Текст книги "Кокон (СИ)"

Автор книги: Валерия Минц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Городской парк Норсвуд был излюбленным местом жителей для пикников и прогулок. Тому способствовала изолированность, благодаря которой шум почти не проникал сквозь плотную стену высоких сосен и густых лиственных крон. Даже в холодное время года горожане не упускали возможности в погожий день выбраться на свежий воздух.

Вот только в этот день, тем более праздничный, был омрачен раз и навсегда. Тишина парка была слишком громкой. Листья цеплялись за тело, будто пытались прикрыть его от чужих взглядов. Но никакая осень не могла скрыть того ужаса, который увидел детектив.

Джеймс плотнее укутался в пальто, размял пальцы в утепленных перчатках, однако холод внутри никак не был связан с погодой. Он смотрел на тело, распростертое на земле, и снова по спине пробежали мурашки. В этот раз тело не было нетронуто порчей гниения, однако от этого легче не становилось – огромная свежая рана от ключицы до паха зияла, живописно демонстрируя вспоротую плоть. Снова внутри, под грубо сломанными ребрами, образовалось месиво из внутренностей, но в этот раз звериные клыки уже не были к этому причастны. Джеймс отчетливо видел следы орудия преступления – скорее всего, огромного ножа, – которым преступник орудовал явно неумело и неуверенно, что и повлекло такие последствия.

Одно оставалось неизменным – снятая с груди и живота кожа, разделенная на четыре распластанные в разные стороны куска. Сейчас это пугающее сходство, которое детектив подметил и с первой жертвой, было еще более выражено – два верхних скальпеля, с молочными железами, были значительно крупнее двух нижних.

И вновь Джеймсу пришлось отвернуться, зажмуриться, чтобы страшная картина на миг пропала из поля зрения. Ему было дурно, но он должен был держать лицо. «Страшно представить, каково было этой бедной семье, что нашла тело», – думал он, глянув в сторону. Там, в окружении патрульных машин и карет скорой помощи, были видны молодая семейная пара с маленьким мальчиком, на котором лица не было. Насколько знал Джеймс, пацану посчастливилось не увидеть тело целиком, однако это именно он привлек внимание родителей, которые уже сходили проверить лежащую под кустом женщину. Тело ее было едва прикрыто опавшей подгнившей листвой, а потому самая страшная часть была скрыта от детских глаз.

Но сколько бы не пытался детектив беспристрастно посмотреть на происходящее, было одно чувство, неуместное, но неуемное, распирающее его изнутри – ликование.

– Итак… – Джеймс натянул перчатки и склонился над телом, аккуратно рассматривая жертву, пока криминалисты фиксировали место преступления.

Мрачный Митчелл стоял рядом, оглядываясь с некой обреченностью. Он держал в руках блокнот, готовый записывать за детективом.

– Молодая женщина, на вид двадцать семь – тридцать лет. Смерть наступила около одного-двух дней назад. Предполагаемая причина смерти… – Джеймс аккуратно повернул голову, ища на шее следы удушья, однако в этот раз их там не обнаружилось. – Кровопотеря вследствие нанесенных ран, несовместимых с жизнью.

Он осмотрел тело, не переворачивая его, ища следы кровоподтеков и гематом, осмотрел ступни и пальцы.

– Ран на коже ступней нет, под сломанными ногтями имеется грязь, на теле имеются синяки и отечность, свидетельствующая о борьбе. Рана… – Джеймс, вздохнув, принялся описывать характер ранения с максимальной подробностью, стараясь подмечать все детали.

Он видел, как его напарнику тяжело смотреть на тело, но теперь у того не было выбора. Уже так просто не отвертеться. Две смерти за один месяц, да еще и с таким характерным… почерком. Эйфория от осознания собственной правоты окрыляла Джеймса, воодушевляла несмотря на весь ужас происходящего. Но как же ему хотелось смаковать этот миг собственного триумфа подольше…

Как и в прошлый раз, выяснить, кем оказалась жертва, с ходу не вышло – ни документов, ни вещей во время обыска территории не нашлось. Не трудно было сделать вывод, что тело подкинули – иначе бы его обнаружили раньше. Норсвуд хоть и был лесопарком, однако люди часто ходили по вытоптанным тропам. «Не могли же все просто проигнорировать, что в паре метрах от маршрута лежит женщина», – рассуждал про себя Джеймс.

