Текст книги "Дневник соблазна (= Дневники нимфоманки)"

Автор книги: Валери Тассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Арест

12 августа 1998 года

Ничего не сказав Хайме, я отправилась в банк снять необходимую сумму. Я боялась брать все деньги сразу, поэтому делала это в три захода. Директор банка, с которым я поддерживаю хорошие отношения, пригласил меня в свой кабинет, чтобы узнать, довольна ли я обслуживанием. Его удивляет то, что я забираю все свои сбережения. Я уверяю его, что ничего особенного не происходит и мне не в чем упрекнуть его служащих, наоборот, я ими очень довольна. И я придумываю отговорку – рассказываю, что у меня возникли непредвиденные обстоятельства и дело не терпит отлагательств.

Сегодня среда, и Хайме нервничает больше обычного. Индикатор степени его раздражительности – это время, которое он проводит, закрывшись в ванной. Чем больше он нервничает, тем дольше он устраняет мертвую кожу со щиколотки, оставляя раковину запачканной остатками кожи и белого порошка.

Завтра вечером Хайме уезжает в Мадрид на последние переговоры с банком. Так он мне сказал. Я собиралась не говорить ему о своем решении помочь до последней минуты.

Когда прихожу домой, он уже собирает чемодан, чтобы завтра улететь и провести выходные со своими детьми. У него печальные глаза, и он говорит со стоном:

– Возможно, я последний раз проведу с ними выходные в этом доме. – Немного помолчав, он продолжает: – Как я им объясню, что это уже не их дом?

– Не нужно ничего объяснять, – весело говорю я. – Вот, это для тебя!

Протягиваю ему конверт, который он бережно берет, явно удивленный. Когда открывает его, не может поверить своим глазам.

– Где ты их достала? – спрашивает он, подозрительно глядя на меня.

– Сняла со своего счета. Столько, сколько тебе не хватает.

– Ты что, с ума сошла? По-твоему, я возьму эти деньги? Уверен, ты попросила кредит в банке!

– Нет, не волнуйся. Не брала я никакого кредита. Это мои деньги.

Роняет конверт на кровать.

– Нет, я не могу их принять. Сожалею…

– Пожалуйста, Хайме! Не будь глупым! Любящие люди должны помогать друг другу. Это мои деньги. Возьми их, пожалуйста. Заплати банку, и пусть они оставят в покое твой дом.

Дм того чтобы видеть улыбающееся лицо Хайме, никаких денег не жалко. Он очень рад и обнимает меня так сильно, что, кажется, вот-вот задушит.

– Ты не представляешь, что это значит для меня, любовь моя! Ты только что вернула меня к жизни. Спасибо. Большое спасибо. Не знаю, как благодарить тебя, правда, не знаю.

– Может, пригласишь меня в свой замечательный домик в Мадриде?

При этих словах его взгляд на мгновение останавливается и устремляется в пустоту, а потом Хайме снова смотрит на меня и нежно обнимает.

– Конечно же!

Сегодня ночью Хайме был очень нежен. Но он не мог сдерживать себя, и все заканчивалось прежде, чем я достигала оргазма.

Номер люкс для двоих

7 сентября 1998 года

Мне и в голову не приходило, что Хайме может рыться в моих бумагах и личных вещах и что он знает, сколько у меня денег. Мы никогда не говорили о деньгах, для него эта тема – табу, очевидно, потому, что он в них не нуждается. Мне нечего скрывать, но я ему не рассказывала о своих финансовых возможностях. Однако когда возникла злополучная ситуация с арестом имущества, на моем счете была как раз та сумма, которой ему не хватало. Хайме хорошо знал, какими средствами я располагаю, до последней песеты.

Все утряслось, и он продолжает разъезжать то по служебным, то по семейным делам. У меня уже нет сбережений, но отношения между нами наладились. Кроме того, Хайме оплачивает все наши расходы и регулярно дает мне деньги на арендную плату. У нас снова медовый месяц. Возникшая проблема в результате сблизила нас и сделала нашу любовь сильнее. По крайней мере, я так думаю.

