Текст книги "Цветок из пламени"

Автор книги: Валерия Чернованова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Затрещала ткань – это его светлость свободной рукой рванул за шнуровку корсажа. Вот ведь скверная привычка портить мне вещи… Одурманенная близостью мага, жарким дыханием, опалившим шею, за миг до того, как он начал покрывать ее поцелуями, невольно подалась навстречу. Моран провел языком от ключицы к подбородку, медленно, дразня, оставляя на коже влажную дорожку. И, пока я млела и наслаждалась этой лаской, незавидная участь прийти в негодность постигла корсет.

Платье, шурша, поползло вниз, обнажая грудь, едва прикрытую сорочкой. Холод камня, к которому меня прижимали, в контрасте с горячими прикосновениями будоражил, заставлял сердце учащенно биться.

Страж не спешил ослаблять хватку. Осыпал поцелуями плечи, шею, быстрыми, порывистыми, словно пил меня и никак не мог утолить жажду. Продолжая исследовать мое тело губами, сквозь тонкую ткань сорочки жадно покусывал напряженные соски, рождая внутри дрожь, смешанную с легкой болью. Под напором его языка я всхлипывала и стонала, выгибалась еще сильнее, стремясь прижаться к нему, почувствовать его возбуждение.

Близость мага выжигала все мысли. Я не задумывалась о том, что кто-то может стать свидетелем нашего безрассудства. Не думала ни о чем, кроме мужчины, которого, вопреки всему, по-прежнему безумно любила.

Его светлости пришлось меня отпустить – для борьбы с юбками требовались обе руки. А также ангельское терпение, коим де Шалон никогда не мог похвастаться. Маркиз тихо выругался, пытаясь задрать подол платья и при этом не запутаться в бесчисленных кружевах.

– Вы словно кочан капусты, – раздраженно попеняли мне.

– А вы знаете толк в комплиментах, – огрызнулась в ответ.

Повиснув на страже – ноги уже не держали – запуталась пальцами в мягких волосах. Было сложно справиться с искушением, и я коснулась губами теплой щеки. Еще и еще, вдыхая родной, такой любимый запах, и где-то глубоко внутри ругая себя за эту слабость.

Невозможный. Невыносимый. Мой.

Зажмурилась от яркого, острого ощущения, когда сильные пальцы, пройдясь от колена вверх по бедру, достигли самого сокровенного. Кусая губы, чтобы не застонать в голос, я наслаждалась ласками мужа, то дразняще медленными, то сводящими с ума, быстрыми.

– Так что ты там говорила насчет развода? – спросил, доводя до умопомрачения своим шепотом, своими поцелуями.

Что-то говорила… Вспомнить бы что. А еще я, кажется, собиралась его ненавидеть. И ненавидела.

Вроде бы…

Коварные королевские вина. И еще более коварный страж. Ах…

Удовольствие накатывало, усиливаясь с каждым мгновением. Казалось, мир вокруг исчез. Или, вернее, уменьшился до таких размеров, что теперь мог вместить только нас двоих.

Не осталось места ни для Серен, ни для ревности и обиды. Лишь одно желание – стать с ним единым целым, имело смысл.

Страж подхватил меня под бедра, крепко прижимая к стене. Прикрыла глаза, вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание мужа, вбирая его в себя.

И вдруг сердце запнулось, пропустило удар. Видение из прошлого ненавистной кузины ослепило. Я как будто перенеслась во времени, в такую же летнюю ночь, напоенную ароматами леса, приторно-сладким запахом возбуждения. Оно казалось почти осязаемым, бурлило вокруг стража и его избранницы.

Серен.

Я чувствовала все, что испытывала тогда она, с готовностью отвечая на ласки еще, кажется, жениха.

– …Мы не должны, – томно говорит кузина, даже не пытаясь отстраниться. Скорее, просто чтобы дать понять: она девушка благовоспитанная.

