Текст книги "Щепотка звёзд на стакан молока"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

В ответ Хэнк продемонстрировал пластиковый пакет с несколькими кристаллами памяти. Из обоих скафандров, со шлюпки – равно как и из систем наблюдения самого Слейпнира.

– У меня чертовски веские и убедительные доводы. Пойми, Жаклин – ведь войну с леггерами мы потихоньку проигрываем – уж слишком они опережают нас в техническом развитии. А тут есть шанс… нет, не объявлять во всеуслышание. Но втихаря переговорить с руководством мерзавцев да выторговать если не мир, то хотя бы передышку.

Парень вздохнул и потёр ноющий висок. Боги, как же хочется упасть прямо здесь – и спать, спать, спать…

– Потому я так спешил дать человечеству этот шанс, что решился даже засрать пол-галактики прямоточным выхлопом.

Глаза лет-капитанши на миг расширились в изумлении – она поняла.

– Держись, я помчалась нажимать на все кнопки. Главное – держись, Малыш…

Глава четвёртая, неофициальная

Да, леггеры всё-таки чертовски красивы по человеческим меркам. Почти неотличимых от гуманоидов очертаний, они обладали чуть более длинными ногами – а потому любой из них ко всему прочему выглядел стройным, подтянутым легкоатлетом. Потому-то и укрепилось название ногастые (leg) – леггеры.

Поначалу восторженные люди чуть не объявили встреченную в космосе расу легендарными эльфами – у леггеров и в самом деле обнаружились чуть заострённые кверху кончики ушей, равно как среди цвета их волос в основном преобладали светлые тона. Однако леггеры весьма быстро показали свою неуступчивость в политических и принципиальных вопросах. А потому и естественно, что едва успевшее что-то понять человечество весьма быстро оказалось с расой леггеров и их союзниками в самых неприглядных отношениях.

Война, дамы и господа… древнее как мир, но от того не менее мерзкое занятие.

А всё же, они чертовски красивы… чрезвычайный и полномочный посол вошёл в предназначенную для переговоров каюту как дуновение весны – упомрачительной летящей походкой.

– Здравствуйте, дамы и господа. Прошу прощения за задержку – медицина придралась из-за какой-то прививки, – весьма музыкальный голос тоже так и заставлял забывать о прилагающемся в комплекте незаурядному интеллекту и едва прикрытому холодку в голосе.

Леди N и сэр Б, представляющие здесь и сегодня Земную Федерацию, не стали разводить церемоний и объявлять протест. Всё-таки, неофициальная встреча на нейтральной территории, именно и предназначенная, чтобы скрыть от всех остальных подробности неслыханного происшествия, позволяет кое-в чём свободу действий.

– Медицине возражать трудно, – леди N, баронесса и член правительства одной из не самых слабых планет, дипломатично улыбнулась и предложила забыть об этой досадной мелочи.

Со здравым смыслом, к тому же объявленным устами женщины, спорить никто не стал. А потому все четверо – посол леггеров, двое землян и арктурианский кронпринц, своим присутствием подтверждавший неприкосновенность и прочие гарантии – сели вокруг нарочито круглого стола полированного орехового дерева.

Посол обвёл присутствующих непроницаемым взглядом чертовски нечеловеческих зелёных глаз. А следом его голос осведомился великолепным баритоном:

– Прежде чем я оглашу полуофициальное послание своего августейшего монарха, я хотел бы задать представителям расы людей один вопрос. Отчего вы решили не оглашать инцидент, и даже действовать не обычными дипломатическими путями?

Что ж… конечно, чертовски заманчиво выглядел вариант объявить о преступлении во всеуслышание да разослать представителям всех галактических рас доказательства. Да, от леггеров отвернулись бы даже самые преданные союзники – если крейсер королевского флота проделывает настолько неслыханные мерзости, с леггерами церемониться не стали бы.

Да, поднялась бы кровавая мясорубка неслыханных размеров – уж если дело пошло на принцип, то полностью опорочившую себя цивилизацию просто стёрли бы из истории… вместе с самой расой леггеров.

Только, кому от того станет лучше?

– Мы предпочитаем мир, – сэр Б хоть и отслужил своё в звёздной пехоте, умел выражать умные мысли чётко и лаконично.

