Текст книги "Найденыш 5. Чужемирец (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Поднявшись рано утром, Тамара привела себя в порядок, наложила легкий макияж, постояла в раздумьях перед своим гардеробом и решила все-таки надеть скромное темное платье. Оно удобнее в ее положении, чем брючный костюм. Все равно поверху будет плащ. А иллюзорный амулет снимать не стоит. Пусть обманка работает. Только иерарха вряд ли обманешь простенькой иллюзией.

Спустившись вниз, где ее ждал Шубин во всеоружии, они оба через технический коридор вошли на лестницу, ведущую к портальной комнате. Бывший гвардеец ничем не высказал своего восхищения продуманной системой эвакуации, а главное, системой доступа в комнату, где светился тоннель телепорта. Взяв за руку телохранителя, Тамара шагнула в светящуюся рамку. Она уже не первый раз проделывала этот путь, но все время на нее накатывало восторженное чувство необычайного всемогущества магии, способной решить, казалось бы, неразрешимые вопросы. Один шаг – и ты в нужном месте, минуя переполненные вокзалы, аэропорты, раздраженных людей. Не каждый же раз можно пользоваться привилегией и летать на спецбортах.

А здесь индивидуальный портал, мечта многих романтиков. Сердце сжалось от тоски за Никиту, чьи мысли и идеи были вложены в дом и в этот переходной тоннель.

Прислуга особняка молодых Назаровых уже была привычна к неожиданным появлениям хозяйки и не выказывала заполошное внимание. Все извещены о секретном ходе, давали подписку о неразглашении, нарушение которой грозило не просто вылетом с работы, а смертью. Как бы не хотела Тамара пугать своих работников, но Шубин настоял на таком пункте. Нельзя надеяться на слова верности, ибо они должны подкрепляться мотивирующими рычагами.

В общем, обыденно встретили, накрыли стол с завтраком, покормили, доложили о делах, получили инструкции. Все, как обычно. Правда, старики все время спрашивали, вернулся ли Никита Анатольевич, но Тамара каждый раз говорила, что командировка затягивается на неопределенный срок.

Через час после прибытия в Петербург Тамара и Шубин вышли из дома и сели в темно-зеленую «ладогу», ждавшую их за воротами. Обычные будни большого города – ничего необычного.

Только в Коллегии Иерархов появление дочери Великого князя Константина вызвало небольшой ступор. Вернее, в прострацию впал администратор за стойкой, когда Тамара подошла к нему.

– Мне нужно встретиться с Семерецким. Надеюсь, он уже на службе?

– Матвей Илларионович? – зачем-то переспросил администратор, глядя на застывшую княжну. – Да, он десять минут назад прибыл. Находится в своем кабинете.

– Так в чем дело? – удивилась Тамара. – Мне запрещено проходить?

Она стояла перед блестящим турникетом, заблокированным с помощью амулета, который активировался только с помощью аналогичных образцов, выданных каждому сотруднику Коллегии. Странное новшество, о котором ее не известили. Администратор не мог пропустить важную гостью, опасаясь за ее здоровье. Несанкционированный проход активировал болевой разряд, мгновенно парализующий нарушителя.

– Одну минутку, Тамара Константиновна, – смахнул со лба пот администратор и лихорадочно схватил рацию, связался с охраной на верхних этажах и попросил найти Семерецкого, причем очень быстро и без лишних разговоров. – Извините нас. Секретариат решил изменить систему пропуска в помещение.

– Уже поняла, – усмехнулась княжна.

Иерарх самолично спустился на лифте вниз, как только услышал, что творится внизу. Он бесстрастно отказался от помощи охранников, подошел к барьеру, перегородившему фойе от стены до стены, приложил к черной коробке с матовым черным стеклом перстень и разблокировал турникет.

– Только вы, Тамара Константиновна. Увы, ограничение по пропуску.

– В чем такая озабоченность по безопасности? – цокая каблуками сапожек по гранитным плиткам фойе, удивленно спросила Тамара, оставив свое сопровождение возле административной стойки. Шубин вполголоса недовольно выговаривал что-то бледному администратору.

