Текст книги "Свадьба на Рождество"
Автор книги: Валери Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Валери Кинг
Свадьба на Рождество
1
Мэри Фэрфилд в сотый раз принималась растирать застывшие пальцы, тревожно вглядываясь в ночной мрак. В любой момент на дороге мог появиться экипаж, которого она и двое ее спутников ожидали с нетерпением. К счастью, в эту декабрьскую ночь 1818 года над Дербиширом нависла глубокая тьма, которая скрывала Мэри и ее сообщников от глаз проезжих, опасавшихся нападения грабителей.
А ведь сегодня ей предстояло выступить именно в роли грабительницы! На Мэри был мужской костюм, состоявший из темно-синего сюртука, бриджей, теплого плаща и высоких сапог. Ее длинные темные локоны скрывались под париком, а верхняя часть лица – под бобровой шапкой и полумаской. Господи, неужели это все происходит наяву? Неужели она наконец здесь, в северной Англии? Но главное – неужели она и в самом деле подстерегает экипаж лорда Рейнворта? А что, если ее схватят? За такое чудовищное преступление, как грабеж на большой дороге, могут ведь и повесить!
Но густые низкие облака, старые деревья и кустарники по сторонам узкой проселочной дороги словно объединились в своих усилиях защитить ее. Короче говоря, это было превосходное укрытие, откуда она могла напасть на богатого и знатного Хьюго Лейтона, шестого виконта Рейнворта, и потребовать от него хоть несколько гиней в помощь беднякам. А если бы он оказал сопротивление, она бы могла потребовать от него еще и поцелуй в придачу!
Когда четыре с половиной года назад она впервые встретилась с ним, он не был еще шестым виконтом. Тогда он был просто Хью, брат ее милых подруг Джудит и Констанции Лейтон, с которыми она училась у мисс Тиверсолл в пансионе для благородных девиц. Ей тогда было шестнадцать лет. По правде говоря, Хью так никогда и не стал для нее лордом Рейнвортом, а навсегда остался ее дорогим Хью, ее любимым и единственным…
И вот теперь она намеревалась его ограбить! Во всяком случае, участвовать в ограблении, потому что сегодняшнее нападение задумала не она, а орудовавший в Дербишире разбойник, известный под именем Белый Принц, который стоял сейчас в нескольких шагах от нее.
Вообще говоря, дороги последнее время стали безопасны для путешественников. Современные экипажи были быстроходнее и легче, почтовые кареты хорошо охранялись. Все это положило конец произволу грабителей, еще тридцать лет назад наводивших ужас на проезжих. Однако с недавних пор все изменилось. После того, как ввели хлебные законы, а местные ткачи разорились с появлением больших текстильных фабрик, население совсем обнищало. Целые семьи остались без всяких средств к существованию. Вот тогда-то и появился Белый Принц, который собирал мзду с проезжающих, тщательно выбирая среди них людей наиболее обеспеченных, и раздавал деньги бедным. Последние два года этот человек был единственной надеждой и спасением для бедняков Дербишира, да и других северных графств. Так что следовало признать, что Белый Принц не был заурядным грабителем. Это был старый добрый друг Мэри Лоренс Самеркот.
Мэри приехала сегодня в Эбботс-Энд с единственной целью – посетить расположенную поблизости усадьбу Хэверседж-Парк, родовое гнездо лорда Рейнворта, где он жил с четырьмя сестрами и братом Китом. Но прежде чем известить Джудит и Констанцию о своем приезде, она решила прогуляться по деревне. Во время этой прогулки к ней пристал хромой нищий. Его одежда, речь, манеры были настолько естественны, что только после десятиминутного разговора Мэри заподозрила что-то неладное. Она уже успела испугаться, что ее собираются похитить, когда он наконец обнаружил себя – это был не кто иной, как Лоренс Самеркот.
Ну и удивил же он ее!
Последовала долгая увлекательная беседа. Нет, он не уехал в Америку, как думали многие. Да, ему доставляло огромное удовольствие его занятие. Велика ли его шайка? Не слишком, но он пользуется широкой поддержкой и у горожан, и у жителей местных деревень. Попытайся только стражи порядка его схватить, многие встанут на его защиту.
