Текст книги "Алгоритм судьбы"

Автор книги: Валерий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 31. Двойной агент

Бирский с Наташей выездили всё запасённое в Александровке топливо, пока искали нужный аэроклуб, ещё раз заправились в Домодедово, вернулись по своим следам, но «Сухой», а вместе с ним и вся компания Туссена Норди как будто испарились. Наконец, им пришло на ум позвонить в Главную Диспетчерскую и получить ответ: самолёт с данным номером совершил посадку в соседнем округе, под Тулой.

– Поедем туда? – спросила Наташа. В голосе её Михаил уловил слабую надежду на избавление.

– Нет уж, – сказал он, оправдывая упования, – хватит с нас стрелялок и догонялок. Это с самого начала было глупо – соревноваться в скорости с «сушкой»! Поедем куда-нибудь подальше от столицы, завалимся в тихий мотель…

– …и предадимся любовным утехам! – подхватила девушка с понимающей усмешечкой.

– Нет, – смутился Бирский, – я… просто я хотел оттуда позвонить Жданову… вернее, чтобы ты позвонила, а то меня засекут.

– А насчет утех как? – сладко улыбнулась Наташа.

– Хоть сейчас! – быстро согласился Михаил.

Девушка рассмеялась, закидывая голову. Начальник проекта «Гото» залюбовался безукоризненными полукружьями её зубов.

– Не-ет! – сказала красавица. – Хитренький! Пока я не приму ванну, чтоб никакого сексу. Ты и так уже меня соблазнил, коварный!

– Я?!

– А кто?! – с весёлым изумлением спросила Наташа.

– Инстинкты! – быстро сказал Бирский. – Тёмные и дремучие. Не устоял против чар.

– Поцелуй меня…

Михаил с удовольствием исполнил просьбу возлюбленной. Хорошее слово – «возлюбленная». Так и тянет её возлюбить…

Машина тронулась и поехала по юго-западному фривею в сторону от Москвы.

– Где-то в этих местах мы проезжали мотель… – проговорила Наташа, оглядывая обочины и густой лес с обеих сторон.

Километрах в десяти лес отступил в глубину, освобождая место под одноэтажное зданьице, вставшее буквой «П». Голубая вывеска, медленно вращавшаяся на шесте, извещала: «Мотель «Эксотал».

– Люблю красивые, но непонятные слова! – сказала девушка и объяснила: – Так моя бабушка ехидничает, когда я козыряю новым выраженьицем.

«Пежо» съехал с фривея и подкатил к дверям свободного номера – это было видно по незанятому месту для парковки авто.

– Так, ты иди в ванную, – распорядился Бирский, – а я пока зарегистрируюсь.

– Я тебя подожду, – сказала Наташа.

Когда Михаил вернулся в номер и запер за собой двери, его красавица сидела в кресле рядом с видеофоном и листала справочник.

– А кому звонить? – подняла она глаза на Бирского. – Прямо к Жданову домой?

– Ага!

Михаил продиктовал коды, и Наташа набрала их. Ответили не сразу. Наконец, экран прорезался помехами и осветился. Широкое лицо человека в форме изобразило удивление.

– Вам кого? – спросило лицо.

– Это дом генерала Жданова? – уточнила Наташа.

– Да-а…

– А генерал не у вас, случайно?

Что-то изменилось в лице на экране – то ли колючести прибавилось, то ли, наоборот, убавилось доброжелательности.

– А вы кто? – спросило лицо.

– Я звоню по поручению Бирского, – приглушила голос девушка.

Лицо на экране посветлело.

– А генерала нет! Он… Он улетел! Они все улетели! – силясь объяснить цели полёта и в то же время никого не выдать, лицо сказало: – Ну, так надо, понимаете?

– Конечно, конечно! Но вы, если генерал будет звонить, передайте, что всё в порядке… – Наташа поймала взгляд Михаила и добавила: – Почти! Гоцкало схватили и увезли куда-то под Тулу. Мы пытались их перехватить, но у них самолёт, а мы на машине…

– Понятно… – серьёзно сказало лицо. – Я обязательно передам. А куда вам позвонить?

