355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вальтер Хубач » Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941 » Текст книги (страница 2)
Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 01:57

Текст книги "Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941"


Автор книги: Вальтер Хубач


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Черчилль сначала не смог отстоять свою точку зрения в британском военном кабинете. Правда, было решено, заглядывая вперед, подготовить планы для английской высадки в Норвегии в поддержку Финляндии, которая должна была происходить в Нарвике. Глава британского Генерального штаба, генерал Айронсайд, получил задание проверить отправку пехотной бригады в Нарвик. Должны были разрабатываться и другие мероприятия на случай германского вторжения в Южную Норвегию и предприниматься дипломатические шаги в правительствах Скандинавских стран. Они последовали после того, как 27 декабря скандинавским правительствам было передано заявление о «непосредственной или косвенной поддержке» союзников и оно было отклонено в течение первых дней января с передачей в Стокгольме и Осло острой британской ноты от 6 января 1940 года. Параграф 5 ноты звучал: «Королевское британское правительство предпримет необходимые меры, чтобы предотвратить использование норвежских территориальных вод немецкими торговыми судами. В ходе этого королевским британским военно-морским силам может потребоваться время от времени входить в эти воды и действовать там». Норвежский, так же как и шведский ответ на эту ноту прозвучал недоброжелательно; общественность в обеих странах взволнована, и поэтому король Норвегии Хаакон сделал представление королю Англии Георгу. Тем не менее французский премьер-министр и министр иностранных дел Даладье настаивали в Лондоне: «Каждая возможность обосноваться в области, которая еще не закрыта для нас, каждый процесс, который позволяет нам выигрывать влияние в обстановке, как признано, непосредственно изменяющей войну, должны учитываться и сразу использоваться». Открытый призыв Черчилля от 20 января к нейтральным странам (они должны стать, наконец, на сторону западных держав и отказаться от сдержанного отношения) возымел противоположное действие. А кабинет под влиянием Чемберлена не решался нарушить нейтралитет Скандинавских государств.

Французский Генеральный штаб настаивал на открытии второго фронта, чтобы ослабить немецкое наступление на запад, относительно которого не существовало никакого сомнения с тех пор, как в январе 1940 года в руки к западным державам попал немецкий план стратегического сосредоточения и развертывания. На основании выполненных с 16 января французских подготовительных работ и военных консультаций между союзниками от 31 января и 1 февраля высший их военный совет решил 5 февраля послать английские и французские части (от 3 до 4 дивизий) в Нарвик, чтобы оказать военную помощь Финляндии и занять при этом рудники в Гэлливаре. На следующий день лорд Галифакс сообщил норвежскому посланнику, что Англия намеревалась закрыть немецкому транспорту с рудой проход через Нарвик. Аналогичную информацию он сообщил также шведскому посланнику. По сравнению с этой целью оказание помощи Финляндии сокращалось все больше и больше. Французский посланник в Канаде, Робер де Дампиер, был отправлен с особыми полномочиями в Осло. На пути туда в Бресте он встретил французские части, которым предстояло пройти через Норвегию и Швецию, в связи с чем с 26 февраля они стояли готовыми к походу. В их числе и бригада стрелков генерала Бетуара. Операция союзников была связана с участием Швеции и Норвегии, и все же оба правительства, само собой разумеется, остро недоброжелательно относились к запланированному военному расширению на север. Шведское министерство иностранных дел высказало точку зрения, что намерениям союзников не могли бы помочь ни Швеция, ни, в конце концов, Финляндия, и норвежский министр иностранных дел Кот угрожал увезти необходимый для прохождения железнодорожный вагонный парк из портовых городов. Кот ни мгновения не сомневался в том, что акция союзников ни в коем случае не предусматривала цель оказать эффективную помощь Финляндии и должна была вызвать скорее немецкую контратаку, вследствие чего Скандинавия стала бы полем сражения между Германией и западными державами.