Ему не терпелось поскорее приступить к дальнейшему расследованию, услышать заключение криминалистов и увидеть отчеты медицинской экспертизы. Но больше всего Джеймса интересовало – были ли жертвы как-то связаны?

– Не знаю, – пожал плечами Билл, когда Джеймс задал ему интересующий его вопрос. – Возможно, у них есть общие знакомые… Ну или одинаковый род деятельности.

– Думаешь, наш маньяк охотится за проститутками? – задумчиво произнес Джеймс.

– Ты уверен, что это маньяк? – в голосе Билла сквозила озабоченность.

– Характер ран говорит сам за себя, – возразил детектив.

– Просто обе жертвы внешне не очень похожи. Да и следов сексуального насилия, как и в случае Нелли Уильямс, не было…

Это замечание заставило Сэвиджа задуматься. А ведь и вправду – маньяки обычно предпочитали одинаковый типаж.

– Может, это какое-то ритуальное убийство? – продолжил свои размышления Митчелл. – Ты же знаешь, сколько сейчас по стране этих религиозных фанатиков. Все эти сатанинские культы, сектанты, готовящиеся к пришествию и судному дню…

И опять Джеймс ничего не мог возразить. Удивительная, не свойственная напарнику проницательность сейчас была очень кстати, и предложенные им варианты точно не стоило отметать.

Джеймс склонился над телом, присматриваясь к ранам. Листья шуршали под ботинками Митчелла, который осторожно обходил место преступления, держа блокнот наготове.

– Ну, а ты что думаешь? – Митчелл остановился рядом, но не слишком близко. Он все избегал смотреть на тело, предпочитая фиксировать детали периферийным зрением. – Обычный психопат, который решил повеселиться?

Джеймс не поднял головы, продолжая изучать следы на шее жертвы. Он внимательно изучил лоскуты, в которые превратилась некогда нежная кожа. То, что поначалу ему показалось грубой неумелой работой, было таковым только на первый взгляд. Скорее это походило на то, как будто кто-то намеренно пытался скрыть, что хорошо орудует лезвием. Несмотря на месиво, сам срез выдавал преступника как человека, явно знакомого с разделкой и человеческой анатомией.

– Это не просто «психопат», Билл, – ответил он тихо. – Посмотри на разрезы. Они ровные, почти хирургические. Здесь не было хаотичности. Это... – он замолчал, подбирая слова, – это осознанно.

Митчелл хмыкнул и вытер лоб тыльной стороной ладони.

– Осознанно? Ты что, пытаешься сказать, что он анатом? Или, может, какой-нибудь ветеринар? – Он сделал пару шагов назад, поднимая взгляд на деревья. – В любом случае, кто бы это ни был, он явно знает, как запутать нас. Убивать людей прямо в городском парке…

– Он не убивал ее здесь, – Джеймс наконец поднялся, жестом указав на следы у кромки травы. – Видишь? Широкие следы. Грузовик или что-то крупное. Он не убивал ее здесь, а привез уже мертвую.

– Точно так же, как с Уильямс? – уточнил Билл под утвердительный кивок детектива.

– Вопрос в том, зачем так рисковать? Парк – не самое скрытное место.

Сержант остановился, посмотрев туда, куда указывал Джеймс. Он задумался, что для него было редкостью.

– Может, он не так уж и рисковал. Давай подумаем. Парк пуст ночью, если только не считать случайных бродяг. Свернул на боковую дорожку, припарковал машину. А дальше – дело техники.

Джеймс согласно кивнул.

– Только не очень понимаю, зачем тогда оставлять тело так, чтобы его нашли. Понимаю еще лес. Думаю, если бы не те туристы из Ванкувера, останки Уильямс нашли бы только по весне.

