Текст книги "Мой слуга Тень (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Это называется осмотрительность и такт, госпожа Диль. Профессиональные качества дворецких.
– Ну, чувство такта у вас хромает, когда дело касается меня. Барон был моим отцом. Я хочу знать, каким он был. Мне важно мнение разных людей.
– Он был непростым человеком, госпожа Диль. Иногда с ним было сложно договориться.
– Почему он оставил мне все? Он же меня никогда в жизни не видел.
– Он дал объяснение в завещании. Нам придется им довольствоваться.
Ирис вздохнула: с Рекстоном каши не сваришь. Она подошла к столу, который чуть не покалечил нотариуса, взяла стоявшую в углу трость и повертела, рассматривая.
Трость была тонкая, но тяжелая, с массивной рукояткой. Ирис случайно надавила на скрытую кнопку, и ей в лицо выстрелила сеть, натянутая на упругое проволочное кольцо. От неожиданности она выронила трость.
– Я же предупреждал – осторожнее! – упрекнул ее Рекстон и поднял трость. – Внутри спрятан сачок, лезвия, курительная трубка, спички и кое-что еще. Также ее можно разобрать и использовать как колышки для палатки.
– А зачем дырочки сбоку?
– На ней можно играть как на флейте. Нет-нет, не садитесь в это кресло! Барон сделал его специально, чтобы разыгрывать гостей. Как только вы откинетесь на спинку, кресло опрокинется. На спинке надуется каучуковая подушка и вас отбросит от пола.
– Так и покалечить кого-нибудь недолго, – Ирис с опаской отошла от кресла.
– Барон отличался своеобразным чувством юмора. Он создал немало приспособлений для розыгрышей в День Дурака.
– Он мог бы изготавливать великолепный цирковой реквизит.
– Барон не любил цирк и театр.
– А вы любите цирк, Рекстон?
– Терпеть не могу.
Ирис поджала губы.
– Где чертежи барона?
– В стеллаже возле окна, под пресс-папье с фигуркой Панчинелло.
– О! – Оживилась Ирис. – А говорите, цирк не любил! Панчинелло, этот плут и пройдоха, – частый персонаж кукольных представлений. У меня есть кукла Панчинелло. Она осталась в столице, я ее не привезла. Я его опасаюсь, уж больно хитрая у него рожа. Мне ее подарил маэстро Мантейфель, мой учитель. Интересно будет взглянуть на это пресс-папье… но где же оно? Его тут нет.
Пока Рекстон озабоченно осматривал стеллаж, Ирис подошла к окну; у самого подоконника качалась толстая ветка дуба. За дубом виднелись изгородь и гравийная дорога в лес. Красивый вид. В этом кабинете приятно думать, мечтать и работать.
– Странно. Вот чертежи, а пресс-папье пропало, – заметил Рекстон. – Наверное, горничная спрятала его, когда прибиралась в комнате. После того как унесли тело барона.
У Ирис по спине пробежал холодок.
– Его нашли здесь? – она повернулась к Рекстону.
– Да. У рабочего стола. Его милость поздно вечером вышел из спальни и отправился в кабинет. Здесь потерял сознание, упал и ударился головой об угол стола.
Ирис с ужасом посмотрела на стол, который оказался убийцей. Творение изобретателя стало причиной смерти его создателя.
Однако глупо винить мебель в печальной случайности. Это всего лишь стол.
– Госпожа Эрколе упомянула, что смерть барона была странной. Что именно было в ней странного?
– Простите, госпожа Диль, мне пора, – сказал Рекстон, демонстративно достал карманные часы и посмотрел на циферблат. – Вот-вот привезут уголь, нужно проследить за разгрузкой и сверить счета.
– Спасибо за экскурсию, Арман. Чем мне теперь заняться?
– Чем хотите, госпожа Диль.
– Тогда я ознакомлюсь с чертежами отца. А затем прогуляюсь до Альсингена. Вы не против?
– Вовсе нет, – несколько удивился Рекстон. – Вы вольны делать, что вам угодно. Приятной прогулки, госпожа Диль. Не забудьте захватить зонтик и надеть теплый жакет. Обед сегодня подаем в пять; надеюсь, вы вернетесь к этому времени.
***
Образцовый дворецкий ушел заниматься хозяйством, а Ирис задержалась в кабинете.
