Текст книги "Убитая жизнь (СИ)"
Автор книги: Валерий Филатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
История. Продолжение
Мать любила их обоих. Игоря, как младшего, конечно, больше, да и Евгений быстро повзрослел. Он, как мог, оберегал брата от разных нападок, но когда женился на Светлане, и занялся инвестициями, то не мог тратить много времени на Игоря.
Мать же, уделяла Игорю внимания больше, по мере его взросления. Она считала, что он маленький и не самостоятельный, в отличие от старшего брата.
Игорь настолько привык к такому положению вещей, что, зачастую, просто капризничал, вынуждая мать и брата сдаваться. И не переставал капризничать даже повзрослев. Евгений, но в большей мере – мать, были для Игоря инструментом для выполнения его желаний. Ко всему прочему, в Игоре проснулось самолюбие и амбиции. Успешность старшего брата, похоже, стала ориентиром для жизни и предметом зависти.
Общение с женщинами давалось Игорю нелегко. Если Евгений запросто находил слова, то Игорь терялся, запинался и молчал, как рыба. Только улыбался по-идиотски и кивал головой. Это с клиентами фонда у Игоря прорывалось красноречие, достойное пера Байрона, и он умел настоять на своём, но при встрече с какой-нибудь милой особой он растекался, как жижа по нагретому асфальту, моментально высыхающей под знойным солнцем.
Наташу Игорь встретил случайно. Вернее, она сама его «нашла». Сбежав в столицу из провинции, когда ей не было шестнадцати, девушка набралась всяческого опыта, и ей не составило труда применить его на Игоре. И, очаровав, женить на себе.
Евгений быстро «просёк» её намерения, но говорить брату о том, кем на самом деле является обожаемая Натуська, не стал. Ещё и мать постоянно твердила, что младшенький сынок любит эту грудастую и хитрую особу.
Наталья крутила Игорем, как хотела. Любое её желание выполнялось им со скоростью, иногда превышающей световую. И было совершенно неважно, как на эти желания смотрят мать и старший брат. Игорь жил, как хотел. Если к словам брата он ещё прислушивался, то мать для него была служанкой и исполнительницей самых бредовых помыслов. Он мог позвонить ей ночью и потребовать, чтобы она принесла ему выпивку и закуску. Особенно в те дни, когда Натуська успешно наставляла ему «рога» с Алексеем. И мать срывалась с места…
Евгений перестал «опекать» младшего брата. В конце концов, у того есть голова на плечах, а не пустой кочан капусты.
– Ты мне не нужен! – кричал ему Игорь, приняв изрядную порцию спиртного.
– Ладно, – соглашался Евгений. – Только больше не ной…
То, что мать упала на улице с инсультом, Евгений узнал от брата. Звонок раздался в двенадцать ночи.
– Слушай, – Игорь редко называл брата по имени, – тут мне позвонили в первый раз пять часов назад. Откуда-то из больницы. Потом позвонили ещё раз, – он едва ворочал языком. – Сказали, что в телефоне матери мой номер первый. Я хочу, чтобы ты разобрался!
– И в чем, по-твоему, я должен разобраться? – Евгений говорил спокойно, хотя и был удивлён столь поздним звонком.
– Какого хера мне тут названивают! – перешёл на крик Игорь.
– А ты сам был не в состоянии спросить?
Брат на секунду смолк, будто осмысливал сказанное Евгением.
– Ну, я тут принял немного…
Игорь словно оправдался.
– Ладно, – смирился Евгений. – Узнаю, перезвоню. И ты, брат, больше не говори мне, что ты там что-то хочешь. Понял?! Особенно в двенадцать ночи!
Игорь тут же отключился. Он не терпел, когда старший брат начинал с ним резко говорить.
Евгений позвонил на телефон матери. Долго не отвечали. Наконец, на звонок ответила женщина, представившаяся старшей сестрой больничного отделения неврологии. От неё он узнал – в какой больнице лежит мать, и когда можно поговорить с врачом. Перезванивать брату не стал – бесполезно.
Позвонил утром, собираясь в столицу.
– Мать в реанимации с инсультом. Буду в Москве через два часа.
