Текст книги "Разведчики и резиденты ГРУ. За пределами отчизны"

Автор книги: Валерий Кочик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

После выхода на пенсию в 1961 году Карел Смишек не остался в стороне от своего ведомства, он участвовал, например, в подготовке молодых специалистов Корпуса национальной безопасности.

За свою многолетнюю деятельность он был награжден советскими орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За отвагу»; чехословацкими орденами и медалями.

Генерал‑майор Карел Йозефович Смишек умер 25 февраля 1968 года⁶.

В поисках родных.

Неизвестность вокруг чехословацкого мужа Марии Сергеевны негативно влияла на судьбу дочери, поскольку некоторые чиновники предполагали, что за всем этим, на самом деле, кроется какая-то темная история. Поэтому Мария Сергеевна попыталась что-то узнать о судьбе своего первого мужа и послала запрос в Министерство обороны СССР. На него ответил начальник Управления кадров ГРУ генерал‑майор И. М. Смоликов (21.05.1959). В небольшой справке он сообщил, что Толлер Анатолий Михайлович был сотрудником МО СССР, в звании военного техника 2-го ранга, с IV 1932 г. по VI 1939 г., когда был уволен в запас. Никаких подробностей, необходимых для розыска, там не было.

В то время, когда появилась упомянутая заметка в «Огоньке», Мария Сергеевна была администратором в знаменитом Театре-студии киноактера на ул. Воровского. Любовь Анатольевна, окончившая Станкостроительный техникум, работала в Госстандарте, была замужем за Анатолием Даниловичем Мишедченко, который стал крупным специалистом по подземным сооружениям, автором и соавтором целого ряда изобретений в этой области. Именно он настоял на том, чтобы жена попробовала все же найти своего отца. Через знакомых семья Козловых вышла на журналиста – международника, который взялся передать Смишеку письмо от дочери и ее фотографию на одной из международных коммунистических конференций в Чехословакии. И поручение он исполнил в точности, Карел Йозефович письмо взял, но реакции от него на послание дочери никакой не последовало, ни тогда, ни впоследствии.

Однако после его смерти с семьей Козловых – Мишедченко связалась последняя жена Карела Смишека – Кветослава Смишкова-Яноушкова, обнаружившая то письмо и снимок при разборе домашнего архива мужа. Она же приняла активное участие в том, чтобы московские родственники получили некоторую часть наследства генерал‑майора Карела Смишека. Благодаря и ее усилиям их родственные связи были подтверждены юридически. Состоялось знакомство и с другими членами этой большой семьи.

^{Примечания}

¹ Журавский В.А. Дорога длиною в полвека // Огонёк. М., 1964. № 46. С.10.

² РГАСПИ. Ф.17. Оп.109. Д.64. Л.19, 19об.

³ РГАСПИ. Ф.495. Оп.272. Д.2609. Л.7, 7об.

⁴ Крекманов И. Радиостанция «Ян Досталек» // Огни Болгарии. София, 1969. № 5.

⁵ РГВА. Ф.37837. Оп.16. Д.74. Л.180.

⁶ Rudе pravo. Praha, 1968. 27 unora.

«Человек он крепкий… промаху не даст»: советский разведчик и коммерсант Артур Сташевский

После окончания гражданской войны в Советской России подводились ее итоги и награждались наиболее заслуженные командиры и бойцы Красной Армии. 13 июля 1922 года на заседании Президиума ВЦИК было принято решение: «Наградить тов. Артура Гиршфельда (Верховского) орденом Красного Знамени» (высшей в то время наградой Страны Советов) «за заслуги на агентурной работе». В постановлении ВЦИК и соответствующем секретном приказе РВС Республики по личному составу армии (№ 160 от 22.07.1922 г.) были указаны настоящие имя и фамилия, а также и один из псевдонимов интересующего нас командира РККА, но наиболее известен этот человек под фамилией СТАШЕВСКИЙ. С тех пор он числится среди первых краснознаменцев советской военной разведки. Тогда же он был награжден и знаком «Почетный чекист».

