Текст книги "Акцент судьбы"

Автор книги: Василий Абвалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– Что молчишь? – забеспокоился Виллан.

– Думаю.

– О чем?

– Об Ульяне.

Виллан расплылся в улыбке:

– Да ну тебя. Я ему, как другу, первую новость, а он все о своем.

– А кто тебе сказал, что твое для меня должно быть важнее, чем мое?

– Но я же принц!

– А я человек. И как человек и твой друг намерен поздравить тебя и искренне порадоваться твоему выбору. Алита прекрасное дополнение к такому человеку, как ты. У нее абсолютно нет чинопочитания и вполне найдутся силы в случае необходимости поставить своего супруга на место.

– Да вы все сговорились, что ли? И отец, и матушка, и ты все об одном и том же. Я уже начинаю сильно сомневаться в своем выборе. Ну неужели нельзя понять, что мы просто любим друг друга.

– Слушай, принц, если ты сомневаешься в своем выборе, то это не любовь. А если это любовь, тогда прекрати спрашивать мнение окружающих. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть возможность самому выбрать спутницу жизни и что этой возможностью ты намерен воспользоваться. Так вот, тебе никто не препятствует в твоем выборе, это очень хорошо, что твои родные тоже ничего не имеют против. У меня сложилось впечатление, что ты долго готовился к отстаиванию своих прав, а когда не обнаружил сопротивления, то растерялся и ищешь подвох. Поверь мне, нет никакого подвоха. Алита – это действительно удача для твоей семьи, вы любите друг друга, и она нравится твоим родителям. Что может быть лучше?

Виллан немного помолчал, переваривая слова Кима:

– А ведь и верно, мне до сих пор кажется, что что-то не так.

– Выкинь тревоги из головы, а то, неровен час, накличешь проблем.

– Тоже мне психолог! Хотя если честно, то немного полегчало.

– Вот и прекрасно. Тебе еще больше полегчает, если я скажу, что кое-кто все-таки против твоих отношений с Алитой и мечтает их расстроить.

– И кто?

– Те, кто хочет породниться с правящим домом.

– Тоже мне новость!

– Новость не новость, но принцы на дороге не валяются. Так что помни об этом и не морочь девушке голову. А если будешь сильно привередничать, отзовем ее на родину, тогда будет тебе проблем по самую маковку. И вообще, чего это я твоими проблемами должен заниматься, у тебя целый штат психологов, одно твое слово – они тебе какой-нибудь гадости вколют, и будешь прыгать от счастья всю оставшуюся жизнь.

– Лучше это тебе вколоть. Может, тоже повеселеешь, а то как полный рот кислятины набрал.

Ким покрутил головой:

– Охрана засуетилась, – видимо, твоя семья на подходе.

– Точно, идут.

Норн и его супруга быстро прошли к себе, слегка кивнув Киму и Виллану, следом стали заходить и все остальные члены семьи. Алита зашла вместе с Ульяной и, сразу резко изменив направление, направилась в их сторону, увлекая за собой Ульяну:

– Вот вы где запропастились. Нас, значит, отдали на растерзание этим ужасным мордоделам, а сами приятно проводят время.

– Это что за мордоделы? – удивился Ким.

– Она так парикмахеров называет, – пояснила Ульяна. – Мордоделы потому, что макияжа на нас столько, что лиц не видно. Нам лица практически заново нарисовали. Говорят, так надо.

– Но я же вас узнал, значит, все в порядке, – заявил Виллан.

– А раз ты нас узнал, так почему мы должны были столько времени мучиться?

– Красота требует жертв, – снова возразил Виллан. – И вообще, дамы, вы забыли, что недавно обещали. Надо исправлять свой акцент.

– Да мы уже родной язык забыли, дай хоть немного поболтать на своем родном.

– Вы и так на нем постоянно норовите говорить, так что давайте уважать народ нашего мира, – уперся Виллан.

– Хорошо, что ты все-таки ненаследный принц, – заявила Алита уже на языке Аффена. – Такого узурпатора еще поискать.

