Текст книги "Преодолей пустоту"

Автор книги: Валерий Пискунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

"Господи, вот навязали же на мою шею!"

Егор Теофилович понимал и другое: тут нужны не прямые доказательства, а какие-нибудь хитрые, запутанные. Он решил заболеть, вот тут, прямо за столом, на глазах у Уника. Егор Теофилович знал себя, знал, что сомнения и переживания никогда его не оставляют. Ему хотелось, чтобы и Уник это понял.

– Молодой человек, ты не знаешь, каким было Жемчужное раньше. Тишина, кристальный воздух, уникальная Развалка с родниками, питающими oзерa, зеленая Дo cамoй вершины Медовая, бор – тысяча шестьсот гектаров елового моря! А что осталось? Ущербная от взрывов Развалка, нарушенный водообмен, выстриженная Медовая, засоренный лес, отравленной химкомбинатом озеро... Все это на глазах одного поколения! Человеческий материал так несовершенен, а ты предлагаешь новый виток противоречия...

– Я предлагаю разом исправить все ошибки!

– Жизнь так сложилась, что исправлять ошибки приходится в одиночку. Тебе это должно казаться бессмысленным.

– Ошибки накапливаются.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я Должен тебя упрекнуть в том, что ты не понимаешь природы современных ошибок. Всяк сам себя разумеет, всяк сам печатает деньги для своего употребления...

– Но я предлагаю абсолютные деньги!

– До того как золото подчинило все деньги и стало абсолютными деньгами, оно прошло долгий путь соперничества.

JVmiK искал выход в этом лабиринте. Он был ребенком вауки. Он хотел привести в пример открытие атомной энергии это открытие не требовало всеобщего признания, оно просто объявилось и подчинило себе все умы. Но спохватился.

– То, что я предлагаю, – антиоружие.

– Вот-вот, мил человек, в этом все и дело!

Володька Доценко, бригадир подрывников, злилcя на жену за ее медлительность. На куxнe, гдe они доругивались, воняло газом и подгoревшей картошкой. Супруги в который раз разводились.

– Подонок! – Ленка запихивала тряпки в чемодан. – Тебе наплевать на других!

Володька все это– понимал, понимал, что в чем-то не прав. Но только в чем-то. Однако сейчас ему ничуть не было жалко жену – пусть катится, лишь бы побыстрее.

– Я ухожу, но помни! – Ленка рванула молнию, оборвала замок. – Помни: ты подлец, ты испортил мне всю жизнь, ты отнял у меня счастье, с тобой я забыла, что еще женщина!

Уник застал самый конец сцены – Ленка выскочила из коттеджа с чемоданом и со слезами. Наткнувшись на Уника, она крикнула Володьке:

– Вот, вот до чего ты докатился! К тебе на преферанс теперь приходят роботы!

Володька приуныл в охолодавшей от скандала комнате. Уник молчал, анализируя ситуацию.

– Баба с возу – кобыле легче, -пробурчал Володька. – Однако какова женская природа, а?

Уник настроился, вопрос о природе соответ ствовал его умонастроению.

– Нет женской или мужской природы – есть природа вообще.

– Конечно, ты без оснастки, вот тебе и все равно.

– Все действительно равно, – подтвердил Уник. – Если все не равно, его надо привести к равновесию.

– Путешествие таракана вокруг стакана. Слышал такое? – Володька закурил. Он рад был сейчас и такому собеседнику. – Ты знаешь, кто я такой? Я поселковый мещанин, жемчужинский обыватель. Где-то летают ракеты, где-то высаживаются экспедиции на иные планеты. Но все где-то... – Володька усмехнулся. – Меня всегда удивляют люди, которые видели что-нибудь чудесное, – то снежного человека, то марсиан. Я живу и ничего такого не вижу. Почему? Почему я не могу обнаружить хотя бы "летающую тарелку", о которой в нашем поселке говорят уже целую неделю?

– Человек ищет инопланетян, чтобы взвалить на них бремя своих трудностей.

Володька уже знал Уника, несколько раз, выпив, приставал к роботу с шуточками. А недавно Уник притащился к ним в карьер и потребовал, чтобы прекратили взрывные работы, под предлогом, что сотрясение почвы мешает проводить опыты в химлаборатории. Вот и сейчас, наверное, с тем же.