16 февраля произошло британское нападение на немецкое морское вспомогательное судно «Альтмарк» в Йёссинг-фьорде, последствия которого обсуждались скандинавскими правительствами так же серьезно, как и германским. Точка зрения неизменного, не боящегося никакого давления строгого нейтралитета и независимости северных государств была признана обязательной для Скандинавских стран на общей конференции министров иностранных дел в Дании, Норвегии и Швеции, состоявшейся в Копенгагене 25 февраля 1940 года. Следующая нота союзников, переданная 2 марта правительствам в Осло и Стокгольме, в которой Скандинавским государствам предлагались военные гарантии против немецкого нападения, была снова отклонена после общения скандинавских министров иностранных дел. Шведский министр иностранных дел Гюнтер принял ноту с замечанием, что эта британско-французская интервенция, кажется, имеет целью перенести борьбу в Скандинавию; что это, во всяком случае, вообще распространенная точка зрения в Швеции.

Сначала финское правительство не могло даже обмолвиться о вмешательстве экспедиционного корпуса союзников. Переговоры с английскими и французскими офицерами привели в итоге к тому, что Нарвик должен был использоваться как порт для разгрузки, а Северная Швеция – как область для прохождения. Большая часть воинских подразделений западных держав оставалась бы в Северной Норвегии и Швеции, предназначенная к использованию на фронте дивизия была бы готова не раньше чем в апреле. Это незначительное число войск не могло изменить соотношение сил (47 русских дивизий против 16 финских), тем не менее северошведский рудный бассейн перешел бы в руки союзников. Финское правительство отказалось от предложения, потому что такая интервенция не представлялась полезной, и 6 марта решилось на мирные переговоры с Москвой. Россия была готова к заключению мира, причем не в последнюю очередь из-за опасности впутываться в конфликт с западными державами. 8 и 9 марта планы Норвегии проверили еще раз в британском военном кабинете и в комиссии по Скандинавии, в межсоюзном комитете по исследованиям и была подчеркнута необходимость наряду с занятием Нарвика первоначально одним батальоном также занятия Ставангера и Бергена, чтобы иметь в руках аэродром Сола. Последнее требование, направленное 11 и 12 марта скандинавским правительствам, о прохождении частей для поддержки Финляндии, было снова отклонено по политическим мотивам. 11 марта вечером Черчилль прибыл в Париж, чтобы предотвратить в последний момент заключение финско-русского мира. Вместе с Даладье он передал финскому посланнику заявление о том, что в случае финского согласия транспортные суда с готовыми частями союзников вышли бы безотлагательно. О прохождении должно было быть сообщено в ноте Норвегии и Швеции, чтобы не спрашивать у этих правительств особого разрешения; дипломатические отношения Англии и Франции с Советским Союзом были бы тогда сразу прекращены. Теперь до этого не дошло. Заключение мира в Москве 12 марта прекращало финско-русскую зимнюю войну. Этот исход возбудил французскую общественность, которая уже за неделю до этого предприняла в прессе продолжительные тяжелые нападки на Швецию. Кабинет Даладье пал; одновременно прежний министр финансов Рейно принялся уже как министр иностранных дел 21 марта за образование нового французского правительства с целью заняться энергичным ведением войны. Сюда относится скандинавская операция, для которой уже все было подготовлено.

У германского Верховного командования в августе 1939 года не создавалось впечатления, что Гитлер держал курс на войну, чтобы опередить западные державы в соответствующем вооружении. Скорее господствовало представление, что вопрос о коридоре «урегулировался бы» подобным же образом, как вопрос о Праге и Мемеле. Вероятность того, чтобы ввязаться в войну также еще и с западом, усиливалась вопреки германскому пакту, заключенному с Москвой в конце августа. В течение последних дней этого месяца, с 26 по 31 августа, Гитлер пришел к убеждению, что угроза войны со стороны западных держав – лишь маневр запугивания, и поэтому отдал приказ о нападении на Польшу 1 сентября. Когда же через два дня Англия и Франция объявили войну, Гитлер был в высшей степени поражен и ошеломлен. Тем не менее вскоре он пришел к убеждению, что западные державы хотели сохранить лишь свое лицо, тем более что с военной точки зрения они оставались абсолютно пассивными даже в воздухе. В германских соединениях на западе состояло сначала 31, позже 50 дивизий и подразделения трудовой повинности, которые с трудом сдержали энергично проведенную французскую попытку прорвать оборону противника на еще не завершенном Западном валу.

