Текст книги "Линейные крейсера Англии. Часть III"

Автор книги: Валерий Мужеников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Корпус линейного крейсера “Рипалс” на стапеле. 6 октября 1915 г.

Выше главного броневого пояса борта покрыли 38-мм броней, состоящей из двух 19-мм слоёв и предназначенной служить двум целям: внутренний – как лист обшивки борта и наружной – для обеспечения лёгкого бронирования борта. 38-мм броневой пояс простирался между наружными краями барбетов башен “А" и “Y” и по высоте между главной (бронированной) палубой и палубой полубака, в корме заканчиваясь в 20,7 м от оси башни “Y”. Далее в носовую и кормовую оконечности на том же уровне проходила 25,4-мм броня. Броневой пояс имел многочисленные отверстия под иллюминаторы и мог служить лишь ограниченной противоосколочной защитой барбетов башен главного калибра и кожухов дымовых труб. Дымоходы дымовых труб имели 25,4– 38-мм бронирование в районе между палубой полубака и навесной палубой.

Поперечные переборки или траверзы соединяли оконечности главного броневого пояса и шли наклонно. Основными поперечными переборками были две 102-мм внутренние: носовая, соединявшая передние концы 152-мм главного броневого пояса и проходящая от главной (бронированной) палубы до палубы полубака, и кормовая, соединявшая задние концы этого же пояса сразу за барбетом башни “Y” между промежуточной и верхней палубами.

Две наружные поперечные 76-мм переборки соединяли оконечности броневых поясов: 102-мм в носовой части и 76-мм в корме. Ближайшая к носовой оконечности наружная переборка простиралась до палубы полубака, а кормовая переборка до верхней палубы.

Бронирование орудийных башен было тоньше, чем на линкорах с 381-мм орудиями. Согласно Burt [3]. башни имели толщину лобовой плиты 229 мм (согласно Conway [1] и Brayer [4]. 279 мм), двух передних боковых и двух задних боковых стенок 178 мм (согласно Raven/Roberts [5]. лицевой и двух передних 229 мм, двух задних 213 мм) и задней стенки 279 мм.

Крыши башен покрыли плитами из 108-114-мм брони более высокого качества, чем у линейных крейсеров предыдущих проектов. Толщина настила пола в задней части башни составляла 114 мм.

Барбеты башен главного калибра имели наружный диаметр 9296 мм и диаметр погона роликов катков 8229 мм. Толщина стенок барбетов над палубами составляла 178 мм и уменьшалась до 127-102 мм за траверзами или плитами главного броневого пояса.

Барбет башни “А” над главной (бронированной) палубой имел кругом толщину 178 мм, ниже этой палубы на наружной стороне уменьшаясь до 102 мм, внутренняя сторона вообще не имела бронирования. Барбет башни “В” над палубой полубака имел кругом толщину 178 мм, уменьшаясь до 102 мм ниже палубы полубака до главной палубы. Барбет башни “Y” имел толщину 178 мм над и 102 мм ниже уровня главной палубы.

Линейные крейсера “Рипалс” и “Ринаун” (Система бронирования)

Неожиданно толстым выполнили бронирование лицевой стенки и боков передней боевой рубки, а именно, толщиной 254 мм, её крыши 76 мм и настила пола 152 мм. Толщина стенки коммуникационной трубы запасного выхода, ведущей вниз из передней боевой рубки, составляла 76 мм. Бронирование поста управления стрельбой центральной наводки, расположенной на крыше передней боевой рубки, составляло 152-76 мм. Вращающийся колпак визира поста управления стрельбой центральной наводки с передней стороны и с боков имел 152-мм бронирования и 76-мм с задней. Высота смотровых щелей передней боевой рубки над ватерлинией при нормальном водоизмещении составляла 16,8 м.

Бронирование лицевой части и боков кормовой рубки управления торпедной стрельбой выполнили толщиной 76 мм, часть крыши 38 мм и настила пола 25,4 мм. Кормовая рубка не имела коммуникационной трубы.

