Текст книги "Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941"

Автор книги: Вальтер Хубач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Начальник 1-й боевой части норвежских морских частей обороны контр-адмирал Й. Смит-Йохансен в Хортене в 20 часов 15 минут отдал приказ торпедным катерам идти вдоль борта «Альтмарка», чтобы предотвратить британскую попытку вторжения. Преодоление норвежских торпедных катеров могло бы рассматриваться как нападение. Этот приказ был отменен после консультации с адмиралом, и было дано указание не применять силу. Повторная претензия командира торпедного катера «Кьелль» была отвергнута командиром британского эсминца «Козэк» капитаном Ф.Л. Вианом со ссылкой на строгий приказ британского адмиралтейства освободить пленников «Альтмарка» также вопреки воле норвежского правительства. В 23 часа 28 минут капитан Дау заметил, что неизвестный военный корабль вошел во внутренний фьорд. На запросы у норвежских торпедных катеров, о каком корабле идет речь, ответа не последовало. Это был британский эсминец «Козэк», который намеревался идти вдоль борта «Альтмарка». «Альтмарк» шел своим ходом, стремился прижать эсминец к суше и слегка наезжал на него по ахтерштевню. Офицер и 20 моряков «Козэка» с ручным огнестрельным оружием взяли на абордаж немецкий корабль; дошло до рукопашного боя и стрельбы, часть команды убежала по льду и также была обстреляна. Из немецкой команды 7 человек были мертвы, один пьян, многие ранены. Среди англичан был ранен один человек. «Козэк» взял на борт пленных английских моряков и возвратился с флотилией эсминцев в Англию. «Альтмарк» только 6 марта ушел на ремонт в Занде-фьорд и 22 марта отправился домой.

Это бесспорное и серьезное нарушение нейтралитета вызвало огромную сенсацию. Можно признать, что это был вопрос престижа Англии – не позволить транспортировать пленных британских моряков от южноамериканского побережья до Киля и предпринять попытку их освобождения. На норвежский протест ответили британским контрпротестом, в котором выражалось лишь согласие с тем, что нейтралитет Норвегии был нарушен «технически». Неясным оставалось, было ли совершенно правильным поведение немцев; не поддающееся определению согласно международному праву двойственное положение «государственного корабля» – между военным кораблем и торговым судном – облегчило спланированный немецкий прорыв блокады. Таким образом, может появиться сомнение, имело ли место одностороннее нарушение нейтралитета, так как очевидно, что Норвегия в этом случае также придерживалась своего нейтралитета не точно и не свободно от влияний. Важно то, что норвежская служба сопровождения, главным образом во второй боевой части морской обороны, была использована для того, чтобы постоянными сообщениями направить английские военно-воздушные и военно-морские силы на немецкий корабль. Таким образом, в Германии могло возникнуть впечатление, что речь шла не о единичном случае, а о логичной последовательности норвежской правительственной политики. Такое истолкование нейтралитета – с полным основанием или нет, – без сомнения, нанесло ущерб уважению, которым Норвегия пользовалась в 1930-х годах, занимая доминирующее положение среди маленьких береговых государств.

Если бы германское имперское правительство подвергло случай с «Альтмарком» спокойному рассмотрению, взвесило бы предпосылки инцидента и еще оставшиеся возможности Норвегии, то нападение в Йёссинг-фьорде никогда не имело бы того решающего значения, которое оно фактически получило для будущего оформления германо-норвежских отношений. В то же время имперское правительство должно было признаться в том, что оно опасалось последующих нарушений нейтралитета по отношению к Скандинавии. Насколько оно было право в этом, указывает получившая позднее известность телеграмма французского премьер-министра Даладье французскому послу в Лондоне от 21 февраля 1940 года, в которой сообщалось в том числе: «Занятие самых важных норвежских гаваней, высадка первого отделения вооруженных сил союзников в Норвегии дала бы Швеции первое чувство надежности. Эта операция должна была бы продумываться независимо от крика о помощи Финляндии и выполняться в течение самого короткого срока, а именно в инсценировке, для которой случай с «Альтмарком» представляет образец для нас». И наконец, поступавшие из Норвегии сообщения свидетельствовали, что там было возможно переформирование правительства и что кабинет Хамбро – Мовинкеля был готов на основании статьи 16 пакта Лиги Наций уступить западным державам право прохождения. Германия вынуждалась таким развитием событий на севере к принятию всесторонних мер. В своем докладе от 23 февраля главнокомандующий военно-морским флотом подчеркнул, что поддержание норвежского нейтралитета желательнее всего для Германии, потому что оккупация Норвегии Англией привела бы к войне в Балтийском море; он не считал тогда возможным вытеснить англичан из Норвегии. Однако в Балтийском море важна прежде всего беспроблемная доставка шведской руды для германской военной экономики. Это было не гарантировано, если бы только Англия обосновалась в Норвегии. Германский захват Норвегии, правда, ввиду британского морского господства не мог бы гарантировать прохождение транспортов с рудой из Нарвика, которые составляли каждый год примерно от 2,5 до 3,5 млн тонн; однако, по крайней мере, было гарантировано продолжение поставок железных руд через Швецию. Они составляли примерно 10 млн тонн в год.