Германский военно-морской флот встретил начало войны с Англией полностью неподготовленным. Ни плана операции, ни учений, как вести дела в этом случае, не существовало. Гитлер строго запретил командованию как армии, так и морского флота даже в мыслях держать возможность войны с Англией. Только в августе 1939 года появились проекты первых операций, и все же Гитлер снова заверил обеспокоенного главнокомандующего военно-морским флотом, что дело до схватки с Англией не дойдет.

Большая часть плавсредств немецкого военно-морского флота была ограничена рамками Версальского договора по конструкции и вместе с тем по возможностям применения. Только в 1930 году построение флотов могло планироваться исходя из оперативных соображений. Польша и Франция учитывались как возможные противники; их военно-морские силы должны были вырасти. После 1933 года стало больше невозможно проводить четкую линию в судостроении из-за постоянно менявшегося влияния; так называемый «план Z», который предусматривал окончание построения флота к 1948 году, создал бы морской флот, построенный по опыту Первой мировой войны.

В сентябре 1939 года соотношение германского флота к английскому флоту равнялось 1:10. Это состояние вынудило перенести основной упор на строительство подводных лодок и войну тоннажа. Активность и неординарные решения должны были держать противника в напряжении, раскалывать его вооруженные силы и ударами надводных кораблей облегчить войну подводных лодок. За этой тактикой стоял невысказанный страх оказаться не в состоянии показать такие же успехи, как у сил вермахта, и повторить пагубную бездеятельность морского флота Первой мировой войны.

Слабые оперативные возможности германских военно-морских сил в начале Второй мировой войны объяснялись не только незначительным числом кораблей, но и неблагоприятностью географического положения по отношению к Англии. Военная авиация не создавала при этом приоритетов, так как ее преимущества были одинаковыми у обеих сторон. Основываясь на опыте 1914–1918 годов, вице-адмирал Вольфганг Вегенер в своей книге «Морская стратегия мировой войны», вышедшей в 1929 году, указал на необходимость добиваться выдвинутых географических позиций как основы каждой морской стратегии. По меньшей мере – как он требовал – с помощью политических соглашений с Данией нужно было бы выиграть возможность доступа к Балтийскому морю севернее Бельта. И все же дальше он сразу сделал вывод: «Из того факта, что мы не были удовлетворены также позицией Каттегата, следует, что стратегическое наступление подчинено закону, а именно тому, что план наступательной операции беспрерывно подгоняет военное руководство и двигается от позиции к позиции; до тех пор, пока не достигнута по меньшей мере равноценность возможного превосходства стратегической позиции, в которую входит устойчивое состояние и в которой начинается борьба за морское господство над торговыми артериями». Вегенер видит решение в завоевании норвежской позиции: «Англия не могла больше удерживать тогда линию блокады Шетландские острова – Норвегия, а должна была отодвигать ее, например, к линии Шетландские острова – Фарерские острова – Исландия. Однако эта линия имела очень крупные разрывы. И свежий ветер океана разбавлял уже удушливый воздух голодной блокады. Кроме того, Англии сложно было эту линию защищать, так как она лежала относительно близко к нашим базам, и, прежде всего, потому, что на севере мы значительно превосходили географически английскую стратегическую позицию».

Книга Вегенера, которую резко критиковал Редер, считалась в начале 1930-х годов «евангелием» молодого корпуса морских офицеров. В декабре 1939 года первый артиллерийский офицер крейсера «Адмирал Хиппер» капитан третьего ранга Эдвард Вегенер в частном, гектографированном меморандуме снова прибег к мыслям своего отца. «От Норвегии, – сообщается в меморандуме, – мы приумножаем эффективность всех категорий наших вооруженных сил. Отсюда исходит наше силовое поле, которое простирается вплоть до вод Исландии. Снова открывается возможность присоединиться к заокеанскому торговому обороту… Задачу взять норвежские базы, удержать их и расширить можно осуществить средствами морского флота… Поток руды из Нарвика, к которому мы так привязаны, особенно зимой, иссякает для Англии и течет во всем изобилии для нас. Северная позиция как привлекательный плод лежит перед нашей дверью. Нам остается только схватить его». Важно наряду с соображениями главных штабов также услышать голос этого фронтового офицера. Характерно, что немецкой стороной, так же как союзниками, опыт мировой войны не выводился точно из развития событий, а формировался из отдельных переживаний, плодов чтения и бесед, наконец, убеждений, которые были больше пронизаны эмоциями, чем логической природой, и сильными идеалами.

