Текст книги "Ганфайтер. Огонь на поражение"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7. Китокрады с «Сэкл Джей»

На ранчо «Сэкл Джей» когда-то разводили синих китов. Отлетовав у берегов Аляски, громадные полосатики плыли на юг, в тропики – пастись на зимних пастбищах и продолжать китовый род.

Трасса их миграции проходила через Гавайский коридор, рассекающий громадные планктонные плантации, и заканчивалась у атолла Пальмира. «Валбои» с ранчо «Сэкл Джей» проложили трассу именно тут не случайно – нужно было удалить пути следования усатых китов от морских дорог зубатых. Кашалоты – самые драчливые из китообразных, и незачем было сводить их со смирными финвалами да сейвалами.

Китопасы с «Летящего Эн», «Соединенного Джей Эй», «Наклонного Эр», «Бокс Аш», «Тире 20» гнали своих кашалотов миль за двести к западу, а восточные pheseter’ы, нагуляв жирок в заливе Аляска, следовали к островам Ревилья-Хихедо, держась ближе к материку.

…Перри Канн по прозвищу Шорти – Коротышка – поглядывал на синих гигантов, высунувшись из крохотной рубки, и думал.

Тридцать девять лет он делает вдохи и выдохи на этой планете. Топает по суше, плюхается в воду, много ест и долго спит. Лет двадцать усиленно интересуется девочками и прикладывается к бутылке, может часами пропадать в виртуалке, а порой, когда особенно гнусно становится, залезает в теплую ванну и включает «электронный наркотик».

Когда-то ранчо «Сэкл Джей» принадлежало Старому Быку Джордану, но Перри обломал старику рога – его парни уложили всех китопасов Джордана, а потеряли одного лишь Васко Грэхема, человечишку подловатого, так что не жалко было.

Стадо полосатиков Шорти распродал меньше чем за год. Пасти китов, приручать вольных, лечить их, кормить, охранять – всей этой ерундой Канн себя не отягощал. Лень было. Да и зачем разводить своих финвалов с сейвалами, когда этим занимаются соседи? Так он и жил, приворовывая, – там парочку «синеньких» уведет, там троечку «займет». Отгонит пройдошливым японцам, и все путем – отощавшие карманы заново оттопыриваются хрустящими бумажками. Связываться с Перри Канном никто не осмеливался – его «стреляющие валбои» кого угодно заставят притихнуть. Их насчитывалось сорок человек. Сорок стволов.

Был, правда, один комиссар, Лил Мейси. Сделал он попытку явиться к Канну и потребовать уважения к закону. В тот же день тело комиссара торжественно предали воде…

Временами Шорти надоедали киты. Тогда он собирал своих «головорезиков» и отправлялся искать приключений – пиратствовал, нападал на СПО и береговые станции, преследовал искателей сокровищ.

Вон, по весне выискались умники, нашли потопленный японский линкор. Тот уже весь зарос кораллами, но в корабельных сейфах лежали рубины и опалы, награбленные в Бирме еще во Вторую мировую. Умники-разумники их подняли, а тут и ребятки Канна с бластерами наголо – делиться надо! Хорошо они тогда поимели…

И что? Для чего это все? Вот скоро ему стукнет сорок. Это ничего, деньжат на омоложение он подкопил будь здоров – глядишь, и сотню разменяет в полном расцвете сил. А чего для? Цель какая есть у него, чтобы силы эти прикладывать? Глупые вопросы…

Шорти поморщился и сплюнул в Тихий океан. Попал в медузу.

Это все Дон Шухарт мозги ему баламутит. Философ, блин…

Ранчер мрачно нахмурился. Как началась вся эта кутерьма в мировом масштабе, так и идет… Лет тридцать уже, если не больше. Криков было, когда нанофабрику запускали в Дюранго…

Одни «ура» кричат, радуются, что больше работать не надо будет – изобилие же! Другие орут: «Долой красную нанозаразу!» Репликаторы-то по лицензии строили, русские их первыми запустили, как когда-то спутник. А самые нудные о хаосе тогда толковали, о закате Евроамерики, о попрании идеалов с устоями.

Ему тогда лет пять было, или шесть уже… Отец однажды вернулся с работы раньше обычного – он механиком был в «Ю. С. Роботс» – и говорит: все, отработал! Теперь, говорит, на моем месте пусть кибер вкалывает, а он заживет на всем бесплатном!