Сегодня я еду в Италию на знаменитый модный показ, где должна присутствовать наша фирма. Знаю, что это не понравится Хайме, особенно учитывая разговор о так называемых плохих намерениях моего шефа. Но он отпустил меня. До этого момента я не давала ему никакого повода для ревности. Смотрю на мир его глазами и живу только для него. Я махнула рукой на свою бурную сексуальную жизнь и не собираюсь заводить никаких любовников.

Когда мы приземляемся в Милане, партнер Гарри, моего шефа, уже ждет нас, чтобы отвезти в отель. По дороге он рассказывает, что возникла небольшая проблема с размещением, поскольку все отели города переполнены. Единственное, что он смог найти, – это огромный номер люкс, в котором я и шеф должны жить вместе. Я не собираюсь возражать, если в номере имеются две кровати в разных комнатах. В отеле я узнаю, что так оно и есть. Гарри и я понимаем, что вполне можем разместиться, не мешая друг другу, правда, ванной нам придется пользоваться по очереди. Это единственный неприятный момент.

Ясно, что я не расскажу об этом маленьком приключении Хайме, так как знаю, что он не поймет. Но я все равно ему звоню, чтобы сообщить, что все хорошо.

– В каком отеле ты остановилась? – спрашивает он вдруг.

– В «Westin Palace». А что?

– Чтобы знать. Какой у тебя номер телефона и комнаты? Я буду звонить, потому что тебе это влетит в копеечку. Вижу, шеф обращается с тобой, словно с королевой. Вы остановились в очень хорошем отеле, – говорит он.

Я сразу же предупреждаю Гарри, что мне будет звонить любимый человек, и прошу, чтобы он не брал трубку. Не хочу объяснять Хайме, почему мой шеф отвечает вместо меня. К счастью, у меня замечательный начальник. Он очень хорошо понимает тонкости семейных отношений.

Через пятнадцать минут звонит Хайме.

– Кому первому пришла в голову эта идея? – спрашивает он ни с того ни с сего.

– Что? – ничего не понимаю и начинаю опасаться самого худшего.

– Спрошу по-другому. Кто кого трахнул? – язвительно уточняет он.

Молчу.

– Думаешь, я тупой? Я поговорил с администратором и попросил соединить меня с твоим шефом. Оказывается, у вас один и тот же номер. Потом я позвонил ещё раз, и мне подтвердили, что вы живете в одном номере.

Мое сердце забилось чаще. Не могу доказать ему, что все не так, как он думает.

– Я все тебе объясню, Хайме. Дело в том…

– Мне не нужны твои объяснения. Хочу услышать его объяснения. Дай ему трубку.

– Нет, Хайме. Мы с тобой все обсудим. Он не виноват…

– Дай ему трубку!

Он так громко говорит, что Гарри, стоящий возле меня, сразу же понимает, что происходит, и знаком руки просит дать ему трубку.

Слышу, как Хайме кричит на него, и от стыда я готова сквозь землю провалиться. Гарри смотрит на меня, потом сосредоточивается на разговоре, слушает, что говорит ему Хайме, и изредка отвечает ему «да». В этом мире мало таких начальников, как у меня, – тонко чувствующих, благородных… Он все может понять, и думающему еще хуже, чем мне. Слушает все, что ему говорит Хайме, спокойно курит «гавану», и когда разговор, в котором он почти не участвовал, подходит к концу, передает мне трубку. Хайме хочет дать указания, как я должна действовать дальше.

– Твой дорогой шеф отправит тебя в другой отель. Когда устроишься, позвонишь и сообщишь свой номер комнаты и телефон. Если он джентльмен, то найдет для тебя местечко, несмотря на то что отели переполнены. Жду твоего звонка.

