Текст книги "Базовый курс аналитической психологии, или Юнгианский бревиарий"

Автор книги: Валерий Зеленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Архетипы и коллективное бессознательное

Юнг назвал свою психологическую теорию аналитической психологией,с тем чтобы обозначить направление своей мысли, а также чтобы отделить свой подход от психоанализа Фрейда. Однако многие современные специалисты в области глубинной психологии считают, что более уместно было бы назвать его учение архетипической психологией,поскольку это название указывает, возможно, на самое существенное и фундаментальное понятие в аналитической психологии – архетипы коллективного бессознательного.

Юнговское понятие архетипа невозможно отделить от его теории коллективного бессознательного. Одно тесно связано с другим. Невозможно говорить об архетипах, не учитывая при этом теории коллективного бессознательного, и, наоборот, коллективное бессознательное никак не может быть коллективным без архетипов. Поэтому оба понятия соотносятся друг с другом как две части единой теории.

В аналитической психологии термин «архетип»обозначает некий принцип, обеспечивающий психическую реальность специфическими психическими содержаниями, свойствами которых являются универсальность, регулярность, типичность проявления, повторяемость на протяжении многих веков. Их также можно уподобить общечеловеческим «психическим координатам», типическим формам или «архаическим остаткам». Юнг использовал в психологическом смысле древнегреческое слово «archetypos», употреблявшееся античными философами и средневековыми богословами (Платон, Филон Иудей, Ириней, Дионисий Ареопагит, Блаженный Августин). «Arche» означает «начало», a «typos» – «печать», «отпечаток», в целом же под архетипом понимается определенное образование архаического характера, включающее мифологический мотив.

Фрейд также признавал существование архетипов, но называл их филогенетическими «схемами» или филогенетическими «прототипами». Он полагал, что «комплекс Эдипа, обнимающий отношения ребенка к родителям, принадлежит к числу этих схем или, вернее, составляет известный пример такого рода» (Фрейд, 1996, с. 241; сМ. также с. 249–250, 268–269, 514). И в тех случаях, когда «переживания не соответствуют унаследованной схеме, они реконструируются в воображении, работу которого было бы безусловно полезно проследить в деталях. Именно эти случаи лучше всего могут показать нам самостоятельное существование схем. Мы нередко можем увидеть, как схемы одерживают верх над индивидуальным переживанием» (там же, с. 268).

Объясняя сущность понятия архетипа, Юнг писал:

Наш разум имеет свою историю, подобно тому как ее имеет наше тело (Юнг, 2003а, § 84).

Безмерно древнее психическое начало образует основу нашего разума точно так же, как и строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих (Человек и его символы, 1996).

Архетип в себе… есть некий непредставимый наглядно фактор, некая диспозиция, которая в какой-то момент развития человеческого духа приходит в действие, начиная выстраивать материал сознания в определенные фигуры. <…> По определению, архетипы суть некие факторы и мотивы, упорядочивающие и выстраивающие психические элементы в известные образы (зовущиеся архетипическими), но делается это так, что распознать их можно лишь по производимому ими эффекту (Юнг, 1995 г, с. 47–48).

Те же самые качества присущи и инстинкту. Энергия архетипа инстинктивна, поскольку архетип по своей сути есть инстинкт, «поведенческий паттерн» инстинкта, его значение или, как выразился Юнг, его «психический эквивалент».

Теория архетипов Юнга претерпела несколько стадий развития. В 1912 году Юнг писал об изначальных образах, выявленных им в бессознательном психическом как своих пациентов, так и у себя самого. Эти образы отличались автономностью, бессознательностью и нуминозностью.Юнг полагал, что происхождение подобных образов связано с коллективным бессознательными имеет своей целью гарантировать определенную сохранность и поддержку от поколения к поколению некоторого уровня логической устойчивости и постоянства.

Позже (в 1917 году) он писал о безличностных доминантах в психическом, которые притягивают энергию и влияют на индивидуальное поведение. Наконец, в 1919 году Юнг впервые использовал термин «архетип» во избежание путаницы между самим содержанием психического явления и его бессознательной и непредставимой схемой или матрицей. В дальнейшем Юнг неоднократно подчеркивал разницу между архетипом и архетипическим образом.