Евгений был очень зол на брата. Невероятно зол. Его просто колотило от бешенства. Вместо того, чтобы узнать о матери как можно больше, вместо того, чтобы приехать в больницу и спросить насчёт лекарств, состояния и прочих нужных матушке вещей, Игорь пил и не отвечал на звонки. Наверняка, звонков было много. Ведь номер Игоря был «забит» матерью в телефон, как «сыночек». Номер Евгения – «Женя». Вот из больницы и звонили «сыночку». А тот пил, и не нашел более умного решения, как позвонить брату, жившему за сто километров от столицы, и потребовать каких-то разборок!
Оля очень близко приняла болезнь матери мужа. Всплакнула:
– Позвони мне, Жень, как всё узнаешь.
Игорь встретил брата у платформы. Был трезв, на удивление, и встревожен. Выглядел, как в прошлом, маленьким мальчиком, прячущимся за спину брата. Евгений злость быстро унял.
– Игорь, почему ты сразу не поехал в больницу? Тебе же проще, чем мне.
– Брат, я был слегка не в адеквате…
По дороге в больницу Игорь не удержался и забежал в винный магазин.
– Я в стрессе. Мне надо выпить!
Евгений скрипнул зубами – начинается! Но в последующем брат вёл себя прилично, и даже принял участие в разговоре с будущим лечащим врачом – в реанимацию братьев не пустили.
Список необходимых для матери вещей был внушительным – начиная от подгузников и заканчивая коляской. Естественно, встал вопрос о том, кто будет приезжать к матери и ухаживать за ней.
– Придётся раскошелиться, Игорь, – Евгений быстро сосчитал необходимую сумму. – Я не могу ездить в Москву каждый день. Надо оплатить услуги нянечки. Я так понимаю, что ты тоже не горишь желанием жить в больнице возле матери.
– Ну, так оплати, – улыбнулся Игорь. – Мои средства все в обороте.
– Слышь, брат! А ты не охренел?!
Игорь вздрогнул, и тут же убрал улыбку. Он явно испугался…
Ему часто казалось, что его брат не от мира сего. Это после того случая, когда к семилетнему Игорю около школы подошли взрослые парни и потребовали каких-то денег.
Брат появился, будто материализовался из воздуха. На десять лет старше Игоря, широкий в плечах, с мощной шеей и бугристыми мышцами, Евгений вызывал восторг у девчонок и зависть у парней. Сколько Игорь помнил брата, то тот всегда чем-то занимался – то спортом, то музыкой, то чтением, то какими-то поделками. И практически всё, за что он брался, у него получалось. И главное, как Евгений говорил. Интонации голоса, манера речи, небрежная жестикуляция – всё выдавало уверенного в себе человека. Уверенного в своей силе и правоте.
– Слышь, парни! А вы не охренели?!
Их было четверо. Один из них – худой, жилистый, с блатной танцующей походкой.
– А ты кто будешь? – спросил «блатной» у Евгения.
– Брат этого малыша. Вам не в падлу у него денег отбирать? Да ещё четверо на одного?
«Блатной», поводя плечами, набычившись, подошёл к нему. Грозно посмотрел в глаза.
– Живи, пока, – прошипел гадюкой, потерявшей добычу. – Ещё встретимся.
Евгений, прищурившись, проводил четвёрку парней взглядом, словно испепелял по одному. Через месяц «блатного» хоронили.
И такой случай был не единственный. Люди, которые несправедливо и жёстко обижали мать и Игоря, после такого взгляда Евгения почему-то быстро находили последнее пристанище в земле, или просто пропадали. И что самое невероятное, Евгений не прикладывал к этому каких-либо усилий. Он и кошку обидеть не мог. Но вот этот его взгляд был почему-то «смертельным».
– Я понял, брат, прости, – пробормотал Игорь, почувствовав себя крайне неуютно. – Всё оплачу. Только скажи – сколько.
Евгений приложил список на грудь Игоря, бережно пригладил.
– Ты, брат, по списку разберись. Я приеду послезавтра мать проведать. К этому времени купи то, что необходимо в первую очередь. Коляску пока не надо. Ещё неизвестно – сколько мать пролежит в больнице. А услуги нянечки я оплачу.