Девушка замялась.

– Не надо, – сказала она, – потом, попозже созвонимся.

Улыбнулась и повесила трубку. (Откуда ей было знать, какой переполох учинил её звонок, сколько хитроумных систем она разбудила и активировала, сколько слабых токов, закодированных и оцифрованных, заметалось между Землей и спутниками, сколько человек было поднято по тревоге на базе РВ в Измайлово и пущено по следу звонка…)

– Куда это они, интересно, полетели? – раздумчиво сказал Бирский. – Может, мы с ними за одним зайцем гоняемся?.. – тут он заметил сидевшую Наташу. – А ты почему до сих пор не в ванной?!

Девушка засмеялась, показала Михаилу язык и скрылась в туалетном блоке. Скоро там зашумел душ. Начпроекта расслабленно откинулся в кресле и блаженно улыбнулся. Ему было хорошо. И не то грело, что скоро он обнимет Наташу, голенькую и гладенькую, а то, что это надолго. Желательно – на всю жизнь… Кажется, это Тимка говорил, что проверить, любишь ли ты кого-то по-настоящему или просто время от времени занимаешься с этим кем-то любовью, очень легко – если тебе больше никто не нужен, и свет клином сошёлся на этой женщине (или мужчине, нужное подчеркнуть), то имеет место быть любовь. Всё остальное – физиология с элементами эротики…

Бирский с удовольствием потянулся, чувствуя напряжение в укромности. Но кто знает будущее? Странный вопрос для начальника проекта «Гото»! Михаил задумался. А вот, интересно, смог бы предиктор предсказать, надолго ли их с Наташей любовь? Даже не трогая неизвестные значения, вроде РВ и иноземных спецслужб.

Мыслимо ли это – предвидеть женский каприз, женское непостоянство? А он сам? Вот ему очень нравилась… ну-ну, не будем лукавить! – ему очень нравится эта итальяночка, супермодель Сандра. Она изумительна! Эти ножищи! Эти глазищи! А если Сандре вдруг придёт в голову идея посетить Евразию и заглянуть к нему в гости? Зайти в ванную, когда он будет мыться, и потереть спинку? Он что, с негодованием откажется? Давай уж будем честны и признаем – нет, не откажется! Воспользуется предоставленной возможностью и с удовольствием осуществит парочку сексуальных фантазий с Сандрочкой… Весь фокус в том, что подобные идеи не приходят в голову супердивам с обложек глянцевых журналов, а если и возникают в их прелестных головках подобные настроения, то очень маловероятно, что адресом своего свидания они изберут именно его квартиру. Или дом, или где он там будет проживать в грядущем (если вообще будет жив к тому времени…). Выходит, что хвалёная мужская верность держится на весьма неустойчивой подпорке – теории вероятности и теории случайности. Но уж если судьба выкидывает вам джекпот, кто же откажется от выигрыша?! Даже если потом – хоть вешайся… Жена плачет и обзывает изменщиком, дети отворачиваются, тёща шипит на манер кобры, которую переехали велосипедом…

Нет, поудобнее устроился Бирский, это неверный подход. Ведь ту же самую проблему выбора можно поставить и перед Наташей! Подгребёт к ней какой-нибудь знойный красавец, мачо вроде Винченцо Альпаки, и готово дело. Да, вполне возможно, что женщина – не будем трогать Наташу, возьмём среднестатистическую русскую женщину, хорошенькую, и всё такое, – так вот, женщина эта вполне способна отказаться от предоставленного ей шанса и отклонить ухаживания мачо. Но! Но будет ли она этим довольна? Будет ли счастлива? Не станет ли переживать после и каяться, и грызть себя за неиспользованный шанс?

