Текст книги "Убитая жизнь (СИ)"
Автор книги: Валерий Филатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
«Дааа», – протянула она про себя, критически рассматривая своё отражение. Покрутилась немного, затем сняла платье и колготки.
«Дааааа!» – на пол полетели персиковые кружева бюстгальтера. Таня приподняла ладонями грудь, но вид был ужасающий. Повернулась к зеркалу спиной. Кружево трусов впивалось в ягодицы, обозначая признаки целлюлита. Плюнув, повернулась боком.
Как-то все «прелести» несуразно торчали, а заметный животик делал картину совершенно безрадостной. А ноги-то, ноги! Ляжки толстые, колени, как у самки бегемота. А талия?! Складки с салом! По сравнению даже с Майей Николаевной, Таня почувствовала себя «бочкой», а ведь управляющая на десять лет старше. Про грацию Валерии и говорить нечего. А ростом-то все примерно одинаковые. И почему горничная казалась маленькой?!
Нет, надо как-то взять себя в руки! Бегать что-ли начать по утрам?! Таня представила себя в спортивном костюме и кроссовках… Вот смеху будет!
Нет! Надо в ближайшие дни срочно в СПА-салон. А потом к стилисту. Ведь в эти выходные у жены мэра юбилей. Приглашения пока ещё не было, но Таня была уверена, что будет. Да и подарок надо подобрать. И она даже знает какой!
Таня подмигнула своему отражению, довольная пришедшей ей на ум идеей. Потом взглянула на часы и напялила на себя платье. Хоть и закончился рабочий день у прислуги, и распоряжений она никаких не давала, но Майя Николаевна могла задержаться в доме. Негоже в одних трусах по дому щеголять.
Она взяла ноутбук и пошла в гостиную на первый этаж. Решила, что прихватит из столовой пирожки…
Какого же было удивление Тани, когда на кухне она услышала негромкую музыку и увидела торчащие из-под мойки ноги рабочего. Таня осторожно подошла и, смахнув волосы на затылок, присела перед мойкой, заглядывая внутрь большого кухонного ящика с гранитным монстром наверху.
Евгений каким-то непостижимым образом смог пролезть плечами к задней стенке и подсвечивая себе фонариком смартфона, ковырялся с гибкой подводкой, слушая приятную мелодию. В свете фонарика Таня увидела, как он мимолетно на неё взглянул.
– У вас рабочий день продолжается? – попыталась съязвить она. – А как же ваше «не могу»?
– Простите, Татьяна Сергеевна, – отозвался он. – Решил девчушек пирожками побаловать, да вот не успел работу сделать, что намечал. Уж очень они сетовали, что обед ресторанный не особо питательный сегодня.
– И вы испекли пирожки, – усмехнулась она.
– И замечу, ничего не потратил из вашего бюджета.
– Может быть, мне на довольствие к вам встать? Бесплатное…
Он не ответил, только снова посмотрел на неё, только более пристально. Его брови дернулись вверх удивленно и насмешливо. Сначала она обрадовалась, что ему и ответить нечего на её колкость, но потом, проследив за его взглядом, покраснела и резко встала.
Да, присела она, конечно, удачно! С ужасом вспомнила, что кружево на белье совсем не плотное. Вот что значит мужчина в доме! Да ещё и грудь сквозь платье кнопками торчит…
Ей как-то стало жарко, и закружилась голова. Таня пошатнулась, уронив ноутбук, и схватилась за раковину, чтобы не упасть.
– Да что же такое, Татьяна Сергеевна?!
Баритон Евгения за спиной звучал озабоченно. И как он смог так быстро вылезти из-под раковины?!
Его ладонь легла Тане на талию, и её будто обожгло. Таня попыталась выпрямиться и втянуть живот, чтобы ладонь не нащупала противные складки, но тут же грудь предательски проявилась возбужденными холмиками.
Евгений мягко подхватил Таню под ноги, поддерживая за спину, и отнес на диван в гостиной.
– Сейчас воды принесу, – сказал он. – Майю позвать? Или Леру?
– Нет, нет, – поспешила ответить Таня. – Пройдёт…
Она жадно глотала приятную воду, посматривая на его встревоженное лицо.
