Текст книги "Пятьдесят оттенков хаки"

Автор книги: Валерий Букрин

Соавторы: Наталья Букрина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Рогов поперхнулся, закашлялся и вскочил.

– Скажи, что ты шутишь, – побагровел он.

Его подхватили под руки и придержали.

– Ребята, что он такое говорит? – стал петушиться Алексей.

– Леха, к сожалению, он говорит правду, – высокий крепыш обнял его за плечи и усадил на место. – Завтра мы все приглашены в гости к Генке и Алене, на свадьбу и новоселье.

– Пойдешь с нами? – решил поддержать соседа огненно-рыжий коротышка. – Выпьем, посидим, может, и помиритесь…

– Что ты несешь, Фрау Мадам?! – вскипел Рогов.

– А че? – пожал плечами тот. – Дружить оно всяко лучше.

– Я ему устрою дружбу навек! – грозно пообещал Алексей.

– Нет! – возразил Крылов. – Ты – офицер, думай о репутации!

– А он? А она? – как-то сразу обмяк адъютант.

– Сердцу не прикажешь! – рассудил Александр.

– Леха, еще неизвестно, кому повезло, – пропищал Фрау Мадам, но под взглядами товарищей поник. – А че я такого сказал?

Прошло время. Весна вступила в свои права. На деревьях появилась нежная листва, а на улицах – влюбленные пары. Рогов, забыв прежние обиды, стал встречаться с другой девушкой, которую за раскосые глаза и черные, как смоль, волосы прозвали Хо Ши Мин.

– Как она вам? – на танцах поинтересовался Алексей у друзей.

– Кто? – не сразу въехал Фрау Мадам.

– Отличная девушка, Леха, женись, – посоветовал Крылов.

– Вот и я так думаю. В понедельник несем заявление в ЗАГС.

Через сутки Крылов ближе к ночи добрался до общежития на попутке. Было морозно. На пустынной улице ни души. Александр, было, двинулся к входной двери, но боковым зрением заметил невразумительное движение за углом. Кто-то, покачиваясь, стоял по щиколотку в почти замерзшей луже, беспомощно шаря ладонями по дну. Крылов подошел и пригляделся. Это был Рогов.

– Леха, ты что там потерял? – настороженно уточнил он.

– Просто руки мою, – с пьяной улыбкой заверил приятель.

– Ты где же это так набрался? – посочувствовал Александр. – Пошли домой, отогреешься, отдохнешь, приведешь себя в порядок.

– Все путем, – хорохорился Алексей, едва удерживаясь на ногах. – С холостой жизнью простился, – икая, уточнил он.

– Пошли, тебе же утром надо быть огурцом.

– Свадьба – святое, – дрожа от холода, согласился бедолага. – Саня, не забудь утром меня разбудить! У меня куча важных дел!

– Заметано! Будем разгребать твою кучу сообща.

Убегая на мотовоз, Александр, как и обещал, разбудил Рогова.

– Леха! Подъем! – он прислонил спящего товарища к стене.

– Труба зовет! – пропищал в унисон Фрау Мадам.

– Ребята, я в порядке, – заверил жених и рухнул в кровать.

– Леха! – потряс соседа Крылов. – Сегодня ты идешь в ЗАГС!

– Знаю, – попытался открыть глаза тот. – Я сегодня женюсь.

– Несешь заявление, – поправил его товарищ. – За тобой ужин!

– Нет вопросов, – согласился Алексей и сходу засопел.

Приятели пожелали ему «Ни пуха!» и поспешили на мотовоз. Весь день прошел для них в предвкушении долгожданного застолья. В мотовозе бурно обсуждали праздничное меню.

– Посуду вымоем сами, пусть молодые отдохнут. Заночуем у ребят, Генкина кровать пустует, – предложил Александр.

– Само собой, – согласился Фрау Мадам. – Главное – ужин.

– Хороший ужин, – потер руки Крылов.

С мотовоза летели как на крыльях. На пятый этаж поднялись на одном дыхании. Под наигрыш свадебного марша торжественно вошли в комнату и замерли – в полной темноте на кровати в майке и трусах сиротливо жался обескураженный Алексей. Обхватив голову руками, он раскачивался из стороны в сторону.

– Не понял, – зажег свет Крылов. – А где невеста?