Нет, вздохнул Михаил, опять я не о том думаю… Как бы просчитать верность, нет – продолжительность любви? Так вопрос в то и упирается – а возможно ли это в принципе? Всё поддаётся исчислению – политическое событие, социальное потрясение, экономический кризис, – но не душа! Тем более женская душа. Как предсказать то, чего ещё нет, и появляется не извне, а из глубин подсознания? Когда-то в палеолите случайный бзик пришёл в голову первобытной Еве и отложился в генах, а проявился тысячи поколений спустя. Как его вычислишь, если его активировал не исторический процесс и не производственные отношения, а случайный луч солнца, ударивший в глаза? Пение соловья по весне? Капля, сорвавшаяся с ветки?

И кто вам вообще сказал, что человеческий мозг – а где ещё может прятаться душа? – поддаётся классификации, что всё в нём раскладывается по полочкам и предугадывается? Откуда ж тогда вспышки озарений? Порывы гения? Из астрала они берутся, что ли? Тупость какая…

Тут Наташа вышла из ванной – голенькая и гладенькая, потупив глазки, и Бирского покинули все его мудрствования. Он кинулся в ванную, стараясь не касаться Наташиного тела даже взглядом.

Михаил наскоро принял душ и хотел уже вылезать, но тут ему пришла в голову картина: девушка принюхивается и с отвращением отворачивается. Картина была настолько ужасна, что Бирский простоял ещё минут десять под душем, ожесточённо сдирая с себя эпителий жёсткой одноразовой мочалкой и умащая всеми имеющимися гелями и шампунями. Вышел он красный, но чистый и спокойный в части соблюдения правил санитарии и гигиены. Увидев Наташу, он мигом утратил спокойствие. Девушка лежала поперёк огромной кровати, закинув руки за голову, и тихо напевала, покачивая станом. Коленки в такт поднимались и опускались, тяжёлые, упругие груди перекатывались в лад. Кровь в Михайле свет Димитриевиче закипела…

…Часа через два они угомонились. Бирский, опираясь на локоть, погладил Наташину грудь, но напруженный сосок уже помягчел. Девушка улыбнулась, не размыкая глаз, повернулась и прижалась к нему. Михаил заботливо укрыл её простыней. Сердце колотилось, но уже успокаиваясь. И ещё один пульс, Наташин, отдавался ему в грудь, вмещаясь в него и путая кровотоки…

…Разбудили их ночью, часа в четыре. Коротко звякнул дверной запор, и в номер ввалились пятеро крупных мужиков в камуфляже и кроссовках, инфракрасные очки словно перерубали носы, крепкие челюсти жевали резинку. Пять стволов заглянули Бирскому в глаза.

Смертная тоска завладела им, вытесняя приятные сны, и тут же древняя ярость проснулась в глубинах подкорки – да сколько ж это можно?!

Михаил медленно, дабы не вызывать подозрений, закинул руку и прижал к себе испуганно сжавшуюся Наташу.

– Не бойся, маленькая, – прожурчал он. – Видишь? Дяди балуются… Вот намнут им по организмам, тогда до них дойдёт, что бывает, если врываешься, куда не просят…

– Бирский? – резко спросил самый накачанный.

– Допустим, – буркнул начпроекта. – Вы-то кто такие будете?

Накачанный бросил руку к правой брови и отдал честь.

– Коммодор Рэдиган, сэр, – лихо отрекомендовался он, – Объединенные ВМС Американской Федерации!

– Здра-асте… – растерянно протянул Бирский. Такого он просто не ожидал. Вот что значит мирская слава!

– Нам нужен предиктор! – отчеканил Рэдиган.

– Просите больше, коммодор, – ухмыльнулся Михаил. – Всё равно к чёрту посылать!

Героем он себя не чувствовал, наоборот, внутри у него всё тряслось и сжималось. И он предпринимал отчаянные усилия, чтобы эти признаки страха остались не замеченными Наташей.

– Бирский, – усмехнулся один из товарищей коммодора. – Позвольте представиться – полковник Чантри. У меня большие полномочия, и я не намерен долго канителить и разъяснять вам ваши права. Я буду ломать вам пальцы, по одному, пока вы не скажете, где спрятали предиктор. А если у вас хватит сил терпеть боль после десятого сломанного пальца, то я вернусь к первому и спалю его на зажигалке! Всё равно не отвертитесь, Бирский. Так уж лучше остаться здоровым. Зачем вашей подруге калека, сами подумайте?