– Ты сводишь меня с ума, – осыпая поцелуями изящную шейку, оттененную рыжими кудрями, шепчет страж.

– И только? – наигранно возмущается Серен.

– И только? – Я, как когда-то она, смотрю в глаза мага, потемневшие от желания. В них отражаются все его чувства. Не ко мне, к ней. – Я люблю тебя, слышишь? – порывисто восклицает он. – Люблю до безумия. Как никогда никого не любил! Настолько сильно, что готов выкрасть тебя и сделать своей женой уже сегодня! Сейчас.

Люблю… Наверняка это слово Серен слышала от него не раз. Я же… Нет, не припомню.

Видение померкло, растаяв в уголках моего сознания.

– Остановись, – дернула головой, уворачиваясь от очередного поцелуя. Но меня не слышали. – Прекрати! – Вцепившись пальцами в плечи стража (на ощупь точно два камня), попыталась оттолкнуть его от себя.

Затуманенный желанием взгляд скользнул по моему лицу и задержался на губах. Кажется, его светлость собирался наплевать на всякое сопротивление и продолжать терзать меня поцелуями.

Я не позволила. Просочившись в щель между стеной и стражем, неловко подхватила сползшее к ногам платье, вернее, то, что от него осталось. Отступила на шаг.

Я вдруг отчетливо поняла, что действительно ему интересна. Как постельная грелка.

К тому же теперь, после того как избавился от чар, Моран наверняка мучается чувством вины. Вот и пытается проявлять заботу. Поступать правильно.

А мне не нужно правильно! Мне нужен тот безумно влюбленный мужчина из чужих воспоминаний. Чья любовь сумела бы унять обиду, прогнала бы любые страхи.

Но ее не было.

– О разводе лучше поговорим… в другой раз, – сказала зачем-то и, не оглядываясь, бросилась прочь.

Прочь от стража, от его прошлого. Которое ранило так больно.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Перестань бубнить одно и то же! – со злостью прокричала Серен. Покосившись на владычицу Чармейского леса, сгорбившуюся в кресле, снова повернулась к зеркалу. – Придумаем, придумаем… Придумаем что?! Демонова оболочка отторгает мою душу!

Ее светлость ударила в сердцах кулаком по столику, инкрустированному слоновой костью и лазуритом. Крышки на многочисленных шкатулках испуганно звякнули, а маленькое ручное зеркальце в серебряной оправе едва не свалилось на пол.

– Из-за твоей ошибки…

– Не дерзи мне, девочка, – тихо, но от этого не менее грозно прошелестела ведьма. – Я помогаю тебе только лишь потому, что в свое время твой прадед был ко мне милосерден.

От злости Серен едва не заскрежетала зубами. Если бы не неосмотрительность Берзэ, она бы не застряла в теле, которое теперь стало для нее ловушкой.

Не далее как вчера ее светлость обнаружила у себя седую прядь. Она терялась в светлых волосах и была почти незаметна. Почти. А сегодня одна из придворных дам – глазастая стерва! – во время игры в карты обратила внимание, свое и всех собравшихся, на то, что у герцогини тусклый цвет лица и кожа кажется дряблой.

Дряблой!

С трудом дождавшись конца игры, Серен помчалась к себе и вот уже который час не отлипала от зеркала. Явившаяся на ее зов ведьма была вынуждена признать – тело герцогини старело, и будет стареть, пока Серен не превратится в дряхлую старуху, а потом погибнет.

– А я ведь только-только начала к нему привыкать… – Молодая женщина до боли закусила губу. Алая бусинка крови проступила на коже. Серен слизнула ее и досадливо поморщилась. – И что прикажешь делать? Моран стережет девчонку. Я не могу подобраться к ней, чтобы вернуть силу. Не то что завладеть ее телом…

– Оставь пока мысли о силе! – раздраженно крикнула ведьма. – Твоей душе нужен новый сосуд. Вот о чем следует думать!

