Текст книги "Мой клиент с привидениями (СИ)"

Автор книги: Васёва Ксения

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 12

Лесана

Валя Шутова... или уже не Шутова, не разберёшь, отправила меня на третий этаж. Для посиделок она выбрала класс по математике, где мы пили чай по праздникам и смотрели фильмы. Вопреки ожиданиям, я гуляла по коридорам школы и не чувствовала ни-че-го. Воспоминания были, конечно. Как мы толпились у расписания, или как отдавали мальчикам номерки, чтобы взяли куртки. Как я отшила Кнесина под лестницей в восьмом классе и как целовалась с ним – там же! – спустя три года. Как выла в подвале, когда в школе узнали про беременность, как хихикала с Алёнкой над соревнованиями в спортзале. Это была особая атмосфера, со своими глупостями и страшными тайнами, которые сейчас казались смешными.

Это было.

С одной стороны, жаль, что школьные годы не вернуть.

С другой – я бесконечно далека от той себя, чтобы жалеть о прошлом.

"Надеюсь, ты счастлива" – написала Лесана в восемнадцать лет на выпускном вечере, глотая слёзы. Ведущий праздника сделал для нас "капсулу времени" и предложил открыть через десять лет. Но я запомнила, что написала. Это было каким-то мерилом моей дальнейшей жизни. Счастлива ли я? Всё ли хорошо? Достойна ли я своих школьных мечтаний?..

Возможно, сегодня я вновь увижу эту запись. Но ответить Лесане восемнадцати лет мне абсолютно нечего.

Интересно, что написал Глеб?.. На торжественной части он был, но к тому времени мы уже не общались. Он и ушёл быстро. А я ревела в туалете, потому что и платье, и причёска, и макияж – все мои накопления были потрачены, чтобы поразить именно его.

Замерев у окна, я разглядывала школьный двор. Глеб прав насчёт охраны, тысячу раз прав, и мою глупость ничем, кроме глупости, не объяснишь. Но... что-то во мне сидело до сих пор. Какая-то неуёмная гордость. Боль. Обида. Те чувства, с которыми я жила очень долго.

Надеюсь, ты счастлива...

– Ты на выпускном ходила грустной и опять грустная, – услышала я голос Димы Сырвачева, – улыбнись, Лесана. От тебя глаз отвести невозможно!

У него, в отличие от Кнесина, был чистый голос, немного по-девичьи звонкий, но приятный.

– Я не грустная, просто устала. Новый год, много работы, – мягко отговорилась я. Злости на Сырвачева у меня не осталось. Может, потому что он никогда не вызывал столько эмоций, сколько Глеб.

– Понимаю, – хохотнул Дима, – сам такой. С этими нефтяниками никогда не соскучишься, – небрежно обронил бывший одноклассник. Я заинтересованно наклонила голову. – Работаю на одну нефтяную компанию. А ты кем трудишься?

Я оценила его профессиональным взглядом куратора и признала – не соврал. В том плане, что деньги у Димы определённо имеются. Дорогой костюм, запонки, смарт-часы с циферблатом – топовые в линейке. Сырвачев моментально располагал к себе: красивой внешностью, ненавязчивым парфюмом. Наверное, профессия требовала.

– Я работаю у Елисеева, – ответила, спохватившись, – в Грифоне, начальником отдела. Может, ты слышал, мы довольно известны.

Ибо нечего выпендриваться.

Он вдруг наморщил лоб, но уже через секунду расплылся в улыбке.

– Точно! Мы же встречались в отеле, ты ещё сказала, что у Елисеева день рождения. Три месяца назад!

Я похолодела.

– Извини, не обратила внимания. Мне было... было плохо из-за таблеток, – ляпнула первое, что пришло в голову.

Он уставился на меня с недоверием:

– В смысле? Мы болтали в холле отеля. Ты вроде обрадовалась, глазки мне строила, и не пьяная была с виду. Не вспомнила?

Отрицательно покачала головой. Значит, не пьяная с виду?.. Уже после я читала, что некоторые наркотики действовали в таком ключе, возбуждали. Вполне возможно, что я сама согласилась на секс.

Но Сырвачев?!