Это был серьезный вопрос: окупала ли эта военно-хозяйственная цель использование сил на севере и вместе с тем учреждение нового фронта? Если германское руководство намеревалось осуществить нападение на западе вскоре, тогда для немецкой военной экономики должны были захлопнуться лотарингские, бельгийские и северофранцузские рудники с намного более высокой мощностью. Решение о том, какой операции нужно отдать преимущество во времени, еще оставалось открытым. Операцию против Норвегии задумали проводить только тогда, когда наступление на западе пришло бы к определенному завершению. В любом случае необходимые подготовительные работы должны были начаться сразу, равно как и расчет мощных потребностей трех родов войск вермахта. Руководство операцией «Учение Везер» было передано – по предложению центрального отдела по вопросам личного состава Генерального штаба армии – командиру XXI армейского корпуса генералу пехоты фон Фалькенхорсту, который был проинструктирован о задании Гитлером 21 февраля 1940 года.

Глава 2
Подготовка операции «Учение Везер»

Генерал пехоты фон Фалькенхорст с 24 февраля 1940 года со своим маленьким рабочим штабом начал разрабатывать оперативные планы захвата Норвегии. Его штаб-квартира находилась в зданиях командования вермахта в Берлине на Бендлерштрассе, где в течение самого короткого срока нужно было выполнить обширную, детализированную подготовительную работу, которая была затруднена особенно строгими даже для штаба предписаниями соблюдения тайны. Фон Фалькенхорст считался способным офицером Генерального штаба, был лично невзыскателен, благороден, полон энергии и упорства. Он получил свое новое задание на основании его опыта как капитана Генерального штаба, служившего в штабе балтийской дивизии барона генерала фон Гольца. Тогда, весной 1918 года, Фалькенхорст участвовал в подготовке немецкой военной операции для оказания помощи Финляндии и смог ознакомиться с трудностями, которые всегда возникают при комбинированной операции нескольких частей вермахта, проводимой через морские пространства.

Работа по планированию группы XXI (так теперь звучало служебное наименование штаба фон Фалькенхорста) проводилась под надзором Верховного командования вермахта и при участии руководящего управления вермахта, которое откомандировало для этого офицера Генерального штаба (подполковника Г. фон Лоссберга). Самый приближенный сотрудник Йодля, начальник отдела обороны страны полковник В.В. Варлимонт, также участвовал в оперативных подготовительных работах. Гитлер тогда задерживался в Берлине и часто заслушивал в имперской канцелярии доклады о состоянии подготовительных работ, при этом присутствовали генерал-полковник Кейтель и генерал-майор Йодль. Подготовленные до февраля 1940 года соображения были собраны руководящим управлением вермахта, отделом обороны страны в исследовании, которое могло дать тем не менее только общую основу. Только теперь должны были быть разработаны все подробности, причем дело было отягощено тем, что отсутствовали какие-либо подготовительные работы оперативного или хотя бы военно-географического характера. О норвежских вооруженных силах, положении и силе береговых укреплений говорили только скудные документы, но отсутствовала даже пригодная карта – настолько операция против Норвегии не входила в расчеты германского Генерального штаба.

