Текст книги "Охотники и чудовища"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Уже придумала, что попросишь у королевы, если выиграешь? – поинтересовалась я, стараясь отвлечься от мрачного антуража, да и просто получше узнать эту нетрадиционную наину.
Та пожала плечами:
– Не думала и не собираюсь. Даже если и выиграю в этом состязании, что маловероятно, королева все равно не сможет мне дать то, о чем я мечтаю.
– И о чем же ты мечтаешь?
– О путешествиях, – огорошила меня Ирма. Улыбнулась весело, светло и азартно проговорила: – Хочу посмотреть мир, хочу быть хозяйкой самой себе! Ни от кого не зависеть, ни перед кем не отчитываться. Ну и в принципе замуж не хочу. Хотя Матис ничего так, с ним легко и просто. Правда, когда слишком долго все легко и просто, становится неинтересно. Я за разнообразие в жизни и остроту ощущений.
– То есть ты не мечтаешь стать женой хальдага? Ну, или его асави, – недоверчиво спросила я, искоса поглядывая на это чудо шаресской природы.
– Мама говорит, что я ненормальная. – Ирма рассмеялась. – У меня пять младших сестер, и все они горят желанием вырасти и выйти замуж. За Стальных лордов или простых – не важно. Лишь бы скорее с головой окунуться в придворную жизнь. Я же боюсь замужем от скуки скончаться. Да и при дворе мне делать нечего, мне там тоже неинтересно.
Ну, точно – чудо.
– Знаешь, Ирма, мне с тобой че… шертовски приятно познакомиться!
– Взаимно, Филиппа, – улыбнулась в ответ наина.
Мы не заметили, как дошли до конца коридора и уперлись в стену. Ни тебе дверей, ни лестниц – ничего. Потрогали ее, послушали, разве что не лизнули, и посмотрели друг на друга.
– Ну, и что теперь? – Ирма устало вздохнула.
– Продолжаем искать подсказку и не отчаиваемся, – приободрила я ее и, опустившись на корточки, принялась осматривать пол.
Минуту или две ползала на карачках, чуть ли не под лупой изучая каждый камень, а потом замерла, почувствовав, как подо мной дрогнул пол. Раз, другой. Послышался тихий, протяжный скрежет.
– Как думаешь, что это может быть? – напряженно спросила Ирма.
Ответить я не успела – скрежет повторился. Уже более громкий, зловещий, проехавшийся, как напильником, по моим натянутым до предела нервам.
– Шерты! – выругалась девушка.
А я про себя добавила пару крепких земных словечек, когда заметила, как стены… пришли в движение.
– Фи… Филиппа, ты это тоже… видишь? – запинающимся голосом пролепетала Ирма.
– И вижу, и слышу, и чувствую.
– И что будем делать?!
Вопрос на миллион.
Стены продолжали двигаться, пусть и медленно, но нам от этого как-то было не легче. И ладно бы от нас отъезжали, но нет! Эти каменные заразы, наоборот, наступали! Если продолжим стоять, хлопая глазами, они нас попросту раздавят! Ну, может, конечно, и не раздавят, это же вроде как безопасное испытание. Но проверять, как в итоге все сложится, у меня, если честно, желания не было никакого.
– Продолжай искать! – велела я.
С еще большим энтузиазмом мы принялись осматриваться в поисках проклятой подсказки, но паника, как известно, не лучший помощник. Мысли путались, тряслись руки, и перед глазами все скакало с такой скоростью, как если бы я каталась на американских горках.
Черт, черт, черт!
Я уже не знала, кого ругать и проклинать, как и не представляла, что с нами будет. Стены продолжали скрежетать, угрожая, запугивая, вгоняя в еще больший ужас. Сходились, наползали. Мне уже хотелось взвыть или кого-нибудь прибить, например, организаторов этого реалити-шоу, когда в мысли ворвался громкий ликующий возглас:
«Нашлась девка!»
Я резко обернулась и увидела стремительно летящего к нам коршуна. Несколько сильных взмахов крыльев, и птица величаво опустилась на каменный подоконник.
«Ну и как объяснить этим курицам, чтобы за мной следовали? – сверкая алыми бусинами-глазами, вопросила птица. – Если не последуют, Рей мне потом голову оторвет и все перья повыщипывает».