Вот тогда-то Лоренс и предложил ей присоединиться к нему. Мэри сразу поверила в благородство его намерений; кроме того, она всегда была любительницей приключений. Когда же она узнала, что в качестве очередной жертвы намечен лорд Рейнворт, то просто не смогла устоять.
Лоренс объяснил ей свой выбор.
– Я знаю, он немало потрудился, чтобы вернуть благосостояние своей семье – его отец был расточитель и к тому же игрок. Я знаю, что нигде, в Дербишире фермерам не живется так хорошо, как на его землях, благодаря его личным стараниям. Но зато он не приложил никаких усилий, чтобы повлиять на других землевладельцев, разоряющих арендаторов. Я хочу, чтобы Рейнворт знал, что он не оправдал свой титул, хотя в собственных владениях он может служить примером образцового хозяина.
Мэри не поняла, что Лоренс имел в виду под «оправданием титула», но, что бы там ни было, она решилась – она переоденется мужчиной и отправится с Лоренсом за добычей. Ей хотелось взглянуть на Хью со стороны, увидеть, каким он стал, проверить собственные чувства…
И вот она здесь, в зимнюю полночь, замирая от страха, ждет появления Хью.
Мэри снова и снова вглядывалась во мрак. Холод пронизывал ее до костей.
Дорога в Хэверседж-Парк лежала между сугробов. Толстые стволы дубов и буков теснились вдоль нее, как танцоры в переполненной бальной зале. Когда же наконец мелькнут между стволами огни экипажа Хью?
Мэри иногда казалось, что, если она приглядится попристальнее и пожелает сильнее, любимый человек появится перед ней как по волшебству. Но как ни старалась, она пронзить взглядом ночную тьму, как ни желала приблизить момент свидания, мрак не рассеивался и чуда не совершалось.
Величественные кроны вековых деревьев у нее над головой дрогнули под порывом холодного декабрьского ветра, издав звук, напоминающий смех. Они смеялись над ней, незваной гостьей, явившейся взглянуть на своего возлюбленного!
В самом деле, какая глупость…
Ну и что же! Пусть это безрассудство – девушке преследовать мужчину. Пусть смеются деревья, пусть поглотит ее ночная тьма – она снова увидит Хью, а остальное не имеет значения! Мэри готова была забыть свою гордость, чтобы узнать, почему он так внезапно прекратил переписку с ней пять месяцев назад. И почему он посоветовал ей поискать себе мужа.
Очень ей нужен в мужья кто-то другой, кроме него!
Ей нужен Хью, и только он, ради этого она проделала длинный путь из своего дома неподалеку от Брайтона на юге Англии в этот холодный суровый северный край.
Нервное возбуждение охватило ее. Обрадуется ли ей Хью или отвергнет ее? Но что бы ни случилось, она была счастлива оказаться наконец поблизости от Хэверседж-Парка.
Что-то блеснуло вдали. Фонарь приближающейся кареты мелькал, то исчезая, то снова вспыхивая, как свеча на ветру.
– Лоренс! – прошептала она. – Карета! Это, наверное, Рейнворт.
Лоренс подошел к ней.
– Твоя маска держится надежно? – спросил он, нахмурившись. – Проверь как следует. Если кто-нибудь узнает тебя – а с Рейнвортом, может быть, едет целая компания, нам всем не поздоровится.
Мэри дотронулась до своей полумаски и убедилась, что ленты завязаны прочно. Она хорошо видела сквозь прорези в маске и надеялась только, что в тусклом свете фонарей Хью не разглядит изумрудную зелень ее глаз. Если это случится, он сразу же ее узнает. Необычный цвет глаз Мэри с детства привлекал всеобщее внимание.
И все-таки ей не верилось, что он может не узнать ее – хотя бы по очертанию губ, по улыбке, по всему облику, наконец. Ведь полумаска скрывала только верхнюю часть ее лица.
По мере приближения огней сердце у нее билось все сильнее. Неужели она вновь, после стольких лет, увидит Хью? Это казалось ей невозможным. Колени у нее задрожали, она вдруг заметила, что последние несколько минут почти не дышала. Не хватало еще упасть в обморок как раз тогда, когда ей было необходимо владеть собой в совершенстве!
На частых поворотах дороги огни фонарей начинали кружиться как в бешеном танце. Карета приближалась. Мэри уже слышала стук копыт и крики кучера, подбадривавшего лошадей.
