Текст книги "Кулачник (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

2025 год, сентябрь. Москва.

– Жиесть, баля… я тибя похороню, очкошник! – сипел «рюкзак».

Бросив тело, занес ногу, чтобы пнуть свою жертву…

– Стопори!

Я схватил бородача за плечо, одернул. Лежачих не добивают, даже на зоне. Но недоразумение, как с цепи сорвавшееся, вывернулся и заверещал благим матом.

Ни хрена не понимаю! Козлова дружок? Откуда тогда взялся задушенный пацан⁈

Бородач резко повернулся – глаза на выкат, слюна на губах, будто собирается вцепиться в глотку. Желваки ходят под бородой.

– Э! Я тибе руки пириломаю, понял, чорт⁈ – взвизгнул он.

А вот это лишнее… Руки сработали быстрее мыслей. Как тогда у переезда. Только теперь передо мной стоял не Витька, а псих с бородой.

Короткий боковой в печень, точно. Бородач осел, как мешок, и схватившись за бок, заизвивался на полу, подвывая. Вот же собака бешенная! Как он до своих лет дожил с таким поведением!

Вокруг замельтешили амбалы от ста кило весом. Маски черные, в камуфляже. Реально вязать бородача никто из них не спешил.

ОМОН? Нет, те бы не церемонились. Лежал бы уже бородатый мордой в пол или с простреленной башкой. Но и оружия у камуфляжных тоже нет. Только нашивки на рукавах – эмблема молнии в форме латинской буквы «V».

Кстати, на кожаном диване сидела пятерка бородатых дружков придурашного в одинаковых майках с той же эмблемой молнии.

Кто вы, черт возьми, такие?

Судя по сломанным носам, ушам и шрамам от сечек – бойцы. Только бойцами их назвать язык не поворачивается. Им фиолетово на то, что на бетоне лежит задушенный пацан.

Пятеро с дивана вскочили:

– Э-э-э сюка⁈

– Порвю жопа!

Я приготовился к драке, но голос из ниоткуда рявкнул.

– Охрана! Разнимите бойцов! Освободите площадку!

Маски выросли между мной и бородатыми. Охранники значит. Хреновые вы охранники.

– Мужики разошлись! – шипел один из камуфляжных. – Харе!

Насчет мужиков, ты пожалуй заблуждаешься. В засохшей корочке хлеба мужского больше, чем в этих. Толпой на одного…

Я стоял, глядя на прыгающих бородачей, пытавшихся прорваться сквозь охрану и чувствовал себя чужим на этом «празднике жизни».

Были на диванах и другие «бойцы». Один хихикал. Губы сжал, но глаза выдавали, что он довольный, как кот добравшийся до сметаны. Стрижка короткая, крашенный, цепь на запястье, прости господи, с розовыми сердечками.

Второй, с кольцом в ухе, крутил средний палец в камеру. Третий… мать твою, у него ногти накрашены! Он смотрел в экран какой-то коробочки, будто у него там кино и юлозил по ней пальцем. Что за мыльница… хрен его знает. Разберусь потом.

Я слышал русскую речь, но закрались сомнения, что я в России. Ну не ходят у нас мужики с маникюром!

Мысли прервал истошный вопль:

– Назад! Всем сесть! Не вмешиваться! Мага еще раз дернешься и половину гонорара вычту! – орал все тот же голос, заглушая общий гул.

Орал, кстати, в микрофон – голос доносился из динамиков над диванами. Помимо прожекторов здесь были натыканы камеры и операторы с охотой снимали происходящее в зале. Над диванами висела все та же эмблема «V» на большой растяжке.

– Убью!

Один из дружков капюшона, схватил микрофон с дивана и попытался меня пришибить увесистой штуковиной.

Промазал.

Прежде чем его повалили на бетон, я съездил ему в висок ногой.

Клац!

Второй рванул вперед, и я начал оглядываться в поисках чего поувесистее, чтобы остудить пыл драчуну… но после моего удара на бородатом повисли свои же, удерживая. Хоть инстинкт самосохранения у них есть, уже радует.

– Запомни его, – визжал очухавшийся Мага.

