Текст книги "Казачество: путь воинов Христовых"

Автор книги: Валерий Шамбаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В 1558 г. царское войско выступило на запад. Сперва все шло, как по писаному. Ливония удара не выдержала, ее города сдавались один за другим. А казаки продолжали рейды на Крым. Вдобавок раздули смуту в принадлежавшей туркам Молдавии, посадили на ее престол самозванца Василида. Но Ливонский орден отдался вдруг под покровительство Польши. Вмешались и Швеция. И Москва неожиданно для себя оказалась перед лицом нескольких сильных врагов. Уже с 1561 г. царю пришлось менять политику. Он дал знать в Крым, что готов мириться и выплатить большие «поминки». Не тут-то было! Девлет-Гирей тоже прекрасно понимал, в каком трудном положении очутились русские. Отвечал, что «многими кунами мысль моя утешена не будет» – выдвинув требование отдать Казань и Астрахань.

Между тем сворачивание операций на юге не понравилось Вишневецкому. Он пришел к выводу, что триумфов здесь больше не предвидится, и очередной раз сменил подданство, вернулся на службу польскому королю. Но днепровские атаманы Савва Балыкчей Черников, Ивашка Пирог Подолянин, Ивашка Бровкаи другие отказались ему повиноваться, сохранили верность царю. Дальнейшая участь Вишневецкого была трагичной. На службе королю ему быстро наскучило, он снова набрал отряд казаков и ринулся в очередную авантюру – решил сесть на молдавский престол. Однако молдаване выдали его туркам, и бывшего гетмана подвергли жуткой казни, повесили на остром крюке под ребро. А пророссийская часть днепровских казаков выбрала гетманом Богдана Ружинского, тоже князя и богатого магната. Впрочем, ориентация на тех или иных знатных панов была в XVI в. характерной для украинских казаков и являлась вполне рациональной. Подобный покровитель мог предоставить свои замки в качестве баз, помогал обеспечивать оружием, селил у себя казачьи семьи. А Ружинский симпатизировал царю и имел с «басурманами» личные счеты – в татарском плену сгинули его жена и дочь. И под его началом казаки возобновили удары по Крыму и туркам.

6. Начало Войска Донского

Боевые действия против Польши сперва протекали успешно. В 1563 г. царь предпринял победоносный поход на Полоцк – в составе его армии числилось 6 тыс. казаков, служилых и вольных. Но затем война стала приобретать затяжной характер. Победы чередовались с неудачами. Росли потери, истощались средства и ресурсы. Этим в полной мере воспользовался крымский хан. Его набеги опустошали Мценск, Северщину, Рязанщину. На Кавказе ногайцы стали теснить кабардинцев. Царский тесть Темрюк Идарович Сунжалей обратился за помощью к зятю, и в 1567 г. в устье Сунжи была построена первая русская крепость на Кавказе – Терский городок. Сюда прибыл отряд стрельцов, на службу привлекались и гребенские казаки.

Однако для активной войны на нескольких фронтах сил не хватало. Царские рати, прикрывавшие южные рубежи, становились все слабее. Да и из казаков значительная часть отвлекалась в Польшу и Ливонию. А татары теперь старались отыграться. Нападали на донские городки, захватывали жен и детей. Если же удавалось поймать казаков, в плен их уводили редко. Понимали, что «хороших» рабов их них не получится, и подвергали страшным казням. Сдирали кожу, сажали на кол, зарывали заживо. Но донцы держались, осаживали врага.