Изначальный образ определяется по отношению к своему содержанию только тогда, когда он становится осознанным и оказывается соответственно заполненным материалом осознанного опыта. Его форма, однако… может быть сравнена с осевой системой кристалла, который обычно формирует заранее кристаллическую структуру, находясь еще в «материнской» жидкости, хотя собственного материала в нем еще не существует. Эта кристаллическая структура возникает в соответствии с тем способом, которым взаимодействуют друг с другом ионы и молекулы. Сам по себе архетип пуст и чисто формален, – он не представляет ничего, кроме способности сформировать, возможности представления, которая задана apriori. В свою очередь, представления не являются унаследованными, таковыми оказываются лишь формы, и в этом отношении они соответствуют в каждом случае инстинктам, которые также определяются только формой (Jung, С. W., vol. 9i, par. 155).

Таким образом, архетип является тенденцией к образованию инвариантных схем, которые могут значительно колебаться в деталях, не теряя при этом своей базовой структуры, основного мотива. К примеру, существует множество представлений о враждебном существе, но сам по себе мотив всегда остается неизменным.

Непредставимые сами по себе, архетипы свидетельствуют о себе в сознании лишь посредством некоторых проявлений, а именно в качестве архетипических образов и идей. Это коллективные универсальные паттерны (модели, схемы) или мотивы, возникающие из коллективного бессознательного и являющиеся основным содержанием религий, мифологий, легенд и сказок. У отдельного человека архетипы появляются в сновидениях, грезах, видениях. В современной аналитической психологии выделяют следующие аспекты архетипов.

1. Непредставимость. Архетипы проявляются в сознании лишь в качестве архетипических образов и идей и составляют основное содержание религий, мифологий, легенд и сказок. К примеру, имеет место множество представлений о враждебном существе, но сам по себе мотив врага всегда остается неизменным, будь то Змей Горыныч, Гитлер или империалист. Существует архетип героя (мотив преодоления трудностей и достижения определенных целей), и имеется конкретный архети-пический образ такого героя, выраженный, скажем, фигурой Ильи Муромца или Ивана Сусанина. Или мы говорим об архетипическом переживании состояния физической поглощенности («проглоченности»), которое связывается с множеством образов (волк из сказки «Красная Шапочка», колдунья, пожирающая детей, великан-людоед, дракон и т. п.). У отдельного человека архетипы проявляются в сновидениях, грезах, видениях.

2. Архетипы обладают динамическими свойствами, и в этом качестве они дают начало эффектам либо внешнего, либо внутреннего порядка, что весьма плодотворно, в частности, в психотерапии.

3. Архетипы – организаторы как самих образов, идей, так и содержания этих идей и образов.

4. Архетипы узнаваемы во внешних поведенческих проявлениях, особенно связанных с основными и универсальными жизненными ситуациями – рождением, браком, материнством, смертью, разводом, важной утратой или неожиданным обретением чего-либо. Теоретически возможно любое число архетипов.

5. Архетипы обладают сильным аффективным качеством, и их проявления часто несут в себе высокий эмоциональный накал и нуминозную ауру.

6. Архетипы способствуют ак!уализации синхронистических событий.

Оригинальным вкладом Юнга было наделение идеи архетипа психологическим смыслом,вследствие чего архетипы оказываются «типичными формами (видами) понимания» (Jung, С. W., vol. 8, par. 280), то есть образчиками или паттернами психического восприятия и понимания, присущими каждому индивиду как представителю человеческой расы.

Юнг установил существование таких общих форм понимания с помощью эмпирическогонаблюдения. Его широкое знание мифологии, антропологического материала, религиозных систем и древнего искусства позволило ему увидеть, что символы и фигуры, возникавшие вновь и вновь на протяжении тысячелетий в мифах и религиях самых разных культур, были идентичны символам и фигурам, которые появлялись в сновидениях его пациентов. Кроме того, Юнгу не удавалось проследить истоки многих сновид-ческих символов своих пациентов в их индивидуальном опыте.

Таким образом, Юнг расширил и углубил фрейдовское понятие бессознательного. Вместо того чтобы быть просто репозиторием вытесненных личных воспоминаний или забытых переживаний, бессознательное, согласно Юнгу, состоит из двух компонентов, или уровней. Первый уровень, который он назвал личным бессознательным,в сущности, идентичен фрейдовскому понятию бессознательного. На этом уровне бессознательного залегают воспоминания обо всем, что пережито, прочувствовано, продумано индивидом или узнано им, но что больше не удерживается в активном осознании по причине защитного вытеснения или простой забывчивости.