Хьюго Лейтон, шестой виконт Рейнворт, смотрел в окно кареты, за которым мелькали очертания деревьев. Это его успокаивало. Хью уже давно заметил, что, когда глаза его были чем-то заняты, на душе становилось спокойно и он мог решать самые сложные вопросы. А ему предстояло решить несколько таких вопросов в связи с его усадьбой в Дербишире. Во-первых, он предполагал возобновить на своей земле разработки плавикового шпата. По его сведениям, залежи этого минерала имелись только в одном месте в мире – в Дербишире.
Но откуда взять средства на открытие шахты?
А на плату рабочим?
Хью еще до конца не отдавал себе отчета, на какой риск и на какие расходы ему предстояло пойти. А главное – он не был уверен, что грядущие доходы эти расходы покроют. Очень уж много следовало принимать во внимание…
Как все-таки странно сложилась его жизнь, что он начал рассуждать как коммерсант, а не как аристократ!
В правой руке Хью держал трость с бронзовым набалдашником, которой твердо уперся в пол, чтобы сохранять равновесие на грязных, ухабистых дорогах. Проселочные дороги вокруг Хэверседж-Парка и между окрестными деревнями еще не были вымощены щебнем, как это делалось на юге. После такой тряски он рисковал вернуться домой в синяках, но с помощью трости ему удавалось свести эту опасность до минимума.
Частенько из-за своей трости Хью чувствовал себя стариком, но старался не придавать значения этому мимолетному чувству. В конце концов, к любому делу следует подходить с практической стороны. Он был теперь деловым человеком, и разъезды имели такое же важное значение для восстановления семейного состояния, как и его неусыпное внимание к ведению усадебного хозяйства.
Хью не только хотел вновь открыть шахту, но и собирался продать на сруб. часть леса, чтобы увеличить пахотные угодья. Продажа леса должна была пополнить его средства немедленно, о более длительных перспективах он предпочитал пока не задумываться. Как бы то ни было, многие фермеры по всей стране сейчас выбивались из сил, чтобы извлечь какой-то доход, но его арендаторам это удавалось лучше, чем другим. За последние три года он изучил новейшие сельскохозяйственные методы и смог улучшить положение дел не только на собственной ферме, но и у своих арендаторов.
Хью было известно, что большинство фермеров в Дербишире едва сводят концы с концами, но он прекрасно понимал, что не может помочь всем. Главное, у его арендаторов дела шли неплохо. Он улыбнулся при мысли, что стал теперь не менее сведущ в разных сортах удобрений, чем в кодексе джентльменского поведения в гостиной. Весной Хью собирался в Норфолк, чтобы познакомиться там с достижениями известного на всю страну фермера, добившегося в своем хозяйстве удивительных успехов. Подобные уроки должны были помочь ему восстановить семейное состояние.
«Да, предстоит еще длинный путь», – подумал Хью со вздохом. Ему было двадцать семь лет, но он чувствовал себя так, словно ему было все сорок. Юность осталась далеко позади. Хью сознавал, что никогда ему уже не испытать той свободы и беззаботности, с какой он, бывало, мчался на коне по отцовским землям, с легкостью преодолевая любое препятствие, будь то живая изгородь или каменная ограда. Теперь, поднимаясь каждое утро чуть свет, он после поспешного завтрака принимался за дела. И так пройдут годы! День изо дня он будет изучать конторские книги, толковать с управляющим, принимать решения о строительстве, о ремонте, о земле… Следовало смириться с тем, что таково его будущее, и ничего больше от жизни не ждать.
Все эти мысли проносились у него в голове под стук копыт. Скоро он будет дома.
Его дом. Хэверседж-Парк. Гонория… Почему вместо радости эти мысли вызывали у него тяжесть на сердце?
У Мэри подгибались колени. Ее охватило безотчетное желание повернуться и убежать, но она подавила его, напомнив себе, что сейчас увидит Хью.
Карета приближалась. Из-за последнего поворота уже показались тени лошадей и отражения огней, играющих на фоне покрытой снегом живой изгороди из рододендронов и терновника.
