Текст книги "Бухта Ольга (СИ)"
Автор книги: Валерия Бурневская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
…Я ещё немного постояла у края обрыва и, лишь окончательно замёрзнув, спустилась к машине.
Владимир Кузьмич лежал в салоне, откинув автомобильное кресло, и явно не испытывал никакого желания лазить по скалам. Он недоуменно взглянул на моё заплаканное покрасневшее от ветра лицо, но ничего не сказал. Я всё же попросила его подняться на площадку, и сфотографировать меня на фоне Бухты.
– Ну, что Ольга Владимировна, теперь мы можем ехать? – спросил он, когда мы спустились обратно к машине.
– Поехали Владимир Кузьмич, – ответила я, бросая последний взор на скалистый берег. – Но, сначала, давайте заедем в посёлок и поедим где-нибудь.
Надо пополнить запасы кофе и бутербродов, и купить воды.
– Поесть я завсегда не против, – радостно потёр руками повеселевший водитель. – Только зачем же есть абы где?! Мы же заедем к родственникам моей жены, там и пообедаем! А то моя Анна Ивановна, меня со свету сживёт, если не заеду к ним: она наказала забрать грибов у них маринованных и кедровых орехов. Заодно поедим домашнего, а потом я быстро домчу вас до города, часа за четыре с половиной!
– Не обязательно так торопиться! – Улыбнулась я. Мне нравился его оптимизм! – Дороги у вас, я скажу, не для быстрой езды!
– Зато движение не такое интенсивное!
– Это точно!
И мы поехали в посёлок, где жили родственники жены Владимира Кузьмича. Расположен он был недалеко от федеральной трассы.
– Быстренько пообедаем и домой! А то моя Аннушка отвыкла, чтобы я так надолго уезжал. Да и мне уже не хочется этого…, как его…. адреналина, вот! Всё больше к дому, тянет, к семье. Возраст, знаете ли! – самокритично (что не свойственно мужчинам) высказался мой водитель.
«Кокетничает! Мужчины это делают даже чаще!» – Ко мне вновь вернулось хорошее настроение. Дорога и новые впечатления сделали своё дало!
– А сколько вам? – Изображая неподдельный интерес, спросила я. «Напрашивается на комплимент! Все мужчины одинаковы! В любом возрасте! Им как никому нужны комплименты и заверения в их неотразимой силе и значимости!»
– Пятьдесят два исполнилось недавно! – с гордостью ответил Владимир Кузьмич, краешком глаза косясь на меня.
– Но, вам больше сорока пяти не дашь! – картинно скрестив руки на груди, воскликнула я.
– Хм! – крякнул довольный лестью водитель и втопил педаль газа.
«Ну, вот я же говорила, напрашивается на комплимент!».
Вскоре мы, съехав с трассы, уже выезжали в небольшой таёжный посёлок. Для Владимира Кузьмича наша поездка была совмещением приятного с полезным. В посёлке, который находился как раз на пути нашего следования, жили родственники его жены. Они снабжали их дарами леса: солеными грибами, вареньем из дикой малины и кедровыми орехами. А Владимир Кузьмич, в свою очередь, привозил им в качестве гостинцев городских деликатесов: полголовки сыра, копчёной колбасы и фруктов.
Родственники Анны Ивановны встретили нас весьма радушно и накормили очень вкусно. Давно я не ела таких вкусных грибов с жареной картошкой! Владимир Кузьмич загрузил гостинцы, и мы, немного отдохнув и пополнив запасы воды и кофе, отправились в обратный путь.
В прекрасном расположении духа, (не иначе его воодушевляла близкая встреча с Анной Ивановной!) он лихо вырулил автомобиль на трассу и, включив громкую музыку, снова ударил по газам.
Дорога назад и правда заняла не на много больше времени. Через четыре с небольшим часа, нам оставалось всего каких-то 30 км до Хабаровска, когда машина внезапно дёрнулась и, проехав несколько метров, встала на обочине дороги.
Вокруг нас стеной стоял лес. Это был малоиспользуемый участок трассы. Собственно, это была не трасса, а лесная грунтовая дорога посреди просеки, проложенной в тайге. Владимир Кузьмич, как заядлый охотник, знал в округе все объездные проселочные дороги и решил сократить путь. До трассы мы не доехали, судя по указателям, километра два.