Однако, используя свою теорию архетипов для объяснения сходства в психической деятельности и в представлениях на протяжении всех эпох и в любых сколь угодно различающихся культурах, Юнг обнаружил второй уровень бессознательного, который он обозначил как коллективное бессознательное.Этот уровень бессознательного содержал общие для всего человечества паттерны психического восприятия – архетипы.В силу того, что коллективное бессознательное является сферой архетипиче-ского опыта, Юнг рассматривает уровень коллективного бессознательного как более глубокий и более значимый, чем личное бессознательное; как уровень, содержащий в себе принципиально иной психический источник энергии, целостности и внутреннего преобразования.

Хотя понятия архетипа и коллективного бессознательного постоянно подвергались нападкам, воспринима-ясь как философская спекуляция и бесполезное теоретизирование, Юнг постоянно доказывал, что его утверждение о существовании этого уровня человеческой психики является научно обоснованным, подтверждается эмпирическим свидетельством.

Другим общим местом, связанным с непониманием термина «архетип», помимо обвинений вего ненаучности, является путаница между содержанием архетипа и архетипом как таковым. Сам по себе архетип – это и не врожденная идея, и не общепринятый образ. Лучшим описанием архетипа является то, где он сравнивается с психическим шаблоном или формой, в которой разлиты индивидуальные или коллективные переживания (опыт) и где они принимают свою форму, однако при этом архетип отличается от самих символов и образов. В этом смысле юнговское представление об архетипе есть психологическая противоположность платоновской форме или эйдосу.

Тем не менее смешение содержания архетипа с самим архетипом вполне понятно, поскольку ссылки на конкретные архетипы даются по их символическим или образным проявлениям. Юнг говорит об архетипах Анимы/Аниму-са, Божественного Ребенка, Великой Матери, Мудрого Старца, Трикстера (Плута) и Коры (или Девы), содержание которых антропоморфно и персонализации необходимы для того, чтобы привести психическую энергию паттерна в сознание. Однако существуют архетипы, содержание которых менее антропоморфно и персонализируется с большим трудом, например, архетип целостности или архетип возрождения. Их Юнг называл архетипами трансформации: «…типичные ситуации, места, пути и средства, которые символизируют сомнительный вид преобразования» (Jung, С. W., vol. 9i, par. 80).

Юнг рассматривал архетипы как амбивалентные, потенциально положительные и отрицательные. В той мере, в какой сами архетипы по определению пребывают вне всякого сознания, они действуют автономно, почти как силы природы, организуя человеческое переживание индивида специфическими способами без учета конструктивных или деструктивных последствий индивидуальной жизни. Психологический рост наблюдается только тогда, когда индивид пытается осознать содержание архетипа и установить связь между своей сознательной жизнью и архетипическим уровнем человеческого существования.

Приводимые здесь библиографические ссылки позволят познакомиться с основными моментами объяснения Юнгом этих понятий. Более подробно и в более доступной форме понятие архетипа будет раскрыто на примере конкретных архетипических фигур и паттернов, которые я буду описывать в соответствующих разделах. Поэтому здесь я привожу только переведенные на русский язык работы, посвященные прежде всего юнговской теории бессознательного, неотделимой, как я уже говорил, от его понятия об архетипе.

Литература

Нойманн Э.Происхождение и развитие сознания. – М.; Киев, 1998. Фрейд 3.Будущее одной иллюзии // Фрейд 3.Психоаналитические

этюды. – Минск, 1996. С. 514. Фрейд 3.Из истории одного детского невроза // Фрейд 3.

Психоаналитические этюды. – Минск, 1996. С. 241, 249–250,

268-269. Юнг К. Г.Значение бессознательного в индивидуальном воспитании

// Юнг К. Г.Конфликты детской души. – М., 1996. С. 165–184. Юнг К. Г.О психологии бессознательного // Юнг К. Г.Психология

бессознательного.—М., 1995. С. 25–172. Юнг К. Г.Ответ Иову. – М., 1995. С.47. Юнг К. Г.Отношение между Эго и бессознательным // Юнг К. Г.

Психология бессознательного. – М., 1994. С. 175–315. Юнг К. Г.Понятие о коллективном бессознательном // Юнг К. Г-

Структура психики и процесс индивидуации. – М., 1996.

С. 10–17.