Корпус корабля по высоте разделили шестью палубами и настилом двойного дна. Сверху от осевой линии башни “В”, и не доходя до башни “Y”, расположили навесную палубу (спардек, она же шлюпочная), на которой установили четыре из пяти 102-мм трёхорудийных установок. Ниже от форштевня и заканчиваясь в корме на одном уровне с навесной палубой, проходила палуба полубака. Ниже палубы полубака проходила верхняя палуба. Ещё ниже простиралась главная (бронированная) палуба. Ниже главной промежуточная и нижняя палубы проходили в носовой части от форштевня до котельного отделения и в кормовой от машинного отделения до ахтерштевня, прикрывая рулевое устройство. В самом низу корпуса проходил настил двойного дна.

Палубное бронирование также оказалось совершенно недостаточным. Палуба полубака, имевшая толщину 13 мм перед барбетом башни “А”, 19 мм вокруг барбетов башен “А” и “В”, 29 мм в средней части корпуса, увеличиваясь до 38 мм у бортов и над погребами боезапаса за счёт слоя 25,4-мм плит высокоупругой брони.

Верхняя палуба имела, в основном, толщину 11 мм до барбета башни “Y”, увеличиваясь до 13 мм вокруг него и за ним.

Главная (броневая) палуба прикрывала котельные и машинные отделения в середине корпуса корабля и имела толщину 19 мм перед барбетом башни “А”, 25,4 мм котельными отделениями, 76 мм над машинными отделениями и 51 мм в плоской части над погребами боезапаса и на скосах. После Ютландского боя, перед окончанием постройки, над зарядными погребами её плоскую часть увеличили по толщине до 76 мм, дополнительно уложив на неё слой 25,4-мм плит из высокоупругой стали.

Нижняя палуба в районе оконечностей броневых поясов первоначально имела толщину 19 мм, но перед окончанием постройки в районе барбетов и погребов боезапаса башен “А” и “Y” её увеличили до 44 мм. Вне бортовой брони до форштевня и в кормовой оконечности нижняя палуба имела толщину 64 мм.

Согласно проекту, продольных противоторпедных переборок в корпусе корабля не устанавливали, хотя впоследствии всё же планировали установить 38-51 мм продольные переборки, что могло привести к увеличению веса корпуса на 700 т и осадки на 0,18 м. Но этого не сделали, так как это грозило двухмесячной задержкой окончания постройки.

Продольные противоторпедные переборки не стали устанавливать ещё и потому, что на этих крейсерах в дальнейшем планировали установить, как новинку судостроения, цельные противоторпедные були, но это ещё не означало, что это были бы “настоящие” були. “Ринаун” и “Рипалс” оказались первыми боевыми кораблями британского военно-морского флота, за исключением мониторов, оборудованными такого вида булями. Впервые испытания булей провели в конце 1913 г., когда их экспериментальный образец приделали к борту устаревшего броненосца “Худ” (1893 г.). Последующие испытания провели в 1914-15 гг. на мониторах.

В результате увеличения, по сравнению с “Тайгером”, длины корабля (возросло отношение длины к ширине), плавных линий корпуса и ценой прироста дополнительных 4000 л.с. на каждом гребном валу, удалось получить увеличение скорости хода на 2,5 уз. За исключением “Глориеса” и “Корейджеса”, в тот период они оказались самыми быстроходными крупными боевыми кораблями до появления в 1920 г. в составе флота линейного крейсера “Худ”.

Скорость являлась основной защитой крейсеров этого проекта, и в то время скорость хода в 32 уз. была вполне достижима. Главный инженер-механик флота рекомендовал установить новую энергетическую установку (с более компактными и лёгкими турбинами и котлами с водогрейными трубками малого диаметра), спроектированную к тому времени и способную развивать требуемую мощность в 110000 л.с. Это могло бы значительно уменьшить весовую нагрузку “Рипалса” и “Ринауна” за счёт веса энергетической установки. В свою очередь, этот вариант был возможен только при использовании турбин новейшей конструкции, котлов с повышенным давлением пара (согласно Burt [3], 19,4 кгс/кв.см.) и конденсаторов с меньшими массо-габаритными параметрами. Такая установка занимала бы сравнительно немного места и имела удельный вес 43,2 кг/л.с.