– Вот мразь… – пробормотала Наташа.

Чантри натянуто улыбнулся, а Рэдиган поморщился – и застыл с кислым выражением. Инфракрасные очки его треснули и разлетелись на две половинки, а между синих глаз, точно из переносицы, брызнул фонтанчик крови. Наташа открыла рот, чтобы закричать, и ещё двое заокеанских качков конвульсивно дёрнули простреленными головами. Последняя парочка, временно живые Чантри и ещё один крепыш, отскочила к стене.

В комнату ворвались парняги в блестящих чёрных комбинезонах и огромных круглых шлемах. Короткие стволы «дюрандалей» распределились по целям, и в номер шагнул высокий блондин со шлемом под мышкой. Он улыбался торжествующе и чуть надменно.

– Здравствуйте, господин Бирский! – церемонно сказал он, нарочито не замечая американцев. – Премного рад нашей встрече.

– Я в восхищении… – процедил Михаил.

– Ну-ну, – снисходительно молвил блондин. – Какой вы неласковый, право… Меня зовут Гуннар Богессен, я замещаю Алека Пеккалу.

Богессен красовался и получал немалое удовольствие от сознания победы и собственного могущества.

– Я – Борден Чантри! – завопил полковник, нарочно ломая язык. – Я есть гражданин Американ Федерэйшн!

– Я вот те щас так двину по мордэйшен, – заорал неизвестный в шлеме, – что тебя в твою сраную федерейшен не пропустят – не узнают!

– Увести, – коротко приказал Гуннар, – и закрыть дверь. С той стороны. Спасибо.

Козырнув высокой культурой, Богессен присел в кресло и положил ногу на труп Рэдигана.

– Так что же мне с вами делать, Бирский? – спросил он задумчиво.

– Слушайте, ВРИО Пеккалы, – сказал Михаил, – может, вы позволите даме принять ванну и переодеться? А мы пока с вами поболтаем…

Богессен подумал и кивнул:

– Хорошо.

Наташа завернулась в простыню и, кое-как соединяя в лице независимость и мертвящий ужас, удалилась в ванную, по стеночке обойдя неподвижные тела. Забрызгал душ.

– Так о чём вы хотели поболтать? – спросил Богессен.

– Послушайте, Гуннар, – Бирский постарался подлить в голос снисходительности и хамоватости, – вы за кем хоть охотились?

– За вами, – несколько удивленно ответил ВРИО. – А вы что, ещё не поняли?

– Это вы не поняли, Гуннар! – резко сказал Михаил и пошёл ва-банк. – Вы что, думаете, мы просто так прикачнулись к генералу Жданову? Я, может, и наивен, но не дурак! И умею читать! И первое, что мне распечатал «Гото», это было сообщение о моей смерти и убийстве генерала. Как видите, мы переиграли судьбу! А пока мы жили-были в Форт-Рузе, просчитали будущее по новой. Это несложно – просчитать один-два фатум-вектора. Так вот, Богессен, запомните – Жданов будет президентом, он выиграет с разгромным счётом, и где тогда окажетесь вы? А? Не буду врать, ваше будущее мне неизвестно, но могу предположить с большой долей вероятности, что вас выпрут из РВ, когда эту вонючую контору прикроют и расформируют. Попадете ли вы под трибунал? Не знаю. Но то, что вы больше никогда не явитесь с докладом в Кремль – даже не требует доказательств.

ВРИО начальника ККНИ молчал. Он был растерян.

– У вас, Гуннар, один выход, – ковал Бирский железо, – переходить на сторону Жданова. Генерал – мужик крутой, но незлобивый, может и местечко вам сохранить. А если проявите себя с лучшей стороны, глядишь, опять в рост пойдёте. И я – ваша волшебная палочка, которая откроет подход к генералу! Смекаете?

