Текст книги "Завещание ведьмы"

Автор книги: Валерия Леман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Обмен мнениями

Дальше все развивалось по классическому сценарию: очередные охи-ахи, ручки, прижатые к груди, побледневшие личики и обмен впечатлениями в духе: «А кто вообще его знает?» – «Первый раз вижу!»

Когда мне все это изрядно надоело, я понял, что пора проявить нормальную, здоровую инициативу. Я поднял руку, как строгий учитель на уроке призывая школяров к тишине, и все женщины, одновременно улыбнувшись с долей здорового кокетства, тут же умолкли, уставившись на меня.

– Уважаемые сотрудницы газеты, – я улыбнулся по очереди каждой из них, – предлагаю сделать то, что полагалось сделать первым делом по обнаружении трупа: вызвать полицию.

Девочки переглянулись и тут же закивали.

– Точно! – Ляля первой развернулась, эффектно одернув коротенькую юбочку. – Я позвоню капитану Тюринскому и… – тут она сделала неопределенный жест и мимолетно нахмурилась. – Ну, сообщу ему обо всем этом кошмаре. Пусть они высылают сюда следственную группу для снятия отпечатков…

Она на мгновенье задумалась, красиво закатив голубые глазки.

– Признаться, я не слишком сильна во всем этом детективном жанре, хотя стоит попробовать. В самом деле – из всего этого может получиться волнующий репортаж.

Я просто-напросто залюбовался красавицей. Как это мило было сказано: «Волнующий репортаж»! Как будто речь идет не о реальном преступлении, а всего лишь о теме для публикации в «Заре Глухова». Браво!

Она, словно почувствовав волну моего восторга, царственно кивнула в моем направлении и с легкой улыбкой на устах отбыла вон из красного уголка.

Я в свою очередь строго оглядел широко улыбающихся мне дам, судя по всему, и корректор Юлия Александровна, и пока что безымянная секретарша любовались нами, молодыми, четко почуяв полуфабрикат love-story.

Между тем пора было привести милых дам в чувство, вернув их в нашу жестокую реальность.

– Милые дамы, – обратился я к ним, делая приглашающий жест и первым направляясь к дверям. – Предлагаю всем нам покинуть помещение и по возможности закрыть его до прибытия полиции. У кого-нибудь есть ключ?

Секретарша встрепенулась, бросила испуганный взгляд в сторону трупа за столом и поспешила присоединиться ко мне.

– Ключ есть в приемной, но сейчас достаточно просто снять замок с предохранителя и захлопнуть дверь.

Она в считаные секунды была в коридоре, и к ней немедленно присоединилась Юлия Александровна, проявив при этом удивительную для ее весьма крупной комплекции подвижность.

– Боюсь, Танюша, нам с тобой придется отправляться на обед домой, – произнесла она, вздыхая. – Теперь тут ни чаю не попьешь, ни кофию…

Милые дамы! Действительно, такая трагедия: труп в красном уголке оставил их без перекуса!

Я укоризненно покачал головой.

– Как вам не стыдно, уважаемые! Человек погиб у вас под носом, а вы горюете о чае! Кроме того, спешу уведомить, что ваш обед дома отменяется. Сейчас сюда прибудет полиция, и ваши показания будут в числе первых и наиважнейших – ведь, судя по всему, вы находились здесь, когда произошло это убийство. Так что теперь вы просто обязаны оставаться на своих местах и покорно ожидать прибытия полиции. Кто-нибудь еще тут есть?

Дамочки испуганно переглянулись.

– Никого, – ответила секретарша по имени Татьяна. – Наша редакторша с понедельника на больничном – грипп. Ее заменяет Галина Петровна, но она сегодня с утра укатила по личным делам в Саратов, просила меня все звонки переадресовывать на ее сотовый. Вы ведь понимаете…

– Отлично понимаю. Стало быть, Татьяна?

Она кивнула на мою вопросительную интонацию.

– Татьяна Николаевна.

– Стало быть, Татьяна Николаевна…

Я не успел договорить – снизу раздался грохот дверей, топот на лестнице – и вот уже в конце коридора нарисовались суровые силуэты представителей доблестной полиции Глухова.