– Сколько у меня времени? – с замиранием сердца спросила д’Альбре.

– Месяц. Может, неделя. – Старуха неопределенно пожала плечами. – Ты первая, чью душу я призвала в мир живых. С тех пор как морры воскрешали мертвых, миновали столетия. Я предупреждала, что колдовство это неизведанное и могут быть последствия.

– И что мне теперь, всю жизнь, как блоха, скакать из тела в тело?! – еще больше распалялась Серен, выискивая у себя новые признаки старения. Первые, пока еще едва заметные, морщинки вокруг глаз. Пигментное пятнышко на груди, которого прежде не было. – Неизведанное! Что, если всякий раз новая оболочка будет меня отвергать? Не желаю закончить свои дни в теле такого же убожества, как ты!

Теперь настал черед Берзэ скрипеть зубами от гнева. Не приюти ее тогда граф ле Круа, прадед этой соплячки, не стала бы возиться с неблагодарной и уже давно бросила бы ее на произвол судьбы. Но его сиятельство спас лесную колдунью от преследований жрецов Единой, еще когда она была совсем юной. Берзэ поклялась на крови верой и правдой служить своему спасителю и его потомкам и была намерена сдержать клятву.

Хотя порой хотелось придушить мерзавку.

– Потому и нужна была родственница, – терпеливо заметила лесная колдунья.

– Потому я и просила тебя использовать Александрин! – огрызнулась молодая женщина. – Но теперь Моран скорее убьет ее, чем отдаст мне ее тело. Может, сначала стоит избавиться от него?

– Страж окружил себя такими мощными заклятиями, что даже мне через них не пробиться. Пытаясь его уничтожить, мы лишь напрасно потеряем время. Которого у тебя нет.

– Тогда мы возвращаемся к тому, с чего начали, – выдергивая из прически шпильки, нервно заметила герцогиня. – Придется выбирать тело одной из этих пустоголовых куриц и надеяться, что оно «подружится» с моей душой. – Серен презрительно кривилась, перебирая в памяти имена и лица придворных дам.

На ком же остановить свой выбор…

– А как насчет тела восемнадцатилетней девочки? Юной, здоровой, красивой, – расплылась старуха в улыбке. Бесшумно приблизившись, встала за спиной у герцогини и вкрадчиво произнесла: – Твоей родственницы. Благодаря ей ты сможешь начать жизнь заново и в последний раз.

– Стать нищенкой. С посредственным даром, – проворчала Серен, не слишком-то вдохновившаяся идеей ведьмы.

– Терпение, Серен. Вот что тебе сейчас необходимо. Силу свою забрать ты всегда успеешь. Никуда она от тебя не денется.

Д’Альбре вымученно улыбнулась. Оказаться в теле малолетней свиристелки, прозябающей в глуши, – что может быть хуже?

«Смерть», – услужливо подсказал альтернативу внутренний голос, и ее светлость поежилась.

Серен была вынуждена признать, выбора у нее по сути и не было. Сейчас самое главное выжить, а потом уже думать о силе. Моран не сможет опекать Александрин вечно. Кажется, она винит его во всем случившемся и мечтает разорвать с ним отношения.

Что ж – герцогиня злорадно усмехнулась, – наверное, стоит помочь кузине ускорить их разрыв. Это будет несложно. Наоборот, немного отвлечет ее, Серен, от мыслей о смерти. Ведь строить козни и плести интриги ее светлость умела и очень любила.

А когда Ксандра останется одна, без защиты своего маркиза, отнять у нее дар будет проще простого.

– Выходит, скоро мы с Александрин снова станем сестрами. Причем родными, – довольно промурлыкала герцогиня и мечтательно зажмурилась, представляя себя в теле юной непорочной красавицы.

Оставалось только решить, кому из близняшек отдать предпочтение.

Соланж или Лоиз?