Войдя в кабину лифта, Семерецкий негромко ответил:

– Решение шло не от нас, а сверху, от самого императора. Кстати, не только мы изменили систему безопасности. Полагаю, что ваш венценосный дядя что-то знает.

– Есть предположения? – вздернула брови молодая женщина.

– Угроза со стороны «спящих» деструктивных сил, севших на «радугу». Кстати, данное нововведение не обошлось без участия вашего супруга. Его рекомендации пошли на разработку инструкций.

– Ага, что-то такое слышала от него, – Тамара подождала, когда старик Семерецкий отопрет дверь и запустит гостью внутрь. Зашел сам, тщательно закрыл створку.

– Чем могу быть полезен, Тамара Константиновна? Кстати, искренне сочувствую вашему… кхм, вашей ситуации. До сих пор никаких следов?

– Спасибо, Матвей Илларионович, – присаживаясь на диванчик, скромно притулившийся возле входа в кабинет, поблагодарила Тамара. – Я как раз к вам с просьбой и пришла. Надеюсь, что сможете прояснить некоторые моменты. Только не перебивайте меня и не удивляйтесь моим странным выводам. Они основаны на теориях совсем неглупых людей. Ну… и мое видение ситуации.

– Я слушаю, – серьезно кивнул Семерецкий. – Постараюсь помочь, если не делом, так словом.

– Мне нужно знать все про магию крови, господин Иерарх. Как она действует на людей, какие последствия от ее применения… А самое главное: сможет ли кровь связать еще не родившегося и живущего?

Часть вторая: почти свой

Главы 1, 2

Глава первая

Изборск, июль 2011 года

Последний раз древний город перестраивался масштабно в семнадцатом веке, и с тех пор остатки каменной крепости вместе с несколькими башнями остались в центре как память о прошедших бурных событиях. С тех пор они никогда больше не опутывали Изборск ожерельем небольших детинцев, сторожевых башен и дозорных площадок. Нашествие западных и северных соседей прекратилось, как только город попал под влияние Великого Новгорода. К тому времени вольная республика окончательно отказалась от княжеского правления, пользуясь неразберихой в России: как раз в это время шло сильное брожение среди боярских родов, к кому примкнуть. К Романовым или к Рюриковичам.

Должность посадника окончательно стала управляющей. Борецкие, как главные противники объединения с московскими, а затем и с тверскими князьями, приложили очень много усилий для укрепления своей власти.

Борецкие считались одним из сильнейших родов древнего Новгорода. Из него вышло много политических деятелей, великих бойцов-магов. Как факт отмечали постоянное избрание на народном вече кого-либо из этого Рода посадником. Изредка им приходилось уступать место своим оппонентам, но до сих пор Борецкие оставались жить в Великом Новгороде, а не были изгнаны, как некоторые.

Они настояли на своем, и Изборск уже никогда не делал попыток договориться с Русью, хотя сам считался русским городом, но больше тяготевшим к Литве, Польше и к немецким княжествам.

Именно это обстоятельство изменило облик города. Здесь, помимо христианских церквей и храмов древней Веры стояли ратуши западного образца и кирхи, росли на холмах островерхие замки готического стиля, тянулись целые кварталы аккуратных и чистых домиков из яркого красно-белого кирпича, улицы постепенно приобретали живописный вид, а каменные мостовые навечно покрыли непролазную грязь.

Политические страсти, бушевавшие в Великом Новгороде, изредка касались Изборска в том лишь плане, кому сидеть на удельном столе. Борецкие – род крепкий и многолюдный – правили уверенно, подчинив себе вольницу и распихав по дальним концам своих земель оппонентов Остафьевых, Анциферовых и Нездиничей. Изборск, как и Псков, остался под управлением Борецких. Через эти города шли накатанные тракты с ежегодной прибылью в казну Новгорода до миллиона рублей. Фряжские ткани и стекло, великопольское вино и фрукты, чешская мануфактура, немецкое железо, а позже и станки для построения аэролетов. Рачительный хозяин всегда будет держать руку на пульсе оживленной торговли и смотреть за порядком.