Выругавшись, Владимир Кузьмич, вышел из машины и, открыв капот, склонился над мотором.
– Что-нибудь серьёзное? – спросила я.
– Бензонасос накрылся, чтоб ему…. – в сердцах ответил Владимир Кузьмич, вертя в руках какую-то пластиковую трубку. – Извините! Просил же, в автосервисе, что бы машину хорошо подготовили в дорогу. Эх, всё нужно проверять самому!
Он почесывал затылок.
– А может бензин с примесью попался…?
– Починить сможете? – Ещё не осознавая всей тяжести нашего положения спросила я.
– Нет, в дорожных условиях не получиться.
– А что же нам теперь делать?
– Придётся идти на трассу. Там поймаем попутку. Доедем до города, а потом я на эвакуаторе вернусь за машиной.
– А далеко идти? – спросила я, подсчитывая, во сколько мы теперь доберёмся до Хабаровска.
– По дороге километра два, а через лес чуть меньше полутора.
– А мы не заблудимся…? – спросила я, опасаясь даже смотреть в сторону леса, находившегося в метрах в двадцати от дороги. Он был соткан, словно театральный занавес, из плотно стоявших деревьев и скрывал от меня много загадок, которые мне совсем не хотелось разгадывать: мне ещё ни разу в жизни не доводилось бывать в настоящей тайге!
– Ну, что вы Ольга Владимировна! Я тут в детстве с родителями по грибы – по ягоды весь лес исходил. И в молодые годы, охотясь с друзьями, мы все окружные леса изъездили. А уж сколько раз мы были на охоте с Андреем Семёновичем, не счесть! Да он и сейчас уехал на открытие охотничьего сезона! – Владимир Кузьмич, сам того не ведая, нечаянно выдал причину отсутствия своего шефа. – А я не поехал: надоело!
«Вот прохиндей! Из-за него я вынуждена торчать тут неизвестно какое количество времени, а он оказывается на охоте!» – Возмутилась я, не понимая (мне всегда будет невдомёк!): что мужчины находят в этом странном для цивилизованного человека занятии?
–… Это сейчас, говорю же, – продолжал тем временем Владимир Кузьмич, – мне поменьше хочется экстрима, азарта от выслеживания добычи, романтики костров… А раньше, моя Аннушка меня по неделям ждала; всё недовольная была, что я на охоте столько времени пропадаю. Даже охотничьи трофеи не желала оприходовать: не хотела из них ничего готовить, и всё норовила по соседям раздать! Так, что я здесь каждый сантиметр леса знаю! Как свои пять пальцев! – Собирая в рюкзак вещи и продукты, делился подробностями своей «боевой» молодости Владимир Кузьмич.
– Ну, хорошо, пойдёмте, – обречённо вздохнула я и тоже стала собирать сумку.
Заперев машину и выставив знак аварийной остановки, мы спустились с дороги и вошли в прохладу леса. Лес был смешанным. В лесу, на удивление, было довольно светло. Особенно там, где подлеска было мало и где росли лиственницы, ели и кедры. Сквозь их крону проступало достаточно солнечного света. В зарослях же диких яблонь, с вьющимся диким виноградом, было намного темнее.
Вскоре мы миновали лес, и вышли к трассе.
Начало смеркаться. Мы шли вдоль обочины, в надежде поймать попутную машину. Нас обогнала огромная фура.
– Останови, Владимир Кузьмич! – подтолкнула я его под руку.
– Да, не стоит. Что вам трястись в грязной кабине. Сейчас проедет легковая, – авось подберёт, – ответил заботливый Владимир Кузьмич.
Через пять минут из-за поворота, показались фары машины. Она шла на большой скорости, и вскоре, в сгустившихся сумерках, можно было разобрать марку и цвет автомобиля. Это был темно-синий джип. Владимир Кузьмич поднял руку. Джип, резко затормозив, остановился. Со стороны пассажирского сидения, рядом с водителем, бесшумно опустилось тонированное стекло.
– Что надо, папаша? – высунувшись по локоть из машины, спросил молодой человек, сидевший на пассажирском сиденье.