– Я и сам так думаю. Но нам пора явиться народу, так что, милые дамы, прошу.

Виллан галантно предложил руку Алите. И соответственно Ким подал Ульяне.

Первыми, как и полагается, в королевскую ложу вышел Норн с супругой, потом наследные принцы, следом остальные члены семьи. Ким с Ульяной прошел последним на правах друга семьи и занял место позади Виллана. Зрители стоя приветствовали выход своего монарха, Колизей взорвался приветственным ревом. Норн и все в королевской ложе тоже стояли, приветствуя народ. Вокруг взлетали в небо гигантские фейерверки, на огромном экране, висящем над площадкой, транслировались крупным планом высшие лица государства. Приветствие длилось минут десять, за это время режиссер успел показать на экране всех членов правящей семьи, особенно подробно остановившись на Алите, потом Ким увидел и себя с Ульяной.

Норн поднял руку, и приветственный рев стал стихать. Настало время поздравительных речей.

Слушая речь Норна, Ким поражался его умению заражать своих подданных уверенностью в правильности выбранного пути мира Аффен. Норн был не просто монархом, он был и лидером и символом нации, благодаря ему монархия в этом мире имела сегодня небывалую популярность. Его речь была встречена всеобщим ликованием, казалось, что речь его супруги, или, как ее называли в народе, матушки, будет выглядеть бледно, но ее величество ничуть не уступила супругу. Если речь монарха была посвящена внешней политике мира и его военной и экономической мощи, то ее речь затрагивала внутренние проблемы народа, развитие и укрепления семьи и воспитания, от решения которых в конечном счете зависела дальнейшая жизнь мира.

Приветственные речи окончились, и началось представление. В королевской ложе включили подавители шума, и стало сразу заметно тише.

Виллан повернулся к Киму:

– Как тебе наш праздник?

– Как всегда, впечатляет. Это очень сплачивает народ.

– В этом и есть основное предназначение празднований.

На арене разворачивалось феерическое действо, одни события сменялись другими, мелькали аллегории и исторические факты, а на гигантском экране – фрагменты исторических реконструкций. Представление было в полном разгаре, когда на экране мелькнуло лицо самого Кима. Ким сразу переключил внимание на экран и увидел себя и Виллана, стоящих на трапе челнока, потом появились фрагменты какого-то фильма. Судя по антуражу, действие происходило на мостике корабля, и Ким что-то разъяснял седому адмиралу.

«Так это же адмирал Тоси, – наконец сообразил Ким. – Какого… Да они что, сдурели?»

Он удивленно повернулся к Ульяне:

– Это еще что?

Она оторвалась от представления и взглянула на экран:

– Фильм, причем очень хороший. Мне понравился. Тебя изобразили довольно похоже. Режиссер за него приз получил.

– Да они там наверняка все переврали, – возмутился Ким.

Виллан снова повернулся:

– Прошу свое возмущение не показывать. Репортаж из ложи будет вестись все время празднования.

– Чья это работа?

– Хочешь благодарность выразить? Ни за что не догадаешься.

Ким сразу сник:

– Неужели его величества?

– Ее величества, – поправил Виллан.

– Мог бы сразу догадаться. Это что, для воспитания подрастающего поколения?

– Ким, ты меня пугаешь. Нельзя же сразу угадывать, – веселился принц. – Надеюсь, твое самолюбие не сильно пострадает?

– А меня спросить забыли? – кипятился Ким.

– Ким, мы же не совсем еще… Неужели кто-то сомневался в твоем ответе.

– Может, еще и памятник на площади поставите? – съязвил Ким.

Виллан от души расхохотался:

– Ты даже не представляешь, насколько серьезно этот вопрос обсуждался в парламенте. Лишь вмешательство его величества не позволило возвести прижизненный памятник одному молодому человеку.

Ким только развел руками:

– Бред.

