Текст книги "Шкура лисы"
Автор книги: Валериан Скворцов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
В 1933 году Джймс Хью Энгелтон привез свою семью в Италию, где приобрел лицензию фирмы "Нэшнл кэш реджистер" на право финансовой деятельности и стал вскоре президентом Американской торговой палаты в Риме. Энглотоны жили в достатке, юный Иисус большую часть времени проводил в старинном палаццо в Милане.
В 1937 году Энгелтоны вернулись в США. Иисус поступил в Йельский университет, который закончил в 1941 году. В 1943 году, призванный на службу в пехоту, он сумел устроиться в одном из подразделений УСС Управления стратегических служб, где занимался сбором разведывательных данных и проведением диверсий. Затем он служил в Лондоне, в американской контрразведке. Приехав в отпуск домой, Джеймс Иисус женился на Сессилии д'Отремон, дочери состоятельного горнопромышленника.
После высадки американцев и англичан во Франции Энгелтона направили в Рим, где к концу войны его назначили начальником "Отдела Х-2" УСС, то есть контрразведки, в Италии. Одной из его задач была помощь итальянцам в реорганизации их собственных спецслужб. Обширные связи, приобретенные в Лондоне и Риме, сослужили Энгелтону хорошую службу, когда он пришел в ЦРУ. В 1948 году Энгелтон возглавлял агентуру, через которую христианским демократам было передано нескольких миллионов долларов, обеспечивших им победу над коммунистами на всеобщих выборах в Италии.
В 1954 году с санкции Даллеса Энгелтон организовал, сформировал и возглавил отдел контрразведки в ЦРУ. В общем-то он считался затворником, сотрудники видели его редко. За глаза они называли шефа "самым проницательным скупщиком секретов на мировом базаре тайн". Они подыгрывали ему в создании атмосферы таинственности и изощренных скрытных интриг в контрразведывательной службе.
Джордж Кайзвальтер, который не входил в число подчиненных Энгелтона, однажды рассказал характерный эпизод:
– Тощий Джим всюду таскал "дипломат" с потайными замками. Когда он явился с ним в очередной раз, я спросил, что там набито у него, и услышал: "Невероятный материал из Бюро". (Имеется в виду ФБР, В.С.) Я попросил уточнить: "Что именно?" Он ответил: "Я не имею права обсуждать это здесь..." Если то, что он притащил с собой, нельзя было обсуждать в оперативном директорате разведки, то где ещё это можно было бы сделать? Смешно... Тайны, которыми Энгелтон не делился, давали ему преимущество в рукопашных свалках с другими аппаратчиками. Секретность – непробиваемая позиция в любом споре...
Кайзвальтер и его коллеги-оперативники из разведки считали работу Энгелтона самой незавидной в ЦРУ. Служебная обязанность Пугала заключалась в том, чтобы подозревать всех. И выполнял он её тщательно и добросовестно. Некоторые, включая "помощников", то есть агентов по найму, не входивших в штатное расписание контрразведки, считали, что Энгелтон даже свихнулся на этом. На каком-то этапе своей засекреченной жизни, переполненной постоянными подозрениями, считали они, паранойя разъела в начальнике здравый смысл. Это дало себя знать, когда появился Голицын, который пустился в долгие рассказы о "кротах" в ЦРУ и британской СИС. Их поиск стал идеей "фикс" шефа контрразведки. Возможно, в Голицыне, человеке, сформировавшемся в КГБ, он наконец-то нашел родственную душу.
Коллеги Кайзвальтера в американской и британской разведках косо посматривали на влияние "шантажиста" Голицына. Иисус, как теперь считают многие, сам превратился в конечном счете в подобие одного из "кротов", которых он выискивал вместе с московским коллегой. Он открывал Голицыну доступ к секретной информации, которая могла затем уйти и в КГБ.
Голицын и Энгелтон идеально подходили друг для друга. Показания перебежчика обеспечивали Черному Рыцарю реальную возможность осуществить то, что было ранее невозможным для него: перенести свои расследования в службу внешней разведки ЦРУ. Наводки Голицына давали формальные основания для этого. Рассуждая логически, Голицын сделался в ЦРУ ценным внедренным агентом противника...