– Да вот, машина сломалась в двух километрах отсюда. Не подбросите нас, с девушкой, до города? Мы заплатим. – Выдвинувшись вперёд, выступил в роли парламентёра Владимир Кузьмич.
– А чё ж, не подбросить, да ещё за бабки? – хохотнул из машины, чей-то знакомый голос.
«Показалось, что ли?» – подумала я, сделав шаг из темноты. В сгустившихся сумерках, лица водителя было не разглядеть.
– Дочка или … со свиданки едете? – сально улыбаясь, спросил парень.
– А тебе то, что за дело? – хотел, было возмутиться мой попутчик, но сбавив тон, ответил, – По делам ездили, в Советск. На обратном пути, на просеке, машина встала. Ну, что подвезёте?
Голова пассажира скрылась в салоне. Стекло бесшумно поднялось вверх.
Через минуты три, дверь джипа распахнулась, и из машины вылез крепкий, бритоголовый, хорошо одетый парень.
– Подвезём, конечно. Садитесь. – Он подошёл к задней двери джипа и галантно открыл её.
– Сначала, даму пропусти, папаша, – отодвигая в сторону, Владимира Кузьмича, проговорил парень.
«Где-то я уже слышала про «даму»…– промелькнуло у меня в голове мысль.
Но мне было всё равно, с кем и на чём ехать. Хотелось поскорее добраться до гостиницы и залезть в горячую ванну. К вечеру стало прохладнее. Я заглянула в салон. Он был пуст. Я взобралась на высокую ступеньку джипа, села, подвинулась вглубь салона, освобождая место для Владимира Кузьмича. И тут, внезапно, дверь джипа захлопнулась.
Сквозь стекло, тонированное синей плёнкой, я успела разглядеть недоумённое лицо Владимира Кузьмича и его вопросительно вскинутую руку, показывающую на меня. В следующее мгновение он исчез из моего поля зрения. Вот только что стоял и пропал! Я быстро подвинулась к двери и увидела Владимира Кузьмича, лежащего на обочине, скрючившегося под ударами ног бритоголового.
– Что вы делаете? – вырвался у меня крик возмущения. – Перестаньте, сейчас же, – кричала я, уже не помня себя от ярости. «Чёрт, что вообще такое происходит?» – лихорадочно думала я, нашаривая ручку двери.
В этот момент кто-то железной рукой ухватил меня за предплечье. Я повернула голову.
– Сядь, фря, и не рыпайся! А то вообще твоего дружка кончим! – злобно сверкнув глазами, прошипел водитель джипа. – Я же говорил, что ещё свидимся с тобой. Вот мы и встретились, с…!
Боль от его железной хватки пронзила мою руку. И тут, же я забыла о ней, вглядевшись в лицо водителя. В нём я узнала того смазливого хама из ресторана гостиницы, который испортил мне ужин в день приезда.
«Нет, только не он!» – В отчаянии подумала я.
– Я тебя два дня пасу! (Тут, я вспомнила, где уже видела этот тёмно-синий джип: несколько раз он мелькал возле моей гостиницы!) Да ты всегда под охраной: то с водителем, то с хахелем! А тут такая удача: птичка сама к нам в клетку залетела! А, что хахелю-то своему дала?
– Отпустите, руку, мне больно! И перестаньте избивать моего друга. Что вам от нас нужно? – Воскликнула я, стараясь не выдать в голосе тревоги.
– С тебя должок! – продолжая сдавливать моё предплечье, осклабился подонок. – И сейчас, ты мне его отработаешь!
– Кончай, Вован! Хватит с него. Поехали! – крикнул он своему дружку.
В то же самое время, дверь пассажирского места распахнулась и в машину запыхавшись, ввалился бритоголовый. – Готовченко! Хорошо я размялся! Двигай!
И, джип рванул с места, быстро удаляясь по шоссе, на обочине которого остался лежать Владимир Кузьмич.
«Они убили его?» – в ужасе думала я, не осознавая ещё всего случившегося.
– Вы убили его? За что? – закричала я.
– Да, нужен он мне. Оклемается. Правда, не скоро ещё. – Заржал тот, кого подельник назвал Вованом. – И, что нам с ней делать, Костян?
– А всё, что захочешь, то и сделаем!– плотоядно ухмыльнувшись, ответил Костян.
