Текст книги "Ave, Caesar! [ Аве, Цезарь!]"

Автор книги: Варвара Клюева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Жребий брошен

Соня вскрыла конверт, заглянула в него и неожиданно для себя плюхнулась на мокрую землю. Только теперь, держа в руке открытый конверт, она вдруг осознала, что речь идет о реальных живых людях. О ней самой! Это ее, невзрачную безобидную недотепу, полагается убить контактным способом, например задушить, зарезать или зарубить топором. Это она, тихая домашняя мышка, должна участвовать в «судебных заседаниях», где ее могут обвинить в убийстве, которого она не совершала, приговорить к смерти, казнить…

Она поискала глазами черно-красную куртку своего сопровождающего. Помощники господина Робота предложили игрокам разбиться по двое и повели пары в разные стороны, а где-то на расстоянии десяти минут ходьбы от лагеря разделились и пары: игроки разошлись по разным тропинкам. Парень, провожавший Соню и Иеремию, предупредил, чтобы они не углублялись слишком далеко в лес, иначе могут наткнуться на других игроков.

– Лучше не упускайте меня из виду, – сказал он. – Куртка у меня яркая, такой ориентир потерять трудно. А я посторожу вас с биноклем, послежу, чтобы никто к вам не приблизился.

Соня пошевелилась и перенесла упор на ноги, проверяя, может ли встать. Кажется, слабость прошла. Пора возвращаться. Вон, рядом с красной курткой проводника мелькнул серый камуфляж Иеремии. Значит, отпущенные полчаса миновали.

Возвращаясь в лагерь, Мадонна стучала зубами. Прогулка по лесу, которая должна была успокоить ее, только усилила нервную дрожь. Раньше у нее как-то не было времени подумать. Сначала сжигал азарт, нетерпеливое желание попасть в число участников игры. Потом кидало, как на качелях, от дикого восторга к леденящему страху. И только теперь появилась возможность спокойно осмыслить свои наблюдения.

И Мадонна растерялась. До сих пор проблема выживания на острове казалась ей пустяковой. Уж в чем-чем, а в выживании она спец! Кроме того, имея об игре весьма туманное представление, она воображала себе что-то вроде «войнушки», только с настоящими автоматами. С ее хитростью, проворством, быстрыми ногами и лютостью голодного хищника ей наверняка не составит труда подобраться к жертве поближе и исполосовать лоха очередями прежде, чем он успеет крикнуть «Мама!»

Выступление господина Робота оказалось для нее сюрпризом. Первой неприятной новостью был тот самый контактный способ убийства. Она понимала, что «равенство возможностей» – чистая лажа. Можно, конечно, ловко и бесшумно подобраться к лоху сзади, но первый же удар должен его вырубить, если не до конца, то хотя бы на пару минут. А Мадонна сильно сомневалась в своих возможностях. В этой компании она была самой хилой. По крайней мере, с виду.

Другой неприятной неожиданностью стали будущие разборки для выявления киллера. Не нужно быть гадалкой, чтобы предсказать, на кого они покатят баллон на первом же сборище…

Василий ни о чем не думал, он представлял себя мертвецом. Есть такое упражнение в восточной медитативной практике – почувствовать себя мертвым. Полезное упражнение, очень помогает справиться с внутренними метаниями, отрешиться от эмоций, привести сознание в состояние пустоты, из которого легко увидеть, что действительно имеет значение, а что – суета сует. Василий прибегал к нему, когда нужно было принять жизненно важное решение. Правда, в последний раз это было давным-давно, лет десять назад. А потом как-то так получилось, что его жизнь стала сплошной суетой, и надобность в жизненно важных решениях отпала. Эта утрата привела его на Остров и поставила в положение, где от его решений почти ничто не зависит. Ну и пусть. Свобода от ответственности – это совсем неплохо: по крайней мере, можно не бояться наделать ошибок. Вроде бы решение принято: что бы ни случилось, его это не касается, он приехал сюда умирать.

Василий постарался вернуть себя в состояние покоя.