Разумеется, для меня то был знак – уступить место профессионалам, сделав шаг в сторону, скромно сняв шляпу.

Как говорится, следствие ведут знатоки.

Следствие ведут знатоки

Мое знакомство со знатоком номер один глуховской полиции – начальником следственного отдела капитаном Леней Тюринским – произошло в темном коридоре редакции, откуда в мгновение ока дематериализовались все дамы, юркнув в свои кабинеты.

Капитан был парень хоть куда: среднего роста подтянутый крепыш, на вид – примерно мой ровесник, лет тридцати с копейками, светловолосый, с совершенно круглым добродушным лицом и голубыми глазками.

При виде меня он делано нахмурился, изо всех сил стараясь придать себе бравый вид доблестного защитника прав и свобод граждан великой России.

– День добрый. Где тут что произошло? И где представители редакции? – Тут он демонстративно оглядел меня с ног до головы. – Вы ведь здесь не работаете? Признаться, вижу вас впервые.

Голос его звучал вполне приятно, и если и не ласкал слух, то уж точно не скрипел тормозами, как у большинства стражей порядка.

Я улыбнулся капитану как можно дружелюбнее.

– Вы абсолютно правы, я здесь не тружусь. Приехал из Москвы и заскочил всего лишь, чтобы дать объявление. Но спешу сообщить, что очень рад представившейся возможности лично познакомиться с вами как с главой местного уголовного розыска, – тут я слегка поклонился, улыбнувшись искренне и восторженно. – Я с детства обожаю детективный жанр и в кино, и в литературе, и всю жизнь мечтал однажды принять участие в самом настоящем расследовании. Понимаю, что мне повезло, и прошу у вас разрешения хоть немного поприсутствовать, пока вы будете вести следствие. Клянусь, я не буду вам мешать!

Надеюсь, вы не осуждаете мое отчаянное лицедейство. Ясное дело: это убийство в красном уголке меня заинтересовало, как и всякая другая загадка, а лучший способ узнать все сведения по делу, включая результаты судмедэкспертизы, – задушевная дружба с местной полицией, первый шаг к которой – отчаянная лесть.

Моя просьба, произнесенная слегка дрожащим (от душевного волнения) голосом, имела успех. Капитан приятно порозовел и слегка усмехнулся.

– Посмотрим, как дело пойдет. Учтите: настоящее следствие – это вам не романчик Агаты Кристи и не фильм Стивена Сигала. Жизнь груба! И чересчур увлекаться играми в частного детектива я лично вам не советовал бы. Но в любом случае, раз вы давали объявление в то самое время, когда здесь обнаружили труп, я должен буду вас допросить. Так где у нас труп?

Признаться, его высокий стиль и знакомство с мировой классикой в лице Агаты Кристи меня слегка потрясли.

– Черт возьми, капитан, вы что, хотите сказать, что читали детективы Агаты Кристи?

Он посмотрел на меня с усмешкой.

– А почему бы и нет? К вашему сведению, все сотрудники полиции обучены чтению, правда, времени свободного маловато, но бывает. Что касается Агаты Кристи, то я не слишком большой ее поклонник. Лично мне гораздо больше по душе детективы Рекса Стаута.

– Рекс Стаут? То есть…

Мой ошарашенный вид, по всей видимости, изрядно поднял парню настроение, и он с довольной улыбкой махнул рукой, небрежно прервав меня на полуслове и легко перейдя на «ты».

– Приятель, извини, сейчас не время обсуждать литературные пристрастия друг друга. Для начала, раз уж ты, любитель, оказался в гуще криминала, веди меня на место преступления, а потом я допрошу тебя по полной. Все ясно? Веди!

Что ни говори, а за что я люблю родную полицию, так это за решительность и отсутствие сантиментов. Другой бы так увлекся диспутом на тему бестселлеров детективного жанра, что и думать забыл бы обо всех трупах, а этот капитан пусть и был невиданно начитан для своего места и звания, но не забыл, для чего его вызвали в редакцию. Для пущей солидности он резко стер улыбку с лица, сурово нахмурил брови и взглянул на меня требовательно.