Современный Изборск имел великолепный аэропорт, принимавший одновременно до пяти крупных аэролетов, новую развязку монорельсовых дорог, ведущих в Литву, Польшу, дальше в немецкие земли. Стеклянные кубы банковских офисов, строгий дизайн техномагической Академии, высотки новейших кварталов окружали старый и тихий район Изборска, где особенно гордились старой крепостью и несколькими дозорными башнями.

Именно к одной из башен ранним солнечным и безмятежным утром подъехал черный приземистый автомобиль с плавными обводами и тонированными стеклами. На его бортах или на капоте не было никаких опознавательных гербов, но каждый житель знал, что в этой крутой тачке, закрытой многочисленными магическими оберегами, разъезжает наследник нынешнего посадника Станислав Борецкий, иначе «принц», как его в шутку называли местные жители. Удельный правитель, которому исполнилось двадцать два года этой весной, учился быть настоящим хозяином, но молодость не всегда объективна.

То, что «принц» Станислав появился возле этой башни, никого не удивило. Здесь жил совсем уж древний старик-маг, подвизавшийся на изготовлении разнообразных амулетов, эликсиров, защитных артефактов и систем охраны. Мало ли что нужно молодому парню. Может, хочет прикупить любовных снадобий или, наоборот, что-то эффективное от нежелательной беременности для своих многочисленных подружек.

Никто не обратил внимания, что машина встала очень плотно к невысокому крыльцу, чтобы вышедший из салона человек не оказался узнанным прохожими. Без суеты и спешки этот посетитель с накинутым на голову капюшоном поднялся к двери и толкнул ее.

Хозяин башни ожидал гостя, и поэтому заранее отпер дверь. Человек в куртке, больше похожей на балахон адепта какого-нибудь Ордена, остановился на пороге, привыкая к полутьме, а потом двинулся дальше. Миновав узкий и короткий коридорчик, он вошел в некую прихожую, где разделся, повесил куртку на вешалку в виде оленьих рогов, и превратился в солидного, знающего себе цену мужчину лет сорока, с гладко выбритым подбородком и длинными бакенбардами смолянистого цвета. Оглядевшись в поисках зеркала и не найдя его, он сморщился и сделал шаг на небольшой приступок, которым начиналась очередная комната. На этот раз это была кухня, заставленная вполне себе современной техникой, начиная от высокого узкого холодильника и заканчивая печкой для мгновенного разогрева пищи. Хозяин поступал мудро, не тратя магическую энергию амулетов, чтобы держать продукты в холоде или готовить пищу с помощью накопительных кристаллов. Зачем, если есть вполне доступное электричество. Уж эту блажь он себе мог позволить. Не простолюдин, как-никак.

Сам хозяин в ярко-красном халате сидел за столом и что-то толок в фарфоровой чашке. Увидев входящего гостя, не стал даже вставать, но в голосе его прорезалась почтительность:

– Господин, никак не ожидал увидеть именно вас…

– Планы поменялись, – густым, красивым голосом произнес мужчина и сел на свободный табурет напротив мага. – Брат решил не ехать, и это правильно. В Новгороде сейчас нужен хозяин. Слишком много вопросов надо решить.

Маг кивнул, словно соглашался с доводами гостя. Его сухая рука без устали продолжала работать пестиком, размалывая какую-то субстанцию в порошок. Мужчина с интересом смотрел на некое священнодействие, завораживавшее своей монотонностью и размеренностью

– Итак, боярин Устим, что тебя привело сюда?

– Мы уже обсуждали этот вопрос, чародей, – ответил Борецкий, брат новгородского посадника. – Зачем лишний раз проходить тестирование наших намерений? Ты же получил перевод на свой банковский счет? Кажется, три миллиона рублей золотом и столько же ассигнациями за все свитки? Неплохая сумма для одинокого старика…

Чародей медленно встал, отложил ступку и чашку в сторону, и шаркая тапочками по каменному полу, помнившему времена столь давние, прошел мимо Борецкого и направился к низенькой дверце, умело спрятанной за шкафами.

– Пошли, боярин. Я не храню такие вещи на виду. Ко мне приходят посетители, и не все они простолюдины. Аура свитков весьма мощная, приходится держать их в подвале.

Устим Борецкий последовал за стариком, не забыв аккуратно прикрыть дверь. Он снова оказался в узком коридорчике, на лестнице, которая в этот раз вела вниз, в мрачные подвалы башни, о которых ходили легенды, что здесь спрятаны не только баснословные сокровища викингов и варягов, но и еще тех, кого называют гипербореями, ариями-русами. Устим всегда смеялся над нелепыми выдумками. Можно подумать, что маг Харитон, проживший в Зубчатой башне полвека, не воспользовался бы сокровищами, набитыми в подвалах снизу доверху, обнаружив их в древней кладке? Вместо этого он расхаживает по дому в тапочках и в старом, регулярно обновляемом с помощью заклятий халате, питается как обычный мирянин, перебиваясь с круп на макароны, а экзотических блюд на его столе что-то не видно.

Устим знал, что к Харитону приходит нанятая женщина и убирается в скудном жилище мага. Он давно перестал удивляться, почему старик, обладающий несомненным даром артефактора, бездарно «просвистел» возможность заиметь прекрасный загородный особняк с десятком слуг. Если так хотел прожить свою жизнь чародей – не стоит ему мешать. Лишь бы выполнял то, что ему заказывали.

Борецкий осторожно спустился следом за хозяином по винтовой лестнице до самого низа, где путь преграждала металлическая сейфовая дверь со светящимися линиями защитных рун, вязей и плетений. Он умел видеть магию в вещах и любил изучать ее. Вот здесь, например, Харитон искусно соединил скандинавские руны и плетения собственного изготовления. Четкие геометрические фигуры переплетались друг с другом, и невозможно было определить, за какую ниточку надо тянуть, чтобы распутать узел. А для простого открытия двери маг применил свой перстень. Он небрежно приложил изумруд к какой-то точке – и узорочье погасло, снимая смертельную защиту.

В Зубчатой башне Устим никогда не был, поэтому его любопытство подогревалось еще сильнее. Но унылые кирпичные стены с остатками старой извести, тусклый свет магических светильников, пыль и паутина над головой охладили его пыл. Навряд ли здесь скрывается нечто удивительное, кроме хранилища свитков, которые «выращивает» Харитон.

Коридор через десять шагов расширился, и они вошли в помещение, разделенное на несколько отсеков. В каждом из них на бетонных основаниях стояли стеллажи из мореного дуба. На стеллажах лежали тубусы, сделанные из стекла и даже из дерева. Они были разной длины и размера. Стеклянные едва заметно светились разноцветными огоньками.

«Вот она, лаборатория по «выращиванию» жуткой магии, – подумал Борецкий, созерцая истинные сокровища, которые тянули в совокупности на сотни миллионов золотом и драгоценностями. Казна Твери и Великого Новгорода плакала от собственной бедности по сравнению с этим великолепием. Старик богат, как никто другой. – Интересно, какой свиток самый древний? Как его определить? По интенсивности свечения или по запыленности и покрытию паутиной?»

Чародей остановился, оглядел полки и безошибочно подошел к одному из стеллажей. Протянул руку и вытянул двадцатисантиметровый тубус из потемневшего дуба. Ладонью смел тонкий налет пыли, что указывало на его недолгое пребывание в подвале, и передал Устиму.

– Стихия Земли. Големы, активация элементалей подземных недр, землетрясения, разломы. Двести тридцать лет свитку. Изготовил мастер Голдберг из Праги. Принцип активации простой: срываете магическую печать, разворачиваете свиток и прикладываете ее к знаку, который есть на сургуче. Видите его?

– Да, различаю, – пригляделся Борецкий к почти незаметным трещинам на сургуче. Двести с лишним лет, а печать выглядит как свеженькая.

– Теперь Стихия Воды, – Харитон сделал шаг влево и вытащил стеклянный тубус с переливами голубых и ярко-зеленых искр. – Двести пятнадцать лет. Доставили из Ганзы. Изготавливал некий Фриц Штеер. По старым архивам проследил, кто он такой. Заслуживает доверия. Способ активации такой же. Да все свитки работают по одному принципу.

– А что именно можно с ними сделать?

– Вызов элементалей льда, холода, шторма, волн. Так… Стихия Воздуха. Элементали смерча, бури, горячего ветра – сильфы и шувгеи. Все эти Стихии могут взаимодействовать друг с другом, модифицироваться самостоятельно в нечто, о чем мы даже не подозреваем. Поэтому никогда не стоит экспериментировать с совмещением заклятий из свитков.

– Какой срок роста? – принял в руки очередной тубус Устим, не обращая внимания на предупреждение чародея.

– Сто девяносто пять лет. Вы уверены, что хотите применить одновременно три свитка? – лицо мага в желтовато-маслянистом освещении выглядело потухшим, с черными провалами глазниц и рта. Борецкому показалось, что он стоит рядом со Смертью. – Это очень опасно для исполнителей. А для тех, на кого направлены заклятия – хуже не придумаешь.

– Мы подумаем, – не стал откровенничать гость. – Тебе, чародей, вообще не стоит об этом спрашивать. Ты прекрасно выполнил свою работу.

Достать старинные свитки, заложенные в рост двести-триста лет назад в Европе, оказалось не таким легким делом, несмотря на наличие опытных магов. Ныне живущие очень неохотно шли на контакт с искателями свитков, тщательно оберегаясь от краж. Самое страшное, что могло случиться с европейскими чародеями – попасть на мошенников. Свиток со Стихией – оружие массового поражения, и об этом знали все правители, начиная от королевств и заканчивая маленьким графством. Немудрено, что последние пятьдесят лет шел активный поиск тубусов с «созревающими» свитками для того, чтобы закрыть их в подвалах власть имущих. Перекрыть любую возможность авантюристам разного толка добыть супероружие.

И тем не менее, в разных частях мира всплывали такие древности, что волосы вставали дыбом. Устим не мог себе представить, насколько разрушительным мог быть магический свиток, пролежавший далеко и глубоко от людских глаз четыреста или пятьсот лет. Насколько страшен будет урон, если его активирует какой-нибудь безумец.

Тогда для чего представитель ведущего боярского клана Борецкий разом закупил три старинных свитка? Разве не для уничтожения противников? Посадник Дмитрий Борецкий знал, как использовать их, и нисколько не сомневался в своем праве направить гнев магической Силы на своих врагов, сидящих в Твери и в Москве.

Устим знал о желании своего брата-посадника и не во всем его поддерживал. Ладно, один свиток, куда ни шло. Но все три одновременно? Тверь собрался разрушать, что ли? Тогда почему свиток Стихии Огня не приобрел? Та еще жуть. Да за его использование в целях уничтожения даже небольшого города виновника разорвут на части, где бы он не находился. Дмитрий очень рисковал. Своей жизнью, жизнями родных, близких, вассалов.

– Нехорошее дело замыслили, не иначе, – покачал головой старик и непререкаемым жестом показал на выход. Устим с неохотой покинул хранилище свитков. Пока он поднимался по лестнице, возникло желание ударить мага по голове рукоятью пистолета, который торчал за пазухой. Он вверху – Харитон внизу. Удар может быть сильным и смертельным, если его не ожидать. И когда старик сдохнет на ступеньках, можно все свитки перевезти в Новгород. Останавливали гостя тубусы в руках, один из которых был из стекла.

– Не только ты жаждешь все эти сокровища присвоить, – неожиданно сказал чародей, шумно дыша при подъеме. – Сколько вас таких ушлых и резких было. И каждый раз приходится объяснять, что невозможно свитки вытащить из башни. Только я смогу свободно перемещать их из подвала на улицу. Даже сейчас они под запретом. Вот соберешься выходить – сниму его.

Устим понял, что краснеет. Жар крови бросился в лицо. Хорошо, хоть маг за спиной, не видит смущения боярина. Надо же быть таким болваном! Харитон в молодости был сильным ментатом, но специализацию артефактора не стал менять. Забыл, Устим, забыл о такой значительной вещи!

Он вышел из коридорчика на кухню и сел на табурет. Хозяин показался следом, включил чайник и примостился на своем месте, снова взялся за ступку.

– Я не обижаюсь на такие мысли, – покряхтывая, сказал старик. – Привык. Человек по своей натуре жаден и эгоистичен. Все для себя. Если бы не существовали магические запреты – мир давно скатился бы в клоаку. Бегали бы с дубинами, жрали коренья. Мы поставлены для регулирования процессов распространения магии. Свитки, которые ты держишь в руках, по своей мощи сопоставимы с энергией Источников, питающих ауру планеты. И я подозреваю, для чего Борецкие потратили такие деньги, чтобы заполучить их.

– Будешь нравоучения читать, колдун? – усмехнулся пришедший в себя Устим. – Посадник Дмитрий как-нибудь переживет гибель нескольких десятков спесивых родов. Твое дело выполнено – можешь радоваться богатству на личном счете.

Маг бесстрастно посмотрел на гостя и щелкнул пальцем. Закипевший чайник мгновенно перестал пыхать паром.

– Чай не предлагаю, господин. Полагаю, у тебя есть свои дела, – сказал он.

Намек был понят. Устим усмехнулся, неловко поднялся, рассовал по карманам деревянный тубусы, а стеклянный спрятал во внутренний карман. Снял с вешалки куртку, накинул на себя.

– Я ухожу. Дверь сам закрой.

Устим покинул башню в каком-то странном облегчении, словно полутемные подвальные своды давили на сердце, вызывая нехорошие мысли и подспудное желание убить кого-то. Нырнув в салон ждущей его машины, он выдохнул:

– Дело сделано. Теперь в Новгород.

В город Устим прибыл глубокой ночью. Машина проехала через Спасскую проездную башню и по внутренней дороге домчалась до Житной (или Хлебной, как ее часто называли местные) башни, где сейчас работал Дмитрий – его брат, глава Рода. Кремль, по старинному обычаю, не был местом проживания семьи посадника и его близких родственников. У них была своя усадьба неподалеку, можно сказать – рукой подать.

Как Устим и думал, брат еще не ложился спать, как будто ожидал его прибытия.

Охрана пропустила брата без лишних вопросов, увидев предъявленный родовой перстень с правом прохода к посаднику. Поднявшись по крепкой дубовой лестнице, выкрашенной почему-то в темно-красный цвет и проморенной на несколько слоев, отчего цвет ее стал благородно-матовым, на самый верх, Устим прошел по галерее до кабинета брата и на всякий случай пару раз стукнул кулаком по массивному полотну. Предупредил, чтобы ненароком Дмитрий не шарахнул своими заклятиями.

Посадник сидел за столом, склонившись кудрявой черной головой над картой и что-то отмечал тонко отточенным карандашом на целлулоидном покрытии. Магический светильник в виде забавного гриба с зеленой шляпкой, освещал небольшой пятачок рабочего места, а остальная часть кабинета была погружена в темень.

– Я ждал тебя рано утром, брат, – сказал Дмитрий Ефимович, которому еще и пятидесяти не исполнилось. На волевом лице с деформированным носом (в юности подрался на кулачных боях, нарвался на крепкую затычину какого-то мужика с Гончарного конца) играют изумрудные блики от лампы.

– Хотел быстрее домой попасть, – шагнул вперед Устим, аккуратно выкладывая из карманов тубусы. Последним положил стеклянный, закрывая карту. – Слишком груз опасный. Мало ли… Я даже к твоему сыну не заехал, извини.

Посадник без эмоций отодвинул в сторону вожделенные свитки, тяжелым шагом дошел до резного буфета и вытащил пузатую бутылку темного стекла и два бокала. Налил густой тягучей жидкости. Сразу остро запахло фруктами.

– Выпей. И рассказывай, как все прошло.