В этих схватках выдвинулся один из величайших героев Дона – атаман Михаил Черкашин. Судя по прозвищу, он мог быть из украинских казаков, а мог быть и из терских, часто роднившихся с «черкасами». Но в российские документы раз за разом попадали сведения о его подвигах. Именно с ним связано первое упоминание о выходе донцов в море – в 1556 г. отряд Черкашина погромил окрестности Керчи. В 1559 г., по записям Разрядного приказа, атаман разбил крымцев в верховьях Северского Донца, прислав «языков» в Москву. Казаки верили в его удачу, считали его «характерником» – полагали, что он может и пули, и ядра заговаривать. Но Черкашин был не просто удачливым атаманом. С его именем связано и объединение Войска Донского. После падения Астрахани места у Переволоки стали не такими опасными, исчезла «преграда», разделявшая низовых и верховых казаков. Но потребовалось и объединение другого рода. На Дону и его притоках оседали не только казаки. Были разбойничьи шайки, знать не желающие казачьих законов. Были «самостийные» атаманы, предпочитающие жить сами по себе. Изначально центром объединения стало низовое казачество. Оно ведь и сложилось в отрыве от России, в случае чего могло рассчитывать только на себя. Поэтому и потребность в сплочении тут была сильнее. И в общую войсковую структуру сперва объединились низовые городки, возникло Нижнее Большое Войско.

В 1560-х – начале 1570-х гг. было осуществлено вовлечение в эту структуру верховых казаков. Речь еще не шла о полном слиянии. Но на казачество «всех рек», всех притоков Дона, распространялось общее войсковое право, традиция общего круга и обязательности его решений. Для этого велись переговоры с верховыми атаманами и казаками, высылались делегации. Но таких мер оказывалось недостаточно. Подчиняться большинству и стоять заедино выражали желание отнюдь не все. Что ж, в таких случаях казачество не останавливалось перед крайностями. Некоторые городки брались «на щит», смутьянов и самостийников сурово карали. Однако благодаря этому было достигнуто единение, и Дон выстоял в смертельной борьбе.

Между тем положение России продолжало ухудшаться. Из-за войны налоги выросли втрое, крестьяне разорялись. В 1566–1567 гг. прокатилась эпидемия чумы, унесшая множество жизней. А меры царя по укреплению центральной власти вызывали недовольство бояр. Они изменяли, строили заговоры. В ответ следовали репрессии. Но при этом вассалы и дружинники опальных вельмож тоже оказывались обиженными, дезертировали, бежали за рубеж. И в Стамбуле сочли, что наступил самый подходящий момент сокрушить Москву. А стоит напомнить, в XVI в. Османская империя находилась на вершине своего могущества, охватывая всю Юго-Восточную Европу, Ближний Восток, Северную Африку. Турки создали лучшую и величайшую в мире армию, их считали «потрясателями вселенной». После долгих войн с Ираном султан заключил мир, поделив пополам Закавказье. А в 1568 г. заключил мир с германским императором, отобрав у него почти всю Венгрию. Силы Турции высвободились для удара на север.

Был разработан грандиозный план направить флот и армию на Дон, очистить его от казаков, прорыть канал и провести корабли на Волгу. После чего Астрахань и Казань достались бы османам, под их власть переходил и Северный Кавказ. А России, попавшей в полуокружение, осталось бы только капитулировать. Для реализации этого проекта в Азов стягивались корабли, воинские части. Казанцы и астраханцы заверили, что при появлении турок поднимут восстание. О поддержке турок заявили шамхал Тарковский и хан Тюменский. И летом 1569 г. началось вторжение. Огромный флот и армия под командованием Касим-паши двинулись на Дон. Шло более 100 судов, 17 тыс. турецкой конницы, 40 тыс. татарской, янычары. По русским данным, рать насчитывала 90 тыс. (но это, видимо, с рабочими-землекопами). Казаки такой лавине сопротивляться не могли. Многие из них находились в Ливонии. А оставшиеся уходили, бросая городки. Русского посла Мальцева, ехавшего к ногайцам, турки захватили и везли, привязав к мачте – пусть увидит триумф османского оружия.