Он мертв, у него нет никаких желаний и потребностей, он ничего не чувствует, его просто нет…

Жанна тоже пыталась справиться с эмоциями, но своим способом. Ей предстоит решить задачу с определенными условиями, для этого нужно отстраниться от переживаний и задействовать мозги. Сомнения, страх, неприязнь, ощущение собственной ущербности – просто помехи, на которые не следует обращать внимания. Подписав договор, она добровольно сделала свой выбор. Думать о морали и допустимости тех или иных поступков теперь неуместно, ее задача – выжить, не нарушив правил игры…

Джокер опасливо поглядывал на Жанну, идущую по тропинке чуть впереди. Лица ее он практически не видел, но, судя по походке и по пальцам правой руки, которые она деловито загибала на ходу, дамочка чувствовала себя вполне комфортно. Идет себе, прикидывает что-то в уме…

Ох, не любил Джокер волевых целеустремленных женщин! С кем угодно чувствовал себя легко и свободно, кого угодно мог рассмешить, разговорить, обаять, расположить к себе, одурачить. Кого угодно, только не Железных леди отечественного розлива. Перед ними он с детства робел, чувствовал себя беспомощным и прозрачным. А главное – виноватым. Откуда бралось чувство вины, Джокер не понимал. Загадка какая-то!

Наконец они одолели подъем и вышли на поляну с шатром. Почти одновременно с ними на ту же поляну, но с другой стороны, поднялась еще одна тройка: парень-проводник и двое участников. Пройдя метров тридцать, Джокер узнал Василия и Мадонну. Он жадно вгляделся в их лица, но, как ни старался, заметить какую-нибудь перемену в них ему не удалось. Василий выглядел таким же непробиваемо спокойным, Мадонна – такой же взвинченной, как и до жеребьевки. То ли их конверты оказались пустыми, то ли они виртуозные притворщики, то ли им просто наплевать, в каком качестве участвовать в игре.

Остальные игроки уже сидели в шатре, ожидая недостающих. Пристально-напряженные взгляды игроков в покер, поставивших на кон последнее.

Похоже, дело у организаторов выгорело.

Ни один из игроков не допустил промашки, которая позволила бы догадаться о его статусе.

Господин в плащ-палатке вернулся к почетному месту во главе стола.

– Итак, – заговорил он, – моя миссия на этом выполнена. Позвольте попрощаться с вами и напоследок выдать каждому карту острова. – Он достал из папки стопочку листов стандартного машинописного формата и положил на стол. – Вот. Здесь ровно восемь экземпляров. Карта максимально подробная, на ней обозначены все источники пресной воды, тропинки, строения, бухты и места высадки участников. Последние помечены номерами, соответствующими тем, что стоят на выданных вам бейджиках. Теперь вся эта территория полностью в вашем распоряжении. За островом будет вестись постоянное наблюдение, так что сюрпризы со стороны маловероятны. В случае возникновения нештатных ситуаций вы получите инструкции по радио. Желаю удачи.

Одни

Молчание, наступившее после ухода Робота и его спутников, было таким гнетущим, что Соню накрыло волной благодарности к Виктору Степановичу, который – то ли в силу непробиваемой прагматичности, то ли по причине завидного самообладания – первым осмелился его нарушить.

– Раз уж мы все в сборе, – сказал он, покашляв для привлечения внимания, – предлагаю провести специальное заседание, посвященное выработке правил нашего… э-э-э… совместного общежития. Думаю, мой возраст и жизненный опыт позволяют мне претендовать на роль председателя…

– Меня же, помимо роли председателя, – перебила его Жанна, – очень занимает вопрос, каким образом мы будем проводить так называемые судебные заседания. Кто будет определять порядок выступлений? Собираемся ли мы вести протоколы? Предполагается ли, что будут устраиваться отдельные процессы по каждому обвинению, или будем судить, так сказать, оптом? Должен ли у обвиняемых быть адвокат, и если да, то кто его назначает? Будет голосование тайным или открытым? Но особенно меня интересует, каким образом мы собираемся приводить в исполнение смертный приговор? Словом, нам есть что обсудить. И если любезный Виктор Степанович согласен руководить этим собранием, лично я буду ему только признательна.

– Тогда продолжу, – довольным тоном произнес Виктор Степанович. – Организаторы игры высадили нас в разных бухтах острова. Видимо, они считали, что мы захотим поселиться там же. Но в правила этот пункт не включен, так что выбор остается за нами… Куда вы, молодой человек? – крикнул он вслед Иеремии, который вдруг встал и без единого слова вышел из шатра. – Вернитесь! Решения собрания будут обязательны для исполнения!