– Э! Ти мой брат огорчил! – надрывался один из дружков.

Серьезно? Их «брат» только что пытался добить лежачего… а я его огорчил? В такие моменты я даже проникаюсь методами Витьки Козлова, разделяю их. Всей компании мешок на голову, да по маршруту: багажник – лес – могилу копать собственноручно.

Нет, это не Россия… это другая планета, где гнида – это не позор, а образец.

– Саня, пойдем!

Пара амбалов в масках взяли меня за локти и попытались вести. Я рефлекторно одернулся и заметил, что на мне тоже маска и камуфляж. Я – охранник!

– Руки убери, – предупредил я.

– Не дури говорю, – зашептал на ухо «коллега», но руку убрал. – Тебя Игорич уволит на хрен!

Боюсь не могу? Неа…

Но оставаться здесь и правду нет смысла. Мага снял майку, залез на диван и тыкал в меня пальцем, выкрикивая угрозы. Он, похоже, совсем не думал, что говорил…

Но пояснять, что слово подразумевает ответственность, не буду. Не здесь. На меня камеры смотрят. Ненароком дурака покалечу и видео ляжет следаку на стол, а я обещал Светке за Линдой присмотреть!

Не знаю куда я попал, как уцелел, после очереди в туловище из автомата, но в отличие от этих вентиляторов, мое слово кое-что стоит.

Мы прошли в коридор, там стоял мужик лет тридцати. В ухе наушник, правда странный, без провода… впрочем в такой суете могли оборвать.

Он кивнул в коридор, где охрана держала Магу и его свиту. Не понимают пацаны, что король то голый…

– Проследите, чтобы уехали. А то на улице уже грозятся продолжить. Нам это не нужно.

Он перевел взгляд на меня.

– Ефимова к боссу. Немедленно. Сергей Игорич рвет и мечет.

– Сделаем Ренат, – в унисон закивали мои сопровождающие

– Потом мы с тобой еще поговорим, Саша! – процедил Ренат явно не по доброму.

– Если вопросы есть, сейчас задавай, – спокойно ответил я, хотя внутри происходило эмоциональное извержение.

Он одарил меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Развернулся и ушел обратно в зал. Охрана проводила его взглядом. Я тоже, пытаясь понять кто это вообще такой и какие у него претензии ко мне.

– Саня, ты бы начальнику не грубил… ты в курсе, что на выходе тебя теперь целый кишлак ждать будет? – тихо сказал один из охранников. – Если Ренат не вмешается, тебе хана!

– Леня прав, там уже братьев вызванивают, – вздохнул второй сопровождающий.

Действительно, один из бедолаг с кем-то разговаривал, приложив к уху светящуюся коробочку. Мобила, получается… ни хрена у них аппараты. В первый раз такое вижу!

Что-то здесь не то… ну не может быть труба у такого, как этот. Кто ему связь оплатит и за какие заслуги? А он уже наговорил баксов на десять и даже отключаться не собирается.

Мы подошли к двери кабинета. Изнутри слышалось, как кто-то ведет разговор по телефону.

– Да, нехорошо вышло… все понимаю, у нас лицензия на волоске… не повторится, под мою личную ответственность…

Леня постучал и приоткрыл дверь с табличкой со странной надписью СЕО V-Fight Хайпенко С. И.

– Ира, мы Ефимова привели, Ренат сказал его босс вызывает, – сообщил он.

Ну во первых, не привели, я сам пришел. Во вторых, я пометил про себя, что обращаются ко мне не иначе как Саня Ефимов. Будем считать, что крыша у меня не поехала и я – это я.

В ответ из приоткрытой двери послышался раздраженный голос:

– Секундочку, Илона Викторовна, – затем голос стал громче, резче. – Дверь на хер закрой! Ира я с учредителем говорю, твою мать!

Леня втянул голову в плечи и захлопнул дверь. С той стороны щелкнул замок. Илона как ее там по батьке – учредитель всего этого? В смысле женщина? Хм…

– Сань, придется подождать, – бросил он, не глядя.