Постояла у окна, рассматривая дуб. Это дерево видело все, что происходило в комнате. Жаль, оно не может рассказать ей об отце. Домочадцы говорят о нем с неохотой либо отзываются как о вздорном чудаке. Но, пожалуй, барон понравился бы Финеасу. У них много общего. Они бы подружились и было бы у Ирис два отца.
Она закрыла глаза, чтобы глубже погрузиться в атмосферу дома. Мало-помалу она начала слышать его: вот хлопнула ставня, вот скрипнула доска, вот загудел водопровод.
Скоро Ирис начала не только слышать, но и чувствовать дом. Фантазия у нее была богатой, и порой она воображала, что умеет уловить душу предметов, читать их мысли.
Этот дом лишился хозяина, ему грустно, но грусть эта светлая.
Он стыдится того, что краска на подоконниках и ставнях облупилась, крыша протекает и фундамент потрескался. Ирис, пожалуй, могла бы сейчас точно сказать, где прячется трещина – ее чутье или фантазия рисовали ей точный план.
Она переживала тяготы дома, как переживаешь боль и страдания близкого человека, и глубоко ему сочувствовала.
Открыла глаза и подошла к стеллажу. Взяла папки с чертежами, расположилась за столом и начала изучать наследие барона.
Ирис немного умела читать чертежи, но ее знаний не хватало, чтобы понять, стоят ли изобретения хоть чего-то.
Скоро она утомилась и захотела на волю. Аккуратно сложив все на место, пошла одеваться для прогулки.
Когда спускалась на второй этаж, услышала шорох и отчетливый всхлип.
За углом пряталась незнакомая горничная – молоденькая и хорошенькая. Она стояла на четвереньках, чистила ковровую дорожку и обильно поливала ее слезами.
– Эй, что случилось? – забеспокоилась Ирис и села рядом с девушкой на корточки.
Горничная крепко сжала губы, подняла голову и враждебно сверкнула на Ирис синими глазищами.
– Тебя дворецкий отругал? – догадалась Ирис. – Ишь гад какой! Я с ним поговорю – что за манера издеваться над подчиненными!
– Нет! – резко ответила горничная. – Пожалуйста, не лезьте не в свое дело.
– Но я хочу помочь.
– Никто мне не поможет. И уж меньше всего вы. Вы… неизвестно кто. Явились сюда, собираетесь продать дом и выгнать всех нас.
– Ты из-за этого ревешь? Я пока не решила, что делать с домом. Я вас не оставлю без гроша.
– Ехали бы вы лучше к себе обратно в столицу!
Горничная подхватила щетки, встала и умчалась. А Ирис так озадачилась ее враждебностью, что села на пол и подперла голову в раздумьях.
Вот что о ней говорят в доме! Даже слуги считают ее мошенницей. Влияние Рекстона? Он всех настраивает против нее?
Расстроившись, Ирис пошла в свою комнату. Пока переодевалась для прогулки, рассказывала куклам обо всем, что случилось за утро. И порой сама себе отвечала кукольными голосами.
«Ой как здорово! – пищала Кло. – Теперь у нас есть громадный дом! Продадим его, загребем кучу денег, купил шикарную квартиру в Сен-Лютерне! И еще деньги останутся! Ух, заживем!»
«А тетя Грета? А Даниэль? А слуги? – упрекнула ее серьезная Мими. – Куда они пойдут? Им-то гроши достанутся. Надо думать не только о себе».
«Только о себе и надо думать, дура, – усмехнулся грубиян Бу, кукла хулигана-подростка с рыжими космами и синяком под глазом. – Новой родне Ирис плевать на нее. Они ее, вон, мошенницей выставляют!»
«А мне бы хотелось жить в этом доме, – вздохнула Мими, сверкая стеклянными глазами сквозь очки. – Он такой милый!»
«Да! – вдруг с пылом поддержала ее Кло. – Пожалуй, он лучше, чем квартира в столице. И Финеасу понравилось бы жить в деревне. Правда, тут скучновато, но тут нет ни Рикардо, ни полицейских, ни казино. Мы будем спать до полудня, гулять, купаться в пруду, есть от пуза! Только Рекстона надо уволить. Непременно! Вышвырнуть его пинком под зад!»