И как-то все у них быстро наладилось – никто больше не вставал рано по утрам, не спешил на работу – зачем? Продукты – по талонам Фонда изобилия, проезд за счет муниципалитета, тряпки – даром.

Дрыхли до десяти утра, потом вставали, слюноточили и шли гулять. По реалам с виртуалками ходили, в фантоматы заглядывали, а когда сутолока надоедала, отправлялись на природу – купались до посинения и загорали до почернения. А маленький Перри ревел по утрам от обиды – все спят, главное, а ему одному в школу идти! Но ничего, отучился с горем пополам. Отец к тому времени спился совершенно. Раньше в рот не брал, а лишился работы – стал закладывать, весь свой личный фонд тратил на синтетическое виски. Мамуля в религию ударилась, к неофилитам прибилась, совсем чокнулась на божественном. Сестричка настоящей шлюхой заделалась, с тринадцати лет «мужиков доила» – так она это называла. И братца совратила. Инцеста не было, Мэг его раздела только и подружке подсунула. Гермионе, рыженькой сучонке. И понеслось…

Было ли ему плохо от такой жизни? Да нет… И ма, и па, и сестренка были исключительно довольны «Позолоченным веком». Вся их улица благодушествовала и сладко похрюкивала – царство божие на земле устроилось! Аминь.

«Ю. С. Роботс», где отец работал, национализировали – лишь бы производство сохранить. Потом «Юнайтед Рокетс констракшн» перешла в госсектор, «Нортроникс», «Мэшинтрекс»…

А Шорти по-своему устроился в этой жизни – сколотил банду еще в сопливом возрасте и грабил дома богатых профи. Не потому, что голоден был или раздетым ходил, просто хотелось пожить красиво – испробовать натурального мяса на закуску, выпить настоящего шампанского. А деньги где брать? Из личного фонда? Там тех денег было… Гроши! Правильно, а зачем неработающему наличные? Живет в бесплатной квартире, питается в бесплатных столовках, ездит на бесплатном метро. Какие ему еще деньги? На утку с трюфелями а ля натюрэль? А жирно не будет?

Шорти ходил в набеги с каким-то мстительным азартом, он проникал в благополучные районы или в охраняемые поселки по ночам, ощущая себя древним кочевником, закаленным в боях, нападающим на мирных земледельцев, богатеньких и заплывших жирком, накопивших много добра, имевших изнеженных дочерей…

Два раза его чуть было не поймали, но ничего, выкрутился. А потом за них взялись крутые ребятки из «Тонгов», как бы вассалы Синдиката, этой всемирной мафии. Тогда-то он и сделал первую зарубку на рукояти бластера – пришил гангстера. Вторым был коп, патрульный полицейский. Вливаться в ряды «гангов» у Канна настроения не было, психозондирование в зоне спецкарантина его тоже не прельщало, и свалил он в ТОЗО. Вот уж где развернулся!

Четыре ограбления плавучих баз на его счету, семнадцать нападений на рейсовые субмарины, сам лично шлепнул четырнадцать мужиков и двух девок. Есть что вспомнить…

Перри Канн скривился. И все-таки, и все-таки… Для чего все? Вот ведь какой дрянной вопрос! Завяз в голове, и все тут! Для чего, для чего… Для того! Можно подумать, что, поставь он перед собою цель… ну, скажем, пролезть в секретариат Генерального Руководителя проекта, чтото у него получится. Не дадут! Не пустят! Съедят и своего поставят. Тупого, но своего… Да и на хрена ему тот секретариат? Он и сам себе Генеральный… Да каждый океанец знает его имя, оно наводит страх, а где страх, там и почтение, там и власть. А как же? На том и стоим…

Перри дотянулся рукой до мокрого борта и отер лицо влажной ладонью. Кто-то к нему подгребает… Ранчер сощурился и глянул из-под руки на субмарину, едва выглядывавшую из волн. «Сабскаут-13». Это Сонора Хэк, тип едкий, но простой и надежный. Как гвоздь.

«Сабскаут» медленно приблизился. Прожурчало подруливающее устройство. Борта субмарин мягко соприкоснулись, загудели тихонько, как титановые колокола на звоннице. Люк 13-го откинулся и наружу вылез встрепанный Хэк – ухмылка до ушей.

– Звал, босс? – заорал он.

– Звал, звал… А Дон где?

– За мной шел! И Текс подойдет, и Брай. И этот, новенький… Бешеный Айвен.