Каждый раз на первый взгляд озадачивающая аналогия с Первой мировой войной играла такую же роль, как страх перед вторым Верденом у Франции, стремление в Балтийское море у Англии и стремление из Гельголандской бухты в Атлантику у Германии. В то время как Германия располагала в сентябре 1939 года по сравнению с 1914 годом в численном отношении очень слабым флотом, ее морское стратегическое положение тем не менее было несравненно благоприятнее. Британская блокада не была на удалении такой эффективной; Россия, Япония, Южная Америка не состояли в лагере противников, а Италия связывала с самого начала силы союзников в Средиземном море. Только сообщения немецкой службы контрразведки и некоторые очевидные признаки говорили об интересе Англии к достижению позиций в Скандинавии, побуждали руководителей военно-морского флота определиться с соображениями относительно того, возможно ли Германии обрести базы в Норвегии и Дании. Соответствующая запись в журнале боевых действий руководителей военно-морского флота от 3 октября 1939 года звучала: «Военно-морское командование [Редер] считает необходимым как можно скорее ознакомить фюрера с соображениями руководителей морской войны относительно возможности расширения операционной базы на север. Необходимо проверить, существует ли под общим давлением России и Германии возможность для добычи баз в Норвегии с целью принципиального улучшения нашего стратегического и оперативного положения. Необходимо выяснить следующее:

1. Какие места в Норвегии принимаются в расчет как базы?

2. Можно ли овладеть базами силой, если этого нельзя добиться мирными средствами, вопреки воле Норвегии?

3. Какие возможности по обороне следует предпринять после военного овладения?

4. Должны ли гавани использоваться только как базы или они дают решающие преимущества как места снабжения? (Командующий подводным флотом считает такие гавани крайне ценными в качестве баз оборудования и снабжения для подводных лодок Атлантики.)

5. Какие решающие преимущества имел бы захват базы в Северной Дании, например Скагена, для ведения войны на море?»

Командующий подводным флотом ходатайствовал 9 октября за учреждение базы подводных лодок в Тронхейме с возможностью снабжения и ремонта, квартирами для личного состава лодок, зенитной обороной, береговой артиллерией и соединениями минных тральщиков. Как запасная база планировался Нарвик. Тем не менее руководители ВМФ отказались от этого, так как, согласно их точке зрения, базы в Норвегии не содействовали бы никакому решающему улучшению морских стратегических позиций Германии. Прежде всего, не существовало, по мнению руководителей ВМФ, никакого повода проводить захват страны. Отказались и от учреждения базы в Исландии, так как таковую не удалось бы содержать уже по причинам снабжения. Вместо этого предоставление Россией якорной стоянки в бухте Западная Лиза на южной стороне бухты Мотовской, к западу от Полярной, было желанным дополнением для местных баз; эта база «Север» была предоставлена в распоряжение германского ВМФ с ноября 1939 года и особенно активно использовалась подводными лодками.

Против движения конвоя Англия – Скандинавия в конце ноября был направлен удар линкоров «Гнейзенау», «Шарнхорст», крейсера «Хиппер» и двух эсминцев. В то же время в Северном море успешную деятельность осуществляли подводные лодки. Впрочем, с первого военного дня руководители придерживались мнения, что нейтралитет Норвегии мог бы идти только на пользу Германии. Будет ли он поддерживаться также по отношению к Англии – это был вопрос, который все больше заботил командование ВМФ с тех пор, как уже в сентябре 1939 года глава контрразведки адмирал Канарис получал более или менее подтвержденные сообщения о том, что Кристиансанн и прежде всего Ставангер-Сола и Тронхейм находятся под угрозой английского захвата. Похожие сообщения были и у командующего морской группой «Север» адмирала Карльса, который указал в конце сентября в частном письме главнокомандующему ВМФ на значение норвежского побережья для ведения Германией войны на море. Гросс-адмирал Редер, который до сих пор не занимался этим вопросом, 10 октября в особом докладе Гитлеру впервые докладывал о Норвегии. В дополнительной записи в журнале боевых действий от 10 января 1944 года гросс-адмирал Редер изложил содержание своего доклада от 10 октября 1939 года: «При этом я подчеркивал недостатки, которые имелись бы для нас, если бы англичане заняли норвежские базы. Овладение входами в Балтийское море, фланкирование наших морских военных операций в Северном море и налетов авиации на Англию, давление на Швецию, а также преимущества для нас овладения норвежским побережьем: выходные ворота в Северную Атлантику, невозможность английского минирования, как в 1917–1918 годах. Тогда говорили, естественно, только о побережье и о базах, причем я приобщал Нарвик, в то время как адмирал Карльс в ходе переписки полагал, что можно отказаться от Нарвика… Значение проблемы Норвегии сразу стало очевидным для фюрера; он попросил передать записку и объяснил, что хотел бы заняться этим вопросом». Тем не менее Гитлер не предпринял никаких действий. Толчок к тому, чтобы снова заняться Норвегией, последовал лишь два месяца спустя с другой стороны.