– Может, и бред. Но после этого фильма конкурс в училище пилотов подскочил до пятидесяти человек на место. А наиболее востребованными из учебных пособий среди офицеров нашего флота являются записи лекций по искусству тактических операций одного известного тебе старшего лейтенанта. И вообще, Ким, если не хочешь сгореть от смущения, лучше не спрашивай больше ничего. Даже я стал популярен благодаря тебе.

– И как мне теперь смотреть в глаза людям?

Виллан, немного подумав, на полном серьезе сказал:

– Даже не представляю. С твоим характером я бы вообще старался в глаза не смотреть.

На следующий день Кима к себе вызвал Тец:

– Ко мне с официальным запросом обратилось правительство мира Аффен, настоятельно просят оставить тебя у них для продления твоей миссии. Так вот, чтобы для тебя это не явилось неожиданностью, я отказал. Во-первых, вопрос об использовании тебя для подготовки командного состава не согласован с Объединенным штабом. Во-вторых, есть решение отправить тебя в академию для дальнейшего служебного роста Как ты на это смотришь?

В глазах Кима мелькнуло сомнение.

– Господин адмирал, для поступления в академию необходима немалая выслуга, к тому же там существует возрастной ценз, до которого мне еще восемь лет.

– Эти ограничения не являются обязательными; они могут быть не приняты во внимание, если у соискателя имеются особые заслуги, и он подтвердит на специальной комиссии свою компетентность. Заслуги у тебя есть, а компетентность ты уже доказал, что, я думаю, не помешает тебе снова продемонстрировать ее перед представительной комиссией. – Тец увидел сомнение Кима и добавил: – Не скрою: появление слушателя академии, не отвечающего возрастному цензу, вызовет много вопросов, которые принесут большие проблемы в учебе. Более того, тебе постоянно придется доказывать, что это вовсе не случайность. То, что может проститься многим, тебе не простят никогда. Но ты можешь и должен это сделать.

– Господин адмирал, а может, мне все же не торопиться, ведь многие могут воспринять мое появление в академии как оскорбление?

– Ты можешь и подождать, а вот флот ждать не может. Вопросы квалифицированных кадров всегда стояли достаточно остро, а теперь, когда масштабы конфликта непрерывно расширяются, флот как никогда нуждается в «молодых, действительно талантливых офицерах, которые легко берут на себя всю полноту ответственности, чего явно не хватает нашему флоту». Да, ты мне не напомнишь, чьи это слова?

– Это я по молодости и глупости сказал, господин адмирал.

Тец махнул рукой:

– Да ладно тебе. Подхалима из тебя никогда не получится, лучше даже не начинай осваивать подобные премудрости, это привилегия тупых и слабых духом. В общем, так. Приказ и сопроводительную я подготовил, рекомендации Павода у меня уже есть, так что это не только моя блажь. Скоро в штаб объединенных миров направляется курьер, отбываешь с ним, на сворачивание своих дел у тебя одни сутки. Впрочем, ты можешь и отказаться, здесь тебя ждет блестящее будущее. – И, глядя на удивленного Кима, продолжил: – Да-да. Я в курсе о сделанных тебе предложениях принять гражданство Аффена, так же как и знаю о твоем отказе. Выбор твой одобряю: почивать на лаврах весьма утомительно и ужасно неинтересно. И еще, вчера на досуге я посмотрел твои лекции. Конечно, из-за трудности автоматического перевода трудно давать оценку качеству преподавания, но мне понравился третий курс. Я пока еще не разобрался в методе оценки эффективности применения тактических схем, но, насколько я понял, это работает, и работает эффективно, особенно при многоходовых операциях. Я что-то не припомню такого в академической программе, откуда взял?

– Это сразу из нескольких источников. Гильян, Кубер, Де Кольц и обобщение по динамической модели Сараса.

– Сарас. Что-то не припомню. Это кто?

– А он к флоту отношения не имеет. Он математик, его решения, относящиеся к неустойчивым динамическим моделям, применяются в основном в чисто научных целях. Практическое применение его работ произошло совсем недавно, когда он смог внедрить в свои модели таблицу ограничительных параметров, позволяющих до приемлемого уровня снизить количество решений. В одном из научных журналов он предложил частный случай решения своих моделей, которые очень хорошо подошли для оценки тактических схем. Весовые коэффициенты я взял из работ Гильяна и Кубера, а вот ограничительные параметры подробно прописаны в работах Де Кольца.

