Текст книги "По образу и подобию (СИ)"

Автор книги: Валерий Брусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Валерий Петрович Брусков
По образу и подобию

Если Бог сотворил человека по своему подобию, то человек ответил ему тем же.

Вольтер

Экран главного внешнего сканера, секунду назад ещё покрытый многоцветной палитрой помех, вдруг резко сбросил с себя эту информационную абстракцию, и теперь с удовольствием показывал экипажу разбавленную лёгкой дымкой голубизну неба.

Рубинштейн нервно включил ещё и камеры объёмного обзора.

Вверху было небо, внизу – земля в холмах от горизонта до горизонта.

Машина Времени в соответствии с инструкцией висела под колпаком – невидимкой на высоте около ста метров над этой, пока загадочной для исследователей территорией, украшенной лишь кустарником, да редкими деревьями рощи прямо под ними.

Марфин глянул на шкалу курсографа.

– Кажется, мы на нужном месте, – сказал он пока неуверенно. – Во всяком случае, год, месяц и конкретная дата сходятся.

– Это ещё следует проверить и уточнить, – Рубинштейн жадно смотрел на экраны. – Судя по пейзажу, мы, если и промахнулись, то не слишком сильно, а вот с конкретными датами пока неясно…

Он ввёл программу подтверждения в заждавшийся полевой работы бортовой компьютер.

– Через пять минут мы узнаем наши точные координаты, а вот дату придётся определять уже самим, на местности. По магнитным полям, температуре снаружи и составу местного воздуха этого не выяснишь.

– У нас с тобой есть два варианта, – Марфин нетерпеливо бегал взглядом по малоинформативным экранам. – Главный из них – дистанционная фиксация События.

– Мне лично больше нравится второй… – задумчиво продолжил Рубинштейн. – Контактная и личная. Ты этого не поймёшь, поскольку православный христианин, а вот я – ортодоксальный иудей, и под нами лежит древняя Палестина – земля обетованная всех евреев. Я хочу почувствовать её под своими стопами, я мечтал вдохнуть её священный воздух…

– Не боязно?.. – улыбнулся Марфин.

– Страшновато, как и всё новое. Это первый рейс подобного аппарата в начало ANNO DOMIHI. Первый пилотируемый рейс, – поправился Рубинштейн. – Все беспилотные зонды до нас просто сгинули во Времени, мы тоже попали сюда не без помех.

– А я бы просто снял всё на видео прямо из машины, – осторожно намекнул Марфин. – Никто ведь не требовал от нас подвигов с риском для жизни. Основное наше задание – документировать Начало…

– Ты можешь здесь остаться, – понял опасения коллеги Рубинштейн. – Если я не вернусь через сутки, ты улетишь домой один.

– А ты?.. – не понял Марфин.

– Убить меня тут не убьют, поскольку, вроде, не за что, а вот упечь для порядка в какой-нибудь зиндан вполне могут. До выяснения личности.

Марфин фыркнул.

– Странный у тебя, однако, юмор…

– Это не юмор, а рядовая рабочая версия, и, в случае реализации именно этого сценария, я запрещаю тебе вмешиваться в ход Истории. Кто-то из нас двоих обязан вернуться, иначе на автоматике аппарат опять канет в Бездну Времени. А спасательных операций, как ты знаешь, в таких случаях не предусматривалось…

– Знаю… – буркнул Марфин. – Подписывался под приговором добровольно.

Но, всё-таки, почему-то хочется оптимистических итогов.

– Это не смертельно, – напомнил Рубинштейн. – Сейчас здесь многие говорят на арамейском. Язык мы условно понимаем, а акцентом тут никого не удивишь. В случае чего допросят, побьют для порядка, но до прокуратора дело не дойдёт.

– Тебе так хочется рисковать?..

– Не в этом дело! – поморщился Рубинштейн. – Это моя прародина, и это мой единственный Шанс. Другого такого у меня уже не будет, учитывая принцип мономерности Времени. Одновременно попасть в одно и то же место в одно и то же время дважды в принципе невозможно, а события ДО и ПОСЛЕ уже не представляют для нас особого интереса.

Он ещё раз посмотрел на уже сделавший все свои расчетные дела курсограф.

– Ну, вот, с координатами мы, как будто, тоже определились. Это Палестина, точка высадки – в пяти километрах от Иерусалима, время года соответствует требуемому, а вот совместимы ли конкретные даты – нам следует уточнить.

Он решительно встал с кресла пилота.

– Итак, ты составишь мне компанию?..

– Ты меня убедил, – Марфин тоже встал. – Двум смертям не бывать, а прожить жизнь можно и в древней Палестине. С надеждой на прогресс науки Будущего, и возможный прилёт сюда наших потомков.