Артур Карлович Гиршфельд родился 24 декабря 1890 г. в Митаве Курляндской губернии (ныне г. Елгава в Латвии) в семье мелкого торговца – еврея, т. е. по меркам первых лет советской власти – в «мещанской», «мелкобуржуазной» семье. Из-за смерти отца с полутора лет воспитывался у дяди в Либаве (Лиепае), окончил там народную школу (а впоследствии экстерном и 4 класса гимназии). Только в 11 лет вернулся к матери, тогда уже жившей в польском городе Лодзь. Главными кормильцами этой большой семьи («9 душ детей») были старшие сестры Артура – учительницы. Через них и брата он познакомился с революционными идеями, поскольку его родные принимали участие в деятельности «Социал-демократии Королевства Польского и Литвы» (СДКПиЛ). Он и сам примкнул к работе этой партии (1905) и в том же году в первый раз был арестован, но в заключении его держали только неделю.

Покинув тюрьму, Артур стал работать счетоводом в одной из лодзинских контор и выполнять технические поручения партии (СДКПиЛ), в ряды которой вступил в 1906 г. В пору борьбы с «народовцами» (НДП – польская «Народово-демократическая партия»), входил в состав партийной милиции, противостоящей террору боевых отрядов НДП (1906). Вернулся в Либаву (1907), некоторое время состоял в местной военно-революционной организации, «оказывал технические услуги» (1907–1908). Выдан провокатором (кронштадтским матросом Байковым) и посажен в Либавскую тюрьму. Но через 6 месяцев ему удалось выйти под залог до суда. Воспользовавшись такой возможностью, Артур уехал из России за границу (1909) и стал политэмигрантом.

Как писал сам Сташевский, в СДКПиЛ он состоял до 1912 г., но конкретно о своей партийной работе в эмиграции (в доступных мне документах) не упоминал. Сначала он работал простым красильщиком (1909–1911), потом техником (1911–1913) на фабрике по окраске мехов в Париже. Потом переехал в Лондон, где работал техником-красильщиком на местной красильной фабрике (1913–1917).

В Россию он вернулся после революции, в ноябре 1917 г. Здесь некоторое время работал на красильне, потом был слушателем Лефортовской школы красных командиров (май 1918 – январь 1919), после окончания школы выполнял задания «Временного революционного рабочего правительства Литвы» (председатель В. Мицкявичюс-Капсукас), работал в тылу немецких войск в Двинске, Вильно, Ковно, где был арестован немцами, а потом выслан на другую сторону демаркационной линии, был также начальником партизанского отряда, сформированного им из немцев – перебежчиков и военнопленных. «Работал я тогда под фамилией Верховский, принимал участие в ряде боев под Жослями, где и был ранен. Принимал также участие в боях под Вильно, за что был награжден Ревсоветом Запфронта золот. часами. Отряд при отступлении из Вильно в непрерывных стычках и боях потерял убитыми и раненными большую часть состава» – из автобиографии¹. Вскоре Артура Верховского назначили на новую должность – военного комиссара бригады только что сформированной 4-й стрелковой (бывшей Литовской) дивизии (июнь 1919), чуть позже он стал комиссаром той же дивизии (июль – октябрь 1919).

С фронта Артура Карловича вызвали в штаб Западного фронта (ЗФ), где он занял пост начальника агентурного отделения политотдела фронтового РВС (ноябрь 1919 – апрель 1920), задача отделения – «разложение противника в виде широчайшего распространения в его рядах агитационной литературы», а также «политическая информация о противнике и контроль над всякими сношениями с ним». Одновременно он был заведующим «агентурным аппаратом» И. С. Уншлихта – уполномоченного Регистрационного управления Полевого штаба РВС Республики по разведке в Польше и к тому же члена РВС ЗФ². Кроме того, Верховский заведовал Агентурным отделом Региструпра штаба. По рекомендации Уншлихта, от которого Л. Троцкий требовал усилить разведку против сопредельного государства, Артура Карловича назначили начальником разведки штаба фронта (апрель – декабрь 1920).