Посол леггеров чуть склонил белобрысую голову с безукоризненным, на строгий земной манер пробором. И лишь потом поднял глаза.

– Что ж, это делает вашей расе честь.

Он медленно и чуть ли не торжественно вынул из принесённой с собой папки несколько вполне старинного вида листов. Некоторое время молча и внимательно просматривал их, словно видел впервые, а затем легонько кивнул.

– Я уполномочен заявить следующее. По пунктам…

Да, руководство и сидящий чёрт знает где на троне король леггеров признаёт факт, что принадлежавший королевскому флоту его Величества крейсер… запятнал себя военным преступлением.

Сам корабль не объявился ни на одной из баз или пунктов боепитания, связи с ним нет, потому подробности и причины сего неслыханного злодеяния пока неизвестны.

– Чтобы это всё не выглядело бюрократическими увиливаниями или дипломатической отпиской… – а дальше последовало неслыханное.

– В одностороннем порядке объявляем о прекращении наступательных действий и высылаем делегацию, уполномоченную начать переговоры о приостановлении боевых действий, а там… – посол обвёл внимательным взглядом затаивших дыхание слушателей. – И о мире.

– Крейсер… навеки исключён из списков Королевского флота, объявлен пиратским – и цивилизация леггеров заранее поддерживает любые меры, направленные на его обнаружение, захват или уничтожение, в зависимости от обстоятельств.

И так далее, и тому подобное – в общем, это была если не капитуляция по всем пунктам, как предполагал в своё время затерявшийся где-то Хэнк Сосновски, то очень и очень достойное предложение, за которое человечеству следовало ухватиться руками-ногами, зубами, да ещё и страховочным поясом прицепиться.

– И ещё одно, последнее – не входящее даже в неофициальный протокол, – посол не спеша раздал присутствующим три листа бумаги с текстом.

Он в почти человеческом жесте сцепил ладони – за исключением того, что леггеры делали это кончиками пальцев внутрь – и на миг призадумался. На лицо его набежала то ли тень, то ли что-то ещё очень человеческое. Хотя почти наверняка, за возможность проникнуть сейчас в его думы продали бы душу самые матёрые разведчики и генштабисты. Однако, посол то ли отрицательно, то ли осуждающе качнул чему-то головой, и его породистое лицо вновь обратилось в маску.

– Не стану скрывать – когда наши эксперты подтвердили подлинность представленных данных и побывали на оцепленном охранением месте происшествия, на высшее руководство и его величество это произвело просто-таки шоковое впечатление. Такое пятно на репутацию… ведь крейсером, запятнавшим позором всю расу, командовал один из хоть и младших, но членов королевской семьи.

Хотя разведка фосмофлота нечто подобное и предполагала, и даже глухо намекала – однако на троих присутствующих слова посла произвели наверное, примерно такое же шоковое, как и им самим описанное впечатление. Сэр Б деревянным голосом даже предложил объявить перерыв для неких консультаций. Однако, леди N не зря в своё время вела железной рукой парламент немаленькой звёздной колонии. Её голос плавно перетёк от колоратурного сопрано к бархатисто-располагающим ноткам.

– Господа, мы сегодня на одной стороне. Стоит ли упускать редчайший шанс поговорить по душам?

– Устами леди глаголет истина, – одобрил доселе внимательно молчавший арктурианский кронпринц. Он поднял со столешницы лежавшую перед ним небольшую коробочку, успокоительным зелёным морганием свидетельствовавшую, что средства против подслушивания применены самые серьёзные, и положил точно посередине. – Лично я просто прибыл сюда отобедать.

Опомнившийся сэр Б усмехнулся и проворчал, что сегодня вечером они с леди N идут на концерт известнейшей в этом созвездии оперной певицы… впрочем, последним обстоятельством заинтересовался и посол эльфов… тьфу, леггеров!

– Что ж, – в знак высшей неофициальности его высочество кронпринц лично подошёл к двери и распорядился насчёт напитков и лёгкой закуски. – Я, как член нашей королевской семьи, вполне понимаю нелепость и трагичность произошедшего. Однако, дамы и господа, жизнь продолжается! Нужно жить и дальше.