– Ты оптимист, однако, – усмехнулся Рубинштейн. – Плохо знающий основные постулаты своей науки…

– Эйнштейн считал, что скорость света – предельна для материальных тел, – парировал Марфин.

– Согласен, – Рубинштейн и не пытался продолжать спор. – В принципе, Будущее для нас с тобой сейчас сжато в точку, а если где-то на его Бесконечности произойдёт техническая революция в темпоральной кинетике, за нами точно могут прилететь из какого-нибудь ХХХ века. Хотя бы ради любопытства…

– Сюда от нас – дальше, чем до ХХХ века, – подытожил Марфин. – Поэтому с ними нам будет легче договориться…

– Ладно, заболтались мы! – прекратил их разглагольствующее разгильдяйство Рубинштейн. – Переодеваемся!

…Совершенно невидимый со стороны аппарат медленно опустился до крон деревьев из близлежащей рощи. Инфракрасный локатор не видел в радиусе километра ни людей, ни крупных животных. Учёные спустились по гравитационному трапу на землю и внимательно осмотрелись.

Лавровая роща была безлюдна. Лениво пели редкие, уставшие от жары птицы, расслабленно жужжали насекомые. Рубинштейн поправил на своём плече котомку, в которой лежала замаскированная под чёрствую краюху мацы видеокамера.

– В какую сторону идём? – на всякий случай на западном арамейском, который он неплохо знал, спросил Марфин.

Рубинштейн показал рукой.

– Три километра отсюда, – ответил он тоже на древнееврейском, но уже на восточном его диалекте. – Будем идти молча, особенно среди людей. Лучше не привлекать к себе их лишнего внимания.

Он послал Машине Времени телепатическую команду пока убрать свой гравитрап.

– Идём! – сказал Рубинштейн решительно и сам первым пошёл вперёд. – У нас с тобой на все наши дела есть почти сутки. Если не уложимся в этот контрольный срок, и не вернёмся, машина улетит в Будущее самостоятельно. Без нас…

– Куда-нибудь она точно попадёт, – буркнул Марфин, двинувшись за командиром. – Как и все предыдущие…

Они покинули рощу, так никого в ней и не встретив, вышли на истоптанную босыми ногам, обувью, и избитую колёсам дорогу, и направились в сторону, указанную Рубинштейном. Попадавшиеся им навстречу люди не обращали на них никакого внимания, подтверждая правоту историков Будущего, оформлявших их внешний вид. На исследователей не оглядывались, их не окликали, проявляя к ним утешающее безразличие.

Пройдя между облезлыми холмами, они наконец увидели то, что здесь и искали.

– Голгофа… – тихо сказал Рубинштейн. – И распятия. Ради одного из них мы сюда прилетели…

Они медленно шли, хорошо играя праздное любопытство, и внимательно вглядывались в кресты на холме. Шли они с противоположной стороны, поэтому по а не видели самих распятых. Метрах в ста от конечной цели своего дальнего путешествия они стал обходить жертвенный холм. Охранявшие место публичной казни стражники прятались от жгучего солнца в тени навеса.

Опасливо на них поглядывая, гости из Будущего на какое-то время отвлеклись от того, ради чего прибыли сюда. Стражники, привыкшие к праздно-шастающим, занимались своими делами, во что-то играя, и Марфин первым вспомнил о том, ради которого они здесь.

Он посмотрел и внезапно замер на месте. Рубинштейн, пока ничего не понимая, сначала увидел его удивлённое лицо, а уже потом – ближайшее распятие…

Он тоже встал, как вкопанный. Некоторое время они заторможено смотрели на того, кто был прибит к кресту.

– Вот этого у нас там никто не мог предположить… – тихо сказал Марфин. – Даже ради разнообразия. Есть версия с реальным прототипом, есть – с собирательным образом, но чтобы ТАКОЕ…

– Ты что-то говорил недавно про Эйнштейна… – шёпотом намекнул Рубинштейн на английском, не боясь быть услышанным стражниками, которые находились достаточно далеко.

– Инопланетянин… – вздохнул Марфин. – Каким ветром его сюда занесло и зачем?..

– Либо это миссионер – одиночка, либо он хотел поделиться с нами знаниями своей цивилизации. То и другое в это время каралось…

– Он безнадёжно мёртв… – с грустью сказал Марфин, внимательно вглядываясь в гостя из Космоса. – Его убили только за то, что он желал нам какого-то Добра в его понимании этого. И именно поэтому он, похоже, пришёл сюда без оружия…

– А остальные?.. – Рубинштейн посмотрел на пустынное небо.