В то время Евгений с женой трудились у одного адвоката по налоговым делам. Волошин часто приезжал в столицу по разным поручениям адвокатской конторы, а Ольга работала дома, сверяя отчётность клиентов адвоката. Коммуникабельный, грамотный и быстро соображающий, Евгений находил общий язык с чиновницами фискальных органов, и частенько дела даже не доходили до суда. После его посещений, адвокат просто подписывал бумаги, значительно снижающие суммы налогов, а в некоторых случаях – налоговую амнистию. Адвокат не обижал вознаграждением семейную пару, но как-то спросил:
– Евгений Юрьевич, по слухам, вы, были успешным инвестиционным трейдером. У меня есть несколько зарубежных клиентов…
– Простите, Олег Спиридонович, но я не буду наступать на грабли второй раз. Ваше желание понятно, но это без меня. Ещё раз простите.
Адвокат больше не заводил разговора об инвестициях, но ухитрился узнать о бизнесе дочери. Немало удивился такому положению своего сотрудника.
– Как же так?! Вы могли бы!..
– Да, я мог бы многое, – спокойно отвечал Евгений. – Но мне хватает того, что у меня есть.
– С такими возможностями, вы просто убиваете свою жизнь! Свои способности, наконец, талант!
– Это моя жизнь, Олег Спиридонович.
Может быть, Евгений был так воспитан матерью, а может быть, было нечто другое, повлиявшее на его точку зрения в отношении других людей, но он никогда не позволял себе «идти по головам». Он пытался простить многих, если не всех, кто, так или иначе, делал ему подлости. Не всегда получалось… простить.
Оля поняла всё сразу, как только он зашёл домой. За то время, что они прожили вместе, она сумела понять мужа и принять таким, какой он есть.
– Жень, если для мамы нужны деньги, то возьми столько, сколько нужно.
Игорь не пришёл к матери, и не принёс обещанного. Евгений разобрался с делами в больнице сам и решил навестить брата. Тот, по обыкновению, пил.
– Ты же обещал помочь, – напомнил ему Евгений.
– У нас нет таких денег, – вмешалась в разговор жена брата.
– Наташ, я не с тобой разговариваю, – тихо подметил Евгений, не оборачиваясь, и наблюдая за Игорем.
– Вообще-то, речь идёт и о моих деньгах, – усмехнулась она.
– С каких пор эти деньги стали твоими?
– С тех пор, Женя, как я вышла замуж за твоего брата…
– И что?! – Евгений повысил голос. – В любом случае, как ты выражаешься, «твоих» денег всего половина. Разве нет?!
Он резко поднялся и посмотрел на Наталью, прищуриваясь.
– Э, брат, погоди, – протрезвел Игорь.
– Тогда уйми эту женщину!..
Игорь неловко вытолкал жену с кухни, прикрыл дверь.
– Не кричи на Натуську…
Евгений выдохнул, прикрыл глаза.
– Игорь, в больнице наша матушка… Почему я должен делать всё в одиночку?
– Ну, ты же старший, брат.
Евгений, уходя, мельком взглянул в гостиную. Наталья сидела на диване и красила губы. Под тонкой материей вечернего платья проглядывало весьма сексуальное бельё.
На улице он позвонил Вадиму и попросил присмотреть за женой брата…
Из больницы в центр реабилитации Евгений перевозил мать тоже в одиночку. Хорошо ещё, что лечащий врач оказалась понятливой и заказала специальный транспорт. В суматохе дней Евгений не успел изучить все нюансы ухода за лежачими больными. Потом понял, насколько это тяжело не только физически, но и морально.
Конечно, у Евгения была куча «полезных» знакомых. Все, кто знал его достаточно хорошо, нередко удивлялись – с такими «связями» он мог бы горы сворачивать не напрягаясь. Все, кроме Ольги. Она знала, что муж будет обращаться за помощью к кому-либо только в случае крайней необходимости. Ибо, если обратится, то будет считать себя обязанным. А таких обязательств Евгений сторонился.
– Чем меньше обязан, тем больше свободен в принятии решений, – говорил он жене. – Ненавижу, когда мне говорят – ты должен.
После реабилитации мать могла с трудом ходить и говорить, но уход за ней всё же требовался. Тогда и состоялся тот неприятный разговор с Игорем…
Фото разлетелись по кухонному столу. Одно упало в лужицу виски, пролитого на столешницу.
– Ты бы пил меньше… брат.
Игорь, увидев на фото Наталью в весьма пикантных позах с управляющим фирмой, затрясся. Стакан с виски полетел в стену. Лопнул, оставив на дорогих обоях тёмное пятно.