Сэм Папич, который упоминался, устроил встречу Дона Мора, руководившего в ФБР операциями против СССР, с Голицыным в вашингтонской гостинице "Мэйфлауэр", обычном месте тайных контактов ЦРУ. После долгой беседы с перебежчиком Мор прокомментировал её результаты следующим образом: "Голицын хотел реорганизовать КГБ, а теперь пытается сделать то же самое с нами. Он взялся бы руководить ФБР, ЦРУ и АНБ (Агентство Национальной Безопасности США, В.С.) тоже, если бы ему позволили это".
Сотрудники ЦРУ считали Голицына неуравновешенной и скандальной личностью, с которой сложно и ладить, и работать. Бывший офицер и перебежчик из КГБ требовал, чтобы его допустили ко всем секретным материалам ЦРУ и СИС, выделили финансовые средства для создания под его началом института методов дезинформации, а также международного контрразведывательного агентства с отделениями по всему миру.
Восьмой по счету "апостол", как называют директоров ЦРУ, Уильям Колби решил, что необузданные старания вдохновляемого Голицыным Энгелтона и его 300 сотрудников в выявлении вражеских агентов там, где их нет, являются ловлей "завербованных теней" и приносят только вред, оставляя без внимания действительно серьезные дела. Черного Рыцаря уволили, а число сотрудников службы контрразведки сократили до 80. Репутация Голицына как "казачка подосланного" сделалась подмоченной.
Джеймс Иисус Энгелтон скончался в результате болезни рака легких утром 11 мая 1987 года в госпитале "Сибли Мемориэл" в Вашингтоне в возрасте 69 лет. Как сказал один из высокопоставленных чинов ЦРУ, служба контрразведки после увольнения Энгелтона походила на "трясину иррационального". И добавил: "Ее люди немного свихнулись, а полностью ненормальный Джим сделался исковерканной, искаженной личностью. Он мог выглядеть очаровательным и приятным, но в душе был вполне законченным сукиным сыном".
В тандеме Энгелтон-Голицын, если внимательно присмотреться, угадываются те же штрихи встречного и взаимного "обольщения", случившегося за шестьдесят лет до этого на московской Лубянке с парой более крупного калибра, между Дзержинским и Яковлевым. Вашингтонский дуэт стоил карьеры нескольким сотням агентов, уволенных из ЦРУ. Платеж за ночной лубянский контакт в 1918 году поначалу включал подставной "Трест" из бывших монархистов, а затем кровавую цену за него заплатили тысячи нелегалов из белогвардейских "Союза защиты Родины и свободы", "Союза офицеров", "Союза фронтовиков", "Союза георгиевских кавалеров" и других, а также из эсеровского подполья. Агентурные красно-белые вербовки носили и глубинный, и разветвленный характер, они были взаимными, взаимопроникающими. Поэтому к числу жертв лубянской встречи, приходиться добавить "замазанных" контактами с "Трестом" офицеров ВЧК и НКВД, а также командиров Красной Армии.
Человеческие поступки и мысли изобилуют парадоксами, а шпион за шпионами как человекоподобное животное непредсказуем вообще, ненормален и опасен, может, ещё больше, чем гремучая змея. Энгелтон и коллеги во множестве спецслужб мира являют тому наглядный пример. Тертый шпион по найму, за которым охотятся параноики, свихнувшиеся на почве профессионального кретинизма, вынужден ради собственного выживания и в себе культивировать непредсказуемость ещё большей степени. Если уж сравнивать людей разведывательного ремесла с рептилиями, то шпион по найму – кобра, про которую известно, что она атакует первой даже "в ответ", едва заподозрив угрозу.
Нелегалы нарабатывают экстраординарную физиологическую и психологическую стойкость, своего рода "терпимость" к стрессам, которые абсолютно невыносимы для большинства людей, ведущих ординарное существование. Сожительство с угрозой нечто вроде церковного брака, который для истинно верующего нерасторжим. Но и у шпиона, конечно, есть индивидуальная планка выносливости, выше которой не прыгнешь.
"Полное сжигание внутреннего горючего" – явление общее для оперативников. Однако сигналы истощения не всегда или вовремя распознаются теми, кому следить за ними положено по должности и кто несет ответственность за управление операциями. Практика свидетельствует, что у шпионов, находящихся долгое время "в работе" и добившихся успехов, чувство осторожности регрессирует, тупеет до "высокомерия" по отношению к опасностям. И передается их работодателям.