– Эт хорошо…

Оба замолчали и стали глядеть на спокойный океан, на двойные фонтаны, пущенные синими китами, на серый силуэт плавучей базы «Полосатик».

Из глубины всплыли субмарины Дона Шухарта, Текса Бриско и Рио Брая. Последней всплыла «Бронко» Айвена Новаго. Этот русский был вспыльчив, чуть что – хватался за бластер. За неделю убил четверых, и лишь один из них успел наполовину вытащить бласт из кобуры, настолько Бешеный был быстр. Ребята Шорти его зауважали, хотя относились с опаской и заговаривали с Айвеном осторожно – как бы чего не ляпнуть. Не то – бах! – и во лбу дырка. Поль Лысых, кибернетист, как-то сравнил Новаго с вампиром, которого долго держали на голодном пайке. И вот вампир вырвался из заточения, чтобы вволю испить кровушки… Не стоило кибернетисту блистать юмором – Айвен не оценил его шутки. Поль стал тем самым четвертым…

– Это что, – осклабился Текс, показавшись из люка, – совещание на низшем уровне?

– На уровне моря, – буркнул Шорти. – Слушайте, парни, вы как насчет подзаработать?

– Да неплохо было б… – протянул Дон. – И как?

– Как всегда! За пару сотен миль отсюда, – ранчер махнул рукой на запад, – русские гонят кашалотов. В принципе, рано еще перегон устраивать… Ну ладно, это их дело. Уведем парочку-другую китов и толкнем джапам![32]32
  Джапы – жаргонное и оскорбительное прозвание японцев. Те тоже в долгу не остались, вежливо обзывая американцев словом «амэ».


[Закрыть] Расчет на месте.

– Тебе что, босс, – спросил Дон спокойно, – денег мало?

– Ты отказываешься? – прямо спросил Шорти.

– Да нет… – пожал плечами Дон. – Почему бы не развлечься?

– И когда? – поинтересовался Текс.

– Как стемнеет, так и выйдем. Ночью уводим кашалотов, к утру сдаем, и обратно. Отоспимся – и завалимся к девчонкам из «Старого загона»!

– Идет! – сказал Текс.

– Я согласен, – кивнул Рио Брай, меланхолично пережевывая зубочистку.

– Я как все! – ухмыльнулся Сонора Хэк.

– А кто конкретно гонит кашалотов? – старательно выговорил Айвен. – Русских много… Я и сам – русский.

– Парни с ранчо «Летящее Эн».

– Ага! – осклабился Айвен. – Тогда я «за» обеими руками. У меня там должничок один вкалывает…

Шорти попытался поймать взгляд Дона, не сумел и сухо подытожил:

– Собираемся в десять и двигаем.

Закат угас. Наверху поспели звезды, под водой разгорелись бледным светом скопища планктона, ореолами облекая туши китов.

Шорти Канн задраил люк и опустился на сиденье пилота. Пора…

«Сабскаут» был надежной лодкой, а главное – быстрой. Во всяком случае, быстрее «Бронко». Та тридцать узлов выжимает, а «скаут» – полста. Правда, погружаться на полкилометра «Сабскауту» не дано, его предел – метров триста от силы. С другой стороны, на кой ему те глубины? Уйти зато можно легко…

– Босс, – прошуршало в наушниках. – Я на месте. Это Брай.

– Понял. Где Текс?

– На месте, – послышался запыхавшийся голос.

– Я – Дон, я готов.

– Айвен здесь.

– Сонора Хэк ждет твоих приказов!

Ранчер усмехнулся. Не может этот мекс, чтобы не съехидничать!

– О’кей, ребята, курс на запад! Идем полным ходом, как увидите на локаторах стадо – глушите турбины. Вперед!

Глава 8. Абордаж

Браун вышел в ночную смену, но стадо не охранял, с этим занятием легко справлялись оба Шурика – их субмарины медленно кружили вокруг кашалотов. Рыжий кружил по часовой стрелке, Белый – против оной. Да и какие враги у кашалота в океане? Сторожили стадо на всякий случай. Во избежание.

А Тимофея командир звена сделал «наставником молодежи».

– Возьмешь с собой Тугарина, – сказал Вуквун, – пусть осваивает новую технику. Приучай Илью к «Орке». Понял?

– Понял, – сказал Сихали и спустился в люк.

– Все идет штатно, – бодро доложил Илья со своего места.

– Принято, – солидно ответил Браун.