– Да, я бы не отказался, – обернулся ко мне Вован и спросил, широко улыбаясь, показывая длинные как клыки зубы. – У тебя есть какие-то особые пожелания?
– Да, кто её будет спрашивать! Как говориться: расслабьтесь и получите максимум удовольствия. Ты же хочешь получить удовольствие, фифа? – глядя на меня в зеркало, растягивая слова, проговорил Костян.
«Вот попала! Что же делать?» – Глядя с омерзением в их лица, думала я. Почему-то страх в этот момент у меня начал проходить, уступая место злости на этих нелюдей, решающих за меня всё и вся. Я лихорадочно стала искать выход из создавшего положения, осознавая, наконец, степень опасности, грозившей мне.
«Надо усыпить их бдительность и убедить остановить машину, чтобы выйти из неё всем вместе. Не будут же они меня насиловать прямо на ходу! Вдруг в этот момент кто-то будет проезжать мимо, и я смогу как-то привлечь к себе внимание».
Но пока мы ехали, шоссе оставалось пустынным. До города ещё было довольно далеко. Я обернулась, чтобы посмотреть на дорогу через заднее окно. Сумерки почти перешли в ночь, и стало довольно темно. Луны не видно было из-за туч. Даже леса с дороги было не видать.
«Там, вдалеке…. Мне показалось или… это фары машины?» – На шоссе я увидела две светящиеся движущие точки! Кто-то ехал по трассе! Но машина была ещё так далеко! Кричи, хоть закричись! Сколько бы я не орала в машине, никто бы не остановился, даже если бы обгонял нас. Хотя сделать это было весьма проблематично, учитывая скорость джипа.
–Ты где предпочитаешь, шалава: в машине или на в лесочке? – стараясь придать голосу сексуальный оттенок, с придыханием спросил Костян.
В салоне раздался громкий хохот. Я быстро отвернулась от окна.
«Лес! Да, да! Только в лесу я смогу попытаться сбежать от них!» -
Какой бы страх не наводил на меня ночной лес, я поняла, что моё единственное спасение там!
– Ребята, давайте, договоримся по-хорошему! – сделала я попытку разрешить сложившуюся ситуацию мирным путём. – Хотите я вам заплачу? Скажите сколько? Можете купить себе потом пару проституток. Ну, какой вам кайф от сопротивляющейся, кусающейся, орущей женщины?
– Да, ты чё, с…, забыла про должок в ресторане? На фига нам твои бабки, у нас и свои есть. Можем снять хоть десять б…, только вот кайф, как ты говоришь, будет уже другой! И зачем «потом»? Когда мы хотим «сейчас»!– подмигнул Костян своему дружку.
Словно хищники, почувствовавшие запах крови и флюиды страха жертвы, раздували они ноздри и, елозя на сиденьях, поскорее жаждали утолить свои самые сильные животные инстинкты.
«Они не оставят меня потом в живых! – с ужасом осознавая свои перспективы, пришла я к выводу. – А Владимира Кузьмича запугают или убьют, как свидетеля! Это же бандиты. Официант в ресторане проговорился».
– Тормози, а то мы уже близко к железке, а там станция недалеко. – Потребовал Вован. – Готовься, детка, сейчас ты испытаешь самое сильное в своей молодой жизни удовольствие!
И снова в машине раздался оглушительный хохот.
«Неужели всё?! – с тоской подумала я, слушая, как под шинами автомобиля зашуршал гравий. – Съезжают с трассы…Зачеи?!»
И, правда, джип, сбросив скорость, съехал с обочины и, теперь бесшумно крался по траве к лесу. Впереди, в ярком свете фар, виднелись деревья. Джип, проехал по лесу метров тридцать, затормозил, остановившись под большой раскидистой елью.
– Всё приехали! Вылазь!
– Нет! Ну, пожалуйста, ребята, не надо! – страх снова сковал моё тело, и я готова была умолять их, несмотря на всю свою ненависть к ним.
Бритоголовый, спрыгнул с подножки и резко открыл заднюю дверь джипа.
– Тащи её, Вован! – крикнул Костян, открывая дверь с противоположной стороны.