Мне только и оставалось сделать приглашающий жест с полупоклоном в направлении двери красного уголка, перед которым мы оба стояли.

– Прошу вас сюда.

Капитан подозрительно приподнял правую бровь на мой галантный жест и, распахнув дверь, едва не пришиб при этом меня. Черт возьми, за следствие брались настоящие знатоки!

Знакомство с Леней Тюринским

Осмотр места происшествия главным сыщиком Глухова прошел довольно быстро, капитан без особого интереса осмотрел труп за столом, походил по красному уголку и, пожав плечами, с легким сердцем уступил трудовую стезю криминалистам, которые сняли отпечатки и сфотографировали труп со всех позиций.

Мы с капитаном вышли в коридор, и тут он вдруг неожиданно протянул мне руку и широко улыбнулся.

– Предлагаю познакомиться, все равно мне еще вас допрашивать, это как минимум. Меня зовут Леонид Тюринский.

Мы крепко пожали друг другу руки.

– Очень приятно, Ален.

Он тут же подмигнул:

– Будем на «ты»?

– Запросто.

В этот момент в конце коридора распахнулась дверь, и к нам с очаровательной улыбкой направилась Ляля, от умопомрачительной походки которой я едва не потерял сознание.

– Леонид, мой кабинет в вашем полном распоряжении, – она ослепительно улыбалась капитану. – При этом спешу довести до вашего сведения, что мой кабинет – один из лучших во всей редакции: я привезла из дома старые кресла, специально купила симпатичную посуду. Так что – милости просим!

– А за это вы будете подслушивать, как я веду допросы? – прищурил глаз Тюринский, на которого очарование Ляли абсолютно не действовало.

– Вовсе нет! Вы просто обещаете мне предоставить все данные для статьи, когда дело будет благополучно раскрыто. Договорились?

Вместо ответа капитан только хмыкнул и, кивнув мне, направился по коридору к открытой двери кабинета.

Мы с Тюринским действительно весьма уютно устроились друг против друга в стареньких, но очень вместительных и мягких креслах, и я, не дожидаясь мудрых вопросов капитана, сам быстро и четко обрисовал всю ситуацию.

Я рассказал о том, как пришел ближе к обеду в редакцию, как начал обсуждать с секретарем Татьяной Николаевной свое объявление о продаже дома и как неожиданно распахнулась дверь и мне на руки с криком «Трупы в красном уголке!» упала великолепная Ляля.

На последнюю реплику капитан лишь усмехнулся.

– Про Лялю наслышан, падать на руки – ее конек, смотри не разорись.

Тут он сурово сдвинул брови на переносице.

– И что было дальше? Разумеется, ты, как любитель детективов, побежал в красный уголок смотреть на трупы. Кстати, куда делись остальные трупы? Что ты увидел, когда вошел?

Я покорно начал пересказывать все свои последующие действия: описал, как вбежал в красный уголок и увидел тело Юлии Александровны, которое Ляля приняла за труп номер один.

– Юлия Александровна лежала на полу? – тут же прервал меня чуть дрогнувшим голосом капитан. – Что она там делала?

– Ничего не делала. Просто лежала.

И я, как смог, обрисовал сценку: как корректорша вошла в красный уголок, подошла к парню, чтобы посмотреть, почему он лежит лицом в подшивку, увидела его жутковатое лицо и почти тут же потеряла сознание.

Выслушав меня, Леня молча кивнул, всем своим видом предлагая продолжать повествование.