Его слова заставили меня мысленно застонать и затопать ногами.

– Неужели то, что мы номере делали, тоже позабыла? Ты так настойчиво предлагала уединиться, что я не устоял, – интимно прошептал он.

Господи, как?! Неужели второй раз на те же грабли?! Рехнуться можно от собственной удачливости!

"Зато генофонд хороший" – философски заметил разум, – "знакомый, не дурак, опять же".

Умом я понимала, что Дима – не худший вариант, но чёрт возьми, за что?! И не выскажешь ему претензии, раз я предложила!

Уборщица ведь отчитывала меня, что "на мужика вешалась".

Но за десять лет Сырвачев что, предохраняться не научился?!

Когда он позвал в кафе, я с трудом спрятала оскал за влюблённым взглядом. Устраивать сцены в школе – последнее дело, зато в кафе я отведу душу. Заодно и полюбуюсь на его рожу, когда заявлю о беременности.

Посмотрим, как ты выкручиваться будешь, Дима!

От Сырвачева меня отвлекло какое-то незнакомое предвкушение, запах. Резко обернувшись, я едва не врезалась в Кнесина. Судя по заострившимся скулам, последнюю часть разговора он слышал.

Ох, мать!..

Глеб стоял на месте, не брызгал слюной, не бросался, но от него прямо веяло чем-то нехорошим. Таким, что иголочки по спине ощутила не только я – Дима тоже подобрался.

– Слушай, Сыр, у тебя проблемы с пониманием? – тихим и особенно низким тоном уточнил Кнесин: – Что было не ясного в моих словах?

После его хрипотцы голос Димы звучал тонко и пискляво.

– На х.. иди, Кнес. Ты ещё диктовать мне будешь, встречаться с Лесаной или нет!

Идиот! Если один завёлся, то второму непременно нужно изобразить из себя петуха! Закон деревенских джунглей, блин!

Из класса уже выглядывали любопытные носы бывших одноклассников. Я заскрипела зубами. Только сцен мне не хватало!

– Я же тебе кислород перекрою, Сыр, – со злодейской улыбкой парировал Глеб, – даже морду бить не стану. Она того стоит?..

Я не выдержала.

– Успокойся, Кнесин! Я сама решу...

– Не лезь.

Глаза против воли округлились. В смысле – "не лезь"?! Он оборзел?!

– А ты не слишком много на себя берёшь?!

Алёна молча покрутила пальцем у виска, но меня уже развернуло к Кнесину. Где-то на фоне довольно захмыкал Дима, раздались смешки и охи-вздохи, только мы с Глебом смотрели друг друга, как десять лет назад.

Ненавижу его!

– Будешь спорить – запру тебя в усадьбе.

– Обойдёшься. Я пойду на свидание с Сырвачевым, а тебя видеть не желаю!

Он сощурился, а его черты в тусклом школьном освещении казалось дьявольским. Вопреки логике, тёплая волна прилила к низу живота, разозлив окончательно.

– Меня больше НЕ интересуют твои желания, Лесана!

Хлоп. Лицо Кнесина мотнулось в сторону, хотя я не вкладывала особой силы в удар. В первый миг даже устыдилась – глупый порыв, злой и оскорбительный. Зато если он бросится на меня – мы закончимся раз и навсегда.

Тишина наступила такая звенящая, что хоть плачь и кайся.

Светлый взгляд Кнесина стал почти чёрным, бешеным.

– Кнес... – потянул Меф, шагнув вперёд, но Глеб отрицательно мотнул головой.

– Ладно, – выдавил он, – если ты не хочешь по-хорошему...

Я не заметила его стремительно движения. Секунда – и подхватив меня под пятую точку, Кнесин просто вышел на лестницу. Я забилась в его руках, но он лишь стиснул крепче. И никто не выбрался на лестницу, чтобы мне помочь!

Гады. Хрен Сырвачеву, а не свидание в таких условиях!

Активно вырываться мешал факт собственной беременности. А если достанется ребёнку?.. Нет-нет, надо успокоиться и действовать исподтишка! Я тоже умница-разумница, дала маху.

По иронии судьбы он притащил меня на памятную лестницу в подвал, удачно закрытую от посторонних глаз. Поставил на ноги, но не отпустил.

