Текст книги "Бухта Ольга (СИ)"
Автор книги: Валерия Бурневская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Лилины родители считались, по тем временам, довольно обеспеченными людьми. Отец ходил штурманом в загранкомандировки, а мать была заведующей ателье. Уверенная в себе, веселая, одетая во всё импортное и эксклюзивное, Лиля быстро окрутила молодого моряка. Свадьбу сыграли через полгода.
На молодую жену уходили все заработанные деньги. То ей захотелось сделать хороший ремонт и обновить мебель, то купить новую шубу или сходить в дорогой ресторан…. Офицерской зарплаты Алексея для всего этого явно не хватало.
В молодой семье всё чаще стали возникать скандалы. Отношения выяснялись бурно, порою криком. Точнее кричала в основном Лиля. Хотя именно своим темпераментом, она и нравилась Алексею! Ведь стремился же он первое время всей душой и телом домой, к молодой жене!
Иногда он заговаривал с Лилей о ребёнке. Но его красавица-жена даже слышать об этом не хотела.
– Ты считаешь, что ребёнок – это единственная радость, которая есть в жизни молодой девушки? Ты же по 3-4 месяца пропадаешь в море! Почему я должна похоронить себя среди грязных пелёнок и кастрюль? Я и так живу как «соломенная вдова»!
– Ты знала, что выходишь замуж за военного моряка! У тебя и отец подолгу плавает! И ничего! Твоя мама любит его и ждёт из походов, даже вас двоих, с сестрой, родила!
– Да, он хотя бы не зря проводит время вдали от семьи! Он-то обеспечивает нас: привозит из-за границы технику, шмотки, а мама их потом продаёт! А ты? Да, на твою зарплату, не то, что ребёнка, котёнка – не прокормишь!
Алексей после таких скандалов долго не появлялся дома – оставался ночевать в кубрике на корабле.
Со временем, он даже стал радоваться длительным военным походам. А когда его эсминец был переведён во Владимиро-Ольгинскую Военно-Морскую базу, находившуюся в 400 км от Владивостока, Алексей стал бывать дома ещё реже.
Перед ним встала дилемма: семья или служба?
Он любил свою профессию. Он мечтал о ней с детства. Он не мог просто так взять и всё бросить. Но и жить, как жил раньше – он тоже не мог….
Как-то раз ему в руки попалась старая подшивка журнала «Огонёк». В них была помещена целая серия статей о строительстве БАМа. В репортажах, украшенных цветными фотографиями, пафосно с повествовалось об ударной комсомольской стройке века – Байкало-Амурской магистрали. И, в частности о том, какие материалы были использованы для отделки зданий при строительстве вокзалов на участке дороги от Нерюнгри до Хабаровска. Мрамор, гранит, известняк, плетняк, пирит – все эти дорогие (не только из-за транспортных расходов, но и по ценности) минералы доставлялись на строительство БАМа издалека: с Урала, из Якутии, с Алтая.
Теперь, в прошествии лет, Алексей знал, что самый дорогостоящий строительный проект в истории СССР, обернулся бесполезной тратой народных средств. Для интенсивного движения по БАМу необходимо было провести двухпутную железную дорогу. А построили одноколейную. Многие участки БАМа не были электрифицированы, поэтому составы двигаются по БАМу, строго по графику, подолгу ождидая своей очереди, И стоят посреди тайги, постепенно разрушаясь и зарастая подлеском, красивые, но никому не нужные, пустующие вокзалы.
Возможно, первоначальные планы партийных функционеров того времени и были радужными: сначала построить железную дорогу, вокзалы, потом города, заводы; провести ЛЭП и коммуникации; и поедут сотни тысяч, миллионы людей осваивать богатейшие запасы Сибири и Дальнего Востока. Но, то ли средств не хватило, то ли, не так много оказалось желающих ехать в районы с экстремальными условиями проживания, чтобы положить жизнь и здоровье на освоение этих суровых мест.