Юнг К. Г.Символическая жизнь. – М., 2003. С. 42–77. Юнг К. Г.Структура психики и процесс индивидуации. – М., 1996.С. 33.

Архетипические фигуры

Эго

Центром сознания (или его субъектом) и, кстати, отправной точкой всей эмпирической психологии является Эго. Эго выступает как знак личности, местопребывание индивидуальности и всех психических содержаний, которые осознаются и в этом смысле должны быть связаны с Эго. Бессознательное включает все психические элементы, выходящие за пределы сознательного представления, и поэтому с Эго не связано. Таким образом, еще раз подчеркнем, что психику нельзя приравнивать к сознанию, она неизмеримо больше, чем сознание. Нами движут не только внешние стимулы-раздражители, но и внутренние импульсы. Именно последние неподвластны сознанию, не подлежат его контролю.

Но что же такое Эго, к которому стекается весь поток осознаваемых психических содержаний?

Поскольку употребляемое Фрейдом понятие Эго получило широкое распространение, обозначая психическую структуру, опосредующую социальные требования (су-пер-Эго) и инстинктивные побуждения (Оно), то можно было бы предположить (ошибочно), что Юнг использует данный термин сходным образом. Однако для Юнга Эго есть комплекс, или чувственно окрашенная группа представлений о себе, имеющая как сознательные, так и бессознательные аспекты, одновременно личная и коллективная. Если выразить это еще более просто, Эго – то, как человек видит и понимает себя, наряду с сознательными и бессознательными чувствами, сопровождающими это видение и понимание.

Юнг никогда не преуменьшал значение Эго в человеческом развитии; кроме всего прочего, Эго представляет завоеванное с таким трудом самосознание, которое, собственно, и делает нас людьми. Он постоянно подчеркивал, Что внутри психического Эго является одним из многих комплексов и порой зиждется на очень шатком основании. *1о сравнению с не имеющими возраста другими архетипическими доминантами психического Эго современного человека является относительным новичком на мировой сцене и поэтому оказывается подверженным наводнению другими, более мощно заряженными комплексами. В большинстве незлокачественных случаев подобного вторжения реакцией Эго обычно оказывается восклицание типа «Господи! Что это на меня нашло? Ведь все утро я был просто не в себе!» В худшем случае результатом могут стать невроз, психоз или массовая истерия (этнического, государственного или мирового масштаба). Поэтому Юнг рассматривал Эго как нечто радикально релятивизирующее наше самосознание и ощущение себя как «пупа земли». Он показывал, что наша «сущность» гнездится в психическом универсуме, который значительно больше, чем наш собственный хрупкий, мимолетный самостный образ и сознательное представление о себе.

Аналитические психологи полагают, что Эго-комплекс не является началом и концом всего человеческого бытия, а представляет прежде всего группу саморепрезентаций, временами чрезвычайно важных, а чаще важных лишь относительно. В свое время Юнг обнаружил многое из того, что отвергает чрезмерную идеализацию Эго. Его работы показывают, как Эго (если оно ответственно за деятельность сознания) должно взаимодействовать с другимикомпонентами психического, признавая свои пределы и те бессознательные факторы, положительные и отрицательные, которые на него воздействуют.

Так или иначе, но Юнг широко исследовал отношения между Эго и тем, что он назвал самостью, архетипом целостности, в рамках коллективного бессознательного. Если наше Эго теряет контакт с самостью, то внутри нас тотчас же возникает тревожное чувство отчуждения или психотическое настроение – утрата смысла, депрессия, ощущение брошенности на произвол судьбы, безнадежность – чувства, всем хорошо знакомые в сегодняшней жизни. С другой стороны, если наше Эго слишком тесно привязано к самости, притязая без всякого на то основания на ее безграничные возможности и динамическую мощь, результатом оказывается то, что Юнг назвал инфляцией, выставленной напоказ помпезностью, лишенным всякой реальности взглядом на себя как на образец всемогущества, всезнайства, неопровержимости. Это и есть то самое Эго, хорошо известная культурная фигура Эго-маньяка и самовлюбленного человека.

Из всего этого должно быть ясно, почему в своих работах Юнг постоянно разбирает Эго в отношениях с другими аспектами психического. И чаще здесь можно встретить не столько расширенный монографический портрет самого Эго, сколько картину того, как Эго встроено в более масштабную сферу психического.

