Текст книги "Охотники и чудовища"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 8
После инцидента с Паулиной дом де Горта превратился в какое-то болото, честное слово. Нет, шварры в нем не поселились – вместо них в особняке теперь царили уныние и тишина. Как есть стоячее болото, время в котором как будто остановилось, застыло. Слуги скользили по коридорам беззвучными тенями, мы с девочками мышками сидели по своим комнатам, боясь нарваться на Стального.
Мэдок был зол и раздражен. Не на нас и, возможно, даже не на Паулину – на себя. На то, что допустил такое. Хотя, как по мне, допустил это не он, а общество Шареса в целом с его загнивающими нравами. Поразводили тут гаремы, выбирая себе жен и асави, да еще и испытывая на прочность психику невест жестокими забавами. Неудивительно, что у девушек сдают нервы. Кто-то, как я, звереет, а кто-то, как Полька, на почве ревности спешит распрощаться с жизнью.
От Илсе я узнала, что де Морсан выпила сильнодействующее снотворное, несколько капель которого в иные ночи помогали ей бороться с бессонницей. А тут взяла и прямо перед обедом опрокинула в себя все содержимое пузырька. К счастью, наину вовремя обнаружила Якобина, ее камеристка. Срочно вызвали лекаря, промыли дурочке желудок, окутали, словно коконом, исцеляющим заклятием и стали дожидаться возвращения лорда.
– Я слышала, как его всемогущество ругал Фрисо, – делилась со мной переживаниями Илсе. – Ох, как же он на него, бедного, вызверился. За то, что сразу его не разыскали, а просто сидели и ждали, пока вернется. А Якобину вообще грозился выгнать, представляете? – От переизбытка чувств служанка всплеснула руками. – Ах, леди Адельвейн, только вы ничего такого не выкиньте, ладно? Себе же навредите, и еще я работу потеряю.
– В ближайшее время отправляться на тот свет я точно не планирую.
Разве что меня кто-нибудь туда отправит без моего согласия.
– И правильно, – похвалила мое позитивное решение Илсе. – У вас вся жизнь впереди. Да и у леди де Морсан тоже… Не представляю, что это на нее нашло.
С Паулиной мы не виделись. Она не покидала своих покоев, а нам не разрешалось ее навещать. Да я особо и не рвалась, прекрасно понимая, что я последняя на всем Шаресе, кого бы Поля сейчас хотела видеть.
Ее родные тоже не приезжали. Должно быть, Мэдок решил не предавать случившееся огласке и наказал всем посвященным держать язык за зубами.
В общем, мы молчали, скучали и ждали следующего испытания. Та же Илсе мне рассказала, что его всемогущество изнуряет себя многочасовыми тренировками в специально оборудованном для этого подземном зале.
– Наверное, он таким образом наказывает себя за леди Паулину, но… – Служанка тревожно вздохнула. – Фрисо говорит, что он вымотан, выжат до предела и все равно продолжает себя истязать. Ну вот как так? Не представляю, как в таком состоянии можно сражаться против сильнейших хальдагов Харраса.
– А что госпожа Магрета? Может, ей стоит повлиять на Мэдока?
Илсе печально покачала головой:
– Пыталась. Но он сейчас никого не слушает. Или же попросту не слышит.
И ладно бы не слышит так не слышит. Не маленький – должен знать свои лимиты. Но, наверное, у меня в одном месте, на которое я регулярно находила приключения, застряло шило. Вместо того чтобы не лезть не в свое дело, я сразу после разговора со служанкой отправилась на поиски убежища Стального, где он наказывал себя за глупость Польки.
Дорогу в подземный зал отыскала без труда. Спустилась по каменной лестнице, очень похожей на ту, что вела в погреб с его интересным винным содержимым, и замерла на последней ступеньке перед приоткрытой дверью, не в силах оторваться от будоражащей во всех смыслах картины.
Обнаженный по пояс Стальной танцевал с булавой. По-другому его движения не назовешь. То плавные, текучие, совершенно бесшумные и такие легкие, словно удерживает в руках невесомое перышко, а не махину с шипами. То быстрые, резкие, стремительные, ожесточенно-яростные – от них захватывало дух и даже становилось немного страшно.