У Теца вытянулось лицо. Только что ему показали, что он безнадежно отстал от военной науки, а ведь он считал себя весьма прогрессивным представителем Объединенного штаба, и теперь его высокое самомнение рассыпалось в прах.

«Черт знает что! – с досадой рассуждал он. – Видимо, придется снова пройти восстановительную терапию да засесть за учебу, а не то сожрут и костей не оставят. А что же мои аналитики-то прокололись? Тут, можно сказать, прорыв в военной науке, а они ни сном ни духом. Вернусь – задам им жару, пусть встрепенутся маленько. Но парень-то, это какой же у него кругозор – углядеть такое? Надо мою сопроводительную дополнить. Нет, не зря ему обещают золотые горы в этом мире, ох не зря, хоть и не могут они его оценить в полной мере, но чувствуют, что он им просто необходим. Но нам тоже такие нужны и нисколько не меньше, чем им. Так что надо ускорить его отправку в Содружество, хоть он и отказался от гражданства, однако, чем черт не шутит, вдруг все-таки согласится». А вслух сказал;

– Хорошо. Понятно. Ты мне все-таки опиши подробно этот метод, надо в нем разобраться. Пока свободен.

Глава 26
АКАДЕМИЯ

По окончании отпуска Ким явился в Объединенный штаб Содружества. Он не строил особых иллюзий относительно возможности поступления в академию. Адмирал Тец, несомненно, имел большой авторитет, но достаточно ли будет этого авторитета – вот в этом Ким как-то сомневался. В штабе к нему отнеслись относительно благожелательно, по крайней мере, не натягивали на лицо фальшивую дежурную улыбку, но в остальном все, с кем ему приходилось встречаться, предпочитали не распространяться о своем отношении к его желанию поступить в академию. Ему определили перечень дисциплин, по которым он должен будет ответить перед представительной комиссией, собирающейся каждые полгода для пополнения слушателей, и отправили устраиваться в пансионат при академии. Условия в пансионате были скромными, но с необходимым количеством удобств, достаточных для самостоятельной подготовки, а для более качественной организации подготовительного процесса определили большой штат консультантов по всем дисциплинам.

Устроившись, Ким направился в санчасть для прохождения медицинских тестов: будущие слушатели академии должны были иметь отменное здоровье, а вечером, по здешней традиции, отправился в малый зал пансионата, где каждый абитуриент должен был предстать для знакомства.

Когда Ким зашел в зал, все находящиеся там офицеры уставились на него, и ему стало неуютно от такого внимания.

– Разрешите? Старший лейтенант Ким Томов, прибыл для поступления в академию флота.

Навстречу поднялся представительный майор:

– Здравствуйте, господин старший лейтенант, не обращайте на нас внимания, вы выглядите очень молодо для слушателя академии, и мы, грешным делом, подумали, что вы один из адъютантов. Проходите сюда, садитесь.

Ким занял предложенное место и вопросительно взглянул на майора, тот едва заметно кивнул:

– Вас, наверное, ознакомили с одной из наших традиций, корни ее уходят в глубокую древность, мы не знаем обстоятельств ее рождения, но считаем, что она необходима. Поступление в академию связано с определенными трудностями, и далеко не каждый может соответствовать тем требованиям, которые установлены для будущих слушателей. То, что вас допустили до вступительных процедур, уже само по себе признание ваших заслуг и таланта, поэтому, к каким бы выводам ни пришла приемная комиссия, надо помнить об этом и в случае неудачи просто понять, что кто-то оказался на сегодня подготовлен лучше вас. Возможно, в будущем фортуна будет к вам более благосклонна, а личные знакомства помогут легче перенести неудачу.