ВЕСОВАЯ НАГРУЗКА ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ УСТАНОВКИ (Тонн)

Турбинные агрегаты   2360

Котлы и оборудование   2390

Вспомогательные механизмы 100

Валы и винты   250

Итого 5100

Однако рабочее проектирование новой облегчённой энергетической установки требовало значительной затраты времени, а это было связано с удлинением срока постройки. К тому же, незадолго до этого сделали запасной комплект энергетической установки “Тайгера”, причем изготовили на три котла больше. Поэтому от новой облегченной энергетической установки отказались, решившись на расположение машинно-котельных отделений по типу “Тайгера”. Однако установили три дополнительных котла для получения некоторого избытка пара с целью достижения скорости хода. Считалось, что при достижении форсированной мощности 120000 л.с. крейсера смогут развивать скорость хода 32 уз. при частоте вращения гребных валов 275 об/мин.

В шести котельных отделениях (КО), расположенных одной группой общей длиной 58,9 м на “Ринауне” и 58,8 м на “Рипалсе” (24,3% общей длины корабля), установили 42 водотрубных котла Бабкока и Вилькокса с водогрейными трубками большого диаметра, обеспечивающими давление пара 19,4 кгс/кв.см. В КО №1 разместили три котла, в КО №2 семь, а в остальных по восемь. Котлы работали только на нефти, их общая поверхность нагрева составляла 14604 кв.м.

Непосредственно за котельными отделениями в двух машинных отделениях (МО) общей длиной 33,5 м на “Ринауне” и 33,55 м на “Рипалсе” (13,8% общей длины корабля) разместили турбинные агрегаты, главные конденсаторы и вспомогательные механизмы.

Турбинные агрегаты, состоящие из двух комплектов активных паровых турбин Броун-Кертиса прямого вращения с непосредственной (без редуктора) передачей вращения на гребные валы, расположили в большем по размеру переднем МО, разделенном пополам проходящей по диаметральной плоскости переборкой. Турбины вращали четыре гребных вала с трёхлопастными винтами. В каждой такой половине переднего МО находились по две турбины высокого давления в общем корпусе (переднего и заднего хода), вращавшие наружные гребные валы, и по две турбины низкого давления в общем корпусе (также переднего и заднего хода), вращавшие внутренние гребные валы.

Согласно ставшей уже привычной компановке, турбины высокого давления в расположенных по обеим сторонам диаметральной плоскости половинах МО вращали наружные валы, а турбины низкого давления внутренние. Согласно особенностям конструкции турбин при движении вперед, пар сначала подавался на дополнительные активные турбины, работавшие на внутренние валы перед запуском ближайших к борту турбин. Отдельной турбины крейсерского хода не было.

В заднем МО, также разделенном пополам по диаметральной плоскости переборкой, располагались главные конденсаторы и вспомогательные механизмы. В каждой такой половине МО размещались по два главных и одному вспомогательному конденсатору, по одному опреснительному аппарату, состоящему из трёх испарителей и одного конденсатора. Суточная производительность опреснительной установки составляла 490 т. В каждом помещении главных конденсаторов установили резервные рулевые машины с муфтами Дженни.

Согласно Conway [1] и Burt [3] и Raven/ Roberts [5], проектная мощность энергетической установки составляла 112000 л.с. или 3,63 л.с./т полного водоизмещения, что должно было обеспечивать достижение скорости хода, согласно Conway [1], 30 уз., а согласно Burt [3] и Raven/Roberts [5], 31,5 уз. Удельный вес установки составлял 51,6 кг/л.с. Согласно Campbell [2] и Вгауег [4], действительная мощность на гребных валах составляла 120000 л.с. или 3,75 л.с./т полного водоизмещения, против 85000 л.с. и 2,59 л.с./т у “Тайгера”, что при нормальном водоизмещении и запасе в 1000 т нефти обеспечило кораблям скорость хода около 32 уз.