– А ужин-то где? – растерянно уточнил Фрау Мадам.

– Отказала она мне, – обреченно сообщил Рогов. – Все сорвалось.

– Как это так отказала?

– Почему вдруг сорвалось?!

– Проспал я, ребята. Думал, встану, а не сумел. Она два часа прождала у ЗАГСа, а потом ворвалась сюда и отказала, – он украдкой потер распухшую скулу.

– Помиритесь еще, – Александр протянул товарищу пиджак. – Веди ее сюда, мы ей мигом объясним, какого парня она потеряла.

– Не получится, – Алексей натянул одеяло. – Она к матери уехала.

– Подумаешь, красавица какая – Хо Ши Мин. Такого парня упустила, – поддержал Фрау Мадам. – Еще увидим, кто пожалеет!

А Крылов молча переоделся и принялся чистить картошку.

Когда страсти по неудачному сватовству Рогова окончательно улеглись, на смену весне пришло короткое северное лето. Незатейливое и скромное, оно неспешно вступало в свои права. Яркие одуванчики раскрасили городские газоны, забивая своим могущественным сообществом кустики скромных колокольчиков и неброских ромашек. Шаловливые воробьи, обзаведясь потомством, степенно грелись на покатых крышах скворечников.

Чтобы отвлечься от горьких мыслей, Алексей возвращался со службы затемно. Ревностно исполняя служебные обязанности, он практически не замечал перемен погоды и по возможности избегал общения с женским полом. Не складывались отношения с ним и у Фрау Мадам. Правда, совсем по другой причине: капитан нередко злоупотреблял спиртным. Крылов взялся пристроить товарища в надежные руки. Уговорив Рогова, он затащил приятеля на танцы. Пока Фрау Мадам курил на ступенях ГДО, Александр разрабатывал со знакомыми девушками хитроумный план. Было решено поочередно приглашать бедолагу на танцы, не давая расслабиться. «То есть перекрыть доступ к буфету», – резюмировал Крылов. «А то он с первой же рюмки окосеет, – тушуясь, пояснил Рогов. – Неси потом его опять на себе!» Весь вечер потенциального жениха танцевали бесперебойно. Фрау Мадам не успевал даже дух перевести. Соседи по комнате предусмотрительно отказались от перекуров, чтобы у приятеля не было соблазна прорваться в буфет. Едва стихала музыка, Фрау Мадам косился на выход, но друзья не давали ему возможности покинуть танцевальную площадку. Ближе к завершению мероприятия в зале на мгновение погас свет. Когда он вспыхнул вновь, Крылов обескуражено оглянулся. Девушки лишь развели руки. Рогов хмуро осмотрелся и безрадостно подытожил:

– Пиши – пропало. Прошляпили! Уже в буфете! Может, успеем?

– Наверняка опоздали, – посетовал Александр и шепотом предложил: – Лучше сразу отнести, чтобы потом девчонок проводить.

Фрау Мадам безмятежно дремал в кресле холла, прислонившись головой к колонне. По его разрумянившемуся лицу блуждала блаженная улыбка. Одна из девушек задумалась и загадочно посмотрела на Крылова: «Саша, а я ведь знаю, как вашего приятеля переиначить. Давайте отнесем его к Вере. Она давно замуж хочет, да все не складывается». Друзья с пониманием переглянулись, ударили по рукам и подхватили под руки ничего не подозревающего приятеля.

Ранним утром общежитскую комнату, где крепким молодецким сном спали Александр и Алексей, сотряс стук в дверь. На пороге вырос взлохмаченный Фрау Мадам.

– Ребята, я пропал! Что делать?! – заорал он, падая на кровать.

Крылов, зевая, посмотрел на часы и недовольно пробурчал:

– Что делать, что делать, – спать!

– Как вы можете спать, когда ваш товарищ фактически погиб!

– С чего вдруг? – недовольно уточнил Рогов, кутаясь в одеяло. – Ты где это всю ночь шлялся? – зевнул спросонья он.

– А я знаю? – посетовал повеса. – Просыпаюсь, а я не один!

– Да ну? – изобразил удивление Крылов. – А с кем?

– Не знаю! – взвыл Фрау Мадам и стал метаться по комнате.

– Хоть с женщиной? – иронично уточнил Алексей.

– А то с кем, – схватился за голову сосед. – Прощай молодость!