Еще в декабре 1919 г., выступая перед участниками совещания в Региструпре в Москве начальник Полевого штаба П. П. Лебедев на примере Польши очертил круг задач, которые должна решать агентурная разведка на разных уровнях: «Разведка разделяется на войсковую и агентурную. Грань эта в центре здесь проходит довольно резко, но на местах сравнительно более стушевывается. Цели агентурной разведки дать Оперативным Органам нужные сведения о военной мощи, ресурсах, политическо-экономических фактах и т. д., и намерениях той или иной страны, например, ПОЛЬШИ. В частности о Польше важно знать: 1) военную политику в отношении Советской России, 2) к белым правительствам (Деникина, Юденича), 3) к Германии, Чехословакии и т. д., 4) из кого состоит армия, роды войск по оружию, полевых запасных и т. д. частей, 5) его ресурсы в людях и т. д., как проходят мобилизации, система пополнения, призванные уже возраста, меры вербовки добровольцев, 6) группировку сил по театру военной линии и внутри страны. В этом смысле особенно важно наблюдение за переброской войск, особенно с одного фронта на другой»³.

Когда Верховский принял дела Регистротдела «Штазапа», то оказалось что у Отдела в наличии только два действующих резидента, а большинство «ходоков на Польшу» не поляки. К тому же «дивизионные и армейские аппараты поставлены весьма плохо» (из доклада И. С. Уншлихта, 06.06.1920). Пришлось срочно принимать меры. В отчетном документе, направленном комиссару ПШ РВСР Д. И. Курскому за подписью И. С. Уншлихта и А. К. Верховского, докладывалось о том, как строилась разведка против Польши на Западном фронте уже в январе месяце 1920-го. «Общее число высланных агентов достигает 8; резиденции разбиты по следующим участкам: 1 резидент – Варшава с наблюдением на станциях в Молодечно, Седлец, Ивангород и Кельцы. 1 резидент исключительно на Варшаву. 2 резидента – Вильно, узловые станции – Кошедары, Свенцяны, Молодечно, Барановичи, Лида и Гродно. 3 – Ново-Свенцяны. 1 – Минск, район Молодечно, Лида, Барановичи, Борисов, Бобруйск и Вильно».

В Польшу были отправлены:

«1) Мариановский, коммунист, красный офицер, преданный делу, хорошо ориентирующийся в военных вопросах. В конспиративной работе он новичок и по характеру – боевой солдат. Это составляет его недостаток, как агента, но благодаря своей преданности и понятливости много обещает.

Мариановский назначен резидентом с местом резиденции в гор. Ново-Свенцянах. Порученный район – Вильно, Молодечно, Полоцк, Двинск, Свенцяны. Задания: общие задачи – освещать политическую и экономическую жизнь Литвы и Белоруссии, производить наблюдения за вышеуказанными железнодорожными узлами, взять под учет и сообщать о всех резервных, запасаных и формирующихся частях, переброска войск и пр.

Специальные задачи: наблюдать за ходом формирования белорусско-литовской армии, организовать присылку газет, брошюр и разной литературы, по возможности один раз в неделю.

Первых сведений ожидать к 15‑му февраля.

Мариановский выехал 11-го января.

(…)

2) Генрих, коммунист с партийным стажем, нелегальный работник Виленской организации, по образованию др. философии, с большой инициативой и большими связями, знающий хорошо условия жизни в Литве и Белоруссии. Назначен резидентом с местом резиденции в гор. Минске. Порученный район: Молодечно, Лида, Барановичи, Борисов, Бобруйск, Вильно. Общие задачи: как [можно] выше, с особенным ударением на политические вопросы, в которых он хорошо ориентируется. Специальные задачи: следить за организацией Литовско-Белорусской Армии, организовать регулярную доставку газет 2 раза в неделю, раздобыть фотографии и фамилии жандармов – провокаторов, связаться с школой краевой разведки, раздобыть всяческие военные приказы

Сведения ожидать к 15‑му февраля.