– Я хочу, чтобы ты ушёл, – Игорь невидящим взглядом смотрел в стену. – Я хочу, чтобы ты ушёл! Слышишь! Уйди! Уйди!..
Евгений прищурился. Брат не просто просил покинуть квартиру, он желал смерти брата. Это именно так звучало в его истошном крике. Евгений встал, устало усмехнулся, глядя на истерику Игоря.
– А с кем останешься, брат?
– Не твоё дело, – Игорь размазал по щекам слёзы и сопли.
Евгений выходя за дверь, заметил торжествующую улыбку Натальи. Задержался, поманил её пальцем. Женщина подошла небрежной походкой…
Его взбесило покачивание её полной и большой груди. Евгений жестко схватил ладонью правое полушарие и резко потянул вверх. Она охнула. Глаза Натальи расширились от страха и ужаса.
– Если с братом что-то случиться, то я закопаю тебя, сука! Всегда помни это…
– Пусти. Больно!
Он будто отшвырнул от себя мягкую плоть. Брезгливо вытер ладонь об дверь.
Наталья не была самоуверенной дурой. Она умела разбираться в людях, и знала, что Евгений всегда «держал слово». Но знания имеют свойство стираться в памяти.
Алексей нервничал. Он знал, что «за спиной» Волошина стоит всесильная структура, и понимал, что Евгений в любой момент может туда позвонить, и тогда Алексея никто не спасёт. А тот же мэр городка всего лишь пешка на огромной доске. К тому же, у Волошина были весомые аргументы против Алексея. И он решил… мэра «кинуть».
– Хорошо. Оставим Татьяне её производство. Я сумею всё уладить, только и вы сдержите слово – фонд должен перейти мне.
– Договорились, – кивнул Волошин. – А теперь пройдём в дом. Закрепим наше соглашение нотариально.
– Вы и это предусмотрели, Евгений Юрьевич, – невесело усмехнулся Алексей.
– Вы же волки, Лёша. И для вас нужна дубина за пазухой, чтобы пасть зазря не разевали.
Таня смотрела на «разборки» около своего дома встревоженно. Она догадывалась, что этот столичный инвестор не просто так приехал сюда. Не стал бы мэр прыгать вокруг него козликом. Значит, был какой-то интерес. Но вот почему Евгений так недружелюбно его встретил – она не знала.
Судя по всему, Волошин когда-то был близко знаком с Алексеем Владимировичем. И, очевидно, поставил «инвестора» в очень неприятное положение. Вон, как тот кусает губы и заметно нервничает.
Она увидела, что мужчины о чём-то договорились и собрались зайти в дом.
– Майя, Лера, оставьте нас. Майя, срочно позвоните Сергею! Пусть немедленно приедет ко мне!
Горничная и управляющая поспешили на второй этаж.
Татьяна Сергеевна встретила мужчин в гостиной. На её вопросительный взгляд, Евгений ответил кивком в сторону «инвестора»:
– Алексей Владимирович сейчас всё расскажет. Советую внимательно его выслушать…
«Инвестор» рассказал Тане о цели своего приезда в город и о планах мэра насчёт самой Тани. Что её аудиторскую контору подставляли под раздел бюджетных средств, а предприятие её отца потом отбирали в счёт того, чтобы не возбуждать уголовное дело. И выход был только один – отдать консалтинговую фирму Алексею Владимировичу. Тем более, что это входило в планы «группировки» мэра и подозрений не вызовет. А производство останется за Таней, в чём будет составлено соответствующее соглашение.
Телефон Евгения заиграл вызовом.
– Думайте, Таня, – сказал он, прежде чем ответить на звонок. – Да, Вадим. Извини, но я не у себя. Подъезжайте к дому Татьяны Сергеевны. Надеюсь, нотариус с тобой.
И посмотрел на неё виновато.
– Извините, Татьяна Сергеевна, но волею случая ваш дом на этот вечер станет местом принятия решений. Сергей подъедет? А то его здесь не хватает…
Таня согласилась. Этот мужчина мог вить из неё верёвки, и она не могла ничего с собой сделать. Только знала, что он не сделает ей больно.
Решения
Алла зашла в Танин дом с чувством непоколебимого превосходства. Небрежно сбросила элегантное пальто в руки горничной, взглянула на гостиную и собравшихся людей. Потом повернулась к Вадиму.