– Теперь тебе, как порядочному человеку, полагается жениться, – сурово подытожил Александр и хмуро посмотрел на приятеля. – А то пойдет молва, что ты – еще тот ходок. Дело дойдет до замполита, придется краснеть на партсобрании. Тебе это надо?

– Сам знаешь, чем это все может закончиться, – ввернул Рогов.

– Мы тебе не завидуем, – согласился Крылов. – Она хоть какая?

– Во! – приятель жестами изобразил внушительные габариты и отталкивающую внешность незнакомки.

Друзья покатились со смеху. В дверь настойчиво постучали. Фрау Мадам сжался от испуга и попытался залезть под кровать.

– Нельзя, – отчаянно прошептал он.

– Входите! – хором пригласили балагуры.

На пороге выросла мощная женская фигура, в сравнении с которой сказочная Кикимора была привлекательной милашкой. Крылов и Рогов дружно натянули на голову одеяла. Дама трепетно улыбнулась и скромной поступью подобралась к свернувшемуся калачиком Фрау Мадам. Присев на край его кровати, которая едва не рухнула под тяжестью ее веса, гостья нежно погладила избранника по макушке и заботливо извлекла из сумочки пакет с бутербродами.

– Почему ты не позавтракал? Себя надо беречь, – защебетала Вера, шурша бумагой, и оглянулась. – Где тут у вас чайник?

– Там, – кивнул в сторону коридора Крылов, – на общей кухне.

Женщина наклонилась над тщедушным тельцем возлюбленного и поднесла к губам Фрау Мадам пышную котлетку.

– Ты пока перекуси, а я приготовлю чай, – пообещала она.

Дама исчезла. Пользуясь этим, приятели спешно оделись и ретировались, прихватив по бутерброду. «Не отвертится», – сочувственно заметил Крылов. «Влип», – согласился Алексей. Друзья спустились по лестнице и помчались на мотовоз.

Глава тридцать четвертая

Тополевский битый час пытался дозвониться жене, но ее мобильный телефон был вне зоны досягаемости, а тот, что в номере, не отвечал. На связь она вышла поздним вечером и сообщила, что записывала новые воспоминания Крылова. Маша извинялась за беспокойство и искренне радовалась оригинальности отснятого материала. Пожелав ей доброй ночи, Андрей просмотрел свои записи. Он фактически завершил работу над очередной главой книги. Время было позднее, затевать работу с новыми материалами он не стал и решил отдохнуть. Но в последние недели он так часто возвращался к событиям прошлых лет, что сразу отключиться не удалось.

…На совещание в кабинете начальника космодрома собрались все прежние заместители, кроме Онищенко. Вместо него был назначен полковник Теплов. Он, Головин и Рыбаков появились вместе. Пожав руку Локтеву, заняли свои места. Тополевский и Телегин вошли следом, но руки Ярославу не подали, поздоровались кивком головы и сели поодаль. Локтев заметил это и занервничал. Его лицо стало багровым. Заглянув в свои записи, он заметил:

– Звонил командующий. Он прилетает сегодня с большой группой иностранных гостей.

– В котором часу? – уточнил Рыбаков.

– Не перебивай, Александр Владимирович. Все вопросы – потом.

– Извини, но если летят иностранцы, мне надо обеспечить режимные мероприятия.

– Знаю, – прервал его Локтев. – Их прибытие будет зависеть от погодных условий. Пока Москва добро на вылет не дает. Все остальное без изменений – ужин, музей, отдых, а утром – работа, – Ярослав посмотрел на Теплова. – Что у нас с музеем?

– Марья Андреевна доложила, что все готово.

– А вы ей поменьше доверяйте, – посоветовал он. – Эту даму надо держать в ежовых рукавицах, а то совсем от рук отобьется!

– Вот бы никогда не подумал, – растерялся новичок.

– Еще не раз обожжетесь, – заверил Ярослав. – А что, ваш предшественник не поделился печальным опытом?

– Мы отклонились от темы, – беспристрастно напомнил Андрей. – Это все – частности.

– Не скажи! Как она гостей настроит, так и дела пойдут.

– Вот и не стоит ее допекать! – прервал его Тополевский. – И вообще, визит поздний. Музей может показать любой офицер.

– Может, сегодня в роли гида выступишь ты?