И вешает трубку. Слезы капают на пурпурный ковер, и я начинаю невнятно просить у Гарри прощения за те ужасные мгновения, которые ему пришлось пережить. Он сердит, но, тем не менее, спокойно отвечает мне:

– Не волнуйся. Сейчас все уладим.

Делает несколько звонков, и через час его партнер устраивает меня в другой отель, расположенный в пятистах метрах от «Westin Palace». He сразу звоню Хайме, но когда слышу его голос, понимаю, что он в ярости. Сообщаю ему номера телефона и комнаты, и несколько минут спустя он перезванивает.

– Что ты сказал Гарри? – спрашиваю я в бешенстве.

– То, что считал нужным, пусть ведет себя как подобает. В любом случае, я поговорю с ним с глазу на глаз, когда вы вернетесь, чтобы однажды ему не взбрело в голову проделать кое-что с тобой.

Возмущенная и очень расстроенная, слушаю его и не могу ничего сказать в ответ. Хуже всего то, что я чувствую себя виноватой во всей этой истории. Очень долго он философствует, рассуждая о жизни, о любви, о том, что мне еще многое предстоит узнать, а я слушаю его, не говоря ни слова. Повесив трубку, не могу уснуть. Слезы сами текут из глаз от унижения и от стыда перед Гарри. Плачу оттого, что нет сил возразить Хайме.

11 сентября 1998 года

Возвращаюсь в Барселону одна. Гарри из Милана улетел в Англию. В аэропорту меня встречает Хайме с букетом цветов, обнимает так крепко, словно меня только что отпустили похитители. Говорит, что любит меня, и объясняет, что поступил так только для моего же блага. Чувствую, что долго еще не смогу смотреть в глаза Гарри, мне до сих пор стыдно за тот инцидент.

Умер мой отец…

9 декабря 1998 года

Полагаю, иногда он задумывается о том, как относится ко мне. Предлагает в выходные съездить на Менорку, возможно, хочет извиниться за свое поведение. По его словам, в награду за терпение я заслужила отдых. Говорит, что все расходы возьмет на себя и купит билеты. На этой неделе он ездил на север Испании, а в пятницу вечером, то есть сегодня, мы улетаем в Маон. Мы решили, что, как только он вернется, заберет меня из дому и мы отправимся на машине прямо в аэропорт.

Я с восторгом этого жду, потому что впервые проведу с ним выходные не в городе. Чемодан собран, я сижу в гостиной. Накануне Хайме позвонил и сообщил, что ближе к вечеру, часов в пять, приедет в Барселону, попросил, чтобы я была готова, поскольку наш самолет улетает в половине восьмого. Он ничего не сказал об отеле, в котором мы будем жить. Это сюрприз.

Шесть часов, а от него еще ничего не слышно. Звоню на мобильный, но тот, как всегда, выключен. Немного волнуясь, оставляю сообщение, полагая, что Хайме застрял в пробке, как это часто случается по пятницам. В половине седьмого звоню в офис, но секретарь Хайме также не получала от него известий. Мы уже не успеем улететь в Маон, но больше меня беспокоит, не случилось ли с Хайме несчастья. Думаю о самом худшем. Хайме был в поездке со своим партнером, я звоню на его мобильный, но он также отключен. У меня едва не случился инфаркт, поскольку я всю ночь обзванивала больницы Барселоны и пригорода, чтобы узнать, не поступал ли к ним некий сеньор Рихас. Каждый раз вздыхала с облегчением, когда дежурная медсестра отвечала «нет». Но я в еще большем замешательстве: что же могло произойти?

Этой ночью я уснула в гостиной, а утром меня разбудил телефонный звонок, который я включила на всю громкость. Это Хайме.

– Вчера вечером от инфаркта умер мой отец, – по голосу слышно, что он в ужасном настроении и очень устал.

Я поражена, услышав эту новость.

– Боже мой! Где ты?