Упоминавшийся в этой книге Юрий Курнин, летавший по найму в небе Индокитая со "стручком", то есть ракетой, под брюхом фанерной "Сессны", говорил: "Есть старые пилоты, и есть смелые пилоты, но старых смелых пилотов не бывает".
В отношении шпионов эта поговорка тоже, возможно, годится. И все-таки не совсем.
На опасность реагируют, когда она невтерпеж. Вряд ли это состояние можно назвать смелостью. Даже самым уравновешенным, нормальным людям изначально присущ страх, от которого некоторые бросаются опрометью назад, то есть убегают, или сдаются, а другие кидаются вперед, в драку и тоже опрометью. Обретающимся в вечном подполье добытчикам нелегальной информации подобные роскоши спасения от страха бегством назад или вперед не доступны. С угрозой они спят в обнимку. И так долго и счастливо, пока она не отсосет их до суха.
Никто точно не скажет, кто бывает охотником, а кто дичью в тандемах типа Энгелтон-Голицын. Но то, что психика повредилась у обоих, и при этом свихнулись два фигуранта вместе гораздо быстрее, чем это случилось бы с ними поврозь, определенно. Тому есть и другие примеры, рассказывать о которых время ещё придет.
Раздел Восьмой "ИХ ВЫСОБЛАГОРОДИЕ ГОСПОЖА УДАЧА"
1
Не все ловушки настроены непосредственно на захват шпионов. Большинство их видов – паспортный контроль, визы, таможенный досмотр, регистрации, специальные пропуска, наружное наблюдение, разрешения на поездки, негласные обыски, аккредитации, доносы, компьютерные идентификационные файлы и тому подобное являются, прежде всего, средствами устрашения и защиты. Как, скажем, для жулья охранные сигнализации, заборы, стены или решетки, которые ставят не затем, чтобы заманить внутрь и потом поохотиться на нарушителя прав владения, а с целью отпугнуть и, если не предотвратить, то усложнить вторжение.
Стандартные и специальные пропускные "фильтры", другими словами, всякого рода "шлагбаумы" профессионалам знакомы детально. И все же, собираясь преодолевать даже в десятый раз "полосу препятствий", опытный нарушитель изучит её так же тщательно, как и впервые. "Отстать от игры" в эпоху информативной революции слишком легко и, стало быть, в равной степени оказаться обманутым или, отчего не сказать и так, обойденным с флангов.
Не будучи все же специалистом в электронных, психотропных и всевозможных био – и химических трюках, приспосабливаемых в возрастающем числе к ловушкам, шпион по найму полагается на свое нажитое опытным путем базовое знание идеологической, если так можно выразиться, подоплеки подобных устройств. Эта подоплека, отмечал Василий К. Пак в своем курсе "Идеология ловушек", остается на удивление древней. Она все ещё покоится на презумпции непременной уязвимости жертвы. Вроде той, которой руководствуется охотник, считающий, что возле блеющего на привязи в лесу козленка непременно объявится голодный волк. Перехват или поимка шпиона постулированы, а выявление им ловушки – нет, она заранее считается обреченной на успех. Приманка в такой теории считается главным, а техника вторичным, она лишь то, что упрощает, делает безопасным и, если хотите, академичным обнаружение и при необходимости захват.
Опыт показывает, что ловушки-приманки являются фатальными, однако, отнюдь не для шпионов, а именно для тех, кто возлагает надежду на их безотказность. Предположение, что голодный волчище, услышав блеяние свежего мясца, не найдет сил воспротивиться аппетиту, носит теоретический характер. Во-первых, серый может оказаться сытым. Во-вторых, у него есть опыт таскать ягнят прямиком из овчарни, поскольку дворовая Жучка или волкодав Мухтар одной с ним породы, консенсус, по крайней мере, в период брачных игр, между ними вполне достижим. И, в-третьих, если зайти с подветренной стороны, донесется запах капканного железа, перемешанный с сапожным ароматом, оставленным охотником. Иначе говоря, не всякий охранный пост и не во всяком банке, набитом наличностью, то есть с особенно притягательной приманкой, будет атакован. Злоумышленники тоже следят за новациями. Обходных, "мягких" методов грабежа, включая, скажем, электронные, пруд пруди. Да и охранники "силовики" из аналогичной поросли и, в сущности, с волчьей моралью – "Бог не в правде, а силе". Они такие же, лишь припугнуты цивилизацией.