Позже всем стало очевидно: идея потерпела крах.
Всё – таки, это были не 30-ые годы, с их комсомольцами-добровольцами, вкупе с репрессированными и сосланными Сталиным, в качестве бесплатной рабочей силы, в лагеря миллионами людей. И даже не 50-е – с теми же комсомольцами, освоившими целинные земли Казахстана (и здесь не обошлось без ЗЭКов и военнопленных – бесплатной рабочей силы того времени).
В 70-е годы молодёжь ехала на строительство железной дороги, не только за романтикой, но и для того, чтобы заработать себе на жильё, на свадьбу, на следующий студенческий год. Одни, заработав, возвратились домой, другие – надолго задержались в Сибири. На БАМе остались самые преданные и верящие в обещания советских партийных деятелей или, те, кому просто не куда было ехать: программа по переселению не сработала. Так и жили они во временных теплых вагончиках, дощатых бараках в надежде на скорое получение жилья в самые короткие сроки. Некоторые, и живут в них до сих пор. И тридцать, и сорок лет…. Обещания так и остались обещаниями.
Не только в России есть территории с суровыми климатическими условиями. Но только в России живут по принципу: не дело во благо человека, а человек – для блага дела.
Например, в практике западных стран, имеющих схожие природные условия и располагающих неосвоенными районами, где из-за экстремальных условий постоянное семейное проживание не рекомендуется, применяется вахтово-экспедиционный метод. Суть этого метода заключается в сменной работе бригад, когда одна бригада работает в течение определённого времени на вахте, а другая в это время отдыхает в базовом городе, потом бригады меняются. У нас же этот метод применяется только в условиях Крайнего Севера или тропических пустынь. Юг Сибири тоже мало похож по климату на тот же юг Центральной России.
За прошедшие годы сменилось не одно поколение бамовцев. Родились и подрастают внуки тех, кто приехал на «Стройку века» из центральных районов. Везде и во все времена молодёжь остаётся молодёжью: и при коммунизме, и при капитализме; будь-то столичные города или небольшие сибирские посёлки. Даже в глухих таёжных деревнях молодёжи нужны развлечения, в виде клубов и дискотек, кафе и баров, где она может пообщаться и потанцевать, в общем развеяться.
Репортажи из «Огонька» и навели Алексея на мысль о создании такого рода бизнеса. Идея, задуманная и выношенная им, заключалась в открытии сети ночных клубов, баров и дискотек, в огромных и пустых вокзалах, построенных во времена гигантомании на БАМе. Ночные клубы и дискотеки, предназначались для досуга молодёжи, проживающей в разбросанных вдоль железной дороги таёжных посёлках и небольших городах.
Спрос, как известно, рождает предложение.
Алексей решил, на отдельно взятом участке БАМа, воплотить идеи капитализма в жизнь. Постоянные затраты – важная статья расходов в период становления любого бизнеса. Но зачем, подумал он, строить новые здания для клубов и баров, если вдоль железной дороги пустуют огромные вокзалы? Можно просто взять в аренду пустующие помещения и открыть в них молодёжные центры досуга.
Обстановка на флоте, где объектами приватизации стали суда и оборудование предприятий военной конверсии, которые в последние годы активно вывозились (и, вероятно, вывозятся) за границу и продавались по низким ценам за вознаграждение, а теневые средства оседали в зарубежных банках, стала ещё более непонятной.
Алексей принял решение уволиться с флота.
Его отношения с Лилей, к тому времени, окончательно испортились. Не такой он представлял себе семейную жизнь. Он мечтал о реальной любви, а всё свелось к банальному терпению, не пойми, правда, во имя чего. Он согласен был учиться быть добрыми друг к другу, заботиться друг о друге, исполнять свои супружеские обязанности и родительские обязанности. Его совесть помогала ему в различных жизненных ситуациях оставаться человеком. Он хранил жене верность, в общем-то, уже разлюбив её. Он не представлял себе, что можно жить с человеком, иметь с ним близость, но не принимать его. Люди вынуждены (по каким причинам) жить друг с другом и терпеть друг друга. Но он не хотел, чтобы их жизнь превращалась в одно сплошное терпение. Алексей не видел ни одной причины, чтобы терпеть. Если бы у них, по крайней мере, были дети….