– Может, он специально прилетел один. Не думаю, что свои его просто бросили на погибель.

Марфин осторожно посмотрел на увлечённых азартом игры стражников и достал из котомки мацу-видеокамеру.

– Мне это запечатлевать?..

– Снимай. – Рубинштейн тоже оглянулся на безразличную ко всему, кроме своей игры на деньги своего жалования, охрану. – Только захвати все кресты, так будет убедительнее и достовернее.

– И что же мы с ЭТИМ будем делать?.. – почти ужаснулся Марфин. – ТАМ?..

– Ну, это уже твои проблемы! – веско сказал Рубинштейн. – Снимай! Ты – хороший компьютерщик, и у тебя есть много графических программ.

Остальных казнённых мы оставим, а из ЭТОГО ты слепишь именно то, чего от нас и ждут ТАМ… Время для этого у нас с тобой ещё есть.

Они стояли и смотрели, а Марфин, прижав к груди «мацу», снимал.

– Всё, уходим! – скомандовал Рубинштейн, косясь на стражников. – Не надо злоупотреблять чужим благодушием.

Они пошли обратно. Марфин, убедительно делая вид, что обнюхивает сухую корку, снимал стражу.

…Короткоживущая тень на мгновение накрыла обоих, и тут же исчезла.

Стражники повскакали с земли, выбежали с копьями из-под навеса, и обнажили свои мечи.

…Над крестом с распятым инопланетянином висела в воздухе летающая тарелка. Она была метров пятидесяти в диаметре, и зависала в каких-то метрах над тем, кого здесь так и не поняли. Не открылись люки и никто не спустился к нему по трапам. Просто он непонятным образом отделился от креста, оставив на нём гвозди, и с поникшей бесформенной головой, и безжизненно висящими длинными «руками-ногами», воспарил вверх, утонув в корпусе тарелки. Уже подбежавшие стражники бросали в неё свои убогие копья, которые беззвучно отскакивали от защитного поля инопланетного корабля, втыкаясь в землю рядом с опустевшим крестом.

Тарелка величественно поднялась вверх и в каком-то траурном ритуале поплыла к горизонту, исчезнув вдали. Ошеломлённые стражники, сгрудившись в кучу, заворожено смотрели ей вслед.

– Ты снимал ЭТО?.. – вдруг тихо спросил Рубинштейн.

– Ума не хватило… – извиняющимся тоном ответил Марфин. – А что, надо было?.. – он растерянно повертел в руках уже бесполезную «мацу».

– Ни в коем случае!.. – прошипел Рубинштейн. – Пошли отсюда побыстрее! Здесь уже не будет ничего интересного. Сейчас тут соберётся шумная толпа, а у нас с тобой плохое произношение.

Они снова пошли обратно к своей Машине Времени, а навстречу им уже бежали случайные свидетели свершившегося Чуда, и что-то услышавшие о чём-то от других.

– И что теперь?.. – спросил Марфин, когда они вошли в знакомый лес. – Домой?.. С чем?..

– Всё то же… – угрюмо сказал Рубинштейн. – И всё с тем же… Мы прилетели укреплять христианство достоверными фактами Истории, а не уничтожать его ими же… Ты обработаешь записанное, вставишь в него то, чего от нас ждут ТАМ, и они это получат. А мы с тобой фиксировано очистим нашу память от только что увиденного, или до самой своей смерти посадим наши языки под прочные замки…

Марфин посмотрел на небо между редкими ветвями деревьев.

– И всё-таки, они за ним прилетели… Опоздали, но забрали с собой хотя бы его тело.

– Если бы они этого не сделали, у нас ТАМ сейчас было бы не Христианство, как одна из всемирных базовых религий, а что-то совсем другое… – Думаю, они прилетят сюда ещё раз, чтобы поместить на крест мёртвого человека, или телепатически хорошо обработать мозги местным жителям. Это в их интересах. Христос должен войти в Историю Земли образом Бого-Человека, а не зелёного непонятно чего…

– Это и в наших интересах тоже… – добавил Марфин, подходя к помеченному ими дереву, над которым висел невидимый временной корабль. – Иначе мы с тобой оба были бы сейчас, допустим, мусульманами… Или приверженцами какой-то другой Веры, вместо так и не возникшего христианства…

– Для тебя так важно название Веры?.. – удивился Рубинштейн.

– Да нет, – спокойно ответил Марфин, уже поднимаясь по гравитрапу. – Просто пришлось бы делать намаз аж пять раз на дню. А мы, россияне, – народ, довольно ленивый во всём, нас и раз в неделю в церковь на молитву не загонишь…

В реальном Боге труднее всего узнать того, в кого ты веришь…