Неспособная отвести взгляда, я продолжала наблюдать за хальдагом. Напряженные мышцы перекатывались на руках, и в полумраке, разбавленном редкими факелами, проступал, словно вплавленный в плечо металл, сложный узор татуировки. И столько силы, столько мощи было сконцентрировано в этом мужчине, что на какой-то миг у меня даже дыхание перехватило. Влекомая этой силой, такой желанной, безумно манящей, толкнула дверь и вошла в зал, чтобы замереть на пороге, напоровшись на хищный, острый взгляд обернувшегося ко мне лорда.
– Филиппа? – Удивление в его голосе смешалось с чем-то еще. Кажется, раздражением, а может, даже злостью.
Значит, еще не попустило, – пришла я к унылому выводу.
– Хватит, – сказала, не теряя время на лирические прологи. Понимая, что лучше бы мне отсюда поскорее убраться и не испытывать на прочность свою силу воли.
Безумно хотелось сделать еще несколько шагов. Вперед, к нему. Скользнуть пальцами по обнаженной, рельефной груди, ощутить под ладонями твердость литых мышц и…
Спохватившись, мысленно стукнула себя той самой булавой, которую де Горт продолжал сжимать в руке.
– Хватит что? – резко спросил он, меряя меня взглядом, от которого по телу побежали мурашки.
Только на этот раз не обжигающе горячие, а колючие и ледяные. В общем, неприятные. Брр…
– Издеваться над собой. Завтра насражаешься, на арене, а сегодня тебе нужно как следует отдохнуть. Поужинай с нами, выспись хорошенько и прекрати наконец себя изводить.
– Я себя не извожу, – бросил он, поморщившись, как будто от боли, и пристроил оружие к стене.
– А ни на что другое это не похоже. Ты наказываешь себя за то, что произошло с Паулиной, но ты не должен отвечать за чужие поступки и чужую глупость.
Хальдаг потянулся за полотенцем, обтер им лицо, после чего небрежно бросил на лавку. Хоть, как по мне, лучше бы прикрылся этим скромным кусочком ткани, дабы не провоцировать у меня в голове появление совсем нескромных фантазий.
Связанных с ним и с лавкой.
А вот интересно, все нэймессы так реагируют на свои потенциальные источники подпитки?
– Наоборот, я должен был это предусмотреть, – жестко сказал де Горт.
– Такое нельзя предусмотреть.
В ответ он мрачно усмехнулся. Наклонившись, взял в руки глиняный кувшин и сделал из него несколько жадных глотков. Капли воды, скользнув по шее Стального, заскользили по его стальной груди, коварно подбираясь к кубикам пресса, и мне пришлось мысленно на себя прикрикнуть: «Плохая, плохая, Лиза. Ты прекратишь на него облизываться?»
– Ты была права, мне не стоило выделять тебя среди других невест, – спустя несколько мгновений проговорил Мэдок, ставя кувшин на злосчастную лавку. – Пока не определюсь с выбором, пока Охота не закончится.
По идее мне следовало облегченно выдохнуть и порадоваться такому решению. Я ведь на это и надеялась. И какая-то часть меня действительно выдохнула и порадовалась, а вот другая… Та Лиза, которая вчера наслаждалась прогулкой по парку, шутила со Стальным, спорила и смеялась, ощутила легкий укол обиды.
С выбором он еще не определился… Да пожалуйста. Пусть определяется сколько влезет. Мне вообще фиолетово.
– Правильное решение, – кивнула я, придушив в себе глупые чувства. Ну или попытавшись это сделать.
Но они, заразы такие, оказались живучими.
– Что-то еще? – бесцветно поинтересовался де Горт.
– Все то же: тебе стоит отдохнуть.
В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, он оказался прямо передо мной, значительно повышая шансы на воплощение фантазии с его участием и участием его лавки.
– Мне приятна твоя забота, Филиппа, но тебе пора. – С этими словами он бесцеремонно подхватил меня под локоть и буквально выставил за дверь, которую к тому же еще и захлопнул перед самым моим носом, давая понять, что мнение какой-то там пятой наины ему совершенно безразлично.