Однако большие турецкие суда садились на мели, их приходилось разгружать, стаскивать, и армада ползла до Переволоки 5 недель. Лишь в августе Касим-паша разбил лагерь на Иловле и распорядился приступить к работам. Царь предпринимал экстренные усилия, чтобы противостоять врагу. Собрав кого смог, направил в Астрахань на стругах «плавную рать» князя Петра Серебряного. Но она была небольшой. Князь дошел до Царицына острова, узнал о силах Касим-паши и от боя уклонился, отступил выше по реке. Иван Грозный разослал и призывы к казакам. На помощь донцам прибыли 5 тыс. днепровских казаков во главе с Ружинским. Явились и кабардинцы с гребенцами. И на вражеских коммуникациях началась партизанская война. А тем временем Касим-паша понял, что прорыть канал нереально. Попытались тащить корабли волоком, с помощью катков, но они были слишком тяжелыми, ничего не получалось. Зато прибыло посольство астраханских татар и заверило, что суда на Волге не понадобятся. Пусть турки быстрее наступают, а уж астраханцы их и плавсредствами обеспечат, и снабжением, и ворота города откроют.

И Касим рискнул. Отправил флот с артиллерией и припасами обратно в Азов, а войско пошло дальше налегке. 16 сентября оно подступило к Астрахани, и «астороханские люди со многие суда к ним приехали». Начали строить осадный лагерь. Но астраханский воевода Карпов предпринял должные меры, крепость ворот не открыла. А казаки нанесли удар по тылам. Не по туркам и татарам, а по изменившим астраханцам, взявшимся снабжать неприятельскую армию. Погромили и разогнали их. Захватили и разметали «многие суда», очистив Волгу. И рать Серебряного, усилившись за счет казаков, проскочила в город. После чего Касим-паша очутился в тупиковом положении. Теперь перед ним была крепость с большим гарнизоном, готовая к обороне. Штурмовать ее без артиллерии было нельзя. И осаждать тоже – армия осталась без припасов, в кольце казачьих отрядов. К тому же начиналась осень с дождями. Голодные янычары взбунтовались. И уже 26 сентября паша поджег лагерь, повел воинство назад. Причем и прямой путь по Манычу оказался перекрыт казаками. Туркам и татарам пришлось выбираться через степи Северного Кавказа, без еды и воды. Из всей армии вернулось лишь 16 тысяч…

Часть украинских казаков, пришедших с Ружинским, на Днепр возвращаться не стала. Решила остаться на Дону. И в 1570 г. основала Черкасск.А Иван Грозный понадеялся, что после такого провала неприятели станут сговорчивее, направил в Бахчисарай и Стамбул посла Ивана Новосильцева с очередными предложениями о мире. В связи с этим послал грамоту «на Донец Северский», в ней указывалось – «проводить посла из Рыльска велели к Азову Мише Черкашину» и сообщалось, что за службу казакам выделено «государево жалованье: деньги, и сукна, и селитру, и свинец». Грамота в общем-то обычная. Такие поручения казакам давали уже давно. И все же этот документ стал особенным. В 1860-х гг. было решено установить «старшинство» Казачьих Войск. А критерием было принято считать самый ранний документ о выполнении казаками службы российским царям. И именно эта грамота в архивах оказалась самой ранней. Были, конечно, и другие, но не сохранились. А она сохранилась. Отсюда и официальное старшинство Всевеликого Войска Донского было установлено с 1570 г.

Однако посольство Новосильцева успехом не увенчалось. Поражение турок и татар не образумило. Наоборот, обозлило, и они грезили о реванше. В 1570 г. последовали нападения крымских мурз на каширские, рязанские, новосильские окрестности, царевич Адиль-Гирей разгромил кабардинцев, Темрюк Идарович был ранен, двое его сыновей попали в плен. Причем единства среди кабардинцев не было – ими правил не один Темрюк, у разных родов были свои князья. Когда запахло жареным, часть из них переметнулась к татарам. На их сторону перешли адыги, изменила Большая Ногайская орда.