ГЛАВА 11

Сознание возвращалось медленно, будто нехотя. Или это мне совсем не хотелось приходить в сознание… Ведь тогда придется вспомнить события минувшего вечера и к своему стыду признать, что силы воли у меня нет и в помине не было. Как и чувства собственного достоинства.

Это ж надо было растаять от одного несчастного поцелуя! Впрочем, от такого поцелуя и сосулька бы растаяла. А я себя таковой, бесчувственной ледышкой, никогда не считала. Это у нас больше по части стража…

Со стоном перевернувшись на спину, уставилась осоловелым взглядом в потолок. Узорчатая лепнина оплетала хрустальную люстру, напоминавшую многоярусный торт, перевернутый вверх тормашками. Пенилась по углам, стекала по белоснежным пилястрам, обрамлявшим камин из серо-голубого мрамора. С ним удачно сочетались шелковые обои, чуть тронутые у самого потолка серебряной каймой.

И как теперь быть? Что делать? Тут не знаешь, как бороться с Серен. А уж на то, чтобы вести войну еще и с Мораном (или, скорее, с самой собой) сил у меня точно не хватит.

Но ведь не сдаваться же ему в плен! От этой мысли, промелькнувшей в голове, бесстыжее тело томительно заныло. Каждый его кусочек, каждая малейшая часть меня сладостной дрожью отзывались на воспоминания о полуночном безумстве. Иногда мне кажется, что мое тело живет своей отдельной жизнью и ни в какую не желает считаться с разумом.

Я же говорю – бесстыжее.

Наверное, следовало возблагодарить Единую за то, что так вовремя ниспослала мне видение про стерву-кузину. Иначе бы я отдалась стражу прямо в коридоре, как какая-то распутная девка.

И снова предательское волнение волной прокатилось под кожей.

Тяжело вздохнув, накрыла голову подушкой. Безнадежный случай. Без-на-дежный.

Появление Мадлен, тихонько поскребшейся в дверь, немного отвлекло от внутренних баталий с собственными чувствами.

Пока девушка помогала мне собраться к завтраку на свежем воздухе и выгулу придворных, иными словами – променаду в компании их величеств, я все косила взглядом на книги, привезенные из Луази и расставленные на полке над камином.

Самая крайняя, что темнела потрепанным корешком рядом с букетиком незабудок, принесенным заботливой Мадлен, сейчас особенно привлекала мое внимание.

«Заклятия на все случаи жизни». Что-то там было про проблемы с желудком… Вдруг его светлости снова приспичит меня соблазнить, а я, как обычно, не смогу противиться.

Конечно, в случившемся вчера были виноваты оба, и, по-хорошему, если подобное повторится, мне тоже будет полагаться расстройство желудка. Но! Должна же я несносному чародею хоть как-то отомстить! Если не за то, что, будучи под заклятием, планировал меня убить, так хотя бы за то, что в здравом уме и твердой памяти лишил меня силы.

Оставалось только раздобыть где-то мага, который согласился бы наложить заклятие.

– Его светлость, – превращая всклоченную после сна шевелюру в замысловатую прическу, которую потом надлежало украсить шляпой с плюмажем, осторожно начала Мадлен, – маркиз…

– Что с ним такое? – хмуро отозвалась я, раздосадованная тем, что никак не получалось переключить мысли на что-нибудь другое. Не успела проснуться, а голова опять занята Мораном.

Служанка негромко кашлянула:

– Пару часов назад, когда вы еще отдыхали, я проходила мимо вашей спальни и…

– И что?

– Маркиз был там, – после очередной выразительной паузы наконец отчиталась Мадлен.

– Был – где? – попыталась я уточнить.

– В коридоре. Дремал на стуле.

– Э-э-э… – Я не нашлась что сказать в ответ. Так и осталась сидеть, бездумно уставившись на умелые руки девушки, порхающие в зеркальной глади над моим отражением.