Впрочем, их брак не мог бы спасти даже ребёнок.
Накануне Нового, 1996, года Лиля заявила Алексею, что она встретила другого мужчину и уходит к нему. Алексей не стал её удерживать.
Демобилизовавшись, Алексей предложил своему другу и бывшему сослуживцу Павлу Осетрову, организовать совместный бизнес.
Поначалу им обоим казалось, что может быть проще: вкалывай и вкладывай прибыль с умом в дело! Но на деле всё оказалось не так-то просто.
Алексею хотелось создать такой бизнес, для которого не имеет значения ни ее нынешнее состояние, ни усилия других людей по ее изменению. Он не будет стоять на месте из-за капризов экономики. Для него должно быть не важно, что происходит во внешнем мире, важно только то, что он думал о себе. Его бизнес должен быть защищён.
Для начала он рассчитал на компьютере бизнес-план. (Потом этот же компьютер и продал). Друзья оформили в банке кредит и открыли в малоиспользуемых и полупустых вокзалах, сохранившихся по их участку БАМа, сеть баров и развлекательных клубов. Первые два года ушли на развитие бизнеса. Затраты на аренду помещений, мебель, аппаратуру, зарплату диджеям и обслуживающему персоналу съедали почти все доходы. Кроме того, необходимо было вложиться в ремонт помещений, пустовавших не один год, и постепенно разрушавшихся под натиском тайги. Вполне, естественно, что первое время прибыль не была такой ощутимой.
Кроме того, в разное время в нашей стране строить бизнес мешали и мешают все и вся. Начиная, от криминала и заканчивая государством, с его грабительскими налогами.
На 90-е годы пришёлся как раз расцвет криминала. Рэкет, вымогательство, налоги – вот не полный перечень того, с чем пришлось столкнуться новоявленным «бизнесменам», в первый же год предпринимательской деятельности. И не просто с криминалом, а с организованной преступностью.
Свой бизнес Алексей начал строить в середине девяностых, в самый разгар борьбы за «кусок пирога». Он прекрасно понимал: в нынешних реалиях, без надёжной «крыши», его бизнесу было просто не выжить.
Тогда Алексей решил обратиться за помощью к своему другу детства Сашке Харину, получившему к этому времени звание капитана милиции. Алексея не раз выручали его старые дружеские связи в криминальных и милицейских кругах. В детстве они все вместе занимались в спортивной секции при детско-юношеском центре, директором которого долгие годы была мама Алексея.
Друг не отказал Алексею и поделился с ним информацией по криминальной обстановке в Хабаровском крае того периода. Ввёл, что называется, в курс дела и выдал полный расклад по интересующей теме.
Часть информации, предоставленная «Харей», (в личной беседе они по-прежнему называли друг друга детскими прозвищами) по части деления сфер влияния между преступными группировками, не была конфиденциальной. Обо всём об этом можно было прочитать и в прессе. Другая же часть материалов, полученных Алексеем, была закрытой для всеобщего обозрения. Эти материалы касались обоюдной финансовой деятельности представителей органов власти края и преступных организаций, в результате которой формировались криминальные экономические отношения.
Материалы, предоставленные другом (не безвозмездно, впрочем), были сложены в обычную картонную папку, которые использовались тогда (да и сейчас) в милиции. Алексей залпом, словно криминальный роман, проглотил предоставленные ему документы. (Скромную канцелярскую папку, с белыми тесёмками, и её содержимым он потом сжёг).