В «Психологических типах» дано определение Эго, а в работе «AION» можно встретить краткий вступительный очерк об Эго, предпосланный изучению самости. Статья «О природе психического» представляет хороший обзор юнговского понятия Эго и связей последнего с сознанием и бессознательным, а работа «Развитие ребенка и воспитание» показывает, каким представляет Юнг развитие Эго и появление его у ребенка. Более углубленное изучение Эго предпринято Юнгом в работе «Отношения между Эго и бессознательным».

Поскольку архетип Героя весьма часто выражен в символе Эго-сознания, развивающемся из матрицы изначального бессознательного, то следует ознакомиться с материалом, изложенным во второй части книги «Символы трансформации».

В классическом труде Э. Эдингера «Эго и архетип» представлен прекрасный материал, раскрывающий место Эго в системе юнговской психологии. Также можно порекомендовать труд Эриха Нойманна «Происхождение и история сознания», посвященный тому, как Эго-сознание развивается из бессознательного, как оно развивается Далее, проходя различные стадии, и каким образом этот психический процесс представлен мифологически в разные эпохи человеческой истории.

Литература

Адлер Г.Лекции по аналитической психологии. – М.; Киев, 1996.

С 133–174. Нойманн Э.Происхождение и история сознания. – М.; Киев, 1997.

С. 281–328. стуэлсЭ.Юнг и постьюнгианцы. – М., 1997. С. 99–152.

Эдингер Э.Эго и архетип. Индивидуация и религиозная функция психического.-М., 2000. С. 10–100.

Юнг К. Г.О природе психического // Юнг К. Г.О природе психе.-М.; Киев, 2002. § 343–442.

Юнг К. Г.Развитие ребенка и воспитание // Юнг К, Г.Конфликты детской души. – М., 1996. С. 51–68.

Юнг К. Г.Связь между Эго и бессознательным // Юнг К. Г.Психология бессознательного. – М., 1994. С. 175–315.

Юнг К. Г.Символы трансформации. – М., 2000. С. 128–435.

Юнг К. Г.Эго // Юнг К. Г.AION. – М.; Киев, 1997. § 1-19.

Юнг К. Г.Эго // Юнг К. Г.Психологические типы. – СПб., 1995. § 840.

Персона

Требование внешней адаптации ведет к сооружению особой психической структуры, которая выступала бы в качестве посредника между Эго и социальным миром, обществом. Такая посредническая структура называется персоной.Это общественное лицо индивида, принятое им по отношению к другим людям. Персона состоит из многочисленных элементов, часть из которых основывается на личностных пристрастиях индивида, а часть образуется на базе общественных экспектаций (социальных ожиданий, связываемых с данной личностью).

Персона всегда представляет некий компромисс между индивидуальностью и надеждами на нее других людей. Это как раз и есть та роль, которую каждый играет в обществе. Но, помимо этого, персона выступает как защитное покрытие, некая «кожа», оберегающая внутреннее, личное и ранимое от публичных взоров, от внешнего прикосновения. Среди множества символов, имеющих отношение к персоне, следует отметить одежду, которую носят люди. Поэтому сны, в частности демонстрирующие отсутствие, утрату одежды или ее несоответствие ситуации, говорят о проблеме персоны. В идеале персона всегда соответствует месту и времени, хорошо подогнана к индивиду и легко меняет «свое выражение», то есть пластична.

Иногда персона обеспечивает своего носителя авторитетом и престижем, принадлежащими коллективу, какой-либо социальной группе в значительно большей степени, чем самому индивиду.

Подобное отождествление с персоной приводит к личностной инфляции, то есть к разбуханию личности и отчуждению ее от реальности. Примером может служить сказочный Голый Король (или политический деятель, выступающий в бане, как на митинге).

К другим расстройствам персоны можно отнести ее утрату, что делает индивида сверхчувствительным и беззащитным к любым общественным прикосновениям. Другая крайность – ригидная персона, которая характеризуется избыточной защищенностью и только мешает нормальной приспособляемости, реальной адаптивности. Таким образом, персона отличается от личности, от настоящего лица индивида.