– Если больше некому, могу и я!

– Но Марья Андреевна всегда импровизирует…

– Хватит! – рявкнул Головин. – Далась тебе эта Маша! Что, не можешь пережить отказа?

– Да как ты смеешь! – взорвался Ярослав.

– Смею! О деле думать нужно, а не бабьи кости перемывать!

– А я о чем говорю?

– Сказал бы, если бы мы были одни! – Головин встал. – Все, закругляемся. Пора на ужин. Нам здесь до глубокой ночи куковать.

Заместители ушли, Локтев стал одеваться. Зазвонил телефон.

– Слушаю, – устало снял трубку он.

– Товарищ полковник… – послышался вкрадчивый женский голос.

– Ада Сергеевна! Хоть вы-то оставьте меня в покое!

– Слава, ты чего? Это Алина.

– Аля? Только что твой ушел. Ну, найду я на него управу!

– Найди, найди! – оживилась собеседница. – Я серьезно.

– Не понял? – растерялся Ярослав. – Ты это о чем?

– Поставь его на место! Придумай, как приструнить. А мы тебе охотно поможем…

– Не понял… Кто это «мы»?

– Да все ты понял! Все знают про роман моего мужа с известной тебе особой. Ты же сейчас командир. Отправь ее на другой космодром, вот Тополевский ужом и закрутится.

– Даже не знаю… Вряд ли его это остепенит.

– Я знаю, как его уесть. Сообщу, например, кому следует, чем он помимо службы занимается и почему дома не бывает.

– Да он же законы знает лучше нас всех, – устало возразил Локтев, – и никогда их не нарушает. Только что с ним пикировались.

– Выручай, Ярослав. Ты же умница, – льстиво вставила Алина

– А если его посадят? – испугался собственных слов полковник.

– Не посадят! Он умный, выкарабкается. А пока ему будут щипать перышки, птичка его души упорхнет в дальние края. Была проблема, и нет ее. Ведь так?

– А ты опасная женщина, Аля.

– Я просто борюсь за свою семью.

– Такими средствами?

– На войне все средства хороши! Мы и ее сына прижучим.

– Ребенка трогать – последнее дело. Ты же сама – мать.

– А вот это уже не твоя забота! Главное – прояви командирскую волю и настойчивость. Усек?

– Усек, – бросил трубку Ярослав. – Вот бабы – дуры!

Локтев закрыл окно и спустился. У входа курили заместители.

– А где Тополевский? – он оглянулся, высчитывая окна Андрея.

Головин сделал вид, что не расслышал.

– Не видишь, работает, – усмехнулся Телегин. – Да и чего за него волноваться – у него есть холодильник.

– И он всегда полон, – поддел Головин.

Ярослав, скрывая раздражение, пропустил последнее замечание мимо ушей и посмотрел на Теплова.

– Сергей Николаевич, а чего это в твоей службе окна светятся?

– Так ведь Марья Андреевна гостей на экскурсию ждет.

– Может, захватить ее на ужин? – Локтеву вдруг стало неловко. – Живой человек все же. Когда еще они прилетят…

– Вернись и лично пригласи, – ехидно предложил Головин. – Давно на отказ не нарывался?

Локтев нахмурился и сел в свою «Волгу». Слыша, что машины коллег разъехались, Тополевский стал разбирать документы. Одни читал, внося пометки в тетрадь, другие просматривал и расписывал подчиненным. Спустя полчаса он взял в руки телефонную трубку.

– Дежурный по космодрому подполковник Трошев.

– Стас, это…

– Узнал, Андрей Васильевич, кроме вас и Марьи Андреевны в здании ни души. Мы с помощником не в счет.

– Стас, не в службу, а в дружбу – отошли его к моему водителю. Пусть парень едет на ужин. Не хочу, чтобы солдат остался голодным.

Андрей положил трубку и продолжил работу. Минут черед пять в дверь постучали. Полковник удивленно вскинул брови и, глядя на циферблат настенных часов, пригласил: «Входите!» На пороге вырос дежурный. Из-за его спины виднелся объемный пакет.

– Тебе чего, Стас? Проходи!

Офицер потоптался на месте и неуклюже приблизился к столу. Положив перед Тополевским сверток, он смущенно опустил глаза.

– Что это? – нахмурился Андрей.