Интересно, и как, по мнению Мадлен, я на эту смоляную горку, обильно украшенную кружевами, водружу шляпу? Видать, насмотревшись на образы придворных жеманниц, девушка поставила себе целью перещеголять в мастерстве других служанок и теперь упражнялась на мне.

Вздохнула уныло. Сейчас опять начнет приставать с мушками и новомодной помадой, которой дамы при дворе любили оттенять губы, делая их похожими на алые сердечки или того хуже – пурпурные бантики.

Смотрелось пошло, смешно и глупо.

Ну а что касается Морана… Тоже мне, надзиратель. Разве не мог приставить кого-нибудь из своих бесчисленных слуг? Уверена, в Оржентель притащилась вся маркизова охрана. Вот бы и сторожили меня по очереди. Я разве против?

– Мне кажется, его светлости было не очень удобно спать у вас под дверью, – уколола меня и мою совесть Мадлен.

Довольно болезненный получился укол.

– Значит, попрошу маркиза спать где-нибудь в другом месте.

Девушка неодобрительно покачала головой.

– Многие дамы жаждут его внимания, мечтают о том, чтобы околдовать господина стража. А он ведь тоже не каменный. Долго ли сможет без ласки и женского внимания?

Послышался какой-то скрежет. Не сразу сообразила, что звук этот производят мои зубы.

– И знаете что? – захлебывалась Мадлен. – Ни одну из них не смущает роль любовницы. Я тут такого наслушалась от прислуги… – Наклонилась ко мне, натянутой точно струна, которая того и гляди может лопнуть. Или взорваться. Струна, конечно, не взорвется. А вот я – запросто.

Глаза у служанки заговорщицки блестели, ей явно не терпелось поделиться со мной собранными за вчерашний день сплетнями. Вот только, боюсь, не смогу спокойно сидеть и слушать о планах здешних пираний относительно стража. Если бы не артефакт, сковавший мою силу, наверняка посреди спальни уже полыхал бы маленький костерок.

А так существует большая вероятность, что, не сумев дать волю чувствам, я сама сгорю. От внутреннего пожара, который могла легко спровоцировать заточенная во мне магия, сдобренная щепоткой ревности. Или, скорее, горсткой. Да нет, какой там горсткой – горой!

Гремучая, опасная смесь.

– Все, хватит, Мадлен! – обрубила резко. – Личная жизнь маркиза – это личная жизнь маркиза.

– Какие все-таки странные отношения у магов, – чуть слышно пробормотала девушка, опуская мне на голову широкополую шляпу.

Которая, как я и предвидела, ни в какую не хотела на нее опускаться. Подскакивала, словно у меня волосы вдруг превратились в пружины.

– Может, лучше зонтик? – виновато заюлила служанка, переборщившая с яичным белком, что должен был придать упругость локонам, а не превратить меня в украшенного бантиками дикобраза.

– Тащи сюда свой зонтик, – отбросила в сторону головной убор, увенчанный павлиньим пером. Настроение, не в пример сотворенной Мадлен прическе, не спешило подниматься.

Знакомиться с красотами Оржентеля в полуденный зной – занятие малоприятное. Не прошло и четверти часа после начала променада, как я умирала не только от скуки, но и от жажды. И мечтала лишь об одном: сорвать с себя василькового цвета платье и утопиться в ближайшем фонтане.

И если с раздеванием все же решила повременить (хватило вчерашнего!), то желание превратиться в русалочку только усилилось после состоявшихся вскоре разговоров. В одном я приняла непосредственное участие, другой услышала случайно.

– Александрин, пройдитесь со мной, – подхватила меня под руку, точно закадычную приятельницу, королева. Фрейлины, повинуясь монаршему взгляду, слаженно отступили и последовали за нами, сохраняя дистанцию. – Мне сказали, вы вчера почти выиграли в карты. А потом. – Ее величество многозначительно замолчала и с легкой иронией в голосе произнесла: – Почти проиграли.

– Ошибка, которую никогда себе не прощу, – потупилась, чувствуя, как щеки заливает румянец.