Человек не всю жизнь живет в душевных глубинах. Наряду с жизненно важными движениями бессознательного сознательные метаморфозы души и повседневное качество психической жизни – столь же законные и необходимые составляющие целостного человеческого существования. Несмотря на «глубинный» характер аналитической психологии, ее понятия не содержат ничего мистического, неестественного или притянутого зауши. В этом смысле как аспект личной и коллективной психики персона может быть отнесена к наименее трудному для понимания и самому практическому понятию. Происходя от латинского слова, означающего актерскую маску, которая, в свою очередь, представляет ту или иную роль в пьесе, психологический термин «персона», введенный в оборот Юнгом, обозначает часть личности, развиваемую и используемую ею в наших взаимодействиях, наше сознательное внешнее лицо, нашу социальную маску. Наша персона может иметь хорошо развитое, социально адаптированное лицо: известный писатель, преданная жена, подающий надежды молодой руководящий работник – или, напротив, хорошо развитую, но социально неприемлемую наружность: художник-бунтарь, въедливый сутяжник, упрямый ворчун, скряга. И это все персона, лицо и роль, демонстрируемые другим и используемые, чтобы придать форму нашему внешнему ощущению самости.

Многие из юнговских высказываний относительно персоны сохраняют привкус чего-то неполноценного, какого-то безразличия, равнодушия, словно этот фрагмент психического в чем-то провинился, и такой уничижающий взгляд на персону представляется главным образом следствием личной психологии Юнга, его интровертной натуры и нацеленности на внутренний фокус своих психологических изысканий. Из его работ, посвященных персоне, ясно что как аналитик Юнг сталкивался со многими людьми которые в ущерб себе отождествляли себя с собственной персоной и пренебрегали своей внутренней жизнью, убежденные, что они лишь лица определенной профессии или социального положения. Такое отождествление с персоной(термин Юнга) – не столь уж редкая причина весьма серьезных психологических проблем, приводящих клиента на порог консультационной комнаты. Так что при чтении работ Юнга (и аналитиков-юнгианцев) может сложиться впечатление, будто персона есть нечто нежелательное, нечто такое, что следует хорошенько потрясти или вообще сместить с пьедестала, что персона – это фальшивая самость.

В действительности же с учетом всех негативных оценок даваемых персоне, Юнг признавал ее важность, хотя и отмечал поверхностный характер ее психологической природы. Юнг видел, что персона действует как посредник между внешним миром и Эго, посредник, сравнимый по важности с анимой или анимусом, выступающий своего рода примирителем между Эго и бессознательным. В силу этих причин Юнг рассматривал персону как коллективный фрагмент психического, так как персона выстраивает свою форму и функцию из своего отношения с внешней коллективной реальностью. Далекий от желания как-то изменить персону – «привести ее в чувство», Юнг рассматривал ее как жизненно важный сектор личности, обеспечивающий индивида контейнером, защитной оболочкой для его внутренней самости.

Выступая в качестве защитной функции личности, персона часто проявляется в снах в ситуациях или событиях, связанных с одеждой, переодеванием, гримированием. Мы обнаруживаем себя во сне пытающимися примерить невообразимое количество шляп из роскошного гардероба или видим, что идем по оживленному городу без всякой одежды, при этом торопясь на экзамен, или отправляемся на важную деловую встречу без брюк и т. д. Подобно нашей одежде и гриму, персона может быть утрированной, преувеличенной, комичной и важной, способом казаться кем-то, кем мы на самом деле не являемся, или она может быть плохо сделанной, «не соответствовать нашему размеру», вульгарной, выставляя нас перед другими в смешном виде, незащищенными. В лучшем случае персона соответствует своему положению и представлена со вкусом, оказываясь подлинным отражением нашей внутренней индивидуальности и нашего внешнего ощущения себя. Поэтому персона, как и многие другие архетипические фигуры, представлена в трудах Юнга в самых разнообразных формах (как в позитивном, так и в негативном плане) – в персонажах-помощниках, или в виде ситуаций, приводящих к счастливому концу, или в форме разнообразной личностной динамики: поиска приключений, всяческих трудностей, возможных неудач и т. д.

Литература

ЮнгК. Г.Душа [Психическое, личность, персона, анима] // Юнг К. Г.

Психологические типы. – СПб., 1995. § 696–701. Юнг К. Г.Отношение между Эго и бессознательным. – М., 1995.

С. 215–230. BeebeJ.(ed.) Money, Food, Drink and Fashion and Analytic Training:

Depth Dimentions of Physical Existence. The Proceedings of the

Eights International Congress for Analytical Psychology. – Zurich,

1983. JacobiJ.Masks of the Soul.– NewYork, 1976.