– Я не понимаю, зачем я сюда приехала.
Тот пожал плечами, но тут раздался голос Евгения – металл звучал особенно звонко:
– Это я так захотел.
Он поднялся с дивана, подошёл к ней. Таня увидела, что глаза его будто помутнели – то ли от слёз, то ли ещё от чего-то…
– Здравствуй, дочка.
Алла была ростом чуть выше отца. Прямая, гордая осанка, надменный взгляд карих глаз.
– Не скажу, что рада тебя видеть… папа. По телефону с тобой проще разговаривать. Объяснишь мне – зачем здесь все эти люди?
– Это не мой дом, Алла. Татьяна Сергеевна любезно согласилась предоставить его мне для нашего разговора. Я хочу отдать тебе свою долю в нашем предприятии.
– Ты мог сделать это и без меня, – Алла недовольно сморщила нос. – Ведь ты как-то жил всё это время без общения со мной.
– Так ты сама не хотела общаться, – отпарировал Евгений. – Или это не так?
Алла дернула плечом – ей было неудобно разговаривать под взглядами чужих людей.
– К чему этот цирк, отец? Ты бросил меня и маму…
– А вот тут обожди, – Евгений резко прервал её фразу. – Вот тот человек, – он указал пальцем на Алексея, – сейчас тебе расскажет историю. Думаю, что она будет существенно отличаться от той, что рассказывала тебе мать.
– И я должна ему поверить?! Ты издеваешься?..
– Ты сможешь задать ему вопросы, – Евгений задумался. – Впрочем, если не хочешь слушать, то можешь валить отсюда. Ты права – как-то ведь я жил без тебя… Только деньги верни, что я вложил в предприятие. Ты ведь помнишь условия инвестиционного договора?
– У меня нет с собой экземпляра…
– Зато у меня есть. А Татьяна Сергеевна имеет аккредитацию аудитора. Она сможет подсчитать размер суммы, что ты мне должна по условиям.
Таня не хотела, но кивнула машинально, отвечая на взгляд Аллы в её сторону.
– Хорошо, – дочь самодовольно улыбнулась. – Я подожду. Вадим, с нами ведь нотариус приехал? Он сможет же зафиксировать всё документально?
– Да, Алла Евгеньевна.
– Тогда приступайте, Татьяна. Это же не займёт много времени?
Таня растерялась.
– Если бы у меня была форма номер два годовой отчётности, то…
– Вадим прихватил документы, Татьяна Сергеевна, – улыбнулся Евгений.
Мужчина, сопровождавший Аллу, протянул Тане папку.
Она села за журнальный столик, открыла ноутбук и документы. Через десять минут смахнула со лба выступивший пот. Забив данные только половины лет работы салона Аллы Волошиной, сумма к выплате Евгению уже была астрономической даже приблизительно.
Закончив подсчёт, она протянула листок с цифрой Алле. С удовольствием пронаблюдала за наступившей бледностью её лица.
– Это… Это невозможно! – хрипло пролепетала дочь Евгения, покачнувшись на стуле. – Вы сговорились!
– Знаете что, голубушка! – начала Таня. – Мне все равно, какие у вас отношения с отцом, но не стоит оскорблять меня и мою квалификацию.
– Алла, послушай, – Евгений мягко положил ладонь на плечо дочери. Чуть сжал. – Предлагаю тебе обмен. Эта сумма на то время, что ты потратишь, выслушав Алексея Владимировича.
– Ладно, – дочь движением плеча сбросила его ладонь. – Говорите.
– Ну-с, Алексей, – Евгений достал файл с документами. – Здесь подписанные мной бумаги на передачу фонда. Вещай.
– Хитёр, Евгений Юрьевич, – усмехнулся «инвестор». – Собственно, ничего криминального…
Он рассказал всё, вплоть до интимных подробностей. Не забыл и про встречу в ресторане с Евгением. Закончив, протянул руку:
– Документы.
Получив файл, с удовлетворением просмотрел бумаги.
– Я ещё нужен?
– Да. Завтра надо подать на перерегистрацию аудиторской фирмы. Договоритесь на время с Татьяной Сергеевной. И соглашение с ней подпишите, – распорядился Евгений.
Они остались в гостиной втроём – Евгений, Вадим и Алла.