На этой ноте Ирис засмеялась и перестала слушать кукол. Она прошла сквозь затихший дом, спустилась во двор и отправилась прочь по гравийной дороге.
У бокового входа в дом стоял грузовик. Рекстон отдавал приказы грузчикам, таскающим уголь.
Ирис легкомысленно помахала дворецкому рукой, тот сдержанно кивнул в ответ. Она зашагала дальше, углубляясь в лес.
Утро стояло прекрасное, но солнце время от времени закрывали тучи, ветер усиливался.
Впрочем, прогулка оказалась приятной. Шелестели ветки сосен, изредка на Ирис падала шишка. По дороге прыгали трясогузки, кивали головками голубые колокольчики. Под соснами земля была усыпана бурой хвоей, сквозь нее пробивалась ярко-зеленая трава.
Порой чаща подступала близко к дороге. В глубине лес был косматый, под ветками стоял густой сумрак. Оттуда тянуло прелью и смолой.
Все это было для Ирис в новинку. Когда она ненадолго выезжала с Финеасом в мелкие города, чтобы дать там представления, не замечала ничего, кроме неуютных гостиниц. А тут такая красота, и такой воздух!
На ходу отлично думается. Ирис думала о Рекстоне.
Барон в завещании назначил дворецкого ее наставником – хотел, чтобы он присмотрел за ней, как и за остальными членами семьи. Рекстон еще молод, но уже играет роль няньки. И за самим бароном присматривал по поручению старого барона, ее деда. Рекстон наверняка знает все тайны этой семьи. Но делиться ими не будет.
И вот на его голову свалилась незаконнорожденная дочь хозяина. Он вовсе не рад. Но ведет себя с ней любезно, даже когда грубит. Впрочем, грубит он редко. Корректен, как все дворецкие. Однако обманываться не стоит: он опасный противник. Пожалуй, он ее порой пугает.
Все было бы проще, будь он к ней расположен. Наставник и советник ей очень нужен. А Рекстон может такого насоветовать… он хоть и предан семье барона, свои интересы тоже блюдет.
Любопытно, он женат? Вряд ли. Кольца на руке нет, и будь у него супруга, она бы тоже жила и работала в этом доме. А невеста имеется?
За поворотом лес расступился и показались сельские дома – вот и Альсинген. Ирис собиралась найти почту и отправить письмо отцу.
Но планы осуществить не удалось. Все вокруг потемнело, на нос Ирис упала капля, а потом грянул оглушительный гром. Хлынул дождь. Отвесные потоки били в макушку, вода текла за шиворот, ноги моментально утонули в грязи.
Ирис выругалась. Зонтик она не взяла – не было у нее зонтика. Хорошо хоть Рекстон напомнил надеть жакет, а то дело совсем было бы плохо.
Но надо найти укрытие, иначе ее смоет в канаву!
Глава 6. Тень во плоти
Дождь набирал силу, барабанил по крышам. Деревенская дорога мигом раскисла. Ирис подобрала юбку и помчалась вперед в поисках укрытия.
В деревне есть трактир. Там, конечно, будут рады путнику, но трактир еще нужно найти.
Улица Альсингена пустовала, окна наглухо закрыты занавесками. Придется стучать в первый дом и просить позволения переждать атаку стихии.
Моргая от стекающих в глаза капель, Ирис огляделась и вздрогнула, когда заметила одинокого пешехода.
Кряжистый кривоногий мужчина накинул пиджак на голову, спасаясь от дождя, и целеустремленно шагал прямо по лужам. Брызги так и летели из-под его грубых ботинок.
Сердце ухнуло в пятки. Этот человек никак не мог оказаться в Альсингене, но это же он – Бугай Барт, приспешник Картавого Рикардо собственной персоной! Его фигуру легко узнать даже издалека.
Надо полагать, Рик не простил ей укушенного носа и поклялся достать ее хоть из-под земли. Послал по ее следу подельников, и теперь ее ничто не спасет!
Она попятилась и наступила в грязь. Подошва ботинка поехала, Ирис взмахнула руками, но не удержала равновесия и шлепнулась на землю. Грязь тут же просочилась под юбку, но девушка в первый момент не обратила на это внимания – ее глаза были прикованы к человеку в конце улицы.