– Хорошо, что у вас такой заботливый муж, оберегающий вас от опасностей придворной жизни.

Кстати, где он?

Морана не было за завтраком, состоявшимся за невесомым пологом шатра в самом сердце оржентельского парка. У небольшого, обложенного камнем пруда, в котором сновали юркие золотые рыбки. Во время променада маркиз тоже нигде не просматривался. Как и Адриен. А также змея Серен. Отчего я нервничала и все утро выдвигала предположения одно другого тревожнее.

– Ничего, Александрин, вы еще привыкнете к дворцовой жизни и коварству некоторых придворных. Главное, всегда будьте бдительны. Здесь вы у всех на виду, малейшая оплошность может стоить вам репутации. Или вашему супругу, – тем временем, войдя во вкус, проводила со мной воспитательную беседу правительница. Отвлеклась немного, бросив взгляд на мое запястье, обвитое пыточным украшением. – Какая милая безделушка! Подарок маркиза?

Я бы с удовольствием эту «милую безделушку» кому-нибудь передарила.

Слабо улыбнувшись, кивнула в ответ. Понимая, что другой такой возможности – остаться с королевой наедине – в скором времени может и не представиться, попыталась перевести разговор в другое русло, желая ненавязчиво расспросить ее величество об арестах магов и о том, возможно ли с одним из них повидаться.

– Мэтр Легран! – услышав имя магистра, вмиг растеряла все свое благодушие женщина. Крупное и вместе с тем совершенно невыразительное лицо ее исказила гримаса ужаса и ненависти. – Что за вздор! Встречаться с богоотступником! Как вам такое могло прийти в голову?!

– Мой брат когда-то у него учился, – сказала первое, что пришло на ум. Ощущение, будто на душе кошки скребут, сменилось болезненным чувством, словно теперь ее полосовал когтями зверь покрупнее. – Мэтр Легран – благородный человек. Верный короне подданный. Он один из самых добрых и отзыв…

– Прекратите! Немедленно прекратите! – взвилась королева.

Наши локти больше не соприкасались. И ласковыми взглядами награждать меня перестали. Весь страх перед демонами, что в течение долгих месяцев довлел над королевством, жил в сердце каждого вальхеймца, казалось, сконцентрировался в этой рослой, нескладной женщине – правительнице Вальхейма.

– Я хочу, чтобы мой сын, когда придет его время взойти на трон, правил процветающим государством, а не руинами. Чтобы моя новорожденная дочь в будущем не трепетала от ужаса, склоняясь над колыбелью младенца, как это делаю сейчас я. – Голос ее величества звучал глухо, словно доносился из-под могильной плиты, которая, по мнению Алайетт, непременно накроет все королевство, если обвиненные (возможно, огульно) маги не будут уничтожены. – Чтобы в Вальхейм вернулся мир, зло должно быть искоренено – даже самые его зачатки. И чем скорее, тем лучше. Его величество слишком милосерден, отправляя нечестивцев на суд. Как по мне, их нужно казнить! – истерически вскрикнула королева, ускоряя шаг. – Немедленно!

У страха глаза велики, а от ужаса и вовсе можно ослепнуть.

– Но ведь среди арестантов могут быть и невинные люди, которым обвинение предъявлено по ошибке.

Алайетт горько усмехнулась.

– Пока мы будем пытаться отделить зерна от плевел и вырывать сорняки, может произойти непоправимое. Лучше очистить поле – наше с вами королевство, Александрин, – святым огнем, чтобы в будущем оно снова давало всходы.

Вот и поговорили. Мэтра Леграна только что сравнили с сорняком и пожелали ему скорейшей гибели на костре. А я-то, наивная, надеялась на содействие. На помощь.

Но меня даже не стали слушать.

Ее величеству резко расхотелось со мной прогуливаться. Жестом подозвав другую фрейлину мне на замену, королева быстро зашагала по аллее, над которой смыкались пышные кроны деревьев.