Дочь сидела на стуле и теребила воротник модной блузки, дотрагиваясь мизинцем до изящного золотого кулона на груди. Евгений взял бумаги у Вадима, быстро подписал. Потом положил стопку на колени Алле:
– Проваливай, дочь. Ты получила то, что хотела. Я бы тебя ещё к бабушке отвёз, но, думаю, не надо.
Она хотела что-то сказать, но Евгений повернулся к ней спиной и тяжело вздохнул. Только услышал шуршание одеваемой одежды и стук входной двери.
– Жень, зря ты так…
Это задержался Вадим.
– Так надо, Вадик, – он повернулся к другу, протянул ладонь. – Спасибо тебе. Приглядывай за ней, ладно?..
– Не вопрос. Может, – Вадим на секунду запнулся, пожимая ладонь друга, – с матерью, чем помочь?
– Не надо, Вадик. Пусть будет так, как будет.
Все разъехались. Майя Николаевна с Валерией спустились в гостиную, стали прибирать. Таня пила кофе и поглядывала в окно. Она ждала Сергея и наблюдала за черным микроавтобусом ФСО, остановившемся за воротами усадьбы. Около него металась Алла, сверкая в сумерках белизной пальто.
К Тане подошёл Евгений, встал за её спиной.
– Резко ты с ней, – прошептала она. – Не жалеешь?
– Не люблю, когда меня предают. Особенно, близкие мне люди.
– Это было предательством?!
– А как можно расценить, когда родная дочь называет отца «сволочь»? Просто так, не разобравшись. А потом укорять за то, чего не было.
– Я не знаю, Жень… И что дальше?
– Дальше ждём Сергея. А вот и он – лёгок на помине.
Во двор дома въехала машина подполковника.
Сергей вбежал в гостиную, оценивающе оглядел Валерию, прошмыгнувшую мимо него на кухню.
– Что за спешка, Тань?
Она вкратце рассказала о событиях, произошедших до его приезда.
– А кто там за воротами мечется, как тигр в клетке? – усмехнулся Сергей. – Такая приятная дама, но страшно возбуждённая.
– Это моя дочь, подполковник, – ответил Евгений. – Приступим к делу… Я могу забрать своё заявление, но при одном условии.
Таня напряглась, а Сергей заметно вздрогнул.
– Я слушаю.
– Вы обещаете мне, что скажете, когда тот молодой человек изволит вернуться в город.
Сергей задумался.
– А с чего вы взяли, что он вернётся?
– То, что я забрал заявление, будет известно тут же. Мамочка непременно захочет увидеть сына. Да и папочка не откажется.
– Допустим, – Сергей сморщил лоб. – Допустим, я скажу вам. А дальше?
– Подполковник, а вам не всё ли равно? – звякнул металл голоса. Жестко. Звонко. – Это моё условие!
– Да хрен с вами. Пишите отказ… Сейчас. При мне.
Евгений взял бумагу и под диктовку Сергея написал заявление. Потом оделся и на прощание галантно поцеловал руку Тане.
– Спасибо вам…
Вышел за дверь.
– Странный какой, – Сергей смотрел в окно, жуя бутерброд. – Я не понимаю его.
– Ещё больше не поймёшь, – сказала Таня, тоже наблюдая за Волошиным, – когда узнаешь, от каких денег он отказался буквально полчаса назад.
Она назвала цифру.
Бутерброд вылетел изо рта Сергея, как пуля. Подполковник выпучил глаза, открыв рот.
– Не смотри так, – хихикнула сестра. – Я сама считала.
– И почему отказался?!
– Гордый… Как это у вас, мужиков, называется… Честь свою восстановил. В глазах родной дочери.
– За такие деньжищи?! На хер нужна такая честь?!
– Значит, ему нужна…
Таня задумчиво смотрела на Евгения, неторопливо шагающего к выходу из усадьбы. Вот он попрощался с Васей и вышел за ворота…
– Жень, подожди! – окликнул Вадим. – Тут Алла всё успокоиться не может.
– И что я должен сделать? – Евгений остановился.
– Поговорить со мной! – крикнула Алла, выходя к нему.
– О чём? – тихо спросил Евгений. – Ты уже не ребёнок, а взрослая женщина. Самостоятельная, самодостаточная. То, что я хотел тебе сказать, уже сказал. А то, что скажешь ты – для меня неважно. Простить тебя? За что? Я уже давно всё тебе простил…
Он недоуменно развёл руками, будто говоря, что не понимает важности и нужности её слов.