Я присел на лавку, охрана устроилась по бокам от меня. Медленно поднял руки, взглянул на кисти. Чужие. У меня пальцы сломаны, срослись неправильно, а тут и близко такого нет.

Хрень какая-то!

Я потянулся и снял маску, чувствуя свежий воздух, будто вынырнул. Ощущение все равно, что в чужую кожу залез. Ни одного своего шрама, ни одной царапины.

Зрачки привыкали к тусклому свету коридора. Все здесь было не моим. Суставы и те двигаются не так. Тело ощущалась как чужая шинель: вроде мое, но не мое.

Только что я стоял у железнодорожного переезда, говорил с Козловым, чувствуя, как под ногами вибрируют земля от проходящего состава. А теперь бетонный пол, двери с картонными замками и непонятными надписями.

Арифметика упорно не сходилась.

Леня достал свою трубу с ярко вспыхнувшим экраном и я окончательно убедился в том, что прогресс прошел мимо меня.

– Сань давай сфоткаемся, брат? – вдруг предложил он.

– А тебе моя рожа зачем? – уточнил я.

– Да как зачем, как выпуск конференции выйдет, ты звездой проснешься! – заверил Леня.

– Если Игорич не вырежет, – буркнул второй, имени которого я по прежнему не знал.

Леня перевернул свою трубу и я увидел на обратной стороне три большие камеры. Пока рассматривал чудо техники, охранник стянул маску, вытянул мобильник и приобнял меня за плечи.

И вот тут я все понял…

Сначала я увидел на экране телефона дату, а потом когда Леня провел по нему пальцем, увидел свое лицо. На меня как из зеркала смотрел паренек лет двадцати пяти. Брюнет, с выделяющимся скулами и карими глазами.

Новый я.

Осознание свалилось, как ушат ледяной воды. Это точно не мое тело и сейчас не 1996-й.

– Какой сейчас год? – спросил я.

– Че? – Леня рассматривал получившуюся фотографию на экране мобильника.

Второй, так и не снявший маску с удивлением посмотрел на меня.

– Слышь, тебе ж по голове вроде не прилетело…

– Год какой? – повторил я. – Две тысячи двадцать пятый?

– Две тысячи двадцать пятый, угу! – усмехнулся Леня, не отрываясь от экрана.

Я почувствовал как по спине пробежал холодок. Две тысячи двадцать пятый… прямо как мушкетеры тридцать лет спустя. Ну почти… двадцать девять.

Я перевел взгляд на второго.

– Где я?

Тот усмехнулся, но уже не так уверенно.

– Да не гони! Ты бы лучше думал, что боссу будешь говорить, Сань…

Он не успел продолжить. Щелчок замка и дверь кабинета распахнулась. На пороге появилась девушка. Молодая. Даже слишком.

Что-то в ней сразу вызвало отторжение. Нет, девка была реально красивой, но… я не сразу понял, человек это или манекен. Улыбка как в телемагазине, голос как у робота. Кожа блестит, ногти хищные и изогнутые.

На нее, может, и засмотрелся бы, если бы не чувство, что это все ненастоящее. Как будто она не живая…

– Проходите, Ефимов, Сергей Игоревич ждет, – сказала она тихо.

Я поднялся, оглянулся на охранников, те сразу спрятали свои мобильные при виде бабы.

– Только… он не в настроении. Ему звонила Илона Викторовна, – почти шепотом, добавила девчонка. – Она уже в курсе ситуации!

Дверь за спиной закрылась бесшумно. Снова щелкнул замок.

Я мог бы развернуться и уйти. Мог бы. Но я пообещал Светке, что позабочусь о Линде, а значит, должен выжить. Ну а чтобы выжить, надо понять, где я и кто тут главный. А заодно уточнить свои стартовые позиции.

Внутри через небольшой коридорчик, меня встретил просторный кабинет. Толстые ковры глушили шаги. Пахло кожей, свечами и чем-то химическим, дорогим. Свет был не прямой, шел сбоку, из ламп в стенах. На массивном столе был только стакан воды. Идеальный порядок. Слишком идеальный.