А тот свернул к каменному коттеджу, торопливо откинул защелку с калитки и поспешил в дом, на ходу стянув пиджак с головы. У мужчины оказалась кудрявая буйная шевелюра, которой у Бугая Барта отродясь не имелось.
Ирис шумно выдохнула.
Обошлось. Ей померещилось. Здесь она в безопасности. Никто не знает, куда она уехала, и Финеас не проболтается. Рикардо остался с носом, на котором теперь красуется след от кукольного укуса.
Она рассмеялась, чувствуя необыкновенную свободу.
Когда вся одежда пропиталась грязью, становится легко и беззаботно, как в детстве. Все равно уже ничего сделать нельзя, так почему не насладиться ситуацией? Дождь теплый, пузыри забавно лопаются в мутной воде, капли задорно барабанят по листьям деревьев.
А вот и радуга! Верная примета того, что беды позади и дальше все сложится удачно.
Ирис с размаху шлепнула рукой по луже и хихикнула. Хорошо, что никто не видит, как она барахтается в грязи, словно поросенок!
– С вами все в порядке? – встревоженно спросил мужской голос, разрушив идиллию.
– Да, почти! – прокричала Ирис. – Я упала, но уже встаю.
По дорожке, ведущей из опрятного домика – крайнего в ряду – к ней спешил мужчина в дождевике. Он шагнул в лужу, схватил Ирис под мышки и выволок на замощенный тротуар.
– Вы не пострадали? – заботливо поинтересовался мужчина. Он был рослый, сильный, все манипуляции с Ирис проделал, будто она была пушинкой. – Ногу не подвернули?
– Да нет же! Все отлично. Сидеть в луже одно удовольствие, – Ирис опять хихикнула.
До чего глупо все получилось!
– Вам нужно переодеться и выпить что-нибудь укрепляющее. Пневмонию подхватить легко. Но вы теперь в надежных руках. Я Морган Фальк, местный доктор. А вы – новая гостья в «Черном дубе», верно? Госпожа Ирис Диль, дочь старины Гвидо и Этель Ламбер.
– Вы уже знаете?!
– Здесь слухи распространяются быстро. Ваш кузен с утра сидит в трактире и изливает душу завсегдатаям. Идемте же в дом. В гостиной горит камин. Я в два счета приготовлю вам вино со специями.
Доктор проводил Ирис в дом и завел в спальню, где стояли лишь узкая койка да набитый книгами шкаф.
– Вот мой халат, он чистый. Приведите себя в порядок, а я пока приготовлю вам укрепляющее.
Доктор ушел, Ирис быстро скинула тяжелое от грязи платье.
Черт, вот незадача! Теперь платье придется выкинуть – отчистить его вряд ли удастся. Деревенская грязь жирная, красноватая от глины.
Лишней одежды у нее немного, покупка каждого платья – важное событие. Жаль, жаль! За удовольствие вспомнить беззаботное детство приходится платить.
Ирис аккуратно разложила платье, закуталась в мягкий халат – такой длинный, что он волочился по полу, как королевская мантия – и вернулась в гостиную.
У жаркого камина хлопотал доктор Фальк. Он скинул дождевик и оказался мужчиной лет сорока приятной наружности. Волосы светло-каштановые, вихрастые. Высокий лоб, крепкий подбородок, близорукие серые глаза. Фигура у доктора впечатляющая – его можно принять за циркового борца. Под рубашкой бугрятся мышцы, выпуклая грудь широкая, как у вола.
Но манеры располагающие, и понятно, что нрав у доктора добродушный.
– Садитесь, госпожа Диль, – доктор указал ей на вытертое плюшевое кресло. – Вот вам горячее вино. Я добавил имбирь и гвоздику – нет ничего лучше для профилактики простуды.
– Не беспокойтесь, доктор Фальк, я никогда не простываю. Мы, уличные артисты, закаленные ребята.
– Верю. Но вы все же пейте. Докторов нужно слушать. И пожалуйста, зовите меня Морган.
– Хорошо. А я охотнее откликаюсь на Ирис, чем на «госпожу Диль».
Доктор засмеялся приятным басовитым смехом.
– Вы очень похожи на свою мать, Ирис. Прекрасно ее помню. Гвидо был от нее без ума. Он страдал, когда она пропала. Пожалуйста, не судите барона слишком строго за то, что случилось. Он пытался найти Этель, но скоро сдался и женился на Марии, которую ему выбрали родители.