– Любить тебя я не перестану – ты моя дочь. Я знаю о тебе всё, и знал всегда – что ты кушаешь, с кем встречаешься и даже с кем спишь. Моего мнения ты никогда не спрашивала, так что сейчас случилось? О чём ты хочешь говорить?
– Я не знаю, – вдруг призналась Алла, всхлипывая. – Но мне очень плохо.
– Это пройдёт, дочка.
Евгений повернулся и пошёл домой.
– Ты не хочешь меня видеть? Презираешь?! – крикнула она вслед.
Он остановился. Подумал немного, потом вернулся к машине.
Огни стоп сигналов тускло горели в наступившей темноте. Двигатель работал почти неслышно, выпуская облачка газа из выхлопной трубы на мокрый асфальт. Отодвинув занавеску в салоне, на отца и дочь смотрел нотариус. Он явно торопился домой.
– Вспомни, Алла, я ведь выполнил все твои желания, – Евгений смотрел в глаза дочери. – Это ты не хотела меня видеть и презирала. Возможно, ты что-то забыла, но я, к сожалению, забыть не могу. Вот такой у тебя отец, дочка. Плохой, хороший, или ещё какой – решать ведь тебе. А сейчас, извини, но меня ждёт человек, который без моей помощи не проживёт. А вот ты… жила же без меня.
Он снова повернулся, чтобы уйти.
– Я пойду с тобой! – заявила Алла. – Ты знаешь, как я живу. Я тоже хочу узнать, как живёшь ты!
– Алла Евгеньевна, нам пора в Москву, – вмешался Вадим. – И нотариуса надо отвезти. Я не имею права оставить вас одну.
Она вынула из пальто деньги.
– Отправьте его на такси. Я хочу посмотреть дом… моего отца. Я слишком долго жила с иллюзиями матери.
Металл в голосе Аллы звучал не так звонко, как у её отца, но очень похоже. Вадиму пришлось подчиниться.
– Ну, показывай, папа… свои хоромы.
Евгений не знал, что говорила Светлана дочери о том, как он живёт, но горько усмехнулся.
– Ну, дочка, пошли… пять минут, и мы на месте.
Она подумала, что отец пойдёт в сторону частных домов, а Евгений зашагал к обшарпанным пятиэтажкам. Алла хмыкнула и пошла следом.
Они зашли в подъезд его дома.
Старые стены с облупившейся клочками краской противного зеленого цвета и почерневшая побелка на потолке лестничных пролётов удивили Аллу не настолько, но огромная дыра в стене подъезда, сквозь которую было видно колено канализации, заставила Аллу остановиться.
– Я не верю, что ты живёшь в этом доме.
– А где, по-твоему, я живу?
Она брезгливо дотронулась пальцем до поручня на лестнице, лишенного покрытия.
– Мать говорила, что у тебя пятиэтажный особняк.
– В этом доме пять этажей. Я живу на четвёртом. Так ты идёшь, или вернёшься к машине?
Ей было стыдно признаться, что она устала подниматься по лестнице. Алла тряхнула головой, убирая волосы за спину.
– Идём!
Они поднялись на этаж, и Евгений отпер дверь ключом. Узкий небольшой коридор с прихожей из натурального дерева вёл к закрытой двери в комнату.
Алла шагнула внутрь.
– Дизайнерская мебель? – она рассматривала полированные лаком доски прихожей и небольшие хромированные поручни на стене.
– Сам сделал, – Евгений закрыл входную дверь. – Из ёлки. Обожди немного…
Он снял обувь и повесил куртку. Прошёл к двери в комнату, осторожно открыл и заглянул.
– Я думал, ты отдыхаешь, – Евгений улыбнулся Ольге. Жена сидела в коляске перед окном и что-то вязала. – Тут это…
Он подбирал слова, наморщив лоб.
– Алла к нам заехала. Вот, захотела посмотреть, как я живу…
Оля никогда не видела дочь мужа. Они с Евгением редко говорили о ней, чаще он мельком упоминал её в разговорах, но никогда не обсуждал с женой свои отношения с дочерью. Алла же считала до этого момента, что это Ольга увела Евгения из семьи. Что она была главной виновницей развода отца и матери.