Первые оперативные и тактические приказы обрабатывались самыми примитивными средствами, туристическими путеводителями и аналогичными малоподходящими вспомогательными пособиями. Недостаток документов выявился уже при высадках и имел серьезные последствия. В наличии имелись лишь предположительные позиции батарей (например, Тронхейм, Нарвик), другие были неизвестны или недооценены в их эффективности (например, Осло-фьорд). Знали о том, что Норвегия имела более шести дивизий милицейского характера с активным составом силой в один полк, который был распределен до Тромсё. Для их готовности к войне требовалась мобилизация, для которой были предусмотрены полигоны и крепости. Морской флот имел в распоряжении устаревший корабельный состав и несколько современных мелких боевых средств, у которых были хорошие возможности для неожиданных действий в изобиловавших фьордами водах. Военная авиация, существовавшая раздельно в армии и на морском флоте, имела примерно 200 самолетов. Если эти вооруженные силы в трудных территориальных условиях страны по меньшей мере некоторое время могли оказать успешное сопротивление вторжению, то военный опыт и боевой дух норвежцев оценивались все же как незначительные (как выяснилось позже – напрасно).

Количество немецких дивизий, которые имелись в распоряжении для операции против Норвегии, было ограничено. Ввиду предстоящих операций на западе Генеральный штаб сухопутных войск стремился сконцентрировать основные силы именно там; захват Норвегии означал, согласно точке зрения начальника Генерального штаба, нежелательное использование боевых соединений на второстепенном театре военных действий. В соответствии с этим он должен был отказаться – с точки зрения общего ведения войны – предоставить в распоряжение все три немецкие горнострелковые дивизии для действий в Норвегии, как ходатайствовал генерал фон Фалькенхорст. Лишь 3-я горнострелковая дивизия (генерал-майор Дитль) была высвобождена и подтянута в Бранденбург. За исключением этой активной и имеющей боевой опыт горнострелковой дивизии, большинство предусмотренных для Норвегии войсковых частей, а также мотопехотная бригада, после персонального и материального обеспечения и образования были выставлены как 7-й эшелон и еще не были на фронте. Они были собраны только в канун наступающего нового, 1940 года из запасных полевых и тыловых батальонов и находились на обучении. Тем более нужно признать, что эти соединения при своем первом использовании – в особенно трудных условиях – соответствовали всем требованиям. Этого никто не мог ожидать. Недостающее оснащение тяжелыми минометами, которые штаб Фалькенхорста специально (и тщетно) запрашивал, дало, о себе знать с очень невыгодной стороны в горных боях. Незначительное распределение танков – танковое отделение 40 под командованием подполковника Фолькхайма (3 танковые роты с легкими танками T-I и T-II) – мотивировалось не предназначенной для танков территорией.

Генеральный штаб военно-воздушных сил, как и Генеральный штаб сухопутных войск, также был настроен удерживать соединения для решения исхода боев на западе и только неохотно соглашался с самыми необходимыми передачами боевых частей для операции в Норвегии. Лишь четыре парашютные роты, составленные из запасных частей, были отданы в распоряжение Фалькенхорста. Необходимые летные соединения были переданы в X летный корпус в самом скромном количестве. Длинные расстояния подлета и по оценкам низкого качества система аэродромного обслуживания в Норвегии должны были повлечь за собой досрочный износ летных соединений. Поэтому (не в последнюю очередь по настоянию военной авиации) Дания, которая сначала осталась вне военных соображений, 21 февраля была включена в планирование: чтобы гарантировать надежную связь с Норвегией, надо было иметь возможность использовать ютландские аэродромы и скрывать эти стратегические ключевые позиции от внушающей страх английской авиации. Большое значение придавалось Морскому флоту в гарантированном и безмятежном проходе морских транспортов по датским водам. Захват Дании происходил не по детально подготовленному плану, а под впечатлением от вынужденного оперативного положения. Причиной такого решения стали исключительно военно-географические условия; политические соображения в расчет не принимались.