Тогда же ему и открылась вся правда: пока он учился в Морской Академии и служил на благо Родины, на гражданке сменился не только политический и экономический строй, а родилось совершенно новое государство. И новые реалии российского капитализма, ему не были знакомы. Как, впрочем, и капитализма вообще.
Алексей досконально изучил переданные ему документы. Отдельные выдержки из документов и статей, он до сих пор помнил наизусть.
«В Хабаровском крае и Приморье в 70-80– годы возникли преступные группы так называемой “третьей смены”. Они шли на грабежи и разбои как на работу в “третью смену” наравне с производственными трудовыми коллективами. О ”третьей смене” заговорили в то время не только в преступной среде и в правоохранительных органах, но и в местной печати. Народу явился новый тип преступника. Интеллектуал, широко образованный, с крепкими мускулами спортсмена, самодовольный, уверенный в себе, никого и ничего не боящийся. Будущий хозяин кооперативов, баров, ресторанов, казино, гостиниц, банков, всевозможных АО, ТОО, ООО и т.п. организаций.
Алексей читал аналитическую справку Управления Внутренних Дел, словно криминальный роман. Он искал того, кто мог бы стать его «крышей».
Одним из “интеллектуалов” преступного мира являлся Леонид Ивлев, преступный авторитет, по кличке “Медведь”.
Он пользуется непререкаемым авторитетом в “третьей смене” – преступной группировке, грабившей по ночам добропорядочных граждан Хабаровска. В то время преступные группы “третьей смены” действовали разрозненно, на свой страх и риск. Члены этих преступных групп путем шантажа, подкупа, уничтожения улик, использования коррумпированных связей уходили от уголовной ответственности, либо получали минимальные сроки наказания.
Леонид Ивлев, будучи спортсменом-штангистом и по совместительству “вышибалой” ресторана, окончил эксплуатационный факультет Дальневосточного высшего инженерно-морского училища (ныне Дальневосточная морская академия, которую позже, кстати, заканчивал и сам Алексей). После работал стивидором в торговом порту. Платили мало, и он вскоре бросил работу. Поступил в Дальневосточный институт торговли, который успешно окончил. После этого устроился на не менее престижную работу в Артемовскую артель “Россия” на должность инженера-снабженца, где требовалась его разворотливость, умение быстро находить нужных людей, знание ресторанной жизни и ее обитателей.
Костяк ''третьей смены'' составляли бывшие довольно известные в городе спортсмены. Леонид решил подчинить своему влиянию “третью смену” и объединить разрозненные группы в единую организационную систему. Сам Леонид делается как бы “мозговым центром’’, а объектами его преступного посягательства все чаще становились контрабандисты, спекулянты, фарцовщики, то есть все те, кто обращаться в милицию не будет. Этому способствовало и заигрывание правоохранительных органов с авторитетами преступного мира в оперативных целях, прежде всего, для раскрытия преступлений. “Авторитеты” также использовали в своих целях это заигрывание с ними правоохранительных органов. Вели себя нагло, безнаказанно и презрительно к окружающим. Сколачивали преступный капитал, подкупали чиновников, скупали акции приватизируемых предприятий, организовывали всевозможные фирмы, распродавали природные богатства Приморья, продвигали нужных им людей во власть…»
Кого же ему выбрать в качестве подходящей «крыши» и, тем самым, обезопасить свой бизнес? На поклон к Ивлеву идти не хотелось: тот любого подомнёт под себя, даром, что кличка у него – «Медведь». Алексей наслышан был о его репутации.
Он стал штудировать милицейские отчёты дальше. И нашёл.