– Подарок от родителей, – замялся тот. – Благодарят за помощь.

– Убери! И никогда больше не смей…

– Товарищ полковник, вы не так поняли, я хотел просто поблагодарить. От души. Специально выбрал день наряда, чтобы никто ничего… Вы ведь сына, считай, спасли.

– Я тут не причем!

– А кто тогда причем? Вы ведь организовали целую операцию по его спасению, – напомнил Стас. – Кто мне зарплату за три месяца вперед выхлопотал? Всем ведь денег до сих пор не выдали, – он попятился к двери. – Да если бы не вы, не спасли бы мы пацана…

– Стас! – окрикнул полковник. – Ты забыл пакет.

– Андрей Васильевич, там домашние презенты: осетр горячего и холодного копчения, икры немного. Все проверенное, свое. Родители у меня с Волги. Не обижайте стариков, очень они вам признательны.

– Отнеси все семье!

– Так они у меня тоже не обижены…

– Не спорь: детям нужнее! У тебя сын после операции. Забери!

Дежурный нехотя забрал пакет и вышел.

– В приемной ничего не забывать! – напомнил вслед ему Тополевский как раз в тот момент, когда подполковник прикидывал, куда бы пристроить подарок.

Офицер спустился вниз и вышел на улицу покурить. От стоянки отъезжал водитель Андрея. Стас залихватски свистнул. Машина незамедлительно дала задний ход.

– После ужина отвези этот пакет Тополевскому домой и передай, что он задерживается.

Тополевский вскипятил воду и заварил чай. Сняв телефонную трубку, передумал звонить и поднялся этажом выше. У двери с табличкой «Отдел по работе с личным составом» он на мгновение остановился, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. В тусклом свете настольной лампы в дальнем конце комнаты сидела Маша. Поверх ее нарядного платья было наброшено пальто.

– Добрый вечер, затворница, – Андрей с интересом осмотрел убогую обстановку. – Вижу, бросили вас одну-одинешеньку. Наверняка еще и голодную. Приглашаю вас составить мне компанию.

– Здравствуйте, – смутилась Маша, потирая от холода ладони, и встала ему навстречу. – По прилету гостей что-то известно?

– Они пока даже не вылетели. Так что предлагаю спуститься ко мне и перекусить, чем бог послал. Ждать еще долго.

– Спасибо, я не голодна, – женщина поежилась от холода.

– А у вас не жарко, – заметил полковник.

– Не жарко. Могу напоить вас чаем.

– Не откажусь. Только предлагаю выпить его у меня в кабинете. Там куда теплее, да и чай уже заварился.

– А вдруг меня станут искать?

– В первую очередь о прибытии самолета сообщат мне. А потом гостей все равно повезут ужинать. Идемте, – пригласил он, касаясь ее ладони, отчего обоих пронзило током. – Выбор блюд, конечно, скромнее московского кафе, но с голоду, я думаю, мы не умрем.

Маша покраснела от напоминания, и, испытывая какую-то неловкость, отказалась, осторожно высвободив руку.

– Спасибо за приглашение…

– Спасибо, да? – с надеждой уточнил Андрей.

– Спасибо, нет…

– Ну, как знаете, – он повернулся, чтобы уйти.

– Андрей Васильевич, – окликнула Маша, пытаясь его удержать. – А мне позвонят, когда появятся гости?

– Я распоряжусь, – сухо пообещал полковник, выходя.

Маша села за рабочий стол и расплакалась от досады. Ей стало обидно за то, что она брошена на произвол судьбы в этом проклятом «морозильнике», что не знает, чем сейчас занят сын. Она и вовсе не была уверена, что Миша дома, в безопасности и хотя бы сыт. Ее вдруг задело за живое то обстоятельство, что она такая одинокая и неприкаянная. Жизнь в футляре не могла продолжаться бесконечно. Можно сколь угодно долго убеждать себя, что ничего кроме сына и работы ее не интересует, но от этого потребность в счастье и любви не исчезала. В конце концов, желание спрятаться за надежную мужскую спину в женщине заложено генетически. И спорить с законами природы попросту бесполезно. В голове в сотый раз бесцветным кинофильмом промелькнула ее прежняя жизнь, но надежда на свет в конце туннеля так и не появилась.