Расширение плана с учетом захвата Дании требовало предоставления двух пехотных дивизий (одна дивизия полиции и одна дивизия ландвера), одного батальона воздушно-десантных войск и одной моторизованной бригады. В качестве штаба подошло для этого XXXI высшее командование особого назначения под руководством генерала авиации Каупиша, который стал одновременно командующим вермахтом в Дании. Начальником штаба был генерал-майор Химер. Оба офицера были проинструктированы о задании 2 и 5 марта в Берлине. Так как и Дания имела две дивизии, то количество немецких дивизий относилось к датским и норвежским дивизиям как 1:1. Это соотношение не вызывало сомнений, но оно могло резко поменяться не в пользу немцев, если бы Швеция заявила о солидарности с обеими северными странами. Однако при подготовке операции это учитывалось лишь как вероятность, равно как и оперативные английские десанты для поддержки норвежцев. Недостаток транспорта не допускал перевозку и снабжение больших масс войск, кроме того, мысль о «мирной оккупации» перевешивала взгляд, согласно которому на севере также могло дойти до образования фронта. Разразившиеся позднее из-за незначительного количества сил неизбежные кризисы у Тронхейма и Нарвика показывают, что высшее руководство изначально недооценило возможность затяжных сражений в Норвегии. И хотя уже в ходе планирования предполагался военный риск, полагали, что «количественная слабость должна быть уравновешена смелыми действиями и неожиданным проведением операции».

Однако штабу Фалькенхорста было нелегко получить даже выделенные незначительные силы, хотя к весне 1940 года насчитывалось 207 боеготовых немецких дивизий. В начале планирования в феврале 1940 года начальник Верховного, командования вермахта и командующий резервной армией считали, что могут предоставить в распоряжение Фалькенхорста только от четырех до пяти дивизий (из них две дивизии с чешским вооружением предусматривались как второй эшелон). 21 февраля начальник вооружения армии и командующий армией резерва генерал Фромм сделали встречное предложение – из-за упрощения снабжения и большей боевой мощи использовать все же только части с немецким вооружением. Вопрос стоял о 7-й летной (парашютной) дивизии, 22-й пехотной (воздушно-десантной) дивизии, одном полке 1-й горнострелковой дивизии, двух пехотных дивизиях 7-го эшелона и 11-й танковой бригаде с танками T-I. Неделей позже выяснилось, что необходимо отделить друг от друга во времени и физически операции «Учение Везер» и «Гельб», чтобы сохранить политическую и оперативную свободу в выборе решения и иметь возможность откладывать или прекращать операции независимо друг от друга.

Теперь потребность в мощности для «Учения Везер» оценивалась следующим образом: четыре парашютные роты, 22-я дивизия (без 16-го пехотного полка), две горнострелковые дивизии и две дивизии 7-го эшелона – для Норвегии; штаб корпуса с одной полицейской дивизией, одной дивизией 3-го эшелона и одной мотопехотной дивизией – для Дании. Усиленная 11-я мотопехотная бригада должна была использоваться как быстрое соединение сначала при группе в Дании и затем подтягиваться в Норвегию. Эти требования наряду с данными о силах военной авиации были решительно отклонены в начале марта главнокомандующими сухопутными войсками и люфтваффе, так что, наконец, потребности в военной авиации были сокращены, а несколько армейских соединений первого эшелона заменили другими дивизиями. 3 марта Гитлер положил конец обсуждению расчета сил, когда «очень резко» потребовал «быстро и жестко вступить в Норвегию». Более точная проверка при большом обсуждении у главнокомандующего, состоявшемся 5 марта, показала в итоге, что выделенные для Нарвика ресурсы армии должны быть усилены в случае отказа от высадки в Кристиансанне. Для Норвегии окончательное число дивизий было установлено равным шести. Этот расчет был сделан ввиду большого расстояния и возможного противодействия и предполагал, что армейские соединения прибудут своевременно и полностью в предусмотренные районы боевых действий.

Военно-морской флот в свете полученного задания оказался в весьма стесненном положении. Речь больше не шла о смелой рискованной операции; проведение и обеспечение вторжения в районе значительно превосходящего противника требовало полного использования всех имеющихся в распоряжении военно-морских сил. Они были достаточно незначительны и понесли уже ощутимые потери. В распоряжении имелись линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», броненосец «Лютцов» («Адмирал Шеер» стоял в верфи на ремонте двигателей), два тяжелых и четыре легких крейсера («Лейпциг» из-за пробоины от торпеды стоял на ремонте в верфи), 14 эсминцев (два эсминца затонули в феврале 1940 года из-за ошибочного нападения немецкого самолета, остальные шесть ремонтировались), семь торпедных катеров (оставшиеся ремонтировались или стояли в верфи), остальные – минные тральщики и вспомогательные суда. Имеющиеся в распоряжении транспортные суда были также немногочисленными. Это привело к тому, что не мог быть проведен захват Намсуса и Ондалснеса, что считала желательным группа XXI. Позднее высадились англичане, и разразился тронхеймский кризис.