Генрих выбыл 11-го января, денег получил николаевскими 30.000 р.

3) Розин, беспартийный сочувствующий коммунистам. Он способный и знает хорошо местные условия, но к самостоятельной работе не пригоден. Отправлен в распоряжение Генриха, по желанию последнего, инструктирован относительно общих задач агента. Специальных заданий не дано. Уехал 21-го января. Денег получил на дорогу николаевскими 5.000.

4) Гомруль – беспартийный, еврей, сочувствующий коммунистам, интеллигентный и поворотливый. Знает хорошо местные условия и имеет практику агентурной работы (работал в Витебском пункте Региструпа). Производит впечатление немного деморализованного этой работой, но при умелом использовании его может дать хорошие сведения. Назначен резидентом с местом резиденции в гор. Вильне. Порученный район: Кошедары, Гродно, Лида, Барановичи, Молодечно, Свенцяны. Задачи: общего характера – политические, экономические и военные. Специальные задания: взаимоотношения Польши с Литвой и Белоруссией и раздобытие во что бы то ни стало – приказов из Штаба Фронта Шептицкого, указывающих на намерения польского командования, организацию и состав лит-белорусского фронта и вновь формируемых частей, документы, освещающие организацию секции дефензива и ее тактику. Выяснение тыловых частей и их настроения.

Требование главным образом документальных данных от Гомруля объясняется необходимостью контролировать его. Курьеров посылать один раз в неделю, ходоков – один раз в две недели.

Первых сведений ожидать к 20‑му февраля. Уехал 22-го января. Денег получил николаевскими 15.000.

5) Ясинский, молодой коммунист, поляк, преданный делу, из рабочей среды, интеллигентный, ловкий. Конспиративно не работал, но наверно скоро приспособится к этой работе. Назначен резидентом с местом резиденции в гор. Варшаве. Поручено ему наблюдение только за Варшавой. Общие задачи: политического, экономического и военного характера. Специальные задания – завязать сношения с Генеральным Штабом и с главным интендантским управлением для подробного выяснения организации и состава польской армии, намерения командования, снабжения армии и пополнения ее. Наблюдать за политической жизнью партий и дипломатическими отношениями. Курьеры – раз в неделю, ходоки – один раз в две недели.

Первых сведений ожидать к 1‑му марта. Выезжает 29-го с.м., денег получил – николаевскими 20.000 рублей.

6) Максим – коммунист, немец, уроженец Ковны, развитой и поворотливый, имеет большую практику в агентурной работе (работал в Витебском пункте Региструпа). Говорит на русском, польском, немецком и литовском языках. Посылается в качестве ходока для обследования пунктов: Полоцк, Лида, Барановичи, Лунинец, Сарны, Ровно. Обратный путь Барановичи, Минск, Борисов. Задачи: выяснение всех формирующихся запасных и резервных частей. Всестороннее освещение их состояния и состава. Выяснение организации и состава галлеровских войск. Выяснение организации и всестороннее освещение состояния войск группы полковника Сикорского.

Ожидать возвращения 10–15 марта. Выехал 28-го января, на дорогу получил николаевскими 15.000».

В завершение раздела Уншлихт коротко доложил об уровне специальной подготовки своих людей: «Каждый из посылаемых агентов был подробно инструктирован относительно задач разведки, характера, которые должны носить собираемые сведения, способа собирания сведений, пересылки их, конспирации и принципов организации армии».

Добыча информации помимо направления агентуры в Польшу проводилось Уншлихтом также по следующим направления:

– Опрос приезжающих. «Относительно приезжающих из Польши, Литвы и Белоруссии партийных товарищей и заслуживающих доверия жителей, мы вошли в соглашение с Ц.К. Литбел [ЦК Компартии Литвы и Белоруссии, существовавшей с марта 1919-го по сентябрь 1920-го], по которому все приезжающие из-за демаркационной линии, присылаются к нам для опроса по военным, политическим и экономическим вопросам. Таких опросов сделано было несколько и в отдельных случаях получили довольно интересные сведения, подтверждающие данные других источников. Особотдел присылает нам всех задержанных при переходе демарклинии. Дабы на будущее время получать таким путем более интересные и нужные нам сведения, все возвращающиеся за демарклинию и посылаемые туда работники получают от нас общие инструкции, благодаря которым они могут, не занимаясь специально агентурой, собирать по пути такие сведения. Таким же образом мы используем отдельных лиц, приезжающих в другие учреждения, как, например, в Особый Отдел».

– Использование торговых агентов. «Кроме того, в последнее время мы связались с Заведывающим Западного областного компленбежа, товарищем заслуживающим безусловного доверия, по вопросу об использовании для целей агентуры приезжающих и уезжающих за демарклинию торговых агентов. Использованы они будут таким образом:

1) Путем опроса приезжающих по общим политическим, военным и экономическим вопросам.

2) Для привоза газет, журналов и проч. литературы.

3) Заслуживающим некоторого доверия и обладающим связями на той стороне людям будут даваться определенные задания по выяснению расположения сил противника, войсковой организации, доставке приказов, директив и проч. Таким образом, мы, не принимая никаких обязательств по отношению к торговым агентам, которым нужно только содействие при переходе, можем получить в отдельных случаях хорошие сведения благодаря их связям и сметливости. Для этой цели при Отделении Пленбежа в Орше будет поставлен наш человек, на обязанности которого будет лежать опрос торговых агентов, сортировка и передача им наших поручений».

– Обзор зарубежной прессы. «Нами получаются газеты, доставляемые в ЦК Литбел, фронтовую и армейскую разведку, политотдел и активную разведку [разведывательно-диверсионную службу]. Газеты эти приходят обыкновенно с опозданиями: варшавские – на 10 дней, прифронтовые (минские и бобруйские) – на 5 дней. По мере доставки по возможности ежедневно делается нами обзор прессы и важнейшие сведения посылаются в форме бюллетеней в Региструп. До сих пор послано 25 бюллетеней. Самые важные сведения посылаются немедленно по телеграфу. По мере накопления материалов и полученных сведений составляются доклады о политическом, экономическом и военном положении Польши. Такие доклады мы сделали до сих пор два, один за декабрь месяц, а другой за начало января с дополнительными сведениями за декабрь»⁴.

Надо заметить, что тогда сотрудники Регистрационного отдела штаба Западного фронта работали, согласно архивным документам, по 11–20 часов в сутки. Они жаловались на недостаток денежных средств для работы, в том числе и зарубежной, на плохой паек и неаккуратную выдачу его.

Положение с разведкой улучшалось, но немедленно дать существенные результаты она не могла. Тем более, учитывая уровень подготовки имеющихся кадров (да и тех не хватало), а также и недостаточность финансирования разведывательной деятельности, имевшая место несогласованность действий различных подразделений военной разведки между собой и с другими военными, чекистскими и гражданскими организациями, параллелизм в работе, трудности связи. Все это сказывалось на войсковых операциях фронта, на ходе советско-польской войны 1920 г. При том некоторые начальники и командиры полагали, что для разведки вполне достаточно одной лишь преданности делу, а другие считали, что штабная работа вообще и разведка, в частности, не нужны. Как говорил один из известных командиров гражданской войны: «Весь штаб у меня в кармане». Когда подводились итоги гражданской войны, отмечалась, что многие партизанские командиры не признавали разведку, считая, что она не уменьшит сил противника.

Но отступать было некуда, приходилось работать с имеющимися кадрами и имеющимися средствами, постепенно развивая дело разведки. Негодные люди отсеивались, имеющие задатки для этой деятельности и желание работать приобретали в период гражданской войны опыт в органах разведки и контрразведки, на подпольной военной и партийной работе. Многие из них стали первыми, кто закрепился в составе Разведупра, обеспечивая его кадровую стабильность. Они стали теми людьми, про которых говорят: «с них начиналось ГРУ».

Было и еще одно направление деятельности «Регистрозапа» – активная разведка («активка»), то есть разведывательно-диверсионная деятельность.

И. С. Уншлихт докладывал председателю РВСР Л. Д. Троцкому (9.07.1920):

«Учитывая явно враждебное настроение крестьян Белоруссии по отношению к полякам, революционность крестьян, которая могла бы принести нам пользу в смысле разрушения тыла польской армии, мною в конце прошлого года [1919] было приступлено к созданию нелегальной военной организации – НВО».

Ее цель – «разрушение тыла польской армии, порча жел. дорог, мостов, всякого рода связи, отдельные теракты и в конечном смысле руководство крестьянским повстанческим движением под лозунгом Сов. Власти в противовес работе белорусских левых эсеров… было обращено внимание на всестороннюю работу в деревне, которая там не велась вовсе».

«В течение февраля, марта месяцев с.г. по апрель производилась организационная работа по этой и по той стороне. Высылались люди по ту сторону в качестве уездных или волостных руководителей, которые устанавливали на местах связь с кем нужно, вербовали группы боевиков из местных крестьян, боевые ячейки. Кроме этого сплавлялись за фронт в достаточном количестве оружие, преимущественно иностранного образца, винтовки и патроны, взрывчатый материал, а также денежные средства. Быстрым и усиленным темпом устанавливалась связь с возникающими партизанскими отрядами и организовывались новые отряды, словом шла лихорадочная подготовка к широкой активной деятельности зафронтового аппарата (Н.В.О.)… К концу апреля месяца уже пришлось засвидетельствовать целый ряд активных действий отдельных боевых групп Н.В.О. и их контактную работу с партизанами Белоруссии. Активная роль нашей организации конкретно выразилась во взрывах железных дорог, крушении поездов, взрыве отдельных мостов, порче телефонной и телеграфной связи, а также применении беспощадного террора по отношению к помещикам, агентам польской власти и жандармерии…

К началу нашего наступления в прошлый раз на фронте открылось широкое партизанское движение (в их числе и боевики НВО. – Прим. авт.). Оно выражалось в столкновении с отдельными частями польской армии, нападении на заставы противника, на его обозы в деревнях и местечках, на польскую жандармерию. И чем больше было карательных экспедиций поляков в применении репрессий к повстанцам, тем сильнее революционизировалось местное крестьянство и увеличивались в своем составе партизанские отряды. В последнее время число партизан исчисляется в десятках тысяч. Из них зарегистрировано и находятся под контролем Н.В.О. до 10.000…

Помимо прямых заданий Н.В.О. исполняет агентурные функции. Получаются сведения о польской армии и состоянии ее тыла. В настоящее время аппарат Н.В.О. согласовал свою работу с деятельностью агентуры Позапа (политотдел Западного фронта. – Прим. авт.), отделениями Регистрозапа на фронте и оперативными действиями штаба Запфронта. Последнее выражается в ряде заданий НВО на предмет захвата в тылу поляков всякого рода военных и продовольственных складов, грузов на станции и т. п. …

Необходимым условием для нашей работы в будущем является обеспечение нас живыми силами в лице выдержанных коммунистов – красных командиров, приток которых в последнее время совершенно прекратился».

За первую половину 1920 г. из сотрудников НВО было отправлено «по ту сторону» – 204 человека. В распоряжении организации находилась «легкая радиостанция, установленная в районе Борисова», через которую резиденту в этом городе должна была поступать вся интересующая командование информация⁵.