Посол кивнул, и даже это у него получилось элегантно и как-то по-спортивному красиво. Он даже изобразил кончиками губ строго отмеренную улыбку, когда леди N предложила тост… ну, для начала за мир.

– Неплохое начало, – шампанское, стоившее более тысячи кредиток за бутыль, оказалось послу весьма по вкусу.

Последовавшие за тем обсуждения, более похожие на осторожные, прощупывающие уколы опытных фехтовальщиков, вряд ли представляли интерес для кого-либо кроме высшего руководства обеих цивилизаций – потому самое для нас интересное оказалось в конце.

– И ещё – я передаю посланникам человечества личную просьбу одного из членов королевской семьи. Те четверо пострадавших… наша медицина всё-таки получше вашей. Скажем так, прибыть для прохождения курса лечения – ну, а о чём её высочество станет лично беседовать с людьми, я даже предполагать не берусь. Ну, и компенсации им за финансовые и моральные убытки – за нашей стороной, разумеется.

В качестве же гарантий и прочего – четверо высокопоставленных леггеров добровольно (!) побудут у людей… скажем так, хорошо охраняемыми гостями. Ознакомиться с культурными и историческими достижениями, завязать контакты на личном уровне помимо чисто дипломатических, и всё такое.

Что ж, предложение выглядело вполне достойным. Тем более, что посол после некоторой заминки добавил, что среди четверых гостей землян будет и его дочь…

– Слушайте, а зачем мы воюем? – с непонятной улыбкой поинтересовалась леди N у посла, поигрывая хрустальным бокалом в холёной руке.

Затем женщина с присущей только им хозяйственной хваткой предложила следующее. Ваши технологии – наши ресурсы и умение драться. Слить воедино финансы и экономику, чтобы война между обеими расами стала попросту невозможной. Вроде как между левой и правой рукой – тут посол заинтересованно глянул на свои ладони, чистящие персик.

– Заманчиво, – он улыбнулся. – А знаете – после заключения мира приезжайте к нам, дамы и господа. Думаю, этот вопрос таки стоит обсудить лично с его величеством и парой-тройкой министров. Официальное приглашение гарантирую…

А уже поздно ночью, на борту лёгкого эсминца, леди N снисходительно посмотрела на пытавшегося увещевать её сэра Б.

– Вы, мужчины, слишком трусливы в своих желаниях. Всё прячетесь за долгом, гордостью, дурацкой честью. Нам же порой разрешено то, что для вас попросту невозможно. Если нам удастся всё это… что ж, тогда выходит – не напрасно я прожила свою жизнь.

И то были последние слова, произнесённые перед сном смертельно уставшей баронессой, глядящей в стремительно летящие навстречу яркие и колючие созвездия.

Лет-майор Мазератти надолго запомнил тот вечер в баре какого-то захолустного космопорта. Взвод третьекурсников лётного училища, который он курировал и сопровождал, ожидал посадки на уже дважды объявленный задерживающимся лайнер – однако майор не роптал. Цедил потихоньку вполне недурственное пиво, да поглядывал на девчат или варнакающую что-то на своём змеином языке туристическую группу сирианских рептилоидов в дальнем уголке.

Конечно, пассажирские корабли хоть и достаточно были защищены от всяких передряг, однако ввиду отсутствия толстой боевой брони такая досадная мелочь, как пронёсшийся где-то там корпускулярный поток, послала к чертям все графики и расписания.

Вот и сидел он в баре, наливался недорогим здесь пивом да поглядывал иногда на своих воспитанников, оккупировавших половину залы да все четыре имеющихся здесь игровые лет-кабинки старфайтеров. Так, наверное, и прошёл бы тот вечер в скромных удовольствиях и не запомнился бы лет-майору ничем таким особенным – да на свою беду, обратил он внимание на рослого детину за крайним столиком, который тоже хлестал пиво да сопровождал разгорающиеся в кабинках бои истребителей язвительными комментариями.