Воспоминания о бракоразводном процессе отбивали всяческую охоту строить планы на будущее. До официального расставания муж фактически не приходил домой по две-три недели кряду. Перекантовавшись пару ночей, снова исчезал надолго. Маша надеялась, что штамп в паспорте станет обычной формальностью, но Дмитрия словно сорвало с катушек. Он взял отпуск, перебрался в свою комнату и стал устраивать ежедневные сабантуи, напиваясь до бессознательного состояния. Через несколько дней квартира превратилась в хлев. Собутыльники звонили в любое время суток, доводя их с сыном до нервного истощения. Митя чувствовал себя безнаказанно, зная, что гордость не позволит бывшей супруге выносить сор из избы и жаловаться руководству.

Маша была на грани отчаяния, и от неверного шага ее удержала командировка в столицу. То, что произошло там, спутало все карты. Оказалось, Тополевский симпатизирует ей, если не сказать больше. Иначе, почему он примчался вдруг в Москву и разыскал ее? По возвращении она запретила себе думать о произошедшем. Было и прошло. Солнце ведь не всегда греет, в холода оно лишь светит. Стало быть, незачем и расслабляться. Тем более что ее отъезд в командировку Митя принял как поражение и снова исчез.

Сегодняшнее приглашение Тополевского на ужин просто испугало Машу. Московские каникулы и их поход в кафе воспринимались не иначе, чем сон. А, может, этого и вовсе не было, и все случившееся только игра ее воображения? Интересно, как отреагируют подруги, случись им узнать о романтическом столичном эпизоде? Или все же свидании? А и незачем никому ничего знать! Иначе бы молва давно приписала им с Андреем служебный, а не только интеллектуальный роман. Тогда появились бы новые проблемы с бывшим мужем – Митя вряд ли спокойно переживет появление в ее жизни другого мужчины.

Маша поймала себя на мысли, что принимает отношения с Андреем как свершившийся факт, и отогнала прочь грешные мысли. Она потерла кончик носа и уловила на пальцах запах одеколона Тополевского. Это напомнило ей прощание у входа в метро. Маша вдруг отчетливо осознала, что полковник нравится ей все больше и больше. Она испугалась собственных мыслей и ощутила, что окончательно замерзла. Сменив туфли на сапоги, журналистка отложила в сторону тексты, налила в чайник воды из порыжевшей от налета пластиковой бутылки и осторожно воткнула в розетку допотопную вилку. Из стены посыпались искры. Маша с испугом выдернула шнур. Больше занять себя было нечем: тусклый свет не позволял даже читать. Маша отодвинула в сторону подшивку газет и выглянула в окно. С улицы на нее смотрела кромешная тьма. Постояв немного в раздумье, журналистка решительно вышла.

Двери в приемную и кабинет Тополевского были распахнуты настежь. Маша заглянула внутрь – там никого не оказалось. Она постучала – в ответ тишина. Женщина робко вошла и осторожно кашлянула. В глаза ей бросились две чашки на столе. Она улыбнулась и подошла ближе. Баночная ветчина из начальственного пайка заветрилась. В блюдце начинал коробиться подсохший сыр. Маша протянула руку к крайнему кусочку. «Угощайтесь на здоровье», – прозвучал за ее спиной радушный голос Андрея. Гостья вздрогнула от неожиданности, оглянулась и увидела полковника с графином в руке. «Ходил вот за водой, – пояснил он и, наполнив, нажал кнопку чайника. – Ну, что, все же окончательно замерзли? Садитесь. Будем ужинать. У меня есть хорошее армейское печенье».

В разговорах и воспоминаниях время пролетело совсем незаметно. Маша посмотрела на часы и отодвинула чашку:

– Все, больше не войдет.

– А меньше? – улыбнулся Андрей.

– Спасибо, все, – смутилась она.

– Все выпьете?

Маша растерялась и замолчала. Щеки ее вспыхнули румянцем.

– Согрелись? – скрывая неловкость, уточнил Тополевский.

Женщина смущенно кивнула в ответ.

– Вы не желаете со мной говорить?

– С вами опасно говорить, – потупилась Маша. – Вы каждое слово обыгрываете. Сложно все время следить за речью.

– Не буду, не буду. Не хотите беседовать со мной, пообщайтесь с компьютером. У меня есть интересная программа для определения уровня интеллектуального развития. Хотите попробовать свои силы?