Иеремия даже не оглянулся.

– Интересно, как вы собираетесь заставить его исполнять ваши решения? – спросила Марго.

– В угол поставите? Лишите ужина? Казните? Казнить в этой игре положено только киллеров.

Джокер демонстративно зааплодировал.

– Но если каждый будет вести себя, как заблагорассудится, мы превратимся в… не знаю… в дикую свору! – возмутился Виктор Степанович.

– Мы так или иначе в нее превратимся, – меланхолично заметила Марго. – Так что по этому поводу можно не переживать.

– Наверное, вы правы. Превращения в свору нам, к сожалению, не избежать, – сказала Жанна. – Но, пока позволяют обстоятельства, хотелось бы избегать ссор по мелочам. Я понимаю, что справиться с эмоциями непросто, но попробуем придерживаться элементарных правил: не перебивать друг друга, не оскорблять, не срываться на крик. Думаю, это пойдет нам на пользу.

– Замечательное предложение! – Виктор Степанович снова решил взять бразды правления в свои руки. – Предлагаю голосовать. Кто за соблюдение правил вежливости, прошу поднять руки.

– Извини-ите, пожа-алуйста, – нараспев затянул Джокер. – Мы люди не местные, обычаев не знаем, воспитания не имеем. Подайте Христа ради пособие по хорошему тону!

– Молодой человек, прекратите паясничать! – зарычал оратор.

– Подождите, не ругайтесь! – взмолилась Соня. – По-моему, он… Джокер хочет обратить внимание на формулировку. Уточните ее, пожалуйста.

– О Господи! Ну конечно, я имел в виду предложение уважаемой Жанны, которое она так доходчиво…

– Простите! – перебила Жанна, нарушив собственный призыв. – Я не предлагала обязаловки, просто высказала мнение. Пусть каждый ведет себя, как считает нужным. По-моему, формализма требует только процедура суда и… как бы помягче… экзекуции. Тут не обойтись без формулировок и голосования. Об остальном можно договориться без протокола. И пусть эти договоренности соблюдают те, кто видит в них смысл. Тем более что Марго права: у нас нет рычагов воздействия на несогласных. Кстати, Виктор Степанович, вы так и не договорили о наших бухтах.

Виктор Степанович хмуро поблагодарил Жанну и еще раз попробовал себя в роли оратора.

– Думаю, будет удобнее переселиться сюда. Места хватит на всех, есть лавки, стол, очаг, бочки с дождевой водой, крыша над головой. Если обтянуть эти жерди снизу пленкой, получится готовый дом. Лес с дровами рядом. В общем, все под рукой. И не придется каждый божий день по часу лезть в гору, беспокоиться об опоздании, тащиться сюда в любое время суток, чтобы поменять испорченную камеру или батарею. А главное, жить вместе гораздо безопаснее. Мы будем другу друга на виду, и киллеру не удастся застигнуть жертву врасплох. – Тут он обвел аудиторию победным взглядом гениального стратега, предложившего беспроигрышный план кампании.

Аудитория взирала на него обалдело, но возразить никто не решался, опасаясь навлечь на себя подозрения. Повисла томительная пауза, которая грозила затянуться надолго.

Нарушил ее Василий.

– По-моему, вы плохо слушали того господина, который разъяснял нам правила, – заговорил он. – Киллер может убивать только тайно, в отсутствие свидетелей. Пока не произойдет убийство, осудить никого нельзя. Если ни убийств, ни суда не будет, через месяц нас всех бросят здесь подыхать от голода. Вы этого хотите?

На какое-то мгновение всем показалось, что гениальный стратег смутился. Но он тут же бросился в наступление.

– Нет, я хочу защититься! И защитить невинных. А вы предлагаете создать для убийц режим наибольшего благоприятствования? Чтобы нас всех перерезали поодиночке, как баранов? Нечего сказать, хорошенькое предложение! Может быть, сразу признаетесь, что вам досталась рисовая бумага?

Василий пожал плечами.