– Ирма, а это, случайно, не вейр его величества? – Я дернула девушку за руку, заставляя обернуться.
– Броде бы он… Не знаю! – Наина застонала. – Филиппа, мне страшно!
«Эй, девы, давайте, приходите в движение! Некогда закатывать тут истерики!» – С этими словами, отчетливо прозвучавшими в моей голове, коршун сорвался с места и взмыл к самому своду стремительно сужающегося помещения.
И все-таки я слышу других вейров!
– Пойдем за ним! – потянула наину за руку.
– Куда?! Мы ведь оттуда пришли! Хочешь обратно к кархаррам?!
– Предлагаешь здесь продолжать топтаться?!
Не дожидаясь ее ответа, я крепче сжала ладонь девушки и рванула следом за хищной птицей.
– А вдруг это не вейр его величества? Вдруг это ловушка! – задыхаясь от бега, всполошенно вопрошала Ирма. – И вообще, даже если это и он, с чего бы ему нам помогать?!
С того, что король в этой большой игре ведет свою собственную маленькую игру. Возможно, хочет, чтобы я была перед ним в долгу. Он ведь подобно жеребчику ждет, что я в самый неподходящий для де Горта момент подставлю ему подножку.
Но об этом я сейчас почти не думала. Стены коридора продолжали наступать, как будто притягивались к нам каким-то магическим магнитом. Мы уже бежали не рядом, а друг за другом, иначе просто не получалось.
– Смертельный исход в этих испытаниях ведь не предусмотрен? – тяжело дыша, выдохнула я.
– Я уже в этом сомневаюсь! – истерично всхлипнула наина.
И я бы тоже сейчас с удовольствием поистерила. Одно дело понимать, что все в любом случае закончится хорошо (ну или, по крайней мере, неплохо), и совсем другое – осознавать, что тебя в любой момент может расплющить. Не должно, но ведь может же! Звук каменной крошки, осыпавшейся на пол, расстилавшейся у нас под ногами, забивавшейся в туфли, действовал на нервы. Как и все в этом месте. Казалось, сам воздух в замке пропитан страхом и отчаянием нынешних участниц и его прошлых обитательниц.
Вот было бы здорово, если бы на нем камня на камне не осталось!
Когда впереди замаячила непонятно откуда взявшаяся лестница, я не поверила своим глазам. Мы ведь здесь были! Мы – да, а вот лестницы точно не было. А теперь вот она! Ну или ее иллюзия.
– Последний рывок! – Снова схватив Ирму за руку, я рванула еще быстрее, выжимая из себя максимальную скорость, последние силы и чуть ли не волоком таща за собой наину.
Из коридора мы выскочили в самый последний момент, и стены, будто издеваясь… вдруг замерли, уже почти поцеловавшись, а потом стали как ни в чем не бывало отползать обратно.
Я же говорю, заразы.
– И правда, лестница! – Немного придя в себя, Ирма радостно завизжала и чуть ли не кубарем покатилась вниз, в просторный холл, расчерченный на квадраты серо-рыжим мрамором. Он обрывался там, где начиналась дверь с тяжелыми массивными створами. Сейчас призывно распахнутыми, как будто приглашавшими поскорее убраться из этого зачарованного капкана.
Вейр исчез, будто его и не было, но я это даже не сразу заметила. Все, что меня сейчас волновало, – это заветные двери! Непонятно откуда выскочила еще одна наина, слетела по ступеням еще быстрее Ирмы и растворилась в царившем за стенами замка тумане.
– Филиппа, скорее!
Я расстроенно застонала, теперь уже точно понимая, что проиграла. Наверняка мы последние, наверняка все остальные наины уже успели отсюда выбраться. Выскочили, вот как эта, разряженными в шелк торпедами. Одна я протормозила и профукала душку Теймена.
Ну, Лиза!
В общем, на первый этаж я спускалась в совершенно растрепанных чувствах. Зачем-то оглядела просторное помещение, наверное, боялась маньячных стен или маньячных же портретов. Блуждающий по замку взгляд зацепился за изящную консоль, приставленную к старинному, помутневшему от времени зеркалу. На мраморной столешнице возвышался, загадочно мерцая, откровенно привлекая к себе внимание, стеклянный кубок.