Сергей Игоревич сидел в задумчивости, театрально склонив голову и уперев лоб в растопыренные пальцы. Рост под метр девяносто, спортивного телосложения, все на нем сидело, как с иголочки. Щетина аккуратная, пальцы белые, как у человека, который сейчас пережевывает злость.

Я сел не дожидаясь приглашения. Так называемый «босс» даже головы не поднял, стиснул зубы со скрипом, как будто пытался не взорваться.

– Что это было, Ефимов?

Тишина длилась секунду. Потом пошло как по маслу, с нарастающим паром:

– Ты осознаешь, что натворил? У нас контракты. Спонсоры. Съемки. Виральность, понимаешь это слово?.. Просмотры, клики, метрики! Теперь из-за твоей выходки все пойдет под откос! Федерация может нас лицензии лишить! Это шоу! Это, сука не подворотня! А ты ломаешь мне одного из самых рейтинговых участников!

Он вскочил, заметался по кабинету, будто искал, куда впрыснуть злость. Подошел к стене, ткнул пальцем в рамку:

– Видишь⁈ Это, мать ее, золотая кнопка YouTube!

Я покосился на рамку. Пацана задушил, а он мне про кнопки в рамке рассказывает.

– Это работа! Годы! Бабки! Люди! Конверсия! Все к чертям из-за одного твоего «подвига»!

Я молчал. Черт возьми, я вообще его не понимаю! Какая кнопка? Какая к черту конверсия? Будто мы не про драку говорим, а про математику. «Босс» говорил на русском, но смысла было, как в радиошуме.

Сергей шел дальше, разгоняясь, как будто говорил сам с собой.

– На хрен мне такие охранники, если вы в кадр лезете, ломаете хореографию! Вы че творите!

Я смотрел на него внимательно. Он пацана то видел? Его ногами били, он сознание потерял. А этот мечется по кабинету и орет, потому что «в кадр влезли».

Я долго молчал, но терпение кончилось. Поговорить с ним по людски точно не выйдет, так что пусть гуляет лесом.

– Слышь, Листьев. Сюда послушай, – оборвал я.

Хайпенко вздрогнул, явно не ожидав, что я посмею его перебить. Я медленно поднялся.

– Ты сам понял, что сейчас сказал? Я за пацана влез. Его, уже без сознания, собрались ногами в пол втаптывать. А ты мне про бабки втираешь. Про рейтинги какие-то. У тебя тут кнопки, а у меня все проще: или ты за своих, или ты гнида последняя.

Сергей побелел, как мел. Начал поправлять узел галстука, словно тот его душил.

– Уволен! – завизжал. – У-во-лен, слышишь⁈ Засужу! Нет… я Ренату скажу, он из тебя…

– Рот закрой, – грубо перебил я.

Хайпенко вытаращил глаза. Я решил, что еще одно слово и сломаю ему нос. Но в этот момент у гниды вдруг зазвонил мобильник. Он покосился на экран, изменился в лице и тотчас взял трубку. Про наш разговор мигом забыл. Снова заметался по кабинету, как лев в клетке, прижимая телефон к уху.

– Да не может такого быть, то был разговор не под запись, утечки быть не могло… – скулил Хайпенко в трубку, как нашкодивший первоклашка, оправдывавшийся перед учителем.

Я не стал ждать, когда он освободиться. Развернулся и пошел на выход. Разговаривать тут не о чем.

У двери, на тумбе под зеркалом, в аккуратной кучке лежали фирменные блокноты, ручки, значки с логотипом «V-FIGHTS». Мимоходом я взял блокнот, подбросил в руке – добротный. Захватил и ручку. Возьму как выходное пособие.

Я уже тянулся к двери, но взгляд зацепился за стеклянную табличку на стене.

Медиа-холдинг «VЕКТОР», ГК «Козлов и партнеры», генеральный директор Виктор Козлов.

Строгий шрифт, металлический отблеск, треугольники, пересекающиеся, как прицел.

Под ложечкой тут же засосало.

В смысле Козлов? Витя?

В голове промелькнули слова бывшего друга о том, что он собирается назвать свою компанию в честь щенка.