– А если это не скрытность? – аккуратно предположил Джеймс. – А, например, выставка?

Митчелл неуверенно глянул на тело, но тут же вновь отвел взгляд, делая пометки.

– Возможно. Или ему плевать, кто найдет. Но если ты прав, и это «выставка», тогда он будет повторять. Ему важно, чтобы его заметили.

– Он уже повторяет, – сказал Джеймс, скрестив руки на груди. – Это второе тело. Первое нашли в лесу. А теперь – парк. Все ближе к городу, к людям.

Митчелл нахмурился.

– Ладно, – пробормотал он. – Если это так, Джеймс, у нас проблема. Прямо серьезная. Но я тебе вот что скажу: пока ты копаешься в его «почерке», я постараюсь выяснить, кто мог владеть такими машинами в округе. Грузовики в городском парке – не та вещь, которую сложно пропустить.

Джеймс слегка улыбнулся, впервые почувствовав, что Митчелл говорит дело.

– Хорошо, – сказал он. – Давай начнем с этого. Пожалуй, стоит поговорить с Бэннетом, чтобы нам выделили побольше людей. Теперь мы точно знаем, что Брукс не причастен, и что преступник на свободе где-то в этом городе или округе.

На миг ему пришла мысль: если Билл присоединится, вдвоем у них будет больше шансов при разговоре с комиссаром.

– О, я бы на твоем месте отложил эти разговоры, – предупредил Билл, а затем пояснил, увидев недоуменный взгляд детектива. – Он сейчас крайне не в духе.

– Ну и? Мы потеряем драгоценное время. Мы уже его потеряли, пока пытались свалить дело на невиновного.

– Главное старику Чарли об этом не смей сказать, – напарник скривился. – На нас сейчас и так свалится много всего, ты же знаешь. Комиссар – наше лицо, нельзя, чтобы журналисты выставляли нас идиотами.

«Может, не так уж они неправы», – хмыкнул Джеймс про себя.

– Продолжай пока обследовать место преступления, может, – улыбнулся Джеймс, увидев, как перекосило лицо Билла от мысли, что ему придется провести с телом женщины еще какое-то время. – Если еще что-то обнаружится – обязательно сообщи мне.

Что же, и грязная работа сержанту не помешает. Не все же в офисе протирать штаны да патрулировать улицы.

Сам же Джеймс осторожно шагал сквозь небольшие заросли, которые уже были окружены предупреждающей желтой лентой. Хоть на улице уже успело стемнеть, фонари и свет от фар и мигающих огней машин отгоняли наступающую ночь. В этот раз их было куда больше, как и самих полицейских, которые пытались успокоить взволнованных прохожих и отогнать зевак.

Были и репортеры с местного телеканала, куда же без них. Джеймс вытер пот со лба, оглядывая суетящихся у ограждения журналистов. Темнокожая женщина с микрофоном брала интервью у кого-то из офицеров. Калина Сантох. Ну куда же без нее…

Он терпеть не мог эту выскочку, всюду старающуюся просунуть свой любопытный нос. Сколько раз на памяти Джеймса желание Калины сделать «сенсацию» выходило им боком? Он даже вспомнить не мог. Однако же он понимал ее, наверное, лучше остальных – как и сам детектив, журналистка всеми силами старалась проявить себя.

Вдали мелькнуло знакомое лицо – комиссар Бэннет держался в стороне с таким видом, будто перед ним была не трагедия, а рутина. Кустистые брови Чарли сложились в прямую нависшую над глазами линию, напоминавшую грозовые облака.

Стоило Джеймсу приблизиться, комиссар косо глянул на подчиненного, словно тот был виновником происходящего.

– Все настолько паршиво, сэр? – спросил Джеймс, оглядываясь.

– Хуже некуда, – буркнул Бэннет, закуривая сигарету. Судя по едкому запаху, далеко не первую за последние несколько часов. – Как же я не люблю весь этот цирк, – он ткнул пальцем в сторону камер. – Мы тут не на шоу. Они лишь отвлекают от дел. Ничего другого эти журналюги и не умеют…

Джеймс ощутил, как холодный ком раздражения опустился в грудь.