А рассказывать, собственно, больше было нечего. Поведав в двух словах, как, оказав первую помощь даме, подошел к трупу за столом, я вновь вдруг вспомнил ту картинку: широкая спина в черном ватнике…

Ватник! Ведь уже тогда что-то шевельнулось во мне при виде него, просто не хватило времени как следует во всем разобраться. Между тем что-то повторно «царапнуло» меня при осмотре трупа следственной группой: тело сфотографировали со спины, перевернули лицом вверх, и тут же это лицо показалось мне смутно знакомым. Но вокруг было слишком много народу, чтобы спокойно вспомнить…

В этот момент дверь распахнулась, и Ляля с кокетливой улыбкой внесла поднос с двумя чашечками кофе, поставила его на стол и удалилась. Естественно, этот ее фантастически грациозный проход туда-обратно не оставил нас с капитаном равнодушными, смешав все мысли и сбив с рабочего настроя. Мы притихли каждый в своем кресле, прикрыв глазки, изо всех сил стараясь вернуться к суровой прозе бытия.

– Итак, мы имеем труп неизвестного парня, который для чего-то зашел в редакцию районки и попросил подшивку пятилетней давности…

Констатировав сей очевидный факт, капитан взял свою чашку и с удовольствием отхлебнул горячий кофе.

Я глубоко вздохнул.

– Так точно, Юлия Александровна сказала, что он хотел найти некую заметку.

Некоторое время мы молчали, попивая кофе, думая каждый о своем. Мне опять пришла в голову мысль: а я ведь где-то видел этого парня!

– Все ясно и просто, – прервав мои размышления, проговорил Леня. – Некий малый появился в нашем районе, решил что-то разыскать в местной прессе, пришел в редакцию, сел за старую подшивку, и тут же кто-то его пришиб! Поскольку в редакции было не так много народу, выяснить, кто конкретно заходил или мог зайти в красный уголок, будет несложно. Ну, а когда мы это выясним…

Признаться, настрой капитана показался мне чересчур оптимистичным. Да, редакция небольшая и тихая, и тем не менее в нее мог войти и остаться никем не замеченным кто угодно.

– Интересно, как скоро удастся выяснить фамилию, имя и минимальные данные покойного?

Я задал этот вопрос чисто автоматически, сам же вновь пытался вспомнить: где я мог видеть убитого?

Тюринский напрочь разбил все мои потуги: он шумно вздохнул, потер лоб, решительно и шумно выдул из чашки весь кофе разом, после чего посмотрел на меня строго – как и полагается смотреть следователю на первого допрашиваемого свидетеля.

– Итак, ты мне достаточно подробно рассказал о своих действиях. Чуть позже мы это оформим как следует… А теперь точно так же, сам, без лишних подсказок, расскажи о себе, для протокола: твои ФИО, место прописки, профессия, причина приезда в наш район.

Чтобы изложить эти мелочи, мне не потребовалось и пяти минут: Ален Муар-Петрухин, из Москвы, приехал, чтобы оформить свое владение частным домом, завещанным мне моей двоюродной бабушкой Ариной…

Едва услыхав имя бабушки, капитан пошире распахнул свои голубые глазки и взглянул на меня с живым интересом.

– Баба Арина? Это которая ведьма-то? Елки-палки, лес густой… А ты, выходит, ее внук? Говоришь, она завещала тебе дом. С какой это стати? Может, ты тоже ведьмовством каким балуешься?

На весь этот каскад вопросов я ответил сдержанной улыбкой и вежливо испросил разрешения продолжить.

– А что тут продолжать? – пожал плечами Тюринский. – Все вполне ясно: ты пришел дать объяву о продаже дома ведьмы, потому как жить в нем – удовольствие ниже среднего. Могу себе представить!

Он даже хохотнул и тут же сморщился, как от головной боли. И это сморщенное лицо капитана дало неожиданный толчок моей памяти…

Труп «убийцы»

…Я вылезаю из автобуса на автостанции Глухова, и вслед за мной вываливается парень, что всю дорогу из Саратова грозился кому-то страшно отомстить; парень болезненно морщится, прищурившись на зимнем солнышке, поворачивается ко мне и несчастным голосом спрашивает сигаретку. На нем – черный ватник…

Так вот – тот парень и был трупом из красного уголка! Наконец-то я вспомнил!

Я стукнул кулаком по столу, заставив капитана вздрогнуть:

– Капитан, я вспомнил, где видел этого парня: ведь это он вчера ехал вместе со мной в автобусе из Саратова!