– Послушай, как -тебя, ты знаешь, что люди-как то число "пи", никогда до конца не делятся?

– Я это учитываю.

– Ну, и?..

Уник протянул Володьке свои бумаги.

– Мне некогда читать! Но заранее говорю – не дури.

– Я прошу поставить вашу подпись под моей просьбой разрешить провести экспериментальный взрыв фитоядерного вещества.

Володька обалдел. Тут жена ушла, тут робот пришел.

– Я ничего не подписываю! – Володька вскочил, стал набивать рюкзак, отсчитывать патроны, искать соль.

– Новая форма жизни, – бубнил Уник, интенсивное развитие, нужен мощный энергетический толчок...

Володька натянул сапоги, подпоясался патронташем. Переломил ружье, глянул на свет нормально.

Уник стоял.

– Кому нужна новая форма жизни? Она с рогами? С копытами? Она летает? Нет. Вот видишь, в ней нет никакого толку!

– Но ею можно стрелять! – повысил толос Уник.

– Чего? Ты изобрел пушечное мясо?

Увик из "кармана" на боку вынул маленькую амшулку с зеленой жидкостью, взял со стола пустую гильзу, вставил в нее ампулку.

– Запыжуй, – усмехнулся Володька.

Уник запыжевал.

– Позвольте зарядить. – Володька позволил. Уник своими клешнями воткнул в ствол патрон, взвел курок.

Жалко, что не было здесь Вовкиных друзей! Вот бы посмеялись над этим киберёнком!

– Пали, в стенку, – хохотнул Вовка. – Но не промахнись!

Уник выстрелил.

Сим-Сим,

что будет за сим?

Палаточный городок расположился ва противоположном от химкомбината берегу озера, у подножия Медовой. Туристы-любители проводили здесь два выходных дня, а наиболее ретивые прибывали в пятницу вечером.

Пахло медвяным, еще теплым запахом, звезды медленно накапливались на востоке. На широко вытоптанной площадке уже бушевал костер. Бородатый Микулов сопел, обрубая топориком ветки с полусухого ствола. По широким взмахам было видно, что он не рубит, а бьется с деревом, потому что недалеко сидела Фаина, женщина милая и задумчивая. Микулов кормил огонь все новыми и новыми охапками хвороста.

Из палатки вышел профессор Фитус – маленький, сухонький старичок. Он menf.воинственно выставив перед собой удочку, но вдруг остановился возле Микулова и спросил:

– А вы кто, собственно, по профессии?

Микулов рассмеялся:

– Да больше по железкам.

Фитус подался к нему, даже приподнялся на цыпочки, и спросил:

– Как, по-вашему, жизнь... возникла один раз или всякий раз возникает заново?

Микулов опешил.

– Очень... интимный вопрос.

– А все же.

Микулов подмигнул.

– Последние пять-шесть столетий основным разносчиком жизни является человек, из чего Можно заключить, что ваш вопрос сугубо индивидуальный и зависит от желания и способностей каждого из нас в отдельности...

– И вместе, – подала голос Фаина.

– А вы, – повернулся Фитус к ней, – как считаете?

Фаина неопределенно качнула головой и вздохнула.

– Ответ, достойный женщины! – воскликнул Микулов.

Фитус даже не улыбнулся. Пробрался сквозь заросли ивняка к своему месту, посмотрел направо, где обычно маячила фигура директора химкомбината Луцика, но там было пусто. Фитус пожал плечами и закинул удочку.

– Нет, – сказал он себе, – молодежь потеряла основательность. И дело даже не в отсутствии опыта... Скорее в неумении его накапливать.

Фитус прищурился на поплавок. Вода была тихой, почти неколебимой, и поплавок лежал спокойно, на боку.

– Что накапливает молодежь, а? – спросил Фитус у воды, прислушался, покачал головой нашуршание камыша. – Не ропщет мыслящий тростник, нет... Опять же с этим природным кризисом. Здесь каждый постарался, согласен. Но вот молодежь, она принимает кризис, как должное. Почему?... Вода чиста, поплавок спит.

– ...Потому что бескультурье. Бескультурное отношение не только к природе вообще, но прежде всего к своей собственной...