– Даже если и так, я не имею права в этом признаваться, о чем указано в тех же правилах. Но, как бы то ни было, ваша «защита» означает смертный приговор и для волков, и для овец. Придумайте какой-нибудь менее радикальный способ.

– Нашли, к кому обращаться! – фыркнул Джокер. – Рожденный председательствовать думать не может. Народная мудрость.

Соня, к своему ужасу, не смогла сдержать нервного смешка. Следом за ней рассмеялась Мадонна. И Жанна не сумела спрятать улыбку. Даже снежная королева Марго, и та усмехнулась. Джокер прямо-таки сиял, а Василий… Василий снова вернулся к своей неподвижности. На минуту всем показалось, что атмосфера несколько разрядилась.

А потом к Виктору Степановичу вернулся голос, и все увидели, что его буквально трясет от ненависти.

– Вы… скопище недоумков! Тупое, безмозглое стадо! О, я хорошо изучил вашу породу! Неблагодарные свиньи, неспособные оценить, когда заботятся об их же благе! Только и ждете возможности ударить рылом под колени, сбить с ног и растоптать! Из-за таких вот свиней я скатился с самого верха в помойную яму! Из-за них я попал сюда и ломаю голову, как спасти ваши задницы! Но вам этого не нужно, нет! Вам бы только хрюкать да валяться в грязи! Ну и подыхайте на здоровье, сволочи! – этим напутствием побагровевший Виктор Степанович закончил свою речь и выскочил из шатра.

Оставшиеся молча глядели ему вслед.

– Ну, и скатертью дорога, – пробормотал Джокер. – Меньше будет занудства и пустословия. Жанна, вы, кажется, хотели обсудить что-то важное. По-моему, у нас появился шанс. Говорите.

– Спасибо. Но я уже, в общем-то, все сказала. Меня беспокоит судебная процедура. По-моему, если мы не сумеем разработать и ввести жесткий ритуал, то так называемое судебное заседание имеет все шансы превратиться в повальную драку. А казнь? Мне отвратительна сама мысль о ней. Как, наверное, и вам. Сомневаюсь, что мы найдем палача-добровольца.

– А по-моему, это не проблема, – усмехнувшись, возразила Марго. – У меня нет соответствующего опыта, но, вероятно, всерьез напуганные люди открывают в себе массу способностей. И таланты палача в том числе.

– Я так понял, что ты любезно предлагаешь возложить эту обязанность на тебя? – ехидно спросил Джокер.

– Нет! – процедила сквозь зубы Марго. – И попрошу мне не тыкать.

– Прошу вас, перестаньте пререкаться, – вмешалась Жанна. – Не то у нас сейчас состояние нервной системы. Василий, извините, что помешала вашей медитации, но не могли бы вы поучаствовать в обсуждении? Нам очень не хватает вашего здравого смысла.

Полуприкрытые веки Василия вздрогнули и взлетели вверх. В светло-карих глазах попеременно мелькнули досада, смущение и легкое удивление с примесью удовольствия.

– Вы преувеличиваете мои скромные способности. Но я готов высказать свои соображения по поводу судебной процедуры и… ее последствий. Без определенных формальностей нам, конечно, не обойтись. Думаю, придется ввести что-то вроде выборной должности спикера. Он будет устанавливать очередь для желающих высказаться, предоставлять слово очередному оратору и вообще следить за порядком. Мысль о назначении адвоката для каждого подсудимого представляется мне искусственной. Кого назначать, на каком основании? Логичнее, если защитники, как и обвинители, будут добровольными. А каким образом проводить процесс: составлять ли сначала список всех обвиняемых или разбираться с каждым кандидатом по мере выдвижения, – я, честно говоря, не вижу разницы. Наверное, предпочтительнее разбираться с каждым обвиняемым сразу после того, как выдвинуто обвинение. Теперь о голосовании. Лично я – за открытое. Если мы приговариваем человека к смерти, он имеет право хотя бы посмотреть нам в глаза.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Жанна. – Кроме того, открытое голосование оставляет меньше шансов интриганам. Невозможно набиваться к человеку в приятели и между делом голосовать за его казнь. Да, казнь… Ужасное действо! Может быть, вы, Василий, что-нибудь сумеете придумать?