– В похоронном бюро с матерью. Я побуду с ней какое-то время. Мне жаль, что подвел тебя, но…

– Нет, не волнуйся! Что я могу сделать для тебя? Хочешь, я приеду? В каком ты похоронном бюро?

– Нет. Лучше не надо. Для меня это трагедия, не знаю, как смогу пережить это. Дай мне немного времени, мне нужно побыть с матерью, а потом одному. Мне очень плохо.

Выражаю свои соболезнования и говорю, что буду ждать его дома. Если ему необходимо побыть одному, то я уважаю его решение, и не важно, сколько времени ему понадобится.

15 декабря 1998 года

Я каждый день хожу на работу, словно робот. Я не могу сосредоточиться, и шеф спрашивает меня, что случилось. Не вдаваясь в подробности, я рассказываю ему о смерти одного из членов семьи, и Гарри, видя мое состояние, любезно разрешает мне несколько дней не выходить на работу, не считая рождественских праздников.

Не знаю, сколько времени Хайме еще не будет. Но ясно одно: я очень по нему скучаю и искренне сочувствую ему. Я буду ждать его и надеюсь, что перед Рождеством он все же даст о себе знать. Думаю, что в праздник мы будем вместе, поскольку его дети будут отмечать Рождество со своей матерью. Но от Хайме до сих пор ничего не слышно.

Неделя с 24 декабря по 31 декабря 1998 года

Это самое худшее Рождество в моей жизни. Дома, одна, с телефоном в руках. Я напрасно надеялась, что Хайме сделает мне сюрприз и появится в последнюю минуту. Этого не происходит. Признаюсь, я много думала и в какой-то момент пришла к выводу, что все эти несчастья слишком странные, чтобы быть правдой. Но потом упрекаю себя за то, что поставила под сомнение реальность такого важного события, как смерть дорогого человека.

2 января 1999 года

Под Новый год Соня пыталась вытащить меня на вечеринку к ее бывшему. Но я отказалась. Она снова позвонила, чтобы узнать, как я, и настаивала на встрече, но, услышав, каким тоном я говорю, оставила попытки убедить меня прийти к ней.

Хайме только что приехал, через три недели после трагедии. Он похудел по меньшей мере на пять килограммов и стал похож на живого мертвеца. Его длинные изящные пальцы опухли, и ему стало трудно сжимать руки в кулаки. Изменилась его походка. Он стал сильнее хромать. И почти ничего не говорит. Я не осмеливаюсь нарушить молчание. Понимаю, что он в трауре, и я должна уважать это. Тем не менее я умираю от желания сжать его в своих объятиях, осыпать поцелуями и утешить. Он постепенно превращается – не думаю, что это игра – в предмет мебели. Его безумие достигает невероятной глубины. Думаю, что душевная боль ввергла его в такое состояние. Печальное событие еще больше толкает его на сумасбродные поступки, и я всерьез считаю, что человек, в которого я влюбилась, не имеет ничего общего с тем, кто он есть на самом деле.

Хайме все реже ночует дома. Сначала я оправдывала это его состоянием из-за потери отца и не осмеливалась ничего ему говорить. Но однажды он возвратился посреди ночи, как всегда, будучи мертвецки пьяным и стал провоцировать ссору со мной. Как обычно, я притворилась, что сплю, а он по привычке закрылся в ванной. Мне было слышно, как он орудует скальпелем. От ужаса я укрылась с головой одеялом.

Однажды вечером он остался дома, к нему без предупреждения пришел Хоакин, его партнер, и они закрылись в кабинете Хайме. Хоакин пришел уже пьяным, и закончилось все тем, что они поругались, поскольку, судя по разговору, который я подслушала, он пришел просить денег на своих клубных проституток и трансвеститов из Сьютаделлы.

Одержимость временем

3 января 1999 года

Этой ночью меня разбудил телефонный звонок. Хайме поднял трубку, потом поспешно ушел, не сказав ни слова. Вернувшись, он пояснил, что звонил его сын, что его бывшей жене очень плохо и его присутствие необходимо.