Мысленно послала этого нелюдя к шварам и в растрепанных чувствах отправилась наверх, ругая себя за то, что вообще к нему полезла. Только зря нервы потрепала, теперь опять весь вечер буду в раздрае.
До ужина оставалось еще около часа, и я, уже ни на что особо не надеясь, снова отправилась в библиотеку. Все лучше, чем плевать в потолок в спальне. Может, хоть сегодня мне повезет и я наткнусь на полезную информацию.
Кое-что я и в самом деле нашла. Устроившись возле зажженного камина, пламя которого золотило пожелтевшие от времени страницы, я просматривала очередную книгу об иномирянах, когда взгляд зацепился за фразу:
В редких случаях у пришлых могут проявляться свои собственные магические способности.
Шумно сглотнув, продолжила читать дальше:
Одни чувствуют стихии и даже спонтанно пытаются управлять ими, что ничем хорошим обычно не заканчивается. Другие слышат неупокоенных, видят вещие сны – такие способны предрекать недалекое будущее, а бывало, и заглядывать в прошлое. Еще реже встречаются телепаты – те иномирцы, которые способны слышать природу Шареса или ее созданий. В основном существ, наделенных магией или созданных с помощью магии.
Одаренные нэймерры и нэймессы особенно опасны, сильны и коварны и подлежат немедленному уничтожению.
Я наконец узнала, почему могу слышать сущностей хальдагов. Это радовало. А вот все остальное – огорчало. Если до сих пор в душе еще теплилась надежда, что никакая я не нэймесса, то теперь от нее не осталось не то что лучика света, даже малейшей искорки.
Я иномирянка, отторгаемая чуждым мне миром, которая, чтобы выжить, пытается стать его частью и неосознанно ищет для этого подходящие источники магии. Один такой источник сейчас тренировался двумя этажами ниже.
Подробнее о способностях, которые могут обнаружиться у пришлых, читайте в труде Рюциса Медийского «Чудовища среди нас».
Чудовища среди нас… Чудовища среди нас… Точно! Я уже видела эту книгу и даже собиралась ее почитать, но отталкивающее название останавливало (сами вы чудовища), и я все откладывала да откладывала.
Зря, оказывается.
Подскочила и побежала искать сочинения господина Медийского, пытаясь вспомнить, где именно их видела. Темно-синий переплет, серебряное, частично стершееся тиснение… Вспомнила! Последний стеллаж у окна, самая верхняя полка.
Забравшись на табуретку, заскользила пальцем по терявшимся во тьме корешкам. Где-то здесь быть должна… Ага! Вот ты где, родимая, иди-ка сюда.
Пребывая в слегка перевозбужденном состоянии, спрыгнула на пол и, прижав к груди книгу, поспешила обратно к камину. Спешила я ровно до того момента, пока не заметила возле него, камина, вейра, склонившего свою любопытную морду над раскрытой рукописью.
Шерты!
Я никогда не оставляю книгу открытой корешком вверх. Если под рукой нет закладки, обычно вставляю в нее первое, что попадается под руку. Вот и сейчас, чтобы не потерять страницу, на которой говорилось про таланты пришлых, вставила между страниц маленький пухлый томик с балладами о подвигах Стальных лордов. А эта бронированная псина взяла и раскрыла книгу, придавив разворот своей лапищей.
Наверное, сердце в груди застучало громче обычного, или, может, дыхание, вырывающееся из легких, вдруг стало слишком громким. Вейр резко обернулся, вонзившись в меня своими алыми демоническими глазами.
– Грр…
Я попятилась.
– Морс?
«Здесь написано…»
– Ты умеешь читать? Ты же собака! – воскликнула истерично.
«Я вейр! – гаркнула собака, сверля меня жутким взглядом. – Осталось выяснить, цыпа, кто ты у нас такая!»
Прыжок, и вот он уже возле меня, злобно скалит пасть, демонстрируя острые, похожие на шипы клыки.
Может, на помощь позвать?
– Как… к-к… кто? – переспросила запинаясь. – Я цыпа… Тьфу ты! Я Филиппа. Филиппа Адельвейн. Вспомнил?
«А по-моему, ты кое-что другое», – глухо прорычал вейр у меня в голове.
И даже не кое-кто, а что… Намордник бы тебе металлический на задницу!