«В замке меня удерживает артефакт – хрустальный сосуд, в котором хранится моя душа. Пока она в нем, я никогда не смогу обрести покой», – вспомнились слова бедной Маделиф.
– Филиппа, ну что ты там застряла?! – воскликнула Ирма, оглядываясь на меня.
– Подожди, – сказала я и решительно направилась к стеклотаре. – С тобой ведь говорила местная заключенная, Маделиф? Рассказывала про душу?
– Ну? И что? – не врубилась наина.
– А то, что вот она, ее душа. Я в этом почти уверена. – Я взяла в руки кубок. Заглянула внутрь и увидела, как на дне хрустального сосуда мерцает и переливается густая жемчужная субстанция.
– И что ты собралась с ней делать?
– Как что? Освобожу ее.
Мимо нас стрелой промчалась еще одна невеста, всклоченная, разрумянившаяся, с безумным взглядом. Да уж, что называется, потестировали «королев» на наличие крепкой психики. Если она у кого и была, то теперь уже вряд ли осталась.
Мне же спешить было некуда, все равно в лузерах, поэтому я перевернула кубок, сосредоточенно потрясла его, но жемчужная жижа из него почему-то не вылилась.
– Такого в задании не было! – взволнованно воскликнула Ирма. – Если маги ее здесь держат, значит, на то есть причины! Филиппа!!! Поставь кубок, и уходим отсюда!
Плевать на магов. К тому же если хальдагам нужен домашний призрак, зачем было ставить сюда этот бокальчик, чтобы все его видели? Да и вообще, я все равно проиграла, и мне уже, кажется, все по барабану.
С этой жизнеутверждающей мыслью я замахнулась и услышала нервное от Ирмы:
– Ну, это ты уж без меня.
Наина скользнула за дверь, в туман, а я (не без удовольствия скажу вам), со всей силы запустила кубком в стену, а потом, прислонившись к перилам лестницы, стояла и смотрела, как по ней ползут, медленно стекая, мерцающие сгустки.
Выглядело красиво.
Мимо пронеслась новая наина, но я на нее даже внимания не обратила. Только когда из стены традиционно появилась Маделиф, выпрямилась и проговорила:
– Надеюсь, я не ошиблась и не сделала тебе хуже.
– Напротив, леди! Вы сделали лучше себе! – проговорила она… мужским голосом.
Голосом очень и очень знакомым.
– Ринсон? – Я прямо-таки обалдела, когда на моих глазах привидение начало… рассеиваться.
Стерлись жутковатые черты лица, схлынула мистическая мгла, впитываясь в трещины и щербины на мраморных плитах, открывая мне маленького зеленого человечка в ярко-оранжевом камзоле.
Вот ведь модник.
– Приветствую, леди Адельвейн, еще раз! – Избавляясь от остатков образа неприкаянной наины, просто стряхивая с себя туманные клочья, как какие-нибудь ворсинки, недоэльф улыбнулся. – И поздравляю с успешно пройденным заданием. Вы единственная обратили внимание на печальную историю «привидения». Надеюсь, я хорошо играл? – спросил он и замолчал, явно напрашиваясь на похвалу.
– Вы отлично играли, Ринсон. Я сразу вам поверила и ни на минуту не усомнилась в том, что вы призрачная наина.
– Да, я такой, – подбоченился фей. – Так вот, о чем это я? Ага! Вы единственная пожалели бедняжку Маделиф и делали не только то, что вам говорят, но и то, что посчитали нужным и правильным.
– Это хорошо? – осторожно уточнила я.
– Это просто отлично! Подождите-ка. – Ринсон шустро просеменил к выходу. Высунувшись наружу, позвал: – Леди, заходите! Не мерзните там! Испытание закончилось, и у нас даже наметилась победительница. Из вашей группы подопытных… я хотел сказать, испытуемых выиграла леди Филиппа Адельвейн. Можете ее поздравить!