– Инвалиды, а не летуны, – лохматый белобрысый здоровяк, больше похожий на сбежавшего со съёмок голофильма викинга, махнул огорчённо рукой и отвернулся от тренажёров. – Понятно теперь, почему леггеры вас бьют, как хотят…

Воцарилась такая тишина, что похолодевшему лет-майору на миг почудилось, что кто-то из курсантов не выдержит. Однако, к чести парней и девчат, кое-какие понятия о дисциплине и флотской чести всё же задержались у них в том подобии мозгов, которое таки имелось в головах. А потому лет-майор лениво поинтересовался, не вставая со своего вращающегося стула у стойки:

– Быть может, господин гражданский лично покажет, как же надобно летать, чтобы надавать по зубам леггерам?

Лохматый белобрысый тип гражданской наружности оторвал взгляд от пенящегося бокала пива и неторопливо сфокусировал его на лет-майоре. Не спеша пожевал словно светящийся янтарным жиром ломтик охренительно дорогой местной рыбки, на которую не решился бы даже неплохо зарабатывающий офицер, и солидно кивнул.

– Отчего бы и нет? – и на удивление легко взмыл из-за столика.

Только сейчас и стало заметно, что викинг не коренастый крепыш, а атлетически сложенный рослый парень, по которому просто рыдает космическая пехота или штурмовые роты.

– С дороги, пацаны! Щас дядя надерёт вам грязные попки! – он словно ватный манекен вынул из кресла обиженно захлопавшую глазами курсантку и со вздохом плюхнулся на её место.

Поднявший за его будущий успех бокал лет-майор ухмыльнулся краем рта, когда заметил, что потомок древних то ли викингов, то ли арийских полубогов случайно зацепил и насторожил рычажок активации ножных педалей тренажёра. Уж пользоваться всеми органами управления едва ли мог даже каждый второй выпускник добротного и пользующегося заслуженной репутацией училища в созвездии Девы – а тут какой-то самонадеянный полупьяный гражданский…

Однако, улыбка лет-майора растаяла бесследно, когда здоровяк в несколько секунд, словно играючись, разнёс условный истребитель довольно неплохого курсанта. А потом, откинувшись назад и высунувшись из кабинки, азартно выкрикнул:

– А ну, слётанная пара желающих получить поджопников найдётся?

Заслуженный ветеран нескольких сражений, лет-майор Мазератти не знал – верить ему своим глазам или нет. Во всяком случае, ему то и дело приходилось одёргивать себя, чтобы на лицо не выплывала дурацкая улыбка, а порывающаяся ущипнуть себя за бок рука оставалась расслабленной на стойке бара.

Ведь только ему, сидящему в сторонке, и было видно – руки и ноги парня выделывали на сенсорах управления тако-ое! Это был знаменитый, полузабытый и легендарный танец-на-звёздах. По слухам, такие пилоты даже не удосуживались посчитать, сколько там противников им противостоит – они просто сбивали их и отправлялись дальше по своим делам. А вечером жаловались на скуку, сидя с приятелями в баре бороздящего космос авианосца…

Троих неплохо слётанных друзей, под конец азартно занявших кабинки одновременно, постигла та же участь – с той лишь разницей, что вывалились они из кресел далеко не сразу. Зато распаренные и пристыженные настолько, что утешения уже получивших своё товарищей едва ли оказались ими замечены.

Взгляды ошеломлённых курсантов мало-помалу сошлись на уже холодеющем в предчувствии неминуемого позора лет-майоре. Хотя он и числился крепким, тёртым и битым ветераном, но противопоставить этому оказавшемуся опасным как гремучая змея викингу ему было просто нечего.

Однако, верно говорили древние, что бога если и нет, то его стоило бы придумать – на коммуникаторе расслабленно откинувшегося в кресле белобрысого аса запиликал зуммер, и тот, бросив туда пару слов, кивнул и встал.

– Извините, мальчики и девочки – мне пора, – он смутно знакомым жестом – двумя пальцами под козырёк несуществующей фуражки – откозырял подтянувшемуся лет-майору. И собрался уже совсем протопать вразвалочку мимо стойки на лестницу, уводящую в расположенную над баром гостиницу, когда офицер громко спросил того:

– Ну и как это понимать? Лучшие силы человечества рвут жилы на фронте…

Однако парень замер на миг, вскинув руку в предупреждающем жесте, а потом хмуро бросил через плечо:

– Не порите пропагандистскую херню, лет-майор. Лучшие силы человечества вот они, – он ткнул себя в грудь и громогласно выдал пивную отрыжку. – А на фронт гонят умирать едва обученных выполнять "взлёт-посадка" сосунков…

Гнев так бросился в голову лет-майору Мазератти, что он едва нашёл в себе силы жестом остановить вскочивших курсантов, готовых всей оравой наброситься на здоровяка и растерзать его в клочья. Такого оскорбления вынести было попросту невозможно! Миг-другой он сверлил викинга ненавидящим взглядом, а затем обессиленно рухнул обратно на круглый вращающийся стул.

