось хуже, так что на нас основная нагрузка. Скоро начнем сканирование района. Напоминаю, при отсутствии связи действовать самостоятельно.

И снова томительное ожидание.

Все! Время активного сканирования района. На экране начинают появляться цели и определяться их характеристики.

– Двойкам разобрать цели, работать на повреждение, добивать не обязательно. Выбираться самостоятельно. Удачи!

Видову был определен правый сектор – пять крупных целей, возможно транспорт противника. Он прикинул расположение целей и спешащей им на выручку группы перехватчиков, получалось не слишком удачно, в лучшем случае он успевал накрыть только две цели. А если разделиться, то, возможно, и три.

– Ведущий ведомому. Разделяемся. Берешь цель три. После отработки пытаемся выйти на точку встречи.

– Понял.

Подходя к первой цели, Видов пустил ракеты, прикрытые фантомными помехами, и резко увеличил амплитуду «танца», когда он уже вышел на позицию атаки второй цели, в линь противовеса попал заряд оборонной системы транспорта, и машина сразу превратилась в мишень, теперь все его эволюции стали предсказуемы, и его могли легко сбить. Недолго думая, он выпустил оставшиеся ракеты по цели и с предельным ускорением, постоянно сбрасывая светляки, пошел против ее движения, пытаясь увеличить угловую скорость и спрятаться сзади корабля. Уже когда его штурмовик почти скрылся в мертвой зоне транспорта, он получил заряд сзади. Дозиметр взвыл, фиксируя предельные значения радиации, а в системе подачи воздуха запахло озоном, один за другим начали отключаться приборы. Теряя ориентацию, машина медленно стала поворачиваться. В ближайшие полчаса он будет сидеть в мертвом штурмовике и наблюдать звезды, если это, конечно, ему позволят. Надежда только на то, что его ракеты доберутся до транспорта и противнику будет не до поиска сбитого пилота.

Сидя в мертвой машине, Видов гадал, какая ему досталась доза и сколько осталось времени до появления необратимых изменений в организме, когда уже ничего нельзя будет сделать. Свой «стабилизатор» от аптечки он уже получил. За фонарем что-то мелькнуло, и он, подняв голову, стал внимательно вглядываться в пустоту. Увидел едва заметную паутинку, тянущуюся в черноту космоса, еще несколько мгновений, и она пропала, растворившись в пространстве.

Интересно, что это? Судя по расстоянию, должно быть что-то огромное и тянуться на тысячи километров. Но в следующий миг «паутинка» вспыхнула, как раскаленная проволочка, стали видны переплетения таких же «проволочек» в колоссальном пространстве, и тут же последовал мощный хлопок, раздавшийся в кабине пилота. Ах вот в чем дело! Так это и есть то проклятое устройство, которое сгубило станцию в системе Легион! Неужели они опоздали и не сумели помешать планам противника? Видов запаниковал, но тут ему в голову пришла спасительная мысль: нет, они не могли успеть запустить свое устройство – слишком мало времени прошло с момента атаки их звена, и транспорт не мог уйти из зоны. Более того, судя по объяснениям экспертов, мощность импульса должна быть гигантской, и его машина буквально развалилась бы на части. У них что-то не получилось. Спустя некоторое время замигало табло загрузки систем, и машина стала оживать, постепенно вводя в работу системы управления. Через десять минут работы диагностических систем процессор выдал список повреждений. Несмотря на многократно продублированные схемы, восстановить удалось не более двадцати процентов устройств, и Видов, вздохнув, принялся настраивать ручное управление. Лететь придется вслепую, ориентируясь только на положение звезды, но выбора у него не было. Постепенно, выводя в режим тяговые двигатели и постоянно контролируя их параметры, он двинулся в направлении станции.

На станции в рубке управления перевели дух: на сей раз бог был к ним милостив. По предварительной оценке, благодаря атаке прорвавшихся штурмовиков на транспорт, который отчаянно прикрывали заслоны, противнику не удалось до конца завершить работы и запустить свое устройство. Когда стало ясно, что основные силы станции, не ввязываясь в бой с прикрытием, прорываются к вражескому транспорту и работы завершить не удастся, противник ликвидировал поврежденный транспорт и, бросив силы прикрытия, не успевающие вернуться к транспорту, сбежал из системы. Крупные группы перехватчиков метались по системе, добивая остатки сил прикрытия противника, спасательные команды искали сбитых пилотов патрульных групп. Командующий отдал приказ, и в прыжок ушел второй курьер с сообщением об отмене тревоги. Это был первый успех: станция устояла, подтвердилась версия использования сверхмощного электромагнитного импульса для разрушения объектов и, главное, испытан метод активной обороны с помощью патрульных групп. Конечно, необходимо было внести значительное количество поправок в план обороны, но основные концепции были обкатаны.

Машину Видова засекли через два часа. Проанализировав состояние техники, пришли к выводу, что самостоятельно он в ангар попасть не сможет, поэтому было принято решение катапультировать пилота и подобрать его на спасательный транспорт. Остальных из его группы обнаружить не удалось. Но Видов этого пока не знал, его срочно поместили под колпак и начали накачивать различными препаратами, и, как позднее он говорил, от него прежнего мало что осталось. Пока медики выращивали лечебные вирусы, модифицированные под его генетический код, он описывал подробности своего рейда. Особый интерес командование проявило к событиям уничтожения устройства для получения импульса, что было вполне естественно. После выхода из строя оборудования штурмовика единственным свидетелем действия такого устройства был сам пилот.