Внешнеполитическое управление Национал-социалистической немецкой рабочей партии, которое не только не имело никаких отношений с официальным министерством иностранных дел, но и резко недоброжелательно противостояло ему, вступило под руководством уполномоченного Гитлера по вопросам мировоззренческого воспитания Альфреда Розенберга уже перед войной в связи с не очень значительной партией Nasjonal Samling предыдущего норвежского военного министра, майора и государственного советника Видкуна Квислинга. Квислинг появился в Берлине в декабре 1939 года в сопровождении норвежского директора Хагелина; оба были приняты по рекомендации Розенберга 11 декабря главнокомандующим военно-морским флотом. Квислинг принес сообщение о том, что Англия готовится высадиться в Норвегии и что, по его мнению, существует тайное соглашение об этом между норвежским и британским правительствами. Гросс-адмирал Редер днем позже отнес Гитлеру результат этого обсуждения со скептическим дополнением, «что при таких предложениях никогда нельзя знать, насколько соответствующие личности хотели бы содействовать собственным партийным намерениям и насколько немецкие интересы близки их сердцу. Поэтому я приказал проявить осторожность». Одновременно главнокомандующий военно-морским флотом тем не менее подчеркнул: «Должно быть исключено, чтобы Норвегия попала в руки Англии. Это может быть военное решение, так как тогда Швеция также оказалась бы полностью под влиянием Англии, и война, пожалуй, была бы перенесена в Балтийское море». Поэтому он предложил, чтобы командование вермахта согласовало с Квислингом планы мирного или насильственного вступления в Норвегию, что и одобрил Гитлер. В течение последующих месяцев управляющий Шейдт из служебной инстанции Розенберга поддерживал связь с Квислингом; его снабдили от министерства иностранных дел единовременной денежной суммой, чтобы помочь заниматься германофильской пропагандой в Норвегии. Риббентроп и Геринг были уведомлены Розенбергом о норвежских планах.

На основании обсуждения с Квислингом и Хагелином Гитлер 14 декабря 1939 года приказал командованию вермахта выполнить исследование о Норвегии. От плана германского вступления в Норвегию при поддержке людей Квислинга очень скоро отказались, так как в этой игре было слишком много небезопасных факторов и не было гарантировано сохранение тайны. Первая мысль была проводить общую операцию армии и флота, возможно, при одновременном занятии определенных баз в Дании, причем надеялись, что можно будет обойтись очень незначительными силами. Главнокомандующий ВМФ сказал в докладе о положении дел, зачитанном у Гитлера 30 декабря 1939 года, что он опасается занятия Норвегии проанглийски настроенными финскими «добровольцами». Все же уже 1 января 1940 года оперативный отдел Генерального штаба армии имел мнение, что эта операция лишняя и не соответствует немецким интересам. Если Англия угрожает норвежскому нейтралитету, то возможность для вмешательства все еще существует. Спустя десять дней исследование приняло полностью измененный вид. Из-за льдов в Балтийском море пришлось отказаться от занятия Дании и вместо этого высадить одну дивизию в Южной Норвегии (основной пункт – Осло-фьорд). Определенно морской путь здесь был короче всего, и все же скорое занятие Средней и Северной Норвегии из Осло было бы невозможно и привело бы к английской ответной акции у Нарвика, которую, однако, как раз необходимо было избежать.