А викинг покачал лохматой головой, и на прощание добил курсантов последней фразой.

– Желаю вам не сразу пасть в боях за родину – и при том не сильно её опозорить…

Хэнк ухмылялся, почти бесшумно взбегая по лестнице. К чёрту лифт! Ещё бы чуть-чуть, и тот смуглый майор раскусил бы по запаху, что пиво безалкогольное – уж капитан Эрик таки был прав, перед работой негоже. А работы предстояло столько, что от одной мысли о том хотелось радостно пританцовывать.

Хотя тело и душа хотели ещё, ещё того незабываемого ощущения, только что сполна полученного за весьма неплохим имитатором лётной кабины старфайтера – но согласитесь, сравнивать уровень подготовки пилотов Звёздной Академии и какой-то провинциальной лётной школы, это даже как-то несолидно, дамы и господа! Ну, и природные данные у Хэнка тоже вроде ничего…

– Вставай, Переборка – я нашёл нам работёнку. Да такую, что ты и думать про мужиков и своих демонов забудешь! – в гостиничном номере на широкой кровати валялась в одних стрингах тощая девица и с глухим хрипением терзала зубами подушку.

– То есть? – взгляд оторвавшейся от своего занятия Переборки оказался почти нормальным.

Хэнк продемонстрировал часы и с добродушной ухмылкой присел на край кровати. Пощупал заходящийся от скорости пульс, заглянул в бездонную черноту зрачков, и одобрительно кивнул.

– Ты уже продержалась полсуток и семь минут в одиночестве. Вставай, – он бесцеремонно швырнул в девицу полотенцем. – Вали в душ, а я пока введу тебя в курс дела.

По одному только голосу и виду заряженного каким-то небывалым энтузиазмом Хэнка Переборка сразу поняла, что здесь кроется кое-что интересненькое. Она всем телом прижалась на миг к парню, застонала от наслаждения сразу обернувшим её ощущением защищённости. Конечно, по своей зловредности цапнула зубками – но так, несерьёзно – и поплелась в ванную. Однако, её мордашка вынырнула оттуда после одного лишь провокационного вопроса:

– А ты знаешь, на что способна толково поставленная разведка, если ей грамотно сформулировать задачу?…

Где-то там, на орбите, до сих пор болтался одинокий и покинутый Слейпнир. Остатки электролита из его танков уже выкачали, личные вещи экипажа и всё ценное сняли. И теперь никто не знал, что со старым грузовиком делать – светился он радиацией так, что местный профсоюз докеров строго-настрого не советовал рабочим браться за его разделку в металлолом. Даже за тройные премиальные – здоровье, оно дороже. А датчики излучения портовых чиновников да инженеров, вознамерившихся сунуться на борт, подняли такой хай, что живо отбили у перетрусивших чинуш всякое любопытство.

Коль скоро мающаяся бездельем Переборка решила поставить личный рекорд пребывания в одиночестве, да ещё и без траха, то Хэнк втихомолку развил весьма бурную деятельность. И вот, пора пришла пожинать плоды, косить бананы и вообще, грузить апельсины цистернами.

А дела обстояли так. На той неделе здесь выводили из орбитальных доков прошедший капремонт тяжёлый крейсер. Как ни осторожничали, но всё же что-то не доглядели – десятитысячетонную громаду повело вбок, и туша огромного корабля навалилась на болтающийся рядом патрульный корвет.

– Экспериментального класса Новик, – вертящаяся от любопытства Переборка уже послала к чёрту ванную и теперь аж повизгивала в нетерпении да приплясывала вокруг парня.

– И вот смотри, – ухмыляющийся Хэнк жестом волшебника развернул у стены большой голографический чертёж.