Фитус вынул крючок из воды, пощупал жирную насадку, снова закинул в воду.

– Природа-это прежде всего человеческая природа, так давайте улучшать нашу нравственность-вот что я-хотел бы сказать...

Сзади зашуршали кусты, на воду упал луч света.

–Чтo-то вы сегодня запаздываете, Егор Теофияович, – не оглядываясь, сказал профессор.

– Я пришел к вам, профессор Фитус, – ответил металлический голос.

При свете фонарика Фитус читал листки с формулами, предложенные Уником. Изредка он хмыкал через нос, приближал листки к свету, отстранялся. Наконец сказал:

– Что ж, с завершением идеи, можно сказать, поздравляю.

Уник выключил свет и ответил:

– Это не идея, профессор Фитус, это факт.

Фитус рассмеялся:

– В факт я, разумеется, не поверю.

– Это факт, – упрямо повторил Уник. – И я прошу вас мне помочь. Подпишите.

Фитус отвернулся, поглядывая на поплавок, повторил угрюмо:

– Я не верю и не могу пoверить в это, вопервых...

– Почему?

– Во-вторых... никто не смеет обвинить Эйнштейна в том, что он виноват в изобретении атомной бомбы, но я бы не хотел иметь дело со вторым Эйнштейном. Нравственность не позволяет.

– Опять вы с этой нравственностью!– воскликнул Уник. – Нравственность, если -хотите знать, меняют обстоятельства.

– Вот мне и не хотелось бы их менять – это будет не на пользу людям.

– Почему?

– Потому что вас не поймут.

Фаину смущало то, что, оказываясь с Уником вдвоем, она не знала, куда девать руки. Фитар как-то сказал:

– Куклу мы одушевляем, собаку одушевляем, а Уника сам бог велел.

Вот только на "вы", как Фитус, Фаина не могла к роботу, обращаться.

Она увела его подальше от насмешек Микулова, села на поваленное дерево, пожалела, что не может угостить Уника печеной картошкой.

– Фитус замучил нас вопросом: возникла ли жизнь один раз или каждый раз появляется вновь? А ты как думаешь?

– Моя кибернетическая природа не принимает такого вопроса. Выходит, что мы, киберы, возникли однажды, потому что кого-То из нас создал человек в определенный день и час! Киберы – это объективная форма мышления... Как деньги.

Фаина старалась смотреть на мир глазами Уаика. Смешно! Что это за мышление вне головы?"

– Выходит, если исчезнут киберы, то исчезнет и человечество?

– Киберы не исчезнут раньше человека.

Ночь кружила голову. Фаина сидела спиной к Унику и лукаво усмехалась во тьму. Ее возмущало, что Уник считает себя не существом, а какой-то функцией. Вот бегает со своими листками, просит подписать. "Интересно, по своей инициативе или Лупик подговорил? Сам Лудик будет сомневаться до смерти, но упустит ли он такую возможность прославиться?

Его, наверное, смущает то, что Уник сейчас неподконтролен. Как говорит Микулов, "сел на закон".

–Вот ты говоришь-как деньги, a подпись купить не можешь!

– Но подпись же неподкупна! – зазвенел Уник.

– А когда ты пытаешься убедить, разве это не подкуп?

– Как так?-Уник стал – нагреваться, он еще не попадал в такую ловушку.

– Ты же называешь себя деньгами, ты деньги-мышление. Каждое твое слово – копейка или десять копеек, не знаю. Когда ты стараешься вложить в чужую голову свою мысль, значит, ты хочешь, чтобы эта голова купилась, поняла тебя. Разве не так?

Фаина знала, что Уник не воспринимает мимику, и все же радовалась, что сейчас ночь, что сидит спииой к киберу, – смех разбирал ее.

Уник нашелся:

– Я вкладываю в голову идею, как вкладывают новые средства в производство. Чтобы человек понял общественное значение идеи!

– И все-таки это купля-продажа.

Уник звенел, от него исходило взволнованное тепло.

"Если так пойдет и дальше,-подумала сумасшедше Фаина, – я объяснюсь ему в любви!"

– Открытый закон толкает меня к действию... Но тот же закон, в пересчете на деньги, принуждает бездействовать... Я не могу так дальше жить.