Проектный запас топлива при нормальном водоизмещении составлял 1000 т нефти и 100 т угля, полный проектный 4000 т нефти и 100 т угля. Объявленная дальность плавания равнялась 3100 миль при скорости хода 26,5 уз., 4000 миль при 19 уз., 4800 миль при 18 уз. Согласно Conway [1], 4650 миль при 10 уз., согласно Burt [3] и Raven/ Roberts [5], 2700 миль при 25 уз., 4700 миль при 12 уз., что представляло собой значительно меньшую величину.

Электроэнергией напряжением 220 В обеспечивали два парогенератора мощностью по 200 кВт, один дизельгенератор 150 кВт и один турбогенератор 200 кВт (общая мощность 750 кВт), подавая её потребителям через главный распределительный щит по кольцевой схеме подачи.

Представленное распределение весовой нагрузки показывает на недостатки проекта. С учётом 3000 т дополнительного запаса нефти и 600 т котельной питательной воды полное проектное водоизмещение достигало 30100 т. Вес новой облегченной энергетической установки был бы на 1000 т меньше, чем аналогичной на “Тайгере”. В таблице представлено действительное нормальное водоизмещение “Рипалса” сразу после постройки, а “Ринауна” после дополнительного бронирования палуб в 1917 г. После следующего усиления бронирования действительное нормальное водоизмещение “Рипалса” достигло 27333 т. а в июне 1917 г. действительное нормальное водоизмещение “Ринауна” до 27949 т.

Корабли имели один полубалансирный руль, в то время как линейные крейсера предыдущих проектов имели либо два руля, расположенных рядом или друг за другом.

Метацентрическая высота линейных крейсеров типа “Рипалс”, измеренная при проектном нормальном водоизмещении, составляла 1,05 м и возрастала до 1,86 м при водоизмещении в полном грузу. Несмотря на небольшой вес бронирования кораблей, метацентрическая высота оказалась относительно малой.

Весовая нагрузка “Рипалса” и “Ринауна” при нормальном водоизмещении Тонн (% от водоизмещения)

	Проектное	Фактическое
	апрель 1915 г.	1916 г.	1917 г.
Корпус и судовые системы	10800 (40,7%)	11010 (41,1%)	11620 (42,4%)
Бронирование	4770 (18,0%)	4643 (17,2%)	5431 (16,6%)
Энергетическая установка	5780 (21,8%)	6096 (22,7%)	6155 (22,5%)
Вооружение с башнями	3340 (12,6%)	3420 (12,7%)	3391 (12,4%)
Топливо (нефть)	1000 (3,7)	1000 (3,7%)	1000 (3,6%)
Экипаж и провизия	680 (2,6%)	685 (2,6%)	685 (2,5%)
Запас водоизмещения	130 (0,5%)	-	-
Нормальное водоизмещение	26500 (100%)	26854 (100%)	27420 (100%)

23 июля 1913 г. морской министр Черчилль выступил в парламенте с заявлением о морской политике Великобритании на ближайшие годы. Коснувшись в первой части своего выступления планируемого количественного состава Королевского военно-морского флота, во второй части он сделал заявление, относящееся уже к внутренним делам флота. На этот раз дело касалось вопроса, который в представлении англичан справедливо считается важнейшим с точки зрения и политической, и промышленной, и стратегической, и финансовой жизни всей страны: Англия окончательно переходила на использование жидкого топлива для своего боевого флота.

Начиная свое выступление, Черчилль не задумался сказать: “Я знаю, что из всех вопросов, волнующих теперь общественное мнение, на первом месте стоит вопрос о жидком топливе для наших эскадр. Адмиралтейство рассчитывает в течение ближайших лет окончательно перейти на нефтяное отопление и освободиться от угля. Замена эта неизбежна, и необходимость её скажется внезапно. Она будет стоить страшно дорого, но стратегическое преимущество нефти хорошо известно всем, кто занимается делами военно-морского флота”.