Оказалось, что у корветов этой серии двигатели не встраиваются внутрь корпуса и не навешиваются снаружи – они составляют единое конструкционное целое с ним. Несут нагрузку наряду с остальными элементами каркаса. Выяснилось, что так можно сэкономить сотню тонн веса на каждом.

– Короче, – Хэнк внушительно кашлянул и обернул уже покрывшуюся от холода пупырышками Переборку полотенцем. – Смотри… смяло и изогнуло корвет вот здесь, на уровне орудийных палуб.

Обалдевшими глазами Переборка смотрела, как Хэнк прямо на глазах отрезал на чертеже жилые отсеки и ходовую секцию, выкинул вон помятую середину – и соединил оставшиеся части вместе.

– Рама энд мотор, – прокомментировала получившееся необычное зрелище девица.

Однако следовало учитывать, что жилые и командные отсеки корвета оказывались вдвое более просторными, чем у прежнего Слейпнира – а тяга двигателей бывшего корвета превращала всё сооружение в суперскоростной тягач.

– Погоди, – похолодевшими пальцами девица принялась порхать над клавишами. – Ни хрена себе – тяговооружённость на единицу веса выходит лучше, чем у гоночных яхт Британского яхт-клуба?

– Именно, Переборочка! – от избытка чувств Хэнк обнял едва одетую девицу так, что та жалобно пискнула.

– Именно! Что делать с помятым корветом, никто не знает – и пока его отбуксировали в сторону, к орбитальной свалке металлолома. Ведь именно из-за вделанных хитро вые*анным образом движков он ни ремонту, ни разделке не подлежит.

Смеющиеся серые глаза Хэнка остановились на едва дышащей посреди гостиничного номера девице.

– Через час начнётся уикенд. Завтра выходной день – а послезавтра на этой планете общенациональный праздник. У нас есть двое суток на всё про всё.

Без малейшего стеснения Переборка покрутила пальцем у виска. Вдвоём, за двое суток переделать такую громадину как корвет? Это, Малыш, даже не из области фантастики…

– Нам лишь бы увести получившийся тягач с места, да подальше. Пока будут искать, разбираться и ругаться, делать друг друга виноватыми, мы где-нибудь потихоньку и продолжим работы. Потом эскулапы поставят на ноги шкипера с Помелом и…

Тощая рыжая девица в упор смотрела на возвышающегося над ней Хэнка и дышала через раз. Боже, как же хочется ему поверить! Прямо до уссыкачки хочется – и поверить тоже.

– Грузовой флаер с резаками и сваркой уже ждёт на заднем дворе отеля, – на полном серьёзе, безо всякой улыбки объявил парень. – Там же четыре вакуумных робота с уже заложенными в память чертежами, скафандры и инструменты.

И Переборка решилась. Мать их за ноги! Пусть шансы сделать всё это за двое суток и при том не подохнуть ничтожно малы. Пусть переполошившиеся флотские и секретные службы ищут изменившийся до неузнаваемости корвет хоть до посинения. Пусть потом шкипер изгрызёт ногти до локтей в попытках изыскать способ зарегистрировать "раму энд мотор" в судовом регистре Ллойда. Но отказать этому парню, не поверить ему и не пойти за ним пусть даже в горнило сверхновой? Нет, немыслимо…

– Я с тобой, Малыш, – хрипло выдохнула она.

И в последующие двое суток Переборка не раз и не два проклинала эти слова, саму себя и весь бездонный космос заодно. Досталось и конструкторам, и верфи "де Хэвилленд", и скопом всему генштабу Земной Федерации. Даже придумавшим этот титан-бериллиевый сплав паразитам икалось, небось, до рыгачки. Ну, а на долю осунувшегося и насквозь мокрого Хэнка с плазменным аппаратом в руках, в сущности, ничего особенного и не осталось – так, сущие пустячки…

– Нет, я до сих пор не могу поверить – мы всё-таки сделали это! – слабый девичий стон изнеможения совершенно неожиданно сменился серебристым смехом.

Большая кают-компания, в которой без труда поместился бы старфайтер с убранным шасси, была почти полностью погружена в темноту. Тонкий луч единственного ксенонового мини-прожектора, который чудом удалось не разбить в спешке да от дрожи в уставших руках, освещал лишь чудовищное подобие пульта управления, у которого сидел осунувшийся молодой человек со спутанными и слипшимися от пота белобрысыми волосами.