– А морду Сыру я всё-таки набью, – вдруг заявил Кнесин, зарываясь носом в мои волосы, – для профилактики.

Усмехнулась этому новаторскому решению. Точно первый петух на деревне.

– Это лишнее, – вздохнула я, вдыхая горьковатый запах Глеба, – ничего уже не изменить. Ты знаешь... наверное, я никогда его не любила.

Он обнял, обеими руками прижал меня к себе, что вновь захотелось плакать. Какие-то странные у нас отношения – разбег от мажора до минора за пару минут.

– Почему? Ты ведь убивалась из-за него, я помню.

Дурак. После позорного бегства и грязных слухов, которые Дима распускал обо мне, только и убиваться стоило!

– Мне было плохо из-за ребёнка. Я сразу приняла решение, но смириться... тяжело, Кнесин. К тому же, разговоры изматывали. Я выкручивалась, бабушке лгала, стыдилась. Всё навалилось сразу.

Сжал почти до боли, но быстро очнулся, отпустил. Как легко он чувствовал мой настрой.

– Рудова однажды сказала, что ты встречалась с Димой в пику мне, – огорошил Кнесин. – Что ты любишь меня, но боишься. Что после смерти матери и предательства отца никому не доверяешь. Если бы не Сырвачев, то я бы тебя добил, приручил. Но ты настолько испугалась отношений между нами, что бросилась к первому, кто подвернулся. Она не ошиблась. Ты и сейчас продолжаешь отпихиваться от меня всеми лапами. Почему, Леса? – незнакомая горечь в речи Глеба заставила изумлённо поднять голову: – Почему ты шарахаешься от меня? Да, я собственник, но разве я когда-нибудь унижал, бил, делал вещи против твоего желания? Кто я, в конце концов, в твоих глазах?!

Я не знала, что ответить. Мелькнула мысль, что Алёна действительно была права. Буквально разложила мои мотивы по полочкам. Я боялась Кнесина именно в таком ключе.

– Я просила время.

– Дал я тебе уже время, – ядовито отозвался мужчина, – а ты на свидание с другим собралась!

Спрятав лицо в его груди, я расхохоталась. Да уж, без предыстории вышло неловко!

– Смейся, смейся, – бурчал Глеб, поглаживая меня по спине, – устрою я твоему Сырвачеву полный и бесповоротный пи....

– Дело не в свидание, Кнесин, – наверное, давно стоило объясниться, но смелости не хватало, – я беременна. Скорее всего, от Димы. Снова.

Он дёрнулся, как от пощечины, отпрянул и упёрся рукой в стену. Испугавшись, что своим откровением довела Глеба до приступа, я ломанулась к нему. Но каблук "вовремя" соскользнул по новенькой плитке, и я со всей дури впечаталась в Кнесина. Судя по ошалелому взгляду, воздух из него выбили с гарантией.

Несколько секунд мы стояли молча. Кнесин зло и шумно дышал, словно хотел оттолкнуть меня, но никак не решался.

– Почему ты не призналась, что у вас всё серьёзно, Леса! – рыкнул он наконец: – Я бы не стал вмешиваться!

Отстранилась. Грудь мужчины вздымалась тяжело и часто, обозначая мощный торс под свитером. Он сам был большим, крепким и страшным. Мне неистово захотелось прижаться к нему, укрыться от всего мира, запустить пальцы под свитер, чтобы ощутить горячую кожу и биение сердца.

Но я окончательно спалила мосты. Какому мужчине нужен чужой ребёнок?..

– Сдался мне этот Сырвачев! – прохрипела не хуже Кнесина: – Если бы не день рождения Мефа, я бы в жизни к нему не подошла!

– День рождения Мефа?.. – Глеб резко отлип от стены. Теперь уже он наступал, а я попятилась: – В отеле Холидей?

– Да, – замерла, – а ты откуда знаешь?

– Может, потому что я был гостем на празднике?.. – с непонятной мне весёлостью ответил Кнесин: – То есть, роман с Сырвачевым ты не заводила?..

Я обхватила ладонями плечи, закрываясь от чересчур прозорливых глаз. Дурацкая ситуация! Просто не верится, что это случилось со мной!