Я осталась стоять, оглушенная монаршими словами, а вокруг струился нескончаемый поток придворных, пока кто-то не схватил меня за руку и не затараторил в самое ухо. Девушкой, прервавшей ход моих безрадостных мыслей, оказалась Софи. В отличие от других фрейлин, она мне нравилась. Никогда не пыталась пустить шпильку в мой адрес и даже порой за меня заступалась перед ядовитыми созданиями вроде Жанны – моей извечной соперницы в словесных баталиях.

– Пойдем скорее! Пойдем! Посмотрим, как тренируются стражи! – в ажиотаже частила девушка, бросая нетерпеливые взгляды в конец аллеи, по которой прогуливались расфуфыренные сеньоры и обмахивающиеся веерами дамы. Где-то среди них затерялась оскорбленная моими вопросами правительница.

Ох, как бы мне этот наш разговор боком не вышел.

– Они в пылу битвы такие красавчики! – не замечая или же не желая замечать, что мне сейчас не до красавчиков, продолжала тянуть меня за собой Софи. – Хотя и не в пылу тоже хороши. Александрин, ну что же ты еле ноги переставляешь? Не хочешь полюбоваться на мужа?

Машинально кивнула и позволила увлечь себя в шумный пестрый поток галдящих придворных, которые тоже спешили к месту тренировочных баталий.

Если разговор с правительницей окончательно испортил мне настроение и лишил всякой надежды увидеться с мэтром Леграном, то подслушанное случайно общение вышеупомянутой Жанны и ее приятельницы внушило те самые мысли о встрече с плававшими в фонтане кувшинками.

Наблюдая за сражением стража, я узнала о том, с кем и когда у него запланировано тайное любовное свидание.

Софи так спешила полюбоваться на потомков морров, оттачивающих друг на друге атакующие заклятия, что мы одними из первых миновали ворота и оказались на лужайке, некогда зеленой, а теперь благодаря стараниям стражей испещренной прогалинами.

За тренировочной площадкой, тревожно шумя, темнел Чармейский лес. Его величество все порывался отправиться туда на охоту, а я даже в мыслях допустить боялась, что снова буду вынуждена участвовать в травле животных.

Спасибо, уже один раз поучаствовала. Да так, что лишь чудом жива осталась.

Около дюжины стражей, разбившись на пары, с отмороженными физиономиями атаковали друг друга и с таким же невозмутимым видом отбивались. Благо лужайку куполом накрывала едва различимая дымка нейтрализующих чар, иначе бы досталось не только участникам мордобоя, но и любопытным подданным.

Остановившись у туманной черты, я поискала глазами мужа. Облегченно вздохнула. Моран был среди тренирующихся. Не скажу, что целый и невредимый, но вполне живой.

С такими врагами, как Серен, сложно не впасть в паранойю.

Рубашка на маркизе уже давно превратилась в пропитавшиеся потом и кровью лохмотья, татуировки на груди, на руках покрывали ссадины и ожоги. И хоть я помнила о быстрой регенерации стражей, смотреть на то, как они превращают друг друга в кровавое месиво, лично у меня восторгов не вызывало.

Исключение составлял Адриен, наблюдать за мучениями которого было одно удовольствие.

Вокруг иных магов кружило пламя и по земле клубами стелился дым, от которого даже у меня, остававшейся вне купола, глаза слезились. Сильные руки других обвивали, искрясь лазурью, водяные плети или же полупрозрачные, с серебряными проблесками, воздушные.

Одной такой Моран, изловчившись, хлестнул своего противника, разрезав ему штанину; кажется, вместе с ногой. Молоденький маг, которому не повезло сражаться с моим отмороженным мужем (ну хоть бы капелька сочувствия во взгляде!), закричал от боли и рухнул на землю, неуклюже повалившись набок. Темная ткань до самых ботфорт тут же окрасилась кровью.