Тут же по судовой связи зазвучал металлический голос Арманто:

– «Орка-1», «Орка-1»! Я «Онекотан». Все в порядке. Можете погружаться.

– Вас понял.

Манипуляторы нежно опустили субмарину в море, и ее закачало. За иллюминаторами проплывали кашалоты – четыре молодых кита ловили мойву. Блестящие серебристые рыбки сверкали в воде, точно тысячи внезапно рассыпавшихся лезвий.

А в верхний прозрачный колпак заглядывала усатая морда морского котика.

– Самец, – моментально определил Харин.

Котик крепко держал зубами рыбу и тряс головой, разламывая тушку на куски. Во все стороны летели мелкие брызги, кольцом окружая голову котика. Спикировала чайка, привлеченная разлетающимися в воздухе серебристыми кусочками мяса.

Браун взглянул на батиметр. Двадцать… Пятьдесят… Девяносто.

Берингово море между Чукоткой и Аляской очень мелкое. Наверное, в этом тоже содержалась причина, по которой Станислас с Комовичем доверили ему «Орку»… Как поведет себя новичок на абиссальных глубинах? Не спасует ли, ощущая над собой километры давящей воды? А бездна никому не дает сделать «работу над ошибками». В глубинах все проще некуда: или ты работаешь – и живешь, или ты ошибаешься – и гибнешь. Ничего, пообещал себе Браун, окунется он еще в абиссаль, побултыхается вволю…

Субмарина достигла дна, Тимофей малым ходом двинулся на восток. Обозначилось возвышение, «Орка» подвсплыла до глубины в двадцать метров и пошла вдоль темного утеса, подножие которого скрывалось в зарослях скользкой водоросли-алярии. Здесь паслась треска. Метровые темно-серые рыбины пробирались между коричневых растений, поедая крабов, улиток, морских ежей. Треска анфас кого-то неуловимо напоминала – своими огромными выпученными глазами, громадной пастью и постоянно трясущимся отростком, свисающим с нижней челюсти.

– Гляди! – громко прошептал Илья, словно рыба могла его услышать.

В тусклом подводном свете очертилась движущаяся тень, обрамленная серебристыми пузырьками. Это баклан нырнул за мелкой рыбешкой. Треска бросилась на птицу и схватила ее за крыло тонкими острыми зубами. Пернатое забилось, дергая свободным крылом, но рыба взяла верх – голова баклана исчезла у трески в глотке. И тут же пищевая цепочка замкнулась – за иллюминатором нарисовалась морда кашалота-подростка. Морда расшеперилась пастью и поглотила треску…

– Сихали! – ожил внезапно селектор и донес встревоженный голос Боровица. – Алё!

– Слушаю.

– Немедленно всплывай! У нас ЧП.

– Что еще не слава богу?

– Китов украли.

– Всех?!

– Да ты что! Пятерых или шестерых. Где-то в районе часа ночи увели.

– Соседи небось?

– А кто ж еще…

– А куда?

– А ч-чёрт их знает!

– Арманто! – подключился Белый. – Пусть летуны глянут на западе. Чует моя душа, что «Тако-мару» где-то в той стороне дрейфует!

– Это мысль, – отозвался командир звена. – А вы, давайте, всплывайте.

– Я лучше сразу двину на запад, – решил Браун. – Попробую перехватить.

– Давай! Я Шуриков туда же пошлю. И звено «Бронко»!

– Ладно.

Тимофей повернул субмарину и включил турбины на полную мощность. Какие-то тени замелькали по сторонам, зачастили розовые и белые пятна. Вода стремительно светлела… У-ах! Субмарина вылетела из «пучины», и Браун торопливо выпустил кормовые крылья. Бесконечные гряды волн катились с севера, озаренные с востока еще красным солнцем.

– Догоним? – лаконично спросил Илья.

– Должны, – ответил младший смотритель.

Субмарина тяжело шлепнула округлым днищем по воде, зарылась острым носом в волну и начала новый разгон.

– Змей! – заговорил селектор. – Точно ты сказал. «Тако-мару» к зюйд-весту от нас!

– Угу, – довольно сказал Харин.

– Далеко до нее? – спросил Браун. – Арманто!

– Да где-то миль пятьдесят!

– Иду на поверхность.

Субмарина с ревом вырвалась из воды, пролетела, чешуей как жар горя, между пенистыми гребнями волн и снова ушла носом в воду. Ошметки синтетической слизи исчезли в водовороте.