«…В прошлом члены и лидеры организованных преступных группировок этого сообщества действительно были известными титулованными спортсменами в крае и за его пределами. Многие из них – выходцы из “третьей смены”. “Спортивная мафия” в Хабаровске является производной от спортивных клубов Киокушинкай карате, Спортивного клуба армии и “Россич”. Первоначально деятельность этих формирований была связана с “рэкетом” как в открытой форме (вымогательство), так и в “завуалированной” (оказание охранных услуг, создание “крыш”). Впоследствии лидеры данного сообщества стали известными бизнесменами, предпринимателями, учредителями всевозможных ведущих в крае компаний или государственными чиновниками. Они ведут респектабельный образ жизни “новых русских”. Имеют целый штат “бригадиров”, “шестерок” и “бойцов” в своих фирмах.
В настоящее время в деятельности спортивных группировок прослеживается тенденция перехода в легальный бизнес. Например, у истоков игорного бизнеса стояли руководители организации Киокушинкай карате. Ими были приобретены первые игровые автоматы и установлены сначала в Хабаровском аэропорту, а затем и в других районах города….»
В документах ему встретилось немало знакомых имён. Одно из них – имя Бориса Чуйкова, бывшего спортсмена, ставшего к тому времени одним из лидеров преступной группы “спортсменов” – было ему знакомо.
Борис Чуйков был ещё одним его соперником на тотами. Алексей решил воспользоваться этим знакомством.
Информация, предоставленная другом, всё же требовала уточнения. Пришлось вновь обращаться за разъяснениями к Сашке.
Сидя в клубе Алексея, они пили пиво, закусывая его хеком:
– Тебе, Леший, дай только палец – ты всю руку откусишь…. – Разделывая рыбу, беззлобно ворчал Харя.
– А ты, давай отрабатывай свой «гонорар»! – Отхлёбнув пиво, обронил Алексей.
– Толкаешь меня на должностное преступлении! Вот погонят меня из милиции – возьмёшь к себе на работу?
– Возьму! И чего ты служишь в милиции?
– Менты – охотники, все остальные – жертвы.
– Ну, и что тебе «жертва» надо? – спросил Сашка Харин.
– Мне нужно знать: кто из криминальных авторитетов проживёт как можно дольше?
– Не понял…. – Капитан Харин даже поперхнулся пивом. – Ты чё, Лёха? Кто ж тебе даст такую гарантию? Они каждый год мрут как мухи в войне за передел сфер влияния! Я же тебе не Господь Бог, чтобы знать: кого из них застрелят по заказу в этом году, а кого через пять лет!
Столь странный вопрос Алексея был вызван тем, что изучая документы, он заметил и вывел одну закономерность. Воры в законе, короли преступного мира, лидеры преступных группировок, в чьих руках связи, власть и деньги отвергали общепринятые законы и придумывали свои собственные. Но вот парадокс – чем могущественнее они становились, тем более хрупким становилось их положение. Если не посадят чужие, могут застрелить свои. Поэтому он и искал того, кто окажется сильнее и хитрее всех.
– Тогда я переформулирую свой вопрос. Кто из них настолько умён и достаточно крепко стоит на ногах, чтобы его не застрелили в ближайшее время? У кого из них есть свои люди в администрации? И на кого у вас на сегодняшний день нет явных доказательств?
– Ну, этого тебе я так сразу не могу сказать…. Надо подумать….
– Кончай, ломаться, Харя! Ты уже получил своё и больше от меня не ни цента не получишь!
– Да, ладно тебе, Лёха! Что ты всё про центы… Мы ж друзья! Надо поспрашивать у наших…. Но, мне на ум приходит только одно имя – Борис Чуйков. Он самый хитрый и изворотливый из них. И, по-моему, у него большое будущее: он уже подмял под себя весь игорный бизнес. Во всяком случае, у нас на него ничего конкретного нет. Но это пока. Со временем и на него что-нибудь накопаем! – Хлюпнув носом, произнёс Сашка. Но уверенности в его голосе слышно не было.
– Пока, это единственный, кого я могу тебе посоветовать…. – Заключил Харин, подтвердив выбор самого Алексея.
Посоветовавшись с Павлом, Алексей решил предложить долю в бизнесе именно ему – Борису Чуйкову, пока его не арестовали и не убили.