Журналистка открестилась: «Боюсь, это не для меня!»

– Для вас, для вас, – подал ей руку Тополевский. – Смелее.

Нехотя, Маша села в его кресло. Андрей резко наклонился к компьютеру и, не рассчитав, нечаянно коснулся губами пышных волос гостьи. От них исходил необыкновенно тонкий аромат. Полковник вздрогнул, словно ожегся. От напряжения он с трудом справился с клавиатурой. Разволновалась и Маша. В близком присутствии умного, строгого и одновременно веселого собеседника ей стало как-то не по себе. Андрей взял ее ладонь в свою руку и продемонстрировал принцип действия компьютерной мыши. Оба почувствовали себя не в своей тарелке. Тополевский отошел к окну: «Отвечайте на вопросы компьютера, не буду вам мешать». Журналистка внимательно вчитывалась в текст, быстро нажимая на клавиши. От волнения она высунула кончик языка и мило облизывала им слегка потрескавшиеся губы. В свете стоящей позади настольной лампы вокруг ее пушистых волос образовался ореол, который, как магнит, притягивал к себе внимание Андрея. Он украдкой любовался красавицей, но внутренний голос настойчиво подавал команду не делать этого. Казалось, что перед ним просто очаровательная незнакомка с телеэкрана, которая фантомом входит в каждый дом.

– Все, – откинулась в кресле Маша. – Вопросы закончились.

Полковник тряхнул головой, отгоняя прежние мысли, зашел гостье за спину и щелкнул итоговой клавишей. Брови его удивленно взлетели вверх. Собеседница смутилась.

– Все так безнадежно?

– Напротив. Ваш показатель IQ выше, чем у Ирины Хакамады.

– Так я вам и поверила! Она – экономист, кандидат наук.

– Положим, для теста это не так важно.

Тополевский посмотрел на Машу оценивающе. Она уловила этот взгляд, поднялась с кресла и, ловко обойдя хозяина кабинета, пересела в дальний угол.

– Неужели вы меня боитесь? – прямо поинтересовался Андрей.

Щеки Маши вспыхнули.

– Почему вас? Себя, – усмехнулась она. – Еще раз спасибо.

Журналистка засобиралась. Тополевский встал ее проводить.

– Пожалуй, поезжайте-ка вы домой. Водителя я предупрежу через дежурного. Думаю, на сегодня музей отменяется. Гости если и прилетят, отправятся на ужин. А ночью – какая там экскурсия. Утром вам позвонят и пришлют машину. Продиктуйте мне домашний номер.

– А у меня нет телефона. И у соседей тоже.

– Придется поставить, – улыбнулся полковник.

Маша приняла его слова за шутку и попрощалась.

Андрей закурил и открыл форточку. Затянувшись, он поймал себя на мысли, что думает об этой женщине чаще, чем следовало. Под окнами резко затормозил автомобиль. Тополевский посмотрел вниз. В машину садилась Маша. На мгновение задержавшись, она подняла голову и благодарно кивнула. Сердце полковника учащенно забилось. Подобного волнения он не испытывал уже много лет.

Часы показывали 21.30. Андрей снял телефонную трубку – необходимо предупредить сына, что он вернется поздно: Вадим обычно не укладывался, не поделившись с отцом своими секретами. Домашний номер, как обычно, был занят. Он поставил аппарат на автодозвон и убрал со стола посуду. Через какое-то время в телефоне раздался протяжной гудок. Андрей потянулся, чтобы снять трубку, но в это время внутри аппарата что-то щелкнуло, и по громкой связи раздался голос жены. Алина явно говорила с кем-то другим:

– …полностью согласна. Кстати, Ада Сергеевна, ваш план и впрямь работает. До полного примирения дело пока не дошло, но первые результаты уже имеются. Только что прислал мне в качестве презента осетрину и черную икру. Приходите в гости.

– А что я тебе говорила? Все мужики одним миром мазаны, – самодовольно заметила Митрофанова. – Только не останавливайся на достигнутом. Будем дожимать эту фифу. И я знаю, как.

– Хотелось бы ее вообще сгноить в какой-нибудь дыре!

– Всему свое время…

Андрей бросил трубку и набрал другой номер.

– Дежурный по космодрому подполк…

– Стас, ты куда пакет со своими благодарностями дел?