– Ситуация неприятная, сэр, но ведь… – детектив запнулся, уловив холодную ярость в глазах Чарльза, а потому не стал договаривать: «Я же говорил». Просто из соображений здравого смысла. – Теперь мы можем бросить все силы и легко раскроем дело. Мы имеем дело с серийным убийцей. Второе тело, тот же почерк. Если мы не начнем действовать сейчас, потеряем контроль.

Бэннет слегка наклонил голову, словно это неслыханное заявление стоило дополнительных раздумий.

– Серийный убийца, говоришь? – он насмешливо хмыкнул. – А может, просто пьяный псих? Ты это объяснишь этим ребятам, – он мотнул головой в сторону журналистов. – Или скажешь, что в городе завелся маньяк? Тогда уж убедись, что они знают, кто за это ответственный.

Джеймс стиснул зубы. Он знал, что комиссар старается заставить его отступить. Или же выставить его крайним. Такое и раньше было, и мысли о том, как часто мужчине приходилось идти на попятную перед комиссаром, въедались виной и сожалениями. В этот раз детектив был уверен, что нужно стоять на своем до конца.

– Мы не можем позволить, чтобы еще одно тело оказалось на нашей совести, – сказал он твердо. – Нужно в конце концов дать развернутый комментарий, иначе люди не будут чувствовать, что нам можно доверять.

Бэннет раздраженно повел плечами. Окурок сигареты одним раздраженным щелчком был отправлен в пасть темноты, и мерцающий красный огонек был быстро поглощен сгустившимися сумерками.

– Ладно, Джеймс. Ты хочешь быть героем? Будь им. Только помни: когда дело провалится, я буду первым, кто скажет, что ты сам вызвался его вести.

Он развернулся и уже было собирался отойти, как вдруг его окликнули:

– Комиссар Бэннет!

Джеймс услышал голос Калины еще до того, как увидел ее саму. Высокий, напористый, с нотками самодовольства, он пробивался сквозь общий гул и звуки вспышек фотокамер. Калина Сантох, как всегда, была в центре внимания.

Она ловко миновала полицейский кордон, игнорируя мрачные взгляды. Ее оператор тенью следовал за ней.

– Можно пару слов для «Брэйвью Дейли Ньюз»?

Бэннет вздохнул, на секунду потеряв весь свой надменный вид, но быстро собрался.

– Сантох, не время и не место, – бросил он через плечо в надежде, что этого будет достаточно. – Мы еще ничего не комментируем.

Калина, конечно, не собиралась отступать. Яркая журналистка тут же привлекла внимание остальных репортеров, и они тут же устремились к ним, как будто притягиваемые гигантским магнитом. Фотокамеры, блокноты и записывающие устройства были готовы зафиксировать каждое их слово, каждый их жест.

– Пока рано судить, – нехотя начал Бэннет. Он как никто другой знал, что репортеров лучше не игнорировать и не держать в неведении, иначе это обернется бедой для всех. – У нас слишком мало данных, расследование только началось.

– А что вы скажете о мистере Бруксе? – спросил кто-то из толпы. – Не мог он стоять за преступлениями? Вы ведь выпустили его под залог несколько дней назад.

Джеймс лишь удивился, как быстро репортеры докопались до этого.

– Ларри Брукс находится под круглосуточным наблюдением, – сухо ответил Чарльз, которого не порадовал скрытый намек на собственную некомпетентность. – Если бы преступником был он, мы бы уже знали наверняка. Мы рассматриваем разные версии произошедшего, и мистер Брукс все еще остается подозреваемым.

– А вы не считаете, что, если бы сразу рассматривали все версии, этой смерти можно было бы избежать? – дерзко заявила Калина, подавшись вперед. Она явно не хотела отдать свой момент славы конкурентам. – У Брукса было алиби на предполагаемые даты убийства первой жертвы.