Наины быстренько вернулись в замок, все десять, но поздравлять меня почему-то не спешили. Смотрели растерянно то на меня, то на Ринсона и явно никак не могли понять, как так вышло, что наина, последней достигшая финиша, вдруг взяла и выиграла.
– Но почему именно она? За что?! Я ведь первая выход нашла! – наконец прорезался голос у симпатичной блондинки с блеклыми, как будто выгоревшими на солнце веснушками.
– За то, юная леди, что королева должна иметь голову на плечах и уметь самостоятельно принимать не всегда простые решения. Слушаться своего господина, свою семью – похвальное качество для каждой леди, но правительница, помимо послушания супругу, должна обладать и другими качествами, а также стальным стержнем. Да и сострадание ее величеству тоже должно быть не чуждо. Ни одна из вас даже не допустила мысль о том, чтобы помочь Маделиф. А леди Адельвейн осталась, думала не только о победе и подарке, но и о привидении. Поэтому! – Зеленый человечек в оранжевом камзоле повернулся ко мне и жутко, ну то есть торжественно (наверное) улыбнулся: – Продолжайте в том же духе, Филиппа, и, если герцог де Горт одержит победу в Охоте, совет хальдагов будет настоятельно рекомендовать ему сделать вас первой женою.
Господи упаси меня от такого поворота.
– Но у меня ведь мама – нэймесса, – пригнувшись, шепотом напомнила я Ринсону.
– Не беда! – «Эльф» махнул рукой. – Главное, что вы, леди, не такая, как она.
Ха-ха.
ГЛАВА 5
Обратно меня вернули тем же способом, каким забрали, то есть банально телепортировали из замка Ор в герцогский «замок». Хорошо хоть не в герцогскую спальню, дабы продолжить с того момента, на котором мы поставили нашу ссору на паузу.
Сейчас я была не в состоянии ничего продолжать, как и бодаться с его всемогуществом и спасать от уничтожения другие детали своего дамского туалета. Хотелось есть и спать. Ну и еще в горячую ванну. Утонуть в ароматной пене на пару часиков, покайфовать, празднуя возможную победу и предвкушая получение заветного приза. Не думая о му… жчине, с которым свела меня капризная судьба, заменив мягкотелого супруга на железобетонного, опять же, му… жика.
Так вот, материализовалась я точнехонько в холле, огляделась не без опаски и, поймав Фрисо, как раз мимо пробегавшего, поинтересовалась:
– А его всемогущество… мм… в себе? Ну то есть я хотела сказать, у себя? Дома в смысле.
– Изволили отбыть еще утром, моя госпожа, как только вас и остальных леди забрали на испытание, – отчитался дворецкий.
Отбыть – это хорошо. Отбыть – это просто отлично! Какая-никакая, а все-таки отсрочка. Передышка. Так что, может, и успею поесть и искупаться перед «казнью».
– А прибыть когда обещали?
Главное, чтобы не прибить. Меня не невинную.
– Это мне неведомо, моя леди. Стол уже накрыт. Изволите отужинать у себя или с остальными?
– А остальные уже все вернулись?
– Только что, – кивнул слуга.
С одной стороны, я умирала от усталости и хотела поскорее остаться одна. С другой – было любопытно узнать, как справились с заданием наины и через что им пришлось пройти.
– Поужинаю со всеми. Спасибо, Фрисо.
Дворецкий церемонно проводил меня в столовую, поклонился и побежал на кухню торопить служанок, чтобы поскорее несли вкуснятину. Заметив, что в нашем несплоченном кругу не хватает Паулины, я облегченно выдохнула, улыбнулась и спросила:
– Как прошел день, леди?
– Ужасно! – Винсенсия застонала. – Я за эти несколько часов такого натерпелась!
– А я, кажется, постарела лет на десять, – обеспокоенно проговорила Одель, рассматривая свое отражение в серебряной ложке. – Вот уже и морщинки появились. Вот здесь, в уголках губ. Ужас!
– А ты что скажешь, Марлен? – Я с удовольствием опустилась в мягкое кресло и бросила взгляд по сторонам в поисках вейра, но его в столовой не было.
Может, уехал с де Гортом?
– Все было… терпимо, – сдержанно описала свои приключения наина. – Но с главным заданием я, увы, не справилась.