Расчет предоставляемых сухопутных сил зависел сначала от возможностей морского транспорта, в частности самых важных для первой высадки на берег оперативных десантных средств на военных кораблях. Постепенно (что и было сделано в течение операции) могли бы подвозиться другие соединения. Прочая подготовка военно-морского флота касалась получения и исправления морских карт, определения площадок для высадки, длины набережной и т. д., учреждения лоцманской службы в минных заграждениях в проливах Большой и Малый Бельт, в Зунде и в Гедсере и, наконец, подготовка к расстановке военных плавучих маяков в проливе Каттегат. Нужно было готовить персонал для занятия береговых укреплений и информационных центров. Необходимо было считаться с тем, что большая часть назначаемых кораблей будет потеряна, и тогда, возможно, военно-морской флот как часть вермахта не сможет больше действовать до конца войны. Только исключительные причины были в состоянии оправдать такое боевое использование. Военно-морское руководство медлило до самого конца и отказывалось признавать принятое решение оптимальным. Невзирая на многочисленные исследования и соображения иного характера, оно видело в поддержании нейтралитета Норвегии лучшее для Германии решение. Случай с «Альтмарком» вызвал, однако, перемену в оценке ситуации; с этого момента Верховное командование военно-морского флота было убеждено, что силовое вмешательство на севере неизбежно и что нужно своевременно опередить с уверенностью ожидающийся враждебный удар-вторжение. Точку зрения на решающий характер операции в Норвегии не разделяли в Генеральном штабе сухопутных войск, к которому присоединилась также военная авиация. По мнению этих обоих главных штабов, военное решение необходимо было искать на западе; в противоположность этому захват Дании и Норвегии имел только второстепенное значение и представлял опасное расщепление сил. И все-таки обеспечение северного фланга лежало также в интересах Генерального штаба сухопутных войск, который принимал в расчет жесткую и продолжительную борьбу на западе.

С учетом этих непростых взаимоотношений и происходило планирование в штабе Фалькенхорста. Педантично точной работой при строгом сохранении тайны штаб дал предпосылку для неожиданного успеха. Чтобы в день высадки иметь под рукой необходимое военное имущество, выделенные для Нарвика транспортные суда должны были выйти на шесть дней раньше, другие – соответственно после них по точному календарному плану (для военных кораблей требовалось минимум три дня в пути). В течение первых трех дней еще существовала возможность прекратить операцию, но с выходом военных кораблей это уже было невыполнимо. Следовательно, приказ на начало операции должен быть отдан минимум за шесть дней до дня высадки на берег («день Везер»).

24 февраля начал работу штаб Фалькенхорста, а уже с 10 марта должно было быть возможно импровизированное проведение операции, подготовительные работы должны были завершиться самое позднее в конце марта. 4 марта в Берлин поступили сообщения, согласно которым ожидалась предстоящая военная интервенция западных держав в поддержку Финляндии, настоящая цель которой должна была заключаться в том, чтобы служить предлогом для высадки союзников в Норвегии. Дата проведения немецкого ответного хода зависела не в последнюю очередь от обледенения западной части Балтийского моря, которая очень препятствовала проходу кораблей той суровой зимой, в то время как противник в этом отношении не был связан,

29 февраля генерал фон Фалькенхорст представил готовый план операции Гитлеру. Тот принял его и 1 марта подписал первую оперативную директиву для захвата Дании и Норвегии. Операция получала условное наименование «Учение Везер». День и час не указывались. Это доказывает, что речь не шла об окончательном, категорическом решении. Исследование одобрялось в представленной форме, и приготовления должны были проводиться таким образом, если бы в дальнейшем поступил определенный приказ. Интересно отметить также то, что однозначная констатация директивы «развитие ситуации в Скандинавии требует этого» пятью днями позже изменилась в операционном приказе группы XXI на формулировку, оставляющую открытой любую возможность: «если этого потребует ситуация в Скандинавии». Следовательно, в штабе Фалькенхорста придерживались мнения, что речь все еще шла о подготовке к возможному случаю. Принципиально было стремление провести захват без борьбы и достичь лояльного сотрудничества с правительствами Дании и Норвегии. Хотя это предполагалось не сразу, воинские части должны были сдерживать себя и только в самом крайнем случае использовать оружие. Это привело во многих случаях к потерям, причем гибель «Блюхера» в Осло-фьорде отразилась в военно-политическом отношении серьезнее всего.