Это было их ошибкой. (Как выяснилось потом – не единственной). Они встали по обе стороны машины. Мой загнанный мозг, лихорадочно заработал в поисках выхода из тупика. Терять мне было нечего!
Я изо всех сил вцепилась в подголовник кресла, но руки скользили по гладкой кожаной поверхности. Тогда я, быстро развернув корпус, легла на сиденье, и стала отбиваться от Костяна, пытавшегося ухватить меня за ноги. Я неистово молотила ногами по воздуху. Одновременно я шарила руками, ища поручень над противоположной дверью, чтобы крепко-накрепко вцепиться в него и обрести точку опоры. Я с силой резко выбросила ногу. Раздался громкий вскрик
– С..ка! – Взвыл от боли Костян и, отступив, схватился за причинное место.
У меня было пару секунд. Вован на мгновение отпустит мои руки, заслушавшись стонами и матами Костяна, и я сбегу.
Но Вован, предугадавший мой манёвр, крепко ухватил меня за обе руки и с силой выдернул из машины. Я, не успев сгруппироваться, словно мешок с картошкой, свалилась ему под ноги, больно ударившись о землю спиной. Зубы щёлкнули от удара.
«Хорошо, хоть язык не откусила!» – Лёжа на земле подумала я.
Тут боль в спине, от неудачного приземления, пронзила меня насквозь! Стиснув зубы, чтобы не потерять сознание, после падения пусть с небольшой, но всё-таки высоты, я ощутила выброс адреналина.
«Вот он, мой шанс!» – мелькнуло в голове.
В следующее мгновение, стремительно перевернувшись, и, взяв низкий старт, я рванула в сторону, противоположную свету фар.
Теперь уже слышались два голоса с криками и матами. Но я уже их различала с трудом. Ветер свистел у меня в ушах. Ураганом неслась я по лесу, петляя между деревьями и стараясь не споткнуться в наступившей темноте о корни деревьев.
Я бежала, пока сердце не стало биться где-то под подбородком. Остановившись, я повалилась на настил из сухих листьев и иголок.
«Неужели мне удалось от них сбежать? Неужели я смогла это сделать?» – не верила я в свою удачу. Радостная мысль билась в моей голове, вместе с пульсирующей кровью.
Где-то в вдалеке, едва уловимый, слышался шум двигателя. Я перестала дышать и вслушалась в звуки ночи.
«Погоня…? – В панике вскочила я, снова собираясь спасаться бегством. Ничего другого мне не оставалось. – Может найти укрытие и спрятаться? В такой темноте они всё равно меня не увидят!».
Я лихорадочно металась между деревьями, в поисках хоть какого-нибудь укрытия. Но как назло пространство вокруг, насколько было видно в темноте, казалось ровным, без бурелома и оврагов. Я юркнула под раскидистую ель и, обхватив ствол руками, затаилась, ощущая щекой шершавую кору дерева. Я сидела не дыша, напряжённо вслушиваясь в пространство.
Через какое-то время шум двигателя вовсе перестал быть слышен. Тишину ночи теперь нарушали только звуки леса.
Я выбралась из-под ели и поняла: в темноте я потеряла ориентировку, и, теперь не могла определить, с какой стороны слышала шум мотора…. Вместе с радостной мыслью о спасении, я с ужасом поняла: я заблудилась….
Глава 6
В мою детскую память навсегда врезались рассказы бабушки о войне.
…Их полк дислоцировался на границе с Монголией уже шестой год.
После начала второй мировой войны, Япония, сблизившаяся с гитлеровской Германией, постоянно угрожала восточным границам СССР. В любой день квантунская армия могла начать военные действия против СССР. Враждебная политика Японии вынудила Советский Союз держать на границе с Маньчжурией и на Сахалине до 40 дивизий, которые были так необходимы в 1941 – 1942 гг. на советско-германском фронте. На границе с Маньчжурией также были многочисленные нарушения и разные провокации. Известны случаи издевательств японской военщины над местными жителями и солдатами – они не уступали зверствам фашистов. Было ясно, что противник коварен, имеет немалые силы.
Постоянное нервное напряжение и сложности со снабжением армии провизией и обмундированием, несмотря на отсутствие военных действий, делали военную службу Дальневосточного гарнизона непростой.