Я вышел из кабинета, осознавая увиденное. Козлов живой? Выходит я не убил его? Теперь у него офис, свет, охрана… Если так, то вырос Витя, конкретно вырос. С низов сделал империю, как и обещал. Только все равно воняет от тебя тем же самым.

Мысли крутились не самые приятные… я не знал, что за годы моего отсутствия случилось со Светкой. Родила она? Ее нашел Козлов? Что с Линдой? Если Витька жив… Свете пришлось непросто, как и детям. Линда не просто так не разговаривала.

Что теперь?

Я не владел информацией, но понимал, что пока не вписываюсь в этот мир. Тут все… наоборот. Как в кино, когда неважно, что ты сделал, а важно, как это сняли.

Но я знал, что умер и получил свой шанс снова. Двадцать девять лет спустя.

Дверь за мной захлопнулась. В коридоре дышалось легче, может, потому что меньше воняло деньгами и показухой.

– До свидания, Ефимов, – раздалось сбоку.

Я повернулся. Ирочка косилась на меня с живым интересом. Похоже, слышала весь наш разговор.

– Чао, бамбино, сеньорита, – хмыкнул я. Старый рефлекс, как на автомате. Девчонка усмехнулась растерянно, но по-честному. Видимо, такие реплики тут давно в музее хранят. Надо притормозить и что называется фильтровать базар. А то ещё подумают, что мне триста лет, и я выполз из тьмы.

Девчонка вдруг выдернула листок из блокнота, что-то нацарапала и протянула мне.

Я взял.

Бумага с закорючками, ни имени, ни телефона. Какие-то точки, буквы латиницей.

– Моя инста, – сказала она и даже слегка смутилась.

– Ста?.. – я поднёс бумажку ближе. – Чего твоя?..

– Ну… соцсеть. Запрещенная с фоточками, – пояснила она, озорно хлопая глазками. – Можешь написать в директ.

Я кивнул, но в голове крутилось только одно: что за херню она сейчас сказала?

Инста-директ, мать его…

Сунул бумажку в карман, сделал вид, что всё понял. Но внутри ощущал себя как дед, попавший на рейв – свет, музыка, слова, и всё мимо.

– Ир, а Ир… а это ж контора Козлова, да? – как бы невзначай спросил я, рассматривая логотип «Vектора» на стене за ее спиной.

– Козлов Группс, – заверила она. – Вектор входит в группу компаний!

– А кабинет его где?

Она чуть смутилась вопросу.

– Чей?

– Козлова.

– Так не здесь… управление Вектором за Сергеем Игоревичем.

– А если не здесь, то где?

– Не знаю… Виктор Павлович большой человек. И офисов у него десятки…

Ясно. Твой Виктор Павлович, Ирочка не большой человек, а большой мудак.

С порога зайти к Вите не получится. Жаль. С другой стороны, может и к лучшему, светиться мне преждевременно. Для начала надо осмотреться. Да и что я ему скажу – привет через тридцать лет? Так и до дурки недалеко. Так что светиться кто я такой точно не следует. Я не Иван Васильевич, да и профессию менять не буду.

В коридоре двое охранников посмотрели на меня как на Христа, явившегося народу.

– Уволил? – вкрадчиво спросил Леня.

– Он с тебя теперь три шкуры сдерет, – мрачно пробурчал второй.

Я усмехнулся.

– Главное, пацаны, сами не растеряйтесь по этой жизни. Тут, я вижу, если не прогибаешься, то списывают. Где выход?

– Вон, по коридору, потом налево. Выходи через черный вход, ну чтобы без проблем… ну ты понял.

Я кивнул и пошёл.

– Сань! Форму не забудь оставить! – крикнули мне вдогон. – И с Ренатом поговори! Он же сказал!

Правильно. Шмотка не моя. А вот с Ренатом или с кем-либо другим я разговаривать не собирался. Меня уже от этого места подташнивало. Да и кто такой Ренат, ни имею понятия, видел его один раз. Надо поговорить – сам найдет.

На раздевалку указала табличка на одной из стен, с картинкой на двух языках. Указатель куда идти. Сейчас, наверное, даже туалет с переводчиком.