По мнению специальной королевской комиссии, работавшей под председательством Фишера, единогласно одобренному морскими лордами Адмиралтейства и всеми высшими авторитетами флота выгоды нефтяного отопления заключались в следующем: корабль, потребляющий в качестве топлива только нефть, при всех прочих равных условиях может развивать значительно большую скорость хода, чем корабль, потребляющий только уголь или даже смешанное топливо; дальность плавания корабля на нефтяном отоплении увеличивается приблизительно на 40% при одинаковом по весу запасе угля; но эту дальность плавания можно ещё увеличить благодаря возможности размещать нефть в недоступных для хранения угля частях корабля; пополнение запаса жидкого топлива становилось более лёгкой задачей, требующей только несколько человек и не выводящей надолго корабль из строя, тогда как угольная погрузка была весьма тяжёлой работой, которой занимались и крайне утомлялись вся команда и все офицеры корабля; при нефтяном отоплении корабль не знает ни подачи угля в кочегарки, ни разгребания ям, ни уборки мусора; при этом численность нужного кораблю личного состава можно значительно сократить; при угольном отоплении, когда большая часть угля уже сожжена, людей приходится отрывать от их прямой работы для доставки угля из самых далеких и неудобных мест, куда он был засыпан; если же для этой работы назначали кочегаров, то приходилось уменьшать число действующих котлов и, значит, уменьшать скорость хода, которая как раз в эту минуту может оказаться необходимой; нефть же подается к топкам совершенно легко отовсюду до последней тонны; флот с котлами угольного отопления, находясь в море, должен время от времени лишаться части своих кораблей, посылаемых на погрузку угля; флот с котлами только нефтяного отопления, всё время может находиться в море в нужном ему месте, так как приемка жидкого топлива совершается с танкера почти в любую погоду, и, следовательно, в каждую данную минуту он будет значительно сильнее.

Наконец, последнее и едва ли не самое важное преимущество нефтяного отопления заключалось в том, что введение жидкого топлива разрешает собой самые трудные задачи проектирования в новом судостроении: оно позволяет придать кораблю с заданным вооружением, броневой защитой и скоростью гораздо меньшие размеры, а значит, и построить его дешевле. Если же мы строим два корабля одного и того же водоизмещения, из которых один предназначен для угля, а другой для нефти, то при угольном варианте мы ни в коем случае не сможем достичь такого развития наступательных и оборонительных свойств, как при нефтяном.

Все линейные корабли, заложенные в Англии с 1912 г., будут кораблями на жидком топливе. Новые линкоры с 25-узловой скоростью хода и 381– мм артиллерией не могли бы быть, по словам Черчилля, "…удовлетворительно спроектированы при условии угольного отопления." При таком же вооружении и скорости хода их пришлось бы строить черезчур большими, настолько большими, что надо было бы переделывать все доки Великобритании. Кроме того, они обошлись бы слишком дорого.

Что касалось строящихся последних линейных крейсеров, то о них Черчилль сказал, что при расчете на уголь “…их вообще нельзя было бы построить. Они потеряли бы от 3 до 4 узлов скорости и оказались бы кораблями, совершенно не отвечающими требованиям современной тактики”.

Введение жидкого топлива даёт такие преимущества, от которых британский военно-морской флот был не вправе отказаться. Но оно имело и большое неудобство для Англии, которая, обладая громадными собственными залежами угля, не имела ни одной нефтяной скважины на всей территории островов и нуждалась целиком в привозе нефти извне, платя за неё за границей громадные деньги и, вдобавок, беспокоясь о безопасности путей, по которым нефть будут перевозить в порты Великобритании.