Пока субмарина разгонялась, Сихали выдвинул консоль пульта «Доп. оборудования» – манипулятора, вибробура, инжектора для безболезненного клеймения китов, а также электрозонда, ампуломета, ультразвуковой пушки и торпедного аппарата. Держитесь, китокрады…

Субмарина вымахнула, попадая в зоревые лучи, пронеслась, описав длинную, пологую дугу, и скрылась меж бегущих волн. Пузырчатая вода с лету залила иллюминаторы и колпак.

На каком-то по счету прыжке младший смотритель разглядел вдали коробчатый силуэт «Тако-мару». Между кораблем и летящей субмариной парили фонтаны. За черными тушами китов мчались стальные веретена «Скаутсабов».

– Арманто, – связался Тимофей с комзвена. – Я их вижу. И китов, и воров. Иду на перехват, но кашалоты… Ребята далеко еще?

– Мы на подходе, – вступил Боровиц.

– Ща догоним! – добавил Шурик Белый.

– Порядок, – заключил Сихали.

Он убрал кормовые крылья и погнал по поверхности – субмарина неслась, как на подводных крыльях, задрав хищный нос.

На экране четко проступали шесть овальчиков – «Скаутсабы», идущие цепью. Браун включил визир и поймал в перекрестье корму вражеской подлодки, прущей крайней справа.

– Стреляй! – застонал Илья.

– Не говори под руку, – процедил Тимофей. Оторвав от штурвала правую руку, он нажал спусковую клавишу. Выстрел! Пироксилиновая торпеда выпрыгнула с шипением, как ядовитая змейка, пронеслась и вбила себя в сопло скаутсабовского водомета. Струя оттуда била сильная, и торпеда ушла неглубоко, едва на половину своей длины, но и этого хватило, чтобы раскурочить сопло. Серую рассветную мглу прорезала яркая красно-лиловая вспышка, подбитую субмарину развернуло и опрокинуло.

– Попал! – крякнул Харин.

Сихали взял в прицел следующий «Скаутсаб». Выстрел! Вторая торпеда не попала в водомет, но разворотила кормовое подруливающее и оторвала руль глубины.

Четыре субмарины, оставшиеся на плаву, разошлись веером. Как хотите, подумал Сихали.

Третий по счету «Скаутсаб» он торпедировал выстрелом в борт. Прочному внутреннему корпусу пироксилиновая торпеда вреда причинить не могла, но вот внешний обтекатель она проломила и кой-какое оборудование из строя вывела. Брызнул фонтан бледных искр, забила струя пара. «Скаутсаб» потерял ход и лег в дрейф, принимая все больший крен.

– Добавь! – обронил Тугарин-Змей.

– Крови жаждешь? – ухмыльнулся Браун. – Сейчас отстреливаться будем… Живо за УЗП! Выцеливай торпеды.

Могучий Илья, кряхтя, потянулся к пульту ультразвуковой пушки и активировал орудие. Мощности УЗП хватало, чтобы дробить лед, но пробовал ли кто дробить ею торпеды?..

Два «Скаутсаба» разворачивались для ответного удара. Перед острыми носами субмарин вспухли пузыри – выстрел!

Тимофей резко направил «Орку» в глубину и перевел ручку скорости на самый полный. Вывернул, пошел к поверхности. Увидел в иллюминаторе две торпеды, пущенные по нему, и вырвался из воды. Пролетел он совсем ничего – метров десять, перепрыгнув через длинный, как наконечник копья, «Скаутсаб», и услышал приглушенный двойной взрыв – торпеды, потеряв «Орку», пробили «по своим воротам». Тимофею тут же припомнилась «Аппалуза», ее последний бой с БПГ, мстительная улыбочка, играющая на лице Витьки Волина…

– Так вам и надо! – сказал Илья с глубоким удовлетворением.

Браун развернул субмарину и увидел, как с востока, взмывая в воздух, приближаются еще две «Орки».

– Сихали! – завопил в наушниках голос Шурика Рыжего. – Ты чего такой жадный? Всех подбил! А мы?!

– А я парочку оставил. Можете их утопить!

Из люка целого «Скаутсаба» выглянул человек и замахал чем-то белым. Лицо его было не темнее ткани. Браун остановил турбины и выбрался наверх.

Утро было хорошее – тихое, свежее. Розовое небо на востоке. Волны накатывались на «Орку», плескались и журчали у башенки люка, будто ластились… И тут эти!