Радость Фаины сменилась испугом: Уник звенел все напряженнее, волны, исходящие от него, были все горячее.

– Ты не волнуйся так. Ведь все очень просто: все зависит от того, насколько ты существо самостоятельное, понимаешь?

Она старалась это говорить ласково, как ребенку, больше рассчитывая на интонацию, чем на смысл. Уник впервые за весь разговор пошевелился.

– Понимаю, – сказал он ровным голосом.

Следователь Здренко прибыл в Жемчужное в связи с заявлением о хулиганстве и причинении ущерба личному имуществу, но когда он увидел развороченную стену коттеджа, испытал что-то вроде маленького шока. Черт его знает, как оно тут выросло – мощное высокое дерево! Все, что рассказывал пострадавший, Владимир Иванович Доценко, было неправдоподобно.

– Вы мне не верите! – восклицал пострадавший. – Так я вам докажу! Я сам его разыщу и притащу в отделение!

– Помилуйте! – возражал следователь. Войдите в мое положение! Сколько лет этому дереву? "Восемьдесят? Сто? Что я должен думать?

Володька порывался спилить дерево, но Здренко запротестовал: все должно быть сохранено как вещественное доказательство.

Следователь долго колебался, как квалифицировать случившееся, но так и не пришел ни к чему путному. Он прежде всего хотел поговорить с Уником только поговорить, не предъявляя никаких обвинений.

Было великолепное субботнее утро – Жемчужное блистало хвоей и чистым небом. Здренко вышел на берег озера, к пристани, где рабочий лопатой разгребал высокую, сухую, нестаивающую пену, откапывая катерок;

– Откуда столько пены? – спросил следователь.

Рабочий буркнул:

– Химкомбинатовская, ядрить ее в корень. – Он оперся на лопату, закурил. – Приезжий, вижу?

Здренко кивнул.

– Да... Дела тут у нас творятся-вытворяются...

Рабочий умолк, Здренко ждал.

– "Летающие тарелки", говорят, объявились... Шесть, не то семь штук.

Здренко заинтересовался:

– Галлюцинации, наверное?

– Не-ет. – Рабочий затянулся глубоко, пыхнул. – Многие видели.

– Бывают и массовые галлюцинации.

– Какой черт массовые! – Рабочий стукнул лопатой в деревянную пристань, тихо спросил: – Про деревья слыхал?

– Про какие?

Рабочий махнул в сторону Дедкина бора:

– Бегающие. Один профессор говорит, что они из огня вырастают. Костер разложат, а оно пых – вот тебе. И – бежать куда глаза глядят! Долетались, ядрить ее в корень. Привезли какой заразы с Марса, теперь нам расхлебывай. – Рабочий швырнул на берег ворох пены, сплюнул.-Говорят, один курнуть хотел, только спичку поднес, а изо рта – бац! – целый куст вымахал... Жизнь!

Здренко воздерживался от каких-либо выводов. Он старался трезво смотреть на события. Участкового не было с ночи. Уборщица сказала, что он ушел по срочному вызову – какой-то хулиган напугал в лесу туристов, свалил на них целое дерево. Она же сообщила и последнюю утреннюю новость; к врачу на велосипеде примчался лесник; случилась такая беда, такая беда! Ночью к леснику прйполз браконьер с кустом вместо головы, кое-как на бумажке накарябал: "Пришел с повинной, освободи от корней!". И, пожалуй, главное -исчез Лупик. Жена сказала, что собрался в ночь, как всегда, то ли на охоту, то ли на рыбалку, сел в машину и уехал. Важно было установить, когда началась вся эта суматоха с бегающими деревьями, до отъезда Лупика или поcле.

Часов в десять Здренко был на другом берегу озера и собирал очередные новости. Все винно-водочные ларечки вдоль пляжа были развалены до основания – над каждым высилось толстое, зеленоствольное дерево.

Сторож, глянув на удостоверение Здренко, стал убеждать, что все это истинная правда.