Закончив свою, отныне историческую речь о введении жидкого топлива, Черчилль заявил парламенту: “Я и мои сотрудники по Адмиралтейству официально объявляем, что мы не имеем никаких нефтяных акций и ничем ни прямо, ни косвенно не заинтересованы в нефтяных делах и не имеем никакого касательства к нефтяным предприятиям, к нефтяным компаниям, к нефтяным магнатам или к нефтяным синдикатам”. Заявление это, вероятно, было необходимо, потому что сечас же после речи Черчилля встал один из парламентариев и спросил, относится это также и к комиссии адмирала Фишера. “Адмирал лорд Фишер, – так ответил первый лорд, – имел много акций одного нефтяного общества. Как только его назначили председателем комиссии, он немедленно и с большим для себя убытком все свои акции распродал”. Англия теперь знает, что те её государственные люди, которые взяли на себя решение вопроса чрезвычайной важности для страны, не только не были лично заинтересованы в порученном им деле, но даже, наоборот, добровольно понесли материальный ущерб, чтобы стоять вне каких бы то ни было подозрений.

Преимущества нефтяного отопленния теперь общеизвестны. Но к числу недостатков тогда приходилось причислить и непригодность нефти как бортовой защиты, какой являлся толстый слой угля".

В состав корабельных спасательных средств входили два паровых полубаркаса длиной 15,2 м; один парусный полубаркас длиной 11 м; один паровой баркас длиной 12,3 м; спасательные катера: три длиной 9,7 м; два длиной 8,2 м; три шлюпки длиной 9.1 м; один динги длиной 4,9 м и один бальсовый плот длиной 4 м.

Два отдельных, соединенных переходом, боевых поста наблюдения и связи разместили на верхней палубе с каждой стороны от фок-мачты. Линейные крейсера при постройке укомплектовали восемью осветительными прожекторами с диаметром зеркала 914 мм: два на мостике, два на платформах на передней дымовой трубе и четыре на задней, а также двумя сигнальными 610-мм прожекторами. Высота нижнего топа фок– мачты над ватерлинией при нормальном водоизмещении составляла 35,5 м.

“Ринаун” и “Рипалс” имели по три 7,37– тонных якоря без штока (два носовых и один запасной) и один 3,05-тонный кормовой.

По внешнему виду это были внушительные и красивые корабли (особенно после увеличения высоты передней дымовой трубы), с треногими фок– и грот-мачтами, с резко выраженной кривизной борта, “плугообразным” носом. Они имели прекрасную форму корпуса с изящной седловатостью (заметным подъёмом) палубы в оконечностях и развалом борта в носу. Сильно изогнутый форштевень, вновь появившийся на крупных британских кораблях, являлся характерной чертой, не применяемой в британском флоте со времен броненосцев 1867 г.

Эти корабли выглядели исключительно пропорционально и красиво, благодаря собранным в одно целое надстройкам и отдельно стоящим платформам с прожекторами вокруг дымовых труб. По окончании постройки крейсера издали были очень похожи друг на друга, но “Ринаун" имел закрытый навигационный мостик, а “Рипалс” открытый. Кроме того, “Рипалс” имел высокие атмосферные трубы на второй дымовой трубе.

Существовало мнение, что значительный развал бортов корпуса в носовой части на деле мог оказаться вредным, но командир “Рипалса” в его первом походе утверждал, что “корабль хорошо управляем даже при мертвой зыби и имеет равномерный период качки”. Он считал, что благодаря развалу бортов крейсер более устойчив в свежую погоду.

Линейный крейсер “Рипалс” на достройке. 5 апреля 1916 г.

На основании печального опыта с носовой частью линкора “Куин Элизабет”, с самого начала постройки в мае 1915 г. “Рипалс” и “Ринаун" получили значительное подкрепление в носовой части. Эти переделки произвели под лозунгом: “Лучше сейчас подстраховаться, чем позже сожалеть”, хотя прочность этой части корпуса была значительно выше, чем на “Тайгере”, на котором никогда не было жалоб по этому поводу. Во время походов в Атлантике даже в штормовых условиях “Рипалс” неплохо показал себя, имея постоянный период качки.