Наконец карета появилась из-за поворота. Лица кучера не было видно – свет падал ему в спину: внутренность кареты тоже оставалась в тени. Мэри застыла на месте, не сводя глаз с фонарей.
Лоренс, с пистолетом наготове, выступил вперед, его спутник последовал за ним. Этот невысокий, но казавшийся хрупким юноша держался очень уверенно. Он остановился прямо перед лошадьми и выстрелил в воздух из одного из своих пистолетов, а другой направил на приближающийся экипаж. Лошади шарахнулись при звуке выстрела. Кучер с криком осадил коренника. Карета, дернувшись, остановилась.
Лоренс быстро подошел к лошадям и, не сказав ни слова, нацелил пистолет в голову кучера. Тот только молча кивнул головой, не отрывая от Лоренса взгляда.
Обернувшись, Лоренс сделал Мэри знак подойти, и она медленно направилась к карете. Колени у нее дрожали, к горлу подступала дурнота. Какую-то долю секунды Мэри казалось, что она не выдержит и все-таки убежит, но в конце концов ей удалось взять себя в руки.
Подойдя совсем близко, Мэри заглянула в окно кареты. Лицо сидевшего в ней человека оставалось спокойным, он только слегка удивленно приподнял брови, и она его сразу узнала. Это был Хьюго, ее любимый Хьюго, и он был один!
Мэри смотрела на него пристально, и он отвечал ей таким же взглядом. Даже при слабом свете она видела, что он по-прежнему хорош собой. Его густые каштановые волосы были просто подстрижены и зачесаны назад, темные, красиво изогнутые брови подчеркивали голубизну ясных глаз. У него был твердый упрямый подбородок, сурово сжатые губы. Крахмальные воротнички рубашки углубляли, казалось, впалость щек, оттеняя высокие скулы, быть может, самую привлекательную его черту. Орлиный нос достался ему в наследство от древнего гордого рода, ведущего свою родословную от тех времен, когда германские племена смешались с остатками римских легионов, а Дербишир заполонили датчане.
Взгляд Мэри снова остановился на его глазах, устремленных на нее. Ночная тьма скрывала от нее их выражение, а ей бы очень хотелось узнать, о чем он сейчас думает…
2
Хью пытался понять, почему он вдруг почувствовал себя таким несчастным, приближаясь к дому, когда пистолетный выстрел резко прервал его размышления. Лошади поднялись на дыбы, кучер с трудом осадил их, и карета так же резко остановилась. Только упершись тростью в стенку, он смог удержаться на сиденье.
– Что за черт!
Выглянув в окно, он увидел стоящего перед лошадьми юношу с пистолетом в руке и молодого человека повыше и более внушительной наружности, державшего пистолет у виска кучера. Внешность этого высокого мужчины поразила Хью. Какой великолепный разворот плеч, какая поистине королевская осанка! «Очевидно, это не кто иной, как сам Белый Принц», – подумал он. Хью часто слышал, с каким уважением и благоговейным страхом говорили о знаменитом разбойнике слуги. Даже мистер Белпер, местный священник, человек, как правило, не склонный высказывать свое мнение о ком бы то ни было, сказал как-то, что Белому Принцу следовало бы служить у Веллингтона и сражаться при Ватерлоо в 1815 году. Белпер считал, что, наверное, много жизней удалось бы тогда спасти: трудно было бы найти офицера, более способного увлечь за собой солдат.
Но внимание Хью отвлекла маленькая фигурка, внезапно выступившая из-за спины разбойника. Очевидно, на этого паренька была возложена обязанность требовать у путников кошельки. Судя по его неуверенной манере держаться, это был новенький.
Хью прищурился, присмотрелся повнимательнее и вдруг усомнился, мужчина ли это. «Едва ли», – подумал он, когда юный разбойник красивой тонкой рукой поправил полумаску. Огонь фонаря высветил прелестные алые, как вишни, губы. Откуда у мужчины такие губы? Это женщина, без сомнения, и прехорошенькая, насколько он мог судить!
Когда она испуганно взглянула на него через оконное стекло, его это сначала позабавило. Потом у него вдруг возникло странное чувство – как будто внезапно воскресло похороненное в глубинах памяти прошлое. Картина за картиной возникали перед ним: прогулки верхом, купанье в реке, лазанье по пещерам, и все время за ним, как хвост, следовала некая юная особа…
– Фэрфилд! – прошептал Хью.