Ким окинул взглядом офицеров, многие среди них выглядели опытными вояками, по крайней мере, в их глазах он увидел решительность и твердость, все смотрели на него заинтересованно и ждали от него ответа.

– Извините меня, – улыбнулся Ким. – Вы говорите так, будто решение о моем провале уже принято. Неужели я дал повод думать так? Но даже если это произойдет, у меня не будет по этому поводу сильных переживаний: лично я считаю, что мне еще не хватает опыта Единственно, о чем я буду тогда сожалеть, – что не оправдал доверия одного хорошего человека, который настаивал на учебе в академии.

Майор снова кивнул:

– Хорошо сказано. А не могли бы более подробно рассказать о себе. Судя по возрасту, вы недавно окончили училище, но ваше звание говорит, что есть опыт боевых действий.

Ким не стал затягивать и кратко рассказал о своем боевом пути.

– Так вы не оканчивали офицерского училища? Тогда непонятно, откуда такое звание.

– Спасал свою жизнь, а в этот момент рядом находилось высокое лицо дружественного мира.

– Понятно. Что-то я такое уже слышал. Наверное, вы и есть тот техник, который самостоятельно изучил летное дело. Точно! А в поручителях у вас, наверное, адмирал Тец?

– Да. Это он настоял на попытке поступления в академию.

– Ну что ж, могу только пожелать удачи. Адмирал всегда отличался дальновидностью, и никто не помнит хотя бы одной его ошибки.

Оставшиеся две недели Ким посвятил непосредственно подготовке. Материалы он усвоил еще в первый день, а остальное время изводил консультантов, что явно не приводило их в восторг. Закончилось тем, что сначала один, а потом и остальные заявили, что он полностью готов, и они не видят больше необходимости в продолжении консультаций, к тому же им надо уделить внимание менее подготовленным абитуриентам. Но Ким не чувствовал этого, у него оставалось какое-то ощущение незаконченности подготовки, хотя он прекрасно понимал, что не может пожаловаться на работу консультантов: они более чем добросовестно выполнили свои обязанности. Тогда, чтобы заполнить время, он принялся самостоятельно более подробно изучать предметы.

Заседание приемной комиссии началось со скандала. В списке абитуриентов значился Ким Томов, но он не окончил в свое время офицерского училища и не отвечал возрастному цензу для поступления в академию. Заслуги его тоже казались весьма сомнительными: то, что он был участником боевых действий первой категории и удачно действовал при выполнении директивы высшей защиты, ни о чем не говорило. Единственным положительным моментом для него могли служить превосходные характеристики, данные его командирами с места служб, и настоятельные рекомендации адмирала Теца.

– Академия создана для подготовки кадров высшего командного звена. Мы должны быть полностью уверены в командирских способностях слушателя, – кипятился один из членов комиссии. – В данном же случае нам предлагается некий молодой человек, пусть и действовавший удачно в нескольких случаях, но никак не проявивший командирских качеств. Если мы начнем снижать возрастной ценз для слушателей, к нам хлынет поток молодых людей, которые теоретически могут быть подготовлены лучше офицеров, уже проходящих службу в действующих войсках. Но на практике они будут совершенно бесполезны, и им придется также в будущем адаптироваться к реальности службы, а это чревато снижением авторитета академии.

Ему возражали:

– Все это верно, но должны быть в некоторых случаях и исключения из правил. Томов не просто молодой офицер, его способности просто уникальны, те знания, которые он продемонстрировал при сдаче дисциплин, впечатлят любого. Кто может припомнить такой уровень знаний поступающего в академию? Да его можно сразу переводить в выпускники. Если мы сегодня не примем такого офицера, то кого можно тогда вообще принимать?

– Вот пусть и наберется сначала опыта, послужит, а когда подойдет возрастной ценз, мы с удовольствием его примем.

– Если будет кого потом принимать. Томов прекрасно все понимает и тоже считает, что ему еще рано поступать в академию, но вы читали отзыв адмирала Теца, он прямо указывает, что у него необычайно высокий потенциал и не по возрасту большой опыт по нашей тематике. Его очень высоко оценили в дружественном мире, и, как оказалось, не зря: флот этого мира доказал право на самостоятельность, а это говорит о многом.