13 января измененное исследование, – проведенное командованием вермахта, лежало у военно-морского командования. Его перепроверка на оперативном совещании у гросс-адмирала Редера ясно обнаружила противоположный взгляд на необходимость операции. В то время как гросс-адмирал Редер был убежден, что Англия в ближайшее время займет Норвегию, оперативный отдел не верил в возможность английской операции из-за связанного с ней высокого риска. Гросс-адмирал Редер согласился, что поддержание норвежского нейтралитета представило бы, без сомнения, самое благоприятное решение и что требовалось бы, однако, ввиду небезопасного развития положения на фронтах «принять также овладение Норвегией в оперативную подготовку общего ведения войны». Образованный рабочий штаб должен был собраться под руководством генерала военной авиации, морской флот представлял бы начальник штаба, армию – первый офицер Генерального штаба. 27 января Гитлер приказал образовать особый штаб, сначала внутри командования вермахта, для обработки общего плана операции под условным наименованием «Учение Везер», что должно было происходить «в самой тесной связи с общим ведением войны».

Соображения, как такая операция должна отразиться на более позднем ходе войны, не были изложены письменно, так что дополнительно могло возникнуть впечатление, как если бы указание от 27 января было понято в том смысле, что никакого сомнения больше не существовало в отношении занятия Норвегии и лишь нужно было проверить, сколько соединений имелось в распоряжении для проведения этой операции. Все же такое письменное изложение может отсутствовать по причинам сохранения тайны и вопрос о том, казалось ли – ввиду положения на западе – нападение на протяженное норвежское побережье вообще желательным без того, чтобы ухудшить настоящую цель – поражение основных противников, был выяснен, возможно, уже на начальном этапе размышлений благодаря личному обсуждению между Гитлером, Йодлем и Редером. Были ли тщательно продуманы эти соображения по всем направлениям, а также их политическое воздействие, сомнительно, так как министерство иностранных дел не занималось ими и начальник главного командования вермахта генерал-полковник Кейтель не рассматривал политические взаимосвязи: «Я имел точку зрения солдата, что подготовка военной акции против Норвегии и против Дании еще не является спусковым механизмом и что эта подготовка должна была бы продолжаться месяцы, если бы вообще мы хотели проводить такую операцию, а в это время могли бы измениться также сами предпосылки. И пожалуй, этот ход мысли служил мерилом того, что я не определил какие-нибудь шаги относительно невозможности стратегически обдумать и подготовить эту интервенцию в Норвегии и Дании и что я – должен это признать – оставил это политическим соображениям. Иначе я не могу выразить это». Морской ответственный исполнитель на случай «Учения Везер», капитан Кранке, также был убежден, «что использование военно-морского флота оправданно, только если к этому мероприятию неминуемо принуждала угроза нападения врага на Норвегию. Это решение должно было принять политическое руководство, которое одно рассматривало все предпосылки, а также должно было нести ответственность за боевое использование». Выбор правильной даты также не потребовал участия командования вермахта; тогда господствовало доверие к тому, что Гитлер располагал необходимыми донесениями для принятия правильного решения.

В подготовительных работах имелось в наличии только одно исследование трех родов войск вермахта, и оно было взято за основу для исследования морского флота. Все приготовления были проведены маленьким рабочим штабом, к которому принадлежали немногие офицеры, исключительно на тот возможный случай, если бы враждебные вооруженные силы могли высадиться в Норвегии или прекращалось бы существующее состояние норвежского нейтралитета и не был бы возможен приток шведской железной руды в Германию.