Он просто дьявол! Не может мужик так выглядеть в пятьдесят восемь! Слишком гладкая кожа и на щеках, и на шее, и под глазами.
– Посмотрите, я не разбила ноутбук?
Он сходил и принёс ей компьютер. Открыл крышку.
– Да живой, вроде. Я, всё-таки, позову Леру. Пусть посидит с вами немного, а потом проводит в спальню…
– Нет, – мягко возразила она и удивилась своей мягкости. – Лучше вы посидите со мной… Если можно…
– Хорошо, – он сел на пол рядом с диваном, согнув ноги в коленях.
Таня защелкала клавишами, попутно рассматривая смешной хвостик у него на затылке.
– Евгений, а вы женаты?
– Да.
Таня дернула плечом.
– И что говорит вам жена, когда вас нет ночью дома?
– Ничего. Она же дома, а я работаю…
Таня усмехнулась.
– А когда приходите?
– Татьяна Сергеевна, к чему такие вопросы? – улыбнулся он. – Супруга знает, что если меня нет дома, то я работаю, или кому-то помогаю. Я её предупреждаю – куда и зачем я ухожу.
– И она знает, что вы сейчас работаете у меня?
– Конечно, – удивился он, – я и не собирался делать из этого тайну.
– И вам нравится… у меня работать?
– Да, – просто ответил он, но потом продолжил. – Хороший коллектив, хорошая оплата, спокойная работа… Я с Майей и Лерой прекрасно поладил…
– А со мной?
– И с вами, раз мы мирно беседуем.
Таня вспомнила, как он её взбесил своим высказыванием – я работаю, а не разговоры разговариваю.
– Значит, у вас есть время на беседу со мной?
Евгений поскреб щеку.
– Работу я сделал. А вы почувствовали себя не хорошо. Я не могу бросить женщину в таком состоянии, если рядом больше никого нет. Если бы я упал на улице, а рядом бы никого не было, вы бы прошли мимо?
Таня вдруг обиделась.
– Всё, идите. Мне уже гораздо лучше.
– Хорошо, Татьяна Сергеевна. Но Майю я все же позову.
Что делать
«Это какой-то ужас!», – думала Таня, смотря вслед уходящему Евгению.
Так нагло и пристально её рассматривать! И сама тоже хороша, привыкла, чёрт… ноги раздвигать. Вон, Валерия как присела на стул!.. Коленочка к коленочке, ни одной щёлочки. А Евгений-то, нет, чтобы морду отворотить, а всё туда же! А ведь, он женат, оказывается!
Нет, надо срочно менять гардероб! А возьму-ка Валерию на шоппинг! Ей и платить не надо!
Точно, решила Таня, в пятницу поедем в Москву. Вот там и посмотрим…
Тут она встревоженно вздрогнула.
Если она уедет в Москву с горничной, то Евгений останется здесь с Майей. А та, так прямо заявила, что с разбегу прыгнет к нему в постель. Этого допустить нельзя! Правильно, она и Евгения возьмёт с собой. Сумки-то кто-то должен таскать! А то, вдруг, ещё и плохо ей станет.
С утра Тане пришлось сломя голову лететь в офис – Светлана Леонидовна подняла такую панику, что, по её словам, клиенты выстроились в очередь, чтобы лицезреть хозяйку и высказать своё «фи». Таня не успела позавтракать и как следует накраситься. Одевалась тоже второпях и чувствовала себя очень неуютно и голодно. Две чашки кофе с мерзкой выпечкой из ресторана встали в горле колом. По сравнению с пирожками Евгения это казалось отравой для мелких грызунов и гадким источником изжоги.
Таня боролась с ней и с недовольными клиентами героически, но к обеду стала понимать, что скоро свалится в голодный обморок.
– Майя Николаевна, – шептала она в смартфон. – Я сейчас упаду от голода и злости. Спасите меня!
Услугами общепита и своего офиса по спасению себя Таня воспользоваться не рискнула. С общепитом было всё понятно, а офис спасти не мог – спасать надо было сам офис. Светлана Леонидовна за время её неожиданного отсутствия просто растерялась и впала в безудержную панику, заразив этим всех сотрудников.