Вскоре они встретились и, на приемлемых для обеих сторон условиях, договорились о «сотрудничестве». (Пройдёт каких-нибудь 5-10 лет и в России будет не только модным, но и необходимым создание совместных предприятий с иностранцами, а «крышей» станут не преступные группировки и авторитеты, а – госчиновники).
Как бы то ни было, в девяносто седьмом, у Алексея стало два компаньона.
Бизнес Алексея оказался успешным, правда, с переменным успехом и стал приносить солидный доход. Алексей даже подумывал открыть свой собственный ресторан, но уже в городе, пока в девяносто восьмом не грянул кризис. Доходы резко упали. Стало особенно тяжело. Замерли даже те редкие движения по БАМу, которые осуществлялись до этого времени. Промышленный спад не оставил населению средств на развлечения.
Стабильным оставался лишь доход от игровых автоматов: молодые люди, особенно, во времена кризиса особенно падки на лёгкие деньги. Владельцем игровых автоматов был их компаньон – Борис Чуйков и прибыль они делили пополам.
Но, несмотря на то, что ночные клубы и бары по-прежнему приносили неплохой доход, Павлу Осетрову хотелось больших и лёгких денег, и желательно сразу. По этому поводу у них с Павлом всё чаще стали возникать споры. Павел предлагал делать деньги на более доходных статьях, например: на торговле наркотиками или содержании притонов. Алексей не желал связываться с криминалом.
Через четыре года их партнёрства, Павел решил поставить вопрос ребром и заявил Алексею:
– Хватит с меня детских игр! Давай займёмся настоящим делом!
– Что ты называешь «настоящим делом»? Наркотики и проституцию? – Спокойно спросил его Алексей, хотя внешнее спокойствие давалось ему с трудом.
– Да у нас же три ночных клуба и десять баров! Если мы сами начнём толкать в них наркотики, а не ждать, когда придут другие – мы получим огромные барыши: в тысячу раз больше, чем сейчас! Тысяча процентов прибыли! Ты представляешь, какие это деньги?
– Я тебе сразу сказал: в моих клубах наркотиков не будет! Я предупредил тебя, когда ты в первый раз об этом заикнулся. Забыл? Я не хочу прожить яркую, но короткую жизнь! И тебе не советую. Там, где наркотики – там всегда смерть и несчастья. Достаточно того, что мы установили в наших клубах игровые автоматы!
– Да я же не предлагаю тебе самому колоться, нюхать или глотать их! Я предлагаю тебе их реализовывать! Как все умные люди! На эти деньги ты сможешь купить себе десять ресторанов!
– Нет, я сказал. И точка. Не хочу строить своё благополучие на несчастьях других. – Отрезал Алексей.
Сложившееся положение дел вскоре перестало устраивать обоих его компаньонов.
И когда через какое-то время Павел заявил о своём намерении выйти из бизнеса, Алексей этому ни сколько не удивился. Он знал, что его друг, уже в течение нескольких месяцев подыскивал более прибыльный вид деятельности.
«Нашёл, значит». – Подумал тогда Алексей.
У другого же их компаньона, Бориса Чуйкова, как у лидера одной из преступных группировок, к концу девяностых, и так была большая сфера интересов, начиная от драгоценных и цветных металлов, валюты, нефтепродуктов, леса и заканчивая скупкой и вывозом женьшеня и элеутерококка. Заниматься клубным бизнесом ему было недосуг.
Вскоре партнёры окончательно отошли от дел и передали ему свои доли в бизнесе.
Фирма Бориса осталась его «крышей».
Мечта Алексея о своём ресторане так и осталась мечтой: все деньги ушли на выкуп долей. Но теперь Алексей стал единственным владельцем своего бизнеса.
Кризис миновал. Жизнь постепенно налаживалась и брала своё. Городской и поселковой молодёжи по-прежнему требовались места для удовлетворения своих возрастных потребностей: потусоваться, послушать музыку и потанцевать. И он им такую возможность давал.