Я шел, не торопясь, шаг за шагом, будто примеряясь к новому телу. Рука нащупала ключ в кармане и на нем был выбит номер шкафчика.

В раздевалке не было ни души. Я нашел свой шкафчик, открыл. Внутри на вешалке висел спортивный костюм с надписью «Федерация бокса России».

Неплохо. Значит мой полный тезка боксер. Уже радует, что тело со спортом дружит. Надо проверить, что из него, то есть уже из себя можно выжать. А не радует то, что ребята боксеры, из тех кто в спорте по серьезному, по прежнему вынуждены где-то работать помимо спорта. Вот и бывший обладатель этого тела устроился охранником… почти тридцать лет прошло, а в этом плане не поменялось ни черта.

На верхней полки лежал телефон. Неброский, треснутое стекло. Вроде как мобила, но без кнопок, только пластмассовая крышка и стекло. Такой как был у Лени. Я покрутил, нашёл единственную кнопку и нажал. Экран ярко вспыхнул, появилась надпись:

«Введите код».

Ну да. Код. Ага. От чего? От квартиры моей бывшей? Уже хотел бросить, но он… вжик и включился сам. Лицо мое узнал. Я даже отшатнулся. Блин, чувствую себя папуасом, впервые увидевшим блага цивилизации.

– Ни хрена себе…

В руках у меня светилась панель с кучей значков. Яркие, цветные, будто наклейки с жвачек. Но вместо Дональда Дака или Микки Мауса – кружочки, стрелки, восклицательные знаки.

Один значок с трубкой, вроде как звонок, в нижнем левом углу. Ткнул в него пальцем и увидел кучу вызовов, подсвеченных красным.

Некоторые подписаны: «не брать». Допустим, но пусть позвонят, а там разбираться будем.

Один из значков был похож на глаз. Или на камеру. Я ткнул любопытства ради. Экран тут же показал мои ботинки. Внизу застыл кружок и я эксперимента ради нажал на него подушечкой пальца.

Щёлк.

Снимок застыл прямо на экране.

Значит, тут так. Ни тебе «Зенита», ни кассеты, ни проявки. Фотографирует и сразу показывает. Не полароид конечно, мгновенной проявки снимков нет, зато фотографии на удивление четкие… Даже грязь на полу и ту видно.

Надо запомнить функционал, пригодится.

В этот момент телефон вспыхнул и завибрировал. Появилась надпись по середине: Ренат СБ.

– Внимательно… – я поднес аппарат к уху.

В ответ ни звука. Телефон продолжал вибрировать и голосить. Я снова нажал кнопку, которой включал мобилу, но экран погас и дозвон прекратился. Видимо, сбросил.

Через несколько секунд звонок повторился. На этот раз я нащупал другие кнопки – громкость: убавить и прибавить. Потом ещё пару. Всё не то.

Я чертыхнулся, сбросил снова. Не до этого сейчас. Разбираться с чудом техники буду позже. Наверняка же инструкция где-то есть.

В шкафчике нашлись ключи, какая-то белая пластмасса с логотипом, то ли бейджик, то ли современный пропуск. Может, как раньше на проходной, только без фотки.

Рядом валялась пластиковая карточка. На ней зелёный логотип и надпись «Сбербанк».

Узнаю.

Только раньше в кассе давали сберкнижку, а тут кусок пластика. Деньги, значит, теперь без бумаги? Так нет, рядом лежали купюры. Цифры на них крупные – тысяча, одна пять тысяч. С виду серьезно. А по факту? В 96-м я бы за такие бумажки «сдачу не надо» говорил. Теперь, может, на них и коробку спичек не купишь. А может наоборот, если у тебя пять косарей в кармане, то считается, что живёшь?

Я взял одну в руку. Бумага тоньше, чем раньше. Почти как фантик, но краска держится, блестит. Убрал купюры в карман. Сколько теперь рубль стоит? Надо узнать.

Переоделся, сложил форму аккуратно в шкафчик. Спортивный костюм оказался по размеру, как после ателье. Двигаться удобно. Сел – нигде не тянет, плечи не жмут. В самый раз!