Моя бабушка стойко переносила тяжёлую военную службу. Весёлую улыбчивую девушку-сержанта уважали и любили все в полку: от командиров до кашеваров. Любили за весёлый нрав и отзывчивость, природную женскую мудрость, несмотря на юность, сочетавшуюся с детской непосредственностью. Уважали за смелость и меткий глаз, а ещё за оптимизм и неистребимую веру в нашу Победу!
Суровые тяготы военного времени скорректировали её характер. Она четко держала столь необходимую дистанцию в отношениях, когда женщины вынуждены долгое время находится среди большого количества мужчин, пусть и военных, связанных долгом и присягой, но всё, же мужчин. Она одинаково была приветлива со всеми, но при случае могла за себя постоять. Заведующий штабной канцелярией – прыщавый молодой лейтенант – как-то попытался поцеловать мою бабушку. Но она дала ему достойный отпор, влепив пощёчину. Она не стала никому рассказывать об инценденте. Тем более Василию. Он бы сразу убил штабного!
С детства помню один случай, произошедшей с бабушкой в конце войны, который изменил всю её дальнейшую судьбу.
Активность японцев, постоянные вылазки в расположение наших частей и артобстрелы, увеличились в 1944 году, после начала успешных боевых действий советских войск на западном фронте. В одной из таких стычек, машина моей бабушки, с перевозимыми в ней боеприпасами, была обстреляна японцами.
Только быстрота реакции и нечеловеческая выдержка позволили ей, выжимая до упора педаль газа, увезти от обстрела свой «ГАЗ» и укрыться за спасительным леском. Но, японской пулей, во время обстрела, был пробит бензобак, и ещё она получила ранение в ногу. Бабушка едва успела выпрыгнуть из машины и спрятаться в лесу, до того как к машине подбежали японцы.
Падавший в тот момент снег, быстро скрыл её следы.
Она оказалась в тайге одна: без еды и питья, раненная, без возможности сообщить что-либо о себе своим сослуживцам. Карабин бабушка прихватила с собой. Сдаваться живой врагам – она не собиралась. Она знала, что японцы делали с советскими военнослужащими, попавшими к ним в плен….
Идти она могла с трудом: каждый шаг вызывал нестерпимую боль в простреленной ноге. К тому же к вечеру ударил сильный мороз. Нога, в пропитанной кровью портянке, стала замерзать. Она вспомнила, из разговоров старослужащих, что спастись от обморожения можно засунув ноги глубоко в снег: его воздушная прослойка препятствовала потере тепла от собственного тела. Бабушка нашла пень с большим сугробом вокруг и, очистив от снега место для сиденья, соорудила из него «снежное кресло». Уселась в него, забросав ноги по колено снегом….
На её поиски готовы были отправиться все. Но её, израненную и замерзающую в снегу, нашёл и спас Василий. А меня кто найдёт?
«Как же тяжело пришлось тебе, бабушка!» – брела я по тайге, осознавая, что моё положение оказалась не менее тяжёлым и бесперспективным. – Да, у меня есть сотовый телефон, но он здесь не берёт. Да и кому я могу позвонить? В милицию? В МЧС, Шойгу? Роману? Как я объясню им, где нахожусь? Вокруг непроходимая тайга. Я даже не знаю, есть ли рядом село или посёлок (или любое другое поселение людей)!».
В тревоге, продолжала я набирать телефон Владимира Кузьмича. Но цифры на дисплее сохранялись не больше секунды.
«Сигнал не проходит. Далеко от города, – я запихнула бесполезный кусок пластика в карман. – Не буду пока его включать, батарею только посажу».
Немного отдохнув, я двинулась дальше.
«А если бы сейчас была зима?!» – ежась от прохладного ночного воздуха, думала я. – Впрочем, и октябрь нельзя назвать тёплым месяцем, учитывая, что в лесу я оказалась без спичек и тёплой одежды. А если бы это было в феврале, как в случае с бабушкой?»
Я представила себе, какой она должна была испытывать страх, оказавшись одной в зимнем лесу будучи, пусть и легко, раненной в ногу! Без машины и возможности что-либо сообщить о себе своим командирам и товарищам!