– И я тоже.
– И я, – эхом подхватили невесты.
Лучше для меня!
– А где Паулина?
– Решила ужинать в комнате, – ответила Одель, с еще большим усердием оглядывая себя в ложке.
– А тебя куда забросило, Ли? – полюбопытствовала Винсенсия.
Я вкратце рассказала о своих злоключениях в тюрьме для прелюбодеек, а в ответ узнала, где отбывали повинность другие наины. Оказалось, что все локации были примерно одинаковыми – старинные замки-поместья, в которых пятидесяти пяти юным девам трепали нервы.
– Как вообще можно сажать в тюрьму за измену? – уплетая нежнейшее мясо под ягодным соусом, негодовала я.
– Раньше и не такое вытворяли, – вздохнула Тиссон. – Только с приходом к власти прадеда Мэдока Стальные поумерили свой пыл. Король Герберн был хорошим, достойным правителем, и я думаю, его всемогущество станет таким же, если сумеет одержать победу над остальными.
Ого! Значит, мой Стальной принц – принц в полном смысле этого слова. Вон какие корни и кровь голубая.
Хотя нет, там по металлическим жилам, скорее всего, ртуть растекается.
– А потом к власти пришел отец Рейкерда, и законы опять ужесточили, – горько усмехнулась Марлен. – И при нынешнем короле наинам тоже, увы, живется несладко. И не только нам.
– Как так вышло, что прошлый король передал корону сыну? Разве тогда Охоту не устраивали? – удивилась я.
– Еще как устраивали! – заявила Одель, наконец решив воспользоваться ложкой по назначению, и теперь наслаждалась ароматным супом-пюре, который я уже успела съесть и благополучно забыть, что это сделала. – Просто Рейкерд стал победителем.
– Хоть ходили слухи, что ему помогли выиграть, – заговорщицким шепотом проговорила Винсенсия. – Но, может, это всего лишь слухи. Рейкерд – очень сильный хальдаг. Ну, или был таковым когда-то.
Вернулся Фрисо с большим серебряным подносом, на котором возвышался обильно политый розовым кремом бисквитный торт, да еще и увенчанный короной из фруктов. Мм… Предвкушая ударную дозу глюкозы, которую собиралась в себя впустить, я отодвинула опустевшую тарелку, тут же придвинула ту, что была поменьше, и услышала нежный голосок нашей очаровательной блондинки:
– Скажите, Фрисо, а куда отправился его всемогущество?
– В Царс, моя леди.
– В Царс… – эхом повторила Ротьер и весело так воскликнула: – О, Филиппа, милая, а разве не в Царсе находится твоя обитель?
Я оторвала взгляд от торта и приклеила его к наине.
Это сейчас что такое было?
– Расскажите о вашей воспитаннице, дочери графа Адельвейна.
– Филиппа, – лицо пожилой монахини, изборожденное глубокими морщинами, осветилось мягкой улыбкой, – дивное дитя. Усердная, прилежная, умная девочка. Тихая и скромная. А мы так боялись, когда ее брали, что у нас с ней будут проблемы. – Служительница богини замялась и, немного смешавшись, тихо добавила: – Из-за ее матери. Но, к счастью, иномирность в малышке никак не проявилась.
Тихая и скромная… Де Горт усмехнулся. Нет, ума его невесте действительно не занимать, и он вполне мог предположить, что Филиппа и в самом деле в учебе была прилежна. Но что касается всего остального… Дерзкая, норовистая девчонка!
Хальдаг не заметил, как руки сами собой сжались в кулаки. А вот монахиня обратила на это внимание. Поджала губы, нервно поправила массивный серебряный знак Созидательницы на груди, еще больше подчеркивавший мрачность ее широкого темного одеяния, и несмело поинтересовалась:
– Ваше всемогущество, неужели леди Адельвейн посмела вас чем-нибудь огорчить или разочаровать?
Разочаровать? О нет, разочарование было лишь малой толикой того, что он сейчас чувствовал. До сегодняшнего дня он даже не предполагал, что в принципе способен столько всего испытывать. Гнев, злость, досаду и даже глухую ярость. За то, что его обманули. За то, что Филиппа оказалась такой… Мужчина досадливо поморщился и мысленно закончил: за то, что подарила свою невинность другому.