Капитан не разделил со мной восторга: он лишь вполне равнодушно передернул плечами.

– Ясное дело. Он должен был откуда-то приехать, раз не из местных.

Я покачал головой:

– Может, и не местный, но только всю дорогу он бубнил про то, что наведет здесь порядок.

Капитан вновь вяло пожал плечами.

– Буквально через несколько минут я буду знать об этом парне все, включая его прописку, – сейчас ребята завершат осмотр тела, – сообщил Леонид.

К этому моменту ребята, по-видимому, завершили этот самый осмотр, потому что в дверь постучали, и тут же к нам заглянула широкая физиономия одного из полицейских.

– Капитан, осмотр завершен.

Тюринский усмехнулся с довольным видом и подмигнул мне, дескать, я же говорил тебе!

– Отлично. Вываливай все, что обнаружено, сюда – на стол.

Полицейский (судя по погонам, сержант) бросил на меня подозрительный взгляд, но покорно прошел к столу и положил на него целлофановый пакет с содержимым карманов трупа. После этого он без лишних слов, повинуясь жесту Тюринского, удалился.

Между тем вещичек в карманах парня было негусто. Первым делом капитан потянулся к паспорту, который лежал в компании связки ключей, старой газетной вырезки, коробка спичек и пустой пачки от сигарет «Ява».

– Итак, наш покойничек – это Трофимов Сергей Владимирович, сорока восьми лет от роду, прописанный…

Тут Тюринский внезапно нахмурился и еще раз открыл паспорт на странице с фотографией, внимательно разглядывая лицо покойного.

– Послушай-ка, а ведь парень прописан у нас в поселке! Да и физия его кажется мне очень даже знакомой, и фамилия…

Несколько секунд он сосредоточенно хмурился на фотографию в паспорте и наконец хлопнул себя по лбу.

– Точно! Как я мог забыть! Когда же это было? – он почесал затылок. – Лет пять-шесть тому назад? Тогда я был участковым инспектором, и это дело вел Пономарев – нынешний пенсионер. Ну, конечно!

Я вежливо, но настойчиво попытался вернуть капитана ближе к теме: что конкретно произошло пять-шесть лет тому назад и какую роль в том сыграл этот Трофимов?

– Так он – убийца, наш нынешний труп! – торжественно провозгласил Тюринский. – В архиве я уточню, когда происходило все это дело, но прямо сейчас могу сообщить, что энное количество лет назад этот самый Трофимов убил по пьяному делу своего приятеля и собутыльника, которого весь Глухов знал под кличкой Америка – хрен знает, почему его так звали!

Капитан оживился, словно вдруг почувствовал интерес к происходящему, до того казавшемуся протокольной скукой.

– Так вот, Америка и Трофимов вместе работали в ЖКХ сантехниками, вместе выпивали, и однажды Трофимов угрохал приятеля, а потом ничего не мог вспомнить. Естественно, он бил себя в грудь и рыдал, что невиновен, но больше в той комнате с трупом никого не было! Его посадили, кажется, на пять лет. Стало быть, он вернулся из мест лишения свободы.

– То-то его ватничек показался мне подозрительным, – кивнул я. – Сейчас таких нигде не встретишь. Нигде, кроме зоны.

Тут капитан, словно вдруг припомнив, что он – главный Шерлок Холмс, а я – лишь заезжий любитель, посмотрел на меня строго и сурово и поднялся, всем своим видом предлагая мне покинуть помещение.

– Итак, с твоими показаниями все ясно, – он одернул свой мундир. – Завтра тебя вызовут для оформления протокола в надлежащем виде, а пока я с тобой прощаюсь, чтобы допросить остальных. Приятно было познакомиться!

Он протянул руку, и мы в очередной раз крепко пожали друг другу руки.

Я заверил Тюринского, что мне познакомиться с ним было тоже очень приятно и что по первому зову я прибуду, при необходимости повторю свой рассказ и подпишу протокол.

В гостях у «Фламинго»

В коридоре я продиктовал дежурному полицейскому свой глуховский адрес и номер мобильника. Почти тут же дверь приемной приоткрылась, и показалось улыбающееся личико милой Ляли.