Но у неё был Василий. Она знала, что он не бросит её в беде. Более полусуток искал он свою любимую в тайге. И нашёл! Тем самым спас её от гибели!
А меня кто спасёт? Кто укажет мне путь к спасению? Неужели я найду свой конец здесь, в дальневосточной тайге?! Бабушка этого не переживёт! И будет во всём винить себя, я знаю! Хотя её вины в этом нет, и не будет. Так сложились обстоятельства. Плюс моя самонадеянность и глупость.
«Спокойно! Только не паникуй! Всё будет хорошо!» – Попыталась я успокоить саму себя.
В лесу было тихо. Лишь шуршание сухих иголок и листьев под ногами нарушало тишину. Ночь окончательно опустилась на землю, и ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.
«Так недолго и ноги переломать… – ёжась от страха и холода, подумала я. – Придется устраиваться на ночлег здесь».
Мне не хотелось оставаться в лесу, а тем более ложится спать. Страх гнал меня вперёд к шоссе (или, наоборот, от него? Этого я не могла определить). Но я понимала, что продолжать движение в темноте было просто опасно. Даже, если я хочу запутать следы, чтобы не оказаться лёгкой добычей для лесных хищников. Я не знала, кого мне нужно было больше бояться: волков, тигров или двуногих тварей.
«Какая собственно разница – в чьей пасти погибнуть: волка или тигра? Хотя может жадные до наживы китайцы уже истребили наших тигров? – Собирая еловые ветки и устраивая себе ложе для ночлега, тщетно надеялась я.
Я помню, как в школе биологичка рассказывала нам, что тигров в природе осталось всего 300 особей.
«А я ещё жалела бедных кошечек! Вот дура! За прошедшие годы, китайские браконьеры, положим, истребили ещё штук 100. Но ведь осталось 200 тигров! Да, мне за глаза хватило бы и одного! Или пары хищников в человечьем обличье!» – С такими невесёлыми мыслями, я забралась под лапы раскидистой ели, и улеглась на ложе, навалив сверху еловых веток.
Я лежала и, вслушиваясь в звуки ночного леса, старалась ни о чём не думать. Надо дать уставшему телу отдых. Мне казалось, что я ни за что не смогу уснуть, ни при каких обстоятельствах!
Но постепенно, волнение и усталость взяли своё. Меня сморило…
И мне приснился сон….
***
Маньчжурия, февраль 1944 года.
…Прошёл месяц как разведрота Василия и Ольга вернулись с задания, с побережья Бухты. С той памятной поездки влюблённые почти не расставались (насколько позволяли военные будни). Несмотря на то, что в 1942 году вышел приказ, запрещающий амурные дела на фронте. За нарушение приказа, в наказание, их могли даже разжаловать в рядовые. Все понимали – войн войною, а жизнь берёт своё…. Никто не мог знать: сколько дней, часов, минут отпущено на войне для счастья влюблённым. Никому не дано было предугадать, кто из двоих не вернётся из боя….
Почти все в роте, во главе с командиром, сочувствовали влюблённым. Они озорно подмигивали влюбленным, пряча улыбки в усы и бороды, и никто не донёс на них комиссару…
Когда ГАЗ Ольги не вернулся с очередного задания, Василий направился в командный пункт. Заведующий штабной канцелярией – невысокий молодой лейтенант с недобрым лицом – со скрытым злорадством посмотрел вслед Василию. Ему давно нравилась Ольга. Но он не решался открыться ей и любил её молча.
– Я знаю, где её искать, – тихо, но твёрдо произнёс Василий, буравя колючим взглядом, усталое небритое лицо подполковника.
– Да, где ж ты её сейчас найдёшь, ночью? Смотри, какая темень в лесу! Дождись хотя бы до рассвета!
– Нет. Её машину обстреляли квантунцы. А вдруг она ранена? – Василий даже думать не хотел о том, что его любимая могла погибнуть или сгореть в машине, полной боеприпасов! – Ночью будет сильный мороз. Я должен найти её как можно скорей.
– Ладно, чёрт с тобой! Отправлю с тобой пятерых бойцов. Пойдёте цепью, прочёсывая лес. Если до утра не найдёте…
– Мы найдём!