Джеймс видел, как пульсировала жилка на виске комиссара. Чарли едва сдерживал гнев, чтобы не высказать нахальной журналистке все, что думает о ней.

– Жители Эйберсвуда хотят получить ответы! – продолжила свой напор Калина, ее тон становился все более требовательным.

Бэннет бросил быстрый взгляд на Джеймса. Он был явно раздражен, но что-то в его взгляде говорило о том, что он уже придумал, как использовать ситуацию. Он улыбнулся Калине, но эта улыбка была холодной.

– Ответ вы получите, мисс Сантох, – сказал он, а затем поднял руку, указывая на Джеймса. – Это дело теперь ведет детектив Джеймс Сэвидж. Он лучше всех разбирается в подобных делах.

Сам Джеймс поначалу просто опешил от такого заявления. Стоило бы испытывать радость от того, что комиссар, наконец, во всеуслышание решил признать и дать шанс, если бы не едкое чувство тревоги и растерянности. Детектив пытался перебороть собственное удивление, особенно когда почувствовал, как взгляд репортерши устремился на него, словно прожектор, выхватывающий из тени. Он хотел возразить, но это было бы бесполезно. Калина тут же изменила свою позицию, нацелившись на него.

– Детектив Сэвидж! – она шагнула вперед, поднося микрофон прямо к его лицу. – Это правда? Теперь вы руководите расследованием?

Джеймс сглотнул, чувствуя, как все внимание собравшихся переключилось на него. Ему нужно было сказать что-то правильное. Что-то, что покажет его уверенность и успокоит жителей. Показать, что все под контролем.

– Да, – сказал он, стараясь говорить четко. – Я делаю все возможное, чтобы найти преступника. Мы не допустим, чтобы это повторилось.

– Как думаете, вы справитесь с таким громким делом? – спросил очередной репортер из толпы. Джеймс так и не разглядел его лица, лишь повернувшись в сторону голоса. – Ведь раньше за вами числились только квартирные кражи и мелкие преступления.

– Не стоит ли обратиться к кому-то из округа, чтобы подстраховать ваше расследование? – послышался очередной обеспокоенный голос.

– Что вы скажете семьям жертв? – Калина не собиралась отступать. – Они боятся. Люди боятся. Вы уверены, что сможете поймать убийцу?

Джеймс почувствовал, как сжимаются кулаки. Это был его шанс. Его момент.

– Я не успокоюсь, пока преступник не окажется там, где ему место, – сказал он твердо. – В камере смертников.

Тишина повисла на мгновение, затем вспышки камер засверкали еще ярче. Калина кивнула, будто получила то, за чем пришла.

– Вы услышали это сами, – сказала она, оборачиваясь к коллегам-журналистам. Она сияла в предвкушении. – Детектив обещает справедливость.

Бэннет, казалось, даже улыбнулся, наблюдая за тем, как Джеймс сам оказался в центре внимания.

– Отличная речь, Сэвидж, – прошептал он, когда Калина отошла к другим репортерам. – Теперь докажи только, что стоишь этих слов.

Джеймс молчал, смотря вслед уходящей Калине. Ее слова и обещание, которое он только что дал, эхом отдавались в его голове.

Запись от 01.07.хххх

«Вчера случилось нечто странное. Сам я ничего не помню, но со слов Джи я ходил во сне. Никогда раньше такого не было. И это странно, потому что ходить мне до сих пор нелегко. Реабилитация по заверению Джефферсона идет хорошо с учетом моих травм, но Джи сказала, что я напугал ее до чертиков, когда она увидела, как я сначала стоял, глядя в окно, а затем, повернувшись к ней, когда она позвала меня по имени, просто взял и пошел на первый этаж.

Она была перепугана, но не пошла за мной. Насколько я знаю, это вроде как правильно – лунатиков будить нельзя. Но раньше я никогда не страдал никакими формами лунатизма. Обязательно нужно будет рассказать на следующем приеме – может, это какая-то очередная побочка?