Он и сам не понял, как оказался в небе. Смутно помнил, как отправился за Гертрудой и как вместе с ней взмыл к седым облакам. В себя пришел уже на подлете к Царсу. Острый взгляд хальдага выхватил из расползшегося по земле тумана размытые очертания обители, обнесенной высокими многовековыми стенами. Почти неприступными. И, находясь в этой тюрьме, этой клетке, Филиппа каким-то образом умудрилась спутаться с безымянным мерзавцем и вертопрахом!
Мальчик из соседней деревни…
В окрестностях Царса деревень было немало, и какая-то часть хальдага рвалась объехать их все. Хоть разумом он понимал, что это будет чистейшей воды безумие и глупость – бегать от забора к забору, выискивая наглого молокососа. Да даже если бы и нашел его, не убивать же подонка. Хотя чего уж греха таить, такая мысль за минувший день не раз посетила Стального лорда.
– Ваше всемогущество, – осторожно позвала его монахиня, отрывая от размышлений о незавидной участи любовника Филиппы, – с ней что-нибудь случилось? По приказу барона Вейтера девочку так неожиданно от нас забрали. Сказали, чтобы передать вам в наины, но ведь мы не готовили ее в невесты хальдага. Придворному этикету почти не обучали, не учили, как поддерживать светские беседы. Если Филиппа вас прогневала, так то не ее вина, уж поверьте. Мы просто не знали…
Служительница богини остановилась и покаянно опустила голову, словно только что созналась в серьезном проступке, а не просто защищала свою бывшую воспитанницу.
«Я ведь не думала, что стану наиной. Была уверена, что до конца своих дней проведу за толстыми стенами обители», – вспомнились слова Филиппы. Она и правда не думала, что когда-нибудь кто-нибудь захочет взять ее в жены. Тем более хальдаг. Вот только злости в нем от этого меньше не становилось, как и желания разыскать мальчишку и придушить собственными руками.
В этот час в саду, опоясывавшем обитель, кроме них больше не было никого. Лишь их следы оставались на припорошенных снегом дорожках и только их голоса вплетались в наполнявшую это уединенное место тишину.
– С Филиппой все хорошо, – успокоил пожилую женщину Мэдок.
– А она… достойно проходит испытания? – спросила та с замиранием сердца. – Новости к нам поступают с большим опозданием, да и то не всегда.
– На первом испытании леди Адельвейн показала себя более чем достойно. Сегодня проходит второе. Надеюсь, и с ним она тоже успешно справится.
– Буду молиться за нее нашей всемилостивой Ильсельсии. – Монахиня осенила себя священным знамением.
А хальдаг с досадой подумал, как же не вовремя оно началось. Или, наоборот, вовремя? То, как он на набросился на Филиппу, не делало ему чести и уж точно не добавляло благородства. Вот только рядом с этой девочкой все сложнее получалось оставаться сдержанным. Копить в себе разъедающие привычное хладнокровие эмоции, не имея возможности дать им волю.
Он и так в последнее время из-за нее сам не свой, а сегодня, когда пытался силой овладеть ею, как будто не принадлежал самому себе.
Ведьма, а не наина. Настоящая колдунья.
– Сестра Прийма, я бы хотел побольше узнать о ее окружении. С кем она общалась здесь в обители и за ее пределами?
– Здесь? – Пожилая женщина ненадолго задумалась, а потом начала перечислять имена монахинь и воспитанниц.
– А вне обители? – нетерпеливо перебил ее герцог, устав слушать то, что ему было совсем неинтересно.
Единственное, что его сейчас волновало, – это то, кто совратил его наину, а не то, кто обучал ее, как надо правильно молиться и петь хвалебные оды богине.
– Так сразу и не припомню никого, – развела руками служительница. – Наши воспитанницы редко покидают пределы обители, а если и покидают, то только под строжайшим надзором воспитательниц.
– Возможно ли тайно к вам пробраться?
– Нет, что вы! – Монахиня широко распахнула глаза. – Стены наши неприступны, ворота тщательнейшим образом охраняются…
Де Горт мысленно усмехнулся. Видимо, вариант подкупить привратницу пожилая Прийма даже не рассматривала.