Клубный бизнес вновь стал приносить немалый доход, хоть и требовал его постоянного присутствия.
Глава 3
Павел Осетров рос, как все мальчишки того времени: драные кроссовки, мечты о мопеде и пиво по выходным. Семья у них была рабочее-крестьянская: отец работал экскаваторщиком, а мать была штукатуром-маляром. Тяжёлая физическая работа не добавляла его родителям здоровья. Большого достатка в семье никогда не было. Павел рано заметил несоответствие материального благосостояния его семьи с семьями своих одноклассников. Тогда и решил для себя: не будет он так ломаться с утра до ночи за гроши!
Как и многие мальчишки в приморских городах, Павел мечтал стать моряком. Жизнь на гражданке казалась ему пресной и чересчур размеренной. Ему нравились морская романтика и возможность дальних походов! А уж стать военным моряком – и вовсе было пределом его мечтаний: и власть, какая-никакая, и сытым всегда будет, и одетым. Ему казалось, что в сравнении с гражданскими профессиями, моряки – это высшая каста. Они всегда ходят с кортиками, в белых перчатках и лишь отдают приказы. Вон, штурманы, например: они тяжелее циркуля и транспортира ничего в руках не держат.
Но ещё в школе выяснилось, что больших способностей к математике, у Павла не оказалось. Но ему повезло: после службы на флоте, он по льготам поступил в Военно-морской институт. Правда, со временем, служба на флоте его разочаровала: обязанностей и работы много, а зарплаты – небольшие.
Но всё равно на флоте ему нравилось больше, чем на гражданке.
Во время прохождения практики на учебном судне «Перескоп» курсант Военного училища Павел Осетров и слушатель Морской академии Алексей Лесовский не сразу нашли общий язык, несмотря на то, что море сближает людей. Тяжёлые морские будни военных моряков, выщелачивают из людей всю подноготную, всю «соль» их характера, все личные качества. На таком корабле, как «Перескоп», где в силу его специфики находится так много молодых людей, эти качества особенно бросаются в глаза.
Но у молодых людей было одно общее увлечение – спорт. Оба с юности занимались борьбой: Алексей увлекался киокушинкай, а Павел – силовой борьбой. Они и во время учёбы продолжали интересоваться боевыми искусствами. Алексей даже выписывал соответствующие журналы. Свободное от занятий время они проводили в спортзале. И, несмотря на то, что Павел был более плотным и коренастым, в большей части поединков, как правило, побеждал высокий и жилистый Алексей.
В учебном походе экипаж и практиканты подчинены общему распорядку дня. Вместе с тем задачи они решали разные. Моряки несли вахты на своих боевых постах, обслуживали технику, оружие, различные механизмы и аппаратуру, а курсанты основное время проводили на занятиях, у них была своя вахта – штурманская.
Впрочем, у Павла Осетрова, как и некоторых курсантов, наблюдались своего рода иждивенческие настроения. Мол, мы здесь проходим лишь практику, а все остальное нас не особо касается. Особенно когда речь шла о соблюдении распорядка дня, о приборках, о выполнении корабельных правил.
Будучи, одними из тридцати курсантов, Алексей и Павел реально учились вести прокладку курса корабля, определять его местонахождение. Если шли вдоль берега – по береговым ориентирам, вдали – по светилам: солнцу или звездам, делали записи в навигационном журнале. Занимались отработкой и сдачей курсовых задач. Павлу не особенно давались эти экзерсисы от математики. В ходе практики он убедился, что имеющиеся на нынешних судах, кораблях электронные навигационные системы не заменят простых и надежных штурманских инструментов – циркуля, параллельной линейки, транспортира, секстана… Поэтому, большую часть заданий, Павел старался подсунуть Алексею.
Но действия будущих офицеров контролировали преподаватели военно-морского института. А итогом являлся зачет в конце похода.