В середине февраля, когда русско-финская зимняя война привела к открытому обсуждению планов союзнической акции в Скандинавии, а германское Верховное командование с растущим вниманием следило за развитием положения на севере, произошел тот имевший большие последствия инцидент, который вынудил признать правоту оценки гросс-адмирала Редера и стал известен мировой общественности как инцидент «Альтмарка». Германское судно снабжения «Альтмарк» (14 367 брутто-регистровых тонн, скорость 19 морских миль, год выпуска – 1938) возвращалось домой под командой капитана X. Дау с грузом нефти из порта Артур (Техас). Немецкому броненосцу «Адмирал граф Шпее», который выполнял отдельные операции осенью 1939 года на севере и позже в Южной Атлантике, было приказано сопровождать и снабжать припасами и топливом судно. «Альтмарк», как вспомогательное судно, плыл под флагом империи и, следовательно, не был военным кораблем в настоящем смысле. Указанного в известном справочном пособии Джейна «Боевые корабли» за 1940 год орудий калибра 4–15 см не находилось на его борту, лишь два зенитных пулемета, которые были приняты «Графом Шпее». После потопления немецкого линкора 17 декабря 1939 года «Альтмарк» отправился домой, прорвал английскую линию блокады к югу от Исландии и стоял утром 14 февраля 1940 года к северу от Тронхейм-фьорда. Корабль имел на борту 228 англичан, 67 индийцев и 8 негров, которые были приняты благодаря «Графу Шпее» с потопленных британских кораблей. Личный состав «Альтмарка», включая обслугу зенитной пушки, составлял 133 человека. Капитан Дау намеревался возвратиться на родину по обычному судоходному торговому пути в норвежских территориальных водах.

14 февраля во второй половине дня в 15 часов 30 минут «Альтмарк» был остановлен норвежским торпедным катером «Тригг» и подвергся беглому осмотру. Начальник 2-й боевой части норвежских морских частей обороны контр-адмирал К. Танк-Нилсен в Бергене не был удовлетворен этим осмотром и отдал приказ норвежскому торпедному катеру «Снёгг» еще раз проверить груз «Альтмарка». Контр-адмирал Танк-Нилсен уже в приказе по части от 11 января указал на то, что не зарегистрированное в корабельном списке судно «Альтмарк» с 400 английскими пленными на борту ожидается с Атлантики и что об этом корабле сразу следует доложить. Когда осмотр, проведенный «Снёггом» 15 февраля в полдень во Согне-фьорде также прошел без инцидентов, адмирал Танк-Нилсен сам отправился на торпедном катере «Гарм» к «Альтмарку», которого достиг через 2 часа. Капитан Дау отказался от повторного обыска, указав, что речь идет о государственном судне, которое не подпадает под право осмотра. Норвежцы предотвратили попытку послать радиограмму немецкому дипломатическому представительству в Осло. Вместо этого контр-адмирал Танк-Нилсен сообщил по радио адмиралу в Осло, что «Альтмарк», вероятно, имеет на борту пленных. Тем не менее адмирал Дизен приказал не препятствовать дальнейшему движению корабля с сопровождением. Контр-адмирал Танк-Нилсен протестовал против этого приказа, так как он якобы не был созвучен правилам нейтралитета. 16 февраля «Альтмарк» был уже к югу от Иэренсрева, когда около 14 часов 50 минут над ним пролетели и кружились в пределах территориальных вод Норвегии три английских самолета. Без сомнения, оживленный норвежский радиообмен обратил внимание англичан на местонахождение «Альтмарка». Около 16 часов британские эсминцы «Козэк», «Интрепид» и «Айвенго» прибыли на широту Эгерсунна, вскоре после этого в поле зрения появились три следующих эскадренных миноносца. Два из них приблизились к «Альтмарку»; несмотря на протест сопровождающего норвежского торпедного катера «Скарв», они попытались остановиться и сделали один предупредительный выстрел. Все это происходило в пределах норвежских территориальных вод.

Чтобы не быть захваченным, капитан Дау по совету норвежских лоцманов вошел в частично затянутый льдом Йёссинг-фьорд длиной 3 км между Эгерсунном и Флекке-фьордом. «Скарв» и присоединившийся к нему норвежский торпедный катер «Кьелль» следовали за ним, в то время как британский эсминец «Интрепид» остался в устье фьорда. Две новые попытки «Альтмарка» уведомить о ситуации немецкое дипломатическое представительство в Осло снова были предотвращены норвежцами. Между тем немецкий морской атташе сделал представление в Осло в норвежском адмиралтействе и пытался добиться разрешения послать усиление – в данном случае самолет из Кристиансанна в Йёссинг-фьорд, так как иначе могли бы возникнуть осложнения с Берлином. Между тем торпедный катер «Кьелль» протестовал против проникновения английских эсминцев в норвежские воды и передал командующему британской флотилией экземпляр норвежских определений нейтралитета на английском языке. Норвежский торпедный катер «Тейст» и сторожевые корабли «Фирерн» и «Гфаль IV» между тем также вошли в Йёссинг-фьорд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю