Текст книги "Щепотка звёзд на стакан молока"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ну что, пошли умирать? У меня уже отходняк начинается, – Хэнк не без труда отбросил в сторону мысль ещё раз воспользоваться чудо-аптечкой. Больно коварная штука…

– А-а, ни хрена не будет! – Переборка залихватски разломала в руках свой любимый гаечный ключ титан-ванадиевой стали, которым при желании запросто можно и голову размозжить – и теперь вертела в ладонях да рассматривала массивные половинки с неподдельным интересом естествоиспытателя.

– Поясни, – потребовал Хэнк, которого уже начала бить дрожь.

Он с трудом припомнил отчего-то кажущийся сейчас таким далёким обязательный в Академии курс первой помощи. Так… и атропин тоже, как бы ни не хотелось… он вколол себе в бедро, прямо сквозь пропотелую ткань комбеза, половину мутновато-белого содержимого шприца и пальцем показал Переборке – а поворотись-ка!

Та кокетливо подставила кажущуюся сейчас невероятно притягательной и просто восхитительной попу – и Хэнк без зазрения совести вколол в неё жуткую, собственноручно составленную смесь. Аптечки скафандров неплохи, однако для лечения подобного просто не рассчитаны.

– Поясни, – потребовал он, когда приплясывающая от избытка сил и настроения девица всерьёз вознамерилась пробежаться по стене… вернее, по переборке.

Как ни странно, однако ей это удалось – всё-таки, теперешняя ловкость и невероятная координация при четверти силы тяжести это таки позволяют.

– Чувствую просто – мы хватанули такую дозу излучения, что с той дрянью из тройной красной аптечки выходит вроде противофазы. Ну, как тебе объяснить… в общем, плюс на минус выходит ноль, – прощебетала она в лицо Хэнка, уже чувствующего расползающийся по телу мутный холодок усталости.

А потом обняла сползающего вниз парня за шею – и её сейчас самые прекрасные и желанные в мире глаза приблизились. Вот они заполнили собой весь мир. И оттуда, откуда-то из-за края вселенной, донёсся лукавый девичий шепоток.

– А ещё – кое-кто слишком джентльмен, чтобы нарушить своё обещание трахать меня день и ночь непрерывно…

Глава третья. Приказано выжить

В тускло освещённом и тесноватом коридоре мелькнула тень. Пьяно покачивающаяся фигура крепкого парня еле передвигала ноги, цеплялась за поручень у стены, однако упрямо двигалась к одной ей известной цели.

Хэнк Сосновски по прозвищу Малыш, он же Ковбой, он же Викинг, прокладывал себе путь к медотсеку – и пусть все демоны разбегутся с дороги, трусливо поджав облезлые хвосты! Нет силы, способной остановить его или заставить свернуть с дороги…

Лица обоих порученных кибер-медицине людей, по правде говоря, цветом мало отличались от покойников. Однако, показания бесстрастных приборов неопровержимо свидетельствовали – оба ещё живы. Мало того, Помело упрямо норовил открыть глаза и даже что-то шептал лопнувшими от внутреннего кровоизлияния синюшными губами.

Наклонившись, Хэнк расслышал горячечный, больше похожий на бред сиплый голос.

– Малыш, принеси мне… и дай дёрнуть…

Хотя шкипер не одобрял на борту употребление хмельного и даже лёгонькой Жаковой травки, а сам Помело подтвердил, что покуривает только снаружи корабля и только во время остановок на планетах, всё же Хэнк не нашёл в себе сил отказать тому в очень даже может быть, что и последней просьбе.

Дело оказалось дрянь – видимо, в главном компьютере всё же чего-то не хватало, чтобы поставить на ноги обоих людей. Или же вынести им окончательный, неутешительный диагноз. Универсал, однако не специалист.

Удар композитного жёсткого излучения сам по себе особого вреда не причинил. Сгоревшая позитронная электроника то мелочь. А вот получившие столь жестокую встряску ядра клеток человеческого организма на миг сошли с ума – и сгенерировали хорошую порцию молекул клеточного яда. И сейчас, если бы не почти вовремя подоспевшая подмога в виде медицинского кибер-недоумка, люди бы уже разлагались, гнили заживо…

Небольшая, плоская металлическая коробочка с сухо и приторно пахнущим табачком всё-таки нашлась в том подобии порядка, навести который хватило сил у насмотревшегося на подвиги Хэнка Помела. И хотя обратный путь в медотсек показался парню каким-то кошмаром, всё-таки он в конце концов свернул из листика папиросной бумаги неумело слепленную самокрутку. Вставил её в чуть раскрывшиеся навстречу изуродованные губы – и щёлкнул армейской зажигалкой.

Миг-другой, в воздухе поплыл понемногу уносимый вентиляцией синеватый дым, а в глазах Помела зажёгся осмысленно-мечтательный огонёк. Он сейчас как-то странно постарел, и уже не выглядел как хиппи неопределённого возраста. Ах да, тридцать три – по меркам озабоченно всматривающегося в него парня, совсем старик…

– Это был лёгкий крейсер леггеров? – и Хэнк хмуро кивнул в бледно-зеленоватое лицо с синюшными пятнами мешков под набрякшими глазами.

Тот факт, что коварный рейдер поджидал их у подававшего сигнал бедствия корабля, а потом шарахнул по прибывшему оказать помощь гражданскому судну комбинированным лучом, оказывался настолько мерзким, что думать о дальнейшем даже не хотелось.

– Врубили как медика главный комп? – и снова Хэнк медленно покивал. Уж тут как ни крути – а мощный компьютер только один. Либо поддерживай жизнь людей, либо возвращай обратно к управлению кораблём. Невесёленькая альтернатива, верно?

– Как шкипер? – и вот здесь Хэнк только вздохнул и потупил голову, словно он был тут в чём-то виноват.

Несколько секунд Помело мечтательно щурил заблестевшие глаза, а потом выдохнул сизой струйкой:

– Та дрянь, которую мы везём, когда-то использовалась как топливо в прямоточных гипер-движках. Пусть Переборка подумает… и ещё, Малыш – оттрахай её за всех нас. Так, чтоб аж из ушей потекло…

Обслюнявленный чинарик выпал из ослабевших дрожащих пальцев, а ухвативший его Хэнк отшатнулся от метнувшихся к закатившему глаза пациенту датчиков и манипуляторов озабоченно верещащего кибер-медика. Всё же, надо признать, Помело светлая голова. Вот он, шанс – хотя пахать тут ещё и пахать, чтобы он стал хотя бы призрачным…

Сон тёк как-то на редкость мягко, уютно и ласково. Настолько, что Хэнк никак не хотел расставаться с ним – так и хотелось ещё, ещё немного задержать в себе это нежное ощущение прокравшегося сквозь листву тёплого и светлого солнечного луча. Пришлось для разнообразия хотя бы потрепать по голове мурчащего под боком котёнка… правда, им оказалась забравшаяся подмышку Переборка.

Девица слабо сотрясалась всем напряжённым и вытянутым в струнку телом, однако прижималась к парню горячим пластырем и отчего-то хрипло рычала, вцепившись зубками в плечо Хэнка.

– А ведь клялась, не приду, мол… – он ещё раз погладил мокрые от пота рыжие кудряшки.

– И ты поверил женщине? – худышка зло засмеялась сквозь слёзы, на миг оставив терзать надёжное плечо парня. – Я не могу одна, Малыш… уже слышу голоса пустоты…

Это было ой как худо – верный признак того, что крыша улетает стремительно, словно уносимый осенней бурей лист. И всё же, Переборка каким-то чудом ещё держалась.

– Я сейчас не могу, – кое-как выдавил Хэнк фразу, которую не любит никакой уважающий себя мужчина.

– Я знаю. Мне тоже хреново… Потому, позволь мне просто побыть рядом, – Переборка снова вздрогнула всем телом. Затрясла головой, словно отгоняя обсевших её демонов и гремлинов, а потом с придушенным воем снова вцепилась в плечо.

Всё тело казалось состоящим словно из какого-то противно мутного и вязкого киселя – однако, с вечера Хэнк заставил себя и впавшую в мрачное оцепенение девицу сдать анализ крови, да скормил обе экспресс-тубы в гнездо анализатора. Долго ковырял непослушными пальцами, собирая по выданному рецепту чудовищный набор полигенов и антител. Да потом безжалостно всадил в обоих ещё хоть как-то передвигающихся людей получившуюся адскую смесь.

А всё же, стоило признать, что отделались они, по сути, лёгким испугом. Уж шкиперу с Помелом не позавидуешь – те хватанули дозу по полной. Отчего вынырнувший из гиперпространства крейсер леггеров не саданул по жестяному грузовичку из главного калибра да не потренировал своих канониров на замершем навеки древнем корабле землян – Хэнк не стал даже и гадать. Нелюди, сволота, что тут можно ещё сказать…

Как странно было ощущать неуверенное и всё же упрямое стучание двух сердец – в большом тонкостенном гробу, который плавал в межзвёздной пустоте. Там, где ничему живому вроде и быть не положено. Да и неживому, в общем-то, тоже. Но рядом подавала несомненные признаки жизни хрупкая на вид женщина, которая не совсем женщина – а где-то в медотсеке замерли на зыбкой грани между жизнью и… двое товарищей.

– Но чует моё сердце, мы всё же выкарабкаемся, – он даже нашёл в себе силы хрипло хохотнуть.

Переборка, которая уже забралась головой на плечо и чуть ли не силой заставила парня обнять себя рукой да прижать к себе, снова вздрогнула со страшной силой. А потом ощутимо обмякла – и Хэнк почувствовал, как по ней потёк холодный пот.

– Выходит, я всё же могу обходиться без самцов? – бледное и заплаканное лицо её взмыло с искусанного вовсе не от любовной страсти плеча. – Или это только рядом с тобой? Кто ты такой, Хэнк Сосновски?

И острый кулачок её с неожиданной силой въехал под рёбра парня.

– Человек. Мужчина, – подумав, сообщил тот.

Как ни странно, девицу этот ответ устроил. Да и похоже, очередной приступ как-её-там-фобии на время миновал – она даже размазала по щекам слёзы и опёрлась подбородком на положенную поперёк широкой груди парня руку.

– Рассказывай подробно, Малыш – что там придумал тот обкуренный Христосик.

Сначала Хэнк удивился столь необычному прозвищу. А ведь, верно – и чертовски метко. Правду, выходит, говорили древние, что у женщин мозги хоть и вовсе не легонько набекрень, но иногда выдают такое, что нормальному человеку и в голову не придёт… и он шёпотом принялся рассказывать.

Ладонь его поглаживала Переборку по плечам и намного ниже – однако не было в его прикосновениях ни капли грубой животной страсти, в которой так остро нуждалась и которую в то же время так жёстко ненавидела взбалмошная девица.

– Переделать движки на прямоток и фугануть в них ядерный электролит не проблема, – Переборка задумчиво потёрла заострившийся нос. – Тут другое…

В принципе, Хэнк и сам помнил из курса истории космонавтики, какими пагубными иной раз оказывались первые шаги человечества к далёким и уже почти доступным звёздам. Если нынешние гипер-приводы можно было сравнить с изящным проколом из точки А в точку Бэ, то тогдашние методы… парень едва не передёрнулся от омерзения. Грубое раздирание пространства напрямик мало того, что жрало топливо в астрономических количествах – но ещё и оставляло за собой длинную, десятилетиями не рассасывающуюся полосу из изодранного и перемешанного пространства-времени-вероятности. И попадать в постепенно расширяющийся подобно хвосту кометы след категорически не рекомендовалось ни кораблю, ни тем более целой планете.

Иные районы прилегающего к Солнечной системе космоса и поныне закрыты для навигации…

– Вот и реши для себя, Переборка – стоит ли спасение наших того, чтобы мы с тобой до конца жизни, сколько там у нас её осталось, маялись в тюряге или на рудниках.

Девица посовалась, укладываясь поудобнее худышечным телом, и вздохнула.

– Ты теперь капитан, Малыш – решай.

Хэнк вздохнул и легонько чмокнул ту в ещё мокрый от слёз нос.

– Я для себя уже всё решил – однако здесь такой случай, что нужно выслушать и твоё мнение.

Переборка долго молчала, и лишь её прерывистое дыхание периодически холодило губы задумавшегося парня.

– Если здесь действительно замешаны леггеры… мне страшно, Малыш. Нет, ты мужчина – и привилегию принимать решения у тебя никто не отнимет.

Да, подобные слова стоят иных других – но куда интереснее было то, о чём девчонка умолчала, но что было прекрасно понято внимательно выслушавшим её Хэнком. Что ж, это действительно страшно – однако именно в этом и кроется наш крохотный шанс!

– Хорошо. Я принимаю решение прорываться напрямую, грубо. Сколько тебе надо времени, чтобы переделать двигатели на прямоток? Желательно быстро… хотя я и не верю, что тот крейсер вернётся. Да вот только, в медотсеке расходные материалы не бесконечны.

От одной только мысли, что совсем рядом лежат впавшие в кому товарищи, а ты не можешь им ничем помочь, хотелось взвыть по-волчьи да вцепиться всей зубастой пастью в чьё-нибудь горло. Однако Переборка облизнула так и не отведавшие сладости поцелуя губы и принялась прямо на широкой груди Хэнка чертить пальцем схему, поясняя не столько парню, сколько самой себе нужные действия.

Шарообразные танки с ядерным электролитом оказались как раз напротив сердца. Ждущие адской смеси топливные насосы и реактор – где-то в районе печени. Переборка проводила линии, поясняя и прикидывая задумчивым шёпотом. Однако, до поры скрывающие в себе титаническую мощь двигатели обнаружились, как слишком поздно спохватился Хэнк, ниже пупка… то есть, весьма интересно ниже.

– А двигатель таки работает… – с хихиканьем объявила Переборка. И глаза её шаловливо блеснули, когда ладонь потеребила… гм-м – ну, вы поняли. – Только, давай повременим? Если я действительно могу обходиться без этого – пусть даже только рядом с тобой – выходит, ты, Малыш, ещё и доктор! Жаропонижающее и транквиллизатор с андидепрессантом в одной упаковке…

В общем, если отвлечься от чуть было не принявших совсем иное направление мыслей, работы предполагалось на пару суток – Переборке в основном в машинном отделении, а Хэнку снаружи печально замершего корабля – протянуть спаренную магистраль к грузовым танкам с жидкостью да подключить к тамошним клапанам. И на совесть укутать всё толстым слоем корабельной изоляции – температуру почти абсолютного нуля плохо переносит даже такая редкостная дрянь, как сверхтекучий ядерный электролит. Но в ручном режиме эта схема вроде должна работать…

– А ночью я всё-таки буду здесь, – жёсткий как отвёртка палец Переборки ткнул в плечо Хэнка. – И ты поможешь мне бороться с моими демонами.

Чудны дела твои, Господи! Как же иной раз прихотливо выгибаются взаимоотношения людей – но всё же Хэнку даже в голову не пришло отказаться. Коль надо подставить товарищу плечо не в переносном, а самом что ни на есть прямом смысле, тут даже и обсуждать нечего. А если и делать, что именно ничего в это время не делать – чёрт его знает, а вдруг Переборке именно такая терапия и нужна?

– Хорошо. Отдыхаем ещё четверть часа. Прикинь пока, что и как тебе надо, а потом надо вставать. И вкалывать как проклятым…

Первым делом после более чем сытного завтрака, который Хэнк кое-как проглотил сам и лишь под угрозой немедленного выбрасывания за борт впихнул в Переборку, они навестили медотсек. Пока парень менял позу неподвижных тел, чтобы не образовывалось пролежней, да обтирал их смоченной в спецрастворе губкой, девица устроила обоим пострадавшим принудительно-жидкое, а также внутривенное питание.

– Да, без компа им и часа не протянуть – индикаторы балансируют на критической отметке.

В ушах изрядно шумело, перед глазами иногда так и пробегала рябь, которую нестерпимо хотелось ухватить рукой да зашвырнуть куда-нибудь подальше – однако Хэнк уже и сам видел, что здоровьечко потихоньку идёт на поправку. Он даже сумел самостоятельно облачиться в скафандр и послать по известному адресу ни с того, ни с сего пожелавшую ему ни пуха Переборку.

– Малыш – кораблю. Покидаю шлюз, расчётное время работ за бортом – два часа…

В ответ, естественно, Переборка мрачно поинтересовалась из недр машинного отделения – какой же это паразит стибрил её разводной ключ с магнитной насадкой на два дюйма? Да так ловко упёр, что впору только подивиться. Ухмыляющийся Хэнк как раз и орудовал этим самым ключом у кормового технологического люка, однако озвучивать сей факт не спешил. Наоборот, самым проникновенным воркующим голосом прожжённого сердцееда он в качестве компенсации пообещал сделать с кое-кем нечто, не описанное ни в какой камасутра… впрочем, в кама-с-вечера тоже.

– Вряд ли меня по этой части чем удивишь… – однако, голос потрошащей узел накачки реактора Переборки чуток потеплел – так, самую малость выше жидкого азота. Но, всё же, холоднее замороженной углекислоты.

Хэнк на глазок прикинул длину переходника – и принялся плазменным резаком кромсать притащенную за собой на буксире связку труб. Работёнка не пыльная, да и немного привычная – пару раз курсанты Академии стажировались на строительстве в невесомости орбитальных комплексов, так что, основные навыки оказались не забыты.

– А как насчёт… – и он лукаво шепнул кое-что, настолько не предназначенное для чужих ушей, что наверняка покраснели даже по определению бесчувственные приборы связи. Если не от стыда, то уж от зависти точно.

– Злыдень, – только и сумела ответить вовсе не малость оттаявшая девица. – Хм-м, какая прелесть – у нас, оказывается, сердечники осцилляторов алмазные.

В ответ на вопрос задумавшегося над креплением перепускного клапана Хэнка – хорошо это или плохо – Переборка звякнула обо что-то тестером. Парень почти увидел, как она в задумчивости знакомым жестом почёсывает нос, размазывая по нём если не копоть, то смазку. А потом проворчала что-то типа того, что такой реактор можно кормить хоть чем – ни поноса, ни несварения желудка у него от того не приключится. И стало быть, задуманная афера с подменой топлива где-то и как-то даже безопасна.

– Станет реветь, смердеть и пердеть – но прямоточная тяга у нас будет что надо, Малыш! – уже чуть ли не около нуля по Цельсию заявила Переборка и азартно завизжала своим гайковёртом. – Конструкция получается диковинная, не хуже как в музее – но я не знаю чем чувствую, что работать таки будет.

Хэнк сделал весьма умно, что смолчал и лишь ухмыльнулся своим мыслям – чем это девица чувствует подобные дела. Однако Переборка и сама сообразила, что тут к чему, и не мешкая обложила мужланом, пошляком и бесстыжим самцом.

И в таких вот милых перебранках два часа пролетели как пять минут – только, ворочающий тонно-кубометрами металла Хэнк выложился до того, что Переборке пришлось тоже вылезти в шлюз да подтянуть парня к створу перецепленным на лебёдку страховочным тросиком.

– Устал? – участливо спросила она, едва перевалив неповоротливого и одеревенелого парня через комингс люка в коридор.

Блаженная улыбка растянувшегося наперекосяк Хэнка и его постепенно унимающееся дыхание сказали девице всё. И что универсальный скафандр куда менее удобен, чем специально приспособленный строительно-монтажный. И что размер едва подходил рослому и плечистому парню. И что два часа тяжёлой работы в невесомости даже слона отправили бы на больничную койку. И многое другое… однако Хэнк Сосновски всё-таки поднялся на ощутимо подрагивающие ноги – пусть даже опираясь одной рукой на коридорную переборку, а другой – на Переборку живую и тёплую…

– Говнодавы сними, – буркнул он, когда после мимолётного звяканья переговорной системы створка двери в его каюту отъехала в сторону, а за нею обнаружилась Переборка собственной персоной. Ха, будто кто-то ещё мог шастать по стремительно утрачивающему с таким трудом наведённый порядок кораблю.

Взгляд девицы эдак с сомнением скользнул вниз, пристально изучил тяжёлые ботинки, на которых и в самом деле обнаружились желтоватые потёки засохшей вакуумной смазки. Однако, она безропотно оставила тяжёлую и громоздкую, но чертовски надёжную обувь снаружи. Хотя неопределённо-серо-пятнистого цвета носочки вряд ли можно было назвать намного более чистыми, но без сил валяющийся на койке Хэнк не стал возводить принцип в абсолют и доводить его до абсурда.

Лишь проследил слипающимися, но упрямо почему-то не желающими засыпать глазами, как Переборка невозмутимо растеряла по дороге все части своей одежды и привычно скользнула к нему под бок.

– Спи… – голова её змеёй вынырнула из-под одеяла и хозяйски оккупировала своё уже мало-помалу становящееся законным место – на плече парня.

И это было последнее, что уставший как тысяча межзвёздных чертей Хэнк помнил. Наверное, это и была та самая малость – чувствовать едва холодящее дыхание на своей щеке да воспринимать левым боком робкий перестук доверившегося тебе девичьего сердца – которой и не хватало, чтобы уснуть.

И он уснул. Не слышал он, как жадно обнявшая его девица испуганно вздрогнула, когда опять её сознания вкрадчиво коснулись по-змеиному свистящие голоса Пустоты. Той самой пустоты, которая страшнее обещанного нам святошами Ада с его кострами да котлами с кипящей смолой. Какая мелочь, право… Переборка стиснула зубки на плече спящего и еле слышно застонала.

Кто же ты такой, парень, если рядом с тобою не страшны даже демоны?

В глазах постепенно просветлело. Среди мельтешащих зеленовато-розовых пятен обнаружилась зарёванная мордашка Переборки. Хэнк слабо дёрнул головой, пытаясь увернуться от очередной пощёчины – но зато теперь в ухо ввинтился язвительный голосок.

– Ну что, оклемался, супермен долбаный?

Как ни крути, а Хэнк облажался. Три часа работы в вакууме доконали его напрочь – поменять все тахионные модуляторы в форсажных камерах двигателей следовало за один раз. Движки хоть и не работали уже трое суток, но до сих пор были весьма и весьма горячими. Настолько горячими, что пришлось вырубить звуковой сигнал датчика проникающего излучения в скафандре – тот визжал как резаный.

Оставалось полагаться только на пилюли от радиации, да на обещанную Переборкой полновесную стопку пшеничной. Но тем не менее, парень потерял сознание задолго до полпути обратно – и это несмотря на буксировку тросиком. А чего стоило Переборке втащить тело здорового парня в скафандре, да обвешанного приборами и инструментами… брр! Наверняка опять отрубала искусственную гравитацию, хотя шутки такие не рекомендовались весьма категорически.

Как бы то ни было, дело сделано, и тестер девицы на пробную продувку дюз отозвался мельтешением жёлтых огоньков, задумчиво перетёкшим напоследок в несколько зелёных. Лететь в ручном режиме можем – а всё остальное, леди и джентльмены, суть субъективные ощущения и посторонних не касаются.

Перед светлеющим постепенно взором появился край большого пластикового стакана, а в нос ударил столь восхитительный, полузабытый запах, что прищурившийся от предвкушения Хэнк мурлыкнул.

– Говорят, от стронция хороша столичная… – и одним махом осушил граммов эдак сто пятьдесят. – А хорошо пошло, душевно так.

Правда, закусывать студенисто-бесформенным желе из пайка это не то же самое, что присланными матушкой одного курсанта маринованными маслятами – и даже не невесть где раздобытыми пронырливым Ли-сином огурчиками. Но и в самом деле, Хэнк приободрился настолько, что броском руки изловил всполошившуюся девицу и ласково погладил её пониже спины.

– Да не такая уж ты и Переборка, – удивительно, но та эдак пикантно запунцовела и поспешила перевести разговор на более безопасную тему. На предстартовую подготовку, например.

Правда, отодвигаться или вырываться даже не подумала…

И вот, вторые сутки за тонкой, окутавшей корабль шубой стасис-поля визжал и ныл от возмущения безжалостно раздираемый вакуум. Когда Хэнк смеха ради развернул назад один из датчиков и попытался хотя бы примерно подглядеть, что же за хрень остаётся за кормой – то датчик сковырнулся быстро и, что характерно, напрочь.

– И вот такая ерундень – целый день, – задумчиво констатировал Хэнк.

Он чуть подвинул рычажок синхронизации и тут же проворно заклинил его в нужном положении специально оструганной щепочкой. Вторые сутки Слейпнир словно оправдывал своё позаимствованное у легендарного шестиногого скакуна имя – нёсся по галактике так, что боги глубокого космоса от возмущения закатывали глаза. А мелочь послабее и вовсе валилась без чувств кверху лапками да с перепугу портила воздух. Или вакуум?

Хэнк так замыслился над этим интересным вопросом, что едва не пропустил донёсшееся из недр двигательного отсека ворчание Переборки. Дескать, первобытный хлам, рухлядь – а без неё тут вообще всё пошло бы прахом.

Идти на ручном режиме, подпитывая умоляющий если не об отдыхе, то о пощаде организм стимуляторами – удовольствие, доложу вам, ещё то. Однако, как втихомолку шепнула раскрасневшаяся от возбуждения Переборка, она давно мечтала попробовать движки на всю катушку. А тут нагрузка аж сто двадцать процентов… гоночные демоны от зависти просто рыдают.

Правда, периодически девица объявлялась в ходовой рубке, сухо роняла сообщение, что в медотсеке она управилась – и прижималась к Хэнку всем телом, сотрясаясь от переполняющих её эмоций. Однако, глаза её оставались сухими, а кусалась в плечо лишь изредка.

– Неужели я сумею? – она притащила не могущему отойти от пульта парню его кружку, напоила кофе.

Затем отвернувшись подождала, пока Хэнк смущённо пожурчит в пластиковую бутыль, и утащила всё куда следует. А бессменный пилот и навигатор с проворством паука колдовал у пульта управления, краем глаза наблюдая тающую горку скрупулезно рассчитанных стимуляторов и витаминов. Ужас…

– На мостик – Малышу, нужна пауза на четверть часа – лопнуло крепление инжекторной камеры.

– Машинному отделению – добро, а я пока по-новой уравновешу датчики, – Хэнк протёр горящие и слезящиеся словно от пригоршни песка глаза, и со вздохом вернулся к пульту управления.

Что ж, до конечного пункта полёта уже рукой подать. Сгорели в четырёх жадно алчущих ядерных топках почти шестьсот тонн охренительно дорогого электролита – но таки протолкали корабль через почти всё тёмное пространство, отделяющее спиральные рукава галактики друг от друга.

Да уж, участники звёздной регаты Альтаир-Вега могут смело пошить себе детские слюнявчики и вовсю ими пользоваться – такие скорости и энергии им недоступны!

– Готово, можно зарабатывать себе срок дальше, – мрачноватый юмор Переборки Хэнку не понравился.

Да, за такое дело, как распушить ядерный хвост, вряд ли можно было надеяться обойтись всего лишь ториевыми рудниками. Как говорится, исключительная мера наказания… однако, и прежде времени каркать не стоит. Есть и по сему поводу кое-какие мыслишки, знаете ли.

– Поехали! – и вновь, вновь взревела высвобождаемой мощью счетверённая ядерная глотка.

Опять в реальном режиме времени раздиралось вероятностное пространство – и не гипер, но и не суб-уровень. Короче, не открывать ключом дверь к пресловутому пункту Бэ, а выворачивать её вместе с рамой…

– Мостик – машинному отделению. Осталось недолго. Как там дела?

Донёсшаяся в ответ ругань Переборки, отчаянно борющейся за сохранность и работоспособность техники, вселила в Хэнка некоторую уверенность. Если ругается, а не бросается под крылышко в поисках утешения и защиты – значит, дела ещё не так хреновы.

– Переборочка, милая, выдай мне ещё пять процентов мощности – нас сносит в сторону, – и двигатели послушно с воя перешли уже на чёрт знает что.

Дюзы светились так, что из задней полусферы их смело можно было принять за удирающую с перепугу сверхновую. Защитные экраны плавились и дымились – но сделаны они были в те ещё времена, а потому обладали просто-таки чудовищным запасом прочности. Из машинного отделения уже не просто попахивало горелым – отчётливо клубился чадный дымок под ругань и кашель орудующей в том аду Переборки. Да уж, предков стоило уважать. Летать на такой технике – одно только это было подвигом.

– Переборка, сбрасывай мощность до ноль-две – разворачиваемся по изограве вокруг звезды. Я уже различаю сквозь помехи приводные маяки…

Сама идея использовать для разворота поле тяготения звезды или планеты была не нова. К чему расходовать весьма дорогостоющую энергию, когда можно воспользоваться известными с глубокой древности законами всемирного тяготения? Правда, в распоряжении Хэнка не оказалось хоть мало-мальски толкового компьютера, чтобы рассчитать траекторию да поиграться вариантами.

Но в самом-то деле – когда находящийся на открытой площадке баскетболист бросает в ветреную погоду мяч и таки забрасывает его в кольцо, он ведь не решает в голове эти чёртовы дифференциальные уравнения? Не вводит в матрицу всякие численные поправки и прочие зубодробительные коэффициенты? Он просто делает это.

Вот и Хэнк Сосновски – он взял, и просто сделал…

Наверное, дежурный офицер попавшегося по пути патрульного катера просто-таки охренел, когда из-за могучей короны полыхающей во всю ивановскую звезды прямо на него вымахнул несущийся как бешеный космический тягач – а в остающемся за ним следе творилось такое, что хоть святых выноси. Во всяком случае, история о том скромно умалчивает. Зато по сохранившимся в суперзасекреченных архивах отрывочным записям можно попытаться хотя бы отчасти восстановить ситуацию.

Хэнк ударом ладони врубил во всю мощь сигнал SOS, едва приметил на экране дальнего обзора лениво валандающийся по звёздной системе патруль.

– Эй, лежебоки, офицера службы безопасности мне, да закрытый канал, – со злым азартом выдохнул он в чуть перекошенное сеточкой помех бледное лицо дежурного.

Тот подавился возмущённым вопросом – настолько не укладывалось в его сознании появление так засирающего пространство гражданского кораблика. Наверное, потому и повиновался огорошенно-быстро да беспрекословно.

– На борту есть тяжело раненые. Главный комп подключен вместо медицинского, потому прём в ручном режиме. Медиков ко мне на борт, и лично проследите, чтобы там не было лишних и болтунов, – Хэнк потёр усталое лицо. Одной рукой – другая обняла смирно посапывающую на плече закопчённую Переборку, которая почти приползла от своих машин и теперь добудиться её не было никакой возможности.

– А теперь главное. Имею на борту сведения чрезвычайной – повторяю, чрезвычайной важности. Организуйте мне прикрытие… ну, бригаду ударных крейсеров или парочку линкоров. А пока дайте канал к лет-капитану Жаклин Дюваль из Звёздной Академии.

Помятый спосонья безопасник попробовал было задавать провокационные вопросы или хотя бы уговорить выключить двигатели. Однако Хэнк ответил уклончиво – то есть послал того в и на.

– Если вы обеспечите мне закрытый канал с мадмуазель Жаклин – это станет хорошим толчком для вашей дальнейшей карьеры…

Хэнк так и не мог потом вспомнить, сколько чертовски тяжёлых минут прошло, пока экран вновь прояснился, и на нём объявилась озабоченная и милая даже в таком виде мордашка лет-капитанши. Она слушала сосредоточенно, и только неплохо знавший свою бывшую преподавательницу парень догадывался, какая же мыслительная работа ведётся сейчас там, за этими знакомыми глазами.

– Послушай, Хэнк, это немыслимо – подбивать гражданские суда, выполняющие спасательные работы по сигналу бедствия? Это запрещено международным кодексом, и приравнено к военным преступлениям. Нет-нет…