Алексей сдал зачёт с первой попытки. Павлу же пришлось пересдавать. Сказывался разный уровень подготовки и мотивации. Алексей стремился в совершенстве овладеть своей профессией, Павел – с нетерпением ожидал окончания похода, и возвращения на «материк», чтобы посвящать свободное время свойственным его возрасту занятиям: дискотекам, бильярду, свиданиям с девушками. Алексей иногда составлял ему компанию.
После окончания учёбы, их направили служить на разные суда.
Во второй раз судьба свела их на эсминце «Быстром». Дальнейшая служба ещё больше сблизила молодых офицеров. Казалось, ничто не могло поколебать их дружбу.
Правда, один случай, произошедший на корабле, чуть не развёл их пути.
Плановая подготовка корабля к выходу в море – мероприятие длительное, а потому муторное для командования корабля: на борту положено находиться всему старшему офицерскому составу. Тем не менее, 24 сентября, большинство старших офицеров – командир, старпом, помощник – на ночь сошли с «Бытрого» на берег, прощаться перед дальней дорогой. А старшим на борту вопреки всем уставам, наставлениям, руководствам и приказам главкома они оставили его – младшего штурмана капитан-лейтенанта Лесовского.
В 4 часа утра в носовом машинном отделении, где на боевых постах несли вахту как минимум трое матросов, произошел пожар.
В результате официального расследования ЧП позже выяснилось следующее.
Во время «собачьей вахты», когда спит даже якорь-цепь и нередко засыпают часовые, трюмные матросы решили перелить мазут из большой корабельной цистерны в расходную, откуда он подается в топку корабельной кочегарки, и открыли на трубопроводе все положенные клапаны.
Топливо начало переливаться, однако проконтролировать наполнение расходной цистерны на корабле оказалось некому и нечем. Как говорилось в расследовании, на цистерне не было «сигнализации верхнего уровня». Проще говоря, ее наполнение, скорее всего, определяли на глазок или через футшток (это такая дырка в палубе, в которую механик опускает линейку-мазутомер). Цистерну переполнили топливом, но ночью этого никто из вахты не увидел. Топливо под давлением «прессануло» там, где соединение трубы футштока и цистерны было плохо поджато трюмным матросом. Мазут из-под гайки хлестанул в машинное отделение и его струей «коротнуло» электрокабель. Произошла вспышка, и начался пожар.
Алексей сориентировался моментально. Крикнув, стоявшему на вахте машинисту котельной команды перекрыть подачу мазута в котел, он в секунды понял: если энергоустановка (два котла и турбина правого двигателя) рванет, то могут погибнуть все. Он приказал всем быстро выбираться из машинного отделения.
Убедившись, что из носового машинного выбрались все, Алексей задраил люки горящего помещения и включил систему объемного пожаротушения, то есть подал в котельное отделение инертный газ фреон, который пожар и ликвидировал.
Алексей тогда сильно надышался угарным газом. Машинист и двое вахтенных получили ожоги различной степени тяжести.
Всех их, его, машиниста и двух вахтенных представили к наградам и объявили благодарность.
Но в боевом донесении оперативного дежурного флотилии командованию, ни слова не было сказано о борьбе за живучесть корабля. А также о том, что никого из командира, старпома, помощников и других офицеров на судне в тот момент не было. Поэтому они и не были они упомянуты как борцы с огнем. Хотя руководить ликвидацией аварии всегда должен самый старший по должности на борту.
Особенно разозлило Алексея отсутствие у вахты индивидуальных средств защиты. Хотя, по уставу все члены экипажа корабля на вахте обязаны носить через плечо ПДА – портативный дыхательный аппарат, противогаз, проще говоря, который позволяет нормально дышать и работать в сильно задымленном помещении в течение целых 15 минут. Времени же искать аппараты, у них не было.
В результате он и другие пострадавшие, даже те, что обошлись без ожогов, надышались угарным газом.