Уходить тихо, через заднюю дверь, я не собирался. Не мой стиль. Но бородатые будут ждать, это точно, меня пацаны предупредили. Впрочем, блокнот и ручку я тоже взял не просто так. Запишу номера машин бородачей, подмечу другие детали, если будут. На улице лучше быть готовым ко всему. К тому, что затем врага придется искать – тоже.

В кармане олимпийки ждал ещё один сюрприз. Вытянутый ключ с логотипом «Mercedes» и брелок с кнопками… Я нажал и брелок пикнул, мигнул огонёк.

– Ни фига живём… – протянул я, оживившись.

Выйдя из раздевалки, прошёл по узкому коридору, резкий поворот и я уперся в тупик. Стеклянная перегородка, металлическая штука, вроде турникета. Только не как в метро, эта блестит, хромированная, красные точки бегут по панели сбоку.

Подошёл ближе, пытаясь разглядеть кнопку или ручку на турникете, но не нашел. Попробовал толкнуть, но перекладина не сдвинулась.

Сбоку в стеклянной будке сидел охранник, ковырявшийся в зубах спичкой. Я постучал в стекло и он поднял глаза.

– Отец выпусти, а то сломаю что-нибудь ненароком.

– А пропуск не судьба?

Я достал белую карточку из кармана и показал через стекло. Он нехотя встал, вышел, взял мою карту, приложил к панели. Лампочки мигнули зеленым.

– Работает же все! Че телишься Ефимов? Или тебе как этим – башку отбили?

Турникет щелкнул и я толкнув перекладину, шагнул вперед.

– Пропуск забираю? – спросил вахтер. – Ты, как я понял, всё – уебен зе бите?

– Так точно.

– А с Ренатом говорил?

Я покачал головой. Он посмотрел с усталостью, как человек, которому всё надоело. Типа «я сказал, а ты делай, как хочешь».

Дверь за мной закрылась. Чёрный вход оказался обычной бетонной створкой с торца здания. Без вывесок или табличек. Просто неприметная дверь, какой, наверное, и должен быть черный вход.

Я вышел, щурясь, на улице стоял погожий день. Воздух здесь был немного иной. Пыль, выхлоп, жара от асфальта. Дышать что ли тяжелее… да и мир все-таки другой. Привычные вещи остались – бетон, охранники, пыль. Но за всем этим электронные системы, лампочки и сигналы.

Машин здесь… море. Одна к одной. Блестящие, новые. Каждая как выставочный образец. Глянул на номера региона – три семерки. Столица, значит, но одной семеркой больше привычного обозначения.

Я взглянул на надпись на заднем бампере одного из джипов и даже кашлянул от удивления.

«Москвич»!

– Охренеть… – пробормотал я. – Вот это аппарат.

Прошёл вдоль стены, прижался к углу, выглянул. У центрального входа стояло человек пятнадцать. Бородатые, широкие, в темных футболках. Три черных джипа, с тонировкой. Один узнал сразу – Гелендваген. На Гелике уже в 90-х ездили те, кто решил, что закон им не писан. Спустя тридцать лет, видимо, многое не изменилось.

Один бородатый сидел на капоте, как на троне. Второй снимал все на телефон. Сам Мага присел у колеса, пил воду из пластиковой бутылки. Остальные кучковались, общались и кололись на вход.

Я достал блокнот, записал номера автомобилей. Потом включил камеру на мобильнике, сделал пару снимков, фиксируя лица. Нет, в ментовку не пойду. Не по мне это. Но жизнь такая штука, что все может пригодиться. Особенно если договориться сегодня не выйдет.

Телефон мигнул и на экране всплыло сообщение от Рената СБ:

«Я тебя закопаю Ефимов».

Любопытный стиль у них тут. Рот открывают,

как будто не понимают, что слова как валюта. Кто кидается ими в долг, тот потом платит с процентами. Но с Ренатом мы еще обязательно поговорим. Кривые у него посылы, такого допускать в свою сторону нельзя при любых раскладах.

Убрав телефон и блокнот, я вышел к бородачам. Вопросы были не только у них ко мне, но и у меня к ним.

– Вон он! – оживились они. – Э, Мага! Идет!