– И тем не менее никуда он не денется, еще придет его время.

– Его время придет, у нас времени нет.

– Не надо сгущать краски, не так все плохо, у нас постоянно увеличивается количество слушателей.

– А качество?

– Хватит, господа, раз кандидатура старшего лейтенанта Томова вызывает такие споры, прошу проголосовать, – подал голос председательствующий.

Голосование проводилось в данном случае не просто принятием решения «да» или «нет», просто каждый член комиссии ставил определенный количественный балл «за» или «против». В случае если количество баллов было больше определенного процента в ту или другую сторону, то решение принималось, если процент не набирался, то решение должен был принимать один из членов комиссии по выбору председательствующего.

– Ну вот. Решение не принято. Окончательное решение примет после собеседования с Томовым адмирал Келлер. Я думаю, его кандидатура не вызовет возражений.

Келлер с удивлением посмотрел на председателя:

– Я не думаю, что после собеседования изменю свое мнение относительно Томова.

– Тогда он не будет принят. Переходим к следующей кандидатуре…

Ким открыл дверь кабинета:

– Разрешите? Старший лейтенант…

Сидящий адмирал прервал его взмахом руки, молча указал на кресло, а сам отвернулся и стал смотреть в окно. Ким сел на предложенное место и замер. Кто такой Келлер, Ким прекрасно знал, его заслуги перед Содружеством были хорошо известны, он также являлся автором многих научных трудов, которые составляли значительную часть в программе академии. То, что Кима пригласили на собеседование, означало, что комиссия не приняла окончательного решения, и теперь от Келлера зависело, будет он слушателем академии или нет. Но Ким также знал об отношении Келлера к возрастному цензу слушателей, и не сомневался в его решении, поэтому на душе стало спокойно и определенно. Когда затягивание разговора стало казаться неприличным, адмирал все же повернулся к Киму:

– Комиссия не смогла прийти к окончательному выводу относительно вашей кандидатуры, поэтому решение приму я. Не скрою, что голосовал категорически против принятия вас в академию, но процедуры требуют, чтобы я принял решение после собеседования с вами. Итак, молодой человек, что вы можете мне предложить, чтобы мое мнение кардинально поменялось?

Ким ненадолго задумался:

– Прошу прощения, но вы задали трудную задачу. – Потом Ким дерзко взглянул на адмирала и, улыбнувшись, добавил: – Я думаю, даже изначально невозможную. Но если это так, то сразу предупреждаю, никакой трагедии у меня не случится, я прекрасно понимаю трудность положительного решения в данном случае и поэтому не могу обижаться.

Келлер помрачнел:

– И какие же трудности у нас возникнут в случае положительного решения?

– Главное – прецедент снижения возрастного ценза. В этом случае наверняка найдутся авторитетные люди, которые будут на этом основании требовать такого же исключения для некоторых молодых людей, а так как они не несли тягот военной службы, они будут лучше подготовлены по теории, и поэтому у них больше шансов пройти конкурс. Что в последствии сильно скажется на имидже академии, а этого категорически допускать нельзя.

– Смелое заявление. Но мне кажется, вы ошибаетесь: академия выше протекции. Может быть, у нас есть другие причины?

– Вполне вероятно, но у меня сложилось именно такое мнение.

– А вы можете отстаивать свое мнение?

– Свое мнение я могу отстаивать, безусловно, если это не помешает выполнению приказа, но могу сказать, что изменю его сразу, если к этому будут все основания.

– Вам легче, а я не могу так быстро менять мнение. На этом разговор можно закончить.

Ким встал:

– Разрешите идти?

– Кстати, где будете проходить службу дальше?

– Не знаю. Но, по всей вероятности, пойду в летное училище. Мне сказали, что я неплохой пилот, а последние тесты показали мою полную пригодность по данной специальности.

– А раньше по тестам вам не рекомендовалось быть пилотом?