– Вы хорошо знали барона?
– Да. Он был крепко дружен с моим отцом и даже вел с ним кое-какие дела. Мой отец был механиком, а барон считал себя инженером-самоучкой.
– Он же и вам оставил кое-что! Я вспомнила – нотариус упоминал ваше имя, когда читал завещание.
Ирис прикусила губу. Пожалуй, ее высказывание было бестактным. В приличном обществе не принято говорить о денежных делах и чужих завещаниях.
Но доктор не был шокирован.
– Гвидобальдо не забыл старого друга. Пятьсот кронодоров мне пригодятся. Практика приносит немного, а книги с каждым годом дорожают.
Доктор показал на книжный шкаф. Ирис окинула взглядом корешки – солидная библиотека! Интересы доктора весьма обширны. Кроме медицинских учебников, здесь есть и пособия по нетрадиционным методам врачевания, физиологии атлетов, книги по орнитологии, иллюстрированный атлас видов птиц. И очень много книг об оккультизме, магнетизме и исследовании эфирного поля.
– Я веду кое-какие исследования и ставлю эксперименты, – смущенно пояснил доктор. – Увы, я не имел возможности продолжить образование в докторантуре, но всегда увлекался наукой. Особенно ее нетрадиционными направлениями... А вы артистка, знаю. Кукловод.
– Да, именно так.
– Простите за бесцеремонный вопрос, – доктор кашлянул и помешал угли в камине, и только потом посмотрел ей в лицо. – Что вы собираетесь делать теперь, когда вы получили усадьбу? Вы ее продадите?
***
Ирис отставила чашку.
– Пока не решила. Мне бы хотелось поселиться здесь. Стать важной деревенской дамой, – она улыбнулась своим мечтам.
Доктор заметно оживился.
– Поддерживаю ваше желание! Позор, если усадьба перейдет в руки какого-нибудь столичного скоробогача. У них нынче в моде покупать собственное родовое гнездо. Они устраивают шумные вечеринки, портят лес и местную молодежь! А вы не такая. Я рад, что Гвидо не отписал дом племяннику. Уж он-то точно за усадьбу держаться не стал бы.
Ирис пожала плечами. Доктор скор на выводы, но мыслит верно.
– Увы, мне не по карману содержать усадьбу.
– Да, это проблема, – озаботился доктор. –Но, может, изобретения Гвидо принесут вам тысячу-другую?
– В этом тоже есть сомнения.
– Если вы решите здесь осесть, вас ждут и другие трудности. Вам придется завоевать доверие местного общества. А оно у нас хоть и деревенское, но весьма родовитое и полно предрассудков.
– Понимаю. Они не будут рады уличной артистке и незаконнорожденной дочери.
– Уверен, все скоро поймут, что вы прекрасный человек, – доктор кашлянул, скрывая неловкость.
– Дождь кончился, – заметила Ирис. – Мне пора. Спасибо за гостеприимство, доктор Морган.
– Я вас провожу! – доктор вскочил на ноги и чуть не опрокинул кресло. Он был смущен, что немного польстило Ирис. Кажется, она понравилась доктору. Он стремится ей угодить.
Она вернулась в спальню и, подрагивая от отвращения, переоделась в сырое платье. Грязь на подоле засохла и отваливалась кусками, оставляя пятна. Ну и видок у нее! Вот так прогулка получилась...
Доктор ждал ее у двери. Когда они вышли на улицу, Ирис зажмурилось. Тучи растаяли без следа, солнце жарило вовсю, от земли поднимался пар.
– Вернемся в «Черный дуб» по гравийной дороге, там чисто, хоть и на десять минут дольше, чем напрямую, – предложил доктор.
Они скорым шагом пошли по узкой дороге,через лес. Доктор неторопливо рассказывал спутнице об Альсингене и его укладе. Ирис внимательно слушала и мотала на ус.
– Столпы местного общества – вдова Дамарис Ойген, ее дочь Лисси, отставной майор Освальд Зейц и госпожа Лара Хунтер, председательница охотничьего клуба. Уверен, сегодня вечером, когда они соберутся на партию в карты, будут обсуждать вас. Вы теперь звезда всех местных сплетен и новостей.
– Это плохо?