– Вы что, – завопил китокрад, тараща глаза, – совсем с ума посходили?!

– Руки за голову! – холодно сказал Тимофей и подкрепил команду движением руки, сжимавшей бластер.

Китокрад еще пуще вылупил зенки и быстренько сложил ладони на затылке.

– Что вы с нами сделаете? – нервно спросил он.

– А где это твои подельники? – вопросом ответил Сихали. – Тебя как звать?

– Шухарт… Дон…

– А подельников?

– Они не подельники! – окрысился Шухарт. – Они друзья мне!

– Они – аутло.[33]33
  Аутло – человек вне закона.


[Закрыть] – холодно заметил Браун. – Стало быть, подельники. Имена!

– С-сонора Хэк… Текс Бриско… Рио Брай… Шорти Канн… Айвен… Не помню, Новаго, кажется.

– Надо же! – хмыкнул Браун. – И этот здесь. А ну, пусть вылезут.

– З-зачем? – спросил Шухарт.

– Пересчитать хочу. Быстро давай!

Дон юркнул в люк, из рубки донесся приглушенный говор, и вскоре на узкие палубы подбитых субмарин вылезли хмурые особи числом шесть, иные с нашлепками пластыря на лбу и щеках, а у одного голова была наскоро перемотана белым стерильным эластиком – видать, здорово приложился. Имя скорбному головой было Айвен Новаго.

– Ты?! – прошипел он.

– Я, – признался Тимофей и оглядел гоп-компанию. – Теперь слушайте, что я вам скажу…

Его на мгновение заглушил рокот патрульного вертолета, пронесшегося над субмаринами и делавшего круг.

– Значит, так, – продолжил младший смотритель. – Лично у меня претензий к вам нет – кашалоты живы-здоровы, чего и вам желаю. Но вы уж будьте так добры уяснить одну вещь: если я вас еще раз поймаю – буду топить! Вы меня хорошо поняли?

Дон Шухарт и Сонора Хэк хмуро кивнули.

Браун спрятал бластер в кобуру, спустился и задраил люк. Поскорее, пока китокрады не решились на новую пакость, рухнул на сиденье и приступил к срочному погружению. Внешняя акустика донесла слова Шухарта:

– Ты ж говорил, у них скорость тридцать узлов!

Голос Соноры Хэка пробормотал что-то невнятное и злобное.

– И что теперь? Кто будет платить за ремонт?

– А не пойти ли тебе в задницу, Дон…

– Пошел ты сам, знаешь куда?!

Субмарина погрузилась, и динамик смолк. На глубине ста метров Сихали связался со своими:

– Шурики! Где киты?

– Плывут домой! А китокрады?

– Ругаются.

– Вот придурки…

В селекторе зазвучал ворчливый голос Боровица:

– Тимка! Ты этих… не потопил?

– Живые. Выясняют отношения.

– Ладно, черт с ними со всеми. Что с «Тако-мару» делать станем? Вот, у меня тут биодетектор испищался – регистрирует то ли десять, то ли больше выдранных чипов. Из наших китиков выдранных! Их всех там разделали, на этом хреновом «Тако».

– Потопить их на хрен, – внес предложение Арманто.

– Поддерживаем! – вразнобой отозвались Шурики.

Сихали подумал и медленно проговорил:

– Потопить «Тако-мару» мы не в состоянии, да и толку с того… Я предлагаю захватить судно, чтобы компенсировать ущерб.

– Я – за, – коротко заявил Илья.

– Да кто бы сомневался… – проворчал Станислас. Посопев, он добавил: – Оружие у всех?

– Обижаешь, – протянул Шурик Белый. – Я без бластера, как без штанов!

– Учтите, – построжел сегундо, – экипаж «Такомару» не прост, почти все они из якудза…

– Не пугай, – прогудел Харин.

– А я и не пугаю! – сердито сказал Боровиц. – Я предупреждаю.

Тут в переговоры ворвался голос Наташи:

– Эй, ребята! К «Тако-мару» самоходка подходит. Судя по обводам, это «Аквалюм».

– Ага! – каркнул сегундо. – Пристраиваемся следом.

– На абордаж! – воскликнул Рыжий.

– Цыц! Режим тишины…

«Орка-2» и «Орка-3» пристроились в кильватер самоходной подводной барже. Тимофей направил свою субмарину следом, притворяясь загулявшей касаткой. На экране локатора замаячили еще три проблеска – это отставшие «Бронко» догоняли быстроходные «Орки».