– Короче говоря, Бирский, – проговорил Богессен, сохраняя решпект, – вы предлагаете мне стать двойным агентом?

– А почему бы и нет?

– И правда, почему бы? – пробормотал Гуннар.

Он вынул сигарету и спросил:

– Вы позволите?

Михаил кивнул, стараясь не важничать. Богессен закурил, встал и прошёлся по номеру, не замечая трупы, но аккуратно переступая кровь.

– Хорошо… – выговорил он.

Сердце у Бирского ёкнуло. Неужто сработало?!

– Хорошо, – уже уверенней сказал Гуннар. – Пока вы и ваша подруга побудете моими гостями – и под моей охраной. А я попробую договориться с Клочковым – будет славно, если он отменит свой приказ о ликвидации вашей группы. По-моему, будет достаточно и усиленного наблюдения. Как вы считаете… шеф?

Ухмылочка, сопроводившая эти слова, должна была окрасить их в тон шутки, но Бирский понял и подтекст – Богессен принимал его правила игры.

– Я согласен, Гуннар, – сказал он.

Глава 32. Попытка к бегству

Рита сидела в темноте и таращила глаза в непроглядность «места временного заключения». Палатку, конечно, даже смешно сравнивать с тюрьмой, но сшили её из кремнийорганического материала под названием «силикет», а он покрепче хвалёного кевлара будет – ни порвать его, ни порезать, даже пуля не возьмёт. Граната надует только взрывом, как парус, продолбят осколки, и всё. Спи дальше…

Ефимова забылась коротким сном, когда давно уж стемнело, и почти сразу – побудка. Французы отперли силикетовую дверцу и втолкнули в палатку ещё одного пленника. То, что это именно пленник, а не пленница, Рита разглядела в плясавшем свете фонаря и почти тут же узнала «сокамерника» – это был Сергей Гоцкало…

…Старший оператор-информатор пошевелился и шёпотом спросил:

– Не спишь?

– Даже не пытаюсь, – ответила Рита. – Мысли в голову лезут, а сновидения – увы…

– Наверное, их силикет задерживает, – пошутил Гоцкало.

– Наверное…

Вот тоже вопрос – Сергей. Ещё пару дней назад она его назвала бы по-другому. По фамилии. Так привыкла. Гоцкало и Гоцкало. Смешной и несерьёзный парень. Способный, но разбросанный, ни на чём долго сосредоточиться не может. Такого мнения о нём она придерживалась раньше. А теперь… Возможно, на её восприятие повлияла обстановка, но она увидела совсем другого Сергея – собранного, сосредоточенного, и никакого не клоуна, просто человек с иронией к себе относится и ценит юмор. Половина ночи сильно изменила их отношения, в них появилось доверие и взаимная симпатия. Сергею она и раньше нравилась, это было видно – так смотреть, как он на неё пялился, нельзя без «эмоциональной накачки». Одно лишь вожделение выражалось бы совсем иначе. Так смотрел Тима… Господи, неужто на неё свалилась «задача трёх тел»? Решишь её, пожалуй… Но что ей, спрашивается, делать, если Сергея влечёт к ней, а она тянется к нему? Меч класть, как Тристан с Изольдой? Вот дурость-то…

Это приятно, это волнует – пространство и время, люди и события свели их с Сергеем, и два молодых организма подчиняются закону близости.

– Рита… – прошептал Гоцкало. – Они при тебе не говорили, зачем они тут сидят? Ждут кого-то, что ли?

– Да вроде кто-то за ними прилететь должен. Не вертолёт, не самолёт, другое что-то, быстрое и реактивное. А куда нас потом – не знаю…

– Бежать нам надо!

– Да я б с удовольствием! – ответила девушка. – А как?! Мы тут как в мешке, только что не из камня!

– Силикет, конечно, штука крепкая… А ты видела, как они вход заперли? Там «молния», или шо? Я щупал-щупал, да так и не понял…

– Там магнитные застежки и замочки. Да ты их изнутри не отопрёшь!