И летом 1571 г. Девлет-Гирей выступил на Русь со всеми силами. Впрочем, сперва ставил ограниченные цели – хотел напасть на Козельск. Но к нему явилась группа изменников под предводительством Башуя Сумарокова. Сообщили, что на Руси «была меженина великая и мор», что войска «в Немцех», а у царя «людей мало». И Девлет-Гирей повернул на Москву. Россия и впрямь была очень ослаблена. По ней вторично прошлась чума, добавились неурожай, голод. И на Оке удалось собрать лишь 6 тыс. воинов во главе с Иваном Бельским. Чтобы подкрепить его, выступил сам царь с опричниками. Но перебежчики показали хану броды через Оку, и орда обошла русское войско. А царь и воеводы неожиданно узнали, что враг уже у них в тылу! Иван Грозный с частью опричников спешно уехал. А Бельский форсированным маршем погнал полки к Москве – она осталась вообще без защитников! Хан и русская рать подошли к столице одновременно. Бельский все же успел ввести воинов в город, и когда враг полез в атаку, дал отпор. Но тогда… татары подожгли Москву. Случился один из самых страшных пожаров. Погибли сотни тысяч людей. В том числе и защитники, воеводы. Погибло и много крымцев, кинувшихся грабить. И Девлет-Гирей предпочел увести орду от пылающего города – вместо этого беспрепятственно набрал по русской земле огромнейший полон.

Ответные удары не заставили себя ждать. Днепровские казаки «впали за Перекоп», погромили крымские улусы. А волжские казаки отплатили Ногайской орде за измену, совершили рейд на ее столицу Сарайчик, разорили его и сожгли. Тем не менее для России случившееся стало колоссальной катастрофой. Таких потерь, такого унижения страна не знала уже давно. Иван Грозный после сожжения Москвы готов был мириться уже на любых условиях. Выражал готовность отдать Астрахань, платить «поминки». Приказал срыть Терский городок, раздражавший Стамбул и Бахчисарай. Но нет, теперь врагам этого было мало! От султана русские послы получили ответ грубый и заносчивый – Селим II соглашался на мир только в том случае, если царь уступит Казань, Астрахань, а сам станет «подручным нашего высокого порога», т. е. признает себя вассалом Турции. В Крыму были настроены еще более решительно. Зачем брать часть, если можно взять все? Ведь прошлый поход показал, как легко громить обессиленную Русь. Значит, оставалось ее добить совсем. Вообще ликвидировать российскую государственность! В Бахчисарае уже распределяли наместничества – кому из мурз дать Москву, кому Владимир, кому Суздаль. А купцы, спонсирующие поход, уже получали ярлыки на беспошлинную торговлю по Волге.

Россия тоже готовилась. Во главе войска были назначены лучшие полководцы Михаил Иванович Воротынский и Дмитрий Иванович Хворостинин. Но сил не хватало. На окский рубеж ратников скребли «с миру по нитке». И вот тут-то казакам в первый раз суждено было спасти Москву и Россию. Михаил Черкашин поднял и привел на подмогу казачий Дон. Сколько человек было с ним, неизвестно. Разрядный приказ сообщал о численности армии: «И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20 043, опричь Мишки с казаки». Как видим, донцы названы отдельно, то есть отряд был значительным. По разным оценкам, 3–5 тыс. К тому же это были отборные, высокопрофессиональные бойцы. Но и в числе 20 тыс. «опричь Мишки» было как минимум еще 2 тыс. казаков, разрядные росписи указывают тысячу «казаков польских наемных с пищальми», и тысячу волжских казаков наняли на свой счет Строгановы. По планам казакам предстояло действовать на стругах, прикрывая переправы Оки, а в случае отступления хана выбирать места для засад и нападать, отбивая полон. Но на такой исход надежды было мало. Силы оказывались слишком неравными. Царь перенес свою резиденцию в Новгород, туда же эвакуировали государственную казну. Да, это был один из самых критических моментов в истории нашей страны…