Почему он вдруг вспомнил о ней? Что-то неуловимое в обличье этого молодого разбойника напомнило ему Мэри…
Но не может же быть, чтобы Мэри состояла в сговоре с Белым Принцем! Хью прекрасно знал, что она благополучно пребывает в Сассексе и в данную минуту, наверное, обольщает одного из своих многочисленных поклонников, как он сам и советовал ей в своем последнем письме. А может быть, она сейчас уже замужем?..
Хью услышал, как щелкнула задвижка на дверце кареты, и все мысли о Мэри вылетели у него из головы. Сейчас ему следовало думать о том, что эта молодая особа собирается его ограбить. Что ему делать?
Несколько возможных планов действий промелькнуло у него в голове. Один из них показался ему наиболее соблазнительным. Он мог бы затащить эту девушку в карету и вынудить Белого Принца пропустить его, угрожая смертью заложницы. А проехав полмили, высадить ее. Но, судя по доходившим до него слухам о Белом Принце и его шайке, вряд ли в этой операции участвуют только три человека. Среди деревьев и кустарников могли прятаться еще с десяток бандитов. Принимая во внимание неспокойную обстановку в стране, он не сомневался, что у Белого Принца не было недостатка ни в людях, ни в лошадях.
В результате Хью решил уступить, но, когда дверца чуть приоткрылась, он не смог удержаться и из чистого озорства ткнул в нее тростью. Распахнувшаяся дверца заставила девушку отскочить. Однако она оказалась не из робких. Подойдя к дверце, она сказала с сильным местным акцентом:
– А ну-ка давайте кошелек, милорд! Да поживее!
Показалось ему или нет, что она улыбается? Губы девушки были плотно сжаты. Хью всматривался в ее лицо, стараясь различить выражение глаз сквозь прорези полумаски. Было слишком темно, и все-таки он мог бы поспорить, что разглядел в них веселые искорки.
Приподняв бровь, Хью слегка улыбнулся в ответ:
– Тебе придется подняться за ним ко мне в карету.
– Не пытайтесь бороться со мной, милорд. Здесь сам Белый Принц. Ему не по нраву придется, если вы меня тронете.
Бороться с ней? Эти слова снова вызвали в нем поток воспоминаний о том самом лете, которое он так отчаянно пытался забыть последние пять месяцев. Одно такое воспоминание заставило его на мгновение забыть не только стоявшую перед ним девушку, но и все ужасные события последних трех лет, когда после смерти родителей вся тяжесть ответственности за семью легла на его плечи.
Жаркое лето. На востоке – дубовая роща, на западе – холмы, на склонах которых пасутся стада овец, а между холмами долина, где в реке кишит форель. На фермах, еще не испытавших тогда всех тягот неурожая, кипит работа.
Он чувствует себя молодым, свободным, беззаботным. Он несется галопом вдоль реки, теплое августовское солнце греет ему лицо, прохладный ветерок осушает пот на лбу. Мэри скачет за ним. И вдруг он падает с лошади – неизвестно почему – и катится по скользкому берегу прямо в воду.
Хью помнил, как с трудом поднялся на ноги в промокших грязных бриджах под обидный хохот Мэри. Она повернула лошадь, чтобы сполна насладиться созерцанием его бедственного положения. Ни в лице ее, ни в голосе не было заметно ни малейшего сочувствия.
У нее вообще была привычка над ним подсмеиваться, его титул и положение нимало не стесняли ее.
Ему ничего не оставалось делать, как стащить ее с седла в воду. В негодовании она начала забрасывать его грязью, он отвечал ей тем же, пока оба они не оказались вымазаны с головы до ног.
И он поцеловал ее.
Он целовал ее не раз в то лето, и они обменялись клятвами в вечной любви.
Но она была так молода, еще совсем школьница. Хью решил, что надо дать ей время повзрослеть. Ведь их любовь могла пройти как сон – и год не кончится, как она его забудет…
Хью подумал тогда, что лучше всего будет встретиться с ней в Лондоне, когда она начнет выезжать в свет, – вот тогда он убедится, любит ли она его уже не как ребенок, а как женщина. Мэри была так не похожа на других девушек, он надеялся, что за год она не изменится, не усвоит ужимки светских кокеток, на которых он нагляделся, бывая раньше в Лондоне. Мэри просто не могла превратиться в жеманницу – и не превратилась, если верить тому, что говорили ему о ней Джудит и Констанция.