– А я сделаю попытку, – проговорил Гоцкало. – У меня в куртке маленькие пассатижики завалялись. Попробую я те замочки отковырнуть. Пусть только спать лягут…

Рита на коленках подползла к Сергею, нащупала товарища по камере и улеглась рядом, прижалась, со вздохом устроила голову на его плече. Парень бережно обнял её за плечи, погладил осторожненько… Девушка улыбнулась – боится, что отодвинусь… Не бойся, не уползу, мне с тобой теплее. И спокойнее как-то…

Незаметно она заснула. Глубокой ночью, когда лагерь погрузился в сон, Гоцкало, не дыша, высвободился из-под драгоценного груза, замер, пока Рита сонно ворочалась и недовольно пыхтела, лишившись теплой «подушки», и достал пассатижики. Маленькие, с острыми кончиками, они больше напоминали маникюрные кусачки.

Приблизившись к запахнутой двери, Сергей ощупал пальцами шов. Ага… Магнитные застёжки он и руками разнимет, а это вот клапан замочка. Изнутри его не открыть, Рита правильно говорит, но можно вынуть защёлку из самого клапана… Хоть попробовать…

Оператор-информатор поухватистее взялся пассатижиками за клапан и принялся его гнуть и вертеть. Клапан долго не поддавался, пока Гоцкало не отжал его до отказа вверх и не дёрнул. Круглая плашечка клапана соскочила и одно из креплений защёлки вывалилось наружу. Порядок…

Часа два проколупался Сергей с замочками, пока не вытолкнул четыре защёлки подряд – этого было достаточно для того, чтобы освободить лаз.

Гоцкало потянулся, прогнул затёкшую спину и пополз на карачках будить Риту Наклонившись к уху девушки, он тихо позвал:

– Риточка, вставай…

И приготовился ладонью зажать девушке рот, если та закричит спросонья. Ефимова не закричала, только спросила испуганно:

– Что?

– Бежим, Риточка. Только тихо.

Девушка всё поняла. Она упруго села, рукой причесалась и с силой потёрла лицо.

– Я вылезу первым, ты сразу за мной…

– Ага!

Гоцкало взялся руками за края гибкой «двери» и потянул в стороны. Магнитные застёжки разъялись без шума, без пыли, как говаривал дед Тарас. Гоцкало выглянул наружу – у маленького костерка, бросавшего отсветы налакированные борта двух джипов-внедорожников, сидел Коста Вальдес. Он кутался в одеяло и глядел в огонь.

«Дурак», – с оттенком превосходства подумал Сергей, большой любитель вестернов. У того, кто смотрит на огонь, глаза не сразу привыкают к темноте. Глянет он в сторону, а перед глазами пятна! Ну, нам же лучше…

Гоцкало выполз и придержал края двери, чтобы магниты снова не застегнулись. Рита выползла, отклячивая круглый задик, и Сергей оставил дверь в покое. Быстро, на карачках, он пробрался к дереву и посмотрел в сторону дозорного. Тот как сидел, так и продолжал сидеть, вяло вороша угли. Вороши и дальше…

Осторожно, ощупывая землю рукой, чтобы, не дай бог, не треснула сухая веточка, Гоцкало выбрался на опушку. Дождался Риту, взял её за руку и шепнул:

– Бегом! Только смотри под ноги…

– А я ничего не вижу…

– На костер смотрела?

– А что, нельзя было?

– Это Вальдесу нельзя было. Часовой, блин… Иди за мной сразу.

Гоцкало помог ей спуститься по травянистому откосу перенёс на руках через ручей, вытащил на невысокий обрывчик и повёл к березовой рощице. За березняком стлалось поле, выбеленное луной. А дальше чёрной стеной вставал лес.

– Бежим!

Гоцкало мчался по ночному полю, лес встречал его жутким уханьем филина, полная луна кидала слабые, сигающие тени, а старшему оператору-информатору было весело и здорово. Свободен! Влюблён и свободен! И ведет за руку ту, кто ему всех дороже и милей! Что ещё нужно для счастья?!