Уже второй месяц подряд Хайме забывает дать мне денег для оплаты аренды, но я плачу своевременно. Я напомнила ему об этом, и он попросил немного подождать, но я знаю, что его этот вопрос уже не волнует. У меня складывается впечатление, что он проваливается в глубокую депрессию, но не хочет говорить об этом.

4 января 1999 года

Мы уже почти не занимаемся любовью. Сегодняшний день – исключение. Хайме воспользовался услугами проститутки, которую без моего разрешения привел домой.

Когда я вернулась с работы, он спокойно болтал в гостиной с сомнительного вида женщиной. Я сразу же поняла, в чем дело.

– Это подарок для тебя, любовь моя. Так как последнее время я уделял тебе мало внимания…

В этих словах звучали ирония и нежность, и, надеясь, что это вернет ему утраченное желание, соглашаюсь, чтобы женщина осталась на час.

Дня меня это оказалось сущим кошмаром. Я была потрясена, в то время как Хайме чувствовал себя как рыба в воде. Однако после ухода проститутки, которой заплатила я, он возбудился и начал приставать ко мне.

– Ну-ка, посмотрим, управлюсь ли я с тобой! – воскликнул он и закрылся в ванной, чтобы принять душ.

5 января 1999 года

Меня очень беспокоит Хайме. Его выходки с каждым днем становятся все более странными. Ему всегда нравились записные книжки, но я и не подозревала, что до такой степени. Он докупает всевозможные записные книжки, кожаные или в простых картонных обложках. Как только он заканчивает вписывать аккуратным почерком все номера телефонов в свое последнее приобретение, он меняет его на другую книжку и переписывает всю информацию заново. Какая трата времени! К тому же это не имеет никакого смысла. Все равно пытаюсь оправдать его поступки, говорю себе, что лучше пусть у Хайме будет хоть такое хобби, чем если бы он вообще ничем не интересовался. По крайней мере, это помогает ему сохранить психическое равновесие. Кто-то коллекционирует марки, а Хайме собирает записные книжки.

Сегодня я купила ему еще одну книжку, чтобы извиниться за то, что я снова уезжаю по делам фирмы. Обложка у книжки из светло-коричневой кожи, листы закреплены на кольцах. Очень красивая, современная книжка, и внутрь я незаметно вложила свою фотографию, чтобы у него поднималось настроение всякий раз, когда он будет ее открывать.

Кажется, записная книжка понравилась ему, и он с ней не расстается.

6 января 1999 года

Сегодня я нашла подаренную мной записную книжку в пакете с мусором, когда собиралась выбросить его в контейнер. Хайме открыл пакет, который уже был завязан, и выбросил записную книжку, чтобы я об этом не знала. Больно кольнуло в сердце, и я взяла и открыла ее. Там были записаны все номера телефонов, но в одном из них была сделана ошибка, и он вычеркнул его. Очевидно, эта записная книжка ему надоела. Утешает лишь то, что он, по крайней мере, вытащил мою фотографию. Наверное, положил ее в свое портмоне. Как же я его люблю!

Оказывается, часы – тоже его пристрастие. На днях он купил несколько прелестных деревянных коробочек с часами и положил их в свой шкаф. В нем хранятся все часы, которые он собрал за эти годы. Сегодня я их сосчитала. Их более двухсот. Это произвело на меня впечатление.

Мне очень плохо, как психологически, так и физически, весь день меня тошнит. В офисе ничего не заметили, поскольку у меня был сияющий вид. Думаю, что тошнота вызвана нервной обстановкой дома, ведь Хайме все еще не пришел в себя после смерти отца.

7 января 1999 года

Чувствую себя ужасно. Сегодня вызвала сантехника, потому что унитаз забился. Он уже несколько дней наполнялся водой, которая могла перелиться через край. По словам, сантехника, туалет засорился. Он провозился с ним целый час, и в конце концов на поверхность всплыли обрывки моей фотографии, которую я положила Хайме в записную книжку.