– Иду!
Грозно ответила на хозяйский крик о помощи Майя Николаевна.
И уж Таня никак не ожидала, что управляющая усадьбой примчится в офис не одна…
Превращение слесаря в элегантного, харизматичного и эпатажного мужчину было для Тани, как молния, превращающая её тело в невесомый пепел.
Длинные с проседью волосы Евгения, распущенные за широкими плечами плавными волнами, а не собранные, как обычно, в смешной хвостик, только подрагивали, когда он что-то объяснял сотрудникам фирмы. Темно-серый костюм сидел на нём, как отлично подогнанные доспехи на средневековом рыцаре, а карандаш в руке смотрелся, как грозное копьё. Некоторым сотрудникам хватило и минуты, чтобы после беседы с ним принять сосредоточенную рабочую позу и не напоминать кошек, развалившихся на солнышке в ожидании кота. Или бабок у подъезда, лузгающих семечки и чипсы. Единственный мужчина на фирме – пожилой курьер, даже как-то приосанился и втянул живот, выслушивая наставления разнорабочего Таниной усадьбы.
Властным жестом были «поощрены» и Таня с Майей Николаевной, принесшую корзинку с едой:
– Марш в столовую! Обедать!
Сам возмутитель «спокойствия» уверенно прошёл в переговорную комнату, из которой полчаса назад выползла Таня, до этого безуспешно уговаривающая трех клиентов не разрывать с её фирмой договор.
Таня, уже за обе щёки уплетающая вкусную мясную солянку, выговорила с набитым ртом:
– Десять тысяч ставлю, что у него хрен чего получится…
Майя Николаевна, разворачивая из фольги следующее блюдо, только усмехнулась.
– Моя месячная зарплата, что получится.
Женщины, не сговариваясь, хлопнули ладонью об ладонь друг у друга.
Уминая нежнейшую тефтелю и хрустящую брокколи, Таня напряженно ждала. Когда тарелка опустела, из переговорной комнаты вышли мужчины. Три представителя фирм-клиентов улыбались и выглядели словно рыбаки, вытащившие из пруда двадцатикилограммового сома. Они попрощались с Евгением очень дружелюбно и, можно было сказать, по-приятельски. Потом наговорили женщинам в офисе комплиментов и удалились. Евгений зашёл в столовую, молча сел на стул и вытер лоб от несуществующего пота.
– Уф! Какие же мужики твердолобые пошли! Не волнуйтесь, Татьяна Сергеевна, никто не будет разрывать с вами контракты. Вы покушали?!
– Да, – кивнула изумленная Таня. – А еда из какого ресторана?
– Динь Дунь Дунь, – выговорил он, вытягивая губы трубочкой. – Если всё нормально, то разрешите мне откланяться. Ещё много работы на усадьбе… Майя Николаевна, вы со мной?
– Да! – тут же вскочила управляющая и стала собирать посуду в корзинку. Попутно протянула Тане раскрытую ладонь.
– Вечером отдам, – буркнула хозяйка, искоса взглянув на Евгения.
– Я в доле, – весело улыбнулся он. – Хотя… Гусары с дам денег не берут-с…
Таня почему-то не обиделась на него и улыбнулась в ответ. И Евгений сразу преобразился. Посмотрел на неё не насмешливо, как обычно, а так, как мужчина смотрит на своего ребёнка, вдруг захотевшего вкусное мороженое во время прогулки. Но ей хотелось другого взгляда…
Когда Майя Николаевна и Евгений ушли, Тане стало чуть одиноко. Она вдруг почувствовала в груди крохотный очаг огня, нежно раздававшего тепло её мыслям и желаниям. Но другая Таня, сидевшая внутри озлобленным и самонадеянным зверем, быстро этот огонь затушила, словно справила нужду на костёр, разожжённый в густом лесу.
И вышедшая из столовой руководитель напомнила всем сотрудникам, что стерва никуда не делась.
– Вы что тут все расслабились?!Зарплаты большие?! Так я урежу, нахрен!
Приехав из офиса домой, Таня подозвала управляющую.
– Откуда был обед, Майя Николаевна?