Ну, то есть на морду. Хотя на задницу тоже можно. Для поддержания баланса и симметрии ради.
«Говори, Фи… Кто бы ты ни была!.. Говори! Грр…»
– Морс! Что за глупая паранойя?
Но Морок, вместо того чтобы внять словам «не»-чудовища, продолжал грозно порыкивать и ворчливо рассуждать:
«А я все голову ломал, откуда у тебя этот дар. Вейров сиротка из приюта слышит… Ловит их мысли, когда те не блокируются… Ну, цыпа! – Грозное рычание, уже не телепатическое, а более чем реальное, грозовым раскатом разнесшееся по дому. – Ты мне сейчас все-все выложишь, или из библиотеки тебя вынесут. Вернее, то, что от тебя останется. Это я тебе обещаю».
Сложно не проникнуться угрозой, когда в нескольких сантиметрах от тебя скалится разъяренное хищное животное. Вот кто в тот момент очень походил на чудовище. В лесу я боялась Когтя? Зря! Не стоило. Волк по сравнению с догом теперь казался мне милой плюшевой зверушкой, которую так приятно гладить и тискать.
Но даже будучи близкой к тому, чтобы потерять сознание от страха, сдаваться так просто я не собиралась.
Спокойно, Лиза. Вдохнула, выдохнула, собралась с мыслями. Все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Есть вариант, что все еще хуже (скоро будет), но лучше воскресить в себе оптимиста и действовать, а не стоять тут полуживым трупиком и глупо хлопать ресницами.
– Ты, кажется, забыл, что у меня мама нэймесса, – придушив в себе паникера, я тоже пошла в наступление. – Сам понимаешь, гены.
«Гены? – подозрительно ласково переспросил вейр. Так ласково, что у меня неприятно засосало под ложечкой и холодок пробежал вдоль позвоночника. – За тобой… Тьфу ты! За Филиппой! Наблюдали в течение нескольких лет. Не было в ней никаких материнских генов!»
– Ерунда! – азартно возразила я. – В обители нет вейров, поэтому мои способности все эти годы никак не проявлялись. А с тобой все сразу проявилось. Вот и разгадка. Все элементарно.
Ватсон, блин.
«А это твое маниакальное желание узнать как можно больше о пришлых, а? Думаешь, я первый раз замечаю, что ты там читаешь украдкой?»
– Я просто пытаюсь понять, кем была моя мать. Вот и все. В обители нам о нэймессах ничего не рассказывали. У де Горта много книг про них, а у меня много времени, которое надо чем-нибудь заполнить. Вот и заполняю. Нет ничего плохого в том, чтобы пытаться узнать о своих корнях. Еще вопросы будут? – Сложила на груди руки, изо всех сил стараясь казаться спокойной и искренней.
Хоть эмоции зашкаливали и все внутри мелко так, противно дрожало.
Морс притих. Склонил голову набок, пристально меня изучая, и от этого его взгляда хотелось попятиться. Но я не пятилась. Смотрела ему в глаза, старательно маскируя страх.
Молчание затянулось. Я уже начала думать, что бы еще такого ему рассказать, чтобы отстал, когда вейр задал вопрос, который я уже точно не ожидала сейчас услышать:
«Как звали отца Рейкерда, до него правившего королевством?»
– Что? – переспросила растерянно.
«А королеву? Мать Рейкерда?»
– Мм…
«Но уж имя-то его наследника тебе должно быть известно?» – ехидно поинтересовался бронированный изверг.
Шерты!
«Сколько длилась война с Отторией?»
«Когда Харрас завладел Альвийским островом?»
«Что дарит хальдаг своей жене во время брачного ритуала?»
– Морс! К чему все это?
«К тому, цыпа, что ты не знаешь ни шерта. Не знаешь ответа ни на один вопрос! Ни. На. Один!»
Я уже открыла было рот, собираясь возразить, попытаться как-нибудь извернуться, но красноглазое чудовище вошло в раж, а заодно и пошло вразнос:
«Только не говори, что вас этому в обители не учили: истории, нашим традициям. Это даже не древность. Этим событиям нет и ста лет. О них знает любой крестьянин из самой глухой деревни, любой неуч!»