– Что там баржа поделывает? – спросил Боровиц. – Арманто, ты ближе всех, докладывай.

– Швартуется баржа, – доложил Вуквун. – Всплыла точнехонько между поплавками «Тако» и чалится.

– Отлично… Сейчас наши на «Бронко» подвалят. Выдвигаемся потихоньку!

«Орки» двинулись к «Тако-мару» – неуклюжей платформе, высокими стойками-килями соединенной с парой поплавков. Схема «трисек».

Чем ближе становился трисек, тем слышней была симфония заводских шумов, прекрасно передаваемая через воду, – стрекот и жужжание манипуляторов, шипение компрессоров, частый звон металла о металл и негромкий гул двигателей, удерживающих «Тако-мару» против ветра.

– А баржу они, надо полагать, китятиной затаривают, – сообразил Тимофей.

– Угу.

Браун подвсплыл и высунул над поверхностью спектролитовый колпак. Мелкая волна ритмично заслоняла «Тако-мару», но в остальном видно было хорошо. Трисек как раз принимал кита-полосатика, заодно прикрывая «Аквалюм». «Тако-мару» заглубил поплавки и осел, платформой почти касаясь здоровенной надстройки СПБ. Через громадный шлюз на корме трисека ползла хвостом вперед туша кита. Манипуляторы волокли ее вверх по наклонному слипу, который пара киберов поливала из шлангов, чтобы туша лучше скользила. А вот и кто-то живой… С верхней палубы перегнулся через леера молодчик с карабином, расписанный тату от шеи до пояса – ниже было не видно. «Живопись», в основном, повторяла мотив дракона – гибкое змеиное тулово оплетало якудзе мускулистые руки, пластало крылья по плечам, раззевало зубастую пасть на груди. Молодчик перебросил карабин за спину, достал белый платок и повязал на голову – а-ля «джентльмен удачи».

– Слушайте меня, – сказал Боровиц. – Вижу на палубе якудзу с винтовкой. А уж если кто из команды ходит в открытую с оружием и выпендривается «татушками», значит, и прочий плавсостав не лучше. А их там человек двадцать наберется… Так что осторожность плюс осторожность в квадрате.

– В кубе! – хмыкнул Вуквун, почитавший сегундо, но не прощающий ему склонности к «технике безопасности».

– Арманто, – серьезно проговорил Боровиц, – я не хочу присутствовать на твоих поминках. Да и собственные похороны пока не планирую.

– Понятно… – буркнул динамик, донеся долю смущения.

Браун бросил взгляд наружу – туша кита вползла на разделочную палубу и пропала из виду. Тут по внешней акустике донеслось слитное металлическое клацанье, сменившееся протяжным скрипом. Стыковались!

– Арманто и Токаши, – сказал Станислас. – Высаживайтесь прямо на слип.

– Понято, – ответил комзвена.

– Тимка, заходи с носа. Шурики – будете со мной.

– Ага! То есть – есть!

«Орка-1» погрузилась и поплыла, огибая огромный поплавок, пока не вклинилась в просвет между «Такомару» и «Аквалюмом». Осторожно всплыла под шатучими сходнями, перекинутыми с поплавка на палубу самоходки.

Сихали выскользнул из люка, дождался, пока вылезет Илья, и бережно прикрыл крышку.

– Никого… – прошептал Змей, оглядываясь.

Слева из воды выглядывал гигантский поплавок, весь в зеленых потеках мелких слизистых водорослей, справа выступала гладкая черная туша «Аквалюма», сверху нависала ребристая платформа – прямоугольная палуба трисека.

Квадратный люк в палубе самоходки был раскрыт в полутьму, из которой доносились смутные голоса и скрежетание. В толстенной круглой стойке, укорененной в поплавок и упертой в платформу «Тако-мару», был распахнут круглый люк. За ним горел яркий желтый свет и топотали удалявшиеся шаги. Резкий металлический голос репродуктора объявил по-японски: «Кит номер Ка три ноль ноль пять на разделке!»

Изнутри стойки-пилона, где проходила винтовая лестница, донеслись тихие шаги, и в люк выглянул Арманто.

– Токаши где? – спросил Браун, опуская вскинутый бластер.

– Со мной!

– Давайте оба сюда. У вас фенотип подходящий. По-японски ты как?

– Охайо годзаимас! – поклонился Вуквун. – До дзо аригато. А! Я еще чего знаю – гокуру сама!

– Не балуйся.