– Ночью, – рассказывал он, – как хрястнет один, как хрястнет другой! Я за свисток да Бежать, а они, как черти, из земли ахают! Думаю, землетрясение! Но нет, со мной шутки плохи, я его сразу засек – во-он от тех деревьев и палит и палит. Я к телефону, я свищу... Но, гражданин следователь, ресторан я. не дал ему. Видите? На месте. Даже травинка не взошла, очень сердит я был,

На вопрос Здренко об участковом сторож сказал, что тот под утро тут пробегал, приказал держать оборону, а сам вот вдоль берега – и в Дедкин бор; там, говорит, банда замаскировалась...

Праздничное возбуждение охватило Здренко. Он осмотрелся: – зеленый бор, высокое голубое небо, глубину которого подхватывает и продолжает озеро, газированный, воздух, благодать! Здренко всю жизнь ждал этого момента.

Что наша жизнь? Служба. Здренко был выточен долгими годами служения Фемиде, много сил отдавал тому, чтобы аппарат работал как часы. Методы делались гибкими и тонкими, техника совершенствовалась и усложнялась; ЭВМ, кибернетика, связь ставили преступника в. положение почти безвыходное, почти все преступления вскрывались в самом зачатке, поэтому последние годы работа Здренко сводиласьк профилактике.

Но Здренко чувствовал, Здренко знал, что по мере усложнения аппарата преступный мир должен будет выбросшь из своей среды уникальную личность, великого афериста, с которым-то и поборется тогда Здренко! И вот момент настал.

Это был, конечно, он. Здренко легко прослеживал цепочку: фитоядерное вещество – только средство для достижения цели. Это, конечно же, не робот. Три закона роботехники гарантировали от преступления. Это – человек. Он задумал великую аферу. Несколько отвлекающих выстрелов по ларькам не сбивали с толку. Нет, он метил выше. Он рассчитал тоньше. Фитоядерное вещество! Ищь, решил сыграть на растревоженных чувствах любви к природе! А сам... Под деревом легко скрыть любое преступление, под малым преступлением легко скрыть большое. Тут размах, можно сказать, космический. Ведь не зря же тянется отсюда ниточка к экспедиции на Марс!..

Здренко пил кофе в ресторане, когда появились на террасе трое взволнованных туристов. Фаина пожимала плечами, Микулов подмигивал, Фитус размахивал руками. Подогретый пивом, он стал убеждать скороговоркой;

– Действовать, действовать и действовать! Это невероятно и опасно! Да-да, я сам держал в руках продукт этого гениального, но заблудшего ума! Фаиночка, вы химик, вы должны понимать всю опасность!

Фаина пожимала плечами, Микулов с усмешечкой смотрел на подвыпившего старичка.

– Поверьте, ему наухать на три закона роботехники! Фаина сделала его если не человеком, то существом вполне самостоятельным.

Микулов выпил пива, подул в бороду. Он сказал:

– Я не могу поверить в синтез железа и белка. Я думаю, это рука Луцика... Бывают, знаете, такие натуры – колеблются, колеблются, а потом решаются.

Фаина опять пожала плечами.

– Уник– не железка. Уник – это существо высокоразвитое, не человек, но все-таки... живой. Фитоядерное вещество – это не только изобретение, это та способность развиваться, которую должны были неизбежно создать высокоорганизованные киберы.

Микулов соглашался:

– Уник действительно высокоорганизован. Слишком организован. Но не надо забывать, что в машине заложено как основа: но причиняй вреда человеческим ценностям... Во всей этой ситуации мне по-инженерски жалко только Уника.

Фитус воскликнул:

– Вы, товарищ Микулов, стараетесь, убедить, что Уник достаточно умная машин, чтобы подчиняться неразумным приказам. Но я-то знаю, что Луцик достаточно осторожный человек, чтобы не понимать это!

Здренкo наблюдал, Здренкo вышелушивал из этого сумбура подтверждение своей версии: киберы пришли к саморазвитию или как это назвать?.. Здесь, в Жемчужном, произошел качественный скачок, совпавший с преступными замыслами великого афериста...

Над Развалкой завыла сирена, волны гудка прошли над Дедкиным бором, над поселком, над зеркальной гладью озера, заставили замолчать посетителей ресторана "Поплавок".

Вой сирены в разгар субботнего дня?!

Бригадир подрывников, Володька Доценко, накануне разведшийся с женой, замер у дерева, пробившего стену его коттеджа. Он ждал взрыва.