Отсюда вывод: совершенствование ловушек на шпионов – это, прежде всего, развитие гуманитарного, человеческого фактора в их обустройстве и использовании. Мастерство ловца шпионов проявляется в искусстве подбора приманок, которые не распознаются даже опытным нелегалом, а также в артистизме устройства ловушек и профессиональном чутье верного времени и нужного места для их расстановки.
Отправляясь на промысел, охотники и следопыты выискивают и добывают зверя в общем-то с одинаковым оружием и снаряжением, в тех же лесах, долинах или горах. Но одни приносят трофеи, а другие возвращаются с пустыми руками. Успех зависит от смекалки и навыка, природного ума, нажитого опыта, а также способности оценить обстановку и быстро приспособится к ней. Повторимся снова: от человеческого фактора.
Мышеловка прекрасное устройство для поимки грызунов, но и в увеличенном варианте и даже с двумя килограммами сыра она не сгодится для отлова кабана. Существенно – выбрать верное средство для приманки "дичи", и не только оборудовать "агрегат" под эту приманку в нужном месте и в нужное время, но и надежно замаскировать как сам "агрегат", так и его предназначение с учетом возможностей, свойств, привычек, сильных и слабых сторон намеченной жертвы. Те, кто охотятся за шпионами и ставят ловушки, знают эту "игру" и то, как в ней выигрывать.
Шпионаж, как уже отмечалось, в равной степени основывается на расчетливом использовании возможностей, свойств, привычек, сильных и слабых качеств объектов разведывательной вербовки. Шпион точно так же, как и контрразведчик, пытается заманить свои жертвы в ловчую сеть, запутавшись в которой, они выдадут краденые секреты или поспособствуют в достижении других целей.
Существует несколько классических идей ловушек, используемых обоими партнерами, контрразведкой и шпионом по найму, в жесткой игре друг с другом.
Однако, как и всякие идеи, они все-таки нечто условное. Как говорил на Алексеевских информационных курсах профессор Йозеф Глава, разведывательные идеи обретают свое материальное воплощение при одном условии – если на практике их осуществляет удачливый интриган.
Действительно, хотя осторожность и осмотрительность обычно продлевают перспективу выживания во враждебной среде, множество случайных факторов губит порою прекрасно подготовившихся во всех отношениях профессионалов. И в то же время вопреки всякому здравому смыслу и часто полностью необъяснимо нелегалы, не слишком обеспокоенные соблюдением техники безопасности и подстерегающими их напастями, включая захват, выходят сухими из воды. Иначе, откуда бы взяться завистливому выражению – "Дуракам везет"?
Характерная особенность повседневной жизни шпиона по найму заключается в том, что он ежечасно испытывают свое везение.
Работа ловца шпионов заключается в том, чтобы спровоцировать свою жертву на испытание этого везения в течение длительного времени или разовой экстремальной "перегрузкой". Это одна из самых эффективных идей ловушки. Она лежит в основе большинства оперативных контрразведывательных разработок. Суть её сводится к тому, что охотник за шпионом осторожно и взвешенно развращает "зверя", предоставляя ему возможность расслабиться, проникнуться чувством безопасности и снизить порог своей осторожности. То есть создать у шпиона иллюзию попадания в "благоприятную полосу".
Как же отличает нелегал действительное и "подставное" везение? Что вообще значат везение и удача, хороший и плохой шансы в шпионаже по найму?
Всякий выбравший такое ремесло, да и любое другое, при котором исход затеваемого предприятия сомнителен, имеет, конечно, личные, глубоко интимные представления об этих понятиях, свой, сугубо индивидуальный опыт психологического и практического приспособления к капризам "госпожи Удачи". Некоторые уповают на неё с религиозным рвением и начинают просмотр газет с гороскопов. Другая крайность – почти что деловой учет эфемерных "хороших" и "плохих" шансов в качестве позитивных, с одной стороны, и негативных, с другой, то есть самых нелепых вводных, которые в представлении учитывающего их непременно могут повлиять на ход и даже исход операции. Скажем, не вербуют рыжих, встретив горбуна, возвращаются на базу, при виде черной кошки переворачивают кепку козырьком назад, обуваются с левого ботинка, стучат по дереву, и тому подобное...