Девлет-Гирей поднял орду, 40–50 тыс. татар. К нему примкнули 20 тыс. всадников Малой и Большой Ногайской орд, отряды кавказских горцев, ополчения турецких городов. Султан прислал янычар, пушкарей с орудиями. Собралось 80—100 тыс. воинов, не считая обозов, слуг. В июле эти полчища устремились на север и появились у Серпухова. Русские войска изготовились к обороне, отбросили головные разъезды. Однако хан позаботился заблаговременно собрать сведения о местности. И, демонстрируя, будто готовит переправу у Серпухова, двинул главные силы вверх по реке. Ночью татары форсировали Оку через Сенькин брод. Опрокинули сторожевой полк Ивана Шуйского. Воевода Хворостинин попытался задержать врага, спешно направив полк правой руки на рубеж р. Нары, но и он был отброшен. Вражеская армия обошла русскую, оставив ее в тылу, и по Серпуховской дороге устремилась к беззащитной Москве. Казалось, прошлогодняя история повторяется. Но во главе русских ратей стояли другие военачальники. Они не стали наперегонки с противником мчаться к столице, а затеяли другую игру. Смертельно опасную, но сулившую единственный шанс на успех. Вцепились татарам «в хвост» в надежде оттянуть назад, на себя.

Хворостинин, собрав всю конницу, бросился в погоню и разгромил арьергард, которым командовали крымские царевичи. Хан уже дошел до р. Пахры возле Подольска. Но озаботился ударом с тыла, остановился и выделил сыновьям еще 12 тыс. конницы, чтобы устранили досадную помеху. Мы не знаем, участвовали ли в разработке планов Черкашин и другие атаманы, но, во всяком случае, был применен типичный казачий «вентерь». Русская пехота и артиллерия подтягивались следом за конницей, выбрали удобное место у дер. Молоди, на холме, прикрытом р. Рожайкой, и укрепились, поставив «гуляй-город». А кавалерия под натиском крымцев покатилась назад. И, удирая по Серпуховской дороге, подвела разогнавшихся татар прямо под батареи и ружья гуляй-города. Врага покосили огнем, нанесли огромные потери. И хан сделал именно то, ради чего предпринимались все усилия. Не дойдя до Москвы 40 верст, повернул обратно, на русскую рать.

30 июля разгорелось сражение. Противник обрушился всей массой. Шесть полков московских стрельцов, 3 тыс. человек, прикрывавших подножие холма у Рожайки, полегли до единого. Сбили с позиций и конницу, оборонявшую фланги, заставили отступить в гуляй-город. Но само укрепление устояло, отражая все атаки. Были убиты ногайский хан, трое мурз. А лучший крымский полководец, второе лицо в ханстве Дивей-мурза, решив лично разобраться в обстановке, неосторожно приблизился к гуляй-городу и был взят в плен. Враг понес такой урон, что двое суток приводил себя в порядок. Но и положение русской армии было тяжелым. Она оказалась заперта в укреплении почти без еды и фуража, отрезана от воды. Люди и кони слабели, мучились. Воины пытались копать колодцы «всяк о своей голове», но ничего не получалось.

А 2 августа возобновился яростный штурм. Лезущие татары и турки устилали холм трупами, а хан бросал все новые силы. Подступив к невысоким стенам гуляй-города, враги рубили их саблями, расшатывали руками, силясь перелезть или повалить, «и тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много». Уже под вечер, воспользовавшись тем, что противник сосредоточился на одной стороне холма и увлекся атаками, был предпринят смелый маневр. В гуляй-городе остались Хворостинин и Черкашин с казаками, пушкарями и немцами-наемниками, а конницу Воротынский сумел скрытно вывести по лощине и двинулся в обход. При очередном штурме неприятеля подпустили вплотную без выстрелов. А потом из всех ружей и пушек последовал залп в упор, и защитники с криком выскочили в контратаку. А в тыл хану ударила конница Воротынского. И орда… побежала. Бросая орудия, обозы, имущество. Ее гнали и рубили. Погибли сын и внук хана, «много мурз и татар живых поимали». Несмотря ни на какую усталость, измученность, незваных гостей «провожали» до самой Оки – здесь 3 августа прижали к берегу и уничтожили 5 тыс. крымцев. Многие утонули при переправе.