На основании директивы от 1 марта штабы родов войск вермахта издали свои оперативные приказы, которые были согласованы один за другим, после того как 5 марта произошло большое совещание Гитлера с тремя главнокомандующими: сухопутными войсками, военно-морским флотом и люфтваффе. Чтобы успешно наступать на протяженном побережье слабыми силами, было необходимо определить оптимальные пункты высадки. Для Норвегии и Дании было намечено соответственно по семь мест: Нарвик, Тронхейм, Берген, Эгерсунн, Кристиансанн, Арендал, Осло, Копенгаген, Миддельфарт, Эсбьерг, Тюборён, Корсёр, Гедсер, Нюборг. Для захвата Норвегии предоставлялись от армии: 3-я горнострелковая дивизия (в районе: Науен – Фронау – Дёберитц), 69-я пехотная дивизия (полигон Гросборн), 196-я пехотная дивизия (в районе Данциг– Готенхафен), 163-я пехотная дивизия (полигон Дёберитц), 181-я пехотная дивизия (район: Берген – Уельцен) и 214-я пехотная дивизия (в районе Коттбус – Губен). Каждая дивизия должна была доставляться несколькими эшелонами на транспортных кораблях в свои районы боевых действий. В Норвегии должны были высадиться в первом эшелоне: 163-я, 69-я и 3-я горнострелковая дивизии; во втором эшелоне: 196-я, 181-я дивизии и в третьем эшелоне 214-я дивизия. Из предоставленных для захвата Дании сил армии имелись 170-я пехотная дивизия в районе Мюнстера, 198-я пехотная дивизия в районе Прицвалк – Виттенберг и 11-я мотопехотная бригада, усиленная легковыми вездеходами Kfz.1, в районе Альтенграбов. Командирам дивизий было приказано в конце февраля – начале марта по одному прибыть к генералу фон Фалькенхорсту для инструктажа. Соединения находились в состоянии готовности в течение семи дней провести посадку первых эшелонов на транспортные корабли. В их задачу входило, в случае невозможности осуществить вступление дружественным путем, удерживать плацдармы в Дании и Норвегии, связать их друг с другом насколько возможно быстро и, удерживая Нарвик, полностью захватить южную и центральную части Норвегии, чтобы установить связь по земле и по морю с Нарвиком. Если захват Дании натолкнется на трудности, то эту страну нужно было сначала защищать. С этой целью предназначенная для Осло 196-я пехотная дивизия в случае необходимости могла быть повернута в Данию.

Военно-морской флот имел задание с помощью 11 групп военных кораблей и восьми транспортных эшелонов перевозить части и вооружение по точному календарному плану в Данию и Норвегию. Для этого использовались почти все имеющиеся в распоряжении военные корабли и транспортные суда. Транспортировка больших общевойсковых соединений на военных кораблях была до сих пор единственным в своем роде случаем в военной истории. Английское морское господство на Северном море могло быть свергнуто только благодаря моменту неожиданности. Большое значение поэтому придавалось маскировке и обману. Должны были найти применение не только нейтральные и английские корабельные имена и опознавательные знаки, но и был отдан до сих пор неповторимый в немецкой военной истории приказ повесить английский военный флаг на немецких кораблях, если этого потребует ситуация. Так, в приказе командующего разведывательными вооруженными силами для групп IIIa и IIIb (группа крейсеров, направлявшихся в Берген) говорилось в том числе о поведении при входе в норвежские воды: «Маскировка под английские транспортные средства должна осуществляться до последней возможности. На все запросы радиотелеграфом норвежских кораблей отвечать на английском языке… На вызов нужно отвечать именами английских военных кораблей… Проявлять предусмотрительность, освещать английский военный флаг». Для общения с проходящими норвежскими сторожевыми кораблями фразы морзянкой были подготовлены на английском языке. Распоряжения считались логичными для линкоров, эсминцев и остальных групп военных кораблей. Предусмотренные для Осло-фьорда два корабля – разрушителя заграждений имели указание отвечать «на вызовы сигналами с побережья и сторожевых кораблей, используя для обмана имена английских пароходов. За день до «дня Везер» (8 апреля) с наступлением темноты нужно повесить английский торговый флаг. Самое позднее с наступлением «времени Везер» или при начале боевых действий нужно повесить немецкий военный флаг». Соответственно командующий подводным флотом в операционном приказе («Хартмут») ставил в известность свои лодки о том, что немецкие военно-морские силы «при вхождении [в норвежские гавани] вплоть до высадки войск, вероятно, кроме Нарвика будут нести английский военный флаг».