– Ладно, ладно…. Покажи, в каком квадрате собираешься искать Ольгу… – подполковник раскрыл перед Василием планшет с картой местности, на которой их участок фронта был разбит на квадраты, с обозначенными на них цифрами. Эту секретную карту, или скорее план местности, с условными обозначениями каждого участка леса, кустарника, оврага, с подробной дислокацией размещения воинских частей и складов боеприпасов, он никогда не показал бы сержанту, если б не исчезновение Ольги..
Он нашёл её под утро – раненную, замерзшую. Наплевав на меры предосторожности (квантунцы могли заметить дым от костра) Василий быстро разжег костёр, вскипятил воду, промыл и перевязал рану. Затем напоил Ольгу горячим чаем. Тесно прижавшись друг к другу, они дожидались рассвета и помощи.
– …Вот закончится война, разобьем гадов-фашистов, и увезу я тебя к себе на родину, на Брянщину. Там красотища, леса непроходимые…
Оля жалобно всхлипнула. Василия этот полу-вздох, полу-стон резанул ножом по сердцу.
– Потерпи, милая! Скоро рассвет….
– Не надо… про лес… – чуть слышно выдохнула Оля.
– Понял, не буду.
Вдруг, во тьме, в лесной чаще, сверкнула пара ярких, враждебных угольков и раздался протяжный волчий вой. Его тут же подхватили другие хозяева тайги.
«Волки! Всё-таки выследили нас! По следу идут…» – со страхом подумал Василий.
Страх он испытал не за себя, а за Олю. Василий почувствовал, как она в страхе прижалась к нему, с ужасом вслушивалась, словно загипнотизированная, в волчий вой.
«Февраль…. – вспомнил Василий. – Месяц волчьих свадеб…»
– Не бойся, близко к костру они не подойдут. – Он старался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. – Волки – создания справедливые и чистые, недаром их называют санитарами лесов.
Оля заметно расслабилась.
– Волк – это, в первую очередь, высший символ свободы в животном мире, он никогда не предаст стаю. Если волк и волчица образуют пару, то их союз практически никогда не распадается.
Василий опустил голову и в неярком свете догорающего костра увидел её глаза. Как будто две звездочки спустились с небес и зависли в полуметре от земли. Они сверкали с такой любовью и верой, что он понял: ни война, ни стаи волков, ни смерть – никто и ничто на Земле, не способны уничтожить их! Они должны спастись, чтобы осветить этот мир своей всеобъемлющей, всепоглощающей, неземной Любовью! Они не могут умереть! У них впереди целая жизнь!
«Я спасу тебя, чего бы мне это ни стоило! Сам погибну, но тебя спасу, моя любимая»!– стиснув зубы, дал себе зарок Василий. В ответ из таёжной чащи раздался пробирающий до глубины души волчий вой. Словно, серый был с ним согласен: когда перед волком стоит выбор спасти самку ценой своей жизни или спастись самому, он делает свой выбор в пользу самки – продолжательнице рода. Сам погибнет, но не даст умереть волчице. Таков закон природы.
На чёрном небе начали тихо таять звёзды и над верхушками леса вскоре зарозовел небосвод.
«Мы пережили эту ночь, мы спасены!» – с облегчением подумал Василий, закидывая снегом костёр и сооружая для Оли импровизированные сани-носилки.
– Ну, с Богом! – сказал Василий, и они отправились в путь.
Ольга была слаба: сказывалась большая потеря крови. Она тяжело дышала и тихо стонала.
– Потерпи, милая! Осталось каких-то два километра…Ты же сильная!
– Я выдержу, не волнуйся за меня…
– И я люблю тебя!
– И я люблю… тебя!
Им оставалось пройти по глубокому топкому снегу в расположение воинской части, всего пару километров.
Но какие это были километры! Силы им придавали мечты об их счастливой жизни, о которой они мечтали, прижавшись друг к другу израненными и замерзающими телами, спасаясь от холода и волков бескрайней дальневосточной тайге.
Замерзая и утопая в глубоком снегу, они не могли предвидеть своего будущего. Никому не дано знать, что ждёт их впереди. Порой наше настоящее оказывается более счастливым, чем призрачное будущее.
Влюблённые не могли знать, что их физические страдания ничто, по сравнению с самым страшным испытанием для влюблённых, имя которому – Разлука…