– Уже уходите? – она лукаво покачала головой. – А ведь ваше объявление так и не оформлено и не оплачено. Или вы уже не желаете продавать дом?

Разумеется, я желал – и продать дом, и немного поамурничать с приятной блондинкой. Втроем (я, Ляля и секретарша Татьяна Николаевна) мы быстро все дописали, оформили, я все оплатил, прибавив сотню дамам на «конфеты к чаю».

– Между прочим, я сегодня осталась без обеда и даже без чая, – кстати заметила, стрельнув в меня глазками, Ляля. – И, боюсь, голодать мне придется до вечера – теперь в красный уголок никого не пустят!

– Спроси у Тюринского и, если он не против, сбегай домой, перекуси, – простодушно предложила ей Татьяна Николаевна, не уловив сакральных интонаций очаровательной коллеги. – Сегодня никто тебя искать не будет – редактор еще неделю будет на больничном, а Галина Петровна появится только завтра.

Пришлось мне проявить здравую инициативу.

– А у вас в Глухове есть приличное кафе? Признаться, я тоже слегка проголодался и не прочь…

Я не успел договорить свой невинный вопрос, как Ляля тут же с готовностью поднялась, словно я уже пригласил ее в это самое кафе, и ослепительно улыбнулась всеми своими тридцатью двумя зубами.

– Самое приличное кафе в Глухове – «Розовый фламинго». Хотите сказать, что приглашаете меня туда?

Сами понимаете, мне только и оставалось, что подтвердить это.

Ругайте меня, называйте донжуаном или попросту бабником, но факт остается фактом: когда я сижу с интересной женщиной в интересном кафе или ресторанчике, меня так и тянет показать себя героем – смолить трубку, как комиссар Мегрэ, или палить из пистолета, как Джеймс Бонд.

Едва мы с Лялей устроились за столиком в глубине зала симпатичного кафе «Розовый фламинго» и сделали заказ по полной программе, включая изрядную бутыль мартини, как меня понесло. Чего я только не напел порозовевшей от приятного волнения девице! Я, дескать, тружусь в косметической парижской фирме лишь для прикрытия, а на самом деле…

Ну, тут уж я значительно примолк, потом сразу перешел к блестяще раскрытым криминальным делам по всей матушке-Земле от Аляски до острова Тенерифе. Разумеется, Ляля не полная дура и быстро сообразила: перед ней – русский секретный агент, которого вызывают первые лица мира, дабы он расследовал ужасные и необъяснимые истории.

Красавица взволнованно сметала все с тарелочек, поднимала тост за тостом и верила всем моим сказкам. Когда мы изрядно наелись-напились и даже пару раз сплясали нечто в духе гопака, она посмотрела на меня пьяными счастливыми глазами и сделала вывод:

– Значит, вы возьметесь за это дело и расследуете, кто и почему убил того несчастного в красном уголке? Конечно, наш Глухов – реальная глушь саратовская и про это дело вряд ли кто услышит в Париже или где там еще, но…

И я, как благородный человек, горячо сжал обеими руками ее ручки – маленькие, но с острыми коготками – и клятвенно заверил, что все будет расследовано в лучшем виде.

– Я так и знала, – радостно улыбнулась Ляля. – Вы подарили мне новую и прекрасную мечту: участвовать в расследовании самого настоящего преступления и потом написать серию блестящих статей-репортажей, с помощью которых читатель пройдет вместе со следователем весь путь – от загадки до раскрытия всей интриги. Ведь вы возьмете меня в помощницы?

Я важно кивнул.

– Разумеется. И по этому поводу предлагаю тост: за освящение нашего трудово-творческого союза!

Ляля радостно хохотнула, с энтузиазмом взмахнув своим бокалом и расплескав едва ли не половину:

– За освящение!

– Предлагаю по такому поводу перейти на «ты»!

– На «ты»!

– Чин-чин!

– Ура! Чин-чин!