Полный разгром многократно превосходящих врагов был настоящим чудом… Кому-то из участников битвы было видение, что в критический момент на помощь изнемогавшим ратникам явились семь святых князей – Александр Невский, Борис и Глеб, Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Юрий и Ярослав Всеволодовичи. Пришли с Небесным Воинством, незримо встали в ряды воинов и помогли опрокинуть татар [42]. А царь признал, что победа одержана благодаря заступничеству святых великомучеников и чудотворцев князя Михаила Черниговского и болярина его Феодора (потому что воевода Воротынский был прямым потомком Михаила Черниговского). И Иван Грозный распорядился о торжественном перенесении мощей свв. князя Михаила и болярина Феодора из Чернигова в Москву, даже самолично написал тропарь в их честь.

К сожалению, либеральные историки XIX в., поливая грязью Ивана Грозного, сумели «заодно» очернить и всю его эпоху. Стало автоматически подразумеваться, будто в его времена ничего яркого и великого происходить не могло. Затерлась и память о битве при Молодях. Автору неоднократно приходилось бывать на ее месте.

И даже здешние жители и дачники ничего не знают о давних событиях. Хотя эта битва должна была бы стоять в одном ряду с такими сражениями, как Куликовское, Полтавское, Бородинское. Сражениями, в которых решалась судьба России. Академик Р.Г. Скрынников назвал победу при Молодях «крупнейшим событием русской истории XVI в.» [171]. Фактически она остановила османскую экспансию на север. И пресекла последнюю реальную попытку восстановить на Руси татарское иго.

Если будете проезжать на машине по Старому Симферопольскому шоссе, между Подольском и Столбовой обратите внимание на деревню Молоди. А если будете ехать на электричке или поезде по Серпуховскому направлению – на станцию «Колхозная». Течет здесь и речка Рожайка. Она сейчас превратилась в ручей, а возле Молодей перекрыта и образует пруд. На той самой низине, где полегли стрельцы. А за прудом, на берегу, противоположном от Москвы, вы увидите холм с церковью. Как раз на этом холме стоял гуляй-город. Перекреститесь и хотя бы мысленно помяните русских ратников и казаков, доблестно сражавшихся и умиравших здесь знойным летом 1572 г.

7. Начало Оренбургского и Терского Войск

Битвой при Молодях война с Крымом отнюдь не завершилась. Предложения о мире хан по-прежнему отвергал. А атаману Черкашину жестоко отомстил. До сей поры Азов неофициально считался как бы «нейтральным» городом. Здешние купцы придерживались принципа «деньги не пахнут» и торговали с казаками, городские власти закрывали на это глаза. А донцы по памяти все еще считали Азов «своим», никогда не нападали на него, приезжали сбывать рыбу, военную добычу, покупать одежду, вино, хлеб. Через азовских купцов турки с татарами выкупали у донцов своих пленников, а казаки – своих.

Но теперь крымцы были обозлены на Черкашина. И когда его сын Данила появился в Азове, схватили его и увезли в Крым. Атаман отреагировал немедленно. Напал на город, погромил посад Тапракалов и захватил 20 «лучших людей», в том числе Сеина, шурина турецкого султана. И через азовского пашу передал, что отпустит всех в обмен на сына. Девлет-Гирей не согласился, предал Данилу мучительной казни. Естественно, в ответ были убиты заложники. Султан, кстати, был очень недоволен действиями татар. Видимо, не терял надежды, что донцов можно оторвать от России. Писал хану: «А ведь, де, Азов казаками и жил, а казаки, де, Азовом жили, о чем, де, у них по ся места все было смирно. Нынче, деи, ты меж казаков и Азова великую кровь учинил». Действительно, с этого момента «нейтралитет» Азова кончился.