– Мне кажется, тут и думать нечего. Правила не вынуждают нас никого казнить. Приговоренный выбывает из игры, и точка. Вовсе ни к чему устранять его физически. А впрочем, можем проголосовать. Кто считает, что казнь не нужна?

Трое подняли руки сразу: Василий и Жанна – уверенно, размашисто, Соня – незаметно, невысоко. Спустя несколько секунд медленно, как бы нехотя, поднялась рука Мадонны. Джокер и Марго воздержались.

– Что ж, нас пока большинство. Правда, двое отсутствуют, а двое, как я понимаю, могут передумать. Короче говоря, решение откладывается, – Василий встал из-за стола.

– Одну минутку! – остановила его Жанна. – У меня к вам просьба. К вам ко всем. Я хотела бы обойти остров, обследовать местность, но одна идти боюсь. Кроме того, могу напугать Иеремию или Виктора Степановича. В общем, не хочет ли кто-нибудь составить мне компанию? Желательно, чтобы нас было больше двух.

Повисла пауза, и Соня, испугавшись, что Жанну обидит общий отказ, робко предложила себя.

– Спасибо, – небрежно поблагодарила Жанна, обвела выжидательным взглядом остальных и остановила его на Василии. – Нужен еще хотя бы один желающий.

– Хорошо, – безрадостно согласился Василий. – Я готов.

Минус один

За последние пять лет Виктор Степанович пережил много скверных ночей, но минувшая побила все рекорды. Сборище подонков, в компании которых он волею случая оказался, настолько вывело его из себя, что, вернувшись к месту высадки, он раскидал аккуратно сложенный под навесом багаж, нашел заветную сумку и основательно приложился к литровой фляге. И это при том, что дал себе зарок: без крайней необходимости не пить на острове. К тому часу, когда на берегу бухты появились и деловито прошли мимо трое игроков, Василия Степановича уже основательно развезло.

– Следить за мной пришли, сволочи! – бормотал он себе под нос, извлекая из сумки пакетик арахиса, предназначенного на закуску. – Смейтесь, смейтесь! Ничего, придет еще мой черед потешаться!

Потом, как по расписанию, прошли все последующие стадии опьянения. Эйфория, печаль, вселенское одиночество. Короткий провал в сон. И, наконец, смертная тоска и страх.

На этот раз страх не был беспричинным и неопределенным, обрел вполне конкретную форму. Виктор Степанович боялся убийцы. Ему на глаза то и дело попадались подозрительные сгустки темноты, притаившиеся вокруг стоянки. В шуме прибоя настороженное ухо постоянно улавливало чьи-то шаги – то мелкие торопливые, то осторожные крадущиеся, то тяжелые размеренные. Виктор Степанович поминутно вскакивал, хватался за пистолет и даже разок случайно выстрелил в темноту.

Когда ночь пошла на убыль, он не выдержал напряжения и побрел в лес. Найдя убежище – небольшую яму, похожую на окоп, – упал ничком и разрыдался от жалости к себе. Ему вдруг стало ясно, что шансов на победу в этой варварской игре нет именно у него. Он болен и измучен, практически раздавлен злодейкой-судьбой. Его организм отравлен водкой и нуждается в отдыхе, которого не получит, потому что Виктор Степанович не может позволить себе опять уснуть. Даже если не брать в расчет киллера, остается собрание, куда нужно во что бы то ни стало явиться к полудню. А если он заснет, то наверняка опоздает. И тогда его «снимут с игры», то есть попросту ликвидируют.

К утру он допил остатки водки из фляги и продрог. Теперь поход к лагерю представлялся ему единственно верным решением. В лагере относительно безопасно, там открытое место, и киллер десять раз подумает, прежде чем нападет. Там можно поесть и посидеть у костра, не опасаясь, что тебя сморит сон.

Выстукивая зубами барабанную дробь, Виктор Степанович брел к вершине холма. Временами он спотыкался и падал, иногда его заносило в сторону, но он поднимался и упрямо продолжал свой путь. До той самой выбоины в тропе.

Заметить ее было бы сложно даже трезвому, потому что выбоина была засыпана упавшими листьями. А уж у Виктора Степановича, шагавшего вперед с пьяной целеустремленностью, не было ни единого шанса. Он ее и не заметил. Зацепился ногой и начал падать.