Управляющая секунду молчала, хлопнув глазами, потом спокойно ответила:
– Евгений из дома принёс. Он сам готовил.
– Где он?
– Снег убирает от нашего коллектора, чтобы проход к нему был.
Таня достала из сумочки кошелёк.
– Татьяна Сергеевна, не надо. Мы же ведь пошутили, – нервно улыбнулась управляющая.
– Вы про что, Майя Николаевна? Я не собиралась вам что-то давать.
Таня тряхнула распущенными волосами и бросила сумочку на диван гостиной. Выходя из дома, крикнула:
– Пусть горничная вытрет пол. Натоптали!
Она обошла дом и увидела рабочего, кидавшего снег к забору. Прошла к нему по очищенной тропинке.
– Сколько стоит ваш обед?!
Евгений молча выпрямился и повернулся к хозяйке. Его взгляд приобрёл недобрый блеск.
– Татьяна Сергеевна, вы вообще ничего не понимаете?
– Что я, по-вашему, должна понять?! – крикнула она, тряся кошельком.
Он молчал и смотрел на неё, как на тупую фарфоровую куклу и словно говорил:
«Дура ты, Таня. Иди в жопу со своими деньгами!», но вслух произнёс другие слова:
– Я не возьму с вас денег за еду. Майя Николаевна сказала, что вы голодны и злы. И я решил вас накормить домашней пищей, а не той, после которой нужно глотать таблетки.
– А с чего вы решили, что ваша стряпня лучше? – не унималась Таня. – Может быть, я после неё из сортира не вылезала!
– Тогда бы вы не пришли сюда денег предлагать, – Евгений взялся за лопату.
Всё таки, мужская логика сильно отличается от женской, подумала она. И как он одной фразой может просто «посадить в лужу»?! И возразить-то нечем…
– Завтра поедете со мной в Москву, – Таня развернулась, чтобы уйти в дом.
– Это зачем? – он воткнул лопату в снег. – Вы же знаете, что мне в обед надо быть дома. Вы нарочно что ли, Татьяна Сергеевна?
Она опять повернулась к нему.
– Что значит нарочно? Вы что себе позволяете?
Евгений шагнул к ней, распрямляя плечи. Она на миг зажмурилась, но потом гордо вскинула подбородок.
– Мне надо в обед быть дома, – тихо сказал он, приблизившись к ней вплотную. – Если я поеду в Москву, то не успею.
Таня не сдержалась от такого напора и высказала то, о чём думала.
– Да что вы так привязаны ко времени?! А! Наверное, в моё отсутствие хотите развлечься с Майей Николаевной?! То-то вы так спелись!
– Вам давно эта мысль в голову пришла? – насмешливо улыбнулся Евгений, отступая. – И да, я привязан ко времени, но ничего объяснять вам не собираюсь.
– Это почему?!
– Не вижу смысла, – спокойно ответил он, забирая лопату. – А сейчас, извините, но мне пора домой. Рабочий день закончился.
Отец Тани приехал в этот городок по распределению после окончания института. Кто-то сверху «спустил» разнарядку в ВУЗы на молодых специалистов для создаваемого в городке уникального на тот момент производства. Бабушка – мама отца, даже способствовала этому. Сама бабушка, будучи не последним человеком в профильной науке, посчитала, что для единственного сына это будет хороший задел для будущей диссертации.
Строившийся городок принял в себя не только инженеров, но и очень много людей рабочих специальностей, желающих как можно быстрее отстроить страну после страшной войны. Среди них были и сироты, потерявшие родителей. Такими сиротами была мать Тани и её родная сестра. С ними и познакомились жизнерадостные и уверенные в себе инженеры, приехавшие сюда из разных институтов огромной страны.
Танин отец был настолько сильно увлечён работой, что проводил в этом состоянии все своё время. Высокий, симпатичный и грамотный молодой человек быстро стал лидером создаваемого производства. А когда стройка закончилась, то и запустил его на полную мощность. Отец был таким деятельным, что бабушка была послана вместе с диссертацией по известному направлению, а его авторитет рос невероятно быстро. Он даже лично побывал на приёме у генсека ЦК КПСС. Танина мать тоже не хотела отставать от своего спутника жизни. Она выучилась на технолога заочно и смогла помочь мужу, частенько засиживаясь по ночам за расчётами.