– Каюсь, я не была прилежной ученицей, да и учителя у нас были так себе, поэтому…
«Ты постоянно говоришь про свою обитель. Обитель то, обитель это… Тебя послушать, так ничему, кроме как устраивать попойки и кувыркаться на сеновале с пастухами, вас там не обучали!»
– Танцам еще учили, – предприняла еще одну отчаянную попытку выкрутиться. – Ты же сам видел, как красиво я танцевала с его величеством. И этикету, и молитвам, и…
«Мы, конечно, можем продолжать и дальше этот бестолковый разговор, но я уже начинаю терять терпение, пришлая. А когда я его окончательно потеряю… – Вейр зловеще сверкнул глазами. – Уверяю, тебе не понравится. Поэтому повторяю свой вопрос, цыпа. В последний раз. Кто ты такая и что стало с настоящей Филиппой? Признавайся, ты ее сожрала?!»
Ну знаете ли… Вот почему сразу сожрала?
Можно было, конечно, еще попытаться поломать комедию, но я и так уже давно шагала по тонкому льду. И вот сегодня по нему поползли трещины – в любой момент под воду уйду. Это существо, в алые глаза которого я сейчас смотрела, может действительно причинить мне боль. Может выдать. Уж не знаю как, но такой башковитый, как Морс, найдет способ раскрыть меня перед своим господином. А может… помочь. Шанс, конечно, мизерный, но за все время, что я здесь, у меня так и не появилось ни одного союзника. Ставила на лекаря, но, похоже, не будет никакого приза, а значит, и надежды забрать у Трияны Теймена. А с вейром, его знаниями о мире…
Стоит рискнуть.
Да, точно стоит.
– Меня зовут Лиза, – призналась я тихо.
Заметив, как в глазах вейра разгорается бесовское пламя, поспешила добавить:
– И я не ела Филиппу. Честно. Вообще никого не ела.
Хоть в последнее время всерьез задумываюсь о том, чтобы разнообразить свой рацион.
– Просто в один непрекрасный день непонятно каким образом оказалась на ее месте.
От того, что за этим последовало, у меня екнуло сердце. Коротко рыкнув (коротко, но от этого не менее жутко), вейр бросился на меня. Повалил на спину, впиваясь мне в плечи лапами и продолжая яростно скалиться.
Кажется, мне снова не повезло, и из трех вариантов развития событий грозная половина Мэдока выбрала самый для меня препаршивый.
Наверное, в тот момент у меня окончательно сдали нервы, и, вместо того чтобы зарыдать и попросить прощения за то, что я нэймесса, я заметила:
– Знаешь, тебе бы не помешало почистить зубы.
«О твои кости, цыпа, чистить буду! – гаркнула мне в лицо бронированная морда. – Точить и полировать!»
Демонстративно клацнула нечищеными клыками в паре сантиметров от моей лебединой шейки, но, к счастью, укусить не укусила, и я чуть-чуть, лишь самую малость приободрилась.
– Вообще-то я тебе здоровье поправляла, кровь бессовестному добывала, – напомнила справедливости ради.
«Что было, то прошло, пришлая».
Неблагодарная скотина.
– А как же Беспощадная охота? – спросила, призывая на помощь всю свою выдержку.
Сразу видно, в кого он такой уродился.
«А что с ней?» – не понял вейр.
Видимо, его настолько разозлил тот факт, что все эти недели он водил дружбу с иномирским отродьем, что логику у дога отшибло полностью.
– А то. Если ты сейчас загрызешь наину своего хозяина, он уже точно останется без трона. Как тебе такой финал? Хочешь кусать – пожалуйста, я вся твоя. И, в отличие от некоторых (не будем тыкать пальцем), звереть не собираюсь, а готова быть незаслуженно убиенной и растерзанной в расцвете лет. – Даже голову назад откинула и глаза прикрыла, сдаваясь на милость победителя. – Ну что же ты? Грызи, раз собирался грызть.
Несколько секунд ничего не происходило. Вейр застыл на мне в виде грозной статуи самому себе. А потом мрачно так поинтересовался:
«Ты, часом, в своем мире артисткой не подрабатывала?»