Устим знал, что старший брат любит точный пересказ событий, как будто мельчайшая упущенная деталь сломает его планы или решения. Поэтому и не торопился Устим, вспоминая встречу с магом. Даже свои мысли о желании ограбить сокровищницу выложил, нисколько не смущаясь. Он слишком хорошо знал Дмитрия, чтобы таиться. И не прогадал. Посадник хмыкнул.

– Значит, хотел по голове стукнуть и вынести свитки все до одного?

– Каюсь, брат, – спокойно ответил Устим, попивая вино. Хотелось чего-нибудь покрепче, чтобы отпустило.

– Пустое, – махнул рукой Дмитрий. – Сам иногда прицениваюсь к Зубчатой башне, но понимаю тщетность своих усилий. Не по силам нам тряхнуть мошну Харитона. Чародей не дурак, такие заклятия наложил на свои свитки – весь Изборск на воздух поднимет, вздумай мы совершить непотребство. Да пока нам и этого хватит.

Он погладил стеклянный тубус.

– Тебе рассказать, что выросло в свитках?

– Не стоит. Я знаю. Сам же заказывал чародею, что искать, – Дмитрий откинулся на спинку с замысловатой вязью, прикрыл глаза. – Теперь осталось недолго. Нужные людишки нашептали, что скоро в Твери состоится какой-то фестиваль. Молодежь дворянская там почти вся будет. Не верю, что Великий князь Юрий туда соизволит приехать, но своего старшего сынка пошлет обязательно. Да мальчишка и не удержится, сам рванет.

– Ты хочешь уничтожить детей аристо? – побледнел Устим. О своих планах посадник особенно не распространялся, и до сих пор никто не знал, что именно затеял князь новгородский. Даже верные люди из боярского совета были в неведении.

– Хочу корень Рюриковичей подрубить, – спокойно заметил Борецкий-посадник. – Представляешь, как взвоют бояре столицы, когда наследников хоронить начнут?

– Не самое лучшее решение, – вино сразу стало кислым.

– Согласен, – Дмитрий отставил пустой бокал на край стола. – Но политика, сам знаешь, делается грязными руками. Иначе тверской трон не пошатнуть. Мне уже надоели попытки Рюриковичей втянуть нас в свою сферу влияния и построить империю. Мы и без этого живем прекрасно. У нас долгосрочные экономические связи с Европой, развивается промышленность, людишки плодятся, в казне мышь жирует. Зачем нам тверская рука на загривке? Сидели бы ровно, проблемы сами собой решились бы со временем.

– Ты так уверен? – усмехнулся Устим.

– Зачем преследовать Романовых, Захарьиных, Кошкиных, другие знатные и древние роды, не имеющих кровной связи с Рюриком? Или, например, пошедших в оппозицию из-за крутого нрава Ивана Васильевича, не к ночи будь он упомянут. В результате мы имеем огромные территории, разбитые на несколько самостоятельных образований. Даже государствами их назвать нельзя.

– Что-то я не наблюдал за тобой желание объединиться.

– А я и не хочу, – ответил посадник и обвел рукой вокруг себя. – Мне хватает Великого Новгорода, Ладоги, Пскова, Изборска. Остальные для меня всего лишь партнеры.

– Тверь?

– Дело всего лишь в людях, Устим, – мягко произнес Дмитрий, – а не в городах. Скоро мы узнаем, что люди думают о Великом князе Юрии из рода Рюриковичей. Мне пришло известие от Афанасия Васильевича, – внезапно сменил тему разговора посадник.

Устим, у которого стали слипаться глаза, встрепенулся и даже оживился.

– От Захарьина? И что пишет?

– Переманил к себе Мишку Одноуса. Может, помнишь его? Артефактор, чародей. Хотел сбежать в Скандинавию, да вовремя его перехватили. Мог бы сдуру умотать к шведам со своими знаниями, потом бы мы горькими слезами умылись.

– Афанасий Васильевич не отказался от своей идеи? – усмехнулся Устим. – Все-таки хочет Врата открыть?

– Хочет, но все очень сложно. Не хватает идей, наработок. Просит помощи деньгами. Как думаешь, нам стоит ввязаться в разработку портала?