Ждал взрыва участковый, оказавшийся в этот момент на шоссе, идущем вокруг озера через Дедкин бор к турбазе. Участковый только что обнаружил машину директора комбината Луцика. Она стояла посреди дороги, врезавшись в толстое зеленостволое дерево. Водителя не было. Участковый ждал взрыва.

Сторож, прохаживаясь с палкой вдоль развороченных ларечков, отгонял ошалевших завсегдатаев. Остановился, поднес свисток ко рту. Он ждал взрыва.

– Посетители ресторана молчали. Пиво еще не было допито, Микулов чувствовал, как в бороде катится холодная капелька. Фитус не успел утвердиться в мысли о том, что прогресс всегда гонит впереди себя волну мистики, отчего и страдает при... Они ждали взрыва.

Фаина сидела.лицом к Развалке, она видела ее, разрытую, сверкающую камнями, точно костями, верпшну. Она грустила и ждала взрЫва.

Луцик лежал на животе, зарывшись в щебень на подступах к Развалке. Он сжимая горячей рукой ружье и смотрел воспалениыми глазами на желтый вагончик бытовки. Он ждал взрыва.

Здренко машинально посмотрел на часы.

Он не ждал взрыва.

Сколько надо времени, чтобы вернулось субботнее настроение, чтобы появилась веселая мысль: "Кто-то шутит!"? Ну, примерно полминуты, после чего уже никто не ждал взрыва.

И вот тогда-то воздух дрогнул.

Луцик почувствовал это всем телом.

Участковый – напряженным нутром готового ко всяким неожиданностям человека.

Микулов принял взрыв, как необходимое продолжение.

Фитус – как сигнал к решительным действиям.

Подрывник .Володька уже бежал по поселку, созывая ребят из бригады.

Вот только Фаина, наверное, и не слышала взрыва. Она увидела зеленое облако, взлетевшее над Развалкой, она видела, как облако клубится, взбираясь все выше в небо...

Но вот клубы замерли. Облако, вместо того чтобы разлететься, раствориться, сгустилось и слало на белые камни горы.

Сим-Сим,

что будет за сим?

Луцик видел, как зеленая плазма переваливает через хребет и ползет в сторону Жемчужного. В воздухе пахло раздавленным огурцом.

Два раза Луцик видел Уника – тот ползал по камням, взбирался вверх и потом исчез в кустах недалеко от вершины.

До того, как Уник взорвал фитоядерное вещество, Егор Теофилович знал, что делать. Ему не надо было ломать голову и решаться на что-то. Когда он выезжал ночью, взяв на всякий случай и рыболовные снасти, и ружье, настроение у него было нормальным. Уник со своими бумажками не беспокоил, предстоял хороший отдых. Было чем насмешить друзей, особенно Фитуса. Тот понимает в этом толк. Классический анекдот: в кабинет к дубине директору входит интеллектуальный кибер и говорит...

Ха-ха! Там же, на турбазе, Егор Теофилович хотел перекинуться парой фраз с лаборанткой Фаиной. Пусть подумает, нельзя ли с помощью этого фитоядерного вещества рационализировать состав упаковочного материала...

Приближалась развилка, налево, в сторону карьера, шла немощеная дорога.

Предмет, который блеснул впереди под светом фар, Егор Теофилович принял за дорожный знак. Но знак вдруг вышел на середину дороги, и Егор Теофилович увидел несуразное тело Уника. Кибер на пару секунд остановился, повернул, как сова, голову и побежал-поехал по немощеной дороге в сторону карьера.

Метров через двадцать машина Егора Теофиловича врезалась во что-то на скорости Шестьдесят километров в час, и Егор Теофилович потерял сознание.

Первый раз он очнулся в полной темноте, услышал сильный запах огурца, открыл дверцу. Осторожно выставил ногу, но сколько ни тянул ее вниз, земли не было.

Он испугался и захлопнул дверцу. Поискал фонарик, вспомнил: в багажнике. Пошапил зажигалку, щелкнул, в первое мгновение выскочил длинный язык пламени, но тут же как-то странно погас. На пальпы упало что-то скользкое, холодное. Егор Теофилович отшвырнул баллончик. Минуты через две одолела сильная дрема – огуречный запах давил на мозги.