Попытался вспомнить, что мне приснилось. Вроде ничего особенного. Кажется, это был лес или парк, типа того. Помню очень смутно, все еще не привык к сновидениям. Наверное, это было опять что-то из детства, потому что место было очень знакомым.

Однако сегодня днем решил прогуляться, как раз искал новые образцы. Между прочим, постепенно выходит все лучше. Несколько бабочек даже вполне удачно высушились. Принаравливаюсь потихоньку, думаю, смогу сделать отличную коллекцию. Хотя Джи говорит, что это очень странное увлечение.

Эйберсвуд я все еще не слишком хорошо знаю. Я практически не был за пределами центра города, который называют Даунтауном, и спального района Эджвуд. Как я понял, в восемнадцатом или девятнадцатом веке тут была усадьба какого-то предпринимателя, который вместе с местными занимался продажей древесины. Вроде как, в честь семьи этих аристократов и назвали город. Но я, конечно, никогда особо не был силен в истории, да и не интересовался ей толком.

Сам город небольшой, конечно, но на мой взгляд в других районах делать особо нечего. Особенно в Пайнкрофт, там, как я знаю, и вовсе всякие маргиналы обитают. К природе я особо не тяготел никогда, как Брэндон, например, он никогда не упускает шанса выбраться с палатками на природу, если погода позволяет. Да если и не позволяет тоже.

В общем, не любитель я всего этого. Но тут… Решил прогуляться. Пайн-стрит действительно жутковатой оказалась, а Лейк-авеню и вовсе напоминает какую-то дорогу из хоррор-фильмов. Жутко. Городок, конечно, тихий, но на всякий случай много налички я с собой не брал. Только чтобы на такси хватило в случае чего. И все-таки, пока я гулял по разбитым улицам, мимо обветшалых домов, меня не покидало странное чувство… Дежавю? Наверное, так это обычно называют.

Я вот иду мимо, и прямо знаю, что за меня ждет за поворотом. Узнаю дома, узнаю места… Я даже помню эту тропку за шлагбаумом, который не позволяет подъезжать на машинах прямо к берегу озера. Испытывал смесь чего-то теплого и пугающего одновременно.

Я ведь не должен был знать. Так почему я помню? Можно было бы списать на то, что все такие города выглядят одинаково. Сам я родом из Невады. Мы переехали в Орегон когда мне, кажется, было около тринадцати. Если еще в Орегоне я часто видел и подобные пейзажи, и такие полузабытые города, то пустынная Невада уж никак не подходит под эти воспоминания…

Все еще не понимаю.

Откуда я знаю этот адрес? Редвуд-драйв, 8... Я никогда там не был, даже не знаю, кто там жил и живет ли до сих пор. Почему же я так уверен, что именно этот дом и именно эту дорожку, ведущую к озеру, я видел во сне?

Дом на Редвуд-драйв, 8 казался знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его видел. Это как будто оно было частью чего-то важного. Чего-то, что я забыл или пытался забыть. Это чувство не отпускает меня, как зуд, который невозможно почесать.

Пока успокаиваю себя тем, что, вероятно, просто проезжали тут мимо когда-то с Джи. Может, во время переезда, пока искали наш адрес? Скорее всего. Должно быть у этого какое-то объяснение.

Попытался поговорить с матерью об этом, очень аккуратно. Она и так иногда смотрит на меня, будто не узнает. Про мои детские увлечения, кстати, она сказала, что не было никогда такого. Сказала, что я никогда не интересовался бабочками. «Я бы помнила,» – так она сказала, когда я упомянул стеклянные коробки и крылья, которые мы якобы собирали вместе. Но я помню их. Помню, как аккуратно раскладывал экспонаты, как склеивал крылья. Это не мог быть просто сон или фантазия. Но ее голос был таким уверенным, будто это я все придумал. Кто из нас прав? Или это я действительно теряю себя?

Иногда создается впечатление, что все это какое-то наваждение. Но почему-то такое реальное, что иногда не могу отличить – что реально, а что – плод моего воображения… Если, конечно, это воображение.»