– Хм, заманчиво. Но я не особо доверяю Захарьиным. Обманут. Сначала денежки высосут, а потом кинут. Нам вряд ли дадут подход к технологиям и к заклятиям, открывающим пространственные тоннели. Так, если кусочек для аппетита.

– Не без этого, Устим, – кивнул Дмитрий Борецкий, чем-то довольный. – Но мы посоветовались, пока ты в Изборске нужным делом занимался, и бояре решили: надо помочь. Денег у нас сейчас хватает. Бескорыстием новгородцы никогда не страдали, и потому заключим договор. С Одноусом будут работать наши маги. Пошлем Петьку и Мирона Шибановых. Они все равно друг без друга ни дня не могут прожить. Как нитка за иголкой…

Устим подумал и согласился, что братья-чародеи как нельзя лучше подойдут для миссии. Молодые парни, увлеченные не только магией, имеют тягу к обычным техническим знаниям. Ранг у них небольшой, здесь, в Новгороде, им не хватает размаху. А расти нужно. Полезно для будущего.

– Мы их отправим к Захарьину?

– Да, пусть это будет моим вкладом в его дело. Наивный князь, думает, я не знаю, чем он бредит. Ну, пусть-пусть. Придет время, все нашим станет.

– Зачем так сложно? А если магов разоблачат?

Брат-посадник пожал плечами.

– Будут вести себя правильно – ни за что не разоблачат. А ты собирайся в гости в столицу.

В горле Устима внезапно пересохло. Он не ожидал такого решения от брата-посадника. В логово врага? Да его только за одну фамилию – Борецкий – на дыбу потащат, шкуру сдерут и снимут об этом красочный фильм.

– В саму Тверь?

– Да ты что? – засмеялся посадник, вставая. Он подошел к брату и приобнял его, словно успокаивая. – Я не могу никому доверить то, что собираюсь сделать. Ты со свитками проберешься в Покровку, где намечается фестиваль. Активируешь их, дождешься результатов и вернешься. С тобой поедут квалифицированный маг и несколько моих верных гридей.

– В Валдае стоит княжеская таможня, – напомнил Устим. – А вдруг меня вычислят?

– Поедете под видом представителей купеческого дома, – решительно ответил Дмитрий. – Товары показать, контракты заключить. Тебя, брате, мало кто знает, да еще загримируем как следует. Магию личины применять не стоит, сразу засекут. А вот простенький макияж – дело совсем не хлопотное. Девчонок попросим – враз изукрасят как надо. Светиться не будешь. Твоя роль в посольстве – обыкновенный работник на побегушках. Таким образом избегнешь излишнего внимания. В Покровке живут надежные люди, к ним и поедете. В саму Тверь не суйтесь. Связь по одноразовым амулетам.

– Когда выезжать?

– Через два дня. Сейчас езжай домой. Трогать тебя не буду, побудь с семьей, – Дмитрий подмигнул и вернулся к столу, сгреб тубусы со свитками и положил их в огромный сейф. Потом приставил перстень с личной печатью к вмонтированному в дверцу кристаллу, который мгновенно вспыхнул сиреневым цветом, активируя многочисленные запорные механизмы, и потух. – Вот так. Мы еще встретимся, обговорим детали перед отъездом. Все, иди отдыхать, Устим.

Глава вторая

Никита

Тверь, август 2011 года

Аэропорт, откуда предстояло лететь в Тверь, находился на стыке слияния рек Тошня и Вологды, только на другом берегу, где хватало открытого пространства и не было интенсивных застроек. Сразу за мостом шла автомобильная развязка. Северная магистраль вела как раз в аэропорт. Проехав пару километров, Никита заметил вырастающий из-за высоких крон деревьев стеклянно-бетонный купол диспетчерской башни, двухэтажный корпус вокзала и две продолговатые тушки серебристого цвета, висящие в воздухе, очень уж похожие на дирижабли. Одна из них ловко развернулась носом на юго-восток и величаво поплыла, поблескивая пассажирской гондолой с красующейся на борту какой-то надписью. Было слишком далеко, чтобы прочитать название.