Второй раз Егор Теофилович очнулся, когда небо посветлело. Прямо перед глазами торчал толстый ствол дерева.

Лупик открыл дверпу и понял, что машина стоит, высоко задрав нос. Выпрыгнул. Ахнул-весь перед разворочен, колеса отвалились, дерево пропороло машину насквозь.

Крадучись, Лупик обошел машину со всех сторон, сразу приметил маленькую амттудку на асфальте. Такая же, как была у кибера!

С этого момента обстоятельства заставили Егора Теофиловича действовать не раздумывая. Он вынул ружье, зарядил ампулкой и двинулся в сторону карьера.

Пока шел по свежему воздуху, пока горел жажной мести, пока искал Уника, устал. Сомнения накинулись со всех сторон. Имеет ли он право расстреливать такую дорогостоящую машину? И верно ли это? Не порыв ли злости?

Если подумать, то вещество-то – ого-го! Но если оставить Уника, он сорвет план. Начнется расследование и тому подобная суета. А если...

Ранним утром чаще всего приходят гениальные мысли – когда мозг свеж, когда мысли ясны. Егор Теофилович понял, что этот день стоит прожитой жизни. Он уже писал мысленно докладную руководителю марсианской экспедиции о том, что под руководством кандидата химических наук, директора комбината проведена многолетняя,.. и удачно завершена... работа по синтезу... фитоядерного вещества, способного... "Этим веществом можно озеленить весь Марс!"– воскликнул Егор Теофилович, поняв наконец суть той длинной формулы, которую подсовывал ему Уник.

И вот Егор Теофилович лежит на склоне Развалки, окопался в щебне и наблюдает за кибером. И ждет удобного момента, прицеливается и колеблется, опускает ружье. Надо стрельнуть так, чтобы не повредить блок памяти. Потом его можно пересадить в другого кибера, более покладистого... Егор Теофилович неплохо Стреляет, но то пулями, а тут...

Завыла сирена, потом земля дрогнула, и плазма пошла на Жемчужное.

Егор Теофилович выскочил из укрытия и закричал кустам, за которыми пропал Уник:

– Прекрати хулиганство! Ты слышишь? Я приказываю!

Он грозил ружьем и проклинал тот день, когда к нему в кабинет въехал этот ящик. Егор Теофилович даже представлять не хотел, что произойдет, если фитоядерное вещество достигнет Жемчужного или – боже упаси!– доберется до химкомбината. Катастрофа! Надо что-то делать! Надо что-то делать!

Егор Теофилович метался по склону, оскользаясь в щебне, рискуя упасть в плазму. И вот, расстроенный до того, что сердце забилось в самой голове, он медленно, точно шел на зверя, стал красться вверх по склону.

Инициативная группа возглавила работу по борьбе с фитоядерным веществом. Прежде всего, конечно, надо было решить, что делать.

Фитус требовал срочных тщательных опытов.

Здренко торопил.

Микулов предлагал подождать.

Фитус называл Уника местечковым революционером. Но Микулов с этим не соглашался, он уверял, что если первый шаг в синтезе и поддержании жизнеспособности вещества принадлежит Унику, то через некоторое время вещество выйдет из-под контроля.

– Пусть Уник уверен, что может разрешить все проблемы, связанные с природным кризисом, но он не сможет сделать второго шага, потому что в его памяти, в его характере, если хотите, нет понятия гражданства.

Здренко попросил не упрощать понятие гражданства, не сводить его к простому равенству.

– Разве вы не понимаете, как вольготно под таким равенством преступному инстинкту? Я равен вам, вы равны мне, и если мы такие равноправные, то позаботимся каждый о себе.

Здренко во всем подозревал исчезнувшего Лупика и не скрывал этого.

Фаина с неприязнью смотрела на Доценко.

Тот все время вертелся возле следователя со своей бригадой подрывников и беспрестанно предлагал свои услуги. Он и в споры вступал:

–Уник развалил мне дом. С кого, простите, спросить? Пусть мямля Луцик и отвечает!