А Иван Грозный наступательных операций против Крыма не предпринимал, но развернул энергичную деятельность по защите южных рубежей. Еще в феврале 1571 г. (по др. источникам в феврале 1574 г. [120]) под руководством боярина Михаила Воротынского был разработан «Приговор о станичной и сторожевой службе» – по сути, положивший начало пограничным войскам, основу которых составили служилые казаки. Предусматривалось с ранней весны до глубокого снега размещать в степи станицы-заставы, выставлявшие разъезды. Определялись правила несения ими службы, пересылки донесений.

И эти меры начали воплощаться в жизнь. Достраивалась и восстанавливалась система засечных черт, начатая при Василии III. Возводились новые крепости Орел, Епифань и др. Укрепления становились сплошными и составили Большую засечную черту, перегородившую завалами, рвами и 15-метровыми валами путь полчищам степняков. Прикрывались засеки башнями, постами, укрепленными слободами. А службу несли дети боярские, пушкари и казаки. Это было удобно – казаки становились и населением приграничных мест, и их защитниками. Привлекались тульские, брянские, рязанские, мещерские казаки. Приглашали и вольных, предоставляя им землю для поселения, льготы, оплату, оружие от казны. Их ряды пополнялись и за счет местных крестьян, которые в приграничье волей-неволей привыкли к военному быту.

Так возникло Орловское казачество.В самом Орле существовала Черкасская слобода (из украинских казаков), развертывались «Мценские сторожи», «Орловские и Карачевские сторожи». О них до сих пор свидетельствуют названия здешних селений – Казачье, Сторожевское, Караул, Воин, деревни Казаки и Казаковки в Елецком, Болховском, Колпинском, Покровском, Новосильском районах. Казачий отряд в крепости назывался «прибором», его командир получал чин «головы» и подчинялся городскому воеводе. Осуществлялась разведка, например, мещерские казаки делали разъезды «вниз по Дону до Волжской переволоки» – взаимодействуя при этом с донскими казаками. Глубоко в степь высылались дозоры. Каждый состоял из 2 казаков с заводными лошадьми. Пункт наблюдения выбирался на дереве, кургане, холме. Заметив облако пыли, дозорный сообщал товарищу, и тот скакал к своим. По этому первому сигналу поднималась тревога в крепостях, высылалась разведка. И если поступало подтверждение, что тревога не ложная, идут татары, приходила в действие вся система обороны, информация шла до Москвы, выступали войска.

Создание такой мощной защиты стало серьезным препятствием для татарских набегов, избавляло крестьян от постоянного страха перед крымской опасностью и открыло возможность к освоению плодородных южных земель. Но неспокойным оставалось и Поволжье. Турецкие и крымские агитаторы продолжали мутить воду, подбивать на восстания татар, черемису, мордву, чувашей. Да и Большая Ногайская орда, хотя после разгрома она снова метнулась под власть царя, искренностью отнюдь не отличалась. При любом удобном случае ногайцы не прочь были пограбить русских. К их набегам подключались и башкиры. Поэтому царь предпринимал усилия для закрепления в Поволжье. И здесь тоже важнейшую роль сыграли казаки. Они составили значительную часть гарнизонов Казани и Астрахани. Строились новые крепости: Мокшан, Верхний и Нижний Ломов, Водинск.

А чтобы более эффективно противостоять набегам из степи, было решено выдвинуть форпост далеко на восток. В 1574 г. отряд воеводы Ивана Нагого заложил на р. Белой Уфимское укрепление. Здесь также поселили казаков. И с этой даты, 1574 г., берет отсчет старшинство Оренбургского Войска.Хотя нужно помнить, что сам принцип подобного определения все же весьма условный. Так, донское казачество существовало уже давно и службы царю выполняло давно, но самая ранняя сохранившаяся грамота к донцам датируется 1570 г. А Оренбургского Войска еще и в помине не было. Однако в 1860-х гг. решили считать старшинство по самой старой казачьей общине, которая потом вошла в то или иное Войско. И для оренбуржцев таковой стала уфимская община, документально зафиксированная в 1574 г.