У военно-морского руководства все же появились опасения из-за возможной путаницы ввиду получившей известность английской операции по постановке мин; разрешение на вывеску английского флага было отменено во второй половине дня 8 апреля, то есть в последний момент. В отношении ожидавшегося после высадки на берег контрудара союзников необходимо быть по возможности более сильными в пунктах высадки. Поэтому от военно-морского флота требовалось также сконцентрироваться на немногих пунктах на побережье. Если при высадке оказывалось сопротивление, то задача военных кораблей была в том, чтобы сломить его. Тем не менее корабли не могли оказать постоянную огневую защиту армейским частям. Из-за этого возникло значительное расхождение во мнениях между армией и военно-морским флотом, которое длилось весь март, однако в конце концов было разрешено в пользу военно-морского флота. После обсуждения, состоявшегося между тремя главнокомандующими 5 марта у Гитлера, фюрер постановил: в соответствии с требованиями Геринга об эффективной противовоздушной обороне, по крайней мере, в Тронхейме оставить тяжелые части военно-морского флота. 28 марта Гитлер даже потребовал, чтобы в Нарвике, Тронхейме и Осло военные корабли остались также после высадки на берег, так как их немедленный отход оказал бы негативное впечатление на оставшиеся на суше воинские части. Это означало бы, что самая большая часть немецкого флота осталась бы в Норвегии, кроме того, в гаванях, которые не могли ни в коем случае пока еще считаться базами.

На следующий день главнокомандующий военно-морским флотом обещал проверить, мог ли Тронхейм сразу после захвата быть оборудован как база. От пребывания военных кораблей в Нарвике тем не менее отказались. 2 апреля Гитлер отклонил повторную атаку главнокомандующего люфтваффе с замечанием, что он порицает также немедленный обратный выход военных кораблей, но не хотел бы, однако, «вмешиваться слишком откровенно в дела чисто морской войны». Тем самым руководители ВМС осуществили свои принципы, которые немедленно, а также с полным правом, вошли как принцип руководства в общий приказ на проведение операции: «Сохранение собственных сил важно для последующего использования достигнутой цели этой операции». Поэтому необходимо было по возможности избегать боевых действий на пути туда и обратно. Особой проблемой должно было быть постоянное снабжение по морю, которое полностью могло наступать только тогда, когда войска высаживались и, следовательно, момент внезапности отпадал. Нужно было предвидеть, что противник предпримет все усилия, чтобы препятствовать движению последующих транспортов, для этого у него вполне имелись силы.

Обеспечение посредством незначительных по численности надводных вооруженных сил могло происходить только в скромных рамках. Большее значение должно было играть оружие подводных лодок, которое после прежних успехов внушало надежду на эффективные действия против больших сосредоточений вражеских кораблей. Поэтому 4 марта Верховное командование ВМФ приказало временно не посылать подводные лодки в Атлантику. Обеспечение десанта на морских просторах и перед гаванями, а также борьба с вражескими контрвысадками выпали на долю подводных лодок. Кроме того, они должны были быть эффективны против военно-морских сил, которые использовались бы для разружения морских коммуникаций. Чтобы оказаться своевременно в районах действия, лодки должны были занять свои позиции – внутри фьордов или в положении ожидания на предполагаемых вражеских путях, прежде чем начнется отход своих групп военных кораблей.