– Андрей Васильевич, простите, передал с шофером вашей жене.

Тополевский вздохнул и нажал «отбой» …

В выходной кухня Машиной квартиры превратилась в мини банкетный зал. Стол ломился от салатов и выпечки. В центре его важно восседал начатый, но так и не потерявший привлекательности торт и пиалы с вареньем. Собравшиеся болтали, позабыв про остывший чай.

– Девочки, я пропала! – жмурилась от удовольствия Маша. – После сегодняшнего застолья придется целую неделю поститься!

Подруги поддакнули, не отрывая глаз от кипы фотографий.

– А этот австралиец очень даже ничего, – Яна поправила очки и вздохнула с нескрываемым сожалением. – Весьма импозантный мужчина. Секс-символ какой-то! И зачем только перед его приездом нас из части туранули? – огорченно посетовала она. – Даже выделили транспорт до города! Выходит, зря я себе прическу забацала!

– Для него что ли? – удивилась Карина.

– Ну, не для Машки же! Для миллионера, конечно, – многозначительно подмигнула она, взбивая жиденькие пряди.

Подруги лукаво переглянулись, оценивая лирический беспорядок на голове Яны, и покатились со смеху.

– Что бы вы понимали! Несправедливо как-то. Все мужики одной только Марье достаются. И миллионеры, и артисты, и бизнесмены. А мы что, не люди? Вон атташе было сколько, а женщин к ним и близко не подпустили! Будто мы прокаженные.

– Ну, почему же? – запротестовала Маша. – Официантки на банкете были очень даже ничего.

– Ты хочешь сказать, меня бы не взяли?!

– Так ведь и не взяли, – с искренней простотой вставила Карина.

– Не «не взяли», а сама не пошла. Очень нужно перед этими залетками с подносами суетиться!

– А прическу тогда зачем делала? – не удержалась Карина.

– Чтобы мужа удивить!

– А нас удивила замечательными пирогами, – поддержала ее Маша. – С чем на сей раз?

– С яйцом, солеными грибами, капустой и рыбой.

– Странная начинка, – изумилась Карина.

– Темнота! Четыре разных блюда, – укорила Яна и обратилась к Маше: – А что тебе атташе подарили? Жуть как не терпится увидеть!

Хозяйка пригласила подруг в зал.

– Милые мелочи. Болгарин – розовое масло.

Женщины с удовольствием вдохнули насыщенный аромат.

– Вот это запах! Дашь мне постельное белье побрызгать? – с ходу предложила Яна. – Чтобы Серега ночью слегка прибалдел.

– Смотри, не переборщи. Голова может заболеть от сильного запаха. Серега совсем не заснет. Скажи, Маша?

– Вот я и стараюсь, чтобы не сразу заснул. А то чуть голову на подушку – и в храп. А я ведь молодая, красивая и пока живая! Кариша, хватит отвлекаться! Маня, показывай, что там еще!

– Француз преподнес Эйфелеву башенку, немец – медвежонка, символ Берлина, кажется. Китаец – зеленый чай, вы его только что пробовали. Бельгиец – шоколад, я ребятне нашей скормила. А значки, брошюры и вымпелы сразу отнесла в музей.

– И все? Столько народу, а подарков с гулькин нос?

– Ценные подарки, как известно, предназначены начальству.

– Машка, не юли. Неужто миллионер ничем нет удивил?

– Бриллиантов не дарил, – она достала бархатный мешочек.

Подруги переглянулись и в предвкушении сюрприза развязали элегантные тесемочки. В мешке была… хромовая фигурка кенгуру.

– Черте что! – огорчилась Яна. – Совсем не ценят русских баб!

Маша загадочно рассмеялась и отдернула штору. Половину подоконника занимала огромная корзина пушистых гвоздик. Женщины в восхищении замерли. Яркие цветы на фоне разукрашенных морозом узоров на стекле смотрелись живой сказкой.

– Вот это подарок! – ахнула Карина. – «Шик, блеск, красота»!

– Достать их в нашей мерзлоте можно только за очень большие бабки! Почем интересно? – по-деловому прикинула Яна.

– Говорят, специально за ними отрядили вертолет в областной центр, – Маша поставила цветы у их ног. – Даю на вынос.

– Не надо! – возразила Карина. – Грех разрушать такую икебану.