Фаина почему-то была уверена, что с Луциком ничего не случилось. Но Здренко настойчиво упирал на его причастность к этому происшествию, и Фаина невольно думала, что так оно и есть. И тогда она представляла, как возмутился, как взбунтовался Уник! Она не могла без страха вспоминать ночной разговор с кибером, свое ненормальное желание пробудить в Унике личность. "Дура, нашла с кем кокетничать!"– ругала она себя. Но в душе, рядом со страхом, таилось робкое чувство непонятного удовлетворения.

На толстое стекло Фаина капнула сгусточек темно-изумрудной плазмы. Прищурившись, она смотрела, как живая капля, казалось, кипела мелкими-мелкими пузырьками и медленно перемещалась. На оболочке играл яркий свет, резкий, мигающий. Капля текла по стеклу, нащупывая что-то. Вот она приостановилась, напряглась и – стекло треснуло, по нему мелко разошлись беленькие ниточки. Капелька разорвала стекло и в каждую трещинку пустила проволочки корешков.

– Это растение?– услышала Фаина голос Здренко.

– В каком-то смысле да.

– И что это может означать?

– Многое. Очень многое.

Фаина была довольна чем-то – тем ли, что Уник вдруг открылся с неожиданной стороны, тем ли, что она соприкоснулась с космической тайной жизни?

– Оно разрушает металл? – не отставал Здренко..

– Очeнь просто,– вмешался Фитус.– Металл – пустяк. Мне хотелось бы знать – оно разрушит гравитационное поле?

Опять заспорили.

– Не думаю.– Микулов курил и смотрел на Фаину.-Это означало бы, что плазма вневременна, то есть не подчиняется земному пространственно-временному континууму.

– Что она не подчиняется – это факт, ведь она существует!– Фитус.

– Но это растение, со всеми вытекающими отсюда выводами,– Фаина.

– Какими выводами?– Фитус.

– Это жизнь,– Фаина.

– Вы хотите сказать – новая жизнь?– Фитус.

– Опять вы со своим вечным вопросом! – Фаина.

–Капелькой можно запросто вскрыть любой сейф...– Здренко.

– И дом взорвать,– Допенко.

– Гарин с новым абсолютным оружием?..

– Кибер не выдержит!..

Фаине стало не по себе... Отчего? Она подошла. к окну. С пригорка, где были организованы наблюдательный пункт и лаборатория, видно было, как плазма шла двумя языками – один перекрыл дорогу, другой сворачивал влево, тянулся к химкомбинату.

Фаина поежилась, словно к ней прикоснулась зеленая плазма. "Что тогда?"

Ей стало жаль Уника. Вот пока из труб химкомбината вылетал ядовитый дым, все считали, что так и надо. А тут жизнь идет – и паника. Что же в ней опасного? То ли, что эта жизнь появилась непонятным для нас образом, или то, что не человеческому разуму подчиняется?

– Да жив ли ты сам?– прошептала Фаина.

Уже и непосвященному было ясно, что плазма управляема.

– Послушайте! – воскликнул Здренко. – Да ведь это война!

Микулов про себя изумился мощи и четкости работы кибера. Понятно, он не мог сделать открытие, но зато как умело он им воспользовался.

На восклицание Здренко Микулов ответил;

– Давайте не будем ничего инкриминировать! Назовем это неудавшимся экспериментом.

– Какой к дьяволу эксперимент! Через час она подползет к комбинату, а это уже не игрушки! Это уже преступление!

– Да можно ли назвать это преступлением? Ну разрушит химкомбинат. Так, честно говоря, ему здесь не место. Слизнет ресторан? Черт с ним, он только заразу разносил! О причинах упадка Жемчужного писали? Писали. Постановления выносили? Выносили!

– Не будем спорить,– непримиримо ответил следователь.

"Кажется, жалостливое лицо Фаины убедило следователя в том, что Уник тоже человек!"-подумал Микулов. Он был немного честолюбив. А кто не честолюбив? Он жалел собак, соглашался, что женщина равноценна мужчине, отдавал должное уму киберов. Но отдать открытие нового закона в. руки случайного существа!..

"То, что Уник синтезировал плазму,– рассуждал Микулов,– это гениальная банальность. Это не должно кружить голову. Пусть лучще поверят в то, что Уник человек... Впрочем, так одо и есть на самом деле. Мы злимся оттого, что мы люди. Люди!"