– И что, в обители мужчины никогда не появляются?
– Нет, откуда же им тут взяться? – снисходительно улыбнулась монахиня, а потом добавила, нахмурив седые брови: – Разве что… В прошлом году у нас несколько месяцев гостил отец Себалд, преподавал историю Шареса. Очень образованный молодой мужчина. С ним так приятно было вести беседы долгими зимними вечерами за чашечкой чая.
Мэдок хотел бы услышать, что отцу Себалду было под девяносто. Но слова про молодого мужчину развеяли эту надежду и заставили с новой, яростной силой полыхнуть в душе пламя гнева.
Или, может, это была ревность? Герцог пока еще не сумел до конца в себе разобраться и понять, какие же шерты правят бал в его сердце.
– Расскажите о нем, – потребовал он, сворачивая на боковую дорожку, что вела вглубь сада.
К досаде хальдага, монахиня о священнике почти ничего не знала. Отец Себалд предпочитал не делиться с прислужницами богини историями из своей жизни. Больше слушал, чем говорил, позволяя истосковавшимся по общению с внешним миром монахиням самим вести разговоры. Какое имя носил в миру? К какому принадлежал роду? В ответ Прийма лишь разводила руками, отчего кровь в хальдаге все сильнее вскипала от ярости. Но приходилось сдерживаться и спокойным, ровным голосом, чтобы не напугать пожилую женщину, задавать вопрос за вопросом.
Обычно чести стать служителями богини удостаивались младшие сыновья знатных магических родов. Те, у которых магия почти не проявилась и которые не могли рассчитывать на наследство. По законам Харраса все богатство рода переходило к первенцам магов.
Среди хальдагов мальчики со слабо выраженным даром тоже встречались, хоть и очень редко. Сыновья в семьях Истинных и без того рождались нечасто, в основном богиня награждала Стальных дочерями, но если уж появлялись, то зачастую отличались еще большей силой, чем их родители.
– Кто его сюда прислал и почему?
– Если мне не изменяет память, отец Себалд прибыл к нам по распоряжению архиепископа Даронского, – спрятав сухие кисти в широких рукавах своего одеяния, отчиталась монахиня. – А почему именно к нам, то мне неведомо, ваше всемогущество. Его высокопреосвященство велел принять отца Себалда, мы повиновались.
Мэдок нахмурился. Архиепископ Даронский занимал в Харрасе высокое положение, был вхож во многие знатные дома, со многими старшими лордами Стального круга водил дружбу.
С каждой минутой де Горт все больше укреплялся в подозрении, что не было никакого мальчика из деревни. Зато был подосланный священник. Кем? Неизвестно. Неизвестно, кто именно действовал через Даронского. И открыто его не спросишь. Не тот это человек, которому можно задавать прямые вопросы.
Хальдаг не спеша шел по заснеженному саду, заложив руки за спину, сопоставляя скудные имеющиеся у него факты. Кто-то явно хотел, чтобы его наиной стала Филиппа. Для этого сначала «убрали» Шиллу, потом позаботились о том, чтобы он не смог выкупить подходящего возраста девушку с Чистой кровью и был вынужден обратить внимание на сиротку.
Супруги Вейтеры нуждались в деньгах и с радостью согласились отдать Филиппу. Могли ли они иметь отношение к истории со священником? Надо будет проверить.
Еще один вопрос, который не давал де Горту покоя, и не давал – это еще мягко сказано, буквально выворачивал его душу наизнанку: зачем было соблазнять Филиппу, лишать ее невинности? Явно не потому, что девчонка запала этому Себалду в душу. Наверняка имелся другой, веский и важный мотив. Должно быть, таким образом молодой священник (или кем бы он ни был) пытался привязать ее к себе, влюбить в себя, чтобы потом использовать в своих целях, как марионетку.
Использовать против него, Мэдока.
Хальдаг и сам не понял, что царапнуло сильнее: осознание, что, возможно, пригрел у себя на груди змею, готовую в любой момент укусить и впрыснуть в него яд, или предположение о влюбленности Филиппы.