Он явно что-то скрывает. Я снова рылась в его вещах, не чувствуя себя виноватой. Я должна найти хоть что-то, чтобы понять, что с ним происходит.

Я нашла уведомление о получении чеков, которые выписал Хайме, чтобы заплатить за мебель, мы ее купили вскоре после нашего переезда. Еще я обнаружила тщательно припрятанные среди остальных бумаг телефонные счета, которые он оплачивает. Суммы огромные, а последние счета он не оплатил. Там же лежали письма от телефонной компании с требованиями об оплате. К ним приложены распечатки, в которых указаны все телефонные номера, в частности один, мадридский, повторяется каждый день, кроме выходных, когда Хайме находится там. Я решила позвонить по этому номеру. Я должна наконец выяснить, что происходит. Знала: то, что я намереваюсь сделать, – нехорошо, но я не собиралась отступать.

Мне ответил приятный молодой женский голос, и без тени смущения я спросила, могу ли я поговорить с Хайме Рихасом.

– Его не будет в течение недели, но он приедет и пятницу. Кто говорит?

– Его подруга, – отвечаю я, не задумываясь.

Женщина замолчала. Но потом заявила:

– Послушайте, я не знаю, кто вы. Но я Каролина, его девушка.

Она произнесла эти слова очень спокойно, и я даже немного опешила. Должно быть, она решила, что ее разыгрывают. А возможно, она также подозревает, что Хайме ведет двойную жизнь, поэтому не слишком удивилась моим словам. Каролина и я понимаем друг друга с первого слова. Она, очевидно, умный человек, поэтому не злится, как другие женщины, из-за того, что делит с кем-то одного мужчину.

– Каролина, мне очень неприятно это говорить, но я тоже девушка Хайме, живу в Барселоне, и мы с ним вместе уже несколько месяцев. Меня зовут Вал.

Звучит как розыгрыш, и я боюсь, что Каролина не воспримет меня всерьез.

Вдруг мне становится плохо, все плывет перед глазами, и чувствую, что сейчас упаду в обморок. Опять эта проклятая тошнота! Нужно повесить трубку и немного отдохнуть.

Через час мне становится гораздо лучше. Я вновь набираю номер Каролины.

– Извините. Я плохо себя почувствовала и должна была прервать разговор. Мне жаль, что я вот так вошла в вашу жизнь. Я ничего не добиваюсь, но Хайме такой странный, и я хотела узнать, что происходит. Теперь понимаю. Сожалею.

Кажется, Каролина не сердится на меня и даже пытается успокоить.

– Не волнуйся, – говорит она, переходя на «ты». – У Хайме всегда было много проблем. Но, по правде говоря, не думала, что он так поступит.

Ее искренность меня поражает. Каролина продолжает:

– Мы видимся с Хайме только в выходные, потому что в Барселоне у него дела. Не знала, что он живет с другой женщиной.

Я даю ей свой номер телефона, и мы прощаемся. Она попросила меня ничего не говорить Хайме, мы решили отомстить по-своему – устроить внезапную встречу втроем. Каролина объяснила, что Хайме собирается провести День святого Валентина в Мадриде, – как он может так поступить со мной? – и я, если хочу, могу приехать и собственными глазами увидеть то, что он постоянно от меня скрывал.

Должна сказать, что Каролина все это время говорила со мной вежливо. Мы не ругались. Она не упрекала меня. В конце концов, мы с ней «в одной лодке». Единственный, кто виноват в этой ситуации, это Хайме, а мы – просто две несчастные жертвы, по уши влюбленные в одного мужчину. Я намереваюсь скрывать от Хайме свою осведомленность до условленного дня, хотя это и нелегко.

Я все чаще испытываю тошноту по утрам и начинаю опасаться самого худшего.