Сильный развал бортов носовой части препятствовал заливанию бака, однако он не избавлял от водяных брызг, набрасываемых ветром. Единственное слабое место в наборе корпуса оказалось в небольшом скате палубы бака в носу между якорными клюзами. Позднее под палубой бака установили дополнительные балки, однако они оказались слишком слабыми. Во время пробных артиллерийских стрельб выявились новые слабые места в конструкции. Оба крейсера повторно прибыли на свои верфи для усиления этих мест, а их палубы усилили, поставив дополнительные переборки и пиллерсы.

По опыту крейсеров предыдущей постройки выяснилось, что высота передней дымовой трубы недостаточна, поскольку её верхняя кромка находится на одной высоте с ходовой рубкой, и дым создавал значительные помехи на переднем мостике. Сразу после ввода крейсеров в строй обе дымовые трубы имели одинаковую высоту 26,8 м над ватерлинией при нормальном водоизмещении. В 1916 г. после проведения испытаний, переднюю дымовую трубу на обоих кораблях увеличили по высоте, согласно Conway [1] и Raven/Roberts [5], на 1,8 м, Burt [3], на 3 м, Вгауег [4], приблизительно на 2,5 м.

Чтобы сэкономить вес и время постройки, палубу не стали покрывать деревянным настилом, а чтобы возместить потерю деревянной изоляции, все палубы ниже верхней, в районе жилых помещений обшили деревом. Кроме того, считалось, что гладкая стальная палуба позволит надеяться на рикошет снаряда, в то время как деревянный настил создавал благоприятные условия для зацепления броневого колпачка.

Жилые помещения имели довольно большую межпалубную высоту, а кают-компания оказалась весьма комфортабельной. Подавляющая часть жилых офицерских помещений находилась в корме на главной палубе. Старшие офицеры располагались на верхней палубе вблизи кают-компании. Каюты адмирала и членов его штаба находились в кормовой части баковых надстроек. Согласно проекта, экипаж корабля насчитывал 953 человека, в качестве флагманского корабля 967. В разное время экипаж крейсеров насчитывал от 953 до 1181 человека.

Линейный крейсер “Рипалс” на достройке. 21 апреля 1916 г.

Оба линейных крейсера закончили постройкой в 1916 г. Они представляли собой пример типа кораблей, основные параметры которых базировались на мощи орудий и высокой скорости хода при минимальной броневой защите и которые появились в составе флота как раз после потери трёх британских линейных крейсеров в Ютландском бою.

Когда в августе 1916 г. "‘Рипалс’' ввели в состав Гранд-флита (“Ринаун” вошёл в состав флота месяцем позже), потери англичан в Ютландском бою как никогда серьёзно подорвали репутацию линейных крейсеров, и никто на флоте не мог воспринять значения длинного двойного ряда иллюминаторов в средней части корпуса иначе, чем признак, указывающий на обширную площадь незащищенного борта корабля, при наличии только узкой полосы 152-мм главного броневого пояса. Поэтому “Рипалс” и “Ринаун" уже тогда оценивали как слабейшее звено в оперативном соединении линейных крейсеров, и это произвело на личный состав удручающее впечатление. Адмиралтейству вскоре пришлось признать, что защита их слишком слаба. Недаром в Англии они получили ироническое прозвище “консервные банки”.

Учитывая уроки Ютландского боя, когда выявилась слабость палубной брони линейных крейсеров, решили, не откладывая, установить дополнительную броню и провести некоторые мероприятия по увеличению противопожарной безопасности, прежде чем считать их годными для боевой службы. В частности, в погребах боезапаса решили установить пламягасительные люки. Слабую защиту этих кораблей очень неодобрительно встретило командование Гранд-флита, и 20 октября 1916 г. командующий флотом адмирал Джеллико предложил установить на них дополнительную броневую защиту. Предложение одобрили, и месяц спустя на верфи в Розайте это осуществили на “Рипалсе”. В феврале-апреле 1917 г. то же самое выполнили на “Ринауне”.