При РВС ЗФ была создана «Отдельная бригада особого назначения», которая именовалась также «Спартаковской». Эта воинская часть состояла в основном из бывших немецких и австрийских военнопленных. По замыслу, она должна была после захвата Польши в ходе советско-польской войны двинуться дальше на Запад, в Германию. Комсостав бригады почти сплошь состоял из работников разведки фронта, среди которых особо выделялись командир бригады Артур Карлович Верховский и комиссар Семен Григорьевич Фирин (Пупко), ранее командовавший партизанским отрядом в Литве. Этот известный впоследствии чекист начинал свою службу в военной разведке, так же как и Сташевский он был одним из первых ее краснознаменцев. Там же служил и Лев Александрович Борович. Одним из батальонов командовал Вольдемар Рудольфович Розе, окончивший Гатчинскую школу прапорщиков (1917), воевавший в 1-ю мировую войну на Рижском и Румынском фронтах (1915–1917). Все упомянутые здесь командиры – спартаковцы были потом военными разведчиками и резидентами в целом ряде стран Европы и Азии.

«Выслан в Берлин с полномочиями от коллегии ВЧК и Разведупра на организацию разведки в Западной Европе» (январь 1921 – июнь 1924), «работая иногда легально, иногда нелегально», один из руководителей объединенной Берлинской резидентуры, формально – секретарь торгпредства РСФСР под фамилией Степанов⁶. Наряду с ним из Берлина руководство разведывательной деятельностью в Германии и других европейских странах осуществляли в тот период Б. Б. Бортновский, С. Г. Фирин (Пупко), А. Я. Песс. С центром сотрудничали Лев Борович, Стефан Раевский и его жена Ирэна, Стефан Жбиковский, Владимир Ромм.

К осени 1924 г., благодаря совместным усилиям указных командиров разведки, в распоряжении этого центра были более ста агентов, работавших в Австрии, Болгарии, Германии, Италии, Польше, Франции и Чехословакии.

Там в Берлине начиналась долгая история знаменитого ВОСТВАГа (Wostwag – West-Osteuropäische Warenaustausch Aktiengesellschaft, т. е. Западно-Восточноевропейское акционерное общество меновой торговли). ВОСТВАГ был одним из первых в «Мобилизационной сети коммерческих предприятий» советской военной разведки за рубежом. Создателями АО стали в 1922‑м сотрудники РУ штаба РККА братья Аарон Лазаревич и Абрам Лазаревич Эренлибы, известные впоследствии как Сигизмунд Болеславович и Бронислав Болеславович Яновские. Официально их АО было зарегистрировано в октябре следующего года. В дальнейшем, насколько известно, отделения этой сети появились также в Китае, Монголии, Великобритании, Франции, США. Как отмечал один из ответственных сотрудников ЦК ВКП(б) (1927): «ВОСТВАГ – это, как я сказал организация особая. Она имеет коммерческую внешность, но работает под руководством Берзина… Там все наше. Там несколько немцев входят в состав правления. Это коммерсанты настоящие. Это такая особая организация, никаких капиталов они туда не внесли… Оно торгует, чем только хотите. На самом деле его задача – совершенно другая, совершенно секретная, совершенно замаскированная, задача связанная с военным ведомством»⁷. Главной целью ВОСТВАГа была не разведывательная деятельность, а помощь в легализации разведчиков и их материальное обеспечение.

В вольном городе Данциге (Гданьске) работал Василь Дидушек (1920–1922). По данным польской разведки (секретное исследование «Разведка СССР» 2-го отдела Генштаба, 01.02.1923) «с берлинским представительством в Гданьске связан Василь Дидушек, галицийский украинец, который организовал разведку в D.O.K. I (дело расстрелянного за шпионаж капитана Хенрика Терка), заместитель Дидушека полковник красного Генштаба Гризенберг, приехавший из Берлина». DOK I – это Командование корпусного округа № 1 в Варшаве.