Вот почему она его к себе не подпускает. Не потому, что не желает становиться его женой или асави. Она в принципе не желает становиться его, принадлежать ему, делить с ним постель.
Просто потому, что уже успела разделить ее с каким-то ублюдком.
«Найду – выпотрошу гада», – пообещал себе хальдаг.
Вслух же поинтересовался:
– Могу я осмотреть его комнату?
Если монахиня и удивилась просьбе Стального лорда, то виду не подала. Послушно кивнула и повела гостя к бесформенной серой громаде, которой представлялась обитель в наползающем со всех сторон тумане.
Как Мэдок и предполагал, осмотр кельи ничего не дал. Скромная обстановка небольшой комнаты не хранила даже следа присутствия здесь самозванца. А в том, что священник – самозванец, герцог ни минуты не сомневался.
– Он не рассказывал, где служит? Куда должен был отправиться после того, как закончил… преподавать, – последнее слово хальдаг чуть ли не выплюнул, – у вас?
– Ничего не рассказывал, ваше всемогущество, – понуро опустила голову монахиня. – Как уже сказала, отец Себалд не любил о себе распространяться.
Очень осмотрительно с его стороны.
Значит, придется искать другие пути к самозванцу и к тому или тем, кто за ним стоит. С вариантом спросить пятую наину в открытую герцог решил повременить. Пусть заговорщики, если таковые имеются (а они наверняка имеются, интуиция об этом разве только не кричала), будут уверены, что его всемогущество пребывает в счастливом неведенье. А он тем временем с девчонки глаз не спустит, будет следить за каждым ее шагом, да какое там… за каждым вздохом интриганки!
Хальдаг усмехнулся. Даже интересно, что они задумали и на что пойдет Филиппа, чтобы навредить ему. Будет действовать из любви к Себалду или мстить за мать? Скорее всего, все вместе.
Покидал герцог обитель с твердым намерением вывести мерзавку на чистую воду. Больше он не позволит себе о ней думать, не впустит эту девицу ни в свои мысли, ни уж тем более в свое сердце.
При его появлении Гертруда приникла к земле, разрешая хозяину забраться в седло, крепко ухватиться за поводья и, только дождавшись приказа, оттолкнулась от промерзшего камня и взмыла в небо.
Следовало возвращаться в столицу, к наинам. Узнать, как прошло испытание, оказать им помощь, если понадобится, а также уделить внимание другому важному вопросу: наконец всерьез заняться выбором жены. Он ведь почти не присматривался к своим невестам… Последнее время все его мысли занимала одна Филиппа, но отныне все будет иначе. Ему нужна достойная спутница жизни, так почему бы не уделить внимание той же леди ле Фэй. Узнать ее поближе. Во всех смыслах.
Эту ночь он проведет с ней.
Я честно пыталась заесть горечь страха, подкатившую к горлу после слов наины, сладким бисквитом – не вышло. Ну, то есть бисквит из меня чуть не вышел, стоило представить его всемогущество в Царсе, рыскающим в поисках несуществующего мальчика. Или того хуже – в обители. Тоже рыскающим. Выспрашивающим, выискивающим…
А вдруг у них там завалялась какая-нибудь фотка Филиппы?! Тьфу ты, портрет этой пропавшей цыпы!
Подумав так, покосилась на вейра, вальяжно разлегшегося на моей постели. Еще немного, и я начну выражаться, как этот четырехлапый циник. Вон уже отдельные словечки проскальзывают в мыслях.
Морс явился ко мне в спальню, когда я заканчивала плескаться в ванной. Понятное дело, ни о каком расслаблении при свечах больше речи не было. Я чувствовала себя одним тугим комком нервов, и даже ароматная пена в сочетании с горячей водой и нежнейшим кремом не смогли справиться с этой проблемой.
Какой-то части меня хотелось как можно скорее отсюда смыться. Одеться тепло, напихать в ридикюльчик блестящих побрякушек, не так давно презентованных мне де Гортом, и до свиданья, счастливо оставаться.
Вот только что-то подсказывало – исчезнуть не удастся. Не зря же меня уже дважды пометили. Радовало, что хотя бы еще ни разу не пои… В смысле не отлюбили, как планировали.