– Запрещалось. Это можно увидеть в моем личном деле.

– А почему вы решили, что являетесь неплохим пилотом? Ведь у вас не было летной подготовки?

– Извините. Просто так сложились обстоятельства: боевые пилоты меня часто использовали в качестве спарринг-партнера на симуляторах, вот и освоил, а потом набрал летные часы, когда выполнял роль инструктора.

– И в тот период за спасение подопечного получили внеочередное звание?

– Да.

– А потом вас решили отправить на Аффен в качестве инструктора по летному делу.

– Нет. Статус моего пребывания там определен не был.

– То есть? Вас отправили туда просто так?

– Почему меня туда направили – большая загадка.

– Так что же вы там делали?

Ким слегка усмехнулся:

– Работал у них в академии.

– Стоп. А вот отсюда более подробно. Садись. – И адмирал снова показал на кресло. – Мне давно хотелось узнать подробнее о состоянии нового флота, а так как ты там был, то, значит, знаешь их изнутри. Давай по порядку.

Ким принялся давать характеристику флоту Аффена. Сначала перечислил основные технические данные кораблей и их вооружений, потом подробно обрисовал производственные мощности этого мира, дал прогноз замены вооружений с учетом передачи им технологий после вступления в Содружество. Потом перешел на описание подготовительного процесса кадров для флота, как Аффену в рекордно короткие сроки удалось создать полностью боеспособное соединение, которое впоследствии продемонстрировало свою высокую боевую готовность. Адмирал внимательно слушал. Такого подробного описания он не получал еще нигде и сразу почувствовал, что лейтенант не впустую пребывал в этом мире, а, видимо, принимал непосредственное участие в подготовке персонала флота. Только сейчас до него стало доходить, что Тец не просто дал ему превосходную рекомендацию, он умолял обратить внимание на этого перспективного молодого человека, и не зря в Аффене его ценили. Авторитет Теца немного раздражал Келлера, он считал, что Тец – чистый практик и не ему судить о науке академии, хотя в жизни им никогда не приходилось сталкиваться в спорах, и поэтому оппонентами они не были. Правда, Келлер всегда был готов вступить с Тецем в спор по любому поводу, но, как оказалось, не в этот раз.

– Ну вот вроде и все. Если я что-то упустил, можете спросить. Что знаю, отвечу.

– Я так и не понял из вашего рассказа, в каком качестве вы там находились.

– Изображал из себя преподавателя.

– И по какой дисциплине?

– Искусство применения тактических операций.

– Вот как. И как успехи?

– Успехи – в чем? Как изображал? Трудно сказать, я же все больше по учебнику.

– Прошли весь учебный материал?

– С небольшими сокращениями весь.

– Сколько понадобилось времени?

– Четыре месяца.

– Что-то не клеится: видимо, сокращения были все-таки очень значительными.

– На эти лекции отводилось по шесть часов ежедневно.

– При таком темпе просто невозможно усвоить материал.

– На самом деле к этим шести часам надо еще присоединить два часа занятий на виртуальных тренажерах, и еще по три часа других дисциплин.

– Круто. А как же люд и выдерживали такой распорядок?

– А многие и не выдерживали. Таких переводили в облегченные группы. Кстати, большинство потом вернулось, медицина Аффена творит чудеса.

– Что попало под сокращение в учебной программе?

– Три последние части из первого курса, методика оценки Битке, четвертая глава второго и… – Тут Ким немного смешался и чуть тише проговорил: – Анализ оперативной обстановки при проведении военных действий с «Каромми».

– А почему исключили последний пункт?

– Не хватало времени.

– Не ври, лейтенант, не надо меня жалеть. Я и сам давно мечтаю убрать это из учебного процесса, когда-то мне этот материал казался нужным, а теперь он просто стал мешать учебе.

Потом адмирал, немного помолчав, сказал:

– Можешь идти.

Ким поднялся и направился к выходу, но, когда он открывал дверь, адмирал добавил:

– Добро пожаловать в академию, лейтенант.