Еще немного по мне потоптавшись (стопроцентно синяки останутся), наконец слез. Сев, я повела плечами, покривилась от неприятных, где-то даже болезненных ощущений и проговорила:
– Нет, кухни продавала. И довольно успешно, скажу тебе. Зарабатывала неплохо, имела свое жилье. Даже замужем за свои недолгие двадцать три успела побывать.
Хотя лучше бы там не бывала. Нечего там ловить – вот правда!
«У тебя есть муж?»
Кажется, вейр снова разозлился. По крайней мере, глазищами своими сверкнул чрезвычайно грозно и выразительно.
Я конечно же прониклась и поспешила его заверить:
– Есть, но у нас с ним не сложилось, и я как раз собиралась разводиться, когда меня забросило в карету вместо Филиппы. Где она – не имею понятия. Почему именно я ее заменила – могу лишь предполагать. Возможно, потому что мы обе светловолосые и голубоглазые. Но на этом наше сходство в общем-то и заканчивается.
«Откуда знаешь?» – подозрительно спросил вейр.
– Я видела ее мельком прямо перед тем, как оказалась на ее месте. Не скажу, что ее лицо врезалось в память, но при встрече, думаю, узнаю.
«Все это очень, очень странно, цыпа… Лиза!» – нервно поправился дог.
А я со вздохом разрешила:
– Можешь и дальше называть меня цыпой. Я уже привыкла.
«Посмотрим», – буркнул он, не торопясь окончательно сменять гнев на милость.
– Узнав, как у вас относятся к иномирянам, я не рискнула никому рассказывать правду, иначе была бы такая же реакция, какая случилась у тебя.
«Кто-то играет против моего мальчика, – задумчиво пробормотал вейр, после чего решительно добавил: – Ты должна рассказать все Мэдоку!»
Да сейчас.
– И как, по-твоему, он поступит? – мрачно усмехнулась я. – Ты его знаешь лучше, чем кто бы то ни было. Скажи, что со мной сделает его всемогущество? Привыкший неукоснительно следовать букве закона и уверенный, что пришлые – первозданное зло, от которого нужно избавляться без суда и следствия. С таким же успехом можешь сам меня загрызть. Мне лечь?
– Грр…
Последнее прозвучало совсем не грозно. Скорее устало, даже как-то обреченно.
Перебравшись к камину, вейр улегся на мягкую шкуру, а дождавшись, когда я к нему присоединюсь, продолжил:
«Но ты ведь понимаешь, какой конец тебя ждет? Ты не сможешь всю жизнь играться в графиню. Или объявится Филиппа, или ты превратишься в безумную хищницу, у которой все мысли будут только о том, где бы поживиться силой. Рано или поздно ему придется тебя убить».
Лучше поздно, а вернее, никогда.
– Не придется, если я найду способ пообщаться с Вертальдом. Возможно, он сумеет помочь.
«С королевским шутом? – хмыкнул Морс. – Да чем он тебе поможет? Он ведь чокнутый!»
– А если нет? Что, если Теймен и правда знает, как лечить пришлых? Морс, пожалуйста, не выдавай меня. Мне просто нужно немного времени. Нужно как-то с ним встретиться. А там уже от того, что он мне расскажет, и будем отплясывать. Избавиться от меня вы с Мэдоком всегда успеете. Но пока я ему нужна, а мне необходима надежда, пусть даже и призрачная, на возможное спасение.
Наверное, мужчина, который делает предложение своей любимой, не ждет ответа с таким нетерпением и волнением, как ждала я решения вейра. Молчание затянулось. Тишина, повисшая в библиотеке, острым напильником врезалась мне в нервы. Я ерзала, кусала губы и с затаенным дыханием смотрела на лучшую половину Стального.
Уже совсем было отчаялась, совсем сникла, когда тихий голос в сознании сказал ободряюще:
«Ладно, попробуем поговорить с юродивым. Завтра на арене и попробуем. Времени у нас немного, поэтому не будем тратить его понапрасну. Главное, отвести шута от королевской ложи – это я беру на себя. А там уже ты, цыпа, с ним потолкуешь, и станет ясно: есть у тебя шанс или ты у нас совсем пропащая и тебе, иномирской красе, самое время отправляться на кладбище».
Оптимистично, однако.