– Я даже не запомнила его, – выдавила из себя, – мне что-то добавили в вино. Весь вечер будто в тумане. Я очнулась только в больнице, а спустя три месяца обнаружила такой нехилый сюрприз.

– А с какого бока тут Сырвачев?

– Он сказал, что мы переспали, – пояснила, стараясь не смотреть на Кнесина, – поэтому я и согласилась на свидание – новостью "обрадовать". Глеб, мне жаль, правда... Нам стоило объясниться раньше.

– Не было у вас ничего, Лесана, – устало послышалось сверху, – вы физически не успели бы переспать. Я оставил тебя без присмотра буквально на минуту-две, в холле, полном людей. Он соврал. Видимо, привлекал твоё внимание, но выбрал не тот способ.

Но с кем же я...

Нет.

Твою мать, я готова поверить, что Сырвачев воспользовался мной! Пожалуйста! Скажи, что я ослышалась!

Но красная и виноватая физиономия Глеба перечеркнула все хлипкие надежды.

– Как ты мог?! Чёрт побери, Глеб, как ты мог поступить со мной так?!

Он смутился ещё сильнее.

– Я... Изначально я планировал увести тебя от Димы и оставить ненадолго в номере. Мне показалось, тебя развезло от алкоголя, но когда ты... Леса, я тоже был не трезвый, а ты о-очень старалась меня завести.

Застонала в голос. Ну понятное дело, что будучи пьяным, о защите он не подумал.

– Подумал, на самом деле. Но пачка была бракованной. Я уже позже увидел, когда ты осталась на ночь. Там прокол от штамповки.

– А больница?!

Он криво улыбнулся:

– Тебе стало плохо после, и я рванул в знакомую клинику. Дождался, пока ты очнёшься, и решил исчезнуть. Это трусость, отчасти... но мне не хотелось начинать знакомство с... подобного.

У меня просто не было слов.

– Ты подсыпал наркотики в мой бокал?

– Ты за какого меня держишь? – разом ощерился мужчина: – Диагноз мне сообщили уже в клинике. Значит, больше никаких романов, кроме мнимого с Сырвачевым у тебя не было?.. Лесан, ты в самом деле беременна от меня?

Этот проклятый мужик совсем нюх потерял! Вместо того, чтобы вернуться в класс, он меня наглым образом украл! Просто взял и украл! Я даже моргнуть не успела, как оказалась пристёгнутой к креслу в большой и страшной машине.

За дорогой уже не следила. Тащить меня в своё логово у Глеба явно вошло в привычку. Когда замелькали огни загородной трассы, я лишь усмехнулась. Несколько раз за поездку порывалась высказать Кнесину всё... но натыкалась на абсолютно счастливый взгляд и отворачивалась. Анализы надо сдать – хорошо. УЗИ – замечательно, пойдём вместе. Витамины, манго и чернику среди зимы – не вопрос. Исчерпав список требований, я ощутила себя истинно беременной. В том плане, а чего он радостный такой?! Печалиться должен, страдать, подсчитывать алименты и готовить час на выходных.

А он, блин, светится как идиот. Даже про ДНК-тест не заикнулся, сволочь.

– С Елисеевым будешь объясняться сам! – нашлась я: – У меня контракт на полный чайлд-фри!

Уголки губ дёрнулись, но он ещё держался и не ржал в голос:

– Я думаю, мы договоримся, – отозвался Глеб.

Точно сейчас вцеплюсь ему в лицо.

– Слушай, ну расстрой меня чем-нибудь! Я не могу находиться в таком сиропе!

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и выразительно промолчал. Но улыбка исчезла, а глаза-омуты похолодели.

Я проследила за ним и обомлела. По пустой дороге нас преследовала серая Лада.

Да-а, Леса, каркать ты умеешь профессионально.

– Это он. Он вышел из похожей машины, – просипела я, вжимаясь в кресло, – тот, кто преследовал меня у школы.

– Смелый, – хмыкнул Кнесин, – следить за мной на такой развалюхе – рисковое дело.

– Давно он за нами едет?