– Это нормально. Происшествий у нас мало, смерть барона не столько потрясла, сколько развлекла наших сплетников.
– Морган, вы осматривали тело барона, когда его нашли?
Вот теперь Ирис точно задела доктора своей прямолинейностью. Он немного опешил и замедлил шаг.
– Да, дорогая. Меня вызвали в «Черный дуб» поздно вечером и я констатировал его смерть, – ответил доктор негромко, с грустью.
– В его смерти было что-то необычное?
Ирис и сама не знала, почему задала этот вопрос. Наверное, слишком много за сутки она услышала случайных оговорок и недомолвок.
– Разумеется. Не так часто люди умирают, ударившись виском о край стола. Это всегда ужасное и неожиданное событие.
– А кроме того?
Доктор немного помолчал, потом вздохнул.
– Не знаю, можно ли назвать это странностью, но когда Гвидо нашли, под его телом лежала его любимая шкатулка с серебряным пауком на крышке. А в правой руке барон сжимал куриную косточку. На ужин ему подавали вареную курицу, и он зачем-то сохранил объедки.
– С какой целью он взял эти предметы?!
– Гвидо был простужен, днем у него был жар. Не исключено, что у него помутилось сознание. Или же он обдумывал какое-то новое нелепое приспособление… со шкатулкой и костью. Ирис, зачем вам эти подробности? Уж не думаете ли вы, что вашего отца кто-то убил? Уверяю вас, это был несчастный случай.
У Ирис по спине пробежал холодок.
Да, она смутно подозревала, что дело нечисто. Может, замешан подлог завещания, или какие-то позорные привычки барона, которые ускорили его конец. Но убийство? Жутко такое предполагать.
Странно, что доктор об этом заговорил. Не иначе эта мысль уже стучалась в его голову.
В смерти ее отца было много непонятного. У уличных артистов отлично развита интуиция. Они чувствуют, когда дело пахнет керосином. Легко вычисляют зрителя, который может устроить скандал, предугадывают появление полицейских, чтобы вовремя свернуть представление в неразрешенном месте.
Вот и сейчас каждый раз, когда речь заходила о бароне, Ирис волновали дурные предчувствия и руки чесались от желания действовать.
Она пока слишком мало знала, чтобы делать выводы. Но намеревалась узнать больше.
В конце дороги показался забор усадьбы. У ворот толпились люди.
Возглавляли толпу двое хорошо одетых мужчин: один статный, черноусый, а второй бледный и лысый. За ними стояли три женщины в черных платьях и шляпках с вуалетками.
Люди разговаривали с Рекстоном. Точнее, уговаривали – их просительные позы были красноречивы.
Дворецкий стоял непоколебимо, сложив руки за спиной, и отрицательно качал головой. Он что-то терпеливо разъяснял непрошеным гостям, а когда черноусый попробовал обойти его и проникнуть за ворота, Рекстон властно придержал нахала за плечо.
Дворецкий сделал повелительный жест в сторону Альсингена, повысил голос, несколько раз что-то грозно повторив. До Ирис донеслось слово «полиция».
Лысый бессильно вздел и уронил руки, скорчил свирепую гримасу, но пошел прочь. За ним угрюмо потянулись и его спутники.
– Кто это был? Что они хотели? – спросила Ирис, подходя к воротам.
– Столичные туристы, любители старины. Настойчиво желали осмотреть усадьбу.
– Что ж вы их не пустили? Пусть смотрели бы на здоровье. Вам что, жалко?
Рекстон шокировано приподнял брови.
– «Черный дуб» – не музей, госпожа Диль, а жилой дом, частная собственность. Мы не пускаем сюда зевак. Добрый день, доктор Фальк.
– Привет, дружище, – доктор хлопнул Рекстона по плечу, тот дернул уголком рта – ему была неприятна фамильярность.
Дворецкий глянул на Ирис и спросил суровым тоном:
– Что с вами случилось, госпожа Диль? Ваше платье! Простите, но вы словно в луже искупались.
– Так и было! Доктор меня спас и доставил домой.
– Вам следовало надеть резиновые сапоги и взять зонтик, как я советовал.
– Виновата, не послушалась и, вот, поплатилась, – безо всякого раскаяния сказала Ирис. – Ругать будете, господин опекун?
– Я немедленно распоряжусь, чтобы для вас набрали ванную.