Как полагал буддист Василий К. Пак и вслед за ним значительная часть профессуры Алексеевских информационных курсов им проф. А. В. Карташова, понятие "госпожи Удачи" в контексте шпионского ремесла определению все же поддается. Возможно, кореец и другие придерживались такой точки зрения, поскольку всем им и каждому по отдельности удалось сохранить, если не рассудок, то головы на плечах, что и стало практической основой их общей теоретической посылки. Мертвые, а также пропавшие "с вестями" – в тюрьмах, и без вести – в небытии, другими словами, отсутствующее и явное большинство их коллег, для которых "их высокоблагородие госпожа Удача" обернулась Дульсинеей Тобосской, свинаркой вместо дуэньи, по понятным причинам возразить по теме не могли...
Определение продиктовал, подытожив соответствующую дискуссию, буддист и кореец, читавший курс "Идеология ловушек" профессор Василий К. Пак. Дефиниция в целом звучала понуро:
"Удача есть комплекс фактов, факторов и обстоятельств, которые на сто процентов не поддаются контролю, воздействию или управлению и внезапно становятся в той или иной степени определяющими для успеха операции на любом её этапе".
У каждого из наставников, участвовавших в обсуждении темы, в ходе шпионской практики случалось что-то хорошее или плохое, в той или иной степени повлиявшее вне их осознанного контроля на совершавшиеся события. Удача или неудача при исходе дела не явились чем-то, что можно было, если не предвидеть, то хотя бы ожидать. Вполне предсказуемые стадии или элементы операции вдруг полностью и неизвестно по какой причине отклонялись от высчитанного из слагаемых обстоятельств вектора развития событий. Вроде того, как в момент наивысшего отчаяния из-за безрезультатного поиска кредита и на пороге банкротства "с небес" сваливается биржевой подскок цен на акции предприятия.
При смертельном столкновении шпиона по найму и охотника за ним различия между удачей и неудачей для каждого не толще, говоря образно, папиросной бумаги. Скачок в ценах на акции, который приводился в качестве примера, не поддавался никакому воображению. Он вообще был исключен из расчетов и должника, и его кредиторов, и тех, кто уже предвкушал выгоды от банкротства, вне сомнения, заранее подстраивая его. Случайность стала неуправляемым решающим элементом для всех участников событий. Она именно такая всегда и при всех обстоятельствах, а также абсолютно вне увязки с любыми планами, расчетами, прогнозами и намерениями.
Таким образом, удачу или неудачу не отнесешь даже к области воображения. И шпион, и охотник за ним, просчитав все варианты и спланировав свои действия, с одинаковым пессимизмом или оптимизмом, в зависимости от темперамента, говорят: "Это сработает, если везение окажется на нашей стороне".
Везение считается "подарком судьбы". С оперативной точки зрения подарок состоит в том, что "госпожа Удача" по своей прихоти подправила обстановку, стала досягаемой для ухаживаний, податлива и готова для использования. Но она же может и отвернуться, если рефлекс шпиона или контрразведчика сработает на уровне павловской собачки. Многое в этом случае зависит от готовности воспользоваться опрометчивостью ветреной дамы. Впрочем, так же как и от готовности противодействовать шансу у противника. Реализация готовности подобного рода частично, а то и полностью может нейтрализовать неуправляемый решающий элемент, то есть случайность, удачную для одной стороны и неудачную для другой.
Противоборство шпиона и контрразведки в таких обстоятельствах сопоставимо с тем, как яхтсмены реагируют на перемену направления и силы ветра. Все они заранее изучили тот же фарватер и общий для всех прогноз погоды. Вперед же вырвался тот, кто детально знал прошлые эскапады фортуны, заранее прикинул её будущие капризы, внутренне и внешне изготовился к широкому спектру неожиданностей и руководствовался во время гонки не столько картой и прогнозом, сколько облаками на небе, ветром, цветом и формой волн, а также изучением соперников.
Везение и, соответственно, невезение не учитываются в оперативных сценариях ни шпиона, ни охотника за ним. Здравомыслящему менеджеру в любой отрасли не придет в голову вписывать в соответствующий бизнес-план нечто подобное в качестве элемента, определяющего результативность предприятия. Удача или неудача, повезет или нет, понятия не из области эффективного управления. Везение или невезение – нечто такое, что обычно соотноситься не с менеджерами, а с гадалками, с судьбой, роком, фортуной, кармой, сглазом и прочим в этом духе. Можно, конечно, обвешиваться амулетами, но все же не это главное перед операцией. Прежде всего, проверяется готовность и увязка реальных составляющих затеваемого дела, а также обеспечивающего оборудования, включая оружие, и только потом прочность цепочки с акульим зубом под сорочкой.