Таня очень хорошо помнила, как отец горячечно объяснял жене, что он хочет, и сильно злился, когда та его не понимала, терпеливо уточняя детали. Таня плакала, смотря на жаркие споры родителей, и тогда они подбегали к ней, твердя: Успокойся, красавица! Ты наша радость! Самая… самая… самая…
И Таня поверила в это. И это никто не оспаривал. Даже приезжавшая иногда бабушка говорила, что её внучка вся в отца – умная и красивая.
Став директором производства, отец совсем перестал уделять семье внимание. У него просто не хватало на это времени. Мать, устав от забот и одиночества, запила.
Денег в семье было с избытком. Сестра матери часто у них бывала в доме, нередко вместе с сыном. Так Таня и Сергей привыкли к тому, что часто проводили время вместе, и он стал девочке ближе, чем подружки по школе. Пока сестры распивали на кухне очередную бутылку вина, мальчишка уводил свою двоюродную сестру на улицу, ну а местная детвора, зная, что Таня дочь всесильного и авторитетного начальника, зачастую льстили ей, не желая вызвать её гнев.
То же самое было и в школе, где учителя не хотели конфликтовать со ставшей слишком своенравной девушкой. А тут еще в Тане сошлись две непримиримые сущности – ум и красота.
Не сказать, что Таня была слишком умна, нет. Она многого не понимала, но неким внутренним чутьём, вероятно перешедшим к ней от отца, могла соображать. Хотя часто и притворялась туповатой. Но притворство было только для того, чтобы подтвердить догадку. Что события далее будут развиваться так, как она и думала.
Лишённая склонности к полноте, Таня не прилагала особых физических усилий для поддержки своих женских форм. Она умела «слушать» свой организм и никогда ему не перечила. Но уже, будучи студенткой Московского института народного хозяйства имени Плеханова, столкнулась с трудностями.
Во время учебы Таня жила вместе с бабушкой – в квартире на Большой Серпуховской улице. Бабушка Тани придерживалась старых взглядов на интимные отношения, а девушка всячески подчёркивала свои достоинства.
– Татьяна, а ты что так разоделась?! – громко вопрошала старушка, недовольно оглядывая нескромный вырез на блузке и такую же нескромную обтягивающую юбку с разрезом.
– Да, ничего, ба, – отвечала девушка, крутясь перед огромным зеркалом. – Мне нравится…
Она любила своё тело и любила, чтобы ей завидовали. Старшекурсники толпой собирались у стадиона, когда девушки из группы на занятиях по физкультуре совершали пробежки вокруг футбольного поля. Таня млела от взглядов и чувствовала себя королевой. Вот только желание не приходило…
Она никак не понимала, почему девчонки так возбужденно шепчутся между собой, порой вздыхая: "Я бы ему отдалась" Закатывают глаза, поглаживая грудь и живот. Что такого?! У бабушки она спросить не решилась, а вот у матери поинтересовалась, когда на каникулы они вдвоем поехали в пансионат у Черного моря.
– Да ничего такого, дочка, – мать погрустнела. – Наверное, и есть в этом что-то приятное. Но так…
Таня не принадлежала к числу тех людей, которые интересуются близкими отношениями между мужчинами и женщинами. Конечно, она знала, почему получаются дети, и в результате каких действий, но теоретически. Желающие посягнуть на её девственность парни получали от неё жесточайший отпор. Да и не была она такой наивной дурочкой, чтобы поддаваться на уловки – пила чуть-чуть на сборищах студентов только шампанское, и не ходила во всяческие походы на «шашлыки» и природу, и не искала себе кумиров.
Кумир для неё был только один – она сама.
Мальчишки из института к такому положению вещей в Таниной голове быстро привыкли, но её руководитель преддипломной практики этого не знал. Да ещё бабуля расстаралась – пригласила его домой.
Руководитель оказался расчётлив и довольно молод. Он обладал авторитетом, как теоретика, так и практика, к тому же с очень солидными связями.