Судостроители выполнили большой объём работ по усилению палубного бронирования. “Рипалс" находился на верфи с 10 ноября 1916 г. по 29 января 1917 г. (81 день), “Ринаун” с 1 февраля по 15 апреля 1917 г. (75 дней). В результате этого на обоих крейсерах главную (броневую) палубу в плоской части над машинным отделением и на скосах увеличили до 76 мм. Одновременно нижнюю палубу увеличили до 51 мм над зарядными погребами, до 38 мм впереди барбета башни “А" и позади барбета башни “Y” и до 89 мм над приводами рулей. Усилили бронирование люков, а на переборки передней боевой рубки в районе 98-102 шпангоутов добавили 51– мм броневые плиты. Но всё это были полумеры. хотя в результате этих переделок на палубы установили 550 т дополнительной брони.

Даже после усиления бронирования палубы над погребами боезапаса бортовая броня оставалась все ещё слишком тонкой. Это исправили не дожидаясь окончания первой мировой войны, а впоследствии добавили и бортовые були. Чтобы компенсировать прирост водоизмещения, пришлось на такую же величину уменьшить запас топлива.

По окончании ремонта 1916-17 гг. палубы крейсеров имели следующие толщины: палубы полубака и верхняя остались без изменения; главная (броневая) палуба 19 мм перед барбетом башни “А”, 51 мм над передними погребами боезапаса, 25,4 мм в середине корпуса над котельными отделениями, 76 мм над машинными, 51 мм над кормовыми погребами боезапаса и позади них со скосами такой же толщины; нижняя палуба 51 мм над передними погребами боезапаса, 64 мм от наружной стороны барбета башни “А” до передней поперечной переборки, в носовой части 76 мм, в кормовой 88 мм и постоянной толщины 64 мм вне этого.

Уже после окончания первой мировой войны во время очередной модернизации толщину главного броневого пояса увеличили до 229 мм. Если, согласно первоначального проекта, вес брони составлял 4770 т, то после многочисленных улучшений с целью усиления бронирования он увеличился до 5274 т, а позднее и до 5700 т.

Ни один из кораблей не закончили постройкой в запланированные 15 месяцев, однако. учитывая их величину и объём работ, время их постройки всё же оказалось очень коротким. После вхождения в состав Гранд– флита они прослужили в составе 1-й эскадры линейных крейсеров до конца первой мировой войны.

Хотя оба корабля прошли частичную модернизацию и по другим параметрам, но в отношении создания дополнительной жёсткости корпусов пришлось произвести значительный объём работ внутри помещений, поскольку они оказались построены слишком непрочными. Соединения и связи оказались такими слабыми, что “Ринауну” после артиллерийских испытаний носовых башен пришлось стать в док, что указывало на неспособность корпуса выдерживать повышенные напряжения при стрельбе.

Даже после первого этапа модернизации их броневая защита являлась постоянным источником беспокойства, и в ответ на жалобы командующего Гранд-Флитом адмирала Джеллико начальник отдела военного кораблестроения Теннисон-д’Эйнкоурт предлагал различные схемы дополнительного бронирования колосникового типа, в том числе становившиеся уже обычными противоминные наделки (були) и т.д.

Так, он предложил обшить борта кораблей от нижней кромки 152-мм брони вверх до палубы бака 127-мм броневыми плитами, которые должны были крепиться на специальных решетчатых конструкциях поверх 152-мм плит. Далее он предлагал защитить машинные отделения посредством булей. Були должны были простираться к носовой части на определенную длину, при которой корабль не имел бы дифферента на нос, так как в кормовой части они придавали корме дополнительную плавучесть.

Командующий Гранд-Флитом адмирал Джеллико в общем и целом одобрил эти предложения. В дополнение к ним он порекомендовал усилить бронирование лобовой части башен и их барбетов, а также продлить предполагаемые були и на длину котельных отсеков в стремлении получить одинаковую защиту корпуса на всем протяжении энергетической установки.