Рассказ Алексея перевернул в голове Аллы всё, что рассказывала ей мать. И то, что она увидела, лишь подтверждало слова Алексея. Отец жил в совершенно убогом доме, в маленькой квартире, а не в многоэтажном роскошном особняке. У него не было «кучи» денег, как утверждала мать, не было шикарного лимузина и прислуги. Мало того, этот Алексей Владимирович утверждал, что именно мать Аллы гуляла от отца, когда тот пропадал на работе, стараясь спасти бизнес, и именно мать была инициатором развала этого бизнеса и ухода отца.
Отказ Евгения от денег, что по инвестиционному договору должна ему Алла, ради того, чтобы выслушать бывшего любовника матери, был недоступен для её разума. И стал ещё более непонятен, когда она увидела в инвалидной коляске маленькую женщину с вязанием…
Взгляд огромных серых глаз женщины внимательно изучал Аллу, заинтересованно перескакивал с головы на ноги, и обратно.
– Здравствуйте, – улыбнулась Ольга.
Алла поняла, что жена отца ничего не знает о ней. Улыбка была непринужденной и доброй. В этом Алла разбиралась. А ещё она увидела, что эта женщина искренне любит отца. Что ей всё равно кто он – богач или бедняк, дворник или олигарх.
– Проходите в комнату. На кухне нам будет тесно. А Женя чаю нам приготовит, – Ольга отвела коляску от двери.
– Нет, спасибо. Я ненадолго. Не утруждайтесь, – отказалась Алла.
Она хотела выбежать из этой маленькой квартирки и разрыдаться. Нет, не от того, что ей было жалко отца и эту женщину в инвалидной коляске. А от того, что вдруг были сломаны её принципы и взгляды на людей, живущих здесь. Алла не знала, как себя вести, не знала, как поступить, и совершенно не представляла, как можно здесь жить.
Она топталась в коридоре, теребя пояс пальто, растерявшись. Слова застряли в горле нервным комом. Из кухни вышел Евгений, протянул ей небольшое фото в красивой деревянной рамке. На фото семилетняя Алла стояла рядом с отцом и бабушкой. Девочка счастливо улыбалась, обнимая присевшего рядом Евгения.
Она вспомнила то время. Тогда мать была занята собой, и отец привозил Аллу к бабушке на выходные. Это было приятное для Аллы время. И фотографировал их дядя Вадим.
С двояким чувством Алла покидала квартиру отца. С одной стороны – с облегчением, с другой стороны – с непривычной доселе болью. Она поняла, что совсем не знает своего отца, и это не было его виной. Но и себя Алла не считала виноватой. И боль быстро притупилась.
Выезжая из городка, Алла нашарила в кармане пальто бумажку. Достала, развернула и усмехнулась. Сумма была настолько велика, что даже не верилось. И не верилось, что отец отказался от денег, ради… Вот ради чего, было непонятно.
– Дядя Вадим, ты никогда не рассказывал про моего отца. А ведь вы друзья…
– Ты меня коришь, Алла?
– Нет. Хочу знать – почему.
Вадим вздохнул, включая сигнал поворота.
– Потому, что мы – друзья. Он никогда не лез в мою личную жизнь, а я не лез в его. Но мы всегда готовы прийти на помощь друг другу.
– Ты всё знал?
– Да. Я был в курсе всего, что происходило с Женей.
– Тогда, может быть, расскажешь, почему он отказался от денег?
Вадим остановил микроавтобус, повернулся к женщине.
– А ты до сих пор не поняла?!
– Честно? Нет!
– Тогда мне нечего вам объяснять, Алла Евгеньевна. Не отвлекайте меня от вождения.
Скомканная бумажка полетела в угол салона.
– Отвезите меня к матери!
Вадим смотрел на Аллу через зеркало заднего вида и не двигался.
– Пожалуйста, – жалобно попросила она.
– В кои веки заявилась, доченька, – сварливо заметила Света, впуская Аллу в квартиру. – Может быть, и денег дашь матери?
Алла зашла в темный коридор с истертыми от времени обоями. В квартире пахло мусором и плесенью.
– Зачем тебе деньги, мам?
Света обернулась к дочери и посмотрела на неё, как на сумасшедшую.
– Ты-то, вон в каком пальто! И кушаешь, наверное, вкусно и сытно! А матери только подачки раз в месяц!