– Будь с ним поласковей, – напутствовала бабушка. – Практика за границей будет для тебя трамплином. Твой отец не вечен, а мать никудышная.
– Ты что такое говоришь, ба?! – возмутилась Таня. – То мне одеться нельзя так, как хочу! А то… будь поласковей?!
– Артём Григорьевич – мужчина перспективный, – объясняла бабушка. – Не чета каким-то студентикам. Ты – девушка видная…
– Ба! – крикнула Таня. – У меня есть голова на плечах.
– Одной головой стенку не прошибёшь, – отмахнулась старушка. – И с одной головой жить не так просто. Да и не оценят мужики твою голову, если в ней только мозги… А тебя, Танька, природа щедро одарила – грех не воспользоваться. Мужики, если ими умело крутить – глотки перегрызут друг другу. Уж стараться для тебя будут! Из порток выпрыгивать! Пользуйся только!..
И Таня решила воспользоваться, когда в деканате объявили распределение по практике. Ей не захотелось ехать в какой-то Мухосранск, в заштатное отделение Госбанка. Она считала, что достойна гораздо лучшего. С её-то мозгами и оценками…
Так она и заявила своему руководителю практики – прямо и безапелляционно.
Тот окинул её оценивающим взглядом и вяло поинтересовался:
– И чем же вы лучше других, голубушка?
Она не смутилась и не занервничала. Мозги заработали чётко, как бульдозер, сметающий гору мусора.
– А чем Аралушкина лучше меня? У неё и оценки хуже…
Артём Григорьевич усмехнулся.
– А вы, Татьяна, сходите к замдекана своего факультета, и поинтересуйтесь у него. Распределение подписываю не я. Он курирует научные работы студентов и посчитал, что Аралушкина, видимо, перспективнее вас. Если он что-то поменяет, то я не буду возражать.
Таня двинула к замдекана, не откладывая в долгий ящик. По лестнице поднималась, нарочито выпрямив спину и виляя бедрами, заставляя студентов спотыкаться на ступеньках, когда те сворачивали головы в её сторону.
– Ни фига себе, какая красотка!
Не сдержался кто-то. Это возглас придал Тане дополнительную уверенность.
К замдекана попасть было не так просто…
– Вознесенская, а что вы хотите?
Вопрошала сухая, как вобла, секретарь замдекана, поправляя огромные, в половину лица, очки.
– Я хочу, чтобы мне поменяли место моей преддипломной практики, – выпятив грудь, Таня надменно возвышалась над невзрачной секретаршей.
– Предложения о месте практики должен дать ваш научный руководитель, – завистливо сглотнув слюну от вида Таниных прелестей, сверкнула глазами секретарь.
Таня слегка опешила – её гоняют, как собачку за сахарной костью. Это было недопустимо в её понимании, и она отправилась домой – жаловаться бабушке.
К своему удивлению дома она застала отца.
– Вот что, доча, – он взглянул на стол, накрытый бабулей для руководителя практики. – Оставь мечты до лучших времён. Собирайся, поедешь на практику ко мне. Я приватизировал предприятие и мне нужно поставить на нём автоматизированный бухучёт.
Таня недовольно сморщилась. В её представлении практика на предприятии отца была ещё худшим местом, чем мифический Мухосранск. Пришедший к ним на ужин Артём Григорьевич почему-то занял позицию отца.
– Это будет очень хорошей работой, – сказал руководитель практики, опрокидывая рюмку и поглядывая на вырез Таниной блузки. – После защиты дипломной работы я бы мог рекомендовать вас на двухгодичные курсы аудиторов. Это весьма перспективное направление… И, кстати, на курсах обязательная поездка за границу. Очень многие иностранные компании рассматривают Россию, как выгодное вложение капитала и создание совместных предприятий.
После практики Таня «отработала» оценку «отлично» в гостях у Артема Григорьевича, но ни ему, ни ей, это не доставило удовольствия. После этого Таня воспринимала близость с мужчиной, как некий инструмент для достижения цели – не более. Или как короткое, но достаточно действенное снятие внутреннего напряжения. До последнего охотников было хоть отбавляй, но Таня весьма выборочно подходила к вопросу выбора «партнёра».