Казалось, все шло по классическому сценарию: еще немного, и мы с Лялей вызвали бы такси и отправились ко мне, в дом бабы Арины, чтобы продолжить освящение союза уже на другом уровне.

Но тут вмешались силы извне.

Ого! Знакомые все лица!

Голос раздался за нашими спинами. Мы с Лялей мгновенно стерли улыбочки с наших розовых от счастья физий и оглянулись.

Перед нами стоял не розовый – багровый от уже выпитого капитан Тюринский с початой бутылью водки в одной руке и пустой рюмкой в другой. Судя по всему, он сидел где-то здесь же, в зале, и также освящал начало следствия водкой.

Освящение проходило успешно, капитан улыбался широко и беззаботно, словно это не он сегодня, каких-то несколько часов назад, строил из себя сухаря-следователя, все свободное от трудовых будней время поглощающего отнюдь не вульгарную водку, но классику мирового детектива.

Признаться, и я к тому моменту готов был обнять весь мир, а потому сделал широкий жест, приглашая капитана к нашему шалашу.

Ляля мгновенно поджала губки и наполовину протрезвела, уставившись на гостя с нескрываемой враждебностью.

– Ну что – следствие ведут знатоки? – хохотнул Тюринский, щедро наливая водку из бутыли в свою рюмку и в мой бокал из-под мартини.

О Ляле он, едва уселся, тут же забыл. Во мне же первые пятнадцать минут были еще живы галантность и простая вежливость, потому я вырвал из рук Тюринского его бутыль и плеснул порцию даме.

Ляля лишь криво усмехнулась.

– Спасибо огромное.

А я, грешным делом, уже не слышал ее ехидного тона: отставив бутыль в сторону, я наклонился к капитану.

– Согласен, ты – знаток, профи. Но и я не лыком шит. Только что мы с Лялей решили помогать полиции Глухова и одновременно вести собственное расследование, чтобы попытаться раскрыть имя убийцы. Мы обсуждали все детали дела. И тут, как подарок небес, явился ты! Так что мы ждем: расскажи, капитан, что удалось узнать на данный момент!

Мой восторженный тон и полный восхищения взгляд заставили Тюринского бойцовски повести плечиками и лихо опрокинуть свою рюмку водки.

После этого он облокотился о стол и наклонился ко мне с видом заговорщика.

– Дурацкое дело, если честно. И, разумеется, я должен бы запретить тебе совать нос в расследование. Но Леонид Тюринский – последний романтик и поэт, поэтому я только улыбаюсь на твои юношеские порывы. Ален просит рассказать, и я рассказываю!

Он хохотнул и вновь разлил водку:

– Если ты помнишь, труп лежал, лбом ткнувшись в разворот подшивки пятилетней давности – прямиком в статью о судебном заседании по делу об убийстве. Так вот, то было то самое дело, где в качестве главного обвиняемого выступал он – нынешний труп Сергей Трофимов.

Капитан, держа в руке бокальчик с водкой, с легкой усмешкой смотрел на меня мутноватыми голубыми глазами.

– Все началось пять лет назад. Однажды ненастным осенним вечером два приятеля, Сергей Трофимов и Алексей Талькин по кличке Америка, отработав рабочий день и слегка закалымив по части канализации, решили расслабиться под бутыль самогона в квартире Америки.

После бутыли мартини плюс бокальчика водки моя голова слегка закружилась, заставив улыбнуться от романтического приступа. Я едва не задохнулся от восторга: как красиво излагал капитан! Словно детективный роман писал. Я так и видел тот ненастный вечер, двух приятелей с бутылкой, спрятанной на груди, спешащих в сгущающихся сумерках.

– Куда пойдем?

– Ко мне. У меня спокойнее…

Холодный дождь, мокрые слипшиеся волосы, греющая бутыль на груди.

– Давай, двигайся быстрее, не то я совсем околею…

– …Ты меня слушаешь или куда?!

Быть может, на какой-то момент я и отключился, а капитан тут же запросто треснул меня по плечу, нарисовавшись крупным планом.

Осенний вечер с дождем исчез, и я увидел прямо перед собой багровое лицо и красноватые, выпученные на меня глаза хмельного капитана, продолжающего свой рассказ.