Разборка всякой шпионской операций показывает, насколько важным для исхода дела оказалось случайное везение. Или невезение. О нем, конечно, не говорят на официальных совещаниях. В служебных кабинетах докладывают о внезапных, не предусмотренных в оперативном плане обстоятельствах, которые упустили из виду или, наоборот, ловко использовали экспромтом, о вмешательстве посторонних сил, не поддающихся ни учету, ни воздействию, и либо поспособствовавших успеху, либо сорвавших его, и тому подобном. Об удаче или неудаче молчат, хотя все о ней думают и, возможно, потом, за стаканом пива выскажутся: "Нам крупно повезло". Или в противоположном смысле.
Люди разведывательного ремесла при подготовке операций и их осуществлении руководствуются экстремально прагматичными и жестокими принципами, несоизмеримо более суровыми, чем, скажем, даже сопоставимые с ними коммерческие, финансовые или маркетинговые правила. "Штуковины", которые называют "удача" или "неудача", для руководителя разведывательной сети и его агентуры не существуют. Этими словами обозначаются "успех" или "провал".
Конечно, никто из преподавателей Алексеевских информационных курсов не отрицал, что "в жизни всякое бывает". Но говорилось об этом вообще и уклончиво, нечто вроде того, что, де мол, случайностей у профи не должно быть. Всегда готовятся страховочные варианты. Если нелегал способен вовремя проанализировать каждую ситуацию, в состоянии верно оценивать каждую имеющую оперативное значение случайную, то есть непредвиденную вводную с точки зрения её воздействия на исход дела, везение или невезение можно свести до минимума.
Однако, исключение удачи из оперативных факторов только потому, что абсолютно все случайности следует предвидеть, уподобляется надежде разыскать молочную реку с кисельными берегами. Нет ни вакуума в воздухе, ни дистиллированной воды в луже.
Конечно, чем обширнее приготовления к операции и тщательнее её исполнение, тем меньше вероятностей везения или невезения, определяющих исход дела. В идеале шпион не должен давать контрразведчику ни малейшего шанса на выигрыш в их взаимной опасной игре. Охотник за шпионами, даже проиграв, не погибнет, у него всегда останется шанс отправиться на другую охоту. А всякий проигрыш шпиона – последний. Нелегал вынужден готовиться к прихотям "судьбы-индейки". Он без колебаний и оглядки должен использовать любые допинги, изыскивать любые технологические инструменты, а также трюки операционной психологии, чтобы компенсировать отсутствие права на ошибку.
Василий К. Пак, исходя из своей практики, советовал компенсировать отсутствие права на ошибку за счет обострения, как он говорил, ситуационного чувства времени, которое разнится у разных людей.
Госпожа Удача незримо сопровождает, прежде всего, того, кто знает цену секунде. Случайность, как и все в этом мире, действует не только в пространстве, но и во времени. Чем меньше у неё времени как неуправляемого решающего элемента, тем незначительней её роль.
Шпион по найму может отнять время у случайности, выстраивая две, а ещё лучше три агентурных сети. Первая будет действующей, вторая – резервная и третья – "спящая".
Допустим, что случайность вызвала провал первой, действующей сети. Никого и ничего не следует спасать. Определенно, охотник за шпионом и рассчитывает на естественный инстинкт нелегала – выручить своих. Привязанность, сочувствие или, что ещё опаснее, чувство товарищеского долга, а то и признательность, скажем, за "спасение жизни" в прошлом приманка в ловушке. Профессионал списывает со своих счетов всех, кто застрял в паутине контрразведки или ещё застрянет, отбрасывает абсолютно все, связанное с неудачей, отрезает прошлое раз и навсегда. Никаких колебаний. Быстрота разрыва спасает дело. Сосуществование с невезением в идеале не должно длиться и секунды.
В действие вступает вторая, резервная сеть с другим "агентом поддержки", его информаторами, а также связниками. "Спящая" соответственно выдвигается на позицию резервной, готовая с этого момента подменить активную в случае следующего невезения.
Госпожа Удача предпочитает осмотрительных.
Василий К. Пак любил присказку насчет того, что счастливых звезд на небе меньше, чем несчастливых, и прежде, чем перейти пустую улицу, следует оглядеться именно потому, что на ней отчего-то нет автомобилей.