Победа при Молодях значительно подняла авторитет России и среди народов Кавказа. Кабардинские князья из числа царских союзников воспрянули духом, возобновилась их поддержка из Москвы – уступать Терек крымцам Иван Грозный больше не намеревался. Кабардинцы, гребенцы и нижнетерцы снова начали теснить своих противников. А в 1577 г. «по челобитью Темрюка, князя Черкасского» был вторично построен Терский городок. В его возведении участвовали гребенские казаки. И… эта дата принята для определения старшинства Терского Войска.Потому что сведения о первом строительстве городка в 1567 г. и о службе в нем казаков есть, но «вторичные», в хрониках и переписке.

А прямое царское указание и донесения воевод сохранились только насчет второго городка.

В Терский городок был направлен воевода, подчинявшийся астраханскому, и гарнизон стрельцов. Они сменялись через каждые три года. Но надо сказать, что гребенские и нижнетерские казаки подданными России в данный период еще не стали. Они сотрудничали с царскими воинами, сражались против общих врагов. Однако во многих отношениях, как и донцы, вели себя независимо. Имеются известия, что гребенцы служили не только у терских воевод, но нанимались и к грузинским царям. Впрочем, известны и их походы в Грузию «на добыч». Документы конца XVI в. свидетельствуют и о том, что казаки подрабатывали наемничеством в Дербенте, у персидских шахов, в одной из войн взяли Индили и еще 7 городов. Не прочь были и «пошалить». Периодически царю шли жалобы иранских, крымских, турецких купцов, кумыкских, тюменских, шемахинских, ногайских князей, что их или их подданных пограбили казаки, захватив товары, скот, лошадей [23].

Но для Северного Кавказа это было делом обычным, здесь все так жили. И, допустим, угнать коней считалось не только «заработком», но и признаком удали. Кстати, стоит подчеркнуть, что заселение казаками Терека и Сунжи никакого кровного противостояния с местными жителями не вызывало. Ни чеченцы, ни дагестанцы в то время в долинах вообще не жили, это было слишком опасно. Ведь по соседству кочевали ногайцы, не успеешь оглянуться, как в ясырь угодишь. И коренные кавказцы предпочитали оставаться в горах. А для казаков селиться по рекам было привычно. Основным их промыслом являлось рыболовство, в камышах и прибрежных лесах водилось множество дичи. Если же налетят степняки, казаки хорошо умели отбиваться в своих укрепленных городках, а потери скота и урон, нанесенный хозяйству, тут же компенсировали ответными рейдами. Для казаков это тоже было привычно, буднично.

8. Начало Запорожского Войска

Несмотря на то, что Польша воевала с Россией, большинство днепровских казаков по-прежнему служило царю и выполняло его приказы тревожить южных врагов. Хан слал жалобы польскому королю, что «из года в год зимой и летом» они нападают на татар и турок, побивают их, угоняют коней, скот, громят купцов и даже послов, возвращающихся из Польши. Что окрестности Очакова, Бендер, Аккермана, Ислам-Кермена по 4–5 раз за год подвергаются набегам казачьих отрядов, а в Киеве, Черкасах, Каневе и Брацлаве содержится не менее тысячи мусульманских женщин и детей. А потом и жаловаться стало некому. Сигизмунд II умер, и пресеклась династия Ягеллонов. В Речи Посполитой настало «бескоролевье». И казалось, что Россия одерживает верх. Паны запросили перемирия, согласившись за это, чтобы Иван Грозный выставил свою кандидатуру на польский трон. А туркам и татарам казаки житья не давали. Не прекращали морских рейдов, впервые появились у берегов Малой Азии, пограбив Трапезунд и Синоп. Учинили новую смуту в Молдавии, сажая на ее престол очередных самозванцев, сперва некоего Ивону, потом своего гетмана Подкову.