В тот же миг его шею захлестнула петля. А в следующий – кто-то прыгнул ему на спину и затянул петлю сильным рывком, сломавшим Виктору Степановичу шейные позвонки.

Соня ругала себя за порыв, заставивший ее вчера принять предложение Жанны. И Жанну, и Василия, похоже, тяготило ее присутствие. Во всяком случае, они почти не разговаривали ни с ней, ни между собой.

Она почему-то ждала, что этот поход объединит их, что, утомившись от ходьбы, они устроят привал и поговорят друг с другом по-человечески, расскажут о себе. Смешно! Могла бы и догадаться, что эти двое сделаны из железа. В общем, зря она пошла. Только ноги сбила.

Хотя кое-какую пользу эта вылазка все же принесла. Соня до того устала и намучилась, что уснула, едва успев застегнуть спальный мешок. И спала крепко, без сновидений до самого утра.

Когда она доплелась до общего лагеря, остальные участники игры уже сидели за столом совещаний. Соня с облегчением вздохнула, нырнула под навес и тут же поняла, что ошиблась. В шатре было только шестеро. Кого не хватает?

– Добрый день, Сонечка! – радостно приветствовал ее Джокер и тут же ответил на ее невысказанный вопрос. – Ну вот, теперь недостает только Председателя. Впрочем, «недостает» – это, скажем прямо, преувеличение. Лично я бы не расстроился, если бы судьба разлучила нас навеки. Мало того, если наши киллеры ночью подсуетились и избавили нас от его утомительного общества, я первый выражу им горячее одобрение.

– Странно, что Виктора Степановича до сих пор нет, – вступила в разговор Жанна. – Он произвел на меня впечатление человека, склонного скорее перестраховываться, чем рисковать. Я была уверена, что он явится сюда первым.

– По идее, людей, не склонных рисковать, среди нас нет, – заметила Марго. – Лично на меня этот индюк произвел впечатление алкоголика, а алкоголики народ непредсказуемый.

Ее безапелляционный суховатый тон отбил у Жанны охоту продолжать дискуссию, и Джокер, заметивший это, поспешил сгладить возникшую неловкость.

– Ладно, чего там гадать! – весело проговорил он, заполняя паузу. – Ждать осталось всего ничего. Если через десять минут Председатель не объявится, создадим следственную группу и быстренько выясним, пал он жертвой расторопного киллера или собственной невоздержанности.

Виктор Степанович так и не появился, ни через десять минут, ни через полчаса.

– Ну, все, с Председателем покончено, – как-то неуверенно объявил Джокер. – Пора разбиваться на поисковые партии.

– Зачем же сразу разбиваться? – возразил Василий. – Спустимся к его стоянке вместе, а если не встретим или не найдем, тогда разделимся.

– Правильно, – поддержала его Жанна.

Остальные, молча согласившись, начали выбираться из-за стола.

На Виктора Степановича они наткнулись через двадцать минут. Он лежал прямо на тропе, лицом вниз, и Соня сразу поняла, что он мертв, – еще до того, как Василий склонился над телом и объявил, что оно холодное. Иеремия, растолкав всех, присел на корточки рядом с покойником и начал ощупывать его затылок.

– Что вы делаете? – голосом недоумевающей Снежной королевы спросила Марго.

Иеремия, не удостоив ее ответом, обратился к кому-то из присутствующих с предложением перевернуть тело.

– А это необходимо? – послышался осторожный вопрос Василия.

– Не глупите! Как, интересно, вы установите характер повреждений, если мы его не перевернем?

– А вы что, врач?

– Биолог. Но учился в меде, так что анатомическую практику имею.

– И что, можете установить причину смерти?

– Причину смерти вы и сами можете установить, если не слепой. Видите?

Тут Соня не выдержала и поспешно отвернулась.

– Простите, – смущенно пролепетала она. – Я просто… Мне нехорошо…

Вдруг у кого-то из стоящих позади затрещала включившаяся рация.

– Если вы закончили, оставьте тело на месте, – распорядился обезличенный помехами голос. – Мы сами о нем позаботимся. Не пугайтесь, если в ближайшие два часа увидите на острове посторонних. Это ненадолго. Роджер.