Осмотрительность следует подпитывать трусостью.
Кореец выспренно обозначал трусость божественным даром. По его теории, страх сопровождает каждого при появлении на свет Божий, о чем свидетельствуют крики, издаваемые от ужаса расставания с материнской утробой. Потрясение на целую жизнь! Оно трансформируется по мере взросления в страх смерти, то есть инерционную трусость перед следующей, второй из двух кардинальнейших перемен в земной юдоли. Перед возвращением к Богу. Или уходом в ад...
Трусость органична. Ненормально её преодоление. В этой ненормальности и заложена причина того, что многие, очень многие, как говорил Василий К. Пак, доходили до преодоления даже страха Божьего! Чего уж говорить о страхе перед тюрьмой или другим возмездием, редко, правда, настигающих профессиональных злодеев, которые спят с угрозой в обнимку и не ведают при этом, что такое бесстрашие. Затяжное преодоление страха и выжигает их внутреннее "горючее" быстрее, чем любые другие заботы. Бесстрашие для человека подполья – душевная патология.
Храбрость для шпиона по найму, таким образом, грехопадение. Госпожа Удача предпочитает ещё и святош.
2
Выше говорилось, что уязвимость шпиона по найму возрастает на коммуникационных линиях как внешних, то есть в направлении подрядчика и обратно, так и внутренних, в пределах сети. Шпион, который шпионит за шпионами, это знает и выходит на перерез.
С тех пор, как электронные коммуникации стали повседневностью, донесения пошли этим путем. Он стал для шпионской информации лучшим прикрытием.
Любая электронная информация, её источники и получатели после перехвата оцениваются правительственной или корпоративной контрразведкой по собственным критериям. Качественность критериев разнится. И поэтому в электронные "ловушки" не редко попадаются бедолаги, соприкоснувшиеся с чувствительными информационными зонами случайно, или информаторы, отлов которых ничего не дает – "предохранители" их связей с заказчиком данных автоматически плавятся. Профессиональные же шпионы достаточно легко выявляют, нейтрализуют или обходят капканы, эффективность которых рассчитана на массовый перехват.
Контрразведки знают о низкой результативности массированной расстановки ловушек в системах коммуникаций, однако, не в состоянии превозмочь технологические соблазны тотального перехвата информационных потоков. Ловушки такого рода кажутся надежней контрразведчиков из плоти и крови, и на технику сподручнее, чем на людей, валить неудачи при внутри конторских разборках.
Парадокс заключается и в том, что не столь уж дорогостоящий современный компьютер в комплексе с продвинутой техникой перехвата накапливает без всякого разбора такой безбрежности информационный материал, что его практически невозможно оперативно и всесторонне проанализировать. Техника, помогающая сбору данных, их хранению и использованию, провоцирует накопительный подход ко всему, что сходу не застревает в перехватывающих фильтрах. В этих фильтрах массовой прокачки, как показала практика, заметной может оказаться только крупная рыба, которая вполне их обходит стороной, да и мелочь, за малыми исключениями, тоже остается неопознанной достаточно длительное время. Это обстоятельство сдерживает реагирование.
Шпион благословляет непрактичность перехвата всех без исключения информационных потоков, поскольку, чем скоростней и гуще эти потоки, тем неприметней растворяются в них расчлененные на "мелочь" послания. И он дробит и дробит их ещё больше и чаще на куски и фрагменты. Известно, что агенты Усамы бен-Ладена вкрапливали измельченными в тысячи порядков свои разведывательные данные, сообщения и инструкции в сигналы телевизионных станций, которые затем принимались и дешифровались с экранов специальным оборудованием. Продукт измельченного перехвата остается, по крайней мере, некоторое время, вне пределов расшифровки. Шпион за шпионом, провозившись с распознаванием, потом с дешифровкой, не успевает за нелегалом и не может адекватно оценивать оперативную обстановку.
При осуществлении электронной связи решающий фактор её эффективности скорость. Но быстрота передачи компенсируется такой же быстротой перехвата. Решение же что именно делать с перехватом, как им распорядиться в определенных обстоятельствах принимают люди. Которые работают медленнее машин.
Пользователи шифрами и кодами знают, что любой из них будет вскрыт по истечении определенного времени. Вскрывать будут люди, которые работают медленнее машин.