– Почти от школы, – Глеб был само спокойствие. Отчасти это отвлекало, не давало с головой уйти в панику: – Я решил, что в городе отцепится, но нет, тоже вырулил на трассу. Видно, ты капитально его достала, Леска.

– Предлагаешь выйти и извиниться? – язвительно уточнила я.

– Обойдётся. Что ж, будем импровизировать.

Его пакостливая рожица совершенно не внушала доверие. Подмигнув скептику в моём лице, Кнесин вытащил смартфон и закрепил на панели авто.

Трубку сняли после первого же гудка:

– Але?

Воображение тотчас нарисовало мне лысого громилу в татуировках – слишком низкий голос, этакий прокуренный бас.

– Не матерись, Серый, у меня в салоне дама, – сходу предупредил Глеб, вызывая у меня смешок. Вспомнил бы, где я работаю! – Нужна помощь. Срочно.

Голос аж икнул:

– Тебе – и помощь?.. Что там такое, что сам Кнес не разберётся? Если с дамой, то я завсегда готов помочь!

Глеб усмехнулся.

– Никаких баб, сплошная проза жизни. Хочу одного человека упечь далеко и надолго. Можешь отправить своих парней?

– Не вопрос, – посуровел громоподобный голос, – сколько надо? Куда?

– Двух-трёх, и лучше с врачом, – от подобного заявления мы с Серым одновременно выпали, судя по тишине в динамике, – к старой церкви, помнишь, где мы гоняли?..

Что он замыслил, гад этакий?!

– А трупы будут?.. – осторожно, но как-то по-деловому уточнил голос: – Принял, Кнес, жди минут через десять.

– Надеюсь, что нет. Спасибо, Серый!

– Сочтёмся, – хехекнул смартфон и отключился.

Серая машина не отставала, даже когда Глеб увеличил скорость, но теперь меня пугала не гонка.

– Какие парни, Кнесин?! Бандиты?!

– Обижаешь, Леска. Почти менты.

– Почти?..

Глеб резко вырулил с трассы на лесной отворот. Глядя, как мимо проносятся ёлочки, я затаила дыхание. Вокруг расстилалась тьма, чернильная, густая, нарушаемая лишь искрами жёлтых фар.

Лада с визгом неслась за нами.

– Глеб, – потянула я, вцепляясь в светлую обивку, – ты уверен в том, что делаешь?

Он потянулся и дёрнул за мой ремень. Словно проверял, хорошо ли я пристёгнута.

– Держись. Сгруппируйся и прижмись к креслу. На счёт "три".

Я машинально сжалась... и увидела впереди, за ёлочками, кирпичную стену.

Твою мать, Кнесин!..

– Три!

Он свернул в последний миг. Я до последнего ждала, что мы зацепимся корпусом, бампером, задними фарами... Но Глеб рассчитал верно. Машина с рёвом описала круг и замерла.

Мимо пролетела серая Лада.

От глухого удара и звонкой песни стекла мне стало дурно.

– Впредь буду знать, что твоему "надеюсь" нельзя верить, – укоризненно заметила я, отцепляя ставший тяжёлым ремень.

– Ну почему же, – в тон мне отозвался Кнесин, – удар был не особо сильным, не та скорость. И вообще, мне никогда не нравилась эта стена.

– А машина не взорвётся?

– Об этом я не подумал, – признался он, тоже убирая ремень и выпрыгивая наружу.

В свете фар кнесинской машины невесомо падал пушистый снежок. После шума погони такая незамутнённая безмятежность казалась дикой.

Распахнув дверцу, я перекинула ноги через порожек и замерла. Меня раздирали противоречивые чувства. А если преступник выжил и набросится на нас?.. А если мы случайно убили его?.. Как назло, Глеба не было видно. Я слышала шаги и странное шуршание у стены, но ничего не могла разглядеть.

Кто вообще поставил стену посреди леса?..

Не выдержав, я ринулась за Глебом. К счастью, мой любимый гад нашёлся целым и невредимым. С невозмутимым видом он тащил мужика из серой Лады поближе к джипу. На запястьях у стонущего типа уже болтались наручники.

Уточнять, откуда взялись наручники, я благоразумно не стала.