– Дайте мне щетку, пожалуйста, платье почистить.
Рекстон вздохнул.
– Госпожа Диль, для такой работы есть горничные. Но я сам займусь вашей одеждой. Просто оставьте ее на стуле. Не беспокойтесь, к вечеру ваше платье будет как новое.
– Бросьте, Арман! С какой стати вы будете возиться с моими грязными тряпками? Мужчине не пристало таким заниматься.
– Это моя обязанность, госпожа Диль, – отрезал Рекстон, и по тому, как дернулась его губа, пряча оскал, Ирис догадалась – он оскорблен.
А что она такого сказала?
– Вы останетесь на обед, доктор Фальк? – спросил Рекстон. Он задал вопрос доктору, как будто был не дворецким, а хозяином дома. Но Ирис уловила в его голосе недовольную нотку.
Ее увлекла эта игра – угадай по лицу и тону дворецкого, что он на самом деле думает. Свои чувства он скрывал мастерски, но порой они все же прорывались наружу.
Сдается, под невозмутимой маской кипят нешуточные страсти, и нрав у Рекстона отнюдь не мирный. У него мягкая речь и сдержанные манеры, но Ирис видела, что за внешней невозмутимостью прячутся железная воля и сильные, а быть может и опасные, чувства.
Он отчего-то сердит на доктора. Ну, и на нее тоже, но это уже давно понятно.
– От обеда не откажусь! – застенчиво признался доктор Фальк. – И от стаканчика шнапса тоже.
– Прошу в гостиную. Я доложу о вас госпоже Эрколе. Обед будет подан через двадцать минут.
***
Ирис поднялась к себе и умылась. Испорченное платье повесила на стул, как велел Рекстон. Мысль о том, что мужчина будет чистить его, приводила ее в смятение.
Во-первых, уход за гардеробом – дело интимное. Во-вторых, этот надменный дворецкий с внешностью киноактера увидит, как истрепан подол.
Когда она достала блузку и юбку, досада усилилась. В этом доме принято переодеваться к обеду. Наверняка нужно что-то нарядное, и украшения не помешают.
У нее есть платье для выступлений, обшитое золотыми блестками. Вряд ли Рекстон его одобрит. И ее тетушка, разумеется. Значит, щеголять ей в серой блузке и коричневой юбке.
Ну и ладно. Тут все свои. И все знают, что она небогата. Да и никто в этом доме теперь не богат. Как бы тете Грете не пришлось в скором времени заложить свое жемчужное ожерелье.
За обедом настроение Ирис улучшилось. Родственники не косились на ее наряд, хотя тетя вышла в изящном бархатном платье и тюрбане, а Даниэль влез в дорогой костюм с приличным галстуком. Лицо у кузена было одутловатое и взгляд расфокусирован после проведенного дня в трактире.
И тетя Грета, и Даниэль не утратили дружелюбия. Легкая натянутость в отношении к гостье чувствовалась, но неприязни не было.
Но, возможно, Ирис лишь хотелось видеть их доброе расположение, а остальное она замечать не желала. Иллюзий в их отношении она не строила. Она получила то, что они уже считали своим.
Доктор Морган развлекал всех беседой. Говорил мягко, не слишком оживленно, показывая уважение к горю хозяйки. Барона ни разу не упомянул, но делился деревенскими сплетнями.
Это пришлось по вкусу тетушке, она втянулась в разговор. Даже Даниэль, который на протяжении обеда мало ел, но пил много воды, пару раз уместно пошутил.
Что ж, жизнь продолжается. Хозяин дома похоронен, завещание оглашено, теперь мысли обитателей «Черного дуба» заняты другими заботами. И как показалось Ирис, о бароне сильно горевать не будут.
Ирис наслаждалась приятным времяпровождением. Доктор попросил ее рассказать об артистической жизни, и она поведала несколько забавных историй.
Например, о том, как во время ее представления полиция задержала знаменитого гангстера, который увлеченно следил за приключениями кукольных героев и не заметил облавы. Или как однажды на ее выступление пришел сам премьер-министр с маленькой дочерью и остался доволен, и даже подарил ей пятьдесят кронодоров, а его дочь наивно спрашивала, правда ли ее куклы живые, но заколдованные.