Лицо его, освещённое под необычным ракурсом, казалось странно заострившимся. Да, наверное, так оно и было – Хэнк опять выложился на всю катушку, безбожно подпитывая тело и дух стимуляторами.

Однако, за ситалловым иллюминатором проплывала мимо поверхность одной из здешних лун, и это служило лучшим подтверждением удавшейся неслыханной афере. Хэнк даже ничуть не озаботился, когда рядом замаячил патрульный катер. Уж присобаченные по бортам кое-как, наспех, две грузовые лебёдки делали изрядно укоротившийся бывший корвет совершенно неузнаваемым.

Парень хрипло проворчал в рацию, что вся команда грузовика отмечает победу футбольной сборной, а остальные пусть проваливают ко всем чертям. Означало это на здешнем диалекте, что экипаж мается жесточайшим похмельем после вчерашнего праздника, и лучше пока от визитов в гости воздержаться. Могут и морду набить, знаете ли – уж матросы ещё со времён парусного флота кротостью да благонравием ничуть не отличались.

С катера фараонов понимающе просигналили успокоительный ответ, и отвалили. Да один чёрт, стоило дать двигателям хотя бы четверть тяги, как у занюханного полицейского катера не оставалось ровным счётом ни малейших шансов – что в реальном космосе, что в гипере. При такой тяге да похудеть на две тысячи тонн орудийных палуб с их начинкой – не мелочь, вестимо.

И хотя подключенная наспех искусственная гравитация отчего-то оказывалась не совсем перпендикулярна полу, хотя вспомнить распотрошённые внутренности корабля было попросту страшно, а всё тело ныло словно пропущенное через мясорубку, Переборка на этот раз оказалась целиком права:

– Мы сделали это!

Хэнк сосредоточенно орудовал джойстиком от радиоуправляемой игрушки – если бы конструктора могучего корвета увидали такое, они бы подавились своими ватманами да кульманами. Но для простейших маневров столь нехитрой конструкции оказывалось вполне достаточно, а большего пока и не требовалось.

– Хватит пить сок – и так уже словно на шестом месяце беременности, – проворчал он в сторону валяющейся на роскошном диване кают-компании Переборки.

– Дождёшься от тебя… отстань, а? – смутно виднеющаяся в рассеянном свете тень пошевелилась и опять блаженно забулькала. – Я выпила всё из скафандра, уже вторую банку сейчас – и никак не могу напиться. Всё потом вышло, я сейчас как вобла сушёная. Вобла – во, бля!

Морячки драпали с трещащего по всем швам корвета столь спешно, что на борту остались все запасы – от пищевых пайков до столового серебра. От судовой кассы до полного комплекта одежды. И сейчас Переборка, напялившая великоватую ей тельняшку вместо платья, валялась на обитом розовым бархатом диване, болтала в воздухе босыми ногами и хлестала сок… судя по запаху, на этот раз яблочный.

Сосредоточенно Хэнк подвёл диковинный корабль к астероиду. Пусть этот болтающийся в пустоте каменный обломок и был всего-то раз в несколько больше их нового дома, однако на фоне его угнанный корвет не унюхает ни один радар или датчик. Снаружи завизжали сервомоторы, пол под ногами чуть дрогнул – и всё стихло.

– Всё, теперь отдыхаем. Спим, как на первенство города среди пожарных, – Хэнк устало распрямился.

Тут же он со сдавленными матюгами схватился за взвывшую и запросившую пощады поясницу, и чуть ли не на четвереньках добрался до дивана, где сразу попал в жадные объятия не мешкая скинувшей вон тельняшку Переборки.

– Умм, как же я истосковалась по этому. Двое с половиной суток – никогда бы не поверила, – девица прижалась так, будто хотела вплавиться в тело Хэнка напрочь. – Слушай, как это называется? Аура, биополе?

– Обычное, живое человеческое тепло, – Хэнк ещё успел почувствовать, как всего пару раз дрогнув ногой, он мгновенно провалился наконец в ласковое, тёплое и такое долгожданное забытьё.

Спать-спать-спать…