По приказу седовласого господина, следившего за побоищем, молодого стража увели слуги, заботливо подхватив под руки. И пока маг, кривясь, осторожно ступал на здоровую ногу, а остальные недоморры провожали его снисходительными полуулыбками и безразличными взглядами, я почувствовала, что меня как будто тоже хлестнули плетью.

Больно так, от души. Оставив глубокую борозду прямо на сердце.

– Уже третьего увели. Его светлость сегодня в ударе, – обмахиваясь веером, сказала подруге – рыжеволосой красотке с лицом фарфоровой куклы, настолько идеально-правильными были его черты, – наша языкастая Жанна. Она стояла чуть впереди слева и не заметила моего появления. А может, сделала вид, что не заметила, и теперь с удовольствием перемывала мне косточки. – Наверное, таким образом маркиз сбрасывает напряжение. Слышала, что учудила вчера эта провинциальная дурочка?

Под провинциальной дурочкой, понятное дело, подразумевалась я.

– Об игре на раздевание только глухой не слышал, – усмехнулась рыжеволосая. – Мне бы и в голову не пришло ставить в столь неприятное положение своего мужа. Тем более маркиза!

Сказала та, которую не использовали как потенциальное вместилище для чужой души.

– Вот я и говорю – снимает напряжение, – хихикнула фрейлина.

– В этом нет необходимости, – прикрываясь веером, доверительно сообщила подруге кукла. Так тихо, что мне едва удалось разобрать ее слова. Ни ее снисходительный тон, ни выражение смазливого личика, которое я имела удовольствие (правда, весьма сомнительное) созерцать в профиль, мне не понравились. – Сегодня вечером я помогу его светлости снять все. В том числе и напряжение. – Выразительно замолчала, после чего мечтательно добавила, окончательно меня добив: – А маркиз поможет мне… Тоже снять. Вернее, раздеться.

– Не верю! – ахнула Жанна, да так и осталась стоять с раскрытым ртом, пока у нее снова не прорезался голос. Теперь в нем отчетливо слышались нотки зависти и обиды. – И как только у тебя получилось? Алис! Надо же, заинтересовала самого маркиза де Шалона! Я столько месяцев тщетно билась о возведенную им вокруг себя стену безразличия. А ты…

– Его светлости всегда нравились рыжие, – наслаждалась своим триумфом перед заклятой подругой воровка чужих мужей. – И совершенно не нравится проводить ночи в одиночестве. Ему не хватает плотских утех, мне – новых ощущений. Всегда мечтала побывать в постели стража. Говорят, они намного выносливее обычных магов…

Я больше ее не слышала. Голова противно гудела, как если бы на меня вместо шляпы надели колокол и по нему изо всех сил колотили. Окружающие звуки приглушились, стерлись и лица злопыхательниц. Браслет накалился, и я вместе с ним. Словно вдруг стала куском металла, который бросили в огонь, и он горел, долго и нудно, никак не желая плавиться.

Кажется, еще немного, и у меня дым повалит из ушей. Или я снова слягу в постель от приступа магической лихорадки.

Протиснувшись сквозь кольцо любопытных придворных, заинтересованно таращившихся на тренировочное поле, я застыла в стороне, не способная больше шевелиться. Если бы не сковывающий силу браслет, не чувствовала бы себя так отвратительно.

Или же всему виной была ревность, вновь меня ослепившая.

Подбежала Софи. Принялась что-то быстро шептать мне на ухо. Кажется, утешала, советовала не обращать на сплетниц внимания. Я в ответ послушно кивала и все скользила невидящим взглядом по кромке леса, чернеющего вдали.

Думала, мерзопакостное настроение просто не может стать еще более отвратительным. Куда там! Стало. Стоило мне наткнуться взглядом на черноглазого ловеласа, а потом – на его нового противника.

Вокруг Адриена бушевало пламя, вся мощь которого должна была обрушиться на моего мужа.