– Узнаёшь? – осведомился Кнесин, с интересом разглядывая бандита.

– Это он преследовал меня у школы, – кивнула я и добавила, – но у отца точно не было таких знакомых. Я бы запомнила.

– Естественно. Дело не в "долгах отца", Леска. Просто кто-то захотел поживиться за чужой счёт. Не правда ли?..

Глаза пришедшего в себя бандита полыхнули яростью. Он дёрнулся было, но Глеб стремительно уложил его обратно. В силе и широте плеч Кнесин явно не уступал противнику.

– Но что у меня брать? – изумилась я, когда смысл его слов дошёл полностью. Но ответить Кнесин не успел. На полянку ворвались две машины с мигалками – кажется, подоспела обещанная помощь.

Надо же, действительно не бандиты.

Серый с голосом итальянского авторитета оказался молодым мужиком почти эльфийской наружности. Когда он заговорил, я чуть не упала от удивления!

– Ух ты! Какую рыбину вы поймал! Эсфирь уже полгода как с зоны бежал, никак вычислить не могли. Ребят, покуйте, наш клиент! Ты где Эсфиря-то взял, Кнес?

Бывший зэк разъярённо замычал, но с обеих сторон его уже караулили оперативники.

– Кто такой Эсфирь? – не удержалась я. Мужчина с тонкими чертами лица и длинным пепельным хвостом – Серый, ну и прозвище! – охотно ответил:

– Вор, охотник на редкие драгоценности, и убийца. Занимался тем, что выслеживал одиноких старушек с фамильными ценностями, втирался в доверие и ценности отнимал, а старушек отправлял на тот свет.

– Но я же не одинокая старушка! Чем я ему сдалась?!

– Твой кулон, Леса, – улыбнулся Глеб, – эта штучка давно меня смущала. А когда мы нашли портрет Ярской, я наконец догадался, в чём дело. У Катерины на портрете такой же кулон. Я порылся в интернете и откопал историю по "Глаз Моря" – реликвию семьи Ярских, редчайший, чуть ли не единственный в мире бриллиант бирюзового цвета. Если ты носишь именно фамильное украшение, а не подделку, то...

Серый рядом многозначительно присвистнул.

– Коллекционеры за редкий брюлик готовы целое состояние выложить, не говоря уже про антиквариат!

– Нет-нет, это же просто подарок, бижутерия, – я собралась было поведать семейную историю... и осеклась. А что если прадедушка и вправду отдал семейную реликвию? Ведь что-то он явно забрал из усадьбы, когда бежал с родителями. А где лучше спрятать дорогущий камень, как не на самом виду?..

Бабушка, мама, я. Мы носили кулон постоянно, как память о семье, и никогда не задумывались о возможной ценности.

– В любом случае, без оценки ювелира бессмысленно что-то утверждать, – выдавила я, –  и вообще, как он узнал про фамильное украшение?

– От твоей мачехи, – огорошил меня Кнесин, – мой детектив выяснил, что они сожители. Думаю, твой отец поделился какими-то мыслями с новой женой, а уже она подбила любовника на аферу. Когда ударили стажёрку, работали двое. Думаю, именно твоя мачеха отвлекала охранника.

Полина?! Вот почему звонили именно Снежке – у мачехи никогда не было моего номера! Зато о моей привязанности к сестре Полина прекрасно осведомлена!

– Ладно, ребят, клиента мы забираем, – разухмылялся Серый, лукаво посматривая на меня, – ты расскажи хоть потом, чем история закончилась, Кнес! И на свадьбу зови!

Ещё чего – свадьба. Никакой свадьбы!

Я хотела было возмутиться, но слова застряли в горле. Эсфирь, казалось, мешком осевший на оперативниках, неожиданно взревел и дёрнулся. Не ожидавшие такого финта, охранники опешили, и вор получил несколько секунд форы. На ходу вытаскивая что-то из кармана, он бросился на меня, отравляя лютой ненавистью. Но в чём я была виновата?..

Что дальше произошло, осталось в памяти смутно. Тень передо мной, хриплый выдох, мат.

Я запомнила лишь Глеба. Глеба, в спине которого оказался нож, что предназначался мне.

И красную цепочку капель на снегу.