– Мосивакэ годзаимасэн…[34]34
  Почтительное извинение.


[Закрыть]

В это время по трапу из СПБ поднялся крепкий чернявый малый, жутко обволошенный и с серьгою в ухе.

– Привет Восточной Азии от Южной Америки! – осклабился он, вскидывая кулак.

– Тояма токанава, – вежливо ответил Арманто.

А Тимофей мягко перескочил на палубу «Аквалюма» и схватил малого за вскинутую руку. Малый очень удивился, а в следующую секунду заработал рукояткой бластера по голове и обмяк. Браун затащил его за рубку, усаживая в позу алкаша под забором. Из-за стойки выглянул Токаши Ашизава.

– Стойте здесь, – приказал Сихали якудзам, – и успокаивайте всех, кто покажется. Скоро наши на «Бронко» подойдут, встретите…

– Базара нет! – лихо ответил якудза Арманто.

На разделочную палубу Тимофей с ТугариномЗмеем поднялись по узкому колодцу-трапу. Здесь их поджидали Боровиц, Шурики и двое «амэ» – Самоа Дженкинс и Ларедо Шэд, старпом «Онекотана».

– Арманто с Токаши – в тылу, – коротко доложил Браун.

– За мной! – сказал сегундо негромко и повел абордажную команду по сырому, темному коридору, где пахло тухлятиной и горелой изоляцией. На выходе из коридора их догнали китопасы с «Бронко» – Джамил, Тераи, Лёва Вальцев. Боровиц показал им большой палец и тут же приложил к губам указательный – цыц, мол.

Из поперечного коридора вышел щуплый японец в чистеньком комбинезоне. Оружейный пояс висел на нем столь низко, что, чудилось, вот-вот спадет на пол. Две кобуры с шестизарядными бластерами были пристегнуты ремешками к худым бёдрам.

Завидев целый отряд чужаков, якудза резко затормозил и бросил ладони на рукоятки.

Рефлекс опередил мысль – Тимофей выстрелил, поражая врага с первого импульса. Японец сполз спиной по переборке, пачкая чистые панели сажей и кровью. Грюкнул, падая, квантовый пистолет – «кольт лайтинг сикс-шутер». Браун подобрал его и посмотрел на Боровица. Тот одобрительно кивнул и скомандовал:

– Налево!

Плотно сбитый Тераи Матеата с усилием отпер дверь с мутным иллюминатором, и вся группа окунулась в вонь разделочной палубы.

По транспортеру двигалась туша полосатика. Четыре юрких многоруких кибера обдирали ракообразных «китовых вшей» с брюха туши, конходерм и коронул – со спины. Бледные толстенькие рачки извивались и летели в отходы.

Сверху опустились блестящие манипуляторы, вооруженные метровыми ножами. В момент исполосовав кита, они поднялись, а другие гемомеханические конечности захватили слои ворвани и содрали их, как кожуру с банана. С громогласным шипением электрорезак вспорол брюхо полосатика, и на палубу серой дымящейся грудой вывалились кишки, поднимая новую волну зловония.

Куски мяса, бесформенная мягкая печень весом в четыре центнера, сердце, язык, китовый ус – все уходило вниз по боковым слипам. А решетчатую палубу заливала река липкой крови. И ни одного человека не было видно – только киберы, эффекторы да сам синий кит, быстро превращавшийся в окровавленный скелет.

Но вот выдвинулись пилы, с визгом порезали твердейшие мослы, а манипуляторы сгребли их на мельницу – будет костяная мука! Не пропадать же добру, тем более – ворованному…

– Разделиться на двойки, – скомандовал Боровиц, – и обыскать палубу!

Китопасы разбежались, стараясь не ступать в черные лужи. Громкоговоритель проревел на японском: «Палубу промыть, киберам перейти в режим ожидания!» Роботы-сателлиты послушно отшагнули к заляпанным стенам. Подбежал Джамил.

– Нам двое попались! – доложил он, возбужденный и напряженный. – Мы их сняли и связали. Внизу переработка, там, кроме киберов, никого и ничего.

– Порядок, – кивнул Станислас.

Со стороны слипа прошмыгнули Шурики.

– Все здесь? – спросил сегундо.

Китопасы закивали.

– Скольких сделали?

Китопасы показали на пальцах – в сумме получилось шестеро.

– Пострадавших нет? Я имею в виду, среди наших?

«Абордажная команда» дружно замотала головами – ответ отрицательный.