Однако после смерти родителей его жизнь резко изменилась. Он не встретился с ней в ее первый сезон в столице – и вообще они больше не встречались. Теперь уже поздно. Но сумеет ли он когда-нибудь забыть ее?..
Хью мигнул, и картины прошлого исчезли, а незнакомая девушка, протянув к нему руку, снова потребовала:
– Давайте кошелек, милорд.
По ее улыбке и блеску глаз Хью понял, что это приключение доставляет ей огромное удовольствие. Он едва сдержался, чтобы не втащить ее в карету и не обнять, как будто это могло помочь ему вновь испытать пережитое некогда с Мэри. Охвативший его порыв желания был настолько неистовым, что ему стоило огромных усилий подавить его. Взяв руку девушки в свою, он повернул ее ладонью кверху. Его немного удивило, что она не дрогнула от его прикосновения и улыбка не исчезла с ее уст.
Да, храбрости ей не занимать!
Он достал кошелек из кармана, положил его ей на ладонь и сомкнул вокруг маленького кожаного мешочка ее пальцы. Довольная успешно выполненной задачей, девушка нежно ему улыбнулась. Хью выпустил ее руку, и не успел он осознать, что происходит, как она вскарабкалась по ступенькам в карету и, бросившись ему на шею, крепко обняла его.
Ощущение близости ее молодого горячего тела в одну секунду растопило терзавшую его годами боль. Он крепко прижал ее к себе, но она неожиданно отстранилась, словно желая заглянуть ему в лицо. Какая у нее дивная улыбка!
«Что будет дальше?» – думал Хью. Он был поражен беззаветной смелостью ее поступка. Но когда ее губы прижались к его губам, он утратил всякую способность думать о чем-либо.
Хью не мог понять, почему ее поцелуи доставляют ему такое невыразимое наслаждение. Должно быть, его просто настолько переполнили воспоминания о Мэри Фэрфилд, что он весь отдался этому необъяснимому чувству, этому неукротимому приливу желания. Он страстно отвечал на поцелуи незнакомки, судорожно сжимая в руке капюшон ее плаща. Внезапно ему послышалось, что она прошептала его имя: «Хью!» Неужели они знакомы?..
Он не знал, как долго целовал ее, – просто потерял всякое представление о времени. Но Белому Принцу явно показалось, что это продолжается слишком долго, и он постучал снаружи по дверце кареты.
Все еще обнимая его за шею, девушка прошептала:
– Расчет был справедливый, милорд?
Она попыталась высвободиться, но ему не хотелось отпускать ее, и он еще теснее привлек ее к себе.
– Справедливый, – хрипло отозвался он.
Уже выскочив из кареты, девушка вдруг обернулась и, держась за ручку дверцы, пристально взглянула на него. Она как будто хотела что-то сказать, но вместо этого только махнула рукой и плотно захлопнула дверцу.
Почти в тот же самый момент кучер тронул лошадей. Белый Принц и девушка остались стоять на дороге. Третий разбойник уже давно исчез в лесу.
Приключение закончилось.
Откинув голову на спинку сиденья, Хью закрыл глаза. Когда девушка захлопнула дверцу, ему показалось, что над ним захлопнулась крышка гроба. Какое странное ощущение! К неприятному чувству, охватившему его при приближении к дому, добавился какой-то панический страх, как будто его на самом деле похоронили заживо и он вот-вот задохнется. Ему внезапно представилась жизнь, которую он мог бы вести, в противоположность тому существованию, которое он влачил теперь. От этого контраста у него болезненно сжалось сердце, ему хотелось застонать, завыть от отчаяния.
Но он не мог свернуть с предначертанного ему пути. Обязанности, которые он сейчас взвалил на себя, были предназначены ему от рождения. Оставалось только нести их со всем терпением, на какое он был способен.
Как это уже не раз случалось за последние три года, Хью сжал зубы, повторяя про себя слова, которые он твердил всегда, сожалея об утрате своих юношеских надежд:
«Ради Хэверседжа, ради моих наследников».