Связь с Берлинским центром держала Софья Александровна Залесская (Зося), поначалу резидент РУ штаба РККА в Кракове, Польша (в 1921–1922 гг.), где ей предстояло подыскивать нужные связи и поступить на службу в штаб или дефензиву (контрразведку). Когда все связи по дефензиве были налажены, ее срочно вызвали в Берлин. Там ей поручили особое задание – быть кухаркой видного деятеля партии эсеров Виктора Чернова «и Кº» (март – ноябрь 1922). По мнению Бронислава Бортновского, «задачу эту выполнила весьма хорошо». В Австрии, в Венской резидентуре работала нелегальной курьершей на канале связи с Румынией и Болгарией (декабрь 1922 – весна 1923), было отмечено, что дважды (в Сербии и Румынии) она, благодаря своей выдержке, избежала провала и доставила «важные агентурные документы». Затем, в аппарате Берлинской резидентуры, несмотря на болезнь и тяжелую операцию Залесская выполняла отдельные поручения «по активной партийной работе», налаживала связь с Францией и внутреннюю связь «в Германской военной организации в Берлине» (лето 1923 – июнь 1924). Согласно характеристике, которую ей дал Бортновский «тов. Залесская прекрасный сотрудник для нелегальной работы»⁸.

Среди работников резидентуры был Борис Федорович Лаго, бывший офицер Белой Армии, работник белогвардейской разведки, награжденный Георгиевским Крестом. Под псевдонимом Борис Колпаков и с чехословацким заграничным паспортом на имя Франтишека Кольбера он работал по заданиям берлинского центра в Румынии (1922–1925). В своих воспоминаниях он рассказывает о неоднократных встречах со Степановым⁹.

Согласно данным польской разведки с ним был связан и Александр Дмитриевич Хомутов, выпускник Николаевского кадетского корпуса и Павловского военного училища, капитан, участник 1-й мировой и гражданской войн (в составе Северо-Западной армии белых), затем в эмиграции, многолетний сотрудник советской разведки. «В 1923 г. советский шпион Ремер познакомил Хомутова со Степановым, резидентом ГПУ в Берлине, который взял его к себе на службу с заданием шпионить за польскими и французскими сферами. Весной 1924 г. Степанов передал его своему преемнику Червякову» (из досье А. Д. Хомутова составленного во 2‑м отделе Главного штаба Войска Польского, 26.01.1934)¹⁰.

В Германии работала польская и немецкая коммунистка Эдда Карловна Тененбаум (Эльза Баум), которую по партийной работе с 1904 г. хорошо знали К. Цеткин, В.И. Ленин, Ф.Э. Дзержинский, И.С. Уншлихт, К.Б. Радек. Сначала она сотрудничала с «Разведывательным аппаратом К.П.Г.», позже была «в распоряжении Отдела товар. Степанова при Полпредстве в Берлине» (май 1923 – июль 1924)¹¹, затем ее перевели в Москву в центральный аппарат РУ штаба РККА.

В «Вольном городе Данциге» (польский Гданьск) действовала многочисленная разведгруппа «ДАР» (1920–1924), связанная с берлинской резидентурой. Она была сформирована в основном из русских эмигрантов. Руководили её работой гданьские коммунисты Артур Раубе и Бруно Гинце, а также бывший белогвардейский капитан Иван Иванович Беланин. Группе удалось, в частности, добыть документы о шпионской деятельности немецкого информационного бюро по Востоку (Остинформ) против Советской России. Кроме того, «ДАР» отслеживал деятельность русской эмиграции в Гданьске, помогал русским эмигрантам желающим вернуться на Родину¹².

Берлинский центр курировал журнал «Война и мир» (1922–1925). Этот «Вестник военной науки и техники» создавался через частное немецкое издательство «Фаланга» по инициативе Разведупра и им же финансировался. Редактировали журнал бывшие генералы российской армии М. И. Тимонов, А. К. Келчевский, В. В. Колосовский, целый ряд их коллег – бывших офицеров и генералов принимали участие в создании «Войны и мира», всего вышло около 20 номеров.