Даниэль и доктор слушали ее с большим удовольствием. Даже Рекстон, переменяя блюда, бросал заинтересованные взгляды. А вот тетя Грета улыбалась натянуто, как будто ей было чуточку неловко за племянницу.
Но Ирис не обращала на это внимания. Ей давно не было так хорошо. Ветер нес в приоткрытое окно лесной аромат, приборы ярко блестели, звонко потрескивали поленья в камине.
Вот бы так всегда – семейные сборища, добрые истории, вкусная еда. Ирис легко представила, как за столом сидит Финеас и добродушно дополняет ее рассказы. Ему бы пришлась по вкусу запеченная утка с можжевельником, которую сегодня подали. Он бы быстро подружился с доктором.
Доктор ушел сразу после обеда, разошлись и остальные. Даниэль отправился в курительную, тетя Грета опять пожаловалась на головную боль и спряталась в спальне.
Ирис решила побродить по дому. Самое время получше изучить его без помех.
Она медленно поднималась по лестницам, с удовольствием скользя ладонью по перилам, отполированным руками ее предков. Заходила в комнаты, заставленные изящной мебелью. В библиотеке полюбовалась на дубовые шкафы, забитые старыми книгами в кожаных переплетах.
Везде ни пылинки, ни соринки, чудесно пахнет полиролью и вербеной – на столиках полно флаконов с сухими духами. Чисто даже в тех комнатах, где давным-давно никто не живет. И таких комнат имелось немало: в особняке могли бы комфортно разместится все обитатели доходного дома госпожи Пфорр, да еще и постояльцы соседнего трактира в придачу.
Ирис было приятно и грустно думать, что она могла бы родиться и расти в этом доме, называть его своим. Это ее наследие, здесь жили ее предки. Крепла решимость назвать его своим сейчас и отрастить собственные корни.
Она вовсе не странница по характеру. В других обстоятельствах она была бы домоседкой.
С особым интересом Ирис изучала приспособления, созданные руками ее отца. Некоторые имели латунные ручки и шипастые колесики, другие – бронзовые рычаги и пружины. Трогать она их не решалась – кто знает, что последует. Она понятия не имеет, для чего сделал их ее отец. Но непременно узнает.
Вновь поднялась в кабинет барона. Поискала шкатулку, про которую говорил доктор, но не нашла.
Уж не начала ли прислуга втихую разворовывать имущество покойного хозяина? Надо обсудить это с Рекстоном, он знает, что делать. Сам-то он руки воровством не запачкает. Характер у дворецкого незаурядный. Если и пойдет на преступление, то на крупное, с размахом.
Ирис выглянула наружу и внимательно изучила дуб за окном. Ловкий человек может использовать его как лестницу. Ветки удобно растут, ничего не стоит забраться по ним и проскользнуть в окно мансарды…
По спине пробежала дрожь и кольнуло затылок. Ирис стремительно обернулась – показалось, что в углу притаилась тень и следит за ней. В кабинете как будто стало на несколько градусов прохладнее.
Опять сработало ее чутье – или фантазия. В этот момент Ирис была уверена, что в кабинете барона Гвидобальдо цу Герике не так давно свершилось некое зло, и теперь она слышит его отголоски.
Хлопнула дверь, странное чувство рассеялось.
– Простите, если помешал, госпожа Диль, – спокойно сказал Рекстон. – Я лишь хотел смахнуть пыль, – он продемонстрировал ей метелку, похожую на лисий хвост.
– Смахивайте, – милостиво разрешила Ирис. – А почему вы, а не служанка? Вы же птица высокого полета в мире прислуги. У вас другие обязанности.
– Рук не хватает. Пришлось уволить одну служанку и шофера, чтобы сократить расходы, – Рекстон подошел к стеллажу и принялся энергично, но аккуратно работать метелкой. – Я не гнушаюсь никакой работы.
– А какую служанку вы уволили? Такую молодую, белокурую, с синими глазищами?
– Вы имеете в виду Софи? Это горничная госпожи Эрколе. Я не собирался ее увольнять.
– А она переживает, что скоро всех слуг выставят. Даже плакала. Но, возможно, по другой причине. Вы ее не ругали?
– Плакала? – Рекстон задумчиво похлопал метелкой себя по ладони. – У меня нет привычки доводить подчиненных до слез. Я поговорю с ней, узнаю, что случилось.