– В тот вечер никто больше к Америке не заходил, не забегал, так что свидетелей нет ни одного. Ну, а утром к нему чисто случайно заглянула соседка, обратив внимание, что дверь приоткрыта. Зашла и увидела такую картину: за столом, друг против друга, сидели, лицами ткнувшись в стол, два мужика: Америка и Трофимов. Трофимов почти тут же замычал, бухнул кулаком о стол и вновь захрапел, а вот Америка был совершенно неподвижен! Соседка начала его теребить за плечо, и он повалился на пол без единого звука. Перепуганная женщина глянула на него и за сердце схватилась: Америка был мертв – застывшее лицо с широко распахнутыми мертвыми глазами.

Капитан глубоко вздохнул и в очередной раз неторопливо разлил водку на двоих. Признаться, к этому моменту я почти забыл о присутствии дамы, которая все еще сидела с нами, что-то зло выкрикивая в свой сотовый.

– Ну, все было как обычно: вызвали милицию, то да се, – капитан поднял свою рюмку, жестом чокаясь со мной и тут же ее опрокидывая. – Как я уже говорил, следствие вел Пономарев. Я достал материалы дела и выяснил некоторые подробности. Первое: Америка погиб от удара, известного под названием «гильотина». В принципе, последние семь лет этот удар был отнесен к серии запрещенных и не относящихся ни к одному из классических единоборств – карате, дзюдо, самбо и прочее. Как объяснил Пономареву тогдашний тренер детской секции карате Шишкин, удар «гильотина» – из арсенала спецназа, его изобрел американский профессиональный тренер спецназа Дональд Брукманс, чьи удары и приемы ныне нелегально распространяются по всему свету… Ты меня слышишь?

Капитан снова наклонился ко мне, и я увидел, что у него все лицо пошло пятнами, а на висках выступил пот.

– Вижу, капитан. И слышу. Продолжай.

Он в очередной раз разлил водку, и я краем глаза увидел, что Ляля вроде бы поднялась со своего места и, резко отодвинув стул в сторону, куда-то направилась.

Впрочем, это совсем другая история, а меня гораздо более интересовала та, что рассказывал Тюринский.

– Вздрогнем!

– Вздрогнем.

Мы вздрогнули, и рассказ продолжился.

– Сам понимаешь, в нашей деревне каждый суслик – агроном, и все друг про друга всё знают. Так что быстро всплыл тот фактик, что Трофимов, когда проходил службу в армии, попал в спецназ, где всякие такие приемчики практикуют, – капитан подмигнул и в очередной раз принялся за разлив водки.

– Потому его и признали виновным? – я изо всех сил старался, чтобы голос мой звучал твердо.

Капитан кивнул в ответ.

– Тут и искать долго не надо было – двое за столом, больше никто никого не видел. Зато уж Трофимов бил себя в грудь, что невиновен! Это я отлично помню. Мы все ходили на заседания, когда шел суд, и каждый раз парень вскакивал с места и, рыдая, кричал, что никого не убивал.

– Но его посадили.

Тюринский вновь кивнул, подтверждая мою правоту.

– Осудили и посадили. Прошло пять лет, и вот он вернулся.

Я хитро (как мне казалось) усмехнулся.

– Вернулся и был убит точно таким же ударом, каким якобы он сам убил пять лет назад своего друга.

Капитан закрыл глаза и молча кивнул. Я подумал, что он засыпает, и в свою очередь потряс его за плечо:

– Не спи за рулем!

Он вздрогнул и широко раскрыл свои глаза василькового цвета.

– За рулем? Слушай, а у меня ведь тачки нет. И бог с ней! Но домой пора ехать. Погоди, друг, я звякну своим – кто там у нас сейчас в дежурке?..

Капитан звякнул в дежурную часть, и через пару минут за нами подъехал полицейский «уазик», благополучно доставив по домам.

Таким образом, в час ночи я вновь был в доме бабы Арины, в ее кровати, мгновенно погрузившись